Стеклянная роза

Узи пристально смотрела на свое отражение, пока Прин укладывала ее волосы. В обычный день Узи не стала бы прилагать каких-либо усилий, чтобы хорошо выглядеть, поскольку терпеть не могла наряжаться и считала пустой тратой времени на то, что не продержится и до конца дня. Она предпочитала простые платья, которые было легко надевать и быстро снимать, но Прин настояла, чтобы она надела что-нибудь красивое. Не слишком сложное или элегантное, но такое, что показывало бы ее статус дочери дворянина, к большому ее недовольству. — Напомни мне еще раз, почему я это делаю? — Потому что леди благородного происхождения должна выглядеть презентабельно и с достоинством. — Почему? Мы всего лишь идем на городскую площадь. Не похоже, что меня пригласили на какую-то знатную вечеринку, — Узи фыркнула. — Не то чтобы меня вообще когда-либо приглашали на такие мероприятия. — И как Вы думаете, почему это так, моя леди? — Выкуси! — рыкнула Узи, скрестив руки на груди, и хмуро уставилась на отражение Прин. — Мне было шесть, а бал бы наискучнейший! Гости просто стояли и разговаривали. Они буквально напрашивались, чтобы я что-то натворила! — И из-за этого все дворяне исключают Вас из своих вечеринок, — сказала Прин, доплетая волосы Узи. — И никто не придет ни на одну вечеринку, которую Ваш отец устраивает в особняке. — Я не вижу в этом большой проблемы, — сказала Узи, теребя прядь своих волос. — Просто люблю держать свою личную жизнь при себе, и здесь не так душно, когда эти благородные деревенщины ведут беседы на скучные темы. — И у Вашего отца стало меньше людей, с которыми он может поговорить, — Прин вздохнула, когда Узи усмехнулась. — По крайней мере, его приглашают, — встав со своего места, Узи подошла к зеркалу в полный рост, чтобы посмотреть на себя. Платье на ней было темно-фиолетового цвета, простое, изящное, но элегантное. По крайней мере, ей не нужно было надевать этот долбаный корсет с этим платьем. Она оглядела себя, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Высокий хвост делал из неё элегантную леди из высшего аристократического общества. Этот образ ей тут же не понравился. — Ну разве Вы не чудесно выглядите? — сказала Прин, подходя к Узи. — В этом платье Вы выглядите как прекрасная молодая аристократка. — Я ненавижу это! — Леди Узи. — Послушай, платье не такое уж и плохое, Прин. Но действительно ли мне нужно так одеваться? — Узи указала на всю себя, хмурясь отражению. — В этом я выгляжу как ходячая кукла. И мы даже не к аристократам идём! — Что ж, Вам не помешало бы время от времени выглядеть красиво, — сказала Прин, внося последние коррективы в платье. — Кроме того, думайте об этом как о шансе для молодых подходящих мужчин увидеть вас такой. Узи запрокинула голову и издала протяжный стон. — Прин. Мы обсуждали это миллион раз! Я. Не. Заинтересованна. В том, чтобы выходить замуж за кого угодно! — Так Вы говорите сейчас. Но когда Вы достигните брачного возраста, я сомневаюсь, что Ваш отец позволит вам оставаться незамужней до конца вашей жизни. — Выкуси, — Узи скрестила руки на груди. — Как будто я ему дам продать себя как игрушку какому-нибудь зазнавшемуся деревенщине. Прин странно посмотрела на нее, со вздохом покачав головой. — Как бы мне ни хотелось, чтобы Ваш отец больше… присутствовал в Вашей жизни, я очень сомневаюсь, что он продал бы Вас без вашего согласия. — Как будто ему было бы не все равно, что я чувствую, — Узи прищурила глаза, чувствуя жгучий гнев глубоко в груди при мысли о том, что Хан отдаст ее любому, кто проявит к ней хоть малейший интерес. — Может, он и не показывает этого, но он действительно любит Вас, Узи, — на что девушка удивленно посмотрела на Прин. Старшая горничная почти никогда не называла ее по имени без «леди», а когда она это делала, то часто была более открыта к Узи. — И я точно знаю, что в какой-то степени он действительно заботится о Ваших чувствах. Он бы не заставил Вас выйти замуж за кого-то, кто Вам не нравится, или за кого-то, кто плохо обращался бы с Вами. Что бы ни случилось, он хотел бы, чтобы Вы были счастливы с человеком, которого выберете, — взгляд Прин переместился на шею Узи, смягчившись при виде ожерелья. — Точно так же, как он поступил с вашей матерью. Узи почувствовала, как в горле у нее образовался ком, и девушка протянула руку, чтобы дотронуться до ожерелья, которое носила на шее. Ожерелье, которое раньше принадлежало ее матери. — …Это очень неприлично, Прин, — пробормотала Узи, отводя взгляд от горничной. Ее мать умерла, когда она была маленькой девочкой, оставив ее без матери на большую часть ее жизни. У нее не осталось никаких воспоминаний о ней, только нарисованная картина, которая висела над камином в вестибюле особняка. Никто о ней не говорил. Даже ее собственный отец. — Грязно, но верно, — Прин пожал плечами. — Ваш отец женился по любви, и я совершенно уверена, что он бы позволил и Вам тоже выйти замуж по любви. — Если я только когда-нибудь найду того, кого смогу вытерпеть... — Узи посмотрела на себя в зеркало, на мгновение задумавшись, сможет ли она найти кого-нибудь, кто ей понравится, прежде чем себя отдернуть и отругать за подобные мысли. — Я уверена, что где-нибудь для вас найдется кто-нибудь, миледи, — Прин похлопала ее по плечу. — Вам просто нужно выйти и осмотреться. Общайтесь с людьми и находите общие интересы. И не отпугивайте их Вашими причудами. — Но это лучшая часть меня, — передразнила Узи, ухмыляясь Прин, в то время как пожилая женщина нахмурилась. — Как я могу найти кого-то, кому я понравлюсь такой, какая я есть, если я им не нравлюсь такой, какая я есть? Прин закатила глаза, когда они с Узи вышли из спальни, направляясь вниз, на главный этаж особняка. — Честное слово, леди Узи. Иногда я задаюсь вопросом, найдете ли Вы когда-нибудь подходящего мужа до того, как вам исполнится тридцать. — Ну, мне все еще восемнадцать, — Узи пожала плечами, взяла свою шляпу и надела ее. — Мне еще осталось около двенадцати лет до того, как мне исполнится тридцать. — И осталось всего два года до того, как Вы достигните брачного возраста. Узи сердито посмотрела на Прин через плечо. — Не начинай. — Просто говорю, — Прин пожал плечами, следуя за Узи в экипаж. Как только обе женщины оказались в экипаже, Узи перевела взгляд в окно, наблюдая за проносящимся мимо миром, пока кучер ехал по знакомой тропинке в город. Быть дочерью барона давало кое-какие преимущества. Во-первых, поскольку ее отец был богат, она жила в красивом большом особняке на небольшом холме, вдали от городской суеты. С балкона ее комнаты открывался хороший вид на город, хотя издалека она все равно ничего толком не могла разглядеть. Когда карета подъезжала к городу, она могла увидеть передвигающихся горожан. Женщины развешивают белье, мужчины несут ящики, дети бегают вокруг и играют. Это почти вызвало улыбку на ее лице, настолько нормальным все казалось в течение дня. Она также могла шпионить за путешественниками, как они играют на своих инструментах, а люди танцуют под их музыку. — Хаа, кажется, сегодня в городе романский табор. — Романский табор? — Да. Хотя Вам, вероятно, было бы лучше знать их как цыган, моя леди, — сказала Прин, не сводя глаз на группу, когда они проходили мимо. — Хотя имейте в виду, что это не их собственное имя, и большинство предпочло бы, чтобы их называли рома. Узи кивнула, наблюдая, как маленькая группа скрывается, когда экипаж поворачивает за угол. Когда они добрались до городской площади, экипаж остановился, позволив Узи и Прин выйти и осмотреться. Улица была наполнена людьми, в основном простолюдинами, но можно было заметить прогуливающихся нескольких дворян. День был солнечный, не слишком теплый. На небе было немного облаков. Поскольку погода была хорошая, Узи захотелось выбраться из особняка и размять ноги. Оглядевшись по сторонам, она раздумывала, с чего начать, когда заговорила Прин. — Неплохой сегодня выдался денек. Я понимаю, почему на улицах так многолюдно. Такая хорошая погода заслуживает того, чтобы ею время от времени наслаждаться. — Если ты пытаешься сказать мне, что мне нужно почаще выходить из особняка, то можешь выкусить, — Узи фыркнула и пошла в случайном направлении. Прин просто пожала плечами и последовала за ней. Прогуливаясь по городу, Узи осматривала достопримечательности, которые могла предложить городская площадь. Прошло много времени с тех пор, как она была в городе, поэтому она хотела хорошенько все осмотреть, прежде чем отправиться домой. Город сильно отличался от особняка. Гораздо более оживленный и теплый, чем тихий и безмятежный особняк, который она называла домом. Она остановилась на мгновение, чтобы вдохнуть воздух, вдыхая ароматы различных видов мяса и испеченого хлеба, чувствуя, что проголодалась от запаха свежеприготовленной еды. — Цветок? — Узи удивленно моргнула, посмотрев вниз, и увидела маленькую девочку, протягивающую ей цветок. По тому, как ее одежда была рваной и грязной, она могла сказать, что эта малышка была сиротой. — Цветок? — повторила она, все еще держа цветок в вытянутой руке. Узи не могла не испытывать огромную жалость к этой девочке. Молодая девушка достала несколько монет и наклонилась до уровня ребенка. — Сколько? — спросила Узи. Маленькая девочка вздрогнула, несколько раз моргнув своими бледно-голубыми глазами. На ее лице появилась улыбка, гордо продолжая держать цветок. — Два шиллинга за цветок! — Она радостно подняла свою маленькую корзинку, показывая лежащие в ней цветы. Легкая улыбка промелькнула на лице Узи, она взяла цветок и еще один из корзинки и дала девочке шесть шиллингов. — Эти цветы очень красивые. Маленькая девочка просияла, положила монеты в свою корзинку и, помахав на прощание, ушла. Прин нахмурилась, глядя вслед уходящему ребенку и покачала головой, когда Узи поднялась. — Еще одна бедная душа без семьи. — А разве приют не может ее приютить? — спросила Узи, засовывая один из цветков себе за ухо. — Куда? С такой скоростью, с какой люди умирают каждый день, в приюте почти не осталось свободного места для них, — Прин вздохнула. — Бедняжка, наверное, не протянет и зиму. Сердце Узи сжалось, когда она услышала это, беспокоясь за безопасность молодой девочки. Именно тогда она заметила двух мужчин, которые что-то несли из переулка. Хотя ей и не нужно было гадать, что это было и почему оно было спрятано под тканью. Ее желудок скрутило, она сжала кулаки, когда в груди разгорелся обжигающий огонь. Каждый день от рук вампиров умирало много людей, и с каждым днем все больше и больше детей оказывалось на улицах, где некому их было защитить. Она не могла не почувствовать подступающую тошноту при этой мысли, глядя на цветок в своей руке. Если так и дальше будет продолжаться, то улицы будут заполнены сиротами. Оставшись беззащитными перед этими монстрами. Прищурившись, Узи положила цветок в сумку и направилась вниз по улице. — Моя леди? — Прин последовала за ней. — Куда Вы идете? — спросила она. — В библиотеку, — сказала Узи, стараясь говорить ровным голосом, но ее глаза горели решимостью. — Я думаю, там есть несколько книг, которые я хотела бы прочесть.

~}*{~

Далеко за стенами, окружавшими город, и глубоко в лесу, на небольшой поляне стоял старый, полуразрушенный заброшенный аванпост. Поскольку в поле зрения не было ни людей, ни кого-либо, кто захотел бы забраться так далеко вглубь леса, он был предоставлен времени и природе, позволив лесу и его обитателям восстановить себя. Птицы вили свои гнезда в изгибах и трещинах осыпающейся стены. Крысы устраивали свои норы глубоко внутри здания. Белки часто сновали внутрь и обратно, и часто один или два оленя останавливались, чтоб поесть травы и листвы вокруг здания. Как-будто здесь никто и не жил. Но ночью все менялось. Когда последний луч солнечного света исчез за деревьями, а небо начало менять цвет, вампиры вышли из укрытий и начали охоту. В одной из башен аванпоста, которая осталась нетронутой, Эн медленно очнулся от своего сна без сновидений, моргая, когда в комнате начало темнеть. В башне было только одно окно, к счастью, обращенное в сторону от солнца, и дававшее вампиру хороший индикатор приближения ночи. Потянувшись, Эн широко зевнул, демонстрируя клыки. Стряхнув остатки сна, он посмотрел вниз, на пол, заметив щенка, которого он принес с собой. Тот свернулся калачиком и крепко спал на матрасе. Бедняжка был измотан прошлой ночью. Он не мог винить его за это. Прошлая ночь была, ну, просто… что-то с чем-то. Он съежился, вспомнив сердитое выражение лица Джей, когда он вернулся с двумя маленькими белочками для нее и Ви, и сильную пощечину, которую он получил от нее. По крайней мере, это было одно из ее самых мягких наказаний. От простой пощечины было легко отделаться. Сокрушительной боли разочарования от его клана не последовало. Покачав головой, Эн спрыгнул с люстры, легко приземлившись на ноги. Обычно Джей отправляла его на заставу до утра. Если он не появлялся с наступлением ночи, то она обычно продлевала его наказание. Чем дольше его будут отсылать из форта, тем больше вероятность, что его исключат из клана и заклеймят как изгоя. Выбросив эту мысль из головы, Эн легонько потрепал щенка по голове, пообещав вернуться позже с едой и покинул башню. Ночной воздух был приветлив, когда он расправил крылья, взмывая в небо одним взмахом. Холодный воздух касался его тела, когда он летел, возвращаясь в место, которое он называл домом. Дальше в глубине леса, вдали от каких-либо городов или поселков, окруженное густыми деревьями и полуразрушенной стеной. Каменное здание, давно заброшенное и позабытое, гордо возвышалось на большой поляне. Форт больше походил на небольшой замок. Не такой впечатляющий и большой, как настоящий замок, но все же впечатляющий сам по себе, с большим количеством земли, окружающей его. В нем было множество комнат и темных пространств, где такой вампир, как Эн, мог с комфортом спрятаться от солнца, но это был дом всего лишь небольшого клана из трех человек. Эн, Джей и Ви. Хотя, если быть честным, в основном это были Ви и Джей, так как его продолжали выгонять на аванпост почти раз в неделю. Подлетев к двери, Эн постучал по массивному дереву, некоторое время ожидая, пока кто-нибудь ответит. Он подождал десять минут, прежде чем постучать снова. — Джей? Ви? Это я, Эн! Я вернулся! — он ждал. Прошло около двадцати минут, а никто из его клана по-прежнему не открывал дверь. — Эээй. Ребята, вас что, дома нет? — парень вгляделся в окно, пытаясь заглянуть внутрь. Когда он никого не смог увидеть, то нахмурился. Обычно вампира нужно было пригласить, чтобы попасть внутрь, но поскольку это был его дом, здесь это правило не применялось. Тем не менее, было довольно невежливо входить без приглашения и Эн не был уверен, есть ли кто-нибудь дома. — Может быть, они отправились на охоту? — поинтересовался Эн вслух, заглядывая в другое окно. Когда и в нем он никого не увидел, как и ранее в другом окне, Эн решил, что было бы неплохо зайти внутрь. Толкнув толстые двери, Эн заглянул внутрь. Внутри форт был немного лучше, чем снаружи, хоть и ненамного. Внутри было очень мало декора, а на полу и стенах виднелись следы повреждений. Но форт стоял крепко, служа идеальным домом для Эн и его клана. Эн тихонько мурлыкал песенку себе под нос, когда проходил по коридору, разглядывая различные предметы на стенах. Какие-то он легко узнал, например, щиты, мечи, булавы, топоры и множество другого оружия, некоторые из них были забрызганы кровью. Ну, тут вопросы к Ви. К сожалению, другое оружие Эн различить не мог. Вдоль стен также висели длинные полосы полотен, выцветшие и потертые временем, на каждой из которых было изображено существо, сплетенное нитями из шёлка. Некоторые из них было легко разглядеть и идентифицировать, но о других он не имел ни малейшего представления. — Добрый вечер, мистер Рог! — Эн поприветствовал гобелен, на котором был изображен единорог, пасущийся на лугу, которого вампир с радостью назвал мистер Рогом. — Сегодня вы отлично выглядите, капитан Сокол! — он помахал рукой грифону, парящему высоко над горными вершинами. — Уже что-нибудь поймала, Айви? — он спросил кентавриху, которая была одета в лесные доспехи, держала лук наготове и позировала перед чем-то, чего он никогда не мог увидеть. — Как вели себя ваши друзья прошлой ночью, сэр Мяус? — мантикора тупо уставилась на него, когда он проходил мимо, лениво лежа на вершине большой каменной платформы. Ни одно из существ на ткани никогда не отвечало ему или не признавало его, но Эн и не возражал. В любом случае, ни у кого не было времени поговорить с ним в эти дни, так что он не расстраивался из-за этого. Да и кто захочет с ним разговаривать? Он даже не мог рассказать ничего интересного! Когда его взгляд упал на следующую висящую ткань, Эн почувствовал, как его тело похолодело. На стене, вытканной в темных насыщенных тонах, висел одинокий мужчина в изысканной одежде, стоявший в темном коридоре. Мужчина выглядел как обычный человек, но были признаки того, что он не был тем, кем казался. Его кожа была бледной, как свежевыпавший снег. Его уши были удлиненными и заостренными. Он стоял перед зеркалом, но его отражения там не было. И его глаза кричали о голоде, когда он держал бокал с вином, наполненный темно-красной жидкостью. Только в бокале было не вино. Эн уставился на изображение, сотканное из ткани, чувствуя, как существо, тот монстр, с которым он принадлежал к одному виду, смотрит на него сверху вниз. Вампир на ткани смотрел вперед, но Эн казалось, что его темные холодные глаза пристально смотрят на него сверху вниз, сурово осуждая его за… что-то. Из-за недостатка энергии? Недостатка навыков охотника? За то, что испытывал жалость к тем, кто должен был стать его пищей? Эн не мог сказать наверняка, но он всегда чувствовал себя бесполезным под этим взглядом. Вампир на ткани, вероятно, никогда не охотился и не убивал так, как приходилось ему, и все же Эн был уверен, что вампир был всем, чем он не был. Доверенное лицо. Сильный. Мощный. Способный быстро и эффективно охотиться для своего клана. И вот он - Эн. Неуклюжий, неуверенный в себе, медлительный и испытывающий жалость к своей добыче, когда он должен был обеспечивать кровью свой клан. Как он мог соперничать с ним? Эн опустил взгляд, изо всех сил стараясь не смотреть на вампира на ткани, но его взгляд наткнулся на еще одну вещь, от которой ему стало еще хуже. По какой-то садистской причине под тканью было подвешено большое зеркало, идеально круглое, с золотой отделкой, на которой образовался слой пыли. Стекло в зеркале было треснуто, но он все еще мог видеть, что там было. Или, скорее, то, чего там не было. Эн уставился в пустое зеркало. Прошли годы, столетия с тех пор, как он в последний раз видел свое отражение, и он знал, что уже должен был привыкнуть к этому, но он не мог не задаваться вопросом, как он выглядит время от времени. Вампиры не стареют, и он знал, что должен выглядеть точно так же со дня своего обращения, но воспоминания о чертах его лица давно стерлись из его памяти. Воспоминания о его возрасте, о его отражении, о его прошлой жизни. Его полное имя. Все это исчезло. Эн посмотрел вниз на свои руки, гадая, каким он был до того, как стал… таким. Он вспомнил какие-то смутные воспоминания о его прошлой жизни. Темное здание. Безликий человек. Страх. Но все остальное давно ушло в прошлое. Когда он стал вампиром, его воспоминания были стерты начисто, сохранилось лишь несколько отдельных фрагментов, которые медленно тускнели с годами, пока единственное, что он мог вспомнить, это то, что его имя начиналось на букву «Н». Это было тяжело, и иногда он задавался вопросом, думали ли Джей или Ви когда-нибудь о своей прежней жизни или о том, какими были их полные имена когда-то. Он, конечно, делал это. Много раз. Каким он был? До того, как стал вампиром? Был ли он сыном аристократа? Мальчиком с большой, счастливой семьей с любящими родителями? Фермерским мальчиком, который ухаживал за скотом? Путешественником, побывавшим во многих местах? Было так много возможностей, что он не знал, какая из них могла бы быть его. Какой бы ни была его прошлая жизнь, но вампир был точно уверен, что у него не было хвоста, когда он был смертным. Эн слегка нахмурился, перемещая хвост в поле зрения. Он был тонким и костлявым, заканчивался тонким длинным острым лезвием, похожим на копье, которое имело странное желтое свечение посередине. Много раз Эн случайно кололся им и обнаруживал, что это было очень больно. У нормального вампира не было хвоста. И при этом у них не было странного камня, находившееся в груди там, где раньше было их сердце. Эн посмотрел вниз на свою грудь, увидев маленькую полоску желтого свечения, выглядывающую из-под его темного пальто. Однажды, давным-давно, ему сказали, что этот камень как-то связан с его трансформацией, но он не знал, как и почему. И он также не хотел подвергать это сомнению, если это означало возвращение воспоминаний, которые ему, возможно, не нужны. Захочет ли он вернуть свои воспоминания? Хотел ли он знать, на что была похожа его жизнь? Или как его звали до всего этого, когда его имя было просто сокращено до одной буквы? Что, если тогда его жизнь не была замечательной? Хотел ли он все еще знать? — Эн! Парень вздрогнул, когда боль расцвела на его щеке, и повалился на землю, лежа некоторое время в оцепенении. Он несколько раз моргнул, когда в поле зрения появилась знакомая фигура, смотревшая на него сверху вниз со смешанным чувством гнева и раздражения. Фигура оказалась молодой женщиной, на вид лет двадцати с небольшим, с бледной кожей, горящими желтыми глазами и длинными серебристыми волосами, свободно ниспадающими до бедер. Тонкое черное платье облегало ее фигуру в форме песочных часов, наилучшим образом демонстрируя ее изгибы, которые заставили бы любой взгляд задержаться на ней. — Привет, Джей! — радостно поприветствовал он, прежде чем ему наступили на горло. Он съежился от боли, но сумел сдержать дрожащую улыбку, когда Джей надавила ему на шею. — Эн, сколько раз мне нужно тебе напоминать? — Джей зашипела, ее хвост раздраженно дергался из стороны в сторону у нее за спиной. — Ты вампир. Вампиры не ОТРАЖАЮТСЯ в зеркале! — она усилила давление каблуком, что было некомфортно для Эн. Парень, конечно, не нуждался в воздухе, но боль в шее все равно заставляла его чувствовать, что он задыхается. — Так что вместо того, чтобы пытаться восхищаться собой, ты мог бы быть здесь немного более полезным. — Да, мэм. — сумел выдавить Эн. Джей цокнула языком, поднимая ногу, давая Эну свободу. Когда он попытался подняться, она с силой ударила его. — Это за то, что вчера вечером я не смогла нормально поесть, — она зашипела, когда Эн от боли схватился за щеку. Девушка прищурилась, схватив его за волосы, и зарычала ему в лицо, заставляя посмотреть на нее. — Если бы колония не дала ясно понять, что ты должен быть здесь, чтобы создать наш клан, я бы давно выгнала тебя как изгоя и собственноручно убила за то, что ты вторгся на мою территорию, — она прошипела злобно оттолкнув его в сторону. Вампирша ушла с высоко поднятой головой. Эн потер шею, чувствуя, как затяжная боль медленно проходит. Ему повезло, что вампиры быстро исцелялись. — О, и кстати, — парень постарался не вздрогнуть, когда Джей остановилась и оглянулась на него. — Ви сегодня вечером на охоте, так что она принесет ужин. Надеюсь, что-нибудь посерьезнее, чем те жалкие кусочки мяса, которые ты принес прошлой ночью, — она посмотрела на него с ужасной ухмылкой. — В конце концов, она более способный охотник, чем ты. — О-конечно! — он неуверенно улыбнулся Джей, неловко прищурившись. — Ви всегда была великим охотником! Гораздо лучше меня! Я уверен, что она принесет достаточно для всех нас… — Для всех нас? — Джей прищурилась, глядя на Эн, уперев руки в бедра. — Она принесет достаточно только для себя и для меня. Ты можешь пойти и поохотиться сам, — она перебросила свои длинные серебристые волосы через плечо и, раздраженно вздохнув, ушла. — Если ты вообще сможешь поймать что-нибудь, что есть, — услышал он ее слова, когда она исчезла в коридоре. Удар по его мастерству причинил боль. Но Джей была права. В течение многих лет он приносил клану лишь небольшую добычу, и по сравнению с Джей и Ви, которые всегда приносили крупную добычу. Было очевидно, что ему не хватало навыков охотника. Плечи Эн опустились, вздыхая от поражения, когда он бросил короткий взгляд на вампира на ткани. Почему он не мог быть таким же? Могущественным, окрепшим и достаточно умелым, чтобы приносить пользу клану? Чего ему не хватало из того, что было у всех других вампиров? Если бы у него это было, стал бы он лучше как вампир? Опустив взгляд в пол, Эн повернулся и направился обратно туда, откуда пришел. Ви принесла бы достаточно только для себя и Джей, так что это означало, что ему нужно было отправляться на охоту. Сегодня вечером он сам поймает себе еду. Если ему повезет, он наткнется на путника или, может быть, на оленя. Что-нибудь достаточно большое, чтобы удовлетворить его до завтра. И, может быть, захватит что-нибудь поесть щенку. Он оживился при этой мысли, почувствовав, как у него поднимается настроение, когда он вспомнил об маленьком существе, оставшееся на заставе, и поспешил найти еду себе и что-нибудь для щенка.