***
30 ноября 2018 года
Был поздний вечер. Мелкий снег летел, усложняя видимость. Ночь заволакивала улицу. — Пап, а мы скоро домой приедем? — спрашивала 13-летняя Катя. — Скоро, милая, скоро, — ласковым голосом говорил Олег, отец девочки. — Солнышко, не отвлекай папу от дороги, — вежливо попросила дочку её мама, Карина. — Хорошо, мамочка, — послушно ответила Катя. — Вот и умничка, — похвалил девочку отец, повернувшись к ней лицом. — Олег! Грузовик! — прокричала Карина, поворачивая руль в сторону. Удар. Треск. Темнота. Катя открыла глаза из-за шума, который что-то издавало. В голове сильно гудело. Рука и бок ныли от боли и, казалось, их обдаёт пламенем. Полуоткрытыми глазами она заметила машину скорой помощи и спасателей которые затаскивали её в машину. На лице была странная маска с трубкой, через которую девочка дышала. — Мам?.. Пап?.. — произнесла Синицына перед тем, как вновь отключиться. На следующий раз она очнулась в белом коридоре. Лампы на потолке быстро мелькали перед глазами. Её куда-то стремительно везли. В голове продолжало гудеть, только к этому добавилась ещё и боль. Сил говорить не было. Вскоре она снова отключилась. На третье пробуждение, она лежала в постели. Голова уже не так сильно болела. Рука и бок ныли. Катя посмотрела на руку. Вокруг неё был обвит обильный слой бинта. Таким же было обмотано её тело в районе талии. В палату вошёл врач, смотрящий какие-то документы. Он мельком взглянул на девочку и заметил что та в сознании. — Смотрю ты уже очнулась, — весёлым голосом сказал он, улыбнувшись, — Как себя чувствуешь? — Нормально, только голова немного болит, — ответила Синицына, — Что произошло? И где мои родители? Врач что-то записал в блокнот, а его лицо приобрело сочувствующий вид. — Ты и твои родители попали в аварию. Следователи выяснили, что за рулём грузовика был пьяный водитель. Его посадили, а ты пролежала в коме два дня, — спокойным голосом проговорил доктор, и, вспомнив про второй вопрос, занервничал, — А твои родители… Они… Не знаю как сказать… — С ними всё хорошо? — перебила его Катя. — Они… Погибли… Нам не удалось их спасти... Мир вокруг закружился. К горлу подступил комок чего-то, а глаза болезненно защипало от слёз. Девочка не могла поверить в его слова. — Это… Это шутка? — пыталась убедить себя Синицына, параллельно заливаясь слезами и нервно смеясь, — они ждут меня за дверью? Врач только покачал головой и вышел из палаты. Следующие полчаса Катя плакала, кричала и билась в истерике. — Почему жизнь так не справедлива?!!! , — срывалась девочка. В палату вбежала её бабушка и кинулась её обнимать. Мама по папиной линии. Она тоже плакала. — Всё хорошо, девочка моя. Всё будет хорошо… — успокаивала она рыдающую внучку.***
Нынешняя Катя встала с земли и пошла к другой могиле. Тело продрогло до костей, но она не обращала на это внимания. Фото на этом надгробии было более новое. На нём изображена милая улыбающаяся старушка. — Что ж, привет, бабуля. Я ещё живая, — улыбаясь произнесла девушка, — я посижу тут ещё немного…***
Прошло пару месяцев со дня аварии. Кате уже исполнилось четырнадцать. Бабушка делала всё, чтобы девочка перестала убиваться от горя. Водила её к психологу, чтобы та помогла внучке справиться с этим периодом жизни. Та назначила ей курс лечения, который заключался в ежемесячном походе к ней. Катя ходила, но это не помогало. Синицына чувствовала себя ужасно и разбито, но бабушка старалась поддержать её. Она могла легко немного поднять настроение девочке. Отдавала всё своё свободное время ей. К трагедии добавились ещё и одноклассники, которые начали приставать к Кате из-за её закрытости, постоянно грустной мины на лице и плаксивость. Директор не могла решить эту проблему, так как родители главного задиры спонсировали школу. Одноклассники не знали об аварии, но, по мнению Синицыной, это сделало бы ещё хуже, знай бы они про неё. Она давно знала своих обидчиков и была уверена, что им будет наплевать на это. Прошло практически три года со дня потери и бабушка умерла. Инфаркт. Катя второй раз хоронила близкого человека. Последнего близкого ей человека. Она осталась одна. Во всём мире нет того, кто смог бы ей помочь, успокоить, поддержать. Девушка последний раз сходила к психологу и та назначила ей антидепрессанты, которые Синицына пьёт и по сей день. Опека не забрала девочку. Она могла сама о себе позаботиться. С тех пор она живёт одна.***
Открыв глаза, Катя встала с земли и пошла к выходу из кладбища. Время приближалось к часу дня. Синицына и не заметила, как провела тут почти пять часов. Правда, она взяла на сегодня отгул, так что на работу ей нет смысла торопиться. Медленно она плетется к выходу из кладбища. Шорох за спиной отвлёк девушку от мыслей. Она не решилась поворачиватся. Это могло быть какое-нибудь животное, алкаш или маньяк. Для убийцы кладбище в лесу — самое оптимальное место. Мало приходят, а значит не будет свидетелей. В голове Кати блеснула идея и она привела её в действие. — Кэми, это ты?.. — хриплым от слёз голосом спросила Синицына. Из кустов вышел маленький робот. Он виновато подошёл к хозяйке, опустив объектив вниз. Его рассекретили. — Ты как тут оказался? — поинтересовалась девушка, — Хотя… Какая разница. Ты всё равно не ответишь. Пошли домой. Катя сняла со спины рюкзак и открыла его. Крысокамера послушно забежала внутрь. Закрыв рюкзак, Синицына пошла в сторону остановки. Из-за инцидента с роботом, настроение у неё уже не было таким паршивым, каким было минутами ранее. Прийдя домой, девушка всё-таки поела. Остаток дня она провела как во сне, переодически просыпаясь, когда Кэми тёрся о неё корпусом. Ночью Катя не могла уснуть. Утром она пораньше вышла на работу и провела в кафе практически весь день.***
Понедельник. Второе декабря. Улицу припорошило снегом. Люди, укутавшись в пальто или тёплые зимние куртки, идут на работу или в школу. Синицына чуть не проспала занятия. Она на скорую руку выполнила свои утренние процедуры и рванула в учреждение образования. На переменах одноклассники как-то странно на неё поглядывали, перешептывались. Всё прояснилось на перерыве перед последним уроком. — Эй, страшила, — послышалось за спиной девушки. Это был голос того самого заядлого задиры их класса и главного мажора. Мирослав. Он больше всего любил приставать именно к Кате. Ещё и имя такое. Славит мир. — Чего тебе? — грубо спросила Синицына, продолжая идти и не оборачиваясь. — Ой, а что это мы такие злые? Ты разве не знаешь, что когда с тобой говорят, принято смотреть в лицо?— наигранно обиженным голосом произнёс парень, — или ты в субботу, пока рыдала над могилой предков, забыла банальную вежливость? Девушку как током ударило. Она остановилась, но не обернулась. К горлу подступил ком, а к глазам — слёзы. — То-то же. Что? Совсем страх потеряла, раз уж игнорировать меня можешь? — нападал Мирослав, —почему тот водитель не пришиб тебя вместе с твоими родителями? Это стало последней каплей. Как он вообще узнал? Хотя, он мог увидеть её на кладбище и нанять какого-то человека, который нарыл бы информацию. Он ведь самовлюблённый богатей. Катя круто развернулась и стремительно пошла к парню. По её щекам потекли горячие струйки. Дойдя до цели, она с размаху ударила ему в нос. Брызнула кровь, а Мирослав закричал от боли . — Совсем больная?!!! Я всё директору расскажу!!! Он тебя вышвырнет отсюда!!!, — орал парень, вставая с пола и убегая как можно дальше от Синицыной. Не прошло и полчаса как девушку вызвали к директору. Зайдя в кабинет, Катя увидела её, Мирослава и завуча по воспитательной работе. — Катя. Зачем ты ударила Мирослава? — с ходу задала вопрос директор. — Он не имеет права оскорблять учеников и копаться в их личной жизни, — уверенно ответила Синицына, смотря ей прямо в глаза. — Но это же не повод драться. К сожалению нам придётся тебя исключить. — Но это не честно! — закричала девушка, — это из-за того, что его родители спонсирует школу?! — Да..., — призналась директор, — Маргарита Сергеевна, выведите девушку из школы. Мир Синицыной начал рушится. Почему жизнь так жестока? Выходя из кабинета, она заметила ехидную улыбку Мирослава. Нервы не выдержали и девушка кинулась на парня. Она успела расцарапать ему руку и немного лицо. Парень кричал как девочка. Взрослым удалось оттащить Катю от Мирослава и вывести из школы. Девушка шла в слезах. Глаза жгло. Хотелось кинуться под машину. Смысла жить не осталось. Одноклассники слышали и жизни ей не дадут. Знают где она живёт. Прийдут. Заставят чувствовать себя беспомощной. Будут смеяться с её попыток скрыться. Катя забежала в квартиру и заперла двери. Кэми обеспокоенно подбежал к ней. Он тёрся корпусом о её ногу. Синицына пыталась успокоить сбившееся дыхание. На глаза попалась баначка от антидепрессантов. — Точно..., — голову девушки осенило и она посмотрела на верх, — Простите... Мама, папа, бабушка... Я так больше не могу... Эта жизнь не выносима... На ватных ногах Катя дошла до тумбочки с таблетками. Насыпала полную горсть разноцветных пилюль и выпила. Затем пошла в ванную и включила воду. Ванная стремительно начала наполняться. Спустя пару минут голова Синицыной начала кружится, а ванная заполнилась. Кэми всё это время напуганно бегал вокруг девушки. — Извини, найди себе новую хозяйку... Ту, которая сможет хорошо о тебе позаботиться..., — произнесла Катя, поглаживая робота по корпусу. Она легла в ванную и погрузилась с головой. Одежда моментально прилипла к телу. Открыв глаза, их немного защипало, но вскоре они привыкли. Свет лампы красивыми лучами падал сквозь толщу воды. Белая ванная напоминала ту самую палату, в которой Синицыной рассказали об смерти её родителей. Воздух изо рта и носа пузырьками поднимался к поверхности. Было слышно как Кэми царапает железными когтями бортик ванной. — Простите... Я не справилась..., — мысленно извинялась Синицына перед тем, как закрыть глаза и вдохнуть прохладной воды, параллельно проваливаясь в темноту.