Kurozunda uroko

      Солнце горело ярко-ярко, заливая своим насыщенным светом безбрежные просторы цветного луга. Я слышу шелест листьев ивы над моей головой. Её длинные косы ниспадают чуть ли не к земле, покачиваясь и шелестя. Я сижу, облокотившись на её волнистый ствол. Тишина, покой. Тут послышался всплеск воды, а затем ещё и ещё, а за ними легкие смешки Ииды и заливистый смех Тсую. Я поворачиваю свою голову и вижу, как рыцарь с моей лучшей подругой плещутся в чистой речушке; вокруг летают маленькие пикси, разнося свою пыльцу по окраине берегов. Так уютно и тепло, что захотелось прикимарить. Мои глаза закрываются, а разум покрывает сладкая пелена сна. Мне никогда ещё не было так тепло на душе. Ветер доносил слабый запах распустившихся цветов. Едва ощутимый аромат ромашек переплетался с одуванчиками, примешанный запахом чего-то жгущего переносицу, заставляя нос быстро шмыгать, чтобы избавиться от него. А запах приелся, опаляя горло покалывающими ощущениями – точно гарь. Идиллия. Можно было бы остаться здесь хоть на…            Подождите.          Откуда взялся меж аромата цветов запах гари?..                Мою кожу уже не ласкает легкий ветерок. Откуда-то на смену ему пришел жар, иссушающий почти до ожога щеку. Стало до боли неприятно. Я распахиваю глаза, и вижу вопиющую картину: то, что когда-то было цветущим полем, обратилось в логово самого дьявола. Всё, что не было опалено огнем, превратилось в безжизненное черное пепелище. Воздух начал накаляться, мне трудно дышать. Глаза предательски слезятся, мешая полностью оценить положение, а легкие прожигает. Я начинаю неистово кашлять. Решаю прикрыть лицо своей сорочкой. Мне хочется убежать. Ноги с трудом несут меня куда-то. К воде, тут есть река. Пройди немного.         Вокруг тихо, страшно, безмолвно. Иида-кун, Тсую-чан! Они были здесь! Нужно их найти и…       Я с трудом могу приоткрыть глаза, ужасно щипет. Разыскать, убежать с товарищами, скорее! Уже не хватает кислорода, всё вокруг темнеет. Нет… мне нужно идти дальше… Нужно... Спасти…       Мои колени подгибаются. Не могу… Я падаю на землю, из последних сил стараясь вдохнуть хоть капельку воздуха. Боги…       Нет, никакие Боги не помогут. Я уже во власти Беса… к черту!.. Свои последние силы я собрала, чтобы привстать. Жарко, больно. Борись! Нужно двигаться, как-то! Остается нести себя на локтях: я не способна стоять на ногах, боюсь, встану и замертво упаду… потихоньку. Медленно, но верно. Земля горячая, обжигает очень сильно. На руках месиво из сгоревшей плоти, чертовски больно на них ползти, каждое движение приносит неимоверную агонию. Даже перчатка на одной руке не помогает – та и вовсе сгорела в самом начале, оголяя проклятую кисть. Мне страшно, отчаяние настигло меня еще с самого начала. Не спастись! Огню нет конца и края! Никого вокруг, чтобы помочь! Я не знаю, где Иида-кун и Тсую-чан! Всё, что я могу, это ползти, как червяк! Мои истерические слезы совсем заполонили мой взор. Ещё чуть-чуть, и совсем не останется воздуха. Конец.       Мои обгорелые руки, каким-то чудом, чувствуют вибрацию чего-то тяжелого, прерывистого, словно шаги… Помощь?     Бам.   Бам.     Нет… Шаги… Огромные. Нечеловеческие…     Бам.   Бам.         Что-то остановилось прямо предо мной. Большие когтистые ноги, больше похожие на лапы зверя. Над головой послышались кряхтящие, вводящие в ужас звуки, сопровождаемые омерзительными, чавкающими звуками. Мне пришлось потратить последние силы, для того, чтобы поднять свою голову. Взгляд встретил уродливую тварь. Оно склонилось надо мной, потешаясь над беспомощностью жертвы под ногами. Тварь большая, с рядом безобразных острых зубов. Её дыхание прерывистое, глаза безумные, раздирающие, снимающие кожу живьем с тела. С его пасти капает мерзкая слюна. Оно рычит, хрюкает и пыхтит, готовясь напасть на свою добычу – меня.       Я ложусь на землю, обреченно расслабляясь. Всё кончено, мне конец. Он быстро разорвет меня напополам, это не составит никакой сложности. Прощай… родная  Мори, Шузенджи-сама, Тсую-чан…             Я слышу рев, заставляющий дрожать землю от его силы. Столь громкий, отзывающийся в органах тряской… В ушах заболело, и вскоре всё как-то стихло. Кажется, мои перепонки чуть не лопнули . Я слышу, нечетко, глухо, своими кровоточащими ушами, как уродливое нечто запищало так противно, от злости, что его трапезу прервали, и от отчаяния – сдохнет скоро. И поделом ему. Хочу узнать, что так его припугнуло. Ведь если оно ужасно, то тогда чего боится?.. Неужели, есть что-тоещё ужаснее?         Опять земля задрожала, и органы свело - раздался еще один рев, и резкий порыв воздуха, словно огромный хлопок, сдвинул меня с места, прошаркивая моей обожженной тушей.       Последнее, что я узрела в тот момент – это испуганный до смерти взгляд твари, перед тем, как нас охватывает ярое пламя.             Урарака вздрогнула, резко открывая глаза. Нет, проснулась она без крика. Ведь это всего лишь кошмар, обычное дело, но девушка почувствовала, как с её кожи капает седьмой пот. Привкус того кошмара всё ещё крепко держится за её сознание, проигрывая момент снова и снова. Душу царапает отчаянием нереального пережитка, страшно до сих пор. Хочется пить. Она встаёт в сидячее положение. Повозку качает: они всё ещё едут. Её взгляд падает на спящую Асуи. Их каким-то боком укачало, и они заснули? Но ведь Тсую никогда не спит днём. Сколько себя помнит Урарака, нимфа всегда бодрствует. Она может днями и ночами носиться по всей столице, как белка в колесе. Асуи не то, что не спит, кажется, по недельно предлагает методы народного лечения. Хоть сейчас и всё общество построено на использовании магии, и всё же нет таких людей, которые не были против всех новинок современной технологии медицины. Например, по недавним разработкам, появилась манолечение, поддерживаемое концентрацией маны. Очень кропотливая работа, требующая выдержки мага-целителя. Чтобы владеть такой техникой, магический держатель должен пройти годовые тренировки по владению собственной силы, развивать реакцию, и учиться всем техникам целебной силы.       Но есть те люди, кто противятся жить по-новому. Они всеми силами избегают больших поселений, предпочитая этому поселиться где-нибудь, в Богом забытом месте, на вершине горы. А так же есть те, кто отродясь не связан с магией никакими нитками судьбы. В ком её попросту нет - бессильные. А если нет хоть крупицы маны, то никакие магические исцеления, владения артефактом, гримуары, священные свитки, им не помогут. В таком случае важна связь с самой природой, её природной маной. Она связывает твою магическую силу, накрепко вплетая потоки в другую магическую силу. На этой основе появились совместные техники. Столица хоть и населена различными магами разных классов, но в ней так же живут бессильные. Как ни крути, а приживаться приходится. Вот и Тсую прижилась. Только вот, хорошо это или нет - Очако не знает. Ей не совсем находится такая жизнедеятельность благополучной для здоровья. Хотя, кто может её винить? Волшебница сама почти живёт таким же принципом. За гроши очень трудно прожить, платя за жильё и покупая еду. Ну, пока она ещё не жаловалась. Без труда – не выловишь рыбки из пруда. Сама захотела набраться сил, стать нужной, полезной, вот и получай.       Кареглазая вновь посмотрела на подругу. Может быть, её всё же поборола годовая усталость.       Урарака достала из сумки футляр с водой. Пробка щелкнула, давая доступ к содержимому. Ведьмочка сделала пару небольших глотков, радуясь, что сможет избавиться от сухости, принесенной быстрым сном, от которого, каким-то образом, появился кошмар. Закрыв воду, она решила, что не будет зацикливаться на этом страшном сне. Подумаешь, ну приснилось, со всеми бывает. Наверное, усталость в дороге как-то повлияла на её сон, принеся с собой это нечто.       Очако потянулась, стимулируя затекшие мышцы спины. Топот копыт все так же ритмично цокал всю дорогу. Повернувшись к окну, она увидела сидящего на облучке Тенью. Хоть он и оказался говорливым громким юношей, данное молчание его, всё же, не потревожило.       Устроившись поудобнее, облокачиваясь руками на окошко, а на руки – головой, заклинательница открыла себе вид на спину рыцаря и окружающий их лес. Сколько они едут, Урарака не знает уже. Сбилась со счета и посчитала не нужным уточнять это у кого-либо. Хотя, по меркам их дороги, осталось совсем немного до той самой деревушки. Даже не верится.       Мираджа. Королевством назвать трудно, учитывая, что это довольно свободный народ. В основном, там, как раз токи, находились опорочители магии. Спокойное поселение, относительно добрый народ. И всё бы ничего, да только разгром поля, находящийся приблизительно рядом, совсем не внушал положительных чувств по поводу поездки. Ехать сюда и так дело шаткое, так ещё и сожженная земля… В общем, ничего, чтобы сказало, что эта миссия безопасна, даже отдаленно.         Пока волшебница размышляла о том, во что они ввязались, повозка начала свой ход по более ровной каменной дороге, разложенной закругленными кирпичами. Подковы металлически зацокали, выдалбливая стойкий ритм. Повозка больше так сильно не раскачивалась из стороны в сторону, входя в более ровное положение. Очако разницу заметила, и чуть ли не подскочила к окну. Она восторженно захлопала глазами, рассматривая зрелище перед собой: там, впереди, виднелась на вырубленной полянке в лесу небольшая, ничем непримечательная, деревушка. Даже с довольно далекого расстояния был слышен человеческий говор. Тенья заерзал на сидении, полубоком поворачиваясь к окошку: - Милые дамы, мы приближаемся к месту назначения.          Все ближе и ближе дома казались больше, чем были, когда они только вышли на дорогу.          Около сундучка зашевелилась Асуи, протирая заспанные глаза. - Мы уже доехали? – тихо, ни у кого спросила нимфа, будто говоря самой себе. - Угу, Тсую-чан, мы уже въезжаем в Мираджу, - проговорила волшебница, надевая на себя кожаную сумку, тем самым готовясь вот-вот выйти.          За полотном на своеобразной крыше были слышны возгласы на улице: зазывания ларьков с товарами, ребяческие смешки маленьких детей, ржания лошадей с проезжающих мимо других повозок. - Добро пожаловать в Мираджу. Мы заедем в конюшню, поищем ночлег, и направимся к работодателю – громко огласил Иида, стараясь перекрикнуть толпу, но, всё же, стараясь не слишком выделяться. - Хорошо, Иида, - Тсую придвинулась ближе к окошку, рядом с Ураракой. – но нам нужно будет зайти к местной знахарке. Я должна узнать, какие методы она применила, и что хоть как-то повлияло на улучшение ситуации.          Тенья поправил очки, поудобнее взялся за стремя, и твердо, громко сказал: «Вас понял!»          Насколько осведомлена целительница, земля на этой территории начала чернеть. Да так, что не понятно, проклятье это, порча, или же новая стихийная пагуба самой природы. Работка на неделю, минимум. Очако согнула колено, опершись на него локтем, кладя свою голову на ладонь. И во что только она ввязалась? Ни с того, ни с сего, взяла и собралась непонятно куда, не предупредив ни госпожу Чиё, ни арендодателя. Спонтанно и необдуманно – вот как описала свое прошлое решение розовощекая. Работенка не сложная, да и деревушка без магии. Какая опасность от всего этого? И все же, что-то подтолкнуло ведьмочку на провод подруги. Это что-то – до сих пор отзывается в её смышленой головке слабым эхом, портя всю картину путешествия.          Внезапные проклятия и нецензурные выражения, явно настроенные на них, пронзили воздух среди других переругиваний, после чего Урарака услышала виноватое «прошу прощения» от Ииды. Не успели они прибыть, как уже установили нехорошее впечатление для некоторых горожан. Девушка боялась представить, что будет, когда они узнают, что она основывается на магическом исцелении.   «Я надеюсь, шумиха не поднимется. Не хочу массового восстания в деревне» – подумала волшебница, уже в уме перебирая варианты концовок открытия сия факта, смотря на крыши домов и голубое небо.                И вот, среди всех голосов народа, появилось ржание лошадей. Прибыли.          Повозка остановилась уже в конечный раз, и Тенья спрыгнул с облучки, подходя к вышедшим к нему людям. Один остался разговаривать с рыцарем, второй направился к лошадям.          Зеленоволосая вышла из-за полотна, спрыгивая на землю. Кареглазая вышла вслед за ней.       Выбравшись наружу, взору открылась довольно просторная улица, где у каждого дома стояли фонари со свечами. Погода была приветлива: без ветра и даже облаков, открывая вид на чистое лазурное небо, где прямо в середине светило ярило. В нос ударил аромат свежей выпечки. «Хлебобулочные изделия!» - проскользнула часть той маленькой девочки-Очако, что осталась по сей день верной различным сладостям. И правда, прямо у следующего дома стояла пекарня, заманивая своим запахом покупателей.   «Зайду попозже».         Кстати о еде, с этим тоже надо разобраться.       Проверив рукой, на месте ли сумка, целительница посмотрела сначала на Асуи, а потом повернулась к рыцарю. Тот как раз уже заканчивал свою сделку с владельцем конюшни. Повозка уже без копытных: те уже были уволочены в стойло.       Сказав напоследок слова благодарности, юноша в доспехах  поклонился, развернулся, и прошагал к нимфе. - С транспортом покончено. Осталось совсем немного дел? – темновласый желал уточнить объемность задач после прибытия в Мираджу.          Черноглазая помотала головой, легко улыбнувшись. - Совсем нет, решим проблему с ночлегом, а потом я могу сама справиться, зайду к местной знахарке. - Тогда я настоятельно прошу вас не отходить от меня ни на шаг. Как-никак деревня совсем нам не знакома. Мало ли, обокрасть могут. - Что вы, это не обязательно, ква. Всё же, мы – целительницы народных способов, уже раз, да и виделись. - Я настаиваю!          Начались перепирания  – кто кого переубедит. Выходило не очень у обеих сторон, каждый был упрям. - Слушайте, может, мы установим все свои решения и планы после того, как найдем место для сна? Время близится к вечеру, - вмешалась в разговор Урарака, поскорее желая оказаться на мягкой подстилке, выпрямив ноги и отдохнув.          Парочка посмотрела на неё недоуменным взглядом, но вспомнив своё положение, в последний раз кинули друг на друга взгляд, и повернулись к волшебнице.          Иида откашлялся, поправляя очки. - Урарака-кун права. Прошу прощения за своеобразную бестактность. Пора заняться поиском ночлега.          Девочки кивнули, соглашаясь с его мыслью.                          Спустя час поиска хоть какого-то постоялого двора, они, по указаниям добрых прохожих, вышли на один трактир. Ну, как искали, просто топать оказалось не быстрой работой.          Само по себе здание выглядело вполне неплохо: деревянное, светлое; два этажа, как положено; балки с земли, что упирались на балкончики второго этажа, окутанные какой-то цепкой зеленью. В общем, Очако мысленно призналась, он выглядел лучше, чем всплывали образы в её голове.          Первым внутрь вошел рыцарь, сразу же заметив охранника около выхода из здания. Минуя немного хмурого и на вид зрелого мужичка, парень протопал к трактирщиику. Тот был стар, лоб морщинист, а усики опрятны. Он сгорбился на стуле рядом со стойкой, читая какую-то невзрачную поношенную книжонку.          Следом вошли девицы, не желая хоть на метр отстать от юноши.          Урарака огляделась. Всюду было прибрано и тепло. Справа от входа восемь столиков, у которых уже сидели постояльцы, а может, даже и горожане, что-то жуя, оживленно обсуждая и смеясь. Никто из них, на вид, не пьян. Ну, ещё не вечер, всегда найдутся первопроходцы.  Неподалёку от столов и прилавка раскинулся каменный красивый камин, в котором уже танцевали язычки пламени. Волшебница заметила двух служаночек. Одну, что бегала от столика к столику, принося тем заказы. И вторую, что стояла за прилавком, принимая заказы. Они выглядели добрыми, с приятными для глаз улыбками, и довольно красивой формой, что, хоть и не совсем раскрепощенной, но очерчивающей фигуры девиц.          Тенья положил руки на стойку, сталь зазвенела, привлекая внимание глухого, скорее всего, старичка. Тот встал, кряхтя от своего старческого положения, положил книгу на табуретку, и встал за стойку. - Приветствую вас в нашем «Рассвете». Чем  могу удружить, молодой человек?          Иида оперся рукой о ножны, ещё больше выпрямляя свою и так прямую спину. - Доброго дня. Я - Иида Тенья, рыцарь столицы Мори, мы – я, и ещё две девицы, хотели бы заселиться у вас на неделю. – громко и немного расторопно пролепетал темноволосый.          Старик на мгновенье насупился, пытаясь вспомнить, что тот ему сейчас вывалил, и, наконец, поняв его, он ещё раз задумался над смыслом сказанного.          Видя, как трактировщик колеблется, Тенья уже подумал, что его просьба будет отвергнута, как старичок улыбнулся, показывая свои морщины на щеках, и утешительно кивал. - Конечно, буду рад вам помочь. У нас как раз есть четыре свободные раздельные комнаты, - он нагнулся, доставая из-под стола именную книжку. – так как вас звать?          Дедушка обмакнул наконечник пера в чернила. - Иида Тенья.          Прочерк. - Асуи Тсую.          Прочерк. - Урарака Очако.          Прочерк. - Десять серебряных драконов, пожалуйста.          Иида мешкать не стал, достал мешочек с монетами с ремня, пересчитал несколько раз, и отдал чеканки с изображением двухлапого дракона на стойку.          Старичок хохотнул, что-то радостно под нос пролепетал, развернулся к стене с ключами и снял три из них. Вернувшись к рыцарю, он, самолично, передал тому в руки важную сталь. - Вот, прошу. Располагайтесь, отдыхайте. - на лице у пожилого мужичка до сих пор сияла та теплая, старческая улыбка.          Урараке очень понравился дедуля. Добрый такой, отзывчивый и понимающий. Почему-то она думала, что прознав, откуда их путь венчался, им будет неудобно и даже в некотором роде противно им помогать. Ведь что, зря они, получается, все переехали из разных уголков земли в это тихое, магией забытое место, только чтобы потом принимать таких, как они? И всё же, людская доброта может быть необоснованной. Девушка бы хотела, чтобы каждый помнил об этой маленькой морали.          Тенья подошел к девицам и передал каждой ключи. - Наши комнаты находятся рядом, так что если возникнут проблемы или нужна будет помощь, можно обратиться к кому-нибудь из нас.          Очако покрутила в руке незамысловатый ключик. На вид обычный: слегка почерневший, с вырезанной цифрой «4». - Я предлагаю обустроиться, а потом уже решать проблемы связанные с нашим заданием, ква. - предложила Асуи, подставив указательный палец к губам. - На этом решили. Через час я пойду собирать каждого для дальнейших переговоров. - рукой вверх-вниз водил юноша.          Волшебница только кивала.   «Думаю, на сегодня мне приключений достаточно, я слишком устала».            Как оказалось, комнатушка была хоть и маленькой, но довольно уютной. В конце комнаты находилась дверь на такой же небольшой балкончик. Кровать стояла ровно посередине, а около неё пристроилась прикроватная тумбочка, на которой находилась одна незажженная свеча. Справа от двери стоял деревянный шкаф для вещей. А если вернуться к балкону, то поперек него расположился дубовый письменный стол, на котором поблескивало стекло от фонаря.          Волшебница приспустила свой капюшон-шапочку, и швырнула на пол сумку, та издала приглушенный хрустальный звук. Думать о сохранности вещичек не было сил. Вслед за сумкой, пошел, сделанный из ветки, посох, но хвала Богам, на сей раз вещь прислонили к углу между стеной и входной дверью.          Расшнуровав свои ботиночки, она, легкими пинками в разные стороны, сняла их с онемевших ног. Поставив ступни на пол, её встретило неприятное чувство холода деревянной поверхности и оттоптанных пяток. Пожелав поскорее избавить себя от наваждения усталости, Урарака плюхнулась на нерасправленную кровать лицом в подушку. Достигнув желанной мягкой ткани, её губы испустили вздох облегчения - знак удовлетворения, после которого на кругленьких, слегка розовых щечках, появилась улыбка. Она в постели, мягкой, теплой. Довольна.                         Открыв глаза, в комнате было почти непроглядно темно, а со стороны балкона не исходил никакой свет, показывая, что время далеко не за день. Сев на кровать в положение раздвинутых коленок, девушка зевнула. Как она и думала, стоило только ей прилечь – уснула.       Только вот, никаких гостей в виде Теньи Ииды она не находила. Неужели так крепко спала, что не услышала ни его стука, ни громкого голоса?          Решив узнать, что на самом деле случилось, брюнетка обулась и вышла из комнаты. Дверь была не закрыта во время её отдыха. Может, рыцарь сжалился над ней и позволил поспать? Чтобы этот ответственный человек, который растолковывал об опасности нахождения раздельно в чужой деревне, и оставил её одну? Бред сивой кобылы.       Постучав в комнаты, принадлежащим её товарищам, и не получив совсем никакого ответа, кареглазая решила спуститься вниз, поискать в таверне. Заодно утолить голод.       Придя вниз со скрипучей деревянной лестницы, ее слуха доносились уже веселые голоса явно не трезвых людей.       Зайдя в таверну, в глаза, с непривычки, кинулся желтый, даже слегка оранжевый  свет от огня. Люди уже во всю веселились, пели песни, танцевали, устраивали споры «кто быстрее осушит бокал» и т.п.               На самом деле, Урарака думала, что будет такая же шумиха, как в столице. Что не обойдется без серьёзной драки, ссор и полного разноса таверны. Оказалось, что её предположения даже отдаленно не были правдивы. Здесь будто все друг друга знают. Может, так оно и есть, ведь поселение небольшое, так что вероятность того, что народ связан товарищескими узами, не так уж и маловероятен.       Пройдя до прилавка, она устроилась на свободном стульчике, неподалеку от трех бочек алкоголя. Рядом с ней сидели тоже веселые люди, от которых веяло приятной атмосферой добра. А дальше, сразу же после них, сидел молодой паренёк. Как он выглядел, Очако не могла сказать: его хорошо закрывал капюшон. Он сидел, сгорбившись, черкая что-то, как она поняла, в книжонке. Закончив свою мысль, паренёк немного откинулся назад, а позже как-то резко, будто знал, что она смотрит на него, взглянул в её сторону. Она мельком увидела его большие глаза, полные какой-то детской невинности. - Вам что-нибудь угодно, мисс?          Оказавшийся рядом голос служаночки, вывел её из этого непонятного состояния, которое оказал на неё паренёк.          Она посмотрела на деву. На вид лет двадцати, не больше.  Темно-зеленые глаза сияют игривыми искрами, а губы растянулись уверенной улыбкой. Её такие же зеленые волосы, как и глаза, густыми локонами обрамляли плечи. А в руках она держит деревянную кружку, тщательно протирая ту насухо полотенцем.       Очако ответно улыбнулась, кивнула головой. - Я бы хотела чего-нибудь съесть, недорогое! – предполагала девица, склонив голову чуть в бок. – И какое-нибудь питье. Только не алкоголь! Пожалуйста!          Её щечки растянулись ещё сильнее в улыбке, покрывая небольшим румянцем. - Скоро будет! – сверкнула зубастой улыбкой служаночка, удаляясь куда-то в другую комнату.          Очако развернулась на стуле по направлению к залу, где были устроены танцы. Народ, взявшись за плечи друг друга, под музыку раскачивались и прыгали, не забыв в руках надежно держать кружки с питьём. А те, кто не танцевал, хлопал, ел, и кто чем занимался. На каком-то столике в углу, почти в тени, сидела парочка, любезничая друг с другом. Иногда (волшебница не признается), она завидовала таким парочкам. В столице целителям нельзя иметь романтических отношений. Это даже считается преступлением. Сначала Очако согласилась с этим заявлением, готовая посветить себя всю работе, но со временем поняла, что никакого мужа и детей никогда не будет, что не познает семейного счастья. И она останется совсем одна.          Музыка стихла, а танцующие люди немного разошлись, открывая вид на группу музыкантов. Впереди них стояла женщина, уперев руки в бок. И выглядела она весьма необычно: одежда представляла собой темно-зеленую, почти черную, изысканную ткань, будто та была девицей какого-то Дома, и то тут, то там, висели какие-то безделушки. Хотя одежды было даже не много: живот и декольте открыты, а из-под выреза на юбке выглядывали бедра. С шеи на грудь свисали подвески с серебряными монетами и выкованными фигурами мифических животных. А вокруг головы красовалась такая же серебряная цепочка, на которой бросались в глаза жемчужины. Волосы черные, словно смоль, лишь с некоторым переливом синего, а глаза яркого цвета индиго. Женщина была странной. Причудливой? Да. Чарующей? Тоже да. Пугающей? Отнюдь нет. Она была, какой угодно, только не пугающей. Урараку завлекал её образ, а таинственность её появления ещё больше добавила масла в огонь её любопытства. Волшебница следила за каждым её движением. За плавностью её движущихся рук; за каждым уверенным шагом вдоль всего круга; за её взглядом, будто высматривающим кого-то. Вернувшись к музыкантам, ей принесли деревянный стул, на который темноволосая села. И выглядела она гордо, величественно.          Группа людей с инструментами начали выравниваться почти вокруг неё, но предпочитая выделить её среди них. Справа один настраивал тональность струн на мандолине, второй достал из кармана что-то совсем маленькое, крутанул в воздухе, и из неё выросла арфа; чувачек поставил на колени гусли, местами потирая рукавом деревянную часть вещицы, словно несколько лет не пользовался. Слева уместился паренёк, с, казалось бы, пустыми руками. Он свистнул арфисту, и тот кинул что-то такое же маленькое, что вытаскивал раньше. Только вот теперь инструмент оказался альтом. Струнно-смычковый музыкальный инструмент был аккуратно пойман парнем, а вслед за ним, и смычок. А последний, совсем зеленый парнишка из-под пазухи достал деревянную флейту.          Очако заметила, что во время настройки музыкантов, ни один из присутствующих не смел и голоса подать. Весь народ в таверне притаился, ожидая дальнейшего разворота событий.          Женщина оглядела свою группу, на каждого останавливая взор. Закончив на парне со струнным инструментом, коротко кивнула.          Зазвучали струны мандолина, а следом появилась арфа. Дуэт сыграл ровно четыре такта на пять четвёртых, после чего на пятом такте, женщина начала петь.   Our Hero, our Hero claims a warrior's heart I tell you, I tell you the Dragonborn comes                Как и думала Очако, дама разговаривала совсем на другом языке. Хоть языковой барьер и был, только вот языков насчитано совсем не много, и встретить кого-то, кто разговаривает на другом языке, было крайне удивительно.          Глаза круглощекой засветились ещё больше, смотря на эту прекрасную особу. Да, та была необычной от основания до самого верха. Девушка наблюдала за певицей, а та, всё продолжала своим мелодичным чарующим голосом:   With a voice wielding power of ancient Nord Art Believe, believe the Dragonborn comes It's an end to the evil, of all Skyrim's foes Beware, beware the Dragonborn comes For the darkness has passed and the legend yet grows You'll know, you'll know Dragonborn's come.                После последней строчки брюнетка распевала проигрыш вокализа дуэтом с деревянной флейтой, на которой играли мальчики. Так протяжно, чуть ли не ангельски выводя ноты на верхний лад.       Потом весь оркестр встал на ноги вслед за певицей, и заиграли чуть быстрее и громче, переводя легенду в песню, и задняя группа музыкантов, что находилась за основной группой, заиграли поддержкой, отчего музыка казалась насыщенней и ярче. А девица вышла на середину зала. Её голос был четким, отчеканивающим каждое сказанное слово воинственным голосом. Её безделушки на одежде то и дело позвякивали, бешено качаясь в ритме её движений.   Dovahkiin Dovahkiin Naal ok zin los vahriin wah dein vokul mahfaeraak ahst vaal ahrk fin norok paal graan fod nust hon zindro zaan Dovahkiin fah hin kogaan mu draal                         Она ходила по залу, будто вовсе не пела, а рассказывала какую-то историю на причудливом языке. И Очако совсем его не знала. Язык казался таким родным, будто всю жизнь на нем говорила, но таким незнакомым, что мурашки разбегались по всей спине.          Когда экстравагантная женщина оказалась перед светом огня от камина, на её тело отразился жаркий оранжевый свет. Свет от пламени, словно змея, обволакивал фигуру певицы, и, будто вместе с ней, огонь завел пляс. Урарака никогда не забудет этот момент. Ни то, какой была музыка, ни то, как пела эта прекрасная особа, ни саму особу, что излучала из себя саму таинственность.          Музыка резко стихла, оставив тишину, хоть и всего на мгновенье. Следом послышались аплодисменты, громкие крики восторга и посвистывания. Музыканты поклонились, а певица покрутилась один раз, выставила правую ногу элегантно вперед и тоже склонилась в поклоне благодарности, отведя руки в левую сторону.          Волшебница тоже была в числе тех, кто хлопал со всем восторженным энтузиазмом. Прекрасная дама, слов нет. - Правда красиво поёт? – послышался нежный мужской голос у Очако за спиной.          Та развернулась, и встретилась с этими большими глазами, что видела через людей за прилавком. Перед ведьмочкой сидел на стуле молодой парень, по виду, ровесник кареглазой. Он всё ещё был в капюшоне, но девушка смогла заметить, что из-под ткани выглядывают темно-зеленые кудрявые волосы. Его зеленые глаза излучали тепло и доброту, а над улыбкой на щечках редели веснушки. Парень казался милым и совсем не подозрительным. Словно всем видом говорил – сама невинность. Целительница ответно улыбнулась. - Угу! Просто потрясающая женщина! В первый раз таких вижу! – она сложила в кулачки руки, а глаза заискрились детским удивлением.          Незнакомец слегка склонил голову набок и слегка пораженно посмотрел. - Вы не отсюда?          Хотев что-то сказать на фоне эмоций, но услышав его вопрос, она резко закрыла рот, теперь выглядя, как окунь. Так очевидно?          Паренёк немного встрепетнулся, выглядя теперь извиняющимся. - Вы не подумайте! Я не слежу за Вами, просто я тоже тут недавно, всего неделю. И я был так же удивлён этой даме, как и Вы, в первый свой день. Вот я и подумал, что Вы, скорее всего, не из этого города. Просто Вы выглядите как-то одиноко, нежели другие… Ах, чего это я! Это было лишнее, мне очень жаль! Я не хотел вас напугать, никак! – видя, как паренёк весь свой монолог меняется в лице, жестикулирует, ускоряется в своем бормотании, Урарака не удержалась от небольшого смешка.          Юноша заметил это и покраснел как помидор, закрывая голову руками. - Прошу прощения, меня всегда заносит не туда, куда надо, и я начинаю бормотать… - с каждым сказанным словом он затихал, сгорая в собственном стыде.          Очако ещё раз хихикнула, мысленно отметив, что он очаровательный, и положила руку ему на плечо. - Не извиняйтесь, я считаю, это очень мило с вашей стороны так тормошиться. Ваша личная особенность.          Паренёк вылез из своей крепости из рук, выпрямился и, смотря на улыбку собеседницы, улыбнулся в ответ такой же яркой улыбкой, и казалось, в таверне поселились два солнца.                   Они сидели весь оставшийся вечер, обсуждая свои цели, рассказывая мечты и истории из жизни. Волшебнице очень понравилась его компания. Довольно милый парень, с доброй улыбкой и чистым сердцем. Чем не идеальный муж? Кареглазая мысленно дала себе пощечину. Что за мысли такие? На фоне пожизненного одиночества? Она что, на каждого так будет глядеть? - Так что, надолго ты тут? – спросила Урарака, попивая из кружки яблочного сока. - Как раз токи нет. Я сегодня ночью уже выезжаю дальше. – виновато улыбнулся юноша, потирая затылок в неловком жесте. - Оу, как жаль, я бы стала друзьями с тобой. Где ты живё… - Я так и не узнал Вашего имени! Извините за грубость, как Вас зовут? – оборвал её на вопросе незнакомец. А ведь и правда, за весь разговор, они так и не узнали имён друг друга. - Урарака Очако, и давай уже на ты, угу? – девушка протянула руку, в качестве полного знакомства. Хоть это и было весьма по-деревенски и совсем не женственно, она решила проявить такую инициативу к зеленоглазому. - Ми- Деку. - Принял рукопожатие парень. - Деку? - Д-Деку.. - Хи, красивое имя, словно излучает энергия «я смогу»! – потрясла руками брюнетка. - Правда? Спасибо! – он вновь подарил ей ту милую улыбку, что щеки покраснели. Вот только глаза были наполнены какой-то печалью.          Деку посмотрел на тьму в окне, и, будто увидев привидение, вскочил со стула, поправил капюшон, и, с извинениями, удалился, оставив ничего не понимающую Урараку одну.          Вернувшись к не выпитой кружке сока, она задумалась над действиями её нового знакомого. Весь разговор он был какой-то напряженный, настороженный, будто ждал чего. Как-будто выжидал, что на него нападут. Может, запугал кто? Хотя зашуганным он отнюдь не выглядел, но через каждое мгновенье, да поглядывал на окно. Вроде обычный милый парень, и тот, оказался со своими странностями. Как ей везет на таких людей?       Решив немного отвлечь себя от ещё одних тяжелых мыслей, встала со стула, и направилась к камину. Она что, сюда спустилась отдохнуть от одних мыслей, чтоб набрать других?       Дойдя до источника тепла, остановилась совсем рядом с камином. Оглядев таверну, нашла довольно спокойный простой люд, что больше не веселился, а как-то подозрительно притих. Ну, дело обычное, дело уже к ночи, народ устал. Да вот только, разве это не время для ещё больших утех и веселья? Все так странно.       Нет, подумала волшебница, кончай с этим, не бери в голову.       Взгляд упал на огонь. Пламя плясало в каменных стенах камина на почерневших дровах, издавая потрескивания, время от времени. Оно словно манило поддаться искушению, потеряться в нем, соединиться воедино и превратиться в пепел.       Очако попыталась сморгнуть это наваждение, да вот только оно всё сильнее подступало к волшебнице. Не осталось ничего, кроме всепоглощающего пламени. Тело словно налили свинцом, горячим свинцом. Каждая кость почувствовала этот жар, изнутри опаляя мышцы и кровь. Стало жарко. Невыносимо. Урарака почувствовала, как стекает её пот, словно с коня после бега. Дыхание перехватило. Она старалась заглотнуть хоть капельку воздуха, начав быстро и прерывисто дышать. Без толку. Теперь и дыхание сбилось. А огонь всё ближе, жарче и ярче. Он словно живет и дышит, и отчаянно хочет забрать её себе, сжечь до пепла, и ослушаться она не в праве. Паника охватила целительницу. Все точно так же, как и во сне…   Паника.   Жар.   Огонь.   Тварь.         Очако вскрикнула, вырвавшись из плена наваждения. В легкие поступил воздух. Хвала небесам, отпустило. Оглядев себя, поняла, что она даже не так сильно вспотела, как в видении. Если это вообще можно так назвать.       Положив руку на ходуном ходящую грудь, почувствовала, насколько сильно бьётся сердце. Делая гимнастику дыхания, к разуму возвращался здравый смысл, а паника, потихоньку, сходила на нет. Усталость? Может, сон подействовал? Столько всего произошло за эти несколько дней, и эмоциональный спектр дал о себе знать.   «А если всё не случайно?»         Рискнувещё раз проверить догадку, её взгляд метнулся к огню. Она уже скривилась, ожидая повторения кошмара, но за этим ничего не последовало. Выпрямившись, и уже в полной мере без страха, продолжала смотреть на тот самый огонь, что принес ей это «видение». Окончательно списав всё на усталость, Урарака решила удалиться подальше от камина (на всякий случай).   - Нездоровится? – проходя мимо одинокого стола, услышала Очако.       Который раз за день, волшебница повернулась, только теперь  к женскому голосу. Каково было её удивление, когда за столом ей предстала Певчая женщина?       Дама сидела боком к столу, будто и ждала кого-то, нога на ноге, а руки скрещены на коленях в замок. Свеча на столе была потушена, словно женщина не желала привлекать внимание. Хотя, это весьма удивительно.       Урарака смолчала мгновенье, а потом прочистила горло, и ответила: «Нет, всё в порядке, спасибо».          Певицу такой ответ не удовлетворил, поэтому она встала и подошла к девушке. - Я вижу твои растерянные глаза, come on, я не кусаюсь. – взяла за плечи Очако женщина, ведя её к столу, чтоб та села. Девчушку, почему-то, привлек акцент другого языка в речи.       Целительница уселась на скамейку, сжав свои плечи в неудобстве. Перед ней села Певчая, зажигая свечу рядом. - Так что, что тревожит тебя, my dear? – волшебница взглянула в эти яркие глаза цвета индиго, и оцепенела от красочности их вблизи. Весь образ странной женщины привлекал и одновременно посылал холод в затылок.          Очако помяла свои оледенелые от недавнего приступа руки. - Ничего особенного, просто усталость. – ответила шатенка.          Брюнетка понимающе кивнула, и предложила: «Почитать заговор?»          Урарака подняла голову и посмотрела на певицу. Та растянула свою самую мягкую улыбку и взяла волшебницу за руку. - Не волнуйся, я специализируюсь на снах, не прокляну, I promise.          Кареглазая могла сказать «нет», но почему-то сейчас ей это показалось заманчивым предложением. Девушка кивнула в знак согласия.          Синеглазая взяла обе руки волшебницы в свои и сказала: «Начнем же».          Ведьмочка почувствовала, как сквозь пальцы течет что-то прохладное, но приятное, а до ушей доходил шепот Певчей, накладывая какой-то усыпляющий эффект. Перед глазами появилась розовая пелена, а нос ласкал приятный аромат роз.   Hide from troubles Remove all harm.         Очако открывает глаза, и взор плывет к маленькой подожженной свечке. Её совсем слабенькое пламя трясётся на ниточке, борясь всё время, чтобы не потухнуть.   How water calms the mind,                Огонёк колышется всё сильнее, будто в помещении сквозняк.   How the wind gives us strength,                Сознание полностью возвращается к девушке, замечая, что по спине прошла волна тепла, в ответ, заставляя покрываться холодным потом. Что за фокусы?   How the earth gives peace.            Урарака слышала ровный мелодичный голос, всё время читающий заговор монотонно. Но огонёк снова привлёк всё её внимание. Тот будто разгорался сильнее, жар достиг щек волшебницы.   How fire burns out the darkness,            Очако вновь охватило то непонятное давящее на грудь чувство. Огонь всё ярче.   Burn until my skin turns to ash.            Пламя свечки резко вспыхнуло, словно живой зверь, разгораясь в воздухе ещё больше. Урарака отпрыгнула от женщины и бросилась на выход, прямиком  на улицу. К чёрту! К чёрту сон! К чёрту этот проклятый огонь!       Входная дверь с грохотом открылась, Урарака чуть не сбила какого-то мужика, который намеревался открыть дверь. Выбежав наружу, кожу затронул холодный ночной воздух, заставляя вздрогнуть, но бежать от этого становилось ещё легче. Ей хотелось уйти как можно дальше от этого проклятого трактира. Нужно прийти в себя. Там слишком много огня, она ещё не оправилась.         Убежав куда-то в конец деревни, девушка прислонилась к ветхому домику, выстроенному из гладкого камня. Легкие, не испытывая такую нагрузку с самого детства, отказывались прийти в норму. Волшебница сгорбилась, опершись на колено одной рукой, а второй на дом. На лбу появилась испарина. Давно она не бегала, отвыкла уже.       Немного оправившись, Очако выпрямилась, оценивая своё положение. Несмотря на её плохие физические качества, ноги завели её на край деревушки, почти к самому лесу. На улице непроглядная тьма, хоть глаз выколи, а рядом ни одного фонаря. Она уж было хотела использовать магию света своего посоха, да вот только оставила его в треклятом трактире. Решив не стоять на месте, девушка прошла вдоль каменной стены здания, выходя на ещё какие-то построения, точно такие же, как и сам дом. Выглядели они совсем шаткими, будто тут больше никто не живёт. Да вот только, зачем же иметь такие дома, не проще ли снести и новые отстроить? Сквозь темень показалась почти заросшая травой дорожка. Девушке стало не по себе. Эта часть деревушки словно заболела, исказилась в потуге вылечиться от хвори  и умерла.       Не скрасило ситуацию ещё и то, что из-за черноты ночи, под ногами не видно ни одной неровности, и Урарака, через три шага, каждый раз спотыкалась.       Дойдя до домика с открытой калиткой, в её голову залетали вопросы: а как дом выглядит изнутри, живёт ли там кто-нибудь? Хочется посмотреть.       Сглотнув ком нервов глубоко в горло, нерешительными, но шагами, вошла во двор. Всё точно так же, как и везде в этом крае. Разросшаяся гнилая трава, липкая, омерзительная земля, производящая хлюпающие звуки. Наконец, достигнув двери, кареглазая заметила, что та приотворена.       Неспокойно. Страх уже прокрался своими когтями, шкрябая в груди отверстие, делая его ещё больше с каждой секундой.       Гнилая дверь открывается, издавая противные, высокие скрипящие звуки в безмолвной тишине. С доступом в дом, на Очако нахлынула тошнота от запаха мертвечины. Она сразу же прикрыла руками нос, кашляя от послевкусия вони.       Ступив ногой на хрупкий пол, он издал мягко-скрипящий звук. Урарака уже хотела повернуть назад, так как понимала, что только найдёт себе здесь переломы, как из дальней комнаты послышался шорох.       Остановившись и притихнув, волшебница услышала гул собственного сердца. Оно хотело проломить грудную клетку, вырваться и убежать. Страх сильнее сковал тело, не давая ему ни убежать, ни пойти дальше.       А из комнаты вновь что-то послышалось, словно кто-то шевелится.       Переборов себя, на трясущихся ногах, Урарака прошагала до комнаты, от которой ещё больше разило протухшим мясом. Остановившись на пороге, она заглянула в темноту. Ещё один шорох.       Очако вздрогнула, и чуть не пискнула, вовремя прикрыв рот ладошкой, когда увидела то, что обитало там.       Человек. Вернее, что-то наподобие человека. Гуманоид сидел в углу комнаты, скрючившись на полу. Весь худой, с трясущимися конечностями, будто скоро рассыпится. Кожа сгнила, превратившись в черное месиво на костях. Оно сидело и что-то вынюхивало, крутя головой по сторонам.       Сумев оторвать взгляд от существа, она заметила, что вся комната покрыта той же черной гнилью, что и тело существа. Она покрывала всё.       Закончив с рассмотрением комнаты, она решила вернуть взгляд на существо, чтобы, следя за ним, сбежать отсюда к чертям собачьим, желательно из деревни.         Но посмотрев на тварь, её охватил ужас.       Существо сидело, и смотрело прямо ей в глаза. Все пять глаз были устремлены на неё.       Бедняжка пошевелиться не могла. Даже вздохнуть.   Заметило. Оно заметило.         Существо начало кряхтеть, поворачиваясь. Урарака слышала, как хрустят его конечности, как рвется в некоторых местах кожа. Оно вывернулось в неестественное положение и остановилось, покачиваясь. Всё ещё смотрит, не моргает.       Попробовав двинуть своей конечностью, послышался ещё один хруст, после которого послышалось хриплое рычание. И, двинув ещё одной конечностью, прыгнуло на перепуганную девушку.       Вся жизнь пробежала перед глазами. Очако вспомнила мисс Тацуму, что вырастила её, воспитала в порядочного, хорошего человека. Увидела и городскую целительницу Чиё, Тсую… Даже про своё проклятие вспомнила. Оно близко, почти рядом.     Проклятие.           В одно мгновенье, сняв с правой руки перчатку, кончики пальцев на обеих руках засветились розовым. Воздух вокруг накалился. Существо почти вплотную. Ещё чуть-чуть и…       Выставив руки вперёд, пальцы засветились ещё сильнее. Тварь запищала от боли в глазах из-за яркого ослепительного света.       Урарака зажмурилась, отворачивая голову в сторону. Прошла ударная волна, что задела и существо, и мебель вокруг. Вещи воспарили ввысь, ударяясь о стены и потолок. А тварь обозлилась от досады и ослепленных глаз, и истошно завопила скрипучим, омерзительным криком.       Очако, не теряя времени, схватила упавшую перчатку, и ринулась из дома. Сердце вот-вот выпрыгнет, слезы накатываются на глаза, а живот свело от ужаса. Произошедшее только сейчас настигло волшебницу. Крик твари всё ещё слышно.       Выбежав на дорожку, направилась обратно туда, откуда шла. Вот только, Было одно «но».       Из каждого дома послышались ответы на зов. На зов сотоварища.  Из разваливающихся домов выглядывали такие же тошнотворно-мерзкие твари, желающие нагнать сбежавшую добычу и полакомиться плотью.       Пальцы все так же светились, а их основания свело болью. Надев перчатку обратно, свечение потухло, означая, что проклятье спит.       Дело бы закончилось только применением проклятья и её незаконностью, да вот проблемы сейчас иные. Нужно убежать. Выжить.       Урарака слышала, как их зубы клацают, как они по-звериному  рычат, как толпа их конечностей разрезает воздух своим топаньем. Выход рядом. Да только вот… Она обрекла всех на смерть? Где Тсую и Иида? Живы ли они?       Уехали, прознав про тварей этой деревни?       Но забежав в город, её встретила не та картина, которую она ждала.       Помешанная на собственном желании выжить, волшебница и не заметила криков отчаяния народа; не заметила дыма, идущего из некоторых домов; не заметила ничего, пока не ворвалась туда.       Жители перепуганы, здания разваливаются, издавая грохот и осыпая гравийкой. Народ разбегается кто куда, а где-то посередине толпы, люди пробиваются свозь других людей на повозках с лошадьми.       Послышался ещё один взрыв, и ещё один вскрик люда.       Очако не понимала, что вокруг происходит. Да и понять толком не дали, толкучка была такой, что если повалят, то смерть. Это не просто паника, это - борьба за выживание.       Девушка почувствовала, как её плечо со всей силы толкнули, и, по инерции, Урараку швырнуло в стену. И, не успев сгруппироваться, ударилась головой об эту самую стену.         Голову пронзила резкая боль, сопровождаемая звоном в ушах, и сильным гулом в висках. Лишь в предсознательном состоянии почувствовала, как содрогнулась земля, как во сн…   А дальше тьма.     Жарко.   Сухо.   Больно.         Попытавшись собрать разум по кусочкам вместе, вспомнить, что произошло, её встретила откуда-то взявшаяся боль. Но, в конце концов, ей это удалось. Очако начала открывать глаза. Веки будто каменные, покрыты коркой какой-то пыли, или, может, даже пепла. Горло саднило от сухости, а уши слегка гудели. Она попыталась встать, но тело отказало ей в исполнении, только слегка дернувшись. Попробовав ещё раз, она, с трудом и тряской в конечностях, смогла сесть.       Сев, Урарака увидела то, чего хотела больше никогда не видеть. Дома разрушены, кругом пламя и ни одной души. Небо, из-за количества огня, казалось теперь не черным, как смоль, а красным, как засохшая кровь. Жар пронизывал без остатка, а едкий дым резал ноздри. Ей бы закрыть лицо чем-нибудь, да только сейчас главная задача не в этом.       Собрав последние силы, ведьмочка встала на трясущиеся, подкошенные ноги. Кашлянув один раз, направилась вперед шаткими, еле живыми шагами.       Выйдя на более просторную улицу, Очако заметила человека, лежащего на полу за развалинами. Решив помочь бедолаге, и оказать медицинскую помощь, она направилась к нему навстречу. Завернув за угол, её взору открылось зрелище, от которого тошнота подступила к горлу.       Рядом с мужчиной сидела тварь, поедая его внутренности. Урарака слышала эти чавкающие звуки, видела, как он достаёт какой-то орган, отрывает от тела и перемалывает кривыми зубами. А по его подбородку стекают капли, падая на землю.       Бедняжка закрыла рот руками, пытаясь противостоять рвотному позыву.       Отойдя от места рядом с камнем, она решила убраться отсюда.       Пройдя ещё квартал, ей больше не встречались мерзкие существа. Только тишина разрушенной деревни и присутствие огня. Ноги подкосились, и она упала на колени. Силы покидают стремительно. Закрыв глаза, она выдохнула прерывисто воздух. Сознание туманится, сложно думать, а ведь нужно выбраться из адского места.       Послышался сотрясающий почву взрыв.       Повернув голову на шум, Очако поняла, что звук идет оттуда, откуда был её путь, а значит, недалеко.       Кое-как встав в стоячее положение, девушка решила не медлить, и пошла дальше.       Путь был недолгим, так как, видимо, она была не единственная, кто услышал этот взрыв. На её пути встало существо, оно сгорбилось и рычало на девушку.       Уже зная, чем дело закончится, Урарака сняла перчатку, и выкинула её куда-то вправо. Пальцы вновь засветились, а воздух вокруг накалился.       Тварь сделала рывок к волшебнице, и та, отойдя назад, направила руки на чудовище. Сияние усилилось, пальцы заболели, а живот свело болью. Ударная волна направилась к существу, поднимая его над землей вместе с обломками и кирпичами. Целительница сгорбилась. Она тяжело задышала, к горлу подступила тошнота, а живот всё не унимался. Пока тварь над землёй, эффект не пройдёт. Поднеся дрожащие руки к друг другу, кареглазая сжала кончики пальцев одной ладони с пальцами другой. - Kaijo – и всё, что было в небе, упало на землю со слышимым стуком.       Очако упала без сил на колени, уперев руки в землю. Её трясло, руки и ноги стали холодными, и она еле их ощущала. Дыхание дрожало, а живот продолжал болеть. Резко, подступила новая волна тошноты, и, не в силах её больше сдерживать, волшебницу вырвало.       Прокашлявшись после опустошения желудка, её тело едва держало её. Решив перекинуть всё напряжение на одни лишь ноги, вернулась в положение сидения на коленях.       В обломках, куда упала тварь, послышался звук перекатывающихся кирпичей. Бросив расфокусированный взгляд на звук, заметила, что существо ещё живое. Кровоточащее, с переломами, но живое. И оно шло прямо на неё, снова.       На Урараку нахлынуло отчаяние и гнев. Она снова встала, покачиваясь, едва не падая, и вновь вернула руки к монстру. Пальцы, вновь ярко засветились, и готовы были атаковать. Это будут её последние силы, последняя атака. - Да отстань ты от меня-я-я-я!!! – истерически крикнула волшебница, уже готовая выстрелить, как послышался гневный крик «SHINEEE», и монстра охватило пламенем взрыва.        Девушку на мгновенье опалил жар, а потом, ударная волна отбросила её подальше.       Приземлившись на землю животом, силы совсем покинули Очако, и больше она не вставала. Вдали ей были слышны гневные возгласы кого-то. Сознание покидало её, хотя она очень старалась ухватиться за него ещё чуть-чуть.       Звук шагов был всё ближе и ближе, и вот, остановились прямо перед её головой. Открыв глаза, увидела большие мужские серые сапоги, изваянные то ли в крови, то ли в грязи. Сумев поднять трясущеюся голову, заметила только силуэт парня или мужчины. Он немного склонился над ней и грубым голосом сказал: «Omae wa ittai dareda?»        И она отключилась.