Пленница тëмного мага

В понедельник, 19 апреля, за тихим завтраком, на котором присутствовали только Гермиона и Рабастан, Антонин получил приветственное письмо с совой. В отличие от студенческих лет, ему больше не нужно было беспокоиться о том, что его послание попадет в миску с кашей. Всю почту в поместье Лестрейндж доставляла Рози вручную на крошечном серебряном подносе. Когда властная эльфийка протянула ему конверт, он немедленно взял его у нее, не сказав ни слова. После легкого толчка Гермионы и одного взгляда на ее приподнятую бровь, Антонин закатил глаза и вздохнул. Он хотел, чтобы все знали, что он раздражен. - Спасибо тебе, Рози. Гермиона сразу же смягчилась от его вежливого ответа. Она вернула свое внимание к своей дымящейся чашке чая, несомненно, довольная собой за то, что постепенно добивается улучшения прав домашних эльфов во всем мире. Один день - простая благодарность за доставку почты, а на следующий - полная пенсия и прекрасный дом отдыха для каждого эльфа. Временами она могла быть очаровательно, удручающе наивной. Внешняя сторона конверта была сделана из толстого пергамента, который, казалось, всегда означал официальный документ или, не дай Мерлин, повестку о явке в Визенгамот. Антонин был почти уверен, что точно знает, что находится в конверте, но не мог не почувствовать легкой нервозности, когда открывал его. Ни Гермиону, ни Рабастана его почта не интересовала. Он редко получал что-нибудь важное. "Уважаемый господин Долохов, Мы рады сообщить вам, что ваше предложение…" Торжествующая улыбка появилась на его лице, когда он прочитал остальную часть уведомления. Гермиона взглянула в его сторону. Его улыбка заставила улыбнуться и ее. Антонин положил обе ладони ей на щеки и с силой поцеловал прямо в губы. Казалось, этот жест немного застал ее врасплох. Рабастан рассмеялся, увидев, как вспыхнули ее щеки. - "Хорошие новости?" - спросил Рабастан почти незаинтересованным тоном. - "Очень", - ответил Антонин, но больше ничем не показал, что собирается объясняться. Рабастан закатил глаза и полностью сосредоточился на утреннем выпуске "Ежедневного пророка". - Извините, у меня есть очень важное поручение, которое я должен выполнить немедленно. -"Ты очень загадочен этим утром, Антонин, - ответила Гермиона. - Куда ты направляешься?" - "Я все объясню позже", - пообещал он. Антонин выскользнул из столовой, не заботясь о том, что у него даже не было возможности как следует подкрепиться своим первым за день приемом пищи. Если позже он проголодается, то сможет купить что-нибудь в Лондоне после незапланированной встречи со своим адвокатом. Было уже далеко за полдень, когда ноги Антонина снова очутились на территории Лестрейнджей. Его встреча заняла немного больше времени, чем он ожидал. Казалось, что всегда требовалось подписать больше юридических форм, чем ожидалось. Его рука практически онемела после того, как он снова и снова подписывал свое имя. Беглый осмотр его руки показал большое пятно черных чернил между пальцами - довольно неудобный эффект от длительного использования пера. Он пробормотал быстрое заклинание и направил палочку на свою руку, чтобы стереть следы того, что он провел утро, склонившись над чернильницей. Гермиону было достаточно легко найти, когда он вошел в поместье. Как обычно, сразу после обеда она была в библиотеке. Еще час или два, и она была бы снаружи, бродя по территории вместе с пушистым зверем рядом с ней. Антонин осторожно толкнул дверь в библиотеку, и, как он и ожидал, его ведьма лежала на диване с большой раскрытой книгой на животе. Услышав, как закрылась дверь, она села с сияющей улыбкой на лице. - "Все в порядке?"- она спросила. Антонин ответил ей не сразу. Он мягко оттолкнул Аргоса ногой от дивана. Затем он наклонился, чтобы осторожно поднять ее на ноги. - Ты сегодня ведешь себя очень странно, Антонин. - Я хочу тебе кое-что показать. Антонин прижал ведьму к своей груди. Она улыбнулась этому собственническому жесту, прежде чем позволить ему поцеловать себя еще раз. Привязанность закончилась почти так же быстро, как и началась. Гермиона была немного удивлена такой краткостью, но ничего не сказала. Он взял ее за руку и начал выводить из библиотеки. - "Куда мы направляемся?"- спросила она, как только они вышли на улицу под теплое послеполуденное солнце. - Это сюрприз. Гермиона рассмеялась своим пьянящим смехом и позволила решительному волшебнику продолжать тащить ее к главным воротам. Он отказался отвечать ни на один из ее бесконечных вопросов. Когда он снова надел на нее магическую привязь, улыбка сползла с ее лица. Она застонала, закатила глаза и начала притопывать своей маленькой ножкой. - "Ты собираешься делать это каждый раз, когда мы покидаем поместье?" - потребовала она. - "У нас что, будет такой же спор каждый раз, когда мы будем покидать поместье?"- он возразил. Она пристально посмотрела на него, но ничего не сказала в ответ. - Это для твоей же безопасности, Гермиона. Я пытаюсь уберечь тебя. Если мы не сможем разлучиться, вероятность того, что тебя заберут, будет меньше. Это был старый спор. Спор, который они, вероятно, будут продолжать вести еще какое-то время. Антонин разочарованно вздохнул, увидев, как плечи ведьмы поникли, как это обычно бывало, когда она знала, что снова проиграет спор. - "Давай забудем об этом, - наконец сказала она. - Куда мы направляемся?" - Это сюрприз. Антонин взмахнул палочкой, чтобы наколдовать повязку ей на глаза. Поначалу шокированная тканью, закрывающей ей обзор, Гермиона начала стягивать покрывало. Он остановил ее нежным движением руки. - Ты доверяешь мне, Гермиона? Это был сложный вопрос. Было так много потенциальных ответов на пять слов, которые он только что произнес. Он ничего не мог с собой поделать, но немного нервничал, ожидая услышать, что она скажет. - Да, Антонин. Я верю, что ты не сделаешь ничего, что могло бы причинить мне вред… снова. Антонин предпочел проигнорировать оговорку в конце своего ответа. Он взял ее за руку сразу за воротами. Мгновение спустя они приземлились на крутых утесах, возвышающихся над океаном. Гермиона глубоко вздохнула, когда они подошли, но повязку с глаз снимать не стала. Громкие крики многочисленных морских птиц наполнили в остальном тихий воздух. Они находились в нескольких милях от ближайшей деревни. По крайней мере, в четверти мили от ближайшего соседа. - Где мы находимся? - Почти пришли. Он взял ее за руку и отвел ярдов на тридцать от места их появления. Впереди замаячил старый, полуразрушенный коттедж. Ему было больше ста лет, и он пустовал дольше, чем была жива молодая ведьма, сидевшая рядом с ним. Каменная ограда высотой в четыре фута окружала всю территорию, огораживая довольно большой сад. Когда он убедился, что они стоят в идеальном месте, откуда открывается вид на коттедж целиком, Антонин протянул руку, чтобы снять повязку с глаз. Глаза Гермионы обшарили все вокруг. Сначала она повернулась на звук набегающих на берег волн. Ее глаза расширились, когда она обернулась, чтобы посмотреть на коттедж. Было очевидно, что она была сбита с толку своим окружением. Хотя он не объяснил, куда везет ее, очевидно, это было совсем не то, чего она ожидала. - Где мы находимся, Антонин? Ее голос был едва ли не шепотом. - Недалеко от северного побережья Корнуолла. - Почему мы здесь? - Я только что купил этот коттедж. Ее глаза расширились от его слов. Казалось, потребовалось несколько мгновений, чтобы до меня дошла истинная ценность его слов. - Вот где я был сегодня утром. Подписывал документы. Лицо Гермионы озарилось яркой улыбкой. Она обвила руками шею Антонина и притянула его к себе для поцелуя. Он не нуждался в поощрении, чтобы углубить поцелуй, и в течение нескольких минут необычная пара стояла перед старым коттеджем, целуясь, как четверокурсники, под трибунами для квиддичного поля. В конце концов Антонин неохотно разорвал объятия. - Его нужно немного отремонтировать. - Наконец-то мы можем покинуть поместье! Казалось, она была готова немедленно переехать к нам. - Может пройти некоторое время, прежде чем он будет готов. Коттедж долгое время пустовал, но расположение оказалось именно таким, как я хотел. Она позволила ему провести себя за руку через парадные ворота. Глаза Гермионы были в постоянном движении, когда она пыталась охватить взглядом все, что можно было увидеть. Антонин снял защиту с входной двери. Тяжелая древняя деревянная дверь заскрипела, когда он толкнул ее. Ему пришлось толкнуть дверь плечом, собрав всю свою силу. Мысленно он начал составлять список того, что нужно было бы исправить. Входную дверь нужно было бы разместить на самом верху. - "Это чудесно, Антонин", - сказала Гермиона благоговейным тоном, как только они вошли в гостиную. Он не мог не раздуться от гордости за ее слова. Для большинства людей это был всего лишь обветшалый дом, который требовал больше работы, чем того стоил. Ему было приятно узнать, что Гермиона смогла разглядеть в этом месте тот же потенциал, что и он, когда впервые увидел его на прошлой неделе. Владельцу не терпелось поскорее избавиться от имущества. Он был пожилым волшебником, живущим в Лондоне, который не посещал коттедж десятилетиями. Антонину даже не пришлось опустошать свой сейф, чтобы купить его, но это было хорошо. Начнем с того, что у него было не так уж много денег. Постоянное пребывание на побегушках у Темного Лорда мешало ему заниматься обычной работой. Его сбережения быстро истощались. К счастью, цена покупки была более чем приемлемой. - "Мне нравится этот старый камин, - сказала она, пересекая большую гостиную, чтобы осмотреть камень. - Он достаточно большой, чтобы мы могли подключить его к каминной сети, если ты захочешь". - Возможно. Он ни за что не признался бы, когда она была в таком приятном настроении, что у него не было намерения когда-либо подключать свой коттедж к обширной каминной сети. Даже с защитными чарами и паролями нежелательные лица все еще могли проникнуть в систему безопасности сети. Было бы катастрофой, если бы кто-то вроде Уолдена Макнейра или Ровена оказались в коттедже, Алекто Кэрроу могла бы найти способ просто пробраться в его дом. На самом деле, отчасти первоначальная привлекательность ветхого жилища заключалась в том простом факте, что его нельзя было увидеть. Были десятки других защитных чар, которые ему не терпелось наложить на дом и территорию, прежде чем он сочтет это достаточно безопасным для проживания Гермионы. Она, не теряя времени, принялась осматривать коттедж. Это не заняло много времени. Кухня была крошечной, но она сразу же назвала ее "очаровательной". Единственная спальня была довольно просторной, с большими окнами, выходившими на океан. Гермиона начала указывать, где именно должна быть расставлена мебель. Она была рада обнаружить, что ванная комната была огромной, но немного разочарована, осознав, что сантехника сильно устарела и потребуется большой ремонт, прежде чем коттедж станет пригодным для жилья. Там был недостроенный чердак, который, по ее словам, мог бы стать замечательной второй спальней и, возможно, второй ванной комнатой. Он представлял себе, что пространство преобразуется примерно таким же образом. Когда он повел ее вниз по узкой лестнице в подвал, она была очарована. - "Ты мог бы оборудовать небольшую станцию для приготовления зелий вон там, в углу, - предложила она.- Я знаю, что ты предпочитаешь варить некоторые из самых простых зелий самостоятельно". - "Я могу гарантировать качество, когда варю сам". - Я понимаю. Вдоль стен можно было бы поставить книжные шкафы. Нам бы обоим этого хотелось. Вон там у вас мог бы быть письменный стол, а перед камином мы могли бы поставить большой диван. Нам понадобится мягкий коврик перед камином для... Она резко замолчала, и на ее лице появилось встревоженное выражение. Антонин обнял ее за плечи. - "Там должно быть достаточно места, чтобы Аргос мог повеселиться, - сказал он. - Осмелюсь предположить, ему понравилось бы гоняться за чайками." - Как ты думаешь, Рабастан позволил бы мне забрать его? - Я не могу представить, чтобы он сказал тебе "нет", дорогая. Он ненавидит собаку своего брата и, вероятно, был бы рад избавиться от нее. Его объяснение, казалось, успокоило ее. Он уже думал о том, как Аргос впишется в коттедж. Уже представлял, куда поместить этот чертов собачий коврик и массивную миску для еды. Он даже прогулялся по территории, чтобы убедиться, что Аргосу будет где размять свои длинные ноги. Очевидно, к старости он стал мягкотелым. Не то чтобы сорок семь лет были таким уж большим возрастом для волшебника. Его прадед Долохов дожил до ста восьмидесяти пяти лет, прежде чем окончательно умер от тяжелого случая драконьей оспы. Семья часто задавалась вопросом, сколько бы еще он мог прожить, если бы не подвергся воздействию вируса. Гермиона направилась обратно наверх, чтобы еще раз осмотреть кухню. У нее было множество идей по модернизации помещения. Антонину было приятно поделиться своими идеями и узнать, что у них схожие мнения по многим вопросам. Не все, конечно. Они никогда не соглашались во всем, но было отрадно осознавать, что они действительно строят совместные планы на будущее. Если бы он позволил себе стать сентиментальным, он бы забеспокоился, что она будет с ним только до тех пор, пока не придумает способ сбежать, но он постарался как можно быстрее отбросить эти мысли. Ни одному из них не пошло бы на пользу беспокоиться о будущем, которое, возможно, даже маловероятно. Они стояли на пыльной кухне, представляя, как это могло бы выглядеть, когда они закончат. - Мне это нравится, Антонин. - Потребуется проделать большую работу, прежде чем он будет готов к заселению. - Мне все равно. Это чудесно. Она снова оказалась в его объятиях прежде, чем его разум осознал, что она делает. В повторении того, что было ранее, когда они стояли снаружи, Гермиона была первой, кто начал поцелуй. Эмоции между ними были на пределе. Возбуждение от осознания того, что в конце концов, даже если на это уйдет пара месяцев, они освободятся из поместья Лестрейнджей, было пьянящим чувством. Они снова поцеловались, как подростки. Антонину пришлось проигнорировать тревожное осознание того, что Гермиона, на самом деле, технически все еще была подростком. Этого было почти достаточно, чтобы испортить настроение. Тихий стон, вырвавшийся у его ведьмы, и хорошо поставленный укус у основания шеи - вот и все, что потребовалось, чтобы прогнать сбивающие с толку размышления. Антонин положил обе руки на ее изящную талию. Она почти ничего не весила даже после всей той еды, которую Рози заставляла девочку есть ежедневно. Он усадил ее на стойку перед собой почти без усилий. Гермиона раздвинула колени ровно настолько, чтобы он смог поместиться между ними всем телом. Он чуть не застонал вслух, когда почувствовал, как ее бедра слегка напряглись по обе стороны от его торса. Она запустила руки в его волосы, время от времени слегка дергая их, в то время как они продолжали исследовать рты друг друга. Между ними вспыхнула страсть, которая никогда еще не была такой сильной. Даже в то утро, когда он поцеловал ее шрам, или в ту ночь, когда прижал ее к книжным полкам в библиотеке, не было такой страсти. Его руки не могли долго оставаться неподвижными. Он провел ими вверх и вниз по ее спине, по ее непослушным и чудесным волосам, вниз по бокам и снова вверх, чтобы обхватить ее груди. Она ахнула ему в рот в тот момент, когда его большие пальцы коснулись ее напрягшихся сосков. Он не смог сдержать улыбку, которая расползлась по его лицу при звуках приветствия. Это было все, в чем он нуждался, чтобы ухватиться за низ ее джемпера и стянуть его через голову. Она вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся ее обнаженной кожи, но он не мог быть уверен, было ли это из-за температуры в комнате или из-за чего-то совершенно другого. На случай, если это из-за температуры в комнате у нее мурашки побежали по коже, он обхватил все ее тело своими большими руками. Звуки, которые она издавала, почти полностью уничтожили его. Как можно было ожидать, что он сохранит подобие контроля над собственным телом, когда она издавала тихие стоны, которыми он наслаждался? Он хотел услышать, как она выкрикивает его имя, надеюсь, неоднократно, но он удовлетворился бы вздохами, которые слышал прямо сейчас. Его руки, казалось, обладали собственным разумом. Когда он успел стать таким смелым с ней? В прошлом с другими ведьмами он был властным, прямым и временами недобрым. Он не лгал, когда сказал ей в ту первую ночь, что в его постель никогда не приходила ведьма, которая не хотела бы там находиться, но бывали моменты, когда в его постели оказывалась ведьма, с которой он не был нежен или заботлив. В прошлом, до нее, его поведение никогда особенно не беспокоило. Теперь все, что он хотел сделать, - это убедиться, что ей было комфортно и она была счастлива. Она мягко оттолкнула его от себя, когда его руки потянулись к застежке ее лифчика. Он немедленно перестал двигаться, перестал дышать только для того, чтобы полюбоваться ее припухшими, красными губами и раскрасневшимся лицом. Ее грудь вздымалась от усилий восстановить дыхание, которое он украл. Его руки лежали на ее прикрытых бедрах. До этого момента он не осознавал, что она надела брюки вместо юбки или платья, как обычно. "Наверное, так безопаснее,- подумал он. Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга. Он старался не зацикливаться на том факте, что ее руки все еще были на его шее, а пальцы все еще играли с кончиками его волос. Громкий стук во входную дверь удивил их обоих. Гермиона спрыгнула со стойки, чтобы поискать свой выброшенный джемпер. Антонин попытался броситься к входной двери до того, как войдет их неожиданный гость, но, к сожалению, он забыл закрыть громоздкую входную дверь после того, как попытался ее открыть. Новый владелец коттеджа даже не успел выйти за пределы кухни, как к ним обоим присоединился довольно взволнованный Грегори Гойл. - О, извините меня! Молодой волшебник резко отвел взгляд от все еще частично одетой Гермионы. Она не смогла вовремя натянуть на себя одежду, чтобы предотвратить неловкий момент. Антонин придвинулся к ней всем телом, чтобы прикрыть ее скромность, пока она лихорадочно натягивала рубашку обратно. Гойл продолжал смотреть в пустую гостиную, его щеки вспыхнули ярким румянцем. - "Мне очень жаль, мистер Долохов, - извинился волшебник. - Я был уверен, что вы просили меня прийти в четыре." Дерьмо. Он был прав. После продолжительного разговора с Гэри неделей ранее Антонин узнал, что его сын занимался ремонтом и столярными работами то тут, то там с тех пор, как покинул Хогвартс в конце войны. Гэри утверждал, что его сын наконец-то нашел то, в чем он действительно преуспел. Волшебник не умолкал из-за своего сына. Он отправил молодому волшебнику сову с активированным во времени портключом, запрашивающим его присутствие для потенциальной работы. Было много дел, которые необходимо было завершить. Антонин не хотел месяцами ждать, пока появится более зарекомендовавший себя работник. Он дал парню шанс. - Ах, да, Грегори. Я вспомнил. Боюсь, я был немного рассеян. Гермиона громко фыркнула у него за спиной и закрыла лицо руками, чтобы удержаться от громкого смеха. Антонин почувствовал, как уголки его рта угрожающе приподнимаются в широкой улыбке. Юный Грегори выглядел так, словно предпочел бы оказаться в любом другом месте мира, чем стоять на кухне со страшным Пожирателем смерти, которого его отец предупреждал никогда не злить, и властным всезнайкой гриффиндорцем, которого он обычно обижал в школе. - У нас с Гермионой есть кое-какие идеи, но давайте совершим небольшую экскурсию по коттеджу. Мы сможем обсудить это более подробно, когда вы увидите объем необходимого ремонта. Было почти семь часов, когда Антонин и Гермиона вернулись к воротам поместья Лестрейнджей. Преодолев первоначальное смущение из-за того, что Грегори застал их в щекотливой ситуации, все трое смогли провести несколько часов, обсуждая планы на будущее своего нового дома. У Гойла был пергамент длиной в три фута, заполненный идеями и предложениями только от Гермионы. Он должен был приступить к работе в течение следующей недели. По первоначальным оценкам, переезд в коттедж состоится через четыре недели. - "Я бы хотела, чтобы нам не приходилось сюда возвращаться", - проворчала Гермиона, как только их ноги коснулись земли за воротами. Антонин снял заклинание, привязывавшее ее к нему, но заменил его своей рукой на ее талии. - Я не уверена, как я смогу жить здесь, пока мы не сможем уехать. Антонин поцеловал ее в макушку среди кудрей. Он надеялся, что его слова звучат обнадеживающе. - Надеюсь, время пролетит быстро. Рози встретила их у входной двери, чтобы немедленно проводить в семейную столовую. Их возвращение было идеально рассчитано, чтобы присоединиться к Рабастану за редким тихим ужином в присутствии только их троих. Хозяин поместья был рад узнать, что он будет ужинать не в одиночестве. - "Я планирую отвезти Торфинна в поместье Малфоя позже этим вечером, чтобы выпить еще вина Люциуса, - объявил он во время их первого блюда.- Он должен скоро прибыть". "Причина номер один, почему я не могу дождаться переезда в коттедж Антонина, - ответила Гермиона.- Никаких неожиданных визитов Торфинна Роула". Рабастан рассмеялся над ее ответом. - Моя дорогая Гермиона, ты слишком строга к Торфинну. Он живой и занимательный гость. Гораздо лучший собеседник, чем Винс, и, безусловно, более умный. - Я никогда не говорила, что он не умен, Рабастан. Я также считаю, что иногда с ним интересно побеседовать. Я просто не большой поклонник того, что мужчина появляется в случайное время. Ненавижу, когда он заходит в библиотеку, когда я пытаюсь побыть одна. Уши Антонина навострились при ее последнем замечании. Он не знал, что Торфинн навещал Гермиону, когда она была одна в библиотеке, так часто, как она признавалась. Где он был, если Роул приставал к его женщине и пытался загнать ее в угол в библиотеке? Не в первый раз он был благодарен за то, что проклятый пес никогда не позволял Гермионе оставаться одной вне его обычного расписания приема пищи. По крайней мере, он мог быть уверен, что мужчина не смог причинить ей вреда, пока рядом был огромный пес. - "Как скоро ты сможешь переехать в свой новый дом, Антонин?" - спросил Рабастан. - "Несколько недель, четыре, пять, может быть, шесть", - ответил он. Рабастан снова обратил свое внимание на Гермиону. - "Достаточно ли там места, чтобы Аргос мог бродить и чувствовать себя комфортно?" Гермиона уронила вилку от неожиданного вопроса. Все ее лицо расплылось в лучезарной улыбке, когда она поняла, что вытащить полюбившегося пса из поместья не составит никаких проблем. - "Это недалеко от океана. Он сможет гоняться за всеми морскими птицами, которые ему понравятся, - ответила она. - Вы уверены, что не возражаете, если я возьму вашу собаку?" - Это не моя собака, Гермиона. Это животное- пëс моего брата. Рудольфус был тем, кто привел этого зверя домой и заботился о нем. Только по настоянию Рози я не выбросил это за ворота и не покончил с этим быстрой Авадой." Гермиона буквально задохнулась от бессердечного упоминания об убийстве ее любимой собаки. Ее наивность все еще могла удивлять Антонина в самые неожиданные моменты. Она жила в поместье Лестрейнджей с двумя убежденными пожирателями Смерти почти три месяца, и случайное упоминание об убийстве все еще шокировало ее чувства. Он задавался вопросом, настанет ли когда-нибудь день, когда она смирится и привыкнет к подобным разговорам. Часть его искренне надеялась, что нет. В Гермионе было что-то драгоценное, что он страстно желал сохранить в тайне. - "Ты ненавидишь животных?"- она спросила. - Нет, я не испытываю к ним ненависти. Просто не люблю их так, как любил Родольфус. - Ваш брат был любителем животных? Гермиона, казалось, была настроена скептически. Почему-то трудно было поверить, что муж Беллатрисы был поклонником всего милого и приятненького. - Да, Рудди чертовски любил животных. Всех их. Не имело значения, что это было за животное, оно ему нравилось. Любил их гораздо больше, чем людей, это точно. Рабастан одним глотком опустошил свой бокал с вином. То, что он хотел обсудить, очевидно, требовало некоторого дополнительного мужества. - Отец всегда говорил, что любовь Рудди к животным объяснялась тем, что он был слабым и нуждался в постоянной ласке. Говорил, что мать избаловала его. Она умерла, когда мне было три года, а Рудди - десять. Отец всегда говорил, что первым родился не тот сын. Сказал, что я должен был быть старшим, потому что Рудольфус был слишком хрупким. Антонин всегда знал, что старший брат Лестрейндж был более послушным из них двоих, но часть его предполагала, что это только потому, что он постоянно находился под каблуком у своей гораздо более напористой жены. Никогда не возникало вопроса о том, кто был главным в этом браке. Женщина Рудольфуса. Услышать, что всë это началось в детстве, было не совсем удивительно. Гермиона, с другой стороны, казалась заинтригованной описанием волшебника, которого она никогда не знала. Они общались друг с другом только во время беспорядка в Отделе тайн. Рудольфус исчез в ту ночь, когда упал со своей метлы во время битвы, в которой все члены Ордена Феникса замаскировались под мальчика Поттера с помощью оборотного зелья. С той ночи никто не видел волшебника и ничего не слышал о нем. Большинство, включая его ужасную жену и Темного Лорда, предполагали, что он умер от полученных травм, и его тело так и не было найдено. Антонин считал, что этот человек был слишком изобретателен для такой позорной смерти. Он предполагал, что тот просто тянул время и ждал того дня, когда и его жена, и Темный Лорд будут мертвы, прежде чем раскрыть, что он был жив все это время. - "Дедушка вырастил шотландских дирхаундов- чемпионов, - продолжил Рабастан, предавшись воспоминаниям. - В детстве мы были буквально завалены собаками. Они были повсюду. В детстве нас учили, как распознавать качественную породу в наших псах. Скажите чемпионам из "коротышек", что их просто нужно было утопить при рождении. Дедушка использовал своих собак для охоты на магглов." - "Охота на магглов?" - спросила Гермиона, ее голос взвился на высокую октаву от отвращения. - Да, Гермиона, дорогая. Это именно то, на что это похоже. Я уверен, вы видели охоту на лис? В охоте на магглов они использовали магглов. Собаки были обучены выслеживать и ловить магглов. Это в высшей степени незаконно. Министерство запретило это более ста лет назад, но многие старые семьи продолжали придерживаться традиций и в двадцатом веке. Конечно, оленьи гончие крупнее тех, которых они используют для охоты на лис. Магглы, как правило, намного крупнее среднестатистической лисы. Рабастан, казалось, был доволен варварством своих предков. Антонин гордился тем, что его семья никогда не участвовала в подобных акциях. Конечно, он всегда ненавидел магглов, но и представить себе не мог, что опустится до такой жестокости, чтобы просто развлечь группу скучающих аристократов. Долоховы убивали своих магглов сталью в руках или относительно безболезненными заклинаниями. Гермионе было противно объяснение устаревшего волшебного вида спорта, который вышел из моды. - Рудди не подпускали близко к дедушкиным собакам. Их воспитывали жестокими и порочными. Если бы это зависело от моего старшего брата, он бы лично накормил их лучшими кусками говядины, а затем укрыл одеялами ручной работы. - "Признаюсь, я была удивлена, услышав, что твой брат был любителем животных, - ответила Гермиона. - Кажется, это не в характере мужа Беллатрисы". Рабастан рассмеялся над ее последним замечанием. И снова Антонин не мог не найти ее наивность очаровательной. - У моего брата был брак по расчету, моя дорогая. Отец и дедушка надеялись, что женитьба на сильной и властной женщине поможет моему брату развить немного больше твердости характера. Если бы этого не произошло, они, по крайней мере, надеялись, что наследник не пойдет в свою мать. Первые несколько лет их брака были для них довольно трудными, пока Рудди не отказался от всякого желания когда-либо контролировать ситуацию. Белла правила железным кулаком. Она натянула юбки на моего старшего брата, в то время как сама разгуливала в его брюках. Когда стало до боли очевидно, что в их браке никогда не родится ребенок, которого он мог бы нянчить и развращать своей слабостью, Рудди сосредоточился на своих животных. Их хозяин допил еще один бокал вина, прежде чем продолжить свой рассказ. Антонин подумал, что если этот человек планирует насладиться вином Луция без приглашения, ему следует не торопиться пить свое собственное, прежде чем он уйдет. Очевидно, разговор о его брате немного вывел Рабастана из себя. - Когда мы сбежали из Азкабана перед тем ужасным фиаско в министерстве, Рудольфус однажды исчез из поместья. Белла была в ярости. Когда он вернулся, у него был самый маленький, самый жалкий щенок Сенбернара, которого вы когда-либо видели в своей жизни. Один взгляд на Аргоса, и я понял, что он был самым младшим в своем выводке. Он был тем, кого дедушка заставил бы нас немедленно утопить." - Это ужасно! Аргос - хороший пëс. - Возможно, он тебе нравится. Рудди, конечно, тоже любил его, но это еще не всë. У него полностью стерлась окраска, и так было с самого рождения. У него есть большая черная отметина на передней ноге, а затем еще несколько черных пятен на животе. Мы всегда убивали щенков с некачественными отметинами. Дедушка сказал, что это доказывает, что в их разработке была допущена ошибка. - Рудди ввалился с этим коротышкой под мышкой. Белла была в ярости! Она вырвала щенка из его рук с такой силой, что сломала ему переднюю левую лапу по меньшей мере в двух разных местах. Мой брат чуть не плакал, слушая скулеж животного. Она не позволяла ему залечивать раны в течение нескольких часов. Чертово создание просто свернулось калачиком у ног Рудольфуса и заплакало. Как только она поняла, что Темный лорд никогда не будет заинтересован в создании своей операционной базы в поместье ее мужа, Белла собрала вещи и переехала к своей сестре. Родольфус остался здесь, чтобы заботиться и баловать свою глупую собаку. - "Звучит как лучшая жизнь для меня, - ответила Гермиона, решительно вздернув подбородок.- Я бы предпочла жить с Аргосом, чем с кем-либо, кто жил в Малфой-Мэноре". - Да, ну, я думаю, мой брат немного завидовал жизни Аргоса. Он хотел бы весь день валяться перед камином и, спаси нас Мерлин, получать неограниченное количество поглаживаний по животу. Рабастан расхохотался. - Ты знал, что однажды он даже пытался стать анимагом? Это было еще до того, как нас отправили в Азкабан в восьмидесятых годах. Лично я думаю, что он отчаянно хотел превратиться в какого-нибудь пушистого зверька, похожего на собаку, чтобы провести остаток своей жизни, свернувшись калачиком у кого-нибудь на коленях, и его кормили печеночными закусками! Он едва мог дышать, так сильно смеялся. Его лицо начало приобретать почти пугающий оттенок красного. - Была ли попытка успешной? Это чрезвычайно сложная часть магии. - Возможно, мой брат и был слаб как человек, но он был могущественным волшебником. Он прошел через все медитации, чтобы стать Анимагом. Учился много лет. Держал лист мандрагоры во рту целый месяц, к большому отвращению Беллы. Единственная проблема, возникшая у моего бедного брата с этой конкретной формой магии, заключалась в том, что он не мог сам выбрать свою животную форму. Он прошел все эти тренировки, и когда он, наконец, смог превратиться в животное, это было не то животное, которого он хотел. Он никогда не смог бы бездельничать в поместье перед камином, как ему хотелось. - "Какую форму он принял?" - спросил Антонин, несмотря на прежнее отсутствие интереса к этой истории. Каждая ведьма или волшебник в какой-то момент своей жизни задумывались о том, чтобы стать анимагом. Почти все отказываются от этого, считая, что это слишком сложно и отнимает много времени. - Я точно не уверен. По-моему, какой-то грызун. Он преобразился только один раз ради Беллы. Никогда для меня. Она так сильно смеялась, когда увидела его фигуру, что он поклялся никогда больше этого не делать. По-моему, это было нечто с довольно впечатляющим хвостом. После этого она еще долго называла его "Пушистик". - "Впечатляет, что он добился успеха, - добавила Гермиона. - Даже если это была форма, которой он не желал. Я мог бы увидеть много преимуществ в превращении в грызуна, но собака, даже тявкающий терьер, была бы более замечательной". - "Действительно, - согласился Рабастан. - Итак, он принес домой выбракованный помет после того, как мы сбежали, вместо того, чтобы самому стать собакой. Аргос резко изменился после того, как пропал Рудольфус. Никто больше не любил его. Конечно, домашние эльфы заботятся о его основных потребностях, но только когда ты переехала, Гермиона, он начал приходить в себя. Я был бы очень рад, если бы ты взяла его с собой, когда будешь уезжать." Гермиона еще раз поблагодарила его. Когда Рабастан закончил говорить, они втроем устроились за гораздо более спокойным ужином. Только когда Торфинн Роул снова появился в поместье, Гермиона начала шевелиться. Голос мужчины донесся в столовую из прихожей, где он разговаривал с домашним эльфом, который имел несчастье открыть дверь. - "Если вы оба извините меня, - сказала Гермиона, поднимаясь со стула. - Я думаю, что возьму Аргоса с собой на прогулку по окрестностям". Она выбежала из столовой всего за минуту или две до того, как вошел Торфинн. Антонину было приятно видеть, что она ни в малейшей степени не стремилась находиться рядом со светловолосым волшебником. С тех пор Алекто Кэрроу могла держать свои чертовски нелепые идеи при себе. Было очевидно, что Гермиона не подпустила бы Роула достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. - "Не хочешь присоединиться к нам у Люциуса?" - спросил Рабастан Антонина, когда трое мужчин вышли из столовой вскоре после ухода Гермионы. - Нет, спасибо. У меня был долгий день. Я бы хотел остаться здесь. Они поддразнили его за ответ, но все же позволили ему проводить их до главных ворот. Антонин планировал выяснить, где находится Гермиона, прежде чем вернуться в дом. Она шла рядом с формальными садами, где располагался сложный лабиринт из живой изгороди. Аргос пытался заставить ее погнаться за ним, но она обрадовала его, просто бросив ему палку. - "Они наконец ушли?" - спросила она, когда он подошел и встал рядом с ней у входа в лабиринт. Он утвердительно кивнул. - Хорошо. Не думаю, что сегодня вечером я в состоянии выслушать хоть одно замечание Торфинна. А та история от Рабастана? Я в шоке! Разве это не странно, что я испытываю некоторую симпатию к его ужасному брату? - "Вовсе нет, - ответил Антонин, целуя ее в лоб. - У тебя мягкий характер, Гермиона". Она позволила ему еще раз обнять себя за плечи. Они не обсуждали то, что произошло на кухне ранее в тот день, пока их не прервали. Он задавался вопросом, как далеко они зашли бы, если бы молодой Гойл не появился вовремя. Представлять, как он наконец полностью овладеет Гермионой на их кухонном столе, было опьяняющей мыслью, от которой его брюки стали тесными. - "Ты когда-нибудь заходил в этот лабиринт?" - спросила Гермиона, ее попытка сменить тему разговора была до смущения очевидной. - Один или два раза. Это интересная особенность. Здесь есть заколдованные фонари, освещающие путь, и необыкновенный фонтан в центре. Она улыбнулась своей обольстительной ухмылкой, от которой кровь Антонина мгновенно прилила к жилам. Ее шаги изменились по направлению ко входу в лабиринт. Нетрудно было догадаться, что она хотела исследовать то, что он мог предложить. - Хочешь поучаствовать в гонке? Антонин не смог удержаться от смеха, увидев нетерпение в ее глазах цвета виски. Ему нравилось видеть озорные искорки в ее глазах. - "Гонка? Возможно. Какие призы полагаются за победу?"- он спросил. Она сбросила его руку со своего плеча. Он не оценил этот жест и снова попытался схватить ее. Ведьма рассмеялась и оттолкнула его руки. - "Если ты выиграешь..." - начала она. - Что я выиграю? - Если ты доберешься до центра первым, мы сможем закончить то, что начали на кухне раньше. Антонин почувствовал, как у него пересохло во рту от слов, сорвавшихся с ее губ. Он был полон решимости первым добраться до центра лабиринта, даже если сначала ему придется проделать дыру во всем этом сооружении. - "У тебя будет несправедливое преимущество, - заявил он, указывая на Аргоса.- Собака была в лабиринте бесчисленное количество раз. Я уверен, что он укажет тебе путь". - Может быть. - Что ты получишь, если доберешься до центра первой? Она наклонилась, чтобы прошептать свой ответ прямо ему на ухо. - Если я доберусь до центра первой, мы сможем закончить то, что начали на кухне раньше. Он не мог точно поспорить с этими условиями. Она, не теряя времени, развернулась и на полной скорости помчалась в лабиринт. Вскоре собака последовала ее примеру. Хотя он знал, что независимо от того, кто первым войдет в центр лабиринта, они оба будут вознаграждены, соревновательная сторона его натуры хотела быть победителем. Антонин побежал за своей ведьмой вглубь лабиринта живой изгороди. Ее смех разнесся по всей округе. Он знал, что она была так же решительно настроена на победу, как и он. Антонин попытался вспомнить, когда он в последний раз был в лабиринте и как добрался до середины. Он знал, что использование его палочки технически было бы жульничеством, поскольку у нее ее не было, но, черт возьми, он был Пожирателем Смерти. Они точно не были известны тем, что следовали всем правилам! Несколько минут спустя он вошел в центр лабиринта с помощью нескольких полезных заклинаний. К своему волнению, он понял, что она еще не пришла. Он был победителем! Ее смех и ободряющий лай Аргоса донеслись до его ушей. Он стоял как раз рядом с единственным входом в центр с ее стороны лабиринта. Судя по нарастающему шуму, она была недалеко. В тот момент, когда ноги Гермионы ступили в центр лабиринта, Антонин схватил ее за талию. Ее первоначальный вскрик удивления быстро превратился в восторженный смех. Когда он прижался губами к ее губам и притянул ее к себе, это был один из тех моментов, когда они оба могли забыть об абсурдности своего положения и просто отдаться моменту. Антонин перекатил их тела, не отрывая своих губ от ее. Она прервала поцелуй на самое короткое мгновение, когда ее спина коснулась мягкой травы внизу. Он почувствовал, как его эрекция становится почти болезненной при виде ее расширенных зрачков. Она хотела его. Их отношения были странными и не имели никакого смысла для интеллектуального ума, но было ясно, что медленное угасание их взаимного желания переросло в полноценный костер. Во второй раз за этот день он снял джемпер с ее тела. Она отплатила ему тем же. Они прижались обнаженными торсами друг к другу, когда она сняла надоедливый лифчик, который, казалось, все время мешал. Их губы встретились, и их языки настойчиво исследовали рот другого. Антонин застонал от ощущения ее грудей на своей обнаженной плоти. Это было чувство, к которому он определенно мог привыкнуть. Он осыпал все ее тело горячими, влажными поцелуями, которые заставили ее вздохнуть и даже всхлипнуть в какой-то момент. Его рот и руки завладели ее грудью до такой степени, что она практически выкрикивала его имя. - Антонин… пожалуйста. Волшебник не был до конца уверен, о чем просила его девушка, но он был полон решимости, что бы это ни было, он даст ей это. Его руки скользнули вниз к пуговицам на ее брюках в тот же момент, когда ее руки скользнули вниз к его. Через несколько мгновений они оба были так же обнажены, как в тот день, когда появились на свет. Антонин почувствовал, что его глаза не в состоянии полностью насладиться видом невообразимой наготы его ведьмы. Она была красивее, чем он думал. То, как она смотрела на него, когда ее глаза блуждали при виде его обнаженной плоти, доказывало, что она ни в малейшей степени не была разочарована тем, что видела. Ни один из них не мог дышать. Ожидание было слишком велико. Руки Антонина скользнули вниз к обнаженным кремовым бедрам Гермионы. При малейшем ободряющем нажиме она полностью открылась ему. Он устроился у ее входа, готовясь к приступу наслаждения, о котором мечтал годами. Гермиона буквально заскулила под ним, почувствовав, как его член задевает снаружи ее самые интимные и изысканные места. Он глубоко вздохнул, заставил свое бьющееся сердце замедлиться и… Его гребаная рука начала гореть. Его вызывал Темный Лорд, его Хозяин. Если когда-либо и было более неподходящее время для того, чтобы его позвали на помощь, то это было за секунду до того, как он скользнул в мокрое и ждущее тело своей ведьмы… Он даже не смог закончить мысль. Разочарование было слишком велико. Он застонал громче, чем умирающий кабан, и заставил себя встать. - Тебя вызывают? Он даже не мог ответить ей словами. Просто кивнул, натягивая свои гребаные брюки обратно. Он быстро оделся. Темному Лорду не нравилось, когда его заставляли ждать. Перед уходом он поцеловал ее и пообещал, что они закончат это, как только он вернется.

***

Он не вернется в поместье еще двенадцать гребаных дней. Темный Лорд отправил его с заданием на родину его родителей, чтобы выяснить, правдивы ли слухи о том, что повстанцы вербуют там людей. Это были двенадцать самых неприятных дней в его жизни. Когда он, наконец, вернулся к своему хозяину, чтобы сообщить, что слухи, похоже, были всего лишь слухами, его отпустили с сообщением для Рабастана, что, к сожалению, Темный Лорд не сможет присутствовать на его приеме этим вечером. Он совсем забыл об этой проклятой вечеринке. Солнце еще даже не взошло утром 1 мая, за день до первой годовщины победы в Хогвартсе и дня проклятой вечеринки. Несмотря на ранний час, территория поместья уже была осаждена армией домашних эльфов, готовящихся к предстоящему празднеству. Антонин ничего так не желал, как принять горячий душ и подольше поспать в своей постели со своей ведьмой, свернувшейся калачиком рядом с ним. Она спала, когда он вошел в комнату. Он принял душ так быстро, как только смог. К тому времени, когда он смог скользнуть под их одеяла, Гермиона, вздрогнув, проснулась. Она обвила своими тонкими руками его широкий торс и сжала изо всех сил. В темноте он не мог сказать, плакала ли она, но каким-то образом знал, что это так. - Я так волновалась, Антонин. - Тсс, дорогая, я вернулся. Мне жаль, что я не смог связаться с тобой. Это была очень секретная поездка. Она прижалась к его груди, и он был уверен, что мог бы в ту же секунду погибнуть от падающего метеорита и быть совершенно довольным. - Понимаю, но я все равно скучала по тебе. - Я тоже скучал по тебе, Гермиона. Он крепко поцеловал ее, и хотя она, казалось, была готова выполнить обещание, данное им за мгновение до того, как он покинул лабиринт, его тело отчаянно нуждалось во сне. Она поняла. Когда она снова прижалась к его груди, а его руки обхватили ее крошечное тельце, она дала ему обещание, которое он вряд ли забудет. - Сегодня вечером, Антонин. Сегодня вечером, после вечеринки, мы закончим то, что начали в лабиринте. Я обещаю.