~}*{~
— Моя леди? — В дверь постучала молоденькая горничная. Она подождала немного, прежде чем постучать снова, — Леди Узи? Вы не спите? Завтрак готов, и ваша еда остывает. Горничная подождала еще несколько секунд. Когда ответа по-прежнему не последовало, она открыла дверь и заглянула внутрь. Когда она не смогла найти хозяйку комнаты, ее разум начал подкидывать ей самые худшие возможные сценарии из возможных, пока ее взгляд не поднялся вверх, и она не издала пронзительный крик. — МОЯ ЛЕДИ! Наверху, на стропилах, сидела пропавшая Узи, которая спокойно читала книгу, прислонившись спиной к балке. Она лениво качала свисавшей вниз ногой. Это была молодая девушка, возрастом около восемнадцати лет, со светлой кожей и длинными темными волосами, ниспадавшими с плеч до бедер. Она не подняла глаз, когда горничная закричала. Узи вообще никак не отреагировала на то, что бедная женщина внизу развела панику. — Моя леди, пожалуйста! Спускайтесь оттуда! Это опасно! — Ох, правда? А я и не знала, — сказала Узи с невозмутимым выражением лица, переворачивая страницу в книге. — Моя леди, умоляю вас! Спускайтесь оттуда, пока Вы не поранились! — Ммм, не-а. Мне нравится здесь, наверху. — Леди Узи! Я умоляю Вас, Вы должны спуститься оттуда, пока не упали! Узи лениво продолжала качать ногой, продолжая игнорировать нарастающую истерику горничной. Горничная расхаживала взад-вперед, отчаянно размахивая руками, в то время как ее мысли были полны беспокойства. — О боже. О боже. О, мой, о, мой, о, мой, о, мой, о… — Ну, и что здесь происходит? Горничная тихо взвизгнула и обернулась лицом к другой горничной, стоявшей в дверном проеме. Это была пожилая женщина с аккуратно уложенными волосами, в более красивом наряде, чем у младшей горничной. На ее лице не отображалось особых эмоций, кроме скуки и легкого раздражения. — Старшая горничная Прин! — горничная подбежала к пожилой женщине и в отчаянии схватила ее за руку, — Пожалуйста! Леди Узи не спускается вниз! Я боюсь, что она может упасть! «Только не снова», — Прин вздохнула, отталкивая от себя служанку. Она посмотрела на молодую девушку на стропилах, прежде чем подойти и встать под тем местом, где сидела леди Узи. Она свирепо смотрела на нее, скрестив руки на своей груди: — Моя леди, пожалуйста, спуститесь оттуда сию же минуту. — Хммм. — Моя леди. -… — Моя леди, Вы должны четче выражать свои мысли, когда с кем-то разговариваете. Настоящая леди… — ВЫКУСИ! — закричала Узи, швыряя свою книгу, которая пролетела мимо головы Прин и упала на землю. Это действие заставило младшую горничную вскрикнуть, выбежать из комнаты и спрятаться за стеной. Все более недовольная поведением своей госпожи Прин продолжала стоять на своём: — Настоящая леди не должна повышать свой голос и неподобающе выражаться. Это неподходящий образ для такой молодой девушки, как Вы. Что бы подумали представители высшего класса, если бы увидели Вас в таком виде? Узи усмехнулась, скрестив руки на груди, и свирепо посмотрела на Прин сверху вниз. — Как будто меня волнует, мнение других людей обо мне. Я скорее умру, чем буду притворяться какой-то хорошенькой девочкой. — Леди Вы или нет, это все равно не оправдание тому, что Вы сидите на стропилах. Поэтому я еще раз прошу Вас слезть, или я прикажу одному из слуг подняться и снять вас. Узи бросила свирепый взгляд на Прин: — Только. Попробуй. — Тогда я прошу вас спуститься, прежде чем я сделаю именно это. Они пристально смотрели друг на друга долгое время, которое растянулось в вечность, пока Узи не издала стон, изогнувшись так, что обе ее ноги свесились вниз. Она начала скользить вниз до тех пор, пока она не повисла на стропилах, держась только руками. Болтая ногами, она отпустила опорную балку, грациозно спрыгнув на ковер, и свирепо посмотрела на Прин. — Вот так. Это было так трудно? — Выкуси, — прорычала Узи, протопав мимо Прин к двери. — Попридержите-ка коней. Куда это Вы направляетесь? — Э-э, на завтрак? — Не в ночной рубашке, — Прин указала на комод, стоявший рядом со сложенной ширмой для переодевания. — Сначала переоденьтесь, затем Вы можете спуститься к завтраку. — Ааааргх! Да ладно тебе, Прин! Я не планирую сегодня куда-то идти и с кем-то встречаться! — Это не значит, что к Вам не может заглянуть гость или какой-нибудь дегенерат не сможет заглянуть в окно и увидеть Вас в нижнем белье. — сказала Прин, подталкивая Узи к комоду, — Поэтому лучше перебдеть, чем потом сожалеть. А теперь давайте. Наденьте что-нибудь приличное. Узи застонала, закатывая глаза. Спорить с этой женщиной было бесполезно. Узи провела большую часть своей жизни рядом с Прин и знала, что со старшей горничной трудно спорить. — Лаааадно. Перестань уже придираться ко мне. Тебе не обязательно действовать мне на нервы по любому поводу. — Я делаю это только для того, чтобы позаботиться о моей леди, — сказала Прин, открывая ширму для переодевания, — И чтобы убедиться, что Вы станете подобающей леди до того, как достигните брачного возраста. Добавила она, слегка ухмыльнувшись при виде кислой мины Узи. — И не мечтай. — Моя леди, мы это уже обсуждали. — А я настаиваю, что этого никогда не случится, — Узи нырнула за ширму. — Я не позволю привязать себя к какому-то богатому придурку до конца своей жизни. — Ну, а Вы бы предпочли вместо этого жить в бедности? — Если это значит не быть привязанной к богатому провинциалу и носить эти… — Послышалось ворчание за ширмой, — глупые, неудобные, смертельные ловушки каждый день! — Они называются корсетами, моя леди. — Я знаю, как они называются! От этого их носить совсем не легче! — Это помогает поддерживать стройную фигуру. И быть в тренде моды. — В жопу такую моду! Прин впилась взглядом в ширму: — Манеры, Узи. — Выкуси! Прин покачала головой, но больше ничего не сказала, терпеливо ожидая, пока Узи закончит одеваться. Как только она закончила, Узи вышла из-за ширмы в простом темно-фиолетовом платье. Проходя мимо Прин, Узи свирепо глянула на нее. Девушка вышла из комнаты, не сказав ни слова ни одной из горничных, и спустилась в столовую. Она не удивилась, оказавшись единственной, кто пришел туда. Подавив вздох, Узи села за стол, вежливо кивнула головой слугам, когда они поставили еду на стол и начала есть в тишине. Обычно считалось неприличным есть в отсутствие всех присутствующих, но Хана, ее отца и барона дома, никогда не было дома. Обычно дома были только Узи и слуги. К своим восемнадцати годам Узи уже привыкла к одиночеству и перестала ждать, что отец присоединится к ней за трапезой. Хотя ей все еще было немного больно каждый раз. — Утреннюю газету, моя леди? — предыдущая горничная, которая теперь успокоилась, протянула утреннюю газету Узи. Она собиралась отказаться, но передумала, так как хотела как-то разогнать свою скуку. Девушка отложила еду в сторону и взяла газету. Она пробежала глазами по статьям, пока один абзац не привлек ее внимание и не заставил нахмуриться. Кража продуктов питания из хранилища в Медь-6. Зимой итак нередко возникают проблемы с нехваткой продовольствия, но из города Меди-6 поступают шокирующие сообщения о том, что их хранилища продовольствия неоднократно подвергались набегам в течение нескольких месяцев. Хотя большинство винит в случившемся воров и хулиганов, несколько очевидцев сообщили, что видели большие темные тени, врывающиеся в складское помещение ночью при полной луне. Многие начали подозревать, что это оборотни. Медь-6 отправила отчаянную просьбу о помощи в другие города, но пока никто не пожелал или не дал вразумительного ответа на их призывы. Выражение лица Узи помрачнело еще сильнее, когда она уставилась на страницу, крепко сжимая газету в руках. Еще одно нападение. Еще одна проблема, которую отодвинули на второй план. Ее тошнило от того, что никто не желал и не предлагал никакой помощи другим нуждающимся поселениям и городкам. Все они страдали от одних и тех же существ и монстров, но ни у кого не хватало храбрости встать и дать отпор этим чудовищам. Это заставляло ее кровь кипеть. — Моя леди? — горничная с любопытством посмотрела на Узи, гадая, что ее так разозлило. Узи оторвалась от своих мыслей, покачала головой и отложила газету в сторону. Она ничем не могла помочь. Не важно, как сильно она этого хотела. Как бы ни была сильна ее ненависть к новостям о нападениях или несчастьях, навлекаемых на другие города ночными монстрами, она мало что могла сделать, чтобы остановить это. Она не была рыцарем или истребительницей монстров. Она была всего лишь дочерью трусливого барона, который смог лишь построить большую окружающую город стену. Люди хвалили ее отца за строительство стены, успешно защищающей город от монстров, которые живут за ее границей в течение многих лет. Во всяком случае, от большинства монстров. В то время как стены защищали от оборотней и случайных химер, они не могли спасти от самых смертоносных монстров, которые преследовали Медь-9 на протяжении многих поколений. Ни ее отец, ни их предки ничего не смогли сделать, чтобы остановить эту чуму. При мысли об этом у нее закипела кровь, и она крепко сжала свои столовые приборы. — Если Вы будете продолжать так хмуриться, у Вас на лице появятся морщины еще до того, как Вы станете старой леди, миледи, — Узи свирепо посмотрела на Прин. — Выкуси! — встав, Узи вышла из-за стола и покинула столовую. Ноги автоматически понесли ее в библиотеку Восточного крыла. Она ныряла по проходам и хватала любую толстую книгу, которая попадалась на глаза, пока ее руки не оказались полностью занятыми. Затем она направилась в уголок для чтения, плюхнулась на мягкое сиденье и начала читать. Никто не посмел бы сказать ей, насколько неуместно она сидит в данный момент, удобно устроившись в кресле. Да и ей было бы все равно на это. С тех пор как Узи была маленькой девочкой, она испытывала крайнее отвращение к высшему классу общества. Было слишком много ожиданий и идеалов. Слишком много правил и предписаний. И слишком много богатых идиотов, ведущих себя высокомерно, в то же время целыми днями просиживая на задницах и ничего не делая! Они были ооочень полезными «помощниками». Не помогало и то, что отец почти весь день держал ее взаперти в особняке, чтобы она ничего не могла сделать. Не после того, как он поймал ее однажды ночью, когда она пыталась улизнуть. После этого инцидента ее либо запирали дома, либо сопровождал эскорт. Не то чтобы она в нем нуждалась. Узи была более чем способна постоять за себя. Хотя Хан запретил ей покидать особняк, он не пытался помешать ей заниматься другими делами. Или, точнее, он не знал о других ее занятиях, которым, несомненно, положил бы конец, если бы узнал. Это вызвало легкую коварную улыбку на ее лице, когда она поняла, что делает за спиной своего отца вещи, которые, без сомнения, доведут его до сердечного приступа, если он когда-нибудь узнает. Если бы он когда-нибудь захотел это выяснить. Она оставалась в библиотеке, пока не пришла Прин не увела свою госпожу на ланч из ее маленького уголка в столовую, где девушку ждал легкий обед. Покончив с этим, она вернулась в библиотеку, снова уткнулась носом в книгу и оставалась там до ужина. Уже зная распорядок дня и зная, что там никого не будет, Узи спокойно поела. После еды девушка вышла из-за стола и вернулась в библиотеку. Она положила обратно все книги, которые взяла… за исключением одной. Осторожно сунув книгу под мышку, Узи кралась в свою комнату. Леди иногда останавливалась и проверяла, что ее никто не заметил, когда она проходила мимо комнат, в которых шумели слуги. Она не расслаблялась, пока не добралась до своей комнаты. Пинком захлопнув дверь, Узи наконец глубоко вздохнула с облегчением. — Слава богу, — Узи вздохнула, кладя книгу на туалетный столик. Оглядевшись, девушка сунула руку под стол, ощупала все вокруг, пока не нашла то, что искала. Достав старинный на вид ключ и быстро подойдя к стене рядом со своей кроватью, она отдернула занавеску и вставила ключ в маленькое потайное отверстие. Маленькая потайная дверца со щелчком открылась, распахиваясь шире, когда Узи вытаскивала содержимое тайника. Она перенесла его на туалетный столик. Девушка разложила листы, открыла один из ящиков и достала чернила и перо. На каждой странице были слова или рисунки, изображавшие либо животных причудливых форм, либо предметы и оружие. Все поля были исписаны пометками. Если бы кто-нибудь нашел эти записки, он, вероятно, подумал бы, что Узи сошла с ума. Не то чтобы ее это волновало. Да, и в любом случае, никто не смог бы найти ее записи. Никто не осмеливался входить в ее комнату, кроме Прин и ее отца, а последнего в эти дни никогда не было дома. Прин не была любопытной женщиной, так что секреты Узи были в безопасности. Тем не менее, она позаботилась о том, чтобы все ее записи и находки были спрятаны там, где их никто не найдет. Узи не была уверена в реакции Прин или ее отца, на то, что она не отказалась от своих поисков. — Давай посмотрим. Напомни, на какой странице это было? — пробормотала она себе под нос, открывая книгу, которую принесла тайком, и перелистывая страницы. — Ах-ха! — Она торжествующе улыбнулась, когда нашла нужный абзац. Ее палец скользил вниз по словам, по ходу читая их вслух. И столкнулись тогда два врага. Один был наказан солнечным светом, другой же приобщился к древнему запретному искусству, чтобы отомстить. На века заклятые враги. Могущественные враги, что жили во тьме. Одному даны клыки, другому магия. Они разрывают бренный мир, чтобы насытить их неутолимую жажду алого вина, что течет по бьющимся венам. Хоть жажду крови сложно утолить, презрение ведьмы — никто не сможет смягчить. Глубоко обиженные, эти женщины, владеющие потусторонней магией, одаривают смелых смертных оружием, обладающим запредельной силой. Число их общих врагов сокращается, и Зубочистка Ведьмы — величайшее оружие против угрозы нежити. Она долго смотрела на страницу. — Чем, черт возьми, полезна эта зубочистка? Они что, ожидают, что кто-то просто выколет ею глаза или что-то в этом роде? — пробормотала она, но все же записала эту новую находку в свои записи. Если в этом замешана ведьма, то это стоило отметить. И было бы мудро никогда не сомневаться в ведьмах. — Или, может быть, название просто вводит в заблуждение. — Взяв листок, она просмотрела свои записи. — Все же лучше, чем ничего. Но этого все равно недостаточно. Вздохнув, она уронила бумагу, позволив ей присоединиться к остальным ее заметкам. Все заметки объединяла одна цель, над которой она работала с тех пор, как была маленькой девочкой. Взгляд Узи скользнул к балконному окну, где она увидела, как солнце опускается за горы на горизонте. Скоро стемнеет. Приближается время кормления. Перо в ее руке начало сгибаться, переламываясь пополам и разлетаясь пополам на пол. Она ненавидела эту ночь. Она ненавидела ночь и всех ее созданий, которые выходили из леса охотиться на все, что хоть как-нибудь дышало. Она ненавидела торчать взаперти, окруженная стенами, которые удерживали внутри всех, кто задавался вопросом, не станет ли сегодняшняя ночь для них последней. Она ненавидела то, что ее отец ничего не делал, хотя она знала, что у него была на это власть. Она ненавидела быть ограниченной светскими костюмами, в которых она была вынуждена ходить из-за своего благородного происхождения. Она ненавидела это. Она ненавидела ВСЕ это. Быть заключенной. Не иметь возможности, шанса, сделать что-либо, чтобы помочь. Никто даже не слушал ее, когда она пыталась озвучить проблемы. Дворяне в принципе не хотели поддерживать с ней беседу. Юным леди не следует думать об этом. Юные леди не должны беспокоиться о проблемах или пытаться делать что-либо, кроме как выходить замуж, растить детей и прилично выглядеть. Ее передернуло от этой мысли. Аккуратная и правильная? Да, нет, спасибо. Узи скорее умрет, чем станет чьей-то трофейной женой. Захлопнув книгу, она подошла к балконным дверям. Девушка задернула шторы, но оставила приоткрытой лишь щель, чтобы можно было выглянуть наружу. Схватив свои обычные ночные принадлежности, она придвинула стул поближе к занавеске, не сводя глаз с небольшой щели, пока готовила карандаш и бумагу. — Пришло время поизучать вампиров.~}*{~
Днем улицы Меди-9 обычно были полны жизни. Торговцы разместили свои прилавки вдоль оживленных дорог, дети бегали и бросали монеты в большой фонтан на главной улице, небольшие группы путешественников играли на своих инструментах, а красивые женщины танцевали, чтобы привлечь покупателей. Люди благородного и простого происхождения часто суетились, либо задерживаясь в каком-то одном месте, либо просто бесцельно прогуливаясь. Но когда солнце начало садиться, улицы стали пустынными. Не было ни единой живой души. Все магазины и ларьки были забиты до отказа, каждого ребенка привели внутрь. Путешественники направились в ближайшую гостиницу или таверну, а после закрыли двери наглухо. То, что днем было оживленным местом, теперь, с наступлением ночи, превращалось в кладбище. Никто не осмеливался выходить на улицу с заходом солнца. Люди спасались бегством, стараясь спрятаться в ближайшем крепком здании. Запирались за толстыми дверьми и закрывали все окна, молясь, чтобы им удалось пережить эту ночь. Даже вор или грабитель не осмеливался выйти на улицу, оставаясь взаперти в своей маленькой лачужке и надеялись, что их не найдут. Бездомные уходили в подполье. Только ночью никто не выходил на улицу. За исключением тех, кто слишком медленно возвращался домой или пьяниц, которые были слишком пьяны, чтобы осознать опасность, в которой они находились. Так случилось, что сегодня вечером был один такой умник. Мужчина лет тридцати с небольшим, ковыляющий и спотыкающийся, пробирался домой в темноте. Или туда, где он думал был его дом. По крайней мере было слышно, как он бормотал и чертыхался себе под нос, пытаясь вспомнить, в какой стороне был дом. — Мммфрннн, гребаный пацан. Жена Лууммссссса. Нет. Не годится для… п-п-для моей. — Он издал отрыжку. — Моей д-дочери. Мужчина продолжал бормотать, спотыкаясь. В какой-то момент он свернул не туда, что привело его в переулок. Споткнувшись о собственные ноги, пьяница тяжело приземлился лицом вниз, изрыгая череду проклятий, пытаясь подняться на ноги. Внезапный шорох привлек его внимание и он посмотрел дальше в переулок. Недалеко от него стояла коробка, наполненная протухшей едой. Коробка сдвинулась с места и дергалась до тех пор, пока из нее не выпал черствый заплесневелый кусок хлеба. Маленькая головка высунулась из тухлой еды, тихонько тявкнув, и попыталась выбраться наружу, упав на землю. Куча облезлой, грязной спутанной шерсти, оказалась щенком, что поднялся, встряхнулся и заковылял к черствому куску хлеба, пытаясь вгрызться в него своими крошечными зубками. Увидев маленькую собачку, пьяница всматривался в нее до тех пор, пока его лицо не исказилось от ярости. Он схватил ближайший камень и запустил им в щенка. Однако, поскольку он был сильно пьян, он попал не в щенка, а в черствый хлеб. — ТУПАЯ ПСИНА! — закричал пьяница, поднимаясь на ноги, чуть пошатываясь, — Т-тупой пес! Почувствовав опасность, исходящую от этого человека, маленький щенок повернулся и побежал глубже в переулок. Пьяный мужчина вскоре погнался за ним, все время крича и ругаясь. Он спотыкался и кидал в бедное беззащитное существо разными предметами. Щенок был быстрее спотыкающегося пьяницы, но его лапы были короткими и неуклюжими. Споткнувшись, он взвизгнул и, кувыркаясь, остановился в тупике переулка. Другого пути не было, а пьяный загораживал дорогу назад. Заскулив, щенок попятился к стене, дрожа и сотрясаясь, когда пьяный, глубоко опьяненный и подпитываемый гневом, схватил с земли деревянную доску и неуверенно поднял ее над головой. — СДОХНИ, ДВОРНЯГА! — крикнул он, опуская доску. Щенок, молодой, невинный и беззащитный, в страхе свернулся калачиком, ожидая удара и боли, которые наверняка положат конец его несчастной жизни. Однако удара так и не последовало. Сгорая от любопытства, щенок поднял голову и обнаружил высокую темную фигуру, стоящую между ним и пьяницей. Деревянная доска, которой пьяный мужчина пытался ударить щенка, все еще была высоко поднята незнакомцем, который держал ее одной рукой. — Чеееее? К-то ты, а-а-а-а? — сердито спросил пьяница, покачиваясь на месте. Новая фигура сердито уставилась на пьяницу. — Причиняешь боль невинному щенку. Неужели тебе совсем не стыдно? Лицо пьяницы покраснело, его перекосило от гнева. — Отвали! Дворняги — они и есть дворняги! Им лучше *Ик! * сдохнуть! — Но это всего лишь щенок! Как ты можешь причинять боль такому юному и невинному существу? — Невинная б-блять! Псины ни на что не годны! — Пьяница кричал фигуре в лицо, не замечая, что золотое сияние их глаз становится ярче, а зрачки превращаются в щелочки, — Все, что они делают, это лают, воют и мочатся повсюду! И воры тоже! Один т-сбежал с м-моей дочерью! Моя жизнь в р-руинах! — Пьяница посмотрел мимо незнакомца, сердито уставившись на щенка. — М-может быть, б-мясник сумеет с-приготовить что-нибудь полезное из е-егоо мяса. — горько проворчал он, хотя это было его самой большой ошибкой. Новый человек зарычал, обнажая свои большие клыки, и вцепился рукой в доску так сильно, что она сразу же превратилась в щепки в их хватке. Пьяница отступил на шаг, удивленно глядя на доску. У него не было времени задавать вопросы, так как незнакомец присел на корточки, выпуская крылья и хвост, которые прятались под их плащом. Шипя как животное, когда их пальцы удлинились, а из их кончиков выросли длинные острые когти. Гнев на лице пьяницы быстро сменился шоком и страхом. Он стоял ошарашенный, пока существо перед ним пронзительно зарычало, устремив на него свои яркие бледные глаза. — В-в-в-ва… Пьяный задрожал и сделал шаг назад, пока его затуманенный алкоголем разум осмысливал, что именно находится перед ним. — ВАМПИР! Он закричал от ужаса, разворачиваясь, чтобы убежать, но так и не сумел уйти далеко, поскольку вампир прыгнул вперед и набросился ему на спину, пригвоздив мужчину к земле. Пьяница пытался отбиваться и звать на помощь, но рядом не было никого, кто мог бы ему помочь, а даже если бы кто-то и был, они, скорее всего, бросили бы его на произвол судьбы, зная, что победить существо из нежити невозможно. Вампир широко раскрыл пасть, вонзая клыки в горло мужчины, вспарывая плоть и выплескивая теплую кровь из его вен на каменную землю. Пьяница начал задыхаться, пока вампир медленно высасывал из него кровь. Он жалобно булькал и отплевывался, все еще пытаясь привлечь чье-нибудь внимание, которое потенциально могло бы спасти его от гибели. Увы, он был совсем один. И если бы его крик был услышан, то они бы знали, что было уже слишком поздно и ночь унесла еще одну жертву. Вскоре тело мужчины замерло, когда вампир закончил выпивать остатки его крови, сел и вытер кровь с их губ. — …Ах, печеньки. — Они что-то бормотали, в ужасе глядя на остывающий труп под ними.— О, печеньки! Ты должен был стать сегодняшним ужином. — Они запаниковали, подняли одну из безвольных рук и ткнули в нее когтем. — М-может, у тебя еще что-нибудь осталось? Они сделали надрезы на руке мертвеца, надеясь, что внутри все еще останется немного крови. Когда ничего не вышло, вампир печально вздохнул, опустив руку и пристыженно схватившись за голову, с разочарованием и сожалением глядя вниз на тело пьяницы. — Вот печеньки. Единственный смертный на улице сегодня вечером, и я уже высосал из него всю кровь! О, Джей будет не в восторге от этого. Они разочарованно вздыхали еще некоторое время, прежде чем одно их ухо дернулось, уловив звук сердцебиения позади них. Повернув голову, их глаза расширились, когда они заметили щенка, обнаружив, что он прижат к стене и дрожит от страха. Вампир уставился на маленького щенка, которого они только что спасли. Они чувствовали, как их грудь наполняется сочувствием к маленькому существу, дрожащему от страха. Когда они увидели, что бедняжка в опасности, они прыгнули, не раздумывая, и теперь, когда с пьяницей разобрались, разумнее всего было отправиться на поиски чего-нибудь другого, что можно было бы принести обратно. Но вид бедняжки, смотрящей на него со страхом, заставил их мертвые сердца сжаться от боли. — Привет, малыш, — вампир медленно встал, снова принимая человеческий облик, чтобы казаться менее угрожающим. Если не считать хвоста, призрачно-бледной кожи и светящихся желтых глаз, они выглядели как обычный молодой парень. На вид ему было чуть больше двадцати, на голове под кепкой виднелась копна тонких серебристых волос. Он был одет в толстый черный плащ с белой меховой оторочкой. — Все в порядке, — он опустился на одно колено, протянув руку к щенку, и заговорил мягким голосом. — Я не собираюсь причинять тебе боль. Иди сюда. Щенок посмотрел на вампира, по понятным причинам напуганный этим странным существом. Он только что стал свидетелем смерти пьяницы от их руки. Тем не менее, поскольку вампир продолжал мягко разговаривать с ним, щенок медленно расслабился, осторожно приблизился к протянутой руке и обнюхал ее. Он чувствовал запах свежей крови и ужасный запах, исходивший от пьяницы, но он также чувствовал запах земли, свежего ветра и холодный, почти затхлый аромат цветов, исходящий от вампира. Щенок обнюхал его еще несколько раз, прежде чем осторожно лизнуть пальцы, заставив вампира тихо хихикнуть. — Вот так. Видишь? Я не так уж и плох, — вампир улыбнулся маленькой собачке, медленно повернул голову и погладил щенка по голове. Его улыбка стала шире, когда он увидел, как завилял его маленький хвостик, и почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы взять его в руки и поднести к лицу. — Ты знаешь, я всегда хотел щенка, — его собственный хвост завилял при этой мысли, радостно глядя на маленькую собачку в его руках. — Может быть, я мог бы… подожди, нет, — его хвост поник, а улыбка исчезла с лица. — Джей никогда бы не позволила мне держать домашнее животное в форте. И Ви, наверное, съела бы тебя сразу, — он печально посмотрел на маленькую собачку, размышляя. Он не хотел отказываться от щенка после того, как спас его, но он точно знал, что ни Джей, ни Ви не позволят ему оставить его себе. Раньше он пытался завести маленького кролика, но после того, как Джей нашла его, она бросила малыша в реку, чтобы преподать парню урок. И Ви не особо интересовали животные, кроме их крови. Он съежился при мысли о том, что самка найдет этого маленького щенка и разорвет его в клочья. Он печально смотрел на маленькое существо, чувствуя, как сжимается его сердце, когда оно смотрит на него своими печальными глазками. — Мне жаль, но я не могу забрать тебя с собой домой. Это слишком опасно, — он оглянулся на труп пьяницы, чувствуя как при виде его жертвы в него просачивается вина, — Я слишком опасен. Щенок заскулил, привлекая его внимание. — Мне жаль, девочка… — Он поднял щенка, заглядывая ему между ног. — Мальчик, — он мрачно улыбнулся щенку, поглаживая его по голове. — Но форт не будет для тебя безопасным местом. Он старый, с множеством дыр и не так много мест, где можно спрятаться от солнца. Не то что на аванпосте. Конечно, здесь тесновато, и Джей обычно выгоняет меня из форта, чтобы я там ночевал, но… Он резко остановился. «…аванпост». Улыбка медленно расплылась на его лице, хвост завилял, когда он поднял щенка и просиял, глядя на него. — Вот именно! Я просто спрячу тебя на заставе! Джей никогда бы не пришло в голову заглянуть туда! — Он ухмыльнулся, чувствуя возбуждение, и встал. — О, тебе там понравится! — Он повернулся, чтобы покинуть переулок, радостно разговаривая на ходу со щенком. — На заставе есть много забавных занятий для щенка! Бегать! Валяться в грязи! О! Мы могли бы даже поиграть в «принеси» и сходить вместе на охоту, когда ты подрастешь! Он остановился, крепко прижимая щенка к себе и хитро улыбаясь. — Эн, ты очень умный вампир! — Вампир, теперь известный как Эн, гордо улыбнулся самому себе, пряча щенка под пальто. Как только щенок был надежно спрятан, парень расправил крылья за спиной, подпрыгнул в воздух и улетел. Вероятно, у него не хватило бы времени поймать добычу, достаточно крупную, чтобы снова накормить Ви и Джей, и, вероятно, его снова вышвырнут из форта, чтобы он остался на заставе, но это ничего страшного! Он привык к этому! Следующей ночью у него все получится лучше! А если нет, он попробует еще раз следующей ночью! И на следующую ночь! И все остальные ночи, пока он не сможет проявить себя!