Stay With Me

      Перед тем как приехать к Нилу в сентябре, Эндрю испытывал сомнения в себе, которые стучались в дверь его сознания всякий раз, когда он ничего не слышал от своего партнера. Он был на грани, но не хотел признаваться в этом, особенно Нилу. Поэтому он держал это в себе. Но потом он увидел невыспавшееся лицо Нила и услышал панику в его голосе, когда тот сказал, что не выдержит расстояния. И это заставило Эндрю сразу же отбросить все сомнения. Он не ожидал ничего подобного, особенно неуверенности Нила в своем теле. Раньше это никогда не было проблемой. Но время, проведенное вдали друг от друга, давало Нилу время думать, сомневаться и переживать, и Эндрю ненавидел это. Он не собирался так просто отпускать Нила. Только если он сам не попросит.       Когда Эндрю вернулся в Детройт, к нему вернулась неуверенность в себе. Его разум говорил ему, что он этого не заслуживает. Расстояние между ними давило на него. Он не знал, что ему нужно сделать или сказать, чтобы заставить свой разум просто заткнуться. Но потом он получил то первое письмо. Нил написал много слов, но не сказал ничего особенного. И хотя для любого другого человека это письмо показалось бы бессмысленным, оно вернуло Эндрю с края, и тому сомнению и разрушению больше нечем было питаться.       Нил не ожидал от него ответа. Этого можно было и не говорить. Они относились к этому так, как и когда находились рядом друг с другом. Нил говорил, а Эндрю слушал. Но когда пришло четвертое письмо и Нил снова стал больше говорить о Робин, чем о себе, Эндрю это надоело. Он скучал по Нилу. Он хотел знать о Ниле. Ему было все равно, если бы этот идиот писал обо всех случайных мыслях, которые приходили ему в голову во время утренней пробежки, лишь бы он говорил о себе.       И с тех пор, как он ответил своему идиоту, в письмах стало гораздо больше бессмыслицы, но они были сосредоточены вокруг Нила и его мыслей. Эндрю получал по одному письму каждый вечер, кроме субботы и воскресенья. Эндрю отвечал раз в неделю. Ответы не всегда были многословными, но с каждой неделей в них появлялось все больше информации о его жизни. Эти письма открыли для него что-то новое. Возможность быть честным и уязвимым, не подвергаясь взгляду Нила. Он не забыл написать Би и поблагодарить ее за предложение. Возможно, это было лучшее, что она когда-либо делала.       На День благодарения у Эндрю было всего два дня и одна жалкая ночь с Нилом. К сожалению, его работа требовала, чтобы он был на тренировке в понедельник, вторник и среду утром и вернулся в Детройт в пятницу, чтобы быть уверенным, что их не задержат в субботу из-за праздника. Слишком много спортсменов в прошлом оставались у своих семей слишком долго и в итоге не успевали на обратный рейс. Эндрю понимал это, но все равно ненавидел. Он думал о том, чтобы поехать на машине, но это отнимало больше времени с Нилом, а значит, не стоило того.       Когда Эндрю вышел из своего терминала и направился ко входу в аэропорт, он быстро заметил яркие рыжие волосы и льдисто-голубые глаза, устремленные на него. Нил выглядел лучше, чем в сентябре. Он стал больше спать, но все еще недостаточно, о чем свидетельствовали поблекшие темные круги под глазами. Тем не менее, этот идиот ярко улыбнулся Эндрю, и от одного этого взгляда тот зашагал чуть быстрее, пока не остановился в миллиметрах от Нила. Их дыхание сбилось, а глаза искали друг друга. Эндрю хотел протянуть руку, но они находились в общественном месте, и он не хотел рисковать будущим Нила из-за желания, которое может подождать. Даже если бы это его немного убило. По лицу Нила пробежало облегчение, и его плечи потеряли свою напряженность. — Наркоман, — пробормотал Эндрю, затем, собрав все силы, обошел Нила и направился на улицу, зная, что кролик последует за ним.       Когда они подошли к машине, Эндрю протянул руку, и Нил без протеста отдал ключи. Как только оба оказались в безопасном салоне автомобиля, они взялись за руки, крепко сжав их, как будто один из них мог исчезнуть. Ничего не нужно было говорить, пока Эндрю ехал в Колумбию — это была остановка перед визитом к Эбби. Как только они оказались в доме, Эндрю прижал Нила к стене. Прошло слишком много времени с тех пор, как они в последний раз были вместе, но он никогда не придерживался «всегда» Нила, поэтому спросил: — Да или… — Да, — сказал Нил, наклоняясь и позволяя Эндрю взять поцелуй под контроль. Нил держал руки по бокам, но это не имело смысла. Эндрю был в отчаянии. Он хотел почувствовать Нила. В последний раз, когда они были вместе, это было связано с тяжелыми эмоциями, которые не оставляли ему места для открытости своего тела. Но в этот раз. В этот раз ему нужны были руки Нила на нем. — Прикоснись ко мне, — сказал Эндрю, едва отстранив губы, чтобы спросить. — Где? — Где угодно, просто, блять, прикоснись ко мне.             Нил, что неудивительно, сразу же схватился за волосы Эндрю, и тот застонал от удовольствия, не в силах скрыть его от Нила, губы которого изо всех сил боролись с улыбкой. Раздраженный, Эндрю потянулся к пуговице на джинсах Нила, но был остановлен, когда тот отстранился и сказал: — Мы можем подняться в комнату? Я очень хочу, чтобы ты был в постели. — Гребаный наркоман, — сказал Эндрю, руки его замерли, но губы все еще двигались навстречу губам Нила. — Дрю, — простонал Нил, и его имя тут же отразилось на члене Эндрю. — Чем быстрее мы поднимемся наверх, тем быстрее ты сможешь снять с меня одежду. — Я тебя ненавижу, — сказал Эндрю. Он развернулся и направился наверх, слыша, как Нил карабкается за ним. Когда они вошли в комнату, Эндрю толкнул кролика на кровать и упал на него сверху. Сегодня у него не было терпения. Он хотел Нила так сильно, что это жгло ему кожу. Он терся пахом о пах Нила, чувствуя, что оба они неимоверно тверды и, наверное, могли бы кончить прямо здесь и сейчас, будь они более слабыми парнями. Но они не были. Эндрю планировал повременить со своим удовольствием, пока не даст Нилу все, что ему было нужно. — Трахни меня, — сказал Нил, потянувшись руками к подолу рубашки Эндрю. — Ты мне нужен. — Я это сделаю, — пообещал Эндрю, отстраняясь, чтобы стянуть с себя рубашку, а затем его рот снова оказался на губах Нила, в то время как руки принялись избавлять его от одежды. Раздевание заняло больше времени, чем если бы они просто перестали целоваться, но Эндрю не мог заставить себя убрать рот или руки. Он не мог вспомнить, всегда ли он чувствовал такой огонь к Нилу или это усилилось из-за расстояния. Оглядываясь назад, можно сказать, что это была глупая мысль. Этот огонь был всегда, просто в прошлом он лучше контролировал его. Расстояние поставило крест на этом контроле.       Когда Нил наконец-то был раздет, Эндрю целовал его по всему телу, пока не смог обхватить ртом его любимую часть. Нил задохнулся, как будто это было в первый раз. Его руки вцепились в плечи Эндрю, а ноги слегка приподнялись. Было видно, что Нила одолевает желание, о котором он, возможно, и не подозревал, пока не увидел Эндрю. Он издал громкий и развратный стон, что только еще больше возбудило Эндрю, и он начал двигаться в ускоренном темпе. — Дрю, — сказал Нил, хватаясь за волосы Эндрю. — Я долго не протяну.       Эндрю было все равно. Он хотел, нет, ему нужно было попробовать Нила на вкус. Он хмыкнул, обхватив его член и продолжая покачивать головой, наблюдая, как безмерное удовольствие искажает лицо Нила. Его стоны становились все громче, пока его тело не напряглось, и тогда рот Эндрю наполнился горячей жидкостью, которую он с удовольствием проглотил. Когда оргазм прекратился, тело Нила расслабилось, а руки упали на бока. Эндрю мягко отстранился и сел на пятки. Он потянулся вверх, чтобы пригладить пучки волос, которые Нил всегда хватал, но в данный момент ничего не могло исправить это, разве что душ. Нил смотрел на него, его глаза все еще горели желанием. — Могу я прикоснуться к тебе?       Эндрю покачал головой. — Я хочу быть внутри тебя. — Да, да.       Эндрю потянулся к тумбочке и взял бутылочку со смазкой, которую они там припрятали. Он налил немного на пальцы и разогрел ее, после чего потянулся вперед и снова взял Нила в рот. Его пальцы размазали смазку по ободку Нила, вызвав у него отчаянный стон. Его тело стало полностью податливым, когда Эндрю ввел палец внутрь. Его голова откинулась назад, а спина выгнулась дугой. Это было настолько красивое зрелище, что Эндрю позволил себе наблюдать, как он вводит и выводит палец, подготавливая Нила ко второму. Хотя его член болезненно пульсировал, Эндрю никогда не спешил с этой частью. Он не хотел «покончить с этим» ценой причинения боли Нилу. Они не торопились или не делали этого вовсе.       Нил пожаловался на это только один раз. В тот день, когда его сексуальное желание было, вероятно, выше, чем у Эндрю. Но сколько бы он ни умолял, Эндрю не увеличивал темп. В конце концов, Нил кончил три раза и сказал, что, возможно, медлить не так уж и плохо. Не тогда, когда это приносит ему столько удовольствия. Эндрю также было приятно осознавать, что он заботится о Ниле и следит за тем, чтобы он не причинил ему никакого вреда, даже случайного. — Готов? — спросил Эндрю, когда Нил был полностью растянут, смазывая свой собственный член смазкой. — Да, — сказал Нил, раздвигая ноги пошире, чтобы принять Эндрю. Это был невероятно сексуальный вид.       Эндрю переместился, тщательно следя за тем, чтобы угол не был неправильным, и вошел в Нила. Начало всегда было самой странной и иногда самой важной частью этого танца. Конечно, за эти годы бывали случаи, когда его демоны просыпались, и он часами сидел в ванной, запершись от Нила. Он ненавидел эти моменты. Ненавидел, что его демоны приходили даже тогда, когда он знал, что с Нилом он в безопасности. Когда он знал, что это то, чего они оба хотели и к чему упорно стремились.       Но сегодня день не был плохим. Его демонов не было рядом. Даже вдалеке. Его взгляд был устремлен исключительно на Нила и его дурацкий красивый вид. Чистый экстаз. Чувство, которое дарил ему Эндрю, как никто другой. Это было не то, что он мог принять как должное. Не тогда, когда это было то, что мог иметь только Эндрю. Нил доверял ему каждую частичку себя: тело, душу и разум. И это доверие было настолько сильным, что ему пришлось спрятать свое лицо в изгибе шеи Нила. Он обхватил кролика руками, прижимая его к себе, и стал двигаться быстрыми, стремительными толчками. Ему нужно было быть ближе к Нилу, нужно было, чтобы он был рядом. Но как бы сильно он ни старался, он не мог приблизиться еще больше. — Все в порядке, — услышал он слова Нила, и этого было достаточно, чтобы вывести его из состояния отчаянной потребности слить их тела воедино. Нил был здесь. Он не собирался уходить. Эндрю будет иметь это столько, сколько захочет. Он знал это. Он знал, что их совместная жизнь, скорее всего, навсегда. И это пугало. Потому что в груди Эндрю зародилась надежда. Это заставляло его думать о будущем так далеко вперед, что его более молодое «я» назвало бы его идиотом. Но Эндрю хотел всего этого с Нилом. — Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне, — сказал Эндрю. Руки Нила не покидали его плеч, и ему отчаянно хотелось большего. Одна рука легонько прошлась по его груди, другая двинулась между лопаток. Нил внимательно наблюдал за ним, убеждаясь, что эти прикосновения в норме, и боже, как же Эндрю его ненавидел. — Поцелуй меня, — вздохнул Нил. — Ты нужен мне, Эндрю.       Как он мог отказать этому голосу? Он не мог. И не сможет. Пока он жив. Нилу стоило только попросить, и он сдвинул бы небо и землю, чтобы дать то, что ему нужно. Эндрю отстранился настолько, что смог поцеловать Нила. Их пальцы переплелись, и он вдавил руки Нила в кровать, а его толчки замедлились до ритма, который был мягче, чем Эндрю мог себе представить. От близости и интимности он кончил в считанные секунды, а Нил последовал за ним.       Они пролежали в постели дольше, чем это допустимо с точки зрения гигиены. В блаженном состоянии Эндрю не смог выйти из него, но Нил, похоже, не возражал. Не то чтобы Эндрю ненавидел идею кончить в него. Он просто знал, что уборка будет мучительной. — Давай примем душ, — неохотно сказал Эндрю. Он посмотрел на Нила, который уже уставился на него своими горящими глазами. На его лице были написаны все эмоции, и хотя Эндрю чувствовал то же самое, он не мог с этим справиться. Поэтому он оттолкнул лицо Нила, получил в ответ смех, встал с кровати и пошел в ванную, где включил воду по предпочтению Нила и нашел под раковиной два чистых полотенца.       Вскоре пришел Нил, его глаза были опущены от явной усталости. Оставалось надеяться, что он выспится по дороге в Пальметто. Нил нуждался в этом, а Эндрю отчаянно хотел, чтобы у него было время разобраться со своими мыслями без посторонних глаз, заглядывающих ему в душу.       Их душ прошел как обычно. Все было уже привычно. Менялись бутылками и мочалками. Иногда Нил мыл волосы Эндрю, а иногда Эндрю мыл волосы Нила. Эндрю вдруг показалось странным, что это «рутина» и «норма». Конечно, это происходило уже давно, но его поражало, что теперь это его жизнь. И как он чувствовал себя в безопасности, когда стоял спиной к Нилу. Все это должно было быть галлюцинацией. Это единственное, что имело смысл. Но когда он тер кожу головы Нила, это казалось реальным. Это было реальностью. Это казалось невозможным. — Я не несбыточная мечта, — сказал Нил, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать Эндрю в лоб. Он ущипнул Нила за бедро, ненавидя, что наркоман знает, что творится в его голове.       Как только они высохли, Нил покопался в сумке Эндрю и достал пару его спортивных штанов, футболку, повязки и новую толстовку «Огненные птицы Детройта». Эндрю был не настолько глуп, чтобы думать, что Нил достает это для него. Особенно когда наркоман отнес свои находки на кровать, подальше от Эндрю, и натянул их на себя. Ему было все равно. Он, конечно, мог бы повозмущаться. Но это давало ему прекрасный повод переодеться в одежду Нила. Скорее всего, поездка закончится тем, что дома Эндрю наденет вещи Нила, и наоборот. И они будут спать в этих вещах, пока не выветрится запах, а когда в следующий раз окажутся в присутствии друг друга, то украдут еще больше вещей.       Когда Эндрю подъехал к дому Эбби, он не сразу заглушил двигатель. Нил, как он надеялся, заснул еще до того, как они выехали на шоссе. Он все еще спал, и если бы Эндрю заглушил машину, это немедленно разбудило бы его кролика. Он не мог найти в себе силы прервать отдых, в котором так нуждался Нил. Поэтому он сложил руки на руль и прислонился к нему головой, глядя на своего партнера. Должно быть, его собственное изнеможение наконец-то спало, потому что он подскочил, когда раздался стук в окно. Он не помнил, как задремал. Эндрю откинулся на спинку сиденья и опустил стекло, чтобы посмотреть на гиганта, который пришел и нарушил его покой. — Папа хочет знать, чем вы, два придурка, занимаетесь, — сказал Кевин, наклонившись, чтобы посмотреть на Эндрю. — Если бы это было его дело, я бы ему сказал. — Уходи, Кев, — сказал Нил, зевая. Эндрю огляделся, позволяя себе оценить, как выглядит Нил после пробуждения. Это всегда было приятное зрелище. — Как он и сказал, — сказал Эндрю, поворачиваясь обратно к Кевину. — Уходи. — Не знаю, почему я считаю вас двоих своими друзьями, — проворчал Кевин, закатив глаза, но сделав то, что ему было сказано. Эндрю закрыл окно и наконец заглушил двигатель. — Мы здесь уже давно, — заметил Нил, отстегивая ремень безопасности и снова потягиваясь. — Ты не хотел меня будить? — Если бы я это сделал, мне пришлось бы слышать твой дурацкий голос, — ответил Эндрю. Нил, всегда идиот, засиял. Он наклонился и поцеловал Эндрю в щеку, затем потянулся к двери, но Эндрю схватил его за шею и притянул к себе для настоящего поцелуя. Затем так же быстро оттолкнул его и открыл дверь. Легкий смех Нила не остался незамеченным, когда он взял свою сумку с заднего сиденья и направился к дому. — Пытаешься там замерзнуть? — спросил Ваймак, когда они наконец вошли в дом. — Я знаю, что в твое время обогревателей не существовало, старик, но сейчас они есть, — ответил Нил, проскользнув мимо тренера и направившись прямо в гостиную, откуда доносились другие голоса. — Рад тебя видеть, Эндрю, — сказал Ваймак.       Эндрю кивнул, внезапно почувствовав себя немного перевозбужденным от количества людей, которые, как он знал, находились в этом доме. Поэтому он направился наверх, в спальню, которую они с Нилом делили, чтобы отнести свою сумку. Но когда он открыл дверь, Робин сидела на краю кровати и плакала. Она посмотрела на него, и паника исказила ее лицо, когда она энергично вытирала слезы в безуспешной попытке скрыть улики. Эндрю тихо закрыл дверь и прислонился к ней, затем скрестил руки и стал ждать. Она не должна была находиться в Пальметто. Не тогда, когда в нескольких часах езды была семья, которая любила ее.       Робин не любила плакать. Не с такой историей, как у нее. Что бы ни происходило, все должно было быть плохо. А может быть, она просто ударилась о стену. Если бы она хотела поговорить об этом, Эндрю бы ее выслушал. Прошло несколько минут молчания и тихого плача, прежде чем Робин собралась с силами и снова посмотрела на него. — Мы поссорились, — сказала она. — Я сказала им, что хочу приехать к тебе на несколько часов, так как знаю, что ты не будешь здесь долго, и даже в этом случае ты захочешь провести это время с Нилом, так что не похоже, что я буду отсутствовать долго. Они не хотели этого. Сказали, что праздники — это для семьи. А когда я сказала, что ты часть моей семьи, они этого не поняли. Они говорили всякие нелепые вещи и заставляли меня снова чувствовать себя маленькой девочкой. Так что Нилу пришлось вернуться и забрать меня. — Она посмотрела вниз на руки, лежащие у нее на коленях, сердито дергая за ногти. — Вы моя семья, — решительно заявила она. — Ты и Нил. Эбби и Ваймак. Аарон, Кейтлин и Ники. Почему они так злятся из-за этого?       Эндрю не знал. Он никогда не узнает, что пережили ее родители, когда Робин пропала, и все шесть лет ее отсутствия, и последующие годы после возвращения Робин, пытаясь понять, кем был их ребенок. Они не были идеальными. Никто не был идеальным. Но Робин снова была в их жизни дольше, чем ее не было, и он не понимал, почему они так осторожно относятся к тому, кого она считает семьей, а кого нет. — Неважно, что они думают о нас, — наконец сказал он. — Ты не можешь понять, через что им пришлось пройти, не больше, чем они могут понять, через что прошла ты. Делает ли это их правыми? Нет. Семья — это не только те люди, с которыми у тебя общая кровь. Если бы это было так, то этой комнаты для Нила не существовало бы. Выбирай, что хочешь. Оставайся на ночь, а завтра мы отвезем тебя обратно. Объясни им, почему мы так важны для тебя. Или пригласи их завтра на ужин и покажи им.       Брови Робин удивленно поднялись. Эндрю и сам был удивлен. Но сказанное было правдой. Если родители не могли понять, о чем говорит Робин, то единственный выход — показать им. — Думаешь, они придут? — Стоит попробовать, — пожал он плечами. — Сообщи Эбби. Она не будет беспокоиться о пополнении. — Хорошо. — Она встала, выглядя гораздо лучше, чем когда он появился. Затем она посмотрела на напряженную позу Эндрю и нахмурилась. — Я вторглась в твое пространство.       Эндрю пожал плечами. — Ты не такая надоедливая, как все остальные. Но если ты закончила, убирайся.       Она была очень похожа на Нила тем, что улыбалась Эндрю, несмотря на угрозы или грубые замечания, которые звучали из его уст. — Спасибо, Эндрю.       Он проигнорировал благодарность и отошел в сторону, чтобы она могла выйти. Оставшись наедине с собой, он выключил свет, снял ботинки, бросил сумку на пол и лег в постель, прикрыв глаза рукой. Он был измотан. Сегодняшний день был наполнен слишком большим количеством эмоций. В чем он до сих пор винил Нила. А все потому, что Эндрю хотел отсосать этому идиоту.       Дверь тихо открылась и закрылась, затем кровать прогнулась. Эндрю не нужно было смотреть, чтобы понять, что это Нил. Он протянул руку и стал ждать, когда знакомые пальцы переплетутся с его. Долго ждать не пришлось. — Похоже, ты дал Робин какую-то мудрость, которая не включала в себя «твои родители — отстой». — Я сказал бы, если бы ее родители действительно были отстойными. Но это не так. Они не бьют ее. Они не манипулируют ею. Они иногда бывают глупыми, но это вряд ли непоправимая вина. Они нужны в ее жизни. Глупо бросать их из-за таких, как мы.       Нил хмыкнул в раздумье. — Не знаю. Я бы все бросил ради тебя. — Заткнись, наркоман, — сказал Эндрю, но в его словах не было яда. — Подвинься, — скомандовал Нил, и Эндрю так и сделал, придвинувшись ближе к стене, чтобы Нил мог лечь рядом с ним. Устроившись поудобнее, Эндрю лег на него, положив голову на грудь Нила и запустив руку под его футболку, чтобы нащупать знакомые шрамы. Нил, так привыкший к Эндрю, тут же провел пальцами по светлым прядям. — Кто-то видел нас в аэропорту, — тихо сказал Нил. — И? — Подлили масла в огонь соперничества Миньярд-Джостен. Они в недоумении, почему я забирал тебя. Сказали что-то о том, что Ваймак считает нас обоих частью своей семьи, и поэтому мы вынуждены провести День благодарения вместе. — Они видели, как близко мы стояли друг к другу? — Да. Даже сфотографировали это. Они сказали, что это выглядело так, будто ты готовился ударить меня, а я глупо улыбался, осмеливаясь на это. — Им не хватает воображения. — Мы никогда не говорили об этом, — сказал Нил, его пальцы замерли. — О том, хотим ли мы, чтобы наши отношения были публичными или нет. — Эндрю ничего не ответил. Вопроса не было, но он назревал. — Не то чтобы я хотел сделать заявление или что-то в этом роде. Но в конце концов кто-нибудь умный догадается и сделает это публичным, и тогда нам придется подтвердить или опровергнуть это. Что бы ты хотел сделать? — Пока ты не подписал контракт с командой, я хочу, чтобы мы были осторожны. Особенно сейчас, когда к нам приковано больше внимания, чем когда-либо. За прошедшие годы все изменилось, люди стали более терпимыми, но я не хочу рисковать тем, что наши отношения станут причиной того, что тебя не возьмут в одну из лучших команд лиги. Так что подписывай контракт с лучшей командой, с какой только сможешь. На длительный контракт. А потом это будет неважно. Я не хочу объявлять об этом, но и скрывать тоже не хочу. — Хорошо, — сказал Нил, тяжело вздохнув, и его пальцы возобновили свои манипуляции. — Я согласен. Если люди действительно думают, что мы ненавидим друг друга из-за соперничества, то это даже лучше. — Нил замолчал, и пальцы в волосах Эндрю снова остановились. — Мы ведь не собираемся быть в одной команде, не так ли?       Эндрю ненавидел звук разочарования в голосе Нила. Одного из их нападающих обменяли несколько недель назад на кого-то получше. Эндрю не стал поднимать эту тему. Они оба знали, что это значит. — Это еще один год. И когда он закончится, я так или иначе доберусь до тебя. Обещаю. — Ты не бросишь экси. — Почему? — Потому что как еще мы будем играть вместе? — Значит, ты хочешь быть со мной только из-за экси?       Нил насмешливо хмыкнул. — Ты забываешься.       Эндрю поднял голову и посмотрел на Нила. — Я забываюсь? Из всех людей, ты говоришь мне это?       Лицо Нила, на котором до этого была печальная гримаса, озарилось улыбкой, и это заставило Эндрю чуть-чуть растаять. — Экси — это бонус, — сказал Нил, и вдруг Эндрю оказался на спине, а Нил навис над ним, ни одна часть их тел не соприкасалась. У Эндрю заныло в животе, а сердце учащенно забилось. Но ему не было страшно. Нет. Когда Нил был над ним, это возбуждало. Эндрю потянулся вверх и, используя локоны Нила, притянул его к себе для поцелуя. Это должно было быть быстро, чтобы он мог оттолкнуть Нила, но он был слаб, особенно когда язык Нила стремился проникнуть в его рот. Еще один год без этого ежедневного контакта станет для него смертью.