Семейная терапия

— Хорошего вечера, Зорин. Монтана положил трубку и пошёл на кухню, откуда уже доносился шум чайника. Просчитав график на наличие совместных выходных и немного поспорив, они всё-таки назначили новый сеанс через десять дней — этого времени должно хватить, чтобы разобраться с возникшей проблемой. — Макс, можешь мне кое-что пообещать? — Интегра поставила на стол возле сидящего мужа чашку с чаем. — Не надо больше пригонять бронетранспортёр. Я очень ценю твою заботу, но… это было немного чересчур. Хватило бы обычной машины. — Хорошо, дорогая, — он притянул Хеллсинг к себе, утыкаясь лицом в её грудь. — Просто я… беспокоюсь. Я не хочу тебя потерять, понимаешь? Ты мне буквально спасла жизнь. Ты ведь помнишь? — Помню, — девушка растрепала его волосы, легонько коснулась шрамов на правом виске и улыбнулась. — Ты тогда назвал меня Валькирией и уточнил, не умер ли. Но я дала понять, что смерти тебя не отдам. Хотя бы из принципа. Это была её первая операция не в качестве ассистента, а главного хирурга, и девушка нервничала. Но нервы пришлось взять под контроль, потому что она была единственным ближайшим специалистом и не хотела, чтобы на совести была хоть одна смерть. Тем более — в самом начале практики. А пациент был очень плох, как ей сказали по дороге на военную базу. Краем уха услышав что-то про то ли диверсию на учениях, то ли покушение на какого-то высокопоставленного военного, Хеллсинг предпочла абстрагироваться, не выясняя лишних деталей и сосредоточившись на предстоящей операции. В тот день Интегра несколько раз отвоёвывала этого человека у смерти. И не могла расслабиться, даже когда стало понятно, что операция прошла успешно и опасность миновала. Хотелось убедиться в этом лично, и поэтому девушка сидела возле пациента до последнего, пока его не отпустил наркоз. За это время удалось рассмотреть его лицо — круглое, с лучиками морщин возле глаз и рта, словно он много улыбался. Девушка едва подавила странный порыв потрогать эти тонкие «ниточки», вместо этого решив проверить пульс. Не глядя взяв мужчину за запястье и нащупав пульс, Интегра более-менее успокоилась и машинально погладила тыльную сторону ладони. Неожиданно пациент дёрнулся, а его веки дрогнули. — Неужели… я… в Вальгалле? — слова ему давались явно с большим трудом. — Как вас зовут, прекрасная Валькирия? Первоначальный порыв засмеяться оборвал страх, что всё прошло не так гладко, как казалось на первый взгляд. «Чёрт, неужели всё-таки что-то задела? Или это последствия черепно-мозговой травмы так проявляются?» — пронеслось в голове у Хеллсинг. Она похолодела. Не хватало ещё облажаться во время первой операции! Девушка тут же склонилась к мужчине, попутно доставая из нагрудного кармана халата маленький фонарик. — Сейчас вы в больнице, но вашему здоровью ничего не угрожает, — успокаивающе заговорила Интегра, рукой удерживая за плечо майора, который уже порывался приподняться ей навстречу. — И прошу, оставайтесь на месте, мне нужно удостовериться, что всё в порядке. — Для вас — что угодно, — всё также с усилием ответил пациент, слабо улыбаясь и покорно опускаясь на подушку. Проверив зрачки на рефлексы, девушка удовлетворённо отстранилась (зрачки реагировали на свет как надо), разглядывая наблюдающего за ней из-под полуоткрытых век мужчину. Всё ещё улыбающегося, несмотря на перенесённые испытания. — Что ж, кажется, всё действительно в порядке, — мягко сказала она, перешагнув с ноги на ногу и чувствуя огромное облегчение. — В таком случае… — То есть, я всё-таки жив? — недоверчиво спросил майор, будто не совсем понимая слова Хеллсинг. — Не умер? — Определённо жив, и будете жить ещё долго, если не попытаетесь словить пулю головой ещё раз, а также пройдёте курс реабилитации, — будничным тоном проинформировала она, тепло улыбаясь в конце и делая шаг по направлению к выходу. И только сейчас почувствовала, что её крепко держат за подол больничного халата. Вопросительно посмотрев вниз, она только мельком заметила руку мужчины, который тут же заговорил снова, привлекая внимание к себе. — Тогда как же всё-таки вас зовут? — казалось, игнорируя её слова, спросил он. — Эм, — девушка посмотрела на бейдж, висевший у неё на груди, а потом снова на мужчину. И только сейчас до неё дошло, что, должно быть, чуть щурящийся взгляд был вызван не болью или травмой, а банальным плохим зрением и отсутствием очков. — Интегра Хеллсинг, — без лишних слов представилась врач. — Красивое имя для красивой девушки, — ответил майор, отпуская, наконец, ткань. — Максимилиан Монтана. Теперь я ваш вечный должник. Что-то ответив и бестолково кивнув на прощание, девушка быстро вылетела из палаты, чувствуя непонятное смущение. Когда Интегра быстрым шагом дошла до дежурного поста медсестры, её тут же обступил больничный персонал, начав выпытывать подробности. Кто-то передал поздравления от уже позвонившего начальства, а также впихнул пакет с запасными вещами, привезенный личным водителем майора, среди которых оказались очки и, к удивлению девушки, пара белых перчаток. Воодушевлённая похвалами и подгоняемая медсёстрами (которые шутливым тоном просили проверить наличие обручального кольца у её пациента), Хеллсинг вскоре вернулась в покинутую палату. Заметив спящего, или хорошо притворяющегося спящим, Монтану, девушка бесшумно положила прямо на одеяло переданные вещи и уселась рядом, отгородившись медицинской картой больного. — Доктор Хеллсинг? — спустя время донеслось до врача. Интегра оторвалась от чтения истории болезни и удивлённо посмотрела на преобразившегося майора: теперь он смотрел на неё из-за стёкол очков в позолоченной оправе и… почему-то с перчатками на руках. Это было в высшей степени странно и неуместно. — Вам лучше ещё поспать, — недовольно глядя в широко раскрытые глаза мужчины с янтарно-желтыми радужками, сказала она. — Я ещё побуду с вами до конца дня, но потом передам в руки здешних медсестёр. — Только до конца дня? Вы уверены? — он нервно сжал кулаки. — Я ведь просто нейрохирург, который оказался поблизости, и даже не числюсь как персонал этого госпиталя, — ответила девушка, следя за сменяющимися на лице Макса эмоциями. Разочарования? Тревоги? Какой-то иррациональной обиды? — Так что надолго я задержаться не смогу. Я нужна другим людям. — Жаль, — понимающе сказал мужчина. — А кто главврач больницы, в которой вы на самом деле работаете? — Вряд ли вы знакомы с ним, но это не такая уж и тайна, — хмыкнула Хеллсинг. — Профессор Эйвондейл Непьер. — Думаю, он не будет против, если вы… — Нет, — остановила собеседника Хеллсинг. — Он просто не поймёт, если я останусь с вами, когда мне потребуется уйти. К тому же… я не хочу смущать ни вас, ни ваших родственников, если они вдруг нагрянут. Простите, но мне не с руки портить репутацию клиники, в которой работаю, скандалом. Однако всю последующую неделю Интегра по какой-то причине была вынуждена провести буквально у постели Монтаны: медсёстры как-то странно переглядываясь, ссылались на высокую загруженность и почти убегали от молодого врача, а Непьер, которому девушка уже несколько раз звонила посоветоваться, почему-то настоятельно советовал ей понаблюдать за стабилизацией пациента и побольше с ним разговаривать (ведь при такого вида травмах, с его слов, майору временно запрещалось читать, смотреть телевизор и слушать громкую музыку — так что спокойные разговоры будут весьма кстати). Что Хеллсинг и делала, сперва неохотно поддакивая и пытаясь заниматься чтением научных статей, а затем всё больше увлекаясь рассказами майора. К её собственному удивлению, «вояка» любил поговорить и был в этом деле очень хорош, развлекая девушку историями со службы и незаметно стараясь узнать о ней всё больше личной информации. К тому же, даже пребывая на больничной койке, мужчина каким-то образом создал вокруг себя атмосферу спокойствия и уюта, по-видимому при помощи своих связей (новообретенных или уже имеющихся), обеспечив доставку не только явно не больничной еды прямо к себе в палату, но и цветов для Хеллсинг. Которые теперь пёстрым ворохом украшали (на зависть всех женщин отделения) дежурный пост медсестры, потому как Интегра не могла их никуда забрать, и так отлучаясь из больницы в ближайший хостел, только чтобы поспать и принять душ. Однако, не смотря на все очевидные для других намёки и действия, девушке потребовалось время, чтобы понять стратегию майора, которую кратко можно было назвать как «эта крепость должна быть взята». Советы профессора, услужливое отношение обычно дерзкого персонала, повышенное внимание самого Макса — Интегра даже не успела заметить, что начала подходить к палате мужчины с лёгкой улыбкой на лице. — Мне пришлось потрудиться, чтобы завоевать тебя, — хмыкнул мужчина, прикрывая глаза от удовольствия. — Люблю тебя, дорогая. — И я тебя, — Интегра поцеловала его в макушку. — Приготовим что-нибудь или всё же закажем доставку? — Давай приготовим, — улыбнулся Макс, отстраняясь. Некоторое время они провели в уютном молчании. — Хочешь куда-нибудь завтра сходить? — спросил майор, доставая из холодильника овощи. — Завтра у меня операция со стажёром из Шотландии, ещё через день — ассистирую профессору Непьеру, и на следующей неделе меня пригласили на научную конференцию по передовым… — она посмотрела на помрачневшего мужа через плечо и осеклась. — Впрочем, неважно. — А что за стажёр? — конечно же не оставил потенциального конкурента без внимания Макс. Он кромсал помидоры так, будто это были, как минимум, глаза ещё неизвестного, но уже несчастного стажёра — Монтана не даст ему спокойно жить и приставит кого-то из подчинённых следить за ним. — Тоже молодой нейрохирург, — со вздохом ответила Интегра, ставя на плиту кастрюлю с водой включая нагрев. — Это профессор всё суетится — сам знаешь, сначала операция, потом статья в соавторстве, и вот у меня уже очередная публикация в иностранном журнале. Монтана неопределённо кивнул в ответ, мысленно делая заметку: позвонить Непьеру и намекнуть, чтобы не так сильно суетился около его жены. Друзья друзьями, но паранойя — штука полезная. — А это всё обязательно? Совместные операции, публикации… Ты разве уже не достаточно знаменитый нейрохирург? Ещё и эта конференция… — Герр Майор, — строго сказала Интегра. Это прозвище она использовала только в тех случаях, когда ей нужно было охладить пыл мужа. — Не кажется ли вам, что вы выходите за рамки своей сферы влияния? — Мне кажется, что не все твои коллеги хорошо видят обручальное кольцо, когда ты надеваешь медицинские перчатки. — Опять? Ты вообще видел меня на операциях? Из-за всей защиты другим докторам видны только мои глаза — да и те из-под очков. И вообще, все смотрят, знаешь ли, только на пациента и думают, как сделать всё правильно. — А после? Или тот персонал, с которым ты видишься просто по работе? Например, тот же Максвелл, — поморщился майор, вспоминая рано поседевшего главврача психиатрической клиники, которая плотно сотрудничала с их базой. — Нашёл, к кому ревновать, — бросая макароны в кастрюлю, со смешком парировала Интегра. — Он настолько религиозный, что порой я удивляюсь, как он даже просто смотрит в мою сторону. А когда общаемся по делу — слова из него приходится вытаскивать клещами, не иначе! Хеллсинг закатала рукава рубашки и аккуратно перемешала готовящуюся еду, надеясь, что разговор на этом исчерпан. — Всё равно он какой-то странный, — заканчивая нарезать помидоры, недовольно вставил мужчина. — Не страннее того же Алукарда, — пожав плечами, ответила Интегра и повернулась к Монтане лицом. — Но к нему-то ты не ревнуешь. Майор раздавил ножом несколько зубчиков чеснока и отставил разделочную доску в сторону, поднимаясь навстречу девушке. Упомянутый Алукард сначала, конечно же, заставил его занервничать и собрать на него небольшое досье: высокий мужчина с чёрными волосами, работающий в морге, подозрительно дружелюбно общался с Хеллсинг, иногда даже провожая до остановки (по словам подосланных очевидцев). К тому же он был достаточно красивым и, хотя его род занятий и должен был отпугивать окружающих, пользовался популярностью у местных работниц. Так что в какой-то момент Макс уже был готов поспособствовать его увольнению, если бы не одно «но», помогавшее держать себя в руках и не давать Интегре дополнительных поводов для ссоры. — Просто я знаю, что тебе больше нравятся мужчины, — «не обделённые интеллектом», — более высокого ранга. А не простые санитары из морга с некоторыми… «особенностями». Монтана заключил Интегру в объятия, игнорируя бурлящую на плите кастрюлю и протестующие возгласы девушки. Провел руками по изящной спине, притягивая ближе к себе. — Я ведь уже сказал у этого психолога, будь она неладна, что мне тебя не хватает, — переключаясь на максимально томный тон, заговорил мужчина, обжигая дыханием шею девушки. — Это не повод ревновать меня ко всем подряд, — Хеллсинг попыталась вывернуться из его хватки, но потерпела фиаско. Впрочем, выворачиваться из хватки не особо и хотелось. — И не повод приставать ко мне прямо здесь и сейчас. Давай хотя бы ужин приготовим и дойдём до спальни. — Не думаю, что смогу дождаться, — ещё сильнее прижимаясь к Интегре, сказал мужчина. Сквозь ткань одежды она почувствовала его возбуждение и, почему-то смутившись от этого после всех сегодняшних разговоров, попыталась оттолкнуть Макса от себя. — Ну уж нет, — так и не избавившись от рук майора на своих бёдрах, но хотя бы повернувшись к оставшимся без внимания макаронам, сказала девушка. — Я хочу есть, да и ты, надо полагать, сегодня даже не обедал. Мне ещё надо пожарить лук для соуса… На последних словах Хеллсинг услышала приглушённый смешок за своей спиной, а затем — как руки в перчатках проникают под её рубашку, аккуратно оглаживая изгибы талии. — К чёрту ужин, — Макс одним движением прижал жену к столешнице и пылко поцеловал в шею. Чуть притянув девушку к себе за бедра, он потерся о её зад выпуклостью под штанами. — Кажется, я уже нашёл что-то более аппетитное. Покрасневшая Интегра замерла, всё ещё надеясь взять ситуацию под контроль и прекратить приставания Макса. Не сказать, чтобы ей самой не хотелось продолжения, но тут уже было дело принципа. — Отпусти! — кое-как сбросив с себя руки майора и снова повернувшись к нему лицом, грозно прошипела девушка. Попытавшись оттолкнуть его, уперевшись руками в грудь мужчины, Хеллсинг поняла, что совершила тактическую ошибку. Но только тогда, когда оказалась сидя верхом на столешнице. Макс победно посмотрел на неё снизу вверх, стоя вплотную к девушке между её раздвинутых ног. — Что там надо пожарить? — плотоядно улыбаясь, спросил он и прищурился. — Хммм… — внимательно посмотрев на майора, протянула Интегра. За пару секунд взвесив все «за» и «против», она с полуулыбкой ответила: — А знаешь… Не договорив, девушка замолчала, уставившись на экран прервавшего её на полуслове телефона. На дисплее высветилась фотография Эйвондейла, пожимающего Хеллсинг руку во время вручения диплома. А звонок от профессора в такое время мог означать только одно. Интегра тут же взглянула на Монтану, уловив резкую перемену в его настроении. Максимилиан, сверливший взглядом трезвонящий телефон, напоминал сейчас большого кота, который ещё чуть-чуть — и начнёт бить рядом с собой хвостом от бешенства. Он уже дёрнул рукой в сторону девайса, с явным намерением во взгляде утопить тот в кастрюле с разваривающимися макаронами. Но Интегра оказалась куда проворней и первая успела забрать телефон. — Да? — приняв вызов, ответила девушка. Дальше она слушала, напряжённо сдвинув брови и не говоря ни слова. Затем неуверенно посмотрела на майора и прикусила губу. — Конечно. Сколько у меня времени? Всё поняв, Монтана отступил от жены, дав ей пространство и повержено подняв руки перед собой. Хеллсинг соскользнула с тумбы на пол, машинально поправляя одежду и выключая конфорку. — Я поняла, скоро буду, — Интегра сбросила вызов и виновато посмотрела на стоящего рядом мужчину. — Нападение на девушку-полицейскую, доставлена к нам бригадой скорой помощи в критическом состоянии. Пуля прошла по касательной, но есть риск… Макс понимающе кивнул, с какой-то особой гордостью смотря на жену. Сейчас, взволнованная, но решительно настроенная ехать и спасать чью-то жизнь, она выглядела прекрасно. Да и останавливать её сейчас было бесполезно — это вылилось бы в очередную ссору, чреватую тем, что он оказался бы в ссылке на диване в гостиной на пару дней. — Поспеши на своё поле боя, моя Валькирия. Ганс ещё должен ждать у входа. Хеллсинг облегчённо вздохнула и, подойдя к нему, быстро поцеловала в щеку. На ходу подхватив свой пиджак со спинки стула, она быстрым шагом направилась в прихожую. — Прости, что опять так вышло, — звеня ключами, крикнула она из-за дверного проёма. — Я полетела! Послышался хлопок закрываемой двери, и Монтана, оставшийся один в квартире, тяжело вздохнул. Он обвёл взглядом бардак, царивший на кухне, разложенные на столе ингредиенты и подозрительно разбухшие на плите макароны. А затем опустился на стул посреди комнаты, стараясь отогнать неприятную мысль о том, что жарить ему сегодня придётся только овощи для соуса.