Ах, эти чёрные глаза

Просыпаться после бессонной ночи было очень сложно. До самого утра Офелия гуляла с Денисом по Петербургу, отвлекаясь от произошедшего. Они, не сговариваясь, не упоминали личность артиста, обсуждая красоту дворцов, либо же парень рассказывал о новых знакомых в университете. Время летело быстро, и незаметно, можно было отвлечься, и забыть об ужасном дне рождения. Друг рассказал, что в его группе будет двадцать восемь человек, и из них двадцать пять девочек. Всё же, специальность была творческой. Офелия даже успела пошутить, что в университете Денис точно найдёт жену, а он отмахнулся, сказав что будет уделять время учёбе, а отношения когда-то потом. Его стандартный ответ, хоть иногда ночами друг и жаловался, что ему одиноко. Но это было редко, и ничего не менялось. Ночь прошла весьма неплохо, а вот утро началось с головной боли. Звонил мобильный, и Офелия уже успела мысленно проклясть Дениса, ведь больше ей никто не стал бы звонить. Он уже ушёл на пары, и девушка была одна в комнате общежития. К вечеру обещали заселить других учеников, и ей надо было решать что-то с квартирой. Жить дальше в общежитии не хотелось, писательница любила тишину и уединение. — Что там? — невнятно буркнула она в трубку, не открывая глаз. По ту сторону воцарилось молчание. Заснул Денис что-ли? — Простите, я говорю с Офелией, верно? — спросил мелодичный женский голос. Его можно было бы описать, как ручеёк. Наверное, это кто-то по поводу книг. — Да, а с кем я имею удовольствие беседовать? — спросила Офелия, перевернувшись на спину, и мельком глянув на номер. Конечно, он не был подписан. — Я звоню по поводу мюзикла по вашей книге. Когда вам будет удобно, подъезжайте в театр, я отдам вам либретто, и представлю директрисе. — от подобного заявления девушку прошибло потом. Мюзикл был связан только с одним человеком, которого она поклялась никогда не вспоминать… Он что, попросил позвонить другую… Неизвестно кого вообще. Настолько неприятно говорить самому? В уголках глаз защипало, но Офелия быстро сориентировалась. — Простите, а почему вы мне звоните по этому поводу? — спросила она, быстро смахнув одну слезинку. Кажется, голос не дрогнул. Ну, разве что немного. — Меня попросил позвонить Иван. Вы знакомы с ним. Меня зовут Елена, скажите мне время, и я всё расскажу вам в театре, Офелия. — ласково, будто успокаивая, пропела женщина с той стороны. Уж лучше бы она кричала, от этой сладости в голосе становилось только хуже. Что толкнуло Ожогина таки позвонить ей, пусть и через другого человека? Та встреча, которая так и не состоялась? Мельком вспомнилось про выкинутый подарок… — Я посоветуюсь, и перезвоню вам. Спасибо, что сообщили. — коротко бросила писательница, и уже была готова сбросить трубку, как Елена поспешно проговорила последние слова. — Не обижайся на Ваню. Он не хочет, чтобы ты грустила. — после чего в телефоне послышались гудки. Подобное заявление вызвало ярость. Будут ещё всякие незнакомые женщины рассказывать ей, что он хочет, а что нет! Попросил бы ещё жену позвонить, почему нет. Или, дочку. — Трус, какой ты трус… — ядовито прошептала Офелия, после чего подскочила с постели. Она вознамерилась заехать к Денису в университет. Его пары заканчивались через пару часов, как раз он покажет здание, познакомит с одногруппниками, как вчера хотел… И можно будет обсудить эту странную ситуацию со звонком от чужого человека. Интересно, кто такая эта Елена? Много у него таких близких девушек рядом? Глаза защипало сильнее. Наверное, он и правда общается со всеми девушками, как с ней тогда… Как же неприятно было не чувствовать себя особенной. Офелия не могла найти ни одной причины, по которой Ожогин не стал звонить сам. Разве что, он действительно испугался реакции жены. Что же, это его право. Семья по сути и должна быть ему важнее всего… На секунду вспомнилась поляна с одуванчиками, его лицо на расстоянии сантиметра… Девушка махнула головой, прогоняя видение. Он чужой мужчина. А ей надо сосредоточиться на работе. Мюзикл может принести много денег. А Иван пусть заигрывает с кем хочет, хоть с каждой, кого встретит. *** Прошлой ночью. После ухода жены, Ожогин не мог даже встать с постели. Силы окончательно покинули его, как и желание что-то делать. Он даже не оделся до конца, лежал в одних трусах, прикрывшись одеялом. Мысли в голове летали со скоростью света. И главная из них, неужели брак теперь окончательно разрушен? А хочет ли он быть с женщиной, которая устроила тайную слежку… Как лучший друг согласился на такое… Буквально все его идеалы рухнули. Стоило хоть на секунду подумать об Офелии, как в груди становилось очень больно. Вот бы можно было с ней сейчас поделиться мыслями… Обнять… Сделать то, что он только что представлял, делая с женой. Возможно, уже бывшей. На лестничной клетке послышались шаги, а за ними и слова. — Ты зачем дверь нараспашку оставляешь? Воров ждёшь? — услышал Иван голос коллеги, которой позвонил в порыве эмоций. Это дало сил хоть слабо улыбнуться. Услышав шаги Лены в коридоре, а затем как она таки закрыла дверь на замок, он улыбнулся чуть шире. — Прости, я сейчас оденусь. — произнёс Ожогин вместо приветствия, но боль в груди опять стала слишком сильной, и он завалился обратно. Всё же, завтра необходимо дойти до врача. Дальше откладывать просто непозволительно. — Звонишь мне посреди ночи, срываешь с места… Знаешь, как мой муж удивился, когда я выбралась из постели? — усмехнулась Лена, придвинув стул к кровати Ивана. Он бы помог, но сейчас не мог даже помочь сам себе. — Да лежи ты, как будто я тебя в таком состоянии не видела, кого только не играли вместе. — Ну всё же совсем без всего не видела. — подтянув одеяло повыше заметил артист. Почему-то он ощутил неловкость от подобного положения, хоть никогда и не стеснялся своего тела. Он считал его очень красивым. Работал над тем, чтобы выглядеть подтянутым, что было очень сложно, учитывая возраст. — Твоя новая квартира похожа на цветочный сад. — заметила Лена, указав на гору букетов позади кровати. Иван пока что не расставил их по вазам. Рядом лежали и нераспакованные коробки с подарками, конфеты. — Завтра их расставлю. Прости за то, что подорвал тебя. Мне надо было с кем-то поговорить. — попытался оправдать себя артист, на что подруга только махнула рукой, и поднявшись со стула, взяла его подарки, и перенесла их на кровать. — Для чего? — Ну хоть посмотрим, что тебе надарили, пока рассказывать будешь. — отозвалась Лена, за что Иван мысленно поблагодарил её. Артистка всегда умела переводить тему на что-то хорошее, даже в самые отчаянные ситуации. — Я честно, не знаю с чего начать рассказ. По сути, эта история тянется за мной ещё до начала лета. — проговорил Иван, всё же усаживаясь на кровати, подложив подушку под спину, он прижался к стене, и прикрыл одеялом ноги. Грудь оставалась обнаженной, но это не смущало. Главное, что не ниже. Он и спортом то легко занимался на площадке в одних спортивных штанах… — Начнём с конца? — предложила Лена, раскрывая первую упаковку подарка. Там лежали электронные часы чёрного цвета. Весьма неплохой подарок от фанатов, наверняка даже превышающий стоимость букета. Ожогин надел часы на руку, и усмехнулся тому, как должно быть сейчас забавно выглядит. В часах и одних трусах. — С конца? Конец таков, что я назвал Марину другим именем, после того как мы переспали. — выдохнул мужчина, уже второй раз проживая столь неприятный момент мысленно. Если бы не её слежка, он бы не простил себя. — Это произошло случайно, или?.. — подняла взгляд Лена, попутно со словами распаковывая ещё один подарок. Там лежал рисунок Ивана в рамочке, в роли графа вампиров. Артист подумал, что повесит его над столом. — Или. — неоднозначно, но сразу понятно ответил он, и тут же прикрыл лицо рукой. Как же неприятно было оказать в подобной ситуации. Как же он осуждал изменников, и тех, кто не может хранить любовь… А сам? Тяжело выдохнув, и не убирая руки с лица, он рассказал Лене всё. Начиная с той самой поездки в поезде, презентации книги, момента в больнице, не забыв упомянуть тот сон вдвоём, танец под музыку уличного музыканта, бегство от фанатов, пресловутую поляну с одуванчиками, которая не раз снилась ему после, и конечно же личного разговора перед отъездом. Купание он всё же упустил. — Я не знаю, что мне чувствовать и делать. Рядом с ней я ощущаю себя таким живым… Я постоянно хочу увидеться с ней, не было ни дня, чтобы не вспоминал. Я перечитывал книгу, чтобы найти там её мысли. Когда я увидел её в зале, я просто не мог поверить, что она готова простить, либо же уже простила. Но я потерял её окончательно, когда ответил на поцелуй Марины. А чуть погодя, потерял и жену. Я не знаю как мне быть. За кем мне бежать? Или же… Забыть обеих? — отняв руку Ожогин ощутил влажные капли на щеках. Он что, настолько забылся? Дышалось с трудом, по ощущениям сердце заковали в клетку. Иван вдохнул ртом, и откинув голову назад почувствовал, как солёные капли стекают из глаз. Он не помнил за собой особой чувствительности, да и в целом слёз не на сцене, от того что слишком проникся персонажем. Сейчас же, вспоминая те самые обиженные глаза, уход Марины, предательство друга, он не мог остановиться. Очнулся Иван, только когда ощутил, как его прижимают к себе, и гладят по голове. Лена села на кровать, положив его голову себе на колени, и тихо, словно с ребёнком заговорила. — Сколько же ты это держал в себе… — ласково шептала подруга, гладя мужчину по волосам. Грудь разрывалась от моральной, и физической боли. — Я не осуждаю тебя, слышишь? Как и обещала. Мы не властны над своими чувствами… Когда ты сказал о девушке, я и подумать не могла, что ты об этой писательнице. Хотя, я помню летние фотографии, но какой только компромат на тебя не собирали… — Что мне делать, Лена? Куда направиться? — глухо проговорил артист, в очередной раз вытирая щеки. Этот водопад просто невозможно было остановить. — Послушай зов сердца. Ты влюблен, Ваня. — от этих простых слов стало только сложнее. Мужчина резко поднялся, сев на кровати, и с непониманием посмотрел на подругу. Она улыбалась, хоть в её глазах и виднелась печаль. — Что? С чего такие выводы? — охрипшим голосом произнес Иван, облизнув губы. На языке появился солёный привкус. — С того, что я очень давно знаю тебя. И раньше ты с таким вожделением рассказывал про Марину… — пояснила Лена давно понятную вещь. То, в чём он не был готов признаться даже самому себе. — Я бесконечно уважаю твою жену, но не считаю, что ты должен быть с ней, если чувства остыли. Я думаю, вам нужно поговорить. Обсудить всё. — Я хочу попросить у тебя одну вещь. — наконец произнес Ожогин, резко поднимаясь с кровати, несмотря на боль слева. Сейчас не волновало, что его увидят практически полностью голым. Он поднял либретто, которое захватил с собой вместе с подарками и цветами, и протянул его женщине. — Отдай это Офелии. — Но, ты сам?.. — Иван отрицательно покачал головой под печальный взгляд подруги. Она не сочувствовала его случаю. Сопереживала. — Я не могу. Я должен её забыть, оставить в прошлом, жить с семьёй. — шептал он, опять оказавшись в постели. Кроме сердца ещё начинала болеть и голова. Только не эта давняя травма… — Ты должен в первую очередь осознать, что сам хочешь. Если ты останешься с семьёй, будешь страдать. Ты имеешь право выбрать себя, и свои желания. — говорила Лена, поправив его одеяло, а другой рукой сжимая папку. — Я позвоню ей. Только дай номер. — Да, я дам. Побудь со мной, пока не засну? Может, я прошу слишком многого… — ощутил небольшой укор стыда мужчина. Вырвал подругу из дома ночью, грузит своими проблемами… — Я побуду. Ты ведь тоже выручал меня, когда мне было плохо. — отозвалась артистка, убрав оставшиеся коробки с подарками на пол, а сама пересев на стул. Ожогин провалился в сон практически мгновенно, лишь изредка дёргаясь от разных воспоминаний ушедших дней. *** Офелия дождалась выходного дня, и только тогда вместе с Денисом дошла до театра. Парень не хотел пускать её одну, аргументируя тем, что он найдёт о чём поговорить с Ожогиным при встрече. А сама писательница наверняка нет. Дни в Питере летели очень быстро и незаметно. Девушка сняла маленькую квартирку в непримечательном районе, но это не играло роли. Куда интереснее было гулять, и рассматривать старые замки, дворцы… За эти несколько дней она практически не вспомнила Ивана. Более того, после того звонка от другого человека и окончательных мыслей, что артист чужой мужчина, к ней вернулось вдохновение. И Офелия даже смогла написать две главы своей многострадальной антиутопии. Университет Дениса оказался старинным, и издалека его тоже можно было принять за замок. Офелия с интересом прошлась по нему, и даже на какое-то время загрустила, что сейчас не учится. Одногруппницы были интересными, но их было слишком много, чтобы девушка могла запомнить кого-то отдельно. Возможно, она ещё встретится с ними потом, когда заглянет к Денису на пары. — Моя спутница, так и не доехавшая до Петергофа! — от неожиданности, Офелия чуть не упала с лестницы, поднимаясь в театр. Благо, Денис успел поддержать её, и с интересом взглянуть на девушку с красными волосами. В руках она держала пакетик с лимонными дольками. У девушки почему-то пролетела ассоциация с Дамблдором. — Мария, если не ошибаюсь? — произнесла писательница, неловко отвечая на приветственные объятия. Ей было странно такое проявление эмоций, ведь они виделись всего раз. — О да, я прошла на Татьяну, как и собиралась. Сейчас иду на репетиции. А ты воспользовалась моим билетом? — всё так же, без остановки говорила Мария. Она пропустила Дениса с Офелией вперёд, затем отпустила дверь театра. — А, вы та девушка, которая подарила моей подруге билет? Да уж, этот билет и привёл нас сюда сегодня. — вступил в разговор Денис. Все втроём они направлялись в сторону гримёрок, и Офелия мысленно порадовалась встрече с Марией. Сама бы она не нашла место, где Елена её ждала. — Я думаю мы одного возраста, так зачем на вы? А маска, это часть образа? — указала она на закрытую часть лица Дениса. Тот отвернулся, а Офелия осторожно взяла друга под локоть. Она знала, как тяжело ему рассказывать новым людям про свой страх. — Профилактика от короновируса. — бросил парень, не желая вдаваться в подробности. Но Мария этого и не требовала, она лишь пожала плечами, и дальше показывала путь. — Билет привёл вас сюда? — переспросила девушка с красными волосами. — Да. Из-за него мне отдадут одну вещь… — загадочно проговорила Офелия, она не хотела вдаваться в подробности. — А твой друг? — указала Мария на Дениса, который отвёл взгляд на фотографии известных артистов театра. Ивана было слишком много. Вампир, Джекилл, Эрик, Онегин… Девушка отвернула голову, чтобы все его образы перестали мельтешить перед глазами. — Меня зовут Денис. Решил сопроводить Офелию, чтобы ей не было тоскливо. — так же неоднозначно протянул парень, поняв, что писательница не настроена на откровенность. — Мы… — продолжила было разговор Офелия, как вдруг её взгляд зацепил знакомую высокую фигуру. Иван направлялся к выходу из театра. От вида его спины внутри что-то заныло. Хоть она и обещала, но… Сегодня он был в спортивной кофте, и таких же штанах. Вспомнился очень красивый красный костюм. Почему нельзя ходить так в повседневности? — Не нужно. Идём куда направились. Не иди к нему. Офелия, нет. — потянул её за руку Денис, в его глазах отражалось нешуточное беспокойство. Он сразу заметил, куда направлен взгляд подруги. — Я… Я должна просто спросить почему… Я быстренько. — на одном выдохе выпалила Офелия, и вырвав свою руку, почти бегом направилась обратно к выходу. — Забери у Елены стихи, пожалуйста. — Ого, если бы я знала, что она такая фанатка Ожогина, подарила бы билет ещё раньше… — послышался озадаченный голос Марии за спиной. — Тут история не с фанатством… — отвечал ей Денис, тяжело выдохнув. — Покажешь, как пройти? — Только взамен на эту самую историю. — усмехнулась будущая артистка, а что было дальше, Офелия не расслышала. Она выпорхнула из театра, и буквально бегом направилась за высокой фигурой. — Иван! — выкрикнула писательница, и заметила как он замер от её голоса, и тут же развернулся. В голубых глазах играла целая буря эмоций. Смятение, печаль, радость, и даже мука. — Уйди. — неожиданно грубо бросил Ожогин, когда Офелия преодолела расстояние между ними, и оказалась практически вплотную. Он вытянул руку, не давая приблизиться. — Не надо. Не подходи. Оставь меня в покое. — Что? — непонимающе переспросила писательница. Видеть его так рядом, совсем как летом, и не подходить было трудно… Как же хотелось обнять, ощутить биение сердца… Просто забыть всю боль, вернуть то тепло деньков в Сочи. — Уйди от меня. — холодно, слово айсберг отрезал Иван. Но несмотря на эти слова, его глаза отражали совсем иное. Боль, бесконечную боль и смятение. — Я передал стихи Лене. Больше, пожалуйста, не тревожь меня. Забудь, всё, что было. Это было ошибкой. Артист развернулся, и быстро дошёл до своей машины. Офелия же просто не могла сдвинуться с места. Он буквально пригвоздил ее там своим безразличием, и холодом… Если раньше ещё был какой-то шанс вернуть дружбу, то сейчас… Не хотелось даже плакать. В душе была пустота. Девушка пошла обратно в театр. Что ж, теперь она окончательно убедилась. Иван только играл летом. Спросив у какого-то незнакомого артиста, где таки гримёрка Елены, Офелия дошла до нее, и, постучавшись, вошла внутрь. Денис сидел на стуле перед женщиной с рыжими волосами, в платье алого цвета. Всё вместе создавало какой-то огненный образ. Оба повернулись на вошедшую. Очевидно, Елена, держала раскрытую папку со стихами, и читала их вслух. — Вы Офелия? Ничего, что мы начали без вас? Ваш друг сказал, что он помогал с книгой… — мягко улыбнулась женщина, Офелия лишь слабо кивнула. Она вообще не была уверена, что находится в реальности. В голове звучали и звучали холодные слова: «уйди от меня, не трогай». Писательница просто не понимала, чем заслужила подобное отношение? Ведь, если он не хотел общаться из-за жены, можно было сказать не так грубо… Она бы и не настаивала. — С тобой всё в порядке? Ты белая, как полотно. — подскочив со стула спросил Денис, он подхватил девушку когда она буквально начала сползать по стене. — Вам нехорошо? Я принесу воды. — обеспокоенно проговорила Елена, оставив папку на столике с разными принадлежностями для грима, и отойдя чуть дальше, к столу с фруктами, и графином с водой. — То Ваня сознание теряет, то она… — тихо проговорила женщина, наливая в стакан воду, но это всё равно было услышано. — Я попрошу больше никогда не упоминать Ожогина в моём присутствии. — холодно заявила Офелия, тяжело выдохнув после сказанного. Она оттолкнула руку Дениса, и села на свободный стул. — Что он сделал тебе? Дай я с ним поговорю. — тут же вступился Денис, опускаясь на корточки возле её стула. Видеть такую преданность друга было очень приятно, и девушка слабо улыбнулась. — Зная его, я не думаю что он способен что-то сделать. — произнесла Елена, отдав стакан Офелии, а затем сев на свое место, и вернувшись к стихам. — Скажу только одно, его возможная грубость не то, чем кажется. — Давайте без рассказов, а? — едко бросила писательница, выпив всю воду двумя жадными глотками. Легче не стало. И слова всё ещё не ушли из головы. — Я хочу наконец прослушать эти несчастные стихи, и посмотреть, что сделали с моей книгой. — Если что, мы ещё можем разорвать контракт. — подметил Денис, возвращаясь на свой стул. Елена с интересом поглядывала на юную девушку. Ей хотелось понять, что именно зацепило друга в ней, ведь его столько лет окружали разнообразные фанатки и коллеги… И никто из них не касался сердца. — А где Мария? — невпопад спросила Офелия, припомнив, что оставляла Дениса не одного. Тот начал было отвечать, но артистка ненароком перебила его. — Мария наша новая Татьяна, невероятно талантливая девочка. Вы кстати, могли бы рассмотреть её на роль главной героини вашей пьесы. — заметила Елена, всё так же мягко улыбаясь. У Офелии мелькнуло в голове, она делает это искренне, или просто хочет понравиться? — А почему он попросил передать именно вас? Почему не сам? — всё же спросила она волнующую вещь. Хотелось услышать что угодно, только не то, что он её резко возненавидел. Хотя по его словам всё выглядело именно так. — Он занятой человек. — пожала плечами женщина, украдкой наблюдая за реакцией Офелии. Такая юная девушка, даже можно сказать девочка. Что именно Ивана зацепило в ней? Первое впечатление она составляла о себе не очень, отзываясь грубо, односложно. Но, если заглянуть поглубже, можно было увидеть боль в её глазах, спрятанную где-то очень далеко, под тонной безразличия и презрения ко всем. Она мучается от того, что Ожогин заблокировал её? Возможно, у неё тоже есть чувства к артисту? — Мария пошла репетировать. Она предложила на днях встретиться втроём, познакомиться ближе, раз уж будем работать в одном театре. — проговорил Денис, чуть смяв ткань джинс пальцами, и отвёл взгляд. А вот это было уже интересно. Друг никогда не делал так раньше, про какую бы девушку не заходила речь… — Читайте. — кивнула головой Офелия, не забыв отметить, что надо обязательно поговорить с Денисом позже. Елена открыла первую страницу, и стихи наконец были услышаны. Чтение заняло несколько часов, некоторые арии Офелии не понравились, показались излишне помпезными, где-то её замысел не так поняли, а вот сцена, где главный герой освобождался от оков призрака, и наконец покидал грешную землю, попросив любимую жить дальше, забыв его, даже вызвала слёзы. Невероятно красивая финальная арка. Так же понравился момент, когда главный герой поднялся с кровати, думая что вылечился, ещё не осознав, что стал призраком. Его слова смятения, и непонимания рвали душу. — Я отметила ваши правки, и передам их поэту. Но, если в целом всё устраивает, мы могли бы открыть кастинг на прослушивание. Вы, разумеется с директрисой, ведь у вас, как я понимаю нет музыкального образования? — Офелия отрицательно покачала головой, на что Елена только мягко улыбнулась. — Ничего страшного. Я представлю вас, как автора ей завтра, и тогда можно вывесить объявление про кастинг. — Хорошо. Спасибо за то, что уделили время. — поднявшись со стула, произнесла писательница. От долгого сидения ноги начали ныть, а душа и не переставала. — Мы подойдем завтра, да? — Завтра воскресенье, мне нужно будет готовить доклад… Но, я выделю несколько часов. — кивнул Денис, поправив очки на носу. Офелия была ему безумно благодарна за то, что он не бросает её в трудный момент. — В таком случае, мы пойдем? — Конечно, конечно. Подходите завтра часам к десяти утра. — произнесла артистка, отложив папку, и перекинув рыжую прядь через плечо. — До свидания, была рада познакомиться. *** Иван ехал в машине на встречу с Максом, но мысленно находился совсем не там. Он видел озадаченную Офелию перед собой, и будто бы снова говорил те самые слова. Последние слова, которые он хотел бы сказать ей… Но это было необходимо. Чтобы забыть её самому, заставить забыть её себя… Хоть в глубине души артист и понимал, поставь девушку перед ним сейчас, он обнимет её, и будет бесконечно долго извиняться за все слова и боль. Сжав руль сильнее, Иван затормозил на светофоре. Дышать было трудно, а по щеке опять покатилась горячая капля. Мужчина поспешно вытер ее, откинув голову на сидение автомобиля. Нет, сейчас не время поддаваться эмоциям. Раз он артист, то сыграет роль, если не счастливого, то хотя бы просто довольного своей жизнью человека. Те слова Елены что-то надломили в нём. До них он не обдумывал причину своей привязанности. Но, после… Светофор переключился на зелёный, и артист поехал дальше, к кафе, в котором была назначена встреча оставалось минут десять. Минус жить в очень большом городе — вечно загруженная дорога. А сегодня ещё и суббота… Ожогин не говорил Максу, что узнал о его слежке по просьбе Марины. Если только, она сама не сказала. Он хотел выяснить всё самостоятельно, найти причину такого поступка. До безумия не хотелось вычёркивать из жизни человека, которому доверял… Уже, очевидно зря. Неужели, он настолько не разбирается в людях? Мысли опять вернулись к Офелии, артист задумался, смогла бы она так пойти против него? Иван так мало знал про девушку… Хотелось больше, расспросить про жизнь, мысли, интересы, узнать абсолютно всё, и рассказать про себя… — Да уж, я видимо действительно старею. — проговорил он самому себе, уже в который раз вытирая щеки, и жадно вдыхая воздух ртом. Именно сейчас Ожогин был готов признаться самому себе. Он влюбился. Влюбился в карие глаза, в смущённую улыбку, в её смех рядом с ним, в её творчество, в её объятия, её поддержку. И окончательно перестал понимать, что ему делать. Хотелось просто посадить Офелию на сиденье рядом, и уехать куда-нибудь далеко. Туда, где он свободен, более молод, где у них был бы шанс быть вместе. Как же хорошо было жить по понятной схеме. Выступать в театре, затем возвращаться домой, ездить на гастроли. Ничто не тревожило его привычную жизнь годами. И одна случайная встреча в поезде сломала всё. Найдя место на парковке, Иван достал упаковку с новыми таблетками от сердца. Он таки посетил врача на днях, и тот прописал ему более сильное средство. Оно убирало боль, и лечило очаг проблемы. Мужчина хорошо себя чувствовал, и даже не вспоминал о боли. Надо было принимать три раза в день, после еды. Вот, примет сейчас, после беседы в кафе. — Я так устал… За три года тридцать прожил… — тихо пел он арию из Иисуса Христа, подходя к заведению. Слова как никогда подходили к нынешней ситуации, хоть он никогда и не ассоциировал себя с богом, либо же персонажами. Только с отдельными строками. Макс уже сидел за столом, он занял место у окна, и увидев друга (или, уже не друга?), помахал ему рукой. Видеть его улыбку было откровенно неприятно. Иван никогда не понимал, как можно улыбаться в лицо, а за спиной строить козни? Он занял место напротив, и с трудом подавил в себе желание съездить по лицу Макса. — Ты полон сюрпризов, Ваня. Вместо того, чтобы наконец организовать день рождения, ты зовёшь меня пообедать вдвоём, как парочка. — начал мужчина, всё ещё не переставая улыбаться. Но всё же, ледяной взгляд напротив, и поджатые губы немного смутили его, и Макс закашлялся. В этот же момент к столику подскочил официант, совсем молодой парнишка. Наверное, он ещё учиться, и подрабатывает в выходной. — Вы готовы сделать заказ? — спросил он, занося ручку над блокнотом. — Да. — кивнул Ожогин. Он хорошо знал это заведение, часто ел в нем, читать меню не было надобности. — Сырный суп, и пирог с грибами. Потом принесите красный чай. — Спасибо за ваш заказ. — записал юноша в блокнот, а затем повернулся к Максу. — А вы? — Лазанью, и бокал красного вина. — отозвался тот, и когда официант убежал, обратился уже к Ивану. — Раз у нас свидание, то бокал вина не помешает, да? Ну что ты на меня так смотришь, как будто в роль слишком вжился? — Да это ты, похоже. Вжился. — неоднозначно протянул Ожогин, и в этот момент прогремел гром за окном, начался очередной затяжной дождь. Привычность для Петербурга. — Ты о чём? — непонимающе спросил Макс, взяв в руки салфетку, и начав скатывать из неё шарик. Значит, таки волнуется. — Я не собираюсь ходить вокруг да около. — холодно говорил Иван, его глаза не выражали ничего, кроме усталости. Увидев такое выражение лица, ему бы прямо сейчас дали роль Христа. В моменте, когда он висел распятым. — Марина мне сказала, что ты тайно следил за мной, и отсылал фотографии. Мне нужен твой ответ. Столик в кафе поглотила тишина, а с лица Макса спала улыбка. Ожогин подпёр голову рукой, всё так же пронзительно, и не мигая глядя на, уже точно бывшего лучшего друга. Официант принёс заказ, расставив тарелки перед посетителями, и побежал к другому столу. Пирог с грибами был очень горячим, и аппетитно пах. Иван зачерпнул одну ложку супа, и, съев его, прикрыл глаза от удовольствия. Он обожал сыр, и всё что с ним было связано. — Я жду ответа. — заметил он, отправляя в рот отрезанный кусок пирога. Еда в этом кафе всегда была потрясающе вкусной. — Ты сам виноват. — наконец заговорил Макс, глядя куда угодно, только не на Ивана. Он ковырял вилкой лазанью, и кажется вообще не собирался есть. — Оставил Марину, стал бегать за этой писательницей. — Ты прекрасно знаешь, что этого не было. — ядовито улыбнулся Ожогин, казалось Макс меньшился от его уверенности. — Да, и, не ты ли сам просил познакомить с ней? — Я свободный человек. А ты мне сам сколько раз говорил, что устал от Марины. Да даже, если не говорил, я видел это по твоему голосу в разговоре с ней. — отозвался Макс, на этот раз превосходство было за ним. Но, Иван умел играть роль. — Что бы у меня не происходило с моей женой, это касается только нас. Мне нужен ответ. Почему ты посчитал, что имеешь право на эту слежку? Она что, заплатила тебе? — очередная ложка супа отправилась в рот, на секунду Ожогин подумал, что заказала бы Офелия, придя она с ним? Хотелось показать ей все свои любимые заведения… — Я просто хотел стать к ней ближе. Марина хорошая женщина, она нравилась мне и до твоих приключений. — а вот это уже была новость. Иван даже уронил ложку от неожиданности. — Ты хочешь отбить мою жену? Хотел этого раньше? Как я мог общаться с тобой всё это время… — голубые глаза метали искры, а пальцы слишком сильно сжали ложку, едва ли не согнув ее пополам. Душу заполняло нехорошее чувство ревности, пусть артист и чувствовал большее к другой, но человек называющий себя другом, поглядывал на его жену и раньше! Кто знает, сколько времени он хотел увести… — Не только. Я бы не сказал, если не сейчас. Мы несколько раз были близки с ней, когда ты уезжал в другие города. И именно поэтому, я сказал тебе в тот день, когда мы пошли на презентацию, что твой разговор похож на то, что скоро будет развод. Я хотел этого, чтобы она окончательно стала моей. — с каждым словом желание ударить всё росло, а в груди было ощущение не просто пустоты. Ощущение кровавой раны от предательства, от осознания, что происходило за спиной всё это время… — Какая же ты мразь… — выпалил Ожогин, не стесняясь в выражениях. Он никогда не опускался до оскорблений. Но сейчас это было просто невозможно. — Ты не лучше. Наверняка трахался там на море с этой девицей. Не переживай, я был рядом с твоей женой, когда она плакала из-за фотографий. Утешал. — от этих гадких слов Иван подскочил с места, вызвав шёпотки за другими столиками. Будь он в прошлом времени, которое часто отыгрывал на сцене, он бы просто достал пистолет, и пристрелил урода, которого считал другом. — Я. Никогда. Не был. Близок. С Офелией. — выдыхая через каждое слово произнёс он, сердце неожиданно заболело, да так сильно, как не было даже при приступах на сцене. Иван осел на стул, и достал упаковку с таблетками, дрожащими руками пытаясь достать хоть одну. — Заплатишь сам. Ты же у нас богатый. — с какой-то, даже можно сказать ненавистью, проговорил Макс, в несколько глотков выпив вино, и покинув столик. В голове Ожогина не было ни единой адекватной мысли. Только боль, бесконечная боль. Будь он один, а не в публичном месте, он бы просто упал на колени, и закричал от отчаяния. Столько лет брака, чтобы узнать, что за спиной были измены… А ведь он корил себя за простую симпатию. Нет уж, Иван больше не собирался сдерживать себя. Получить сразу два удара ножом в спину было невыносимо, просто нестерпимо больно. А если бы он не поехал тогда в Сочи, то получается, ничего бы и не узнал? Не испытал бы этого влечения, оставаясь целиком и полностью принадлежным Марине, в то время, как она развлекалась бы с другим? Бросив деньги на стол, и так и не доев обед, мужчина вышел на улицу, под проливной дождь. Хотелось выкинуть таблетки в ближайшую лужу. Он в один миг потерял всю свою привычную жизнь. С холодными каплями дождя смешались солёные. Ожогин стоял под дождем, не в силах двинуться. Вот бы он сейчас простыл и просто умер… Но, нет. Нужно было сражаться дальше. Хоть он и остался сам у себя.