***
Док — элегантный мужчина, которому определённо шла его седина — стоял на одном колене, деловито поправляя наряд молодой невесты. Произошло это из-за острой нехватки женщин на территории военной базы, а также наличия необходимых навыков, на уровне профессиональных, у самого доктора. Поэтому, несмотря на присутствие в комнате ещё троих человек, помимо него самого и невесты, Непьер временно исполнял обязанности стилиста, визажиста и моральной поддержки для Интегры Хеллсинг. Несмотря на то, что все трое гордо именовали себя врачами и медсёстрами, единственной, кому он доверил бы не то, что скальпель — иголку с ниткой, была сама невеста. Он так и не понял, по какой причине свадьба будет проводиться в церкви на территории военной части, ведь, учитывая предпочтения и гедонизм майора, настолько значимое мероприятие должно было бы быть организовано в одном из роскошных ресторанов, где даже при взгляде на коктейльное меню, ты сомневаешься в том, что у тебя не двоится в глазах количество нулей в указанных ценах. Нет, конечно, он предполагал, что Майор ещё выкинет какую-нибудь штуку на церемонии — от него можно было ожидать чего угодно. Но это знание, после стольких лет дружбы с этим человеком, не объясняло, почему для Интегры этот вечно улыбающийся блондин сделал что-то столь странное и неоригинальное, как венчание у казарм. «Может, просто хочет похвастаться перед окружающими женщиной, которой вот-вот будет обладать». От размышлений профессора оторвал голос Максвелла, раздавшийся в напряжённой тишине комнаты: — Надеюсь, ты не решишь в скором времени уйти в декрет? — куря изящную сигарету, ядовито поинтересовался он. — Будет жаль, если медицинское сообщество потеряет такого многообещающего специалиста… Его работница, Хайнкель Вольф, зло сверкнула очками в его сторону. Спорить с начальством она не привыкла, но за свою бывшую одногруппницу из медицинского университета решила вступиться: — Директор, не нагнетайте хоть сейчас, а? Знаю я, насколько вам поперёк горла происходящее. Энрико едва не подавился сигаретой и был готов высказать всё, что думает о таких предположениях, но черноволосая девушка, разглаживающая складки на платье по другую сторону от своей подруги, мечтательно изрекла, перебив так и не начавшуюся тираду: — Но дети — это дар божий, дал бог зайку… Коротко стриженая блондинка резко повернулась к Юмико, намереваясь теперь заткнуть начавшуюся так некстати религиозную проповедь: — Да? А что по этому поводу думает моя дорогая Юмиэ? Ну-ка, проснись, подружка. Такаги встрепенулась и, сначала распахнув, а потом презрительно сузив глаза, кивнула Вольф. — На самом деле надо успеть пожить для себя, — заговорила девушка изменившимся голосом. — Особенно, когда обзавелась любимым человеком. Детей потом настрогаете. Хайнкель издала довольный смешок — не более — и снова вернулась к своему спокойному и хладнокровному тону (правда, чуть более гордому теперь, глядя на изумлённое от перемены в Такаги лицо Максвелла). — Да, это моя девочка. Энрико, сделав очередную затяжку, внимательно прищурился, переключив внимание на подчинённую: — Ну-ка, скажи мне, Юмико, ты пила сегодня свои таблетки? Юмико, всё ещё пребывающая Юмиэ, зло цыкнула на директора и небрежно бросила: — Христа ради, не начинай. — Заюш, помягче, — чуть напрягшись, тут же встряла Вольф, нервно поглядывая то на Максвелла, то на помрачневшее лицо подруги. — Возвращайся к Юмико. Нам сегодня не нужны жертвы. Но черноволосую было уже не остановить: — Простите. Кажется, запамятовала, — она демонстративно подошла к большой кожаной сумке через плечо, оставленной на ближайшем свободном стуле. Покопалась там, вытащив странный предмет, похожий на короткий меч в ножнах, и, как бы удивлённо подняв брови, показала его Энрико. — Может, в другой сумочке оставила? Так волновалась из-за свадьбы Интегры… Внезапно подал голос Непьер, до этого терпеливо возившийся с подкалыванием платья, а теперь решивший переключиться на затеявших ссору приглашённых гостей. — Интегра, пожалуйста, стой спокойно. Эти люди сами не знают, что несут, — поглядывая через плечо на представителей психиатрической больницы (буквально), сказал он и задумался. Потом добавил: — Хотя от детей я бы тоже пока советовал воздерживаться. По возможности. — Так что будь спокойна, — ответил за спиной у Хеллсинг Энрико. И сказал, больше обращаясь к Юмико, чем к невесте: — Я просто пошутил, клянусь Богом. Во внезапно повисшей тишине раздался вполне отчетливый судорожный вздох, больше походивший на стон и не предзнаменовавший начало ничего хорошего. Все присутствующие посмотрели на сосредоточенное лицо Интегры, чья маска ледяной безмятежности уже давно трещала и была готова осыпаться осколками. — Я абсолютно спокойна, — по слогам выговорила девушка, стараясь дышать через нос и самостоятельно унять подступающую истерику. Сейчас ей нестерпимо хотелось убежать в подвал больницы и сесть среди трупов в морге, слушая только гул холодильников и восстанавливая силы наедине с собой, пока не закончится церемония. «Впрочем, свадьба в морге — куда более экзотичное мероприятие, чем свадьба на военной базе» — пришла в голову совершенно дикая мысль, заставившая истерически хихикнуть. Вернее, звук был похож не на смех, а на всхлип и начало рыданий, которые Хеллсинг сдерживала с огромным трудом. Все четверо находящихся в комнате, не сговариваясь, просто промолчали — начать сейчас утешать или что-то говорить взвинченной донельзя невесте было не просто опасно, а грозило катастрофой майорского масштаба. Небольшой, но весомой. Однако единственный человек, не придерживающийся законов морали именно в данный момент, всё же подал голос. — Только не плачь, глупая, тушь потечёт, — мрачно сказала Юмиэ, запихивая короткую катану в сумку. Как ей удалось протащить её на территорию охраняемой военной базы, оставалось загадкой. И эта реплика чуть не стала спусковым механизмом для рыданий, но Интегра всё-таки взяла себя в руки. — Я не привыкла говорить такие вещи на людях, но Боже мой, как же я нервничаю сейчас! — ещё несколько раз судорожно вздохнув, продолжила девушка. Она изо всех сил пыталась держаться за хоть какое-то спокойствие, поэтому ни о каком обычном холодно-официальном тоне не шло и речи. Две подружки невесты, обе в строгих чёрных платьях, больше напоминающих монашеские рясы, нервно переглянулись. «Лучше бы тебе начать нервничать о том, что будет после наступления ночи», — подумал Док, вспоминая о том, насколько настойчив был майор, когда ухаживал за девушкой, но раз за разом получал отказ, когда пытался перейти, так сказать, на следующий уровень отношений. Иногда — ещё и с применением рукоприкладства со стороны Интегры. «Какая юнге фрау, Эйв!» — Непьер порой ненавидел слушать восхваления своей подопечной, если это не относилось к работе. Но Монтану было не заткнуть, и поэтому приходилось слушать молча и внимать длинным монологам о том, как он любит Интегру и как неприступна эта прекрасная Валькирия. Профессор, пока обрабатывал «боевые ранения» товарища, начал искренне сочувствовать Хеллсинг — этот страшный человек сделает всё, чтобы получить желаемое, в том числе и невозможное. — Не волнуйся, моя дорогая. Ты можешь справиться с любой, даже самой сложной операцией. Для тебя лёгкая предсвадебная тревога должна быть, как лёгкий ветерок для моря, — он оторвался от подола свадебного платья, чтобы посмотреть на невесту. — То есть — не волновать. После этих слов он снова вернулся к подмётке платья — осторожно отрезал скальпелем кусок ткани от подола и, подогнув один край, отточенным и быстрым движением пришил отрезанную часть материи на место. Затем отстранился, посмотрел на результат и довольно хмыкнул. — Надо закурить, — абсолютно бесцветным голосом, вдруг сказала Интегра в снова воцарившейся тишине. И пошатнулась. — Срочно. Мне нужна сигарета, иначе… Юмиэ тут же начала шарить в своей объёмной сумке в поисках зажигалки (сигареты она явно планировала отжать у Максвелла), когда её прервал многозначительный кашель Эйвондейла. — Какое курить? — встрял Док, поднимаясь с корточек и аккуратно кладя руки в перчатках на плечи невесты, не давая упасть. — Во-первых, платье провоняет, или ты даже можешь прожечь его горящим пеплом. А во-вторых, не порти свой образ, моя девочка. Я готов даже повести себя к алтарю, вместо этого Пенвуда, хотя и являюсь шафером — настолько я тобой дорожу. Хеллсинг посмотрела на него, явно борясь с подкатившими к горлу слезами — но в такой день даже у «снежной королевы» могли шалить нервы, не то, что у обычной девушки. — А вдруг я делаю неправильный выбор? Вдруг на самом деле я не справлюсь с возлагаемыми на меня ожиданиями? Или… — вновь почти всхлипнув, выдохнула девушка, борясь с эмоциями. Её взгляд бегал по комнате, словно Интегра хотела сбежать и судорожно искала выход. — Или я окажусь для него недостаточно… хороша. — Если моя информация и глаза всё ещё меня не подводят, — успокаивающе начал Док, — то я уверен, что чтобы соответствовать ожиданиям майора насчёт тебя, можно будет просто стоять с уверенным лицом рядом с ним. И продолжать заниматься тем, что ты считаешь нужным. Всё, точка. Закончив, мужчина аккуратно поправил выбившуюся из причёски Интегры прядь, и посмотрел ей прямо в глаза: — Моя хорошая, я не видел людей более странных, но подходящих друг к другу, чем вы с Монтаной. Поверь мне, всё будет отлично — главное, успей сказать своё «согласна», прежде чем этот метр шестьдесят пять полезет скреплять ваш союз страстным поцелуем. Внезапно, с той стороны двери комнаты послышался настойчивый стук, прервавший разглагольствования Непьера. Находящиеся, все как один, вперились в дверной проём взглядами, ожидая продолжения. — Тук-тук. Могу я увидеться с невестой? — послышался снаружи очень ласковый голос, принадлежавший, как они уже знали, Тубалкаину. — Нет! — в унисон крикнули Док и Интегра, испуганно косясь на уже проворачивающуюся ручку. К счастью, дверь была предусмотрительно заперта изнутри. Тубалкаин Альгамбра, по прозвищу «денди», был лейтенантом, с которым всей компании пришлось познакомиться перед началом планирования свадьбы. Имея звание лейтенанта, мужчина по большей части занимался закупкой продовольствия, экипировки и прочего для нужд базы. Так что, можно сказать, что в каком-то роде он был больше не «денди», а «фокусником» — потому что некоторые его махинации очень походили на фокусы. С исчезновением, по большей части. И поэтому пришлось приставить к нему новобранца-Бернадотте как самого толкового, чтобы тот контролировал шаловливые руки «шулера» и вовремя сообщал о махинациях. Новобранец, конечно, согласился, ведь альтернативой было несколько нарядов вне очереди, да и поглазеть на свадьбу начальства хотелось. Как-никак, многие делали ставки на то, что невеста у Монтаны — примерно того же возраста, но ещё более властная и уже давно загнала будущего мужа под каблук. — Ну как знаете, — протянул мужчина из-за двери. — До церемонии осталось всего десять минут, я бы хотел удостовериться, что всё в порядке. — Например что? Что невеста не сбежала? — ответила ему Вольф, уперев руки в бока. За дверью послышалась какая-то возня, но голос вскоре снова заговорил. — Э-э-э, вроде того. Посмотреть, удостовериться, что всё готово. Хоть одним глазком, а? — заискивающе раздалось из замочной скважины. — Может, помощь какая нужна? — Попрошу без фокусов, — резко ответил Эйвондейл, делая шаг навстречу к выходу и заслоняя собой невесту от возможного подглядывания. — Мы уже почти закончили, и вскоре сами сопроводим Интегру ко входу в церковь. Без лишних свидетелей. За дверью снова раздался какой-то непонятный шум и неразборчивый шёпот, прервавшийся так же резко, как и начавшийся. — Кстати, док, а у вас есть с собой какой-нибудь мягкий транквилизатор без побочки? Местному лазарету я в этом плане не доверяю, сами понимаете, какие у нас по большей части лекарства, — вдруг снова заговорил Альгамбра тем же заискивающим тоном. — Это ещё зачем? — недоверчиво спросил Непьер. — Если говорить деликатно, то предсвадебный мандраж свойственен… всем участникам мероприятия. — Боже… А ничего другого вам не достать?! А то вдруг из-за волнения у кого-нибудь в решающий момент не… — Непьер хотел, было, скабрезно пошутить, но бросил взгляд на мандражирующую Интегру и решил не заканчивать фразу, проглотив её окончание. — Простите, коллеги, сейчас я всё улажу. Интегра едва заметно кивнула головой, задумавшись. А затем осторожно поинтересовалась у «фокусника»: — Он волнуется? — тихо спросила она, как будто не веря в то, что говорит. — Почему? — О, мон шери, — послышалось из-за двери. — Уверен, даже я не мог бы поверить своему счастью, если бы вы решили стать моей… Снаружи послышались приглушённые звуки борьбы. Интегра и Непьер переглянулись, синхронно пожав плечами, и снова посмотрели на дверной проём, за которым явно разворачивалось какое-то действие. — Прошу прощения, — чуть запыхавшись, ответил всё тот же голос. — Мне показалось, что рядом вьётся пчела. «Очень настырная пчела, весом под девяносто килограмм», — пронеслось в голове у доктора. — Скажите, уважаемый… — издалека начал мужчина. — Можно ли предположить, что вы за дверью сейчас не один? — А почему вы спрашиваете? — слишком поспешно отозвался лейтенант. Непьер сделал знак Хеллсинг отойти в сторону, чтобы её не было видно, но девушка отрицательно замотала головой. Тогда он обернулся и указал замерившим в нерешительности подружкам невесты на упирающуюся блондинку — по крайней мере те сразу всё поняли и оттащили Интегру подальше от зоны видимости из замочной скважины. — Чтобы передать вам лекарство. Знаете ведь про поверье, что жених не должен видеть невесту до свадьбы? — осторожно заговорил профессор, полукругом подходя к двери. Снаружи послышался обреченный вздох. — Макс, ты там? — недоверчиво спросила девушка, опередив даже вопрос Эйвондейла. Доку почему-то некстати вспомнились слова песни «А я милого узнаю по походке». — Но как ты узнала? — смущённо донеслось из-за двери. — Поверь мне, ни одна пчела не будет кусать человека, пытавшегося сделать мне комплимент, — выдохнув, произнесла невеста и улыбнулась. — Но каким чёртом ты сюда пробрался?! — после секундного замешательства громко выкрикнул в сторону дверного проёма Непьер. У профессора тоже понемногу сдавали нервы. — Я распорядился, чтобы по пути в эту комнату стояло три, ТРИ, блокпоста, как раз таки, чтобы исключить подобный сценарий! Так скажи мне, какого чёрта ты здесь делаешь?! Присутствующие удивлённо смотрели на взбешённого доктора. Но только он один понимал, что серьёзность положения усложнена не только тем, что жених, который должен был уже стоять у алтаря и ждать, отирается у дверей комнаты Интегры, но и тем, что приставленный лично к нему Гюнше, судя по всему, куда-то пропал. — Разве Ганс… Разве он не должен был быть с тобой целый день, чтобы- — Да, извините, Док, — ответил ему Тубалкаин. — Ему как-то удалось ускользнуть от этого парня — я застал Майора за попыткой залезть по пожарной лестнице, что проходит у вас за окном. Фокусник крайне не хотел углубляться в подробности и объяснять невесте, что искомый телохранитель, по его информации, прямо сейчас занят разбирательством с неизвестной дамой, рыдающей и отстреливающий всех, хоть немного напоминающих белых голубей, птиц, пролетающих над военным стрельбищем из снайперской винтовки. — Я… может, отменим? — ожидаемо, первой не выдержала Интегра. — Может нам не нужна эта свадьба? А вдруг мы совершаем ошибку?!.. Девушка задыхалась от паники и душивших её слёз. Хотелось сбежать, оказаться в безопасном морге и закурить, наконец, сигарету, чтобы успокоиться. — Ты передумала? Ты не хочешь за меня замуж? — в голосе Монтаны звучала горечь. — Но… Я понимаю и не хочу тебя неволить. — Нет, я просто… А вдруг ты найдёшь кого-то покрасивее? — испуганно отшатнулась в глубь комнаты девушка. — Макс, я искренне хочу, чтобы ты стал моим мужем, просто… я… — Нет-нет, вы можете об этом не беспокоиться, — радостно встрял в душевные извивания парочки «денди». — Вчера на мальчишнике он демонстративно отвернулся от стриптизерши и затянул речь на пять минут «господа, я люблю Интегру». Девушка аж прослезилась и пожелала счастья в браке. Внезапно Хеллсинг рассмеялась, чувствуя, как из глаз текут слёзы. «Хорошо хоть тушь и тональник водостойкие, — отстранённо подумала девушка, вытирая глаза платком, поданным Хайнкель. — И слава Богу, что до церемонии ещё есть время». Она ещё не знала, что, когда Шелби Пенвуд подведёт её к алтарю и, с явным выражением отцовской гордости на морщинистом лице, передаст в руки Майора, чуть дрожащие от волнения, то забудет обо всех своих волнениях и сомнениях. Что, когда мужчина откинет с её лица фату и увидит лицо Интегры с лёгкой полуулыбкой, ставшей ещё теплее из-за чуть сожмуренных и расфокусированных глаз без очков, то оцепенеет на миг, а затем будет вынужден буквально заставить себя сделать вдох и усилием воли перевести взгляд на пастора, взяв девушку за руки. И что эту перемену в поведении пары заметят все, и зал разразится поддерживающими аплодисментами в честь смущённых венчающихся. А также то, что, выходя из часовни, они будут идти не только под дождём из кидаемого пригоршнями риса, но и под настоящей аллеей из поднятых ружей, образующих своеобразную арку почёта. Или как на открытии застолья, кто-то из сослуживцев майора прозвенит вилкой о бокал (при помощи азбуки морзе) настолько пошлый тост, что Интегра, наверное, впервые увидит, как краснеет её теперь уже муж. И как пара, улетая с самого разгара праздника на военном вертолёте (на романтический ужин в более подходящем месте — предположительно, на крыше небоскрёба с посадочной площадкой для вертушки), спохватится о глупой традиции, и Интегра уже из двери взлетающей машины бросит вниз свой букет невесты. И тут же поцелуется с Монтаной, не успевая заметить, как падающий к группе молодых девушек внизу букет прошьёт на лету метким выстрелом какой-то завистливый снайпер.***
Интегра, погрузившаяся в приятные воспоминания, не сразу заметила, как муж сел рядом и крепко обнял её. Удивительно, но огромный холодный ком, застывший где-то в животе и царапавший нутро последние несколько дней при каждом вдохе, исчез. — Думаю, на этом можно завершить сегодняшний сеанс? — Зорин поправила очки и тонко улыбнулась.