Сердце ангела

- У вас все в порядке? - за его спиной раздался приятный женский голос. До-Шик вздрогнул всем телом. Сколько он простоял так? Три минуты? Пять? Тридцать? В паре шагов от него стояла девушка - на вид не больше двадцати. Каштановые волосы волной спадали на плечи, из-под густой челки смотрели темные живые глаза. Она выглядела так, словно сошла с обложки модного журнала - клетчатый пиджак и прямая юбка, черная папка, прижатая к груди, высокие каблуки. Почему она тут? Слишком нарядная и уверенная в себе, чтобы быть пациенткой... - У вас все в порядке? - повторила она свой вопрос, и До-Шик понял, что молча пялится на нее уже несколько минут. У нее был приятный мелодичный голос. - Да, благодарю вас, - выдавил он. - Я просто задумался. За его спиной, в кабинете, послышались звуки шагов, и юноша поспешил прочь - не хватало еще, чтобы госпожа Ён Ми поняла, что все это время он проторчал тут. Он вылетел на улицу пулей - раскрасневшийся, словно от долгого бега. Почему именно сегодня он вспомнил приют Сем-то? На мгновение он замер посреди тротуара. По обе стороны от него тянулись небоскребы - башни из стекла и железа. Было не больше трех часов, но небо затянуло тучами и все вокруг казалось темно-свинцовым. Стояла невообразимая духота. Еще немного - и на землю обрушится ливень. Отец отдал его госпоже Ом Бок-Сун спустя пару месяцев после смерти его матери. Он не помнил тех лет - ему было всего три, когда она погибла, - но отец часто рассказывал ему о ней. Говорил, что она была доброй и заботливой. Любила вышивать и петь, и рассказывать смешные истории… Говорил, что она болела. И что доктор прописал ей лекарства. Но однажды боль была такой сильной, что она не рассчитала нужную дозировку и приняла больше, чем следовало. И не проснулась. Маленькая ошибка, которая стоила ей жизни. Стоила До-Шику - матери. Эти истории стали частью их жизни - До-Шика и его отца. До-Шик не злился на родителя - он понимал, что тому тоже пришлось нелегко. Остаться одному, с трехлетним ребенком на руках, когда карьера только-только пошла в гору - испытание не из простых. Отец честно пытался воспитывать сына, разрываясь между своей лавкой и домом несколько месяцев. Но однажды он сдался. Нашел приют Сем-То и отдал туда сына. Не навсегда - лишь на время, которое ему понадобилось, чтоб встать на ноги. Не навсегда - на четыре года. До-Шик не злился на отца. По крайней мере за это. Почему, черт возьми, он об этом думает? До-Шик не заметил, как миновал пару кварталов. В гладких, словно водная гладь, витринах отражались желтые огни фар машин, проезжающих мимо. Пахло духами, сигаретами и мочой, бензином и кошками, и пылью, и бог знает чем еще… Воздух гудел от тысячи звуков. Кофемашина в соседней кофейне. Девушка, щебечущая по телефону. Подростки, несущиеся на своих скутерах прямо по тротуару. Скрежет шин и гул клаксонов - неизменные спутники городской пробки… Запнувшись о бардюр, юноша едва не упал. Он всегда был в раздрае после приемов психотерапевта. Ему казалось, что беседы с профессионалом непременно должны были ему помочь. Но мучавшие его кошмары не проходили. Напротив, он все чаще стал вспоминать годы, которые хотелось забыть, стереть из памяти, словно меловую надпись на грифельной доске. Если б это было так легко. Он свернул налево, оказываясь на оживленной улице. Два квартала до метро, а после - сорок минут под землей, полчаса на автобусе - и он дома. Возвращаться туда не хотелось. Не только потому, что отец вновь начнет засыпать его вопросами про его учебу, но и потому, что видеть его - непременно пьяного, обиженного, желающего сорваться хоть на кого-либо - не хотелось. - Простите, - виновато выпалил он, столкнувшись плечом с незнакомцем. Тот не ответил, и До-Шик машинально обернулся, чтобы проводить его взглядом. Высокий темноволосый мужчины в пиджаке отдалялся от него в толпе. За ним тянулся тонкий шлейф - аромат лимона и пряностей. Юноша замер. Словно кто-то ударил его поддых, словно весь воздух выпустили из легких. Этот аромат был ему хорошо знаком.