Семейная терапия

Интегра тихо закрыла за собой дверь и сняла обувь. В квартире было тихо, и только луч света, пробивающийся из-под неплотно закрытой двери гостиной говорил о том, что Макс, вероятно, всё ещё не спит и всё ещё ждёт её. — Я дома, — почти шёпотом сказала Хеллсинг, аккуратно отворив дверь и заглянув в комнату. На диване перед телевизором, скрестив руки и опустив подбородок на грудь, спал ответственно дожидался её возвращения майор. В простой домашней одежде, то есть изначально настроенный на затяжную осаду перед экраном, Монтана медленно дышал, оставив свой важный пост. Усмехнувшись этому зрелищу, Интегра оставила его на пару минут, чтобы снять верхнюю одежду, а затем снова вернулась в гостиную. Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, девушка присела на диван рядом с майором и, прижавшись к тёплому боку мужа, устало положила голову ему на плечо. Резко проснувшийся из-за этого майор сначала напрягся всем телом, но затем снова расслабился, повернув голову и увидев рядом с собой Интегру. Расцепив руки, он обнял девушку, сильнее прижимая к себе. — Ты вернулась? — сквозь дрёму спросил Монтана, глядя на блондинку через полуприкрытые глаза. — Пойдём в спальню? — Хочу немного посидеть тут, — не поднимая головы с его плеча, ответила Хеллсинг. Из-за тепла и приглушённого света от телевизора, по которому, конечно же, шла какая-то документалка про Вторую Мировую, на неё внезапно навалилась вся накопленная за день усталость. Нужно было бы встать и отправиться спать в кровать, но сил, чтобы подняться, не было абсолютно. — Хорошо, — на каком-то автопилоте ответил ей Макс, снова закрывая глаза. — Кстати, примерно час назад на домашний звонил Уолтер. Говорил что-то про покупателя для твоего особняка, но, когда узнал, что тебя нет, пообещал перезвонить утром и сообщить лично. Беспричинная тревога холодной змеёй шевельнулась в животе, но Хеллсинг рационально посчитала, что это — просто от неожиданности новости и изматывающего дня на работе, поэтому решила не беспокоиться раньше времени. — Спасибо, что предупредил, — чуть сжимая руку Макса в знак признательности, сказала девушка. Мужчина еле заметно кивнул и уже через несколько минут снова размеренно задышал. Интегра посидела, обдумывая неожиданный звонок от старого дворецкого, но вскоре начала засыпать вместе с Монтаной, мысленно коря себя за то, что завтра у неё точно разболится поясница из-за такого положения. Но внезапно подскочила с дивана, охваченная дурным предчувствием: прямо перед собой Хеллсинг увидела, взявшуюся непонятно откуда, массивную дубовую дверь. «Что это за место?» — пронеслось у неё в голове, после внимательного изучения не только материализовавшихся створок, но и полностью отличного от собственной гостиной окружения. Хотя как раз дверь она узнала — но та почему-то показалась ей особенно громоздкой и большой; то есть совершенно не такой, какой она запомнила её во время последнего посещения особняка Хеллсинг. В том, что это был именно её особняк, она не сомневалась — девушка хорошо знала своё родовое поместье и смогла бы отличить его от любого другого без лишних усилий. Внезапно проход перед ней распахнулся, и Интегра рефлекторно поёжилась от пронизывающего ветра, подувшего ей навстречу из тёмных недр… чего-то, что невозможно было полностью охватить взглядом. Машинально отведя руку чуть в сторону, она нащупала там что-то, отдалённо напоминающие ей ручку от саквояжа. Посмотрев себе под ноги, девушка и вправду заметила рядом не только багаж, но и то, что одета она была в свою старую школьную форму времён обучения в интернате. Хмыкнув себе под нос, Хеллсинг взяла чемодан в руку и вошла в зияющую тёмным провалом пасть здания. Гулко вышагивая по каменному полу, теперь уже девочка прошла в центр прихожей и огляделась: здесь всё было именно так, как ей запомнилось с детства: казалось, что в то время и мебель, и картины на стенах были гораздо ярче и смотрелись величественней. Как будто из-под земли, рядом с ней ту же возник Уолтер. Он, как обычно, поприветствовал её и принял из рук багаж, почтительно склоняясь перед юной госпожой. И только сейчас, вглядываясь в неисчерченное морщинами лицо слуги, Интегра поняла, что это за воспоминание. В испуге, она, было, обернулась, чтобы выбежать из особняка, но дубовые двери прямо перед её носом с оглушающим грохотом сомкнулись. Окружающее пространство поплыло, изменяя формы и перенося девочку в роскошно обставленную гостиную дома Хеллсинг. — Нет-нет, подождите. Мне нужно срочно проснуться, — закричала она, беспомощно озираясь. На столе, как-будто бы глядя на неё свысока, возвышался устрашающей горой большой именинный торт. Сосчитать свечи она даже не попыталась — Интегра и так знала, что их должно быть ровно шестнадцать. — Нет, я не хочу это вспоминать. Это просто сон; просто очередной кошмар. Я… — Хеллсинг запнулась. Почему-то сейчас у неё из головы вылетело абсолютно всё: и кто она, и сколько ей лет, и чем она сейчас занимается. Казалось, что она и есть шестнадцатилетняя девчонка, только что прибывшая из школы-интерната на свои последние рождественские каникулы. А ещё она прекрасно знала, что должно произойти дальше. Из коридора за дверью послышалась какая-то возня, и два спорящих мужских голоса начали приближаться. — Я настоятельно рекомендую вам покинуть особняк, — жёстким голосом сказал Уолтер, явно не горя желанием позволить непрошенному гостю пройти дальше. — Мы с ней одна семья, а ты всего лишь простой дворецкий. Ты будешь указывать мне — видеться со своей племянницей или нет? — резко ответили ему не вполне трезвым голосом. — Я уверен, что сейчас вы не в лучшем состоянии, чтобы с ней встречаться, — учтиво ответил прислуга, стараясь отговорить Ричарда. Голос принадлежал именно ему, хотя последние несколько лет никто даже не знал, где он находится и чем занимается. — Да отстань ты. Я просто поздравлю её с днём рождения и сразу же уйду. Можешь пока принести нам чая, или что там дворецкие для своих хозяев делают? — дерзко ответили Уолтеру. Более толстый намёк с пожеланием убраться подальше сложно было вообразить. Испуганно дёрнувшись, Интегра хотела было спрятаться за шторами прежде, чем кто-то войдёт, но ноги как будто приросли к деревянному полу. Ладони девочки тут же вспотели, а волосы на затылке встали дыбом. Она сглотнула и в ужасе уставилась на медленно открывающуюся дверь. Майор внезапно проснулся посреди ночи. На экране телевизора беззвучно проезжала военная техника и что-то авторитетно комментировал историк, стоя перед картой с разноцветными стрелками, указывающими направления атак. Почувствовав вес на плече, Макс повернул голову и увидел мирно спящую Интегру. «Значит, не приснилось», — подумал мужчина, вдыхая знакомый запах и целуя жену в макушку — всё был хорошо, пока он знал, что происходит. Даже сегодняшняя её переработка была согласована у него профессором, который позже обещал проставиться за столь наглую эксплуатацию молодого врача. — Интегра, тебя отнести на кровать? — хриплым после сна голосом спросил майор. Девушка в его объятиях слегка нахмурила брови и что-то промычала в ответ, не просыпаясь. Монтана аккуратно убрал руки с талии Хеллсинг, и, поправив прядь волос у её виска, провёл согнутым пальцем по смуглой щеке. Через тонкую «домашнюю» перчатку, он чувствовал мягкость кожи девушки, которая сейчас, расслабленная и спящая, выглядела донельзя милой и беззащитной. Опустив руку вниз, он провёл ладонью по боку Хеллсинг, чуть задирая домашнюю футболку. Немного поколебавшись, легко поцеловал в скулу. — Meine Liebe, если ты останешься спать на диване, завтра у тебя будет болеть поясница, — проворчал Макс, нехотя разворачиваясь на диване лицом к девушке. Оставшаяся без временной опоры в виде плеча мужчины, Интегра, не просыпаясь, заворочалась и кое-как устроила голову на спинке тахты. Она пробормотала что-то невнятное, вызвав этим только улыбку у Монтаны, и вновь затихла. — Эй, ну же, — мягко сказал он, гладя её по плечу. — Неужели мне придётся нести тебя на руках? «А на следующий день выслушивать твои причитания по поводу того, что это я снова сорвал себе спину» — мрачно подумал майор, снова опуская руку ниже и проводя по груди девушки. Не получив никакой реакции на свои действия, он со вздохом всё же поднялся на ноги, выключил телевизор и осторожно поднял спящую Хеллсинг на руки. Аккуратно перенеся Хеллсинг на кровать, Макс склонился над ней, вглядываясь в безмятежно спящее лицо. Не удержавшись, он снова осторожно поднёс руку к щеке Интегры и провёл подушечками пальцев по мягкой коже, перемещаясь к губам и оставляя лёгкий поцелуй в самый уголок рта. Отвратительный, навсегда запечатлевшийся у неё в памяти своим жутким запахом перегара, рот Ричарда слюняво чмокнул её, лишь из-за вертлявости девочки промахнувшись мимо её губ, зацепив лишь самый уголок рта. — Интегра, ты что, не рада видеть своего дядю? — мужские ладони, словно стальные обручи, стиснули её плечи. — Чего ты голову воротишь от дядюшки Ричарда? Твой отец мне братом был, так что это за неуважение? Интегра попыталась дёрнуться, чтобы высвободиться из чересчур сильной хватки, но потерпела неудачу. Втиснув голову в плечи, чтобы максимально дистанцироваться от непрошенного гостя, она так и застыла, ощущая парализующий холод во всём теле. — Посмотри, какая ты уже большая стала, — наклоняясь к её лицу и обдавая новой порцией смрадного дыхания, продолжил мужчина. — На свою мать-сучку так стала похожа, просто одно лицо. Последняя фраза сдавила девочку сильнее, чем руки пьяного родственника — упоминание матери, которой она совсем не помнила, к тому же в таком оскорбительном тоне, больно задело что-то внутри. Наконец почувствовав нечто, помимо леденящего страха перед пришельцем, Хеллсинг смело подняла голову и поинтересовалась — что многоуважаемый родственник от неё хочет? — Ты что, дурочку решила из себя строить? — резко разозлившись, рявкнул Ричард, одновременно отталкивая от себя девчонку. Несмотря на свой возраст, Интегра тогда была ещё достаточно миниатюрной, по сравнению с дядей, поэтому еле смогла удержаться на ногах, когда мужчина чуть ли не швырнул её в другой конец комнаты. Трясясь, девочка наблюдала, как Ричард выпрямился, слегка пошатываясь на месте, а затем извлёк из внутреннего кармана какую-то затёртую бумажку. Торжественно развернув её двумя пальцами, как салфетку за обеденным столом, он мерзко улыбнулся. — Я хочу избавить тебя от ноши, переданной тебе твоим папочкой. От всего этого, — дядя небрежно кивнул головой вбок, видимо, имея ввиду особняк. — Зачем тебе такое бремя во взрослой жизни, дорогая племянница? Последнее слово растянулось и повисло в воздухе между двумя людьми, как едкая смола. Хеллсинг испуганно всмотрелась в мутные глаза своего родственника, надеясь найти там хоть каплю здравого смысла или намёка на то, что всё это шутка. Однако, пропавший несколько лет назад дядя, снова объявившись, стоял сейчас перед ней с только одним явным намерением — заставить Интегру подписать документ на передачу ему особняка и остальных активов семьи Хеллсинг. Девочка сказала о том, что уже поздно оспаривать завещание, или что-то вроде того — она не слышала собственного голоса, не чувствовала, как губы выговаривают слова, которые, казалось, сами раздавались под сводами неестественно высокого потолка гостиной. — Ну уж нет, время как раз настало, — приближаясь к подростку и на ходу откладывая на стол затертый документ, ответил мужчина. — Раз теперь ты юридически являешься наследницей всего состояния безмозглого Артура Хеллсинга… Образ Ричарда как-то поплыл, увеличиваясь в размерах. Голос человека из прошлого тоже исказился, распавшись на несколько более низких и высоких тонов, вторящих друг другу. — …то я думаю, что найду способ тебя уговорить, — проскрежетало на разные лады нечто, совсем недавно бывшее её дядей. Интегра в ужасе заозиралась по сторонам и, заметив кочергу, прислоненную к камину, изо всех сил рванула туда от надвигающегося на неё монстра. Однако ноги: тяжёлые, как в свинцовых колодках — еле отрывались от пола, а плотный, как кисель, воздух, почти не давал девочке продвинуться к спасительному оружию. — Интересно, что ей снится? — смотря на напряжённо сдивнутые брови Хеллсинг, спросил сам у себя Монтана. Он уже пару минут раздумывал, оставить ли девушку спать так, или всё же исхитриться, и снять с неё рабочую одежду. Решив, что, проснувшись, она будет явно сердита на саму себя за помятую одежду, майор пожал плечами и нагнулся к Интегре. Немного неловко управляясь пальцами, затянутыми в перчатки, он аккуратно расстегнул верхние пуговицы. Почти дотянувшись рукой до кочерги, Интегра почувствовала, как её с силой схватили за плечо, приподнимая в воздухе и больно выкручивая руку. Стиснув зубы, девочка подавила крик, оказавшись лицом к лицу (а лицу ли?) с Ричардом. — Зачем тебе особняк, если ты всё равно свалишь отсюда подальше после своей учёбы? — пророкотало чудовище, внаглую разглядывая пока ещё хозяйку желанного поместья множеством хаотично вращающихся глаз. Голова существа неравномерно разбухла, как только что обмятое тесто, и производила в целом отталкивающее впечатление. Интегра протестующе замотала головой и заслонилась свободной рукой от тянущихся к ней отростков. Слезы ужаса сдавили горло, но девочка старалась держаться, совсем позабыв о наличии верного дворецкого в доме. — Подпиши по-хорошему, — сказала тварь, смутно напоминавшая её дядю и, рванув за край форменной рубашки, обнажило плоский живот Хеллсинг: подросток вовремя успела вцепиться в ткань на горле, остановив попытку раздеть себя. — Или я сломаю тебя и заставлю по-другому. Опустив руку девчонки, существо переместилось к двери гостиной и, прежде, чем Интегра поняла и успела закричать, закрыло её. Поведя «головой», быстро нашло рядом крепкий дубовый стул и подпёрло ручку, чтобы не позволить никому просто так войти. — Так что ты решила? — медленно оборачиваясь к племяннице, разными голосами спросило чудовище из кошмара. Интегра, не помня себя от ужаса, снова бросилась прочь от Ричарда, всё же надеясь схватить ту самую кочергу и хотя-бы пригрозить ему — навыки фехтования у неё были на уровне, и даже такой кусок железа представлял в руках подростка серьёзное оружие. Однако уже перед самым камином, между ней и огнём, тёмной горой выросло подоспевшее чудовище, довольно ухмыляясь. Мерзкий запах алкоголя и пота ударил в нос Хеллсинг, заставляя поморщиться. Майор остановился, уловив в тишине ночи лёгкий стон со стороны Интегры. Довольно ухмыльнувшись и выпустив ткань рубашки из рук, он провёл ладонями по обнажившимся бокам жены, спускаясь вниз. Во сне, как и тогда, она сильно зажмурила глаза, и просто не глядя замолотила по всему подряд, стараясь сбросить с себя противные руки Ричарда. — Нечего было оставлять всё на малявку, которая даже о себе позаботиться не может, — злорадно сказал «дядя», продолжая лапать девочку. — Смотри, Артур, смотри с того света, как я теперь заберу у тебя всё, чем ты дорожил. Хеллсинг, не помня себя от страха, открыла глаза и со всей силы толкнула никак не ожидавшего такого поворота Ричарда. Нечто удивлённо распахнуло все свои глазки и в одночасье направило их на Интегру, при этом заваливаясь назад. — Да как ты… — изумлённо прогрохотало чудовище, явно прикидывая, как наказать за такое наглое сопротивление девчонку. Но вдруг раздался глухой стук, и тело Ричарда, всё ещё изумлённо глядя, с грохотом распласталось перед очагом — с острого угла каминной полки над огнём с противным звуком шлёпнулось вниз несколько тёмных капель. Интегра молча смотрела, как из-под затылка родственника растекается тёмная лужица. Только сейчас она почувствовала, что её бьёт озноб не только из-за страха, но и из-за наполовину сорванной одежды. — Уолтер! — наконец обретя голос, позвала она. — Уолтер! Однако отозвался ей совсем не дворецкий — снизу, пытаясь приподняться со скользких от крови половиц, на неё снова смотрели, теперь уже остекленевшие, глаза дяди. — Уолтер далеко отсюда, милая, — мягко сказал Монтана, даже не догадываясь о том, что те же слова повторяют покрытые пузырями крови губы Ричарда. Хеллсинг распахнула глаза на вдохе и, скорее рефлекторно, заметив нависшего над ней человека, быстро выбросила перед собой руку.

***

Солдатам крайне повезло, что ярко-красный след от пятерни Интегры, отпечатавшийся на щеке майора, пропал до утреннего обхода. Иначе любой, кто не так посмотрел на отпечаток (или не дай бог прокомментировал, что мужчину дома поколачивает жена), был бы сурово наказан. Впрочем, даже это не помогало его подчинённым: Монтана, которого и в нормальном состоянии было очень просто «довести до цугундера» даже не лишним словом — не таким взглядом или даже вполне невинным вопросом, орал матом и находил, к чему придраться, даже если всё было и так хорошо. А несчастный новобранец, пошутивший в курилке, что у командующего недотрах, получил несколько нарядов вне очереди. А причины психовать у майора были: сильнейшая головная боль из-за недосыпа и переживания за психологическое состояние Интегры, которая осталась дома одна, не давали расслабиться и хоть как-то взять себя в руки. Да и не старался он, если честно. Вместо работы хотелось остаться дома рядом с женой и постараться аккуратно выяснить, что ей снилось: ведь не могла же она так бурно отреагировать на безобидные ласки прошлой ночью? Так, полдня поварившись в разных догадках и домыслах, Макс наконец сдался и, предварительно приказав всему взводу отжиматься, деловито достал мобильник. — Добрый день, Зорин, — с нескрываемой садистской радостью глядя на страдания солдат, начал майор. — Я звоню уточнить по поводу следующего нашего сеанса…