На грани нового

Аромат свежего терпкого кофе и громкая возня на кухне заставили мужчину приоткрыть глаза, которые сразу же ослепил игривый луч света, пробивающийся в щель между шторами. Недовольно посмотрев на маленькие настольные часы рядом, разглядел там семь часов утра. Черт, Егорова, чего ж тебе не спится?... Кривицкий и не знал, как встрепенулась Ирина, проснувшаяся в 5 часов утра и обнаружившая рядом мужчину, завернувшего свою наготу в одеяло. Нет, она все помнила, но осознание, что это все же реальность, никак не хотело озарить ее светлую голову. С того времени Павлова не спала, бесполезно сверля взглядом потолок и путаясь в своих гнетущих мыслях. И сейчас она, будучи максимально бодрой, каковой не была уж очень давно, хлопотала на кухне и раздумывала, стоит ли угощать завтраком ее ночного гостя? Геннадий бы и дальше валялся в обширной кровати, но перед ним внезапно показалась миниатюрная женская фигура, остановившаяся в дверном проеме. Совсем короткое ночное платье, еле прикрывающее ягодицы, говорило о том, что просыпаться не одной в отпуске у Ирины в планах не было. Хотя это не особо и мешало Кривицкому. Мягкие тапочки, наскоро зачесанные волосы, которые выбивались из объятий огромной заколки: все это делало женщину такой домашней и до предела уютной, придавая ей особый шарм. Павлова услышала надоедливый звонок телефона Кривицкого, потому поспешила на кухню. Посмотрев на дисплей, она резко изменила лицо. — Жена звонит. — рявкнула, небрежно бросая телефон Кривицкому на кровать. Желание встретить это утро в объятиях мужчины сразу же улетучилось, потому Ирина поспешила начать свой скромный завтрак, который ей совсем недавно принесли в коттедж. — Да, Люда. — на другой стороне послышался взволнованный голос жены, тараторивший десятки слов в секунду. — Я забыл тебе позвонить, все хорошо. У тебя, надеюсь, тоже. Мне бежать надо, позже наберу. — поспешил сбросить вызов. В один миг ему стало так противно ее волнение, но вместе с тем и противно от себя. Он понимал, что Людмила переживает, что он ей нагло врет, но ничего поделать не мог: его тянуло лишь к той, кто сейчас, соблазнительно забросив ногу на соседний стул, непринужденно завтракала, стараясь унять в себе вновь разбушевавшуюся ревность. — Ира, доброе утро. — приветливо улыбнулся Геннадий, получив в ответ натянутое подобие какой-то радости их встрече. — Все хорошо? — Ирина лишь побольше набрала в рот фруктового салата, лишь бы избежать хоть какого-то разговора. Да вот только в желудок ничего не лезло, потому пришлось все проглатывать через силу. — Куда уж лучше. — фыркнула. День из-за этого неуместного звонка явно катился в одно не очень радужное место. Кривицкий прекрасно понимал, в чем дело, потому немедленно замолчал, присаживаясь напротив. Удивительно, но она собиралась разделить трапезу с ним, потому перед хирургом уже красовалась тарелка с салатом. Ясное дело, что выложенных ингредиентами сердец ждать не нужно было, но она позаботилась о Гене, и это было очень приятно осознавать. — Егорова, ты такая красивая сейчас. — ласково улыбнулся, стараясь словно кот подтереться к ней. — Меня мутит от твоего лицемерия, Ген. — смутилась все в той же свойственной для нее язвительной манере. Вроде и привыкнуть бы уже надо, но почему-то на душе осел слой некой обиды. Почему она так груба? Разве не она сама стала инциатором их жаркого соития? Не она сама с нетерпением срывала с него одежду? Не она так преданно отдавалась его ласками, наслаждению от него в себе? Сейчас напротив сидела совсем другая Ирина: строгая и принципиальная начальница, которая должна была оставить такую себя еще в своем кабинете. Аппетит пропал, потому мужчина поднялся из-за стола, подошел к Павловой и, вдохнув напоследок аромат ее блондинистых волос, поцеловав пушистую макушку, он бросил последнее "Мне пора." и направился к входной двери. — Ген, подожди. — крикнула вслед Ирина, подскакивая из-за стола. Она молча и смущенно коснулась губами его щеки, оставляя на ней недолгий поцелуй. Он ответил тем же. Скрип закрывшейся двери вновь бросил Ирину в омут своих мыслей, сомнений и надежд. Ничего не оставалось как наконец доесть свой завтрак, стараясь не предаваться воспоминаниям о прошедшей ночи. Геннадий был в замешательстве. Он видел как мечется Павлова, но даже не знал, что делать, как помочь. Она никак не хотела подпустить мужчину ближе, напрасно закрывая от него свой внутренний мир. Черт подери, Кривицкий отдал бы все, чтобы она ему вновь доверилась... Тем временем назойливый звонок в кармане не утихал, все больше нервируя и сбивая с собственных размышлений. — Черт. — выругался мужчина, сбрасывая еще один звонок от жены. Видимо Людмилу поразил утренний тон супруга, потому ей не терпелось выяснить, в чем же дело. Странно, раньше она не была так зациклена на его словах... — Да, слушаю, Люда. — недовольно цокнув при виде очередного звонка от женщины, понял, что все же надо бы ответить. — Гена, что происходит, можешь потрудиться объяснить? Ты не сказал, что прилетел, сухо объяснился и игнорируешь мои звонки. — возмущенный тон супруги его смутил. — Люд, мы все вместе завтракали, потому и не ответил. Не сказал ничего, потому что вымотался вчера, лег спать. — как же мерзко от себя, от своего вранья вдруг стало. Так и хотелось прервать поток ее возмущений, которые, мягко говоря, начинали выводить Геннадия из себя, прокричав "Я люблю другую, я тебе изменил, Люда. Мы разводимся." Но нет, еще не время. Точно знал, что не время. Для него. — Я поняла, Гена. Извини. — Людмила, напрочь смущенная своими бессмысленными наездами, поспешила сбросить вызов, чему не противился Кривицкий. Она сама не могла объяснить, почему хаос в ее душе, возникший впервые за столько лет, заставляет женщину так остро реагировать на поведение супруга. Может, предчувствие? Да ну нет, не может быть, Гена точно завтракал с коллегами... Сам же Кривицкий побрел неизвестно куда, стараясь убежать от всех куда подальше. Сейчас подумать нужно было уже ему. Внезапно сознание пронзило дурное предчувствие, что Ирина так и не сдаст свои позиции. Даже после совместной ночи, которую он считал спасением их отношений, она так и остается неприступной, холодной и отстраненной. Эту женщину мог вытерпеть только дъявол... ну и Геннадий. Но Кривицкий не будет Кривицким, если не возьмет ее расположение своим стальным терпением и своей редкостной настойчивостью и наглостью. Однажды уже сдался, больше не повторит главную ошибку. В единую секунду он осознал: терпеть рядом Людмилу уже не может, хочет видеть в качестве супруги только Ирину. Жена и так понимала, что их брак держался лишь на привычке, на привязанности, которая с годами лишь крепла, она сама однажды в сердцах согласилась быть нелюбимой, но любящей. И сейчас ее мучали непонятные переживания, которые она испытывала лишь однажды: когда Геннадий изменял ей с Ириной много лет назад. Да, тогда она поступила не самым честным путем, проследив за новоиспеченным мужем вечером и с ужасом обнаружив, что он направлялся не на работу. Людмила видела горящие глаза Геннадия при его взгляде на любовницу. Те глаза, которые она до того момента не видела никогда... и после тоже. Именно тогда щемящее в груди чувство под названием ревность больно обожгло сознание, заставив устроить первую и последнюю в ее жизни истерику, поставить перед выбором, надавив на мужа воспоминаниями об их счастливом прошлом, о его обещаниях. Именно тогда в душе Геннадия закрались отголоски непонятной ненависти к Людмиле, которое не дало ему быть с ней настоящими супругами. Хотя понимал, что виноват исключительно он. Виновата его мягкость, слабохарактерность и уверенность в том, что его решение будет лучшим итогом для этого любовного треугольника. Именно так Кривицкий разгромил жизни всем его участникам. И сейчас вина особо тяжким грузом давила на и без того слабое мужское сердце. Прокружив недалеко от коттеджей, Геннадий все же решил вернуться и поговорить с Ириной. Время, кажется, пришло. — Геннадий Ильич, мы там решили пообедать все вместе. Вы Ирину Алексеевну не видели? — на пути восстала фигура Олега Михайловича. — Нет. А что, ее в доме нет? — забеспокоился Геннадий. — Нет ее. Утром хотел зайти к вам и пригласить на завтрак, но ни Вас, ни ее не было. Подумал, может решили прогуляться. Но ее, как Вы понимаете, все еще нет. — странно. Этот лес абсолютно не понятен Кривицкому, потому в голове закрались подозрения, вдруг случилось что? Оступилась, упала; в конце концов напал кто-то? — Я поищу, Олег Михайлович. — твердо отрезал Кривицкий, направляясь в свой коттедж, дабы подготовиться к поискам. Не хотелось лишних ушей и лишних глаз, потому решил поискать Ирину в полном одиночестве, а в случае чего уже принять помощь коллег.