Обратный отсчет

Все, что Гермиона знала о порталах, все, что испытывала раньше при перемещениях сквозь пространство, не шло ни в какое сравнение с тем, что она ощущала сейчас. Словно гигантская волна, монолит в одну секунду накрыл ее тело, погружая в темное ничто, а в следующую — легко выплюнул на бетонный пол и застыл за спиной, будто ничего и не было. Если бы не бешено колотящееся сердце и дикий первобытный ужас, который вопреки всему захлестнул Гермиону, она бы решила, что перемещение не удалось. Однако огромная пустая комната, в которой она оказалась, — та же самая и вместе с тем другая, — была дополнительным подтверждением успешного переноса. Упершись лбом в пол, Гермиона закрыла глаза и сделала серию глубоких вдохов. Немного придя в себя, она поднялась на ноги, поправила лямки своего бесценного рюкзака и достала палочку. Хоть база и должна быть заброшенной, перестраховка не помешает. Стеклянный куб, окружавший монолит, был герметично закрыт снаружи. Интересно, как много мог вобрать в себя портал без подобного ограничителя? Эта мысль ненадолго захлестнула Гермиону; она даже позволила себе приблизиться к монолиту и еще раз внимательно его осмотреть, прежде чем аппарировать в помещение, лучше всего отложившееся в памяти, — то самое, где они со Стивом провели множество часов за изучением архива. Сейчас там была лишь темная кладовка со спертым воздухом. Она наколдовала Люмос, собираясь отыскать дверь, когда вдруг на стене появилась проекция усатого мужчины в светлом костюме. Только благодаря многолетней закалке Гермионе удалось сохранить самообладание и не подпрыгнуть на месте. — Добро пожаловать в «Маяк», последний бастион в мире, захваченном тьмой! — торжественно начал он. — Если вы здесь, то понимаете всю серьезность ситуации. Известному нам миру пришел конец. Проект «Регенерация» был разработан как тайный протокол, который управляется по защищенному каналу связи под названием электронная почта. Не сдержав снисходительной ухмылки и быстро прикинув, что ее забросило примерно в семидесятые, Гермиона сняла рюкзак и принялась искать флешку Шури. Конечно, назвать это устройство флешкой можно было лишь с большой натяжкой: оно было раз в пять больше обычного USB-накопителя и выглядело довольно грубо (чего только стоил широкий провод с пятью разными разъемами), но Гермиону не особо волновала терминология. Информация, хранящаяся на флешке, была настоящим сокровищем. Как и авторизационный код, прилепленный скотчем к одной из ее сторон. — Нашим агентам было поручено собрать вас, избранную элиту, представителей разных наций, и привести сюда, — продолжал мужчина. — Я вижу, вы все с вещами. Пожалуйста… Дальше Гермиона не слушала. Она громко и четко произнесла авторизационный код, рассчитывая, что это прервет трансляцию, но ничего не произошло. Видимо, пароль требовал ручного ввода. Выйдя в коридор и наконец вдохнув более-менее чистый воздух, что наводило на мысль о включившейся системе вентиляции, она спустилась на ярус ниже и направилась в комнату управления. — Технологии ЩИТа выглядят так, будто восьмидесятые настали немного раньше, — никак не унималась проекция, появившись и там. — Прошу, не замирайте от изумления! Да, именно такую реакцию и вызывали эти древние аппараты, саркастично подумала Гермиона. Ну ладно, не такие уж и древние, но это не делало их более понятными для нее. Полностью окунувшись в магический мир, она пропустила бум технического прогресса. Первые компьютеры и кнопочные телефоны прошли мимо нее, но несмотря на это, позднее она с легкостью освоила более продвинутые модели. Ноутбук, смартфон, беспроводные наушники и прочие технологические прелести стали неотъемлемой частью ее жизни. Пока не случился апокалипсис, и это перестало иметь хоть какое-то значение… Неудивительно, что она не сразу отыскала кнопку включения. Вспыхнув на мгновение синим, экран затем почернел, и только монотонно мигающий курсор намекал, что она все-таки на правильном пути. Гермиона ввела пароль и замерла в ожидании. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем компьютер издал писк и механическим голосом сообщил о разрешенном доступе. Находящиеся вокруг мониторы с небольшими выпуклыми экранами тоже ожили, как и крупная панель на стене, состоящая из множества маленьких пластин. — Компьютер? — позвала Гермиона, чувствуя себя как никогда глупо. — Покажи последние новости. Ответа, конечно же, не последовало. Выругавшись под нос, она принялась разбираться в интерфейсе и искать командную строку. Или хотя бы что-то, напоминавшее поисковик. К тому моменту, когда ей удалось выяснить текущую дату и получить текстовую сводку последних новостей, Гермиона взмокла от напряжения и чувствовала себя так, будто по ней пробежалось стадо гиппогрифов. Монолит отправил ее не в семидесятые, как она поначалу решила из-за приветственных слов голограммы, а в начало восьмидесятых, в ничем не примечательный на первый взгляд 1982 год. Никакого конца света, как вещала проекция, не было и в помине. Видимо, бункер готовили на случай глобальной катастрофы, а когда той не случилось, попросту заморозили проект. Жаль, что Гермиона не успела узнать о базе больше до того, как попала сюда. Это было в ее повестке дня, просто времени не хватило… Запустив флешку, она столкнулась с новой проблемой: авторизационный код в качестве пароля не подходил, а другого не обнаружилось ни на приклеенной бумажке, которую нужно не забыть уничтожить, ни где бы то ни было еще. Закусив губу и отчаянно перебирая в голове возможные варианты, а также памятуя слова Шури о трояне при попытке несанкционированного доступа, Гермиона едва не пропустила вспыхнувший на экране знак вопроса. Кликнув на иконку, она увидела сообщение: «Это подсказка, на случай, если что-то пойдет не так. Первая и единственная, которая исчезнет спустя 30 секунд (думай быстро!). Третья буква имени человека, который привел тебя к нам. Две последние цифры года, когда это случилось. Первая и шестая буква твоего имени. Название моего дома в обратной последовательности (надеюсь, ты не забыла) и три средних символа кода авторизации. Удачи, Ми, дерзай!» Ми? Серьезно? Гермиона едва успела дочитать, как сообщение, будто подмигнув, вспыхнуло белым и исчезло. Еще раз прокрутив в голове эту незамысловатую шараду, она осторожно ввела пароль. Система на несколько секунд подвисла, компьютер закряхтел, но содержимое флешки все же показал: там были сотни иконок с текстовыми файлами и простенькая программа поиска. Облегченно выдохнув, Гермиона несколько раз повторила про себя пароль, пока тот намертво не отпечатался в сознании, и мысленно поблагодарила Шури за находчивость. Остаться без этих данных сейчас было бы сродни провалу. Убедившись, что файлы успешно считываются, она позволила себе короткий перерыв на сон, после чего, заварив крепкого чаю (в ее рюкзаке всегда имелось все необходимое), принялась составлять план. *** Ни слова о черном монолите, как и следовало ожидать, в электронном архиве не обнаружилось. Гермиона отсортировала папки по датам и принялась их просматривать. Сухие отчеты об операциях «Гидры» за этот период мало чем помогали: убийства, вербовки, различные научные проекты… Последним хотелось уделить побольше внимания, но сейчас на это не было времени. Каких-либо закономерностей, способных навести на местоположение монолита, Гермиона, увы, не нашла. После разговора со Стивом и Тони это было ожидаемо, но она до последнего надеялась, что сможет придумать другой способ. Мысль о необходимости притворяться кем-то из этой мерзопакостной шайки претила ей до зубовного скрежета. И даже соберись она провернуть фокус с оборотным, кто именно должен был стать «донором»? Правда, одно имя мелькало чаще остальных — Гидеон Малик. Тот самый человек, который в будущем вызволит Улей из заточения и вложит в его руки судьбы миллиардов людей. Сколько лет сейчас Малику? Двадцать пять, тридцать? Судя по отчетам, именно он чаще всего согласовывал наиболее ответственные задания. При этом выступал не в качестве инструктора или надзирателя: его упоминали, как лицо, отдавшее приказ и ожидающее отчета. Найдя его личный файл, Гермиона даже не удивилась, узнав, что род Маликов спонсировал «Гидру» столетиями. В 1970 году Гидеон получил единоличное право на управление семейным имуществом. Сначала погиб его отец, а месяцем позже исчез брат Натаниэль. Подозрительное совпадение, не так ли? Гермиона пришла к выводу, что Малик однозначно был в курсе нужной ей информации. Это казалось очевидным. Почему же Стрэндж не увидел такого варианта и настаивал на применении оборотного зелья? Может, чтобы добраться до монолита, ей придется притвориться Маликом? Что ж, для начала нужно найти ублюдка и хорошенько покопаться в его голове. А затем уже решать, что делать с этими данными. Вот только Малик владел недвижимостью по всему миру. Как понять, какую из резиденций он предпочтет? Проверять все подряд не хотелось. Поразмыслив, Гермиона начала просматривать информацию о предстоящих крупных мероприятиях, выставках, съездах богачей и прочем, что могло заинтересовать такого, как Малик. Она искала и в базе ЩИТа, доступной на данный момент в «Маяке», и среди файлов флешки. Прошло несколько долгих часов, прежде чем на глаза ей попался короткий отчет об устранении французского ученого Лорана Этье, который отказался идти на сотрудничество. Завербовать его пытались Малик и еще один гидровский кукловод, Дэниел Уайтхолл, после церемонии вручения Нобелевской премии в Стокгольме 2 декабря 1982 года. До обозначенной даты оставалось чуть больше недели. Гермиона решила, что вполне может немного подождать. Зато в случае успеха она убьет сразу двух зайцев — не только за Маликом проследит, но и наложит отслеживающее заклинание на Уайтхолла. Не с одним, так с другим ей точно повезет. Довольная собой, Гермиона откинулась на спинку стула и, потарабанив пальцами по металлической столешнице, снова принялась за работу. Ей предстояло изучить биографии Малика, Уайтхолла, многих других высокопоставленных шишек «Гидры» и на всякий случай Этье. В одной из комнат она обустроила спальное место, но на сон отводила себе только необходимый минимум, посвящая подготовке к заданию все доступное ей время. За пару дней до Нобелевской церемонии Гермиона впервые покинула базу, чтобы выбрать подходящее к случаю платье. Конечно, его можно было трансфигурировать, а то и вовсе скрыть себя чарами, но, если уж честно, ей хотелось хотя бы на короткое время почувствовать себя частью нормального, не изломанного порталами мира. Половину своей жизни, включая последние несколько лет, она провела в состоянии войны, и если ее план провалится и все-таки придется проникнуть в «Гидру» в чужой личине, эта подзарядка ей определенно пригодится. *** Совершать трансатлантический перелет под дизилюминнационными чарами было не лучшей ее идеей. Но создавать международные порталы она не умела, а межконтинентальных аппарационых площадок в этом мире не существовало, поэтому оставался лишь один вариант. Решив не заморачиваться с поиском денег и бронированием билета, Гермиона предпочла незаметно пробраться в салон самолета и провести весь полет под чарами невидимости. В итоге она вымоталась настолько, что без животворящего эликсира, предусмотрительно захваченного с собой, давно бы валилась с ног. Из-за разницы часовых поясов между «Маяком», находящимся под озером Онтарио на границе Канады и США, и Стокгольмом времени оставалось только на регистрацию в гостинице и быстрые сборы. Черное шелковое платье, которое она выбрала для этого вечера, идеально подчеркивало талию и свободно спадало вниз. Длинные перчатки в тон позволили незаметно замаскировать палочку. Гермиона провела ладонями по животу, разглаживая невидимые складки, поправила уложенные в высокую прическу волосы и, бросив последний взгляд в зеркало, накинула пальто. Такси уже ждало ее внизу. Отыскать в толпе Малика и Уайтхолла труда не составило. Первому было слегка за тридцать, и эта версия Гидеона отличалась от грузного седого мужчины, которого Гермиона видела на фото. Сейчас он был молод и по-своему красив, но щеголеватая внешность с надменным выражением лица непроизвольно отталкивали. Зато Дэниел Уайтхолл не изменился ни на йоту. Именно благодаря этому Гермиона их и узнала. Рожденный в начале двадцатого века, Уайтхолл сумел вернуть себе молодость и остановить дальнейшее старение с помощью экспериментов над одним из нелюдей, и сейчас выглядел немногим старше сорока. Его маленькие круглые очки напоминали о Гарри, но Гермиона тут же отогнала эти мысли прочь, не желая проводить между ними даже мимолетные параллели. Церемония вручения Нобелевской премии была поистине впечатляющим событием. Шикарный зал, длинные ряды банкетных столов, сотни высокопоставленных гостей наряду с королевской семьей Швеции и грандиозный концерт в любое другое время захватили бы Гермиону с головой, но все ее внимание было сосредоточено на двух лидерах «Гидры» и французе Лоране Этье, которому не повезло оказаться на их радаре. Предложение о сотрудничестве было попыткой бросить пыль в глаза и создать иллюзию добровольности, но на самом деле ни у кого из тех, кого «Гидра» хотела завербовать, выбора не было. Либо они соглашались сами, либо их заставляли, либо, в случае отказа, устраняли. Этье оказался крепким орешком; он был одинок, стар и, очевидно, достаточно мудр, чтобы хорошо представлять последствия попадания результатов своей работы в неправильные руки. Ему хватило духу отказать, а у «Гидры» не нашлось рычагов давления, кроме самого крайнего. Наблюдая издали за разговором, который проходил прямиком в заполненном людьми зале, Гермиона подумала о том, что могла бы спасти смелого старичка. Но тогда пришлось бы отказаться от слежки, не говоря уже о непредсказуемых последствиях для будущего. Малик и его знания о монолите были сейчас важнее; за ним Гермиона планировала проследить лично, а на Уайтхолла наложить заклинание поиска, которое обнаружит его местоположение позже, в удобное для нее время. Грустно вздохнув, она решила сосредоточиться на том, для чего, собственно, и оказалась в прошлом. Когда они закончили разговор, и Этье поспешил занять место за столом, Малик с перекошенным от злости лицом что-то сказал поразительно спокойному Уайтхоллу. Тот кивнул, и они оба направились к выходу. Проходя мимо Гермионы, Малик вдруг затормозил, обвел ее оценивающим взглядом и медленно приблизился, растягивая губы в улыбке. Ее лицо вспыхнуло от наглости, с которой этот тип смотрел на нее. Так, словно она должна была упасть к его ногам только за то, что он осчастливил ее своим вниманием. — Гидеон Малик, — представился он, опуская голову в легком кивке. — Я бы очень хотел познакомиться со столь очаровательной особой, как вы. Желательно в более приватной обстановке. Я буду щедр, обещаю. В этот момент Гермиона не думала о том, что наживка сама попалась на крючок: вместо того, чтобы тратить силы на слежку, можно было уехать с ним прямо сейчас. Немного времени, уединенное место, парочка заклинаний — и дело сделано: ей сведения о монолите, Малику — Обливиэйт, а может, и какое проклятие на память. Но подобные методы были совершенно не в духе Гермионы, потому такой вариант даже не пришел ей в голову. А вот язвительный комментарий, волной поднявшийся в ответ на его сальный взгляд, готов был уже сорваться с языка. Но тут рядом с Маликом возник Уайтхолл и, тронув того за плечо, что-то шепнул на ухо. Улыбнувшись, Малик достал из кармана карточку: — Я остановился в пентхаусе Гранд-отеля. Присоединяйтесь ко мне ближе к ночи. Гермиона осадила его уничижительным взглядом, выхватила визитку и демонстративно разорвала ее на части. — Достаточно доходчиво объясняю? — уточнила она, выгнув бровь. Выражение его лица в этот момент дорогого стоило. Тонкие губы Уайтхолла дернулись в намеке на улыбку. — Мы спешим, — напомнил он Малику. Тот захлопнул приоткрытый рот, пригвоздил Гермиону к полу убийственным взглядом и быстро ретировался. Раздраженно закатив глаза и коснувшись спрятанной в перчатке палочки, она бросила на людей вокруг себя Конфундус. Это позволило незаметно сконцентрироваться на более сложном заклинании обнаружения, которое требовало специальных пассов. Послав его в спину удаляющегося Уайтхолла, Гермиона устало сползла на стул и в один большой глоток допила остатки своего шампанского. Название отеля, в котором остановился Малик, она, конечно же, запомнила. *** — Ты? — удивлению Гидеона Малика не было предела, когда посреди ночи Гермиона появилась в его пентхаусе. Она аппарировала на открытую террасу, которая прекрасно просматривалась с крыши соседнего здания, наложила на спальню звукоизоляционные чары, просканировала весь номер с помощью Гоменум Ревелио и, убедившись, что, кроме Гидеона и спящей рядом с ним женщины, больше никого нет, беспрепятственно вошла внутрь. — Как ты сюда попала? — напрягся он. Его рука потянулась в сторону пистолета, лежащего на прикроватной тумбочке. — Не-а, — цокнула языком Гермиона, покачав палочкой из стороны в сторону. А затем, нехорошо усмехнувшись, наложила два быстрых Ступефая на Гидеона и его ночную грелку. Поморщившись от вида разбросанных у кровати использованных презервативов, Гермиона левитировала Малика вместе с простыней на диван и устроилась рядом. Для заклятия нужны были только его глаза (не в буквальном смысле, конечно), поэтому временный паралич от заклинания был весьма кстати. — Легилименс, — прошептала она, поймав ошалелый и порядком напуганный взгляд напротив. В его голове было грязно. Образы хаотично вспыхивали, перекрывая друг друга. Словесные мыслеформы неслись беспорядочным потоком, заставляя ее хмуриться и напрягаться сильнее, до неприятных ощущений в висках. Гермиона сконцентрировалась и проникла глубже, отбросив все поверхностное и отыскав наконец то, за чем пришла. Первое же воспоминание Малика о монолите едва не заставило ее взвыть от досады. Существовал не только цельный камень, как Гермионе сказали, но и пять — Мерлин, пять! — дополнительных фрагментов, вырезанных из него и распределенных между правящими семьями «Гидры». Выставленные по периметру круга камни завибрировали и превратились в жидкость. Портал был открыт. Темноволосый юноша, похожий на Гидеона как две капли воды, занес ногу над образовавшимся колодцем, но в последний момент обернулся. На его лице читались обида и разочарование. Благодаря связи с Маликом Гермиона ощутила его любовь к этому парню, младшему брату, смешанную с отвратительным чувством вины. — Я буду верить, что ты вернешься! — крикнул ему Гидеон. Его голос дрожал, как и руки, которые Гермиона хорошо видела его глазами. Когда брат исчез в портале, Малик едва сдержал слезы. Плакать в присутствии членов Совета было признаком слабости, поэтому он заставил себя собраться и мысленно пообещал найти способ вернуть Его домой. Тогда и Натаниэль вернется, ведь для их Бога, самой Смерти, нет ничего невозможного. Да, именно так! Вот почему остаться суждено было ему, а не брату. Натаниэль был слишком мягок, чтобы управлять «Гидрой», он же, Гидеон, сможет ее вознести. От этих мыслей ему стало легче. Вина за то, что подставил брата на церемонии камней, немного отступила… Сосредоточившись на упомянутой церемонии, Гермиона попала в другое воспоминание. — Как это происходит? — спросил маленький Натаниэль. — Великий Бог сам выбирает достойного? — Нет, глупый, — рассмеялся Гидеон, запустив игрушечный кораблик в озеро, на берегу которого они с братом сидели. — Существует церемония. Если повезет, мы сможем поучаствовать в следующей вместе с отцом и представителями других уважаемых семейств. Каждый вытянет камешек, и тот, кому попадется белый, будет избран. — И его заберет Бог? Гидеон задумался. Он не знал деталей, но свято верил в то, что оказаться избранным — огромная честь. Воспоминание снова сменилось: — Не будь дураком! — яростно шептала Гидеону девушка с длинными светлыми волосами, от вида которой в его груди разливалось приятное тепло. Однако то, что она говорила, ему совершенно не нравилось. — Оттуда никто не возвращается! Быть избранным — вовсе не великая честь, а самое настоящее самоубийство! — Замолчи! — прошипел он, прижимая ее к дереву. Она пыталась вырваться, ерзала, брыкалась, отчего тепло Гидеону стало не только в груди. — В тебе говорит зависть, ведь девчонки не могут принять участие в церемонии, — он сильнее вжался в нее бедрами и промурлыкал: — Но ты не переживай: у вас иное предназначение. Она резко дернула коленом, отчего сознание Гидеона на секунду померкло от боли. Он взревел, хватаясь за пах, и упал на корточки. — Пошел к черту, Гидеон! Я расскажу отцу! — Тогда я расскажу своему, что ты забиваешь голову Нэта ерундой! — Я просто беспокоюсь о нем, — примирительно прошептала она. — Поговори с Уайтхоллом, может, он тебя вразумит… — Моя семья всегда была истинно верующей, Лаура! Никто этого не изменит! Следующее воспоминание показало Гермионе похороны Уилфреда Малика и разговор между двумя его сыновьями на пороге фамильного особняка. — Дэниелу Уайтхоллу нельзя отказывать, — сказал ему брат. Гидеон поджал губы, чувствуя жгучее раздражение. Он не собирался плясать под дудку человека, сидящего за решеткой, какой бы властью тот ни обладал. — Отец не верил в «Гидру» Уайтхолла, Натаниэль. И мы не станем. — Но нам все равно придется его навестить. Потянув за эту нить, Гермиона оказалась в тюремном коридоре перед просторной и богато обставленной камерой. — Я увлечен наукой, а не религией, — усмехнулся Уайтхолл. Выглядел он ровно так же, как и сегодня днем. — Раз в поколение взрослые мужчины тянут камни из мешка, и тех, кому выпадает белый, приносят в жертву жидкому валуну. Разве не смешно? — Быть избранным странником — великая честь! — возразил Натаниэль. — Архаичное жертвоприношение! — отмахнулся Уайтхолл. Он облокотился на решетку и посмотрел прямо в глаза Гидеону. — Ваши ритуалы глупы, но ваш отец глупцом не был. В его кабинете есть книга «Потерянный рай», взгляните, вам понравится. И когда вы оба прозреете и сохраните свои жизни, не забывайте, кому этим обязаны. В калейдоскопе воспоминаний Гермиона увидела, как в упомянутой книге братья обнаружили белый ритуальный камень с небольшой насечкой сбоку. Благодаря этой уловке Уилфред Малик неоднократно избегал участи стать избранным на церемонии. Гидеон чувствовал себя преданным: он всегда восхищался отцом и верил в их Бога. Впрочем, вера его была по-прежнему сильна. А вот в отце он разочаровался. — Мы позволим судьбе решать за нас. — Вместе до конца, — согласился Натаниэль. Они переглянулись, кивнув друг другу, и Гидеон одним быстрым движением выкинул камень в озеро. — Вместе до конца, — повторил он их клятву. Они обменялись крепким рукопожатием и заторопились в дом: сегодня у них было много важных гостей. В душе Гидеона возникло незнакомое доселе ощущение. Он не хотел врать брату, но чувствовал, что принял верное решение. Настоящий ритуальный камень, тот самый, с насечкой, который отец использовал на церемониях, сейчас оттягивал карман его пиджака. Гидеон собирался от него избавиться, но в последний момент, словно ведомый высшей силой, передумал и спрятал его в карман. В озеро он выкинул подобранную с земли гальку… У Гидеона было множество воспоминаний о том дне. В моменты, связанные с братом, его затягивало сильнее всего, тогда как Гермионе нужна была информация о монолите и его фрагментах. Чувствуя, что выматывается, она принялась перелистывать воспоминания быстрее, останавливаясь только на тех, которые ее интересовали. Свой фрагмент Малик хранил в фамильном особняке, расположенном у озера Эри. Где находился сам монолит, Гермиона так и не поняла. Скорее всего, Гидеон даже не видел его никогда, лишь знал, что из-за нестабильного состояния монолит был оставлен там, где хранился тысячелетиями. Сейчас, когда открытие портала происходило благодаря пяти объединенным вместе фрагментам, надобность в первоисточнике отпала. Нужно было лишь заставить камни резонировать на определенной частоте, с чем ученые «Гидры» научились справляться еще в начале восемнадцатого века, построив в Англии целый подземный комплекс. Почему ЩИТ не знал о существовании фрагментов? Видимо, именно так Малик и смог вызволить Улей. Может, это было стечением обстоятельств, а может, и хитрой уловкой. Отдать монолит в надежде, что ЩИТ найдет способ решить эту головоломку, а самим оставить у себя «запасной вход» — действительно гениально. Гермиона могла лишь догадываться о том, что произошло на самом деле, но факт оставался фактом: теперь вместо одного камня нужно было отыскать и уничтожить еще пять. Задача из разряда суперсложной стала практически невыполнимой. Пытаясь осознать новую информацию, она закрыла глаза и обреченно покачала головой. Связь с Маликом прервалась. Когда Гермиона снова посмотрела на него с намерением продолжить, она заметила струйку крови, стекающую из его носа. Плохой знак. Вторжение в разум магла и так несло в себе большие риски, но если переусердствовать, можно было буквально поджарить ему мозги. Жаль, у нее не было с собой Веритасерума. Прямые ответы на вопросы ускорили бы дело. Вместо этого Гермиона могла лишь просматривать воспоминания Малика и делать самостоятельные выводы. Она выяснила, что установка для открытия портала находится в Англии. Но упомянутое Уайтхоллом «раз в поколение» намекало, что следующая церемония состоится очень нескоро, а значит, нет смысла ее ждать. Нужно узнать, у кого хранятся фрагменты, найти их все, а затем уничтожить вместе с монолитом (местоположение которого по-прежнему остается загадкой). Стараясь сфокусироваться именно на этом, Гермиона снова проникла в разум Малика. На этот раз он даже попытался дать отпор, продемонстрировав красочные видения того, что сделает с ней в отместку. Похоже, именно нездоровая самоуверенность и убежденность в собственной неприкосновенности придавали Гидеону сил. Хотя прямо сейчас ему было страшно. Гермиона попробовала направить его мысли в нужное русло, но сознание Малика снова затопило удивительной смесью вины и убежденности в собственной правоте. Он пытался оправдать свои предательства, поняла она. Словно в подтверждение, перед ее глазами замелькали лица Натаниэля, той девушки, Лауры, старшего Малика. И даже испытание газа над десятками гражданских Гидеон считал необходимостью, а не массовым убийством. Потрясающий самообман! «Монолит, — мысленно надавила Гермиона, чувствуя, что еще немного — и его разум не выдержит. — У кого хранятся фрагменты? Кто может знать об оригинальном камне?» Замелькали картинки с последней церемонии. Она увидела лица ее участников, но это мало чем помогло, ведь с тех пор прошло не меньше десятилетия. Перегруженный мозг Малика отказывался давать подсказки, то и дело возвращаясь к последнему разговору с Лаурой. Сдавшись, Гермиона решила посмотреть. — У тебя хватило наглости явиться на его похороны? — процедила сквозь зубы девушка, явно не желая привлекать ненужное внимание. Сейчас она выглядела старше и держалась значительно увереннее. Гидеон считал ее красивой. Будь она умнее, могла бы носить его фамилию. Союз их семей стал бы впечатляющим. И крайне выгодным обоим. Но как и ее упертый недальновидный отец, который не хотел вести дела с Маликом и отказал ему в праве использовать ресурсы Браунов (за что и поплатился, не оставив Гидеону выбора), Лаура выбрала неправильную стратегию. — Я пришел отдать дань уважения, — спокойно ответил он. — И поговорить с тобой. Она схватила его за рукав и потянула в сторону коридора. — Мы оба знаем, что вы ненавидели друг друга, — прошипела она. — Если я выясню, что ты причастен к его смерти, я уничтожу тебя, Гидеон Малик! — Клянусь, я бы никогда не предал друга семьи, — соврал тот, не моргнув и глазом. — О, не строй из себя человека чести! Ради собственной шкуры ты подставил родного брата! Глаза Малика округлились от удивления, пульс ударил в виски. Откуда она, черт возьми, узнала? — Я слышала ваш разговор у озера и знаю твой маленький грязный секрет. Ты уже лишил меня любимого человека, Гидеон. Если еще и смерть отца на твоей совести… — Лаура сузила глаза и покачала головой. — Когда там следующая церемония? В двухтысячном? Что если я воспользуюсь своим правом и созову Совет раньше? Думаю, им будет интересно узнать, как ваша семейка годами обводила всех вокруг пальца. — У тебя нет доказательств, — отрезал он. Кулаки чесались от желания придушить ее на месте. Если бы не шастающие мимо официанты, он бы, возможно, так и поступил. — Я найду их. — Это угроза? — Предупреждение. Или обещание. Зависит от обстоятельств. Проваливай отсюда, Гидеон! И больше никогда не появляйся в этом доме! Гермиона чувствовала, что Малик ускользает: от перенапряжения он практически отключился. По-хорошему, давно пора было заканчивать; она и так пробыла в его голове дольше, чем планировала. Но по какой-то необъяснимой причине Гермиона знала, что его воспоминания о Лауре важны. Она решила досмотреть последние — и перейти к корректировке памяти. — Нам нужны ресурсы ее отца, Гидеон, — протянул Уайтхолл, крутя в руках граненый стакан с бурбоном. — Он был таким же увлеченным ценителем, как и я, но всегда держался особняком. Уверен, в его коллекции найдется много любопытных предметов. — С каких это пор тебя интересуют всякие диковинки, Дэниел? Я думал, ты увлечен наукой, а не религией, — не упустил возможности напомнить об их старом разговоре Малик. Тогда он был зеленым юнцом, которому взгляды Уайтхолла на будущее «Гидры» казались в корне неверными. — Иногда грань очень тонка, мой друг. Но это не значит, что я уверовал в вашего бога. Да, я не отрицаю его существование. Просто у меня иное представление о том, кем он является. И ради чего к нему посылают людей. — Ты знаешь, что я не люблю говорить на эти темы, — моментально ощетинился Гидеон. — Знаю, потому и говорю, — хмыкнул Уайтхолл. — Но так и быть, вернемся к Лауре. Теперь, когда ее отец больше не помеха, она единственная наследница его состояния. В ее руках слишком много бесценных вещей и власти, которой она, к счастью, пока не осознает, а также… твоя маленькая тайна. Если ты не сделаешь ее союзницей, она станет опасной проблемой. Тебе нужно добиться ее лояльности. Или предпринять меры. Ты понимаешь, о чем я? Малик мрачно кивнул. Он уже и сам об этом думал. Они с Лаурой были знакомы с детства, но своим гонором и строптивостью она сама подписала себе приговор. Он даст ей еще один шанс образумиться, а если нет — придется подумать о вариантах… Вынырнув из этого воспоминания, Гермиона нахмурилась. Как только она вернется на базу, сразу отыщет досье Лауры Браун. Интуиция подсказывала, что девушка могла оказаться тем самым «донором для оборотного», на которого намекал Стрэндж. Если, конечно, она все еще жива. Сложно было судить о давности разговора Малика и Уайтхолла — с одинаковым успехом он мог состояться вчера или несколько лет назад. Стерев из памяти Гидеона свой визит, она послала в Малика усыпляющее заклинание и, выдернув на всякий случай клок волос, отменила Ступефай. Проделав то же самое (кроме волос) с распластанной в постели женщиной, Гермиона с чувством выполненного долга аппарировала в свой отель и завалилась спать. *** Обратный перелет дался еще сложнее. К моменту, когда Гермиона оказалась на базе, она чувствовала себя полной развалиной. Но времени на отдых не было: приняв быстрый душ, она тут же отправилась в комнату управления и принялась искать информацию о Лауре. По фамилии Браун обнаружилось досье только на ее отца Арнольда. Один из богатейших членов «Гидры», после смерти жены от редкого генетического заболевания он вел уединенный образ жизни и занимался поиском разнообразных артефактов, а также управлял несколькими исследовательскими объектами на Аляске и в Сибири. Судя по всему, к числу «истинно верующих» он себя не причислял и, подобно Уайтхоллу, подходил ко всему исключительно с научной точки зрения. Гермионе показалось, что в тайну основания «Гидры» и ее настоящей цели было посвящено не так много людей в принципе. Обладая определенным влиянием в организации, Браун, скорее всего, правду знал, но предпочитал держаться подальше от Совета и церемоний. Лаура была его единственным ребенком. Она окончила частную школу в Швейцарии, затем получила экономическую степень в Стэнфордском университете, но в конце 1982 года, после трагической гибели отца, покончила жизнь самоубийством, сбросившись со скалы фамильного особняка. Наследником Браунов оказался… Малик. Дочитав досье, Гермиона раздосадовано вздохнула и принялась мерить шагами помещение. Точная дата смерти Лауры не уточнялась. До конца года оставалось около двадцати дней. Каковы шансы на то, что она еще жива? Если так, должна ли Гермиона ее спасти? И главный вопрос: поможет ли перевоплощение в Лауру Браун найти монолит и его фрагменты? Гермиона по-прежнему считала, что это не лучший вариант. Магия казалась куда более действенным методом; вон сколько всего полезного она добилась от Малика за одну только ночь! Но слова Стрэнджа никак не шли из головы. Как и образ Лауры, обещающий Гидеону возмездие. Можно было проникнуть в дом Браунов и найти ее ДНК, но если Лаура погибнет, оборотное зелье, скорее всего, не сработает. В учебниках по зельеварению подчеркивалось, что «донор» должен быть живым человеком, то есть, животные, магические существа, вампиры и мертвецы исключались. Но Гермиона хорошо помнила свой случайный эксперимент с кошачьей шерстинкой, поэтому перечисленные категории вызывали сомнения. Все-таки зелье требовало ДНК, и если использование животных клеток приводило к биологическому конфликту, то, например, волосы и ногти живого человека мало чем отличались от волос и ногтей мертвого, поскольку что в первом, что во втором случае были образованы из ороговевшей, неживой ткани. А еще, много лет назад, Гермиона краем уха слышала о подготовке облавы на некую мадам Фью, которая вела специфический бизнес в Лютном переулке. Клиентам была обещана незабываемая ночь с любым объектом их грез, если имелись его «образцы» и нужная сумма. Когда Гермиона спросила у Гарри, курировавшего дело, была ли Фью метаморфом, он лишь загадочно улыбнулся и сказал, что она — отличный зельевар. Из всего этого следовал вывод, что оборотное зелье требовало тщательной научной реновации, но Гермиона не собиралась проверять свои домыслы на практике. Слишком многое стояло на кону. Нужно было спасти Лауру, решила она. А дальше действовать по ситуации. В конце концов, не исключено, что с помощью легилименции удастся добиться больше, чем при попытке разыграть никому не нужный спектакль с оборотным. Так или иначе Лаура должна выжить. *** Холодный океанский бриз пронизывал до костей. Окружив себя согревающими и дезилюминационными чарами, Гермиона быстрым шагом направилась к возвышающемуся неподалеку старинному особняку. Найти это место оказалось непросто. Она потратила три бесценных дня, разыскивая любое упоминание об особняке Браунов, но только благодаря идее посетить Нью-Йоркскую публичную библиотеку узнала адрес. Замок Арнольда Брауна и территория, прилегающая к нему, считались частным природным заповедником. Конечно, у Браунов имелись и другие загородные имения, но лишь одно из них располагалось в скалистой местности. С помощью атласа и иллюстрированных путеводителей, Гермиона составила маршрут для аппарации и, несмотря на риск подобной затеи, переместилась в Калифорнию уже спустя несколько часов. Время суток в этот момент интересовало ее меньше всего, но оказавшись в Пойнт-Даме, она поняла, что было бы неплохо учесть разницу во времени. Крутой каменистый выступ, у подножия которого раскинулся замок, обдувался ветрами со всех сторон и выглядел в блеклом свете луны немного зловеще. Сама территория была огорожена высоким кирпичным забором; широкая асфальтированная дорога тянулась откуда-то слева, упираясь в вычурные железные ворота. Гермиона сжала палочку, намереваясь аппарировать ближе к дому, когда вдруг ее внимание привлек странный отблеск на вершине скалы. Прищурившись, она попыталась хоть что-нибудь разглядеть со своего местоположения. Завывающий ветер трепал волосы; от растекающегося в груди предчувствия сердце заколотилось быстрее: неужели ей повезло оказаться здесь в тот самый момент? Но мимолетная радость сразу сменилась тревогой: она ведь могла и опоздать… Не теряя больше ни секунды, Гермиона аппарировала. Бледная как смерть Лаура Браун была окружена шестью мужчинами. В черных тактических костюмах, с масками на лицах и автоматами в руках, они медленно теснили ее к обрыву. Треск, с которым Гермиона появилась на вершине утеса, на мгновение перебил шум ветра и привлек к ней ненужное внимание. А может, дал Лауре фору. Увидев, что ее обидчики отвлеклись, она кинулась в сторону узких, круто уходящих вниз ступеней. Гермиона вскинула палочку и обезвредила одного из мужчин. Краем глаза она заметила, как двое других бросились Лауре наперерез. Остальные развернулись в ее сторону, но, никого не обнаружив (хвала Мерлину за дезиллюминационные чары!), растерянно замерли. Эта заминка позволила Гермионе вырубить второго. Однако вспышка заклинания выдала ее местоположение. Оставшиеся оперативники, не дожидаясь дальнейшей атаки, открыли стрельбу. Гермиона инстинктивно окружила себя Протего, понятия не имея, сработает ли заклинание против магловского оружия. Пули застревали в воздухе, но все же просачивались сквозь защитный барьер и падали у ее ног. Она понимала, что долго тот не продержится. Нужно было хватать Лауру и срочно аппарировать. — Инфракрасный датчик! — крикнул один из оперативников, активировав что-то на своей маске. Второй последовал его примеру и, моментально обнаружив Гермиону, сбил ее с ног. Не ожидая, что Протего так легко пропустит физическую атаку, она даже не успела сориентироваться. Опомнившись, Гермиона потянулась за оброненной палочкой, как вдруг массивный мужской ботинок, врезавшийся ей в живот, легко отшвырнул ее назад. Задыхаясь от боли, она перевернулась на бок, ища глазами палочку, но той нигде не было. Подняв взгляд, Гермиона обнаружила ее в чужих руках. Дальше все произошло, словно в замедленной съемке. Огромные пальцы в черных перчатках обхватили древко и легко, с отвратительным хрустом переломили его пополам. Отчаянный крик Гермионы заглушил дикий вой магии, которая вырвалась то ли из ее груди, то ли из умирающей палочки. Окружающий мир взорвался вспышкой света, а когда все закончилось, Гермиона поняла, что лежит в центре небольшого кратера совершенно одна. В этот момент она не думала о Лауре и гидровских ублюдках, и о том, как далеко их отшвырнуло магическим всплеском. Каждую ее клетку затопило горе. Она подползла к палочке, подняла ее дрожащими пальцами и, баюкая, словно ребенка, прижала к груди. Для любого волшебника потеря палочки была трагедией. Когда это случилось с ней впервые, Гермиона достаточно быстро оправилась: пришлось использовать палочку Беллатрикс, а позже, после войны, она приобрела себе новую, практически идентичную первой. Но сейчас, в этой иной реальности, в мире, где не существовало магического сообщества, в прошлом, которое должно было изменить будущее, потеря палочки казалась не просто трагедией, а полным крахом всех надежд. По щекам Гермионы потекли горькие слезы. Какое-то время она просидела с палочкой в руках, пытаясь принять случившееся и понять, что делать дальше. Прошло немало времени, прежде чем она, вытерев грязными ладонями лицо, поднялась на ноги. Бережно спрятав потрескивающие остаточной магией половинки древка в рюкзак, Гермиона впервые в жизни пожалела о том, что не сохранила палочку Беллатрикс. Оглядевшись, она отстраненно подумала о том, что надо убираться из этого места, пока ее не обнаружили. А вместе с ней и гору трупов, раскиданных по берегу. Прижав руку к ушибленному боку, она осторожно приблизилась к краю скалы и взглянула вниз. Светлые волосы Лауры отчетливо белели на темном песке, а полы ее длинного платья развевал ветер. Сердце Гермионы сжалось от сострадания. Будь у нее палочка, она могла бы помочь Лауре. Возможно, в ней еще теплилась жизнь. Едва подумав об этом, Гермиона застыла: у нее ведь оставались зелья! Чары надежно защищали содержимое ее рюкзака от физического воздействия, а значит, она могла спасти Лауру… или хотя бы ввести ее в летаргический сон. Напиток живой смерти всегда был в магической аптечке Гермионы. Замедляя процессы жизнедеятельности, он позволял выиграть время до прибытия колдомедиков, когда не получалось оказать первую помощь сразу. Заторопившись вниз, Гермиона едва не сорвалась с крохотных ступеней. Проклиная чертовых гидровских оперативников, боль в боку и зря потерянное время, она добралась наконец до Лауры и упала возле нее на колени. Песок под ее головой был красным от крови, вокруг виднелось множество камней разных форм и размеров. Надежды на благоприятный исход при падении с такой высоты было мало, но Гермиона не могла не попытаться. Она прижала пальцы к шее Лауры и напряженно застыла. Пульс не прощупывался. Прильнув ухом к ее груди, Гермиона на всякий случай прислушалась к сердцебиению… Лаура Браун была окончательно и бесповоротно мертва. Скрючившись на мокром песке и обхватив колени руками, Гермиона позволила себе несколько секунд отчаяния. Был ли у нее шанс завершить миссию без палочки? Скорее всего, нет. Однако в ее жилах бурлило достаточно упрямства, чтобы продолжать борьбу, несмотря ни на что. Она никогда не сдавалась дольше, чем на короткое мгновение, когда паника захлестывала сознание. Не сдастся и сейчас. В конце концов, кроме этой цели, у нее не осталось ничего, за что стоило бы бороться. Хоть палочка и была уничтожена, знания и магические ресурсы остались при ней. Даже если ей удасться найти и обезвредить хотя бы один фрагмент монолита, разве это не будет лучше нулевого результата? Поежившись от пронизывающего холода, Гермиона снова посмотрела на Лауру… и, развернувшись, принялась рыться в рюкзаке. Отыскав наконец одну из порций оборотного, она выдернула волосинку из головы распластанной перед ней девушки и опустила ее в пузырек. Настало время проверить, действительно ли ДНК мертвеца так бесполезна. Зелье забурлило и окрасилось в серебристый цвет. Гермиона сделала глубокий вдох и, не оставляя себе времени на сомнения, одним быстрым глотком осушила треть флакончика. Многое могло случиться… Например, был шанс превратиться в мертвую Лауру и оставаться такой, пока зелье не выветрится. А может, как и в случае с кошачьим ДНК, выход из подобного состояния и вовсе не был возможен без посторонней помощи. Но, словно ведомая неким шестым чувством, Гермиона решила рискнуть. Растущее внутри жжение распространилось по всему телу. Она согнулась пополам, хватая ртом воздух. Кожа плавилась подобно воску, но Гермиона знала, что это обманчивое ощущение. А вот пульсация в голове была более чем реальной. Как и горечь в горле. Когда все закончилось, она посмотрела на свои дрожащие руки, отмечая удлинившиеся ногти и другую форму пальцев. Приподняв прядь волос на уровень глаз, убедилась в том, что их цвет тоже изменился. Да и лицо на ощупь казалось совсем другим. Судя по всему, превращение прошло успешно, и, кроме настойчивой боли в затылке, негативных последствий не наблюдалось. То ли смерть «донора» никогда и не была помехой для оборотного, что специально скрывалось из-за возможных злоупотреблений, то ли подобными расширенными свойствами обладало именно это, выданное Стрэнджем зелье. Гермиона ведь понятия не имела, где он взял такую огромную партию и насколько качественно та была сварена. От этого напрямую зависела и продолжительность превращения, и возможные побочные эффекты для организма. Она снова задалась вопросом, как много Стрэндж знал о деталях ее путешествия? Предвидел ли этот момент? Может быть, все ее действия были изначально предопределены? От обилия вопросов голова шла кругом. Решив сконцентрироваться на более насущных, Гермиона подползла к Лауре и, мысленно попросив прощения, вырвала так много ее волос, сколько смогла. На некоторых прядях остались кровавые корочки. Подхватив тело под руки, она потащила его вдоль берега, пока не наткнулась на небольшой грот со сводчатым потолком и широким входом. Не самый лучший вариант, но за неимением других сойдет… А позже она что-нибудь придумает. Погладив Лауру по щеке и спрятав ее за каменистым выступом, Гермиона поплелась обратно, еле передвигая ноги от усталости. Пришлось сделать большой крюк, прежде чем она отыскала всех шестерых оперативников. Никто не выжил. Гермиона проверила каждого, чтобы убедиться. Чувствуя мертвецкую усталость, она побрела в сторону дома, но, не выдержав, привалилась спиной к дереву. Веки горели огнем, будто в них засыпали раскаленный песок. Она подумала, что если прикроет их всего на секундочку, станет легче. Нужно лишь немного отдохнуть и с новыми силами… — Мисс Браун! Боже мой, слава Всевышнему, вы живы! Гермиона резко распахнула глаза, уставившись на склонившегося над ней пожилого мужчину с глубокими залысинами на лбу и зачесанными назад седыми волосами. Несколько секунд она никак не могла понять, что происходит и где она находится. Но вскоре мозг окончательно проснулся, и воспоминания о прошедшей ночи заплясали перед глазами. Мерлин, как она могла уснуть? Сколько часов прошло? Прижав руку к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце, Гермиона заморгала, пытаясь сориентироваться. Тело ощущалось сплошной напряженной мышцей и болело от макушки до пят, но судя по тому, что ее назвали Лаурой, она все еще находилась под действием оборотного. — Что случилось? — прохрипела она чужим голосом, отчаянно соображая, как выкрутиться. Кем был этот человек? Он не выглядел опасным, но это не значило, что он таковым не являлся. На его лице читалось неподдельное беспокойство; руки, обхватившие ее плечи, мелко дрожали. Либо он искренне переживал за Лауру и был напуган случившимся, либо… трясся за свою шкуру, если был причастен к покушению. Гермиона не собиралась исключать ни одного варианта. А еще ей нужно было вести себя так, чтобы ничем не выдать, что она вовсе не Лаура и понятия не имеет, кто перед ней находится. — Я так испугался! — воскликнул он, и вдруг выражение его лица резко изменилось: — За что вы так со мной? Сначала мистер Браун, потом вы… Я бы не вынес! Гермиона зависла, не зная, что ответить. Она не зря предупреждала, что затея с оборотным обречена на провал: в ней не было ни унции актерского таланта. Как, черт возьми, кем-то притворяться, когда она больше не может ни в разум проникнуть, ни память собеседнику подправить? От мыслей о сломанной палочке в глазах защипало. — Могу я пойти домой? — выдавила она из себя так тихо, что мужчине пришлось наклониться ниже, чтобы ее расслышать. — Конечно, мисс Браун. Вот так, поднимайтесь, я помогу. Боже мой… это кровь? Гермиона опустила взгляд на свои руки — и ужаснулась. Слава Мерлину, она надела черные вещи (все-таки не на праздную прогулку собиралась), и всех остальных следов крови заметно не было. — Я упала… — пробормотала она. — Кое-что случилось… — К счастью, не случилось, — заметил он укоризненно. — Я видел вашу записку! На всякий случай виновато опустив глаза, Гермиона вернулась к дереву и подхватила брошенный рюкзак, чем невольно привлекла к нему внимание. — Ох, вот оно что. Значит, вы хотели сбежать, а не… Но зачем? Нет места безопаснее, чем дом. Он сказал это так искренне, что Гермиона сдалась. В данный момент он вряд ли представлял для нее угрозу. А о причастности к покушению лучше любых слов могла свидетельствовать его реакция. — Тогда как объяснить вот это? — она махнула рукой в сторону скалы, внимательно следя за выражением его лица. Мужчина прищурился, вглядываясь вдаль; на испещренном морщинами лбу пролегли две глубокие вертикальные складки. Эмоции на его лице сменяли одна другую: сначала недоумение, затем догадка, а дальше, когда он разглядел тела, его зрачки расширились от ужаса. — Я должен был понять! — воскликнул он. — Это не вы подсыпали мне снотворное, не так ли? И предсмертная записка — не более чем фикция? Господи боже, вас хотели убить! Как и вашего отца… Это все он! Чертов коршун, пиявка, вцепившаяся в ваше наследие! — Гидеон? — осторожно уточнила Гермиона. — Конечно! Кто же еще? Вы поэтому решили сбежать? Но как вам удалось?.. Они же… — он сокрушенно покачал головой, явно намекая на количество трупов. Гермиона не стала комментировать версию с побегом, думая вместо этого, как объяснить случившееся с оперативниками так, чтобы не вызвать новых вопросов. Может, свалить все на потерю памяти? — Я плохо помню, что случилось… После удара головой, — она коснулась своего затылка, давая понять, что засохшая кровь на руках именно оттуда, — воспоминания очень путаные… На морщинистом лице читалось неподдельное беспокойство. Гермиона замялась, не зная, стоит ли развивать версию с пробелами памяти: все же превращать этот фарс еще и в дешевую мыльную оперу не хотелось. — Они появились из ниоткуда… — начала сочинять она. — Шестеро, лиц не видно… Когда я побежала к скалам, они разделились, пытаясь меня окружить. По чистой случайности один из них споткнулся, упал, а я отобрала его оружие. Странное такое, стреляло волнами энергии или чем-то подобным… Да, Гермиона, еще про световой меч вспомни. — И вы справились со всеми? — глаза мужчины округлились от удивления. — Я нашла укрытие и стреляла в каждого, кто подходил ближе… Мне было так страшно! Потом я побежала сюда но, видимо, зацепилась за корень и потеряла сознание. Было стыдно за столь неуклюжую ложь, но ничего другого она не придумала. Оперативники погибли в результате падения с утеса, а не от пулевых ранений. Но разве могла хрупкая девушка столкнуть шестерых крупных мужчин вниз? Энергетическое оружие звучало правдоподобнее. Правда, она понятия не имела, существует ли оно на самом деле. — Я всегда говорил вашему отцу, что уроки стрельбы никогда не помешают истинной леди! Ваша стойкость достойна восхищения! А я, старый дурак, так виноват, пропустил… Гермиона облегченно выдохнула, радуясь, что этот человек больше беспокоился о Лауре, а не о причинах, по которым та выжила. — Все в порядке, — она взяла его за руку и успокаивающе сжала ладонь. — Мы ведь больше этого не допустим? Найдем предателя? — Конечно! Но прежде я позабочусь о вашем состоянии. Пойдемте, мисс Браун, позвольте вам помочь… *** Попросив мистера Эрика, а именно так назвала его встретившаяся на пути горничная, проводить ее до спальни, Гермиона пообещала самостоятельно обработать «практически затянувшуюся» рану на голове и убедила оставить ее одну. Эрик отпирался недолго. Видимо, у него имелись догадки относительно того, кто из персонала был скомпрометирован, и он как можно скорее хотел во всем разобраться. Добрые глаза на этот раз горели праведным гневом. Оставшись наедине с собой, Гермиона бегло осмотрела комнату. Огромная, со вкусом обставленная спальня напоминала скорее отдельную квартиру с несколькими зонами и просторной ванной комнатой. Отделанное мрамором помещение с круглой, вырезанной прямо в полу нишей для купания и окнами вместо потолка выглядело по-королевски шикарно. Гермиона уже и не помнила, когда в последний раз позволяла себе расслабиться. Набрав ванную и с удовольствием скинув грязную одежду, она погрузилась в пенную воду по самую шею и блаженно прикрыла глаза. Не только ее тело нуждалось сейчас в перезагрузке, но и мозг. Нужно было обдумать случившееся и решить, как действовать дальше. Лауре Браун по-прежнему угрожала опасность. Малик вряд ли остановится на одной попытке, а раз теперь Гермиона была фактически отрезана от магии, она могла полагаться только на собственную хитрость и… защиту других. В ее распоряжении имелись знания о будущем, доступ к секретным данным «Гидры», рюкзак, полный полезных магических штук, и наследие Арнольда Брауна. Осталось разобраться, в чем именно оно заключается и как лучше его использовать. А также выяснить, как долго длится эффект оборотного зелья, и поскорее забрать с «Маяка» остальные его запасы. И тело Лауры… Гермиона надеялась, что спрятала его достаточно хорошо. Хотя бы на первое время. Вымыв голову и выбравшись из остывшей воды, Гермиона подошла к высокому напольному зеркалу и внимательно себя осмотрела. Они с Лаурой были примерно одной комплекции, что значительно упрощало дело. Ее кожа была покрыта бледными веснушками, грудь казалась полнее, плечи — немного уже, а прямые волосы теплого пшеничного оттенка доходили до лопаток. Гермиона вспомнила о спрятанных в рюкзаке прядях, которые пришлось вырвать прямо из головы Лауры, и невольно поежилась. Ей было жаль девушку. Несмотря на то, что это Малик организовал покушение, и Лауре суждено было умереть так или иначе, Гермиона чувствовала вину не только за то, что не смогла ее спасти, но и за использование ее тела, имени и жизни. Но потом, напомнив себе, для чего все это делается, она отбросила эти мысли прочь и сконцентрировалась на насущных проблемах. Тщательно осмотрев комнату, она обнаружила несколько альбомов с фотографиями и множество видеокассет. Остаток дня, отвлекшись только на принесенный в комнату обед и короткий разговор с горничной, Гермиона коротала за изучением жизни милой улыбчивой девушки, которой не повезло родиться в семье одного из высокопоставленных членов «Гидры». Впрочем, отношения с отцом у Лауры были хорошие. Они проводили много времени вместе, и его любовь к дочери чувствовалась даже через экран телевизора. На видео часто мелькал этот дом, его обитатели и Лаура, которая становилась взрослее от записи к записи. На самых первых кассетах встречались также и братья Малики. Гермиона настолько увлеклась, что едва не пропустила момент, когда действие зелья ослабло. Тело зачесалось, предвещая о грядущем возвращении в родную форму, а когда она взглянула в зеркало, увидела, что волосы и глаза успели потемнеть. Сложно было сказать, сколько времени прошло. Гермиона появилась здесь поздним вечером, может быть, даже ночью, утром ее нашел Эрик, а сейчас дело шло к закату. Это означало, что зелье действовало значительно дольше двенадцати часов, что существенно превышало любый задокументированный ранее срок. Отыскав флакончик с серебристым содержимым, Гермиона сделала на этот раз всего один глоток. И засекла время. Симптомы отмены вернулись спустя пять с половиной часов. Таким образом она выяснила, что время действия напрямую зависело от количества выпитого зелья, что тоже было весьма любопытным фактом. Вечером к ней заглянул Эрик. Он принес ужин (видимо, подобные приемы пищи были для Лауры привычным делом) и доложил о том, что нашел предателя и разобрался с телами. Когда Гермиона поинтересовалась, что именно он сделал со шпионом Малика, Эрик лишь отвел взгляд и неопределенно пожал плечами. — Вы в безопасности, мисс Браун, — сказал он. — Это главное. — Надолго ли? — спросила она в ответ. Внимательные глаза под густыми седыми бровями напряженно следили за Гермионой, словно оценивая, стоит ли развивать эту тему. — Ваш отец оставил кое-какие записи, — признался он наконец. — Я взял на себя смелость отправить их копии мистеру Малику… вместе с телами напавших на вас людей. Смею предположить, что после этого он оставит вас в покое. Гермиона поперхнулась воздухом. — Разве не я должна принимать подобные решения? — уточнила она, тщательно взвешивая каждое свое слово. — Мне казалось, вы хотели держаться подальше от дел организации. Если это изменилось, прошу прощения. Она лишь коротко кивнула. — И что теперь? Малик так просто успокоится? С учетом увиденного в его голове, Гермиона очень в этом сомневалась. — Будем надеяться. Если нет, вам придется выступить перед Советом с заявлением. И, разумеется, доказательствами. — Которых у нас нет? — догадалась она. — Не совсем, — вздохнул Эрик. — Но их все еще не достаточно для подобного обвинения. Гермиона раздраженно скрипнула зубами. Уходя, Эрик пообещал сделать все возможное для обеспечения ее безопасности. Она долго не могла уснуть, думая о том, как лучше обыграть ситуацию. Возможно, получится расспросить Эрика о монолите и отношениях Арнольда Брауна с другими важными семьями «Гидры». Да и идея с Советом звучала интересно. Ведь у кого-то из этих людей хранились фрагменты, и если удастся узнать их имена и копнуть поглубже… Напомнив себе, что без палочки ее возможности весьма ограничены, Гермиона тоскливо вздохнула и, перевернувшись на другой бок, закрыла глаза. Уснуть удалось лишь к рассвету. А утром ее разбудил настойчивый стук в дверь. Хмурый Эрик сообщил, что внизу с незапланированным визитом ее ожидает… Гидеон Малик. *** — Ты? — повторила Гермиона его же слова, когда после быстрых сборов и глотка оборотного спустилась вниз. Она понятия не имела, какой тактики лучше придерживаться с этим гнилым типом, который имел наглость заявиться к Лауре после того, как спланировал ее убийство. — И тебе не хворать, милая! — Гидеон широко улыбнулся и поудобнее устроился в кресле. Дождавшись, когда Гермиона присядет на стоящий напротив диван, он небрежно протянул: — Твой слуга отправил мне любопытное послание. — Ты говоришь о трупах своих наемников? — хладнокровно уточнила она, изогнув бровь. Малик бесил ее на интуитивном уровне. Самодовольное лицо, на которое он сейчас навесил выражение святой невинности, выглядело нелепо. — Наемников? Моих? — он оскорбленно схватился рукой за сердце. — Как ты могла так плохо обо мне подумать? На мгновение забыв, в чьем теле находится, Гермиона рванула вперед и, схватив Малика за горло, прижала его к спинке кресла. Чертовски не хватало палочки, которую она бы сейчас с удовольствием воткнула ему в шею. С его лица слетела театральность. Глаза зажглись азартом и предвкушением. — Хватит ломать комедию, Гидеон! Мы оба прекрасно знаем, кто стоит за смертью моего отца и вчерашним покушением. — Я бы никогда не поступил с тобой подобным образом, — заверил он так искренне, будто сам верил в свою ложь. Теплая ладонь коснулась ее лица, и Гермиона быстро отпустила его шею, отходя на безопасное расстояние. — Мне больно, что ты так обо мне подумала… — Для чего ты явился? — она сжала пальцами переносицу и снова опустилась на диван. Подобные игры, когда одна из сторон откровенно наслаждалась своей ложью, а другая вынуждена была это терпеть, изрядно утомляли. — Разве я не запретила тебе здесь появляться? — Я всего лишь беспокоился, — Гидеон подался вперед и облокотился о свои колени, оказавшись вдруг совсем близко. — Особенно, когда получил такую занимательную, кхм, доставку. Знаешь, очень невежливо со стороны дворецкого вскрывать личные письма его хозяина. И отправлять ничем не подтвержденные слова человека, который уже не сможет за них ответить, другому уважаемому человеку. Гермиона смотрела на него, пытаясь понять, чего он добивается. Испугала ли его на самом деле угроза Эрика? Пытается ли он запугать ее в ответ или прикидывается невинной овечкой? — Что ты хотел от моего отца? Возможно, если дать ему желаемое, он отстанет? Все-таки у Гермионы была своя цель. Внутренняя грызня «Гидры» ее мало интересовала. — Так ты их не читала? — хмыкнул Гидеон, задумчиво почесав подбородок. — Лаура, дорогая, предлагаю поговорить обо всем позже, например, за ужином. Сегодня я хотел лишь убедиться в твоем здравии и заверить, что не имею к случившемуся никакого отношения. Ты ошибаешься на мой счет. Гермионе хотелось закатить глаза, но она сдержалась. — Но если ты решишь идти по этому пути, — нарочито тихо добавил он, — подумай вот о чем: если бы я послал за тобой людей, мы бы сейчас здесь не сидели. Они оба знали, что Малик отправил к ней наемников и что они потерпели неудачу, но вел себя так, будто этого ни то что никогда не случалось, а не могло случиться в принципе. Видимо, потому что он был великим, безупречным, неотразимым Гидеоном Маликом. Какая же поразительная, просто уникальная способность к самодурству и раздутое до небес эго! Нет, она никогда не станет с ним сотрудничать. — Катись к черту, Гидеон! — прорычала Гермиона, указывая на дверь. До дрожи хотелось стереть из его глаз самодовольное выражение, но она не знала, как сделать это без палочки. Малик не боялся разоблачения, понимая, что у нее недостаточно доказательств. И не собирался оставлять ее в покое, чувствуя свою безнаказанность. Но что-то же должно было его припугнуть? Что-то, достаточно страшное, чтобы он трижды подумал, прежде чем снова с ней связываться. Внезапно Гермиону осенило. Она вспомнила разговор со Стивом и, быстро накидав в голове план, мысленно себе поаплодировала. — Ах, да. Пока ты не ушел… — обратилась она к Гидеону, который все еще сидел, вольготно развалившись в кресле. — Думаю, тебе интересно узнать, почему все твои наемники мертвы. На этот раз он даже не стал отрицать свою причастность, лишь нетерпеливо изогнул брови, ожидая продолжения. — Проект «Зимний солдат» о чем-то тебе говорит? Лицо Гидеона покрылось пятнами. — Не может быть! — он вскочил на ноги и в два широких шага оказался возле нее. — Как тебе удалось? Паника в глазах Малика вдруг сменилась восторгом. Гермиона нахмурилась, начиная подозревать, что невольно подкинула дров в костер его больной одержимости семьей Браунов. — У меня есть влиятельные союзники. А теперь и надежная защита, — осторожно сказала она, решив довести свой блеф до конца. — И если ты… или кто-либо другой решат преподнести мне еще один сюрприз, — ее голос понизился до опасного полушепота, — я спущу Зимнего солдата с цепи. На этот раз Малик побледнел. — Пальто? — безукоризненно вежливо спросил Эрик, неожиданно появившись за спиной Гидеона и заставив того вздрогнуть. Гермиона усмехнулась и скрестила руки на груди. Бросив на нее нечитаемый взгляд, Малик схватил предложенное пальто и поспешил удалиться. — Вы были великолепны, мисс Браун! — похвалил Эрик, когда они остались одни. — Сочиняла на ходу, — честно сказала Гермиона. Эрик смерил ее задумчивым взглядом. — Признаюсь, я уже думал насчет охраны. Даже подобрал нескольких кандидатов. Но Зимний солдат… Это же просто отличная идея! Гермиона опешила, приоткрыв рот от удивления. — Но разве он не убийца? — Лучший в своем роде, — подтвердил Эрик. — Но он будет также и лучшим телохранителем. Откуда вы вообще о нем узнали? — Н-нет, не думаю, что это хороший вариант, — пробормотала Гермиона, игнорируя заданный вопрос. Не зря же Стив умолял ее любой ценой избегать встречи с Зимним солдатом. Или солдатами. Она понятия не имела, как много их существовало на данный момент. — Боюсь, уже поздно отступать, мисс Браун. Малик труслив, но не глуп: он захочет проверить ваши слова. Гермиона задумалась. Что если Эрик был прав, и Малик действительно решит убедиться в наличии у нее защитника? Вдруг эта самая защита на самом деле ей понадобится? Однако неконтролируемый убийца, одно упоминание которого заставило такого отмороженного типа, как Малик, покрыться пятнами, испытать восторг и побледнеть, доверия не внушал совершенно. — Но я ничего не знаю о… — она замялась. — Мне страшно, что все выйдет из-под контроля. — Не стоит бояться, мисс Браун. Я объясню детали по дороге. — По дороге куда? — На одну из баз вашего отца в Сибири, конечно же, — невозмутимо ответил Эрик. — Я прикажу подготовить самолет, а вам тем временем накроют завтрак. Вылет после полудня подойдет? Обреченно вздохнув, Гермиона кивнула. На что, черт возьми, она только что подписалась?