Пленница тëмного мага

Она резко проснулась от того, что ее трясли две очень настойчивые руки. За те месяцы, что она жила с Антонином Долоховым под "его защитой", Гермиону будили его теплые, знакомые руки чаще, чем она могла сосчитать. Когда ее заспанные глаза начали привыкать к темноте их общей спальни, она пришла к осознанию того, что он никогда раньше не был таким требовательным. Что-то было не так. Один взгляд на его осунувшееся, встревоженное лицо заставил ее желудок сжаться от страха. - "Где ты был? - спросила она в тот же миг, когда обняла его. - Я так волновалась за тебя. Рабастан вернулся домой несколько часов назад." - "Я могу все объяснить позже, - ответил он, мягко убирая ее руки со своего тела.- Сейчас, дорогая, мне нужно, чтобы ты доверяла мне". Если бы она не делила с ним постель в течение нескольких месяцев и не сблизилась с грозным Пожирателем Смерти, напряженность в его глазах напугала бы ее. Что-то было очень не так. Он не сделал ничего, что могло бы причинить ей боль, по крайней мере физически, с тех пор, как захватил ее в Инвернессе. Конечно, она бы доверилась ему. - Хорошо. - Собери небольшую сумку и накинь плащ. Сегодня вечером мы покидаем поместье. Здесь для тебя больше не безопасно. Ей хотелось задать ему тысячу вопросов, которые вертелись у нее в голове. Почему она не была в безопасности? Что случилось? Они собирались в коттедж? Будут ли они там в безопасности? Был ли он тоже в опасности? Неужели он сделал что-то не так? В конце концов она просто отодвинула все свои вопросы на задний план и решила довериться этому мужчине. Он уже пообещал ей, что сделает все, что в его силах, чтобы она была под защитой. Она должна была доверять его обещаниям. Гермиона бросилась к их общему шкафу. Маленькая сумка, казалось, появилась из ниоткуда. Без сомнения, Антонин наколдовал это, когда она не обращала внимания. Она засунула внутрь запасные трусики и несколько платьев. Антонин встретил ее в гардеробной со своей собственной сумкой. - "Я вернусь за остальным", - объяснил он, наполняя свою сумку. - А как насчет Аргоса? Пес следил за каждым их движением с тех пор, как его грубо разбудил шумный приход Антонина. Он, как обычно, был всего в нескольких шагах позади Гермионы, внимательно следя за своим человеком. - "Я вернусь за ним завтра, - пообещал он. - Одну ночь с ним все будет в порядке. Гораздо важнее, чтобы мы отвезли тебя в безопасное место." Она попыталась притвориться, что ей не страшно. Как давно она хотела переехать из поместья Рабастана? Теперь, когда это происходило, она забеспокоилась. Почему она больше не чувствовала себя в безопасности в доме, в котором жила несколько месяцев? Антонин, должно быть, почувствовал ее беспокойство. Он на мгновение притянул ее в свои сильные объятия, чтобы один раз поцеловать. - Я буду оберегать тебя. Ты просто должна доверять мне, Гермиона. - Я верю, Антонин. Я действительно доверяю тебе. Он выпустил ее из объятий и бросился к своей тумбочке. Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем позвать Рози. Эльф появился через несколько мгновений. - Да, мисс Гермиона? Чем Рози может помочь? - "Рози, мистер Долохов и я покидаем поместье сегодня вечером, - объяснила Гермиона.- Не будете ли вы и другие эльфы так любезны собрать все наши вещи? Мистер Долохов вернется примерно через день, чтобы забрать все это." - "Рози будет рада помочь", - ответила эльфийка, немедленно осматривая общий шкаф, в ее организованном уме уже формировался план действий. Гермиона оставила эльфа в покое, когда стало очевидно, что она больше не нужна. У Рози был многолетний опыт управления большим поместьем и заботы о его обитателях. Антонин стоял в изножье кровати, ожидая, когда она выйдет. Она чувствовала его нетерпение и разочарование. Он едва мог стоять на месте. - "Ты готова?"- он спросил. - Да. Антонин взял у нее маленькую сумку и сжал ее руку в своей. Они были на полпути к двери, когда Гермиона остановилась, чтобы успокоить встревоженного Аргоса. - "У нас нет времени, Гермиона!" - рявкнул Антонин. Гермиона игнорировала его достаточно долго, чтобы поцеловать Аргоса в макушку и пообещать собаке, что они вернутся за ним. Ее собака последовала за ними из поместья, несмотря на изнурительный темп, который задал им Антонин. Он остановился у ворот, чтобы "гав" и еще раз жалобно поскулить Гермионе, прежде чем Антонин схватил ее за руку и аппарировал прочь из поместья. Прохладный ночной воздух, дующий с океана, сразу же ударил в Гермиону, как только сдавливание и кружение закончились. Вместо того чтобы аппарировать в пятидесяти ярдах от коттеджа, как они сделали в первый и единственный раз, когда она увидела дом, Антонин провел их прямо через садовую ограду к входной двери. Он отпустил ее руку и глубоко вздохнул в тот момент, когда их ноги приземлились. - "Останься снаружи на минутку, пожалуйста", - взмолился он.- Я хочу убедиться, что внутри все в порядке". - Антонин, что происходит? Мужчина либо не услышал ее вопроса, либо предпочел проигнорировать его. Он просто вручил ей обе сумки, поднес волшебную палочку к лицу и осторожно открыл входную дверь. Гермиона не могла отделаться от ощущения, что оказалась в центре какой-то волшебной версии старой полицейской драмы. Обменяй палочку Антонина на пистолет, и все было в точку. Она волновалась, потому что никогда не видела, чтобы этот мужчина вел себя так нехарактерно неистово и нервно. Что же, черт возьми, произошло? Он пробыл внутри несколько минут, прежде чем открыл входную дверь, чтобы пригласить ее войти. Если бы она не была так обеспокоена его поведением, Гермиона, возможно, смогла бы сосредоточиться на многочисленных изменениях, которые уже произошли в их новом доме за время ее отсутствия. Большая гостиная была заставлена коробками с вещами Антонина и миниатюрной мебелью, ожидающей своего постоянного места в доме. - "Антонин, что происходит? - спросила она еще раз. Она уперлась каблуками и отказалась заходить дальше в коттедж, пока он не объяснил, какого черта вытащил ее из постели посреди ночи, заставил собрать сумку и оставить собаку дома. Слишком много изменений происходило одновременно. - Почему ты так странно себя ведешь? Почему дом Рабастана внезапно стал небезопасным?" Антонин провел руками по своим взъерошенным волосам. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы еще раз рассмотреть волшебника. Его одежда, казалось, обгорела, из-за большой зияющей дыры на спине был виден цвет его брюк. На его лице были царапины, как будто кто-то царапал когтями его красивые черты. Каждый мускул в его теле казался напряженным. Он производил впечатление слишком туго натянутой резинки, которая вот-вот лопнет. По сравнению с расслабленным, хотя и необычно тихим волшебником, с которым она выпила пару бокалов огневиски ранее вечером, было очевидно, что вечер Антонина вдали от поместья не шел ни в какое сравнение с вечером Рабастана. - "Сегодня вечером..." - начал он и тут же закрыл рот. - Что, Антонин? Скажи мне! Ты меня пугаешь! Все его лицо, казалось, смягчилось от ее простых слов. Гермиона знала, что у него не было никакого желания пугать ее. Они много раз говорили об этом самом факте, пока она была в плену. Антонин глубоко вздохнул, выдыхая большую часть своего напряжения. Когда он притянул Гермиону к своей груди, чтобы обнять ее, она почувствовала, как его напряжение спало. - "Прости меня, дорогая, - прошептал он ей в волосы.- Это была действительно долгая и странная ночь. Я прошу прощения за то, что напугал тебя." - Все в порядке, Антонин. Просто, пожалуйста, скажи мне, что тебя так расстроило. Я никогда не видела тебя таким. Антонин поцеловал ее в лоб. - Возможно, будет лучше, если я покажу тебе. Без дальнейших объяснений он повел ее за руку к двери в подвал. Она не могла точно объяснить почему, но начала нервничать и у нее заболел живот. Почему он просто не мог ответить на ее вопрос? Когда Антонин открыл скрипучую дверь в нижнюю часть коттеджа, острый слух Гермионы мгновенно уловил что-то похожее на приглушенные крики, доносящиеся из помещения. Ее тревога возросла в десять раз. Антонин не отпустил ее руку, когда они начали спускаться в подвал. Он не смог бы, даже если бы захотел. Гермиона слишком сильно цеплялась за это. В подвале было очень темно. Каждый шаг, который пара делала вниз по старой, шаткой лестнице, только усиливал приглушенные крики. Гермионе было страшно открывать глаза, когда они достигли дна. Она не была наивной. Не после того, как прожила с двумя Пожирателями Смерти несколько месяцев. Она знала, что за человек был Антонин, какие грязные, жестокие поступки он совершал ради своего хозяина и ради собственного извращенного удовольствия. Конечно, не нужно было быть самой умной ведьмой ее возраста, чтобы понять, что ее Антонин держал кого-то связанным и с кляпом во рту в подвале. - "Пожалуйста, открой глаза, Гермиона," - шепотом взмолился он. За те двадцать или около того секунд, которые потребовались ей, чтобы спуститься в темноту, Гермиона перебрала всех возможных заложников, которых можно было связать в подвале ее нового дома. Она не была уверена, кто бы это мог быть, но знала, что не хочет открывать глаза по настоянию Антонина. Если бы я сделал это, все стало бы очень реальным. - Гермиона, дорогая, пожалуйста. В какой-то момент, пытаясь не оставлять свою женщину в неведении, Антонин включил весь свет внизу. Было не так уж и светло. Ровно настолько, чтобы осветить темные углы и показать некую Долорес Джейн Амбридж, устало опустившуюся на стул и проклинающую новоприбывших со всей язвительностью, какую только мог извергнуть ее рот с кляпом во рту. - "Антонин!"- Гермиона ахнула. Она чувствовала слабость в коленях, боясь, что ее собственные стройные ноги не справятся с задачей поддерживать ее маленькое тельце. Гермиона уставилась на женщину, которую ненавидела больше, чем любого другого человека в мире. Алекто Кэрроу не имела ничего общего с этой сучкой с жабьим лицом, метавшей кинжалы в ее сторону. Почувствовав ее дискомфорт, Антонин ободряюще обнял ее за талию. Она была благодарна за дополнительную поддержку. Ей нужно было все, что он мог ей подарить. - "Что здесь происходит? - спросила она Антонина тихим голосом, который, как она надеялась, не долетит до ушей ее заклятого врага. - Что ты сделал, Антонин?" - "То, что я должен был сделать", - ответил он. Гермиона сбросила его руку со своей талии. Бросив последний взгляд в сторону ненавистной женщины, она побежала вверх по лестнице так быстро, как только могла. Полностью игнорируя крики Антонина, требующие, чтобы она остановилась, Гермиона толкнула дверь в гостиную. Ее защитник шел всего в нескольких шагах позади нее, но она не обращала на него никакого внимания. Она направилась к недостроенной кухне. Девушка была расстроена и нуждалась в утешении, которое всегда могла найти в чашке дымящегося чая. Естественно, не было никакой возможности приготовить чай на кухне, где не было ничего, кроме четырех стен и пыли. Грегори тщательно разобрал эту крошечную комнатку. Расстроенная тем, что она не могла найти ничего, чем можно было бы занять свой мозг и руки хотя бы на короткое время, Гермиона провела руками по волосам. Ее волшебник знал надежный способ успокоить ее. Он извлек из своих упакованных вещей новую бутылку огневиски и отдал еë девушке. Гермиона без всякого стыда пила прямо из горлышка бутылки. Сделав три или четыре глотка, она достаточно успокоилась, чтобы позволить себе заговорить. - "Антонин, дорогой, - начала она обманчиво ровным и чуть саркастичным тоном.- Можете ли вы объяснить мне, почему старший заместитель министра магии связан у нас в подвале посреди ночи?" Антонин выхватил бутылку из ее рук, чтобы сделать глоток. Или несколько. Он оставил молча кипящую от злости ведьму ждать гораздо дольше, чем того требовала вежливость. Как раз в тот момент, когда искры ее разочарования начали просачиваться в ее кудри в виде вспышек непреднамеренной грубой магии, он заговорил. - Она угрожала тебе. Эта сука сказала, что совершила ошибку, когда не убила тебя, когда у нее был шанс, но она не совершила бы эту ошибку дважды. Впервые за эту ночь Гермиона поняла, что странная эмоция, которую она видела в его глазах, была страхом. И более того, это был страх за нее. Это было пьянящее чувство - внезапно узнать, что опасный Пожиратель Смерти, к которому она привыкла, может быть настолько выбит из колеи страхом, что кто-то убьет ее. У нее сложилось ложное впечатление, что Антонин ничего не боится. Увидев, что он стоит в нескольких дюймах от нее, демонстрируя свой страх на всеобщее обозрение, Гермиона вспомнила, что в первую очередь Антонин Долохов был мужчиной. Гермиона взяла бутылку из его рук, сделала еще один глоток жидкой храбрости и поставила бутылку на пол. Звук, с которым она ударилась о твердую древесину, был оглушительным в комнате, где ни один из обитателей не осмеливался дышать. Гермиона подошла ближе к мужчине. Она обвила руками его талию, прежде чем положить голову на его широкую грудь. Его руки обвились вокруг ее спины, притягивая еще крепче. Он медленно успокаивался, но Гермиона все еще чувствовала, как дрожит все его тело. Она не была уверена, страх или гнев заставили обычно стоического, невозмутимого волшебника проявить больше человечности в образе, который он проецировал на мир в целом. Вероятно, это было сочетание того и другого. - Если с тобой что-нибудь случится, Гермиона... - "Тсс, со мной все в порядке," - прошептала она. Гермиона подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом темно-карих глаз Антонина. Они удерживали глубину без дна. Она могла видеть его уязвимость, смотрящую на нее в ответ. Поскольку он был почти на целый фут выше, Гермионе пришлось встать на цыпочки, чтобы коснуться его губ своими. Он не нуждался в просьбе, чтобы ответить на поцелуй взаимностью. За исключением короткого поцелуя почти двадцать четыре часа назад в их спальне, они не целовались с того гребаного утра, когда Рабастан устроил кошмарную вечеринку. В тот момент, когда их языки, приправленные виски, томно исследовали рот друг друга, Гермиона поняла, что скучает по этому мужчине. Когда это произошло? Она удивилась про себя. Месяц назад они были в одной постели, но, как и тогда, когда она только переехала в поместье, они никогда не прикасались друг к другу. Она привыкла спать, когда его руки надежно обхватывали ее тело. Она почти привыкла к тому, что у нее всегда будет возможность поцеловать волшебника. Никогда с тех пор, как его вызвали в Россию, она не чувствовала себя так непринужденно в его присутствии. Возможно, они, наконец, перешли бы от простых поцелуев на опустошенной кухне, как пара четверокурсников, если бы в голове Гермионы не всплыло назойливое напоминание о присутствии Долорес Амбридж в подвале. Она положила обе руки на грудь Антонина, поджала губы и осторожно оттолкнула его назад. Он неохотно прекращал это занятие, и Гермионе пришлось три или четыре раза оторвать свои губы от его, прежде чем он, наконец, сдался. С сокрушенным вздохом он разорвал их объятия. - Не мог бы ты, пожалуйста, рассказать мне, что произошло сегодня вечером? Антонин поднял с пола бутылку виски. Он взял Гермиону за руку и повел ее обратно в гостиную. Простым взмахом палочки он увеличил удобный на вид диван из темной кожи до размеров, достаточных для того, чтобы пара могла сидеть бок о бок. Гермиона села рядом с ним, стараясь не обращать внимания на приглушенные звуки у них под ногами. - "Сегодня вечером я видел Невилла Лонгботтома," - объявил Антонин. Он проглотил еще один глоток терпкой жидкости, прежде чем предложить ее обратно своей спутнице. Гермиона отказалась, слишком заинтересованная новостями о своем друге. - "Где? - она спросила. - С ним все в порядке? Он ведь не был схвачен, не так ли? Как он выглядел?" Антонин прервал поток ее вопросов коротким поцелуем. - Я видел его в Хогсмиде, дорогая. Я полагаю, что должен поблагодарить его за плачевное состояние моей мантии. Макнейр выкрикнул мое имя, и в меня тут же попало зажигательное заклинание. Я предполагаю, что они сделали это, чтобы позже опознать меня. - Что происходило в Хогсмиде? Антонин усмехнулся. - Ты задаешь так много вопросов! Позволь мне ответить на некоторые из них. -"Мне жаль", - ответила она с пунцовыми щеками. - Повстанцы были по всему Хогсмиду, сражаясь и устраивая пожары. Мы предположили, что они планировали напасть на школу. Торфинну и мне было приказано стоять на страже за пределами Медового королевства. Гермионе едва не пришлось прикусить язык, чтобы не спросить его о Торфинне. Она знала, что он всегда будет щекотливой темой в их отношениях, но она не могла не беспокоиться о светловолосом волшебнике в присутствии Антонина. Она боялась, что однажды между ними может произойти смертельная драка, и во всем будет виновата она. - Большая часть боевых действий происходила на другой стороне деревни, но внезапно, из ниоткуда, Торфинн был поражен. Гермиона почувствовала, как у нее сжался желудок. Хотя она никогда бы не призналась в этом за пределами своей собственной головы, она перестала так сильно ненавидеть Торфинна. Перед вечеринкой, которую она хотела бы стереть из своей памяти, он провел с ней несколько занимательных бесед. Он может быть каким-нибудь отвратительным извращенцем, но он также может быть чертовски веселым. Она никогда не была так благодарна, увидев, как он взбегает по лестнице, чтобы помешать Уолдену Макнейру "попробовать ведьму Антонина". От ее внимания не ускользнуло, что в те ночи, когда он был рядом, она чувствовала себя в большей безопасности в поместье. - "К сожалению, в него только выстрелили парализирующим. - объяснил Антонин с ухмылкой на красивом лице.- К сожалению, он выживет". Она попыталась скрыть свое облегчение, отхлебнув еще виски. Ее внутренности уже положительно горели от крепкого спиртного. Если бы она выпила еще немного, то, возможно, провела бы свою первую ночь в их новом коттедже, знакомясь с совершенно новым туалетом. - "Твой приятель полностью связал меня по рукам и ногам, - продолжил Антонин. - Потребовал сообщить, где ты находишься. Я сказал ему, что ты в безопасности, но он, похоже, был недоволен моим ответом. Вероятно, он попытался бы вытянуть из меня побольше информации, если бы Торфинн не начал просыпаться. Он огромный засранец. Вы должны вложить много энергии в парализатор, если хотите надолго его подавить. - Однако твой Невилл сбежал. Думаю, он выглядел нормально. Хотя я очень беспокоюсь о тебе. Он твой старый друг?" Гермиона фыркнула в ответ на его вопрос и прищуренные глаза. Действительно ли Антонин ревновал Невилла Лонгботтома? - "Вряд ли, - ответила она. - Просто друг. Хотя он был первым из моих друзей, кто действительно понял, что я девушка,но ему это было неинтересно". - "Чертов дурак," - сказал он, и на его лице появилась расслабленная улыбка. - Я склонна согласиться, но это больше не имеет значения. Они действительно пытались напасть на Хогвартс? Это там вы его нашли? Антонин положил руку ей на спину и начал спокойно поглаживать ее вверх и вниз по позвоночнику. Это внимание было направлено на то, чтобы успокоить ее расшатанные нервы. Ее одновременно нервировало и возбуждало то, что он был в курсе, как успокоить ее простым прикосновением. Всегда ли он знал? - Нет, Хогсмид был просто развлечением. Настоящий план состоял в том, чтобы совершить налет на дом Амбридж. Гермиона ахнула. Она сжала его руку в своей, едва осмеливаясь дышать. - Да, дорогая, они добились успеха. Антонин поцеловал ее один раз в щеку, прежде чем смахнуть слезы, которые обильно катились из ее глаз. - "Повстанцы смогли вывести их всех, - продолжил он. - Я сам убедился, что они на это способны". Ее глаза расширились. Она потрясенно уставилась на него. В чем он вообще мог признаться? Гермиона знала, как сильно он ненавидел дом Амбридж. Сколько раз он угрожал заколдовать яйца следующему волшебнику, который упомянет эту чертову тюрьму в его присутствии? Наедине он назвал это отвратительным. Правительство санкционировало изнасилования. - Это, э-э-э, отчасти причина, по которой старая сука сидит в подвале. - Антонин Вадимович Долохов, если вы сию секунду не объясните мне, о чем вы говорите, я закричу! Он был достаточно умным волшебником, чтобы подавить смешок. Это был урок, который Гарри Поттер усвоил слишком поздно, а Рональд Уизли так и не усвоил. Однако Гермионе по-прежнему было очевидно, что его позабавила ее вспышка. - Нам не потребовалось много времени, чтобы узнать, что повстанцы просто поднимали шум, пытаясь удержать нас подальше от Дома. Когда мы перегруппировались и аппарировали в тюрьму, рейд был в самом разгаре. Это было чрезвычайно организованно, Гермиона. Вы были бы впечатлены. Вокруг всего здания и примерно в сотне ярдов от него был большой пузырчатый барьер. Внутри защитных палат повстанцы вбежали внутрь здания, чтобы освободить бедных девочек. Ведьмы стояли вокруг, ожидая, когда можно будет с помощью портключа спасти по нескольку из них за раз. - Обычно в мои обязанности входит разрушать любые чары, с которыми мы сталкиваемся во время миссии. Некоторые из нас попытались снять защиту, чтобы присоединиться к борьбе. Пока я произносил несколько диагностических заклинаний, я понял, что они делают. Ты знаешь, как я отношусь к этому месту. Это гнойный нарыв на заднице нашего общества. Я не отказывался разрушить барьер. Просто отложил его разрушение до тех пор, пока несколько повстанцев не объявили, что все девушки покинули здание, и я наблюдал, как исчезла последняя. Гермиона никогда так не гордилась мужчиной, сидящим рядом с ней, как в этот момент. Они оба понимали, на какой риск он пошел, чтобы эти женщины, многие из которых были ее подругами и одноклассницами, смогли безопасно покинуть ад, который создала Амбридж. - Когда все закончилось, я уходил из этого района, чтобы попытаться проветрить голову. Каким-то образом эта сука узнала, что это был я. Должно быть, спросил кого-то из моих товарищей. На мне все еще была маска, когда она позвала меня по имени. Она последовала за мной. Обвинил меня в том, что я откладываю разрушение барьера из-за моих отношений с тобой. Сказала, что собирается поделиться своими опасениями с Темным Лордом. Гермиона ахнула. - Все в порядке, Гермиона. Она меня не напугала. Я был верным слугой Темного Лорда почти тридцать лет. Она слишком боится собственной тени, чтобы заговорить с ним напрямую, не упав в обморок. Нет, именно в тот момент, когда она пригрозила тебе, я понял, что с ней нужно что-то делать. Антонин пожал плечами. - Она немного сопротивлялась, как ты можешь видеть по следам на моем лице, но, в конце концов, она была мне не ровня. Я сломал ее палочку и аппарировал ее сюда. Я знал, что если ей удастся сбежать от меня, то первое, что она сделает, - это обратится в Министерство. Они бы пришли за тобой. Я не мог рисковать тем, что она найдет тебя. Вот почему я хотел привести тебя сюда. Никто не знает, где находится этот коттедж. Все юридические документы были опечатаны. Это невозможно воспроизвести. У меня довольно сильная заклятие Фиделиуса в этом поместье. Никто не сможет найти нас здесь. - Антонин, я не знаю, что сказать. - "Я знаю, что это был не самый умный план, который я когда-либо придумывал, - признал он. - Она поймала меня на чудовищной лжи. Ложь, которая стоила бы и моей, и твоей жизни, если бы ее когда-нибудь раскрыли. Я не жалею о своих поступках, дорогая. Ни на мгновение. Эти бедные девочки заслуживали лучшего." Гермиона вложила всю свою благодарность и привязанность к этому мужчине в один-единственный поцелуй. Если он и был удивлен этим внезапным движением, то никак этого не показал. Ведьма оседлала его колени, чтобы прижаться губами к его губам. Антонин был только рад ответить взаимностью на эти любовные чувства. Когда Гермиона обвила руками его шею, он обнял ее за спину. Когда их поцелуй стал более глубоким, а их желания разгорелись, его руки прошлись вверх и вниз по ее спине. Она ахнула в первый раз, когда обе его руки обхватили ее зад, но улыбка, появившаяся на ее губах, все еще прижатых к его губам, дала ему разрешение продолжать. Она могла только частично списать их действия на большое количество алкоголя, которое они выпили с тех пор, как они приехали в коттедж. Однако большая часть ее души уже несколько месяцев страстно желала провести руками и ртом вверх и вниз по всей длине его тела. - "Так и есть. То. Самый храбрый. Мужчина, который у меня есть. Когда-либо знала," - она подкрепила свою фразу яростными поцелуями в приоткрытые губы. Антонин издал горловой рык при виде соблазнительного покачивания ее бедер. Она усмехнулась, почувствовав, как он становится тверже с каждым прикосновением. Когда он, наконец, больше не мог терпеть ее поддразнивания, он снова положил обе руки ей на задницу и поднял ее с дивана, как будто она весила не больше очень маленького животного. Она ахнула от внезапного изменения своего положения, что, в свою очередь, только заставило его ухмыльнуться. Вспомнив ночь много недель назад, которая была прервана и испорчена несвоевременным звонком нетерпеливого хозяина, Антонин осторожно положил ведьму на голый пол. Ее улыбка, когда он начал расстегивать ее пижамный топ, оказалась бы его погибелью. У них была бы вся оставшаяся жизнь, чтобы заниматься медленной, нежной любовью. В этот момент ни один из них больше не мог выносить отсутствия ощущений. Он направил свою волшебную палочку на взволнованную ведьму под ним и снял с нее все, что было на ней, простым невербальным заклинанием. - "Непослушный мужчина, мне холодно", - поддразнила она. - Ненадолго. Его одежда свалилась в кучу рядом с ее одеждой всего несколько мгновений спустя. Озноб, пробежавший по всему телу Гермионы, не имел ничего общего с прохладным воздухом в коттедже. Один взгляд в глаза волшебника, и она едва могла дышать. Могло ли все это желание действительно быть адресовано ей? Она никогда еще не чувствовала себя такой восхитительно желанной. Он не мог удержать свои руки на месте, пока они не коснулись каждого дюйма ее кожи. Все тело Гермионы покрылось мурашками везде, где касались его руки. Когда его рот последовал за ней, целуя, облизывая и покусывая каждое местечко, к которому он только что прикасался, она больше не могла этого выносить. Она схватила каждую из его рук в свои, чтобы притянуть его обратно к своему лицу. Он накрыл ее рот самым горячим и страстным поцелуем, который она когда-либо испытывала. Если бы она уже не лежала плашмя на спине, это ощущение сбило бы ее с ног. - Ты такая красивая, дорогая, что я едва могу дышать. Он продолжал напевать ей, в то время как его руки скользили по ее коже вниз, к бедрам. Это было дежавю, и в тот момент она молилась каждому богу, который мог бы ее выслушать, чтобы его Темный Лорд оставил его в покое на следующие несколько минут, а может быть, и часов. Его нежные руки сжали ее бедра, и, совершенно не стыдясь, она открылась мужчине, возвышавшемуся над ней. В тот момент они не были волшебником и ведьмой, захватчиком и пленницей, Пожирателем Смерти и Грязнокровкой, Тьмой и Светом. Они были просто мужчиной и женщиной, готовящимися к танцу, который был стар как мир. Она выкрикнула его имя, когда он наконец скользнул внутрь ее тела. Антонин несколько мгновений парил над ее телом, не двигаясь, пытаясь успокоить свое дыхание и позволить ей привыкнуть к ощущению того, что он полностью погружен в нее. Она чувствовала приятную сытость. Даже в те самые первые несколько секунд она знала, что вот-вот испытает связь, не похожую ни на одну из тех, что были у нее с горсткой мужчин, которые были до ее волшебника. Его глаза были плотно закрыты. Гермиона протянула руку и погладила его по щеке. Он мгновенно открыл их, чтобы встретиться с ее глазами. Она чуть не разрыдалась от выражения, которое увидела в его глубине. Нетерпение и страх смешивались с его желанием. Он был таким грубым, каким она, вероятно, никогда его не видела. - "Мой дорогой, пожалуйста," - прошептала она. Она ахнула, когда почувствовала, как он начал входить и выходить. Они смотрели друг другу в глаза, и их страсть росла. Когда она стонала и хотела закрыть их в пылу страсти, его нежная ласка по ее щеке заставляла их снова открыться. Она знала, что может говорить за них обоих, что никогда не хотела, чтобы это чувство, этот момент времени заканчивались. Между их двумя душами было что-то безошибочно узнаваемое. Независимо от того, что пыталось отделить их друг от друга, они всегда находили дорогу назад. Интенсивность переживаний и необузданные эмоции, исходившие от них обоих, означали, что их первому погружению в волшебный акт занятий любовью не суждено было продлиться долго. Она чувствовала, как ее страсть нарастает, подобно приближению сильного шторма. Когда буря наконец разразилась и она выкрикнула имя своего возлюбленного как молитву, он опрокинулся вместе со своей женщиной. - "Ты была создана для меня", - сказал он, пытаясь отдышаться. Гермиона собрала последние силы, которыми обладала, чтобы приподняться достаточно высоко и с силой поцеловать его в губы. - "И ты был создан для меня", - ответила она. Антонин лежал на полу рядом со своей ведьмой. Он обнял ее за спину и притянул к своей груди. Она положила голову на изгиб его плеча, удовлетворенно вздыхая в перерывах между собственными попытками восстановить нормальное дыхание. Ни один из них не мог с уверенностью сказать, как долго они оставались на твердом деревянном полу, наслаждаясь отголосками своей страстной деятельности. Достаточно долго, чтобы изменилось восприятие всего их мира. Если бы пол был более удобным и в их доме не было непрошеного гостя, пара, возможно, довольствовалась бы тем, что лежала на одном и том же месте до восхода солнца на следующее утро. Их первый совместный опыт закончился прежде, чем кто-либо из них был по-настоящему готов. Громкий грохот, донесшийся снизу, из подвала, полностью испортил настроение. Гермиона поднялась вместе с Антонином, чтобы снова натянуть сброшенную пижаму. В тот момент, наблюдая, как ее возлюбленный одевается, в то время как снизу доносились приглушенные крики, она почувствовала себя неуместно грязной. Как она могла сделать то, что они только что сделали, в то время как заложник был связан прямо под ними? Антонин заметил странное выражение ее лица, когда снова натягивал брюки. - В чем дело, дорогая? - "Я почти забыла, что она внизу, - ответила Гермиона, не в силах посмотреть волшебнику в глаза.- Это крайне неловко". Антонин поцеловал ее в макушку. - "Адреналин, - ответил он.- Мы были захвачены моментом, и ты должна признать, что мы долго ждали этого". Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Он взял двумя пальцами ее за подбородок, чтобы осторожно приподнять ее лицо к своему. Озорная ухмылка появилась на его лице. - Вероятно, это самый близкий к настоящему сексу момент за очень долгое время. Гермиона, конечно, не могла спорить с его логикой. Почему кто-то добровольно прикоснулся к этой женщине, было выше ее понимания. - Что нам теперь делать, Антонин? С ней? - Ты же знаешь, дорогая, что она не может покинуть этот коттедж. Если Амбридж сбежит, она устроит охоту на нас обоих. Никто никогда не должен узнать, что она была здесь. Ее не удивили грубые слова, которые он использовал, чтобы описать их затруднительное положение. Конечно, Амбридж никогда не дала бы им ни минуты покоя, если бы смогла воссоединиться с остальным волшебным миром. Было опасно иметь ее врагом, особенно если Антонин больше не был в состоянии защитить ее. - Ты прав. Ты абсолютно прав. Гермиона выскользнула из объятий Антонина и направилась к двери в подвал. Она чувствовала, что он следует за ней всего в нескольких шагах позади. Если ее волшебник собирался совершить преступление, чтобы защитить их обоих, она не собиралась позволять ему делать это в одиночку. Амбридж лежала на холодном каменном полу, все еще привязанная к своему стулу. В какой-то момент она попыталась либо сломать стул, либо развязаться, но сумела только опрокинуться. Антонин воспользовался своей палочкой, чтобы усадить женщину обратно в вертикальное положение. Если бы один только взгляд мог убивать, они с Антонином были бы мертвы в тот момент, когда попали в поле ее зрения. Гермиона никогда не видела эту женщину такой рассерженной. Даже когда она использовала на себе проклятие Круциатус в камере предварительного заключения Министерства. Возможно, она чувствовала бы себя немного виноватой из-за их планов в отношении этой женщины, если бы их история не была наполнена такими неприятностями. Антонин подошел к Амбридж, чтобы вынуть у нее кляп, прежде чем они продолжат. - "Я всегда знала, что ты маленькая шлюха, готовая использовать тех, кто сильнее тебя, для выполнения своей грязной работы", - выплюнула Амбридж. Она попыталась физически плюнуть в сторону Гермионы, но резкая пощечина тыльной стороной ладони от Антонина остановила ее движения. - "Я очень сожалею о том, что произошло в тот день в Запретном лесу, - начала Гермиона.- Это была ошибка, о которой я всегда буду сожалеть". - Да, я просто держу пари, что ты не можешь жить в ладу с самой собой. Амбридж рассмеялась высоким, холодным смехом, от которого Гермионе захотелось выбежать из комнаты. - Кажется, тебе нравятся Пожиратели Смерти. Может быть, я смогу устроить так, чтобы тебя бросили в стадо разъяренных пожирателей Смерти. Немного око за око, если хотите. - "Мы все знаем, что этого не произойдет, Амбридж", - ответил Антонин. - Нет, конечно, нет. Я знаю, для чего вы здесь. Никто из вас не может меня отпустить, потому что я не успокоюсь, пока твоя маленькая шлюха не получит заслуженное наказание. Антонин направил свою палочку на ведьму, чтобы послать умеренное жалящее заклятие ей в живот. Женщина задыхалась от боли. Не обращая внимания на ее крики, Антонин повернулся всем телом, чтобы обратиться непосредственно к Гермионе. - Что ты теперь хочешь делать, дорогая? Она не знала, что ответить! Она никогда не привязывала человека к стулу с целью его убийства! В полной растерянности, не зная, что делать дальше, Антонин сунул руку в карман своих брюк. Он вложил ей в руку тот же самый длинный серебряный нож, который показывал ей в библиотеке Рабастана несколько месяцев назад. Гермиона смотрела на орудие пытки дольше, чем хотела бы признаться самой себе. Мысль о том, чтобы перерезать женщине горло дюйм за дюймом, никогда еще не казалась ей такой привлекательной, но она знала, что у нее не хватит духу быть такой черствой. Она покачала головой и вернула нож. На его место Антонин положил незнакомую палочку. - "Это невозможно отследить, - прошептал он.- Хотела бы ты отплатить ей той же добротой, которую она проявила к тебе, ожидая твоего фарсового судебного процесса?" Перспектива была заманчивой. Более привлекательный, чем даже она сама себе представляла, пока не взяла в руки орудие пытки. Она уже несколько месяцев не держала в руках волшебную палочку. Было легко забыть о силе, которой она была способна обладать. Она знала, что независимо от того, решит ли она сама пытать женщину или нет, Антонин не собирался просто нанести ведьме безболезненный удар Авадой. Он все еще был в ярости из-за того, что ее пытали после того, как он поймал ее в Инвернессе. Сколько раз он упоминал ей, что хочет помучить эту сучку? Слишком много, чтобы запомнить. Гермиона стояла перед надменной женщиной с ужасным чувством на душе. Несмотря на то, что Долорес Амбридж была близка к смерти, она была на удивление спокойна. Возможно, часы, проведенные в ожидании внизу, в темноте, ожесточили ведьму. Возможно, она была оцепеневшей и напуганной до такой степени, что не могла связно мыслить. В конце концов, это не имело значения. Министр магии будет искать старшего заместителя еще до конца недели. Гермиона направила палочку в направлении Амбридж. Вместо того чтобы выказать страх, заложник имел наглость рассмеяться ей в лицо. - "Ты жестокая, бессердечная, маленькая сучка, но у тебя не хватит духу произнести непростительное, - насмехалась она.- Слишком благородная гриффиндорка". Антонин наклонился, чтобы прошептать на ухо своей ведьме. - Ты должна понимать, что всë серьезно, Гермиона. Помни, что я тебе сказал. В голове Гермионы промелькнули все жестокие поступки, совершенные Амбридж на пятом курсе Хогвартса. Она вспомнила задержания, которым подвергся ее лучший друг, когда его заставляли снова и снова вырезать "Я не должен лгать" на тыльной стороне ладони ее проклятым черным пером, пока раны не зарубцевались! Вспомнив ее самодовольное, противное лицо, когда она заставляла бедного Гарри снова и снова мучить себя, Гермиона пробормотала проклятие, которое мечтала применить к этой суке в течение многих лет. Когда женщина закричала от боли, Гермиона услышала, как Антонин тихо ахнул у нее за спиной. На каждом квадратном сантиметре кожи женщины были глубоко вырезаны красные и кровавые слова "Я не должна лгать." - "Я уверена, Гарри был бы горд увидеть твое новое лицо", - выплюнула Гермиона в сторону все еще плачущей женщины. - "Впечатляющее заклинание, - сказал Антонин. - Тебе придется позже объяснить мне историю, стоящую за этим". - Конечно, дорогой. Она даже не узнала леденящий душу тон, который слетел с ее губ. Что с ней происходило? - Ты собираешься убить меня или просто угрожаешь? Антонин еще раз ударил женщину по лицу, чтобы она замолчала. Было очевидно, что, хотя она, возможно, и не боялась Гермионы Грейнджер, Антонин Долохов был совершенно другой историей. Она знала его историю. Знала его склонность играть с едой, прежде чем он ее съест. Ее взгляд был настолько сосредоточен на волшебнике с темной историей, что Долорес Амбридж не обратила внимания на ведьму, все еще направлявшую палочку в ее сторону. - Круцио! Гермиона целую вечность держала своего злейшего врага под воздействием мучительного проклятия. По крайней мере, так казалось обеим женщинам. Когда маленький подвал огласился истошными криками чиновника Министерства, Гермиона обнаружила, что едва может дышать. Хотя, естественно, быть заклинателем было не так больно, как получателем, ей было наплевать на спазмы в животе и скручивающую боль в мозгу. Темная магия не только просачивалась из ее палочки в направлении Амбридж, но и выплескивалась обратно на нее. Было легко понять, как человек мог сойти с ума от слишком сильного воздействия проклятия. Даже те, кто носился по стране, обвиняя других в непростительном, не были застрахованы от этого. После нескольких самых долгих минут в своей жизни Гермиона уронила палочку на пол. Она больше не могла к ней прикасаться. Амбридж задыхалась и всхлипывала. В какой-то момент этого испытания она опорожнила свой желудок и кишечник. Тошнотворный запах в тесном помещении угрожал одолеть младшую ведьму. Она посмотрела в потемневшие глаза своего волшебника и молча умоляла его взять верх. Она больше не могла этого выносить. - Авада кедавра! В конце концов Долорес Амбридж встретила позорный конец, покрытая собственными телесными выделениями, в неприметном подвале известного Пожирателя Смерти. Мощное зажигание на ее теле в саду за домом и короткая прогулка к океану уничтожили все следы того, что эта ужасная женщина когда-либо существовала. Когда несколько часов спустя Гермиона заснула в объятиях своего возлюбленного, она боялась, что ее жизнь уже никогда не будет прежней. Неужели она начала путешествие по тропинке, с которой никогда не сможет вернуться?