50 shades of Akashi Seijuro

      Дыхание тяжелеет, стены лифта давят в моральном плане. Куроко жмётся спиной к холодной стене лифта, колени немного трясутся, а ощущение того, что пол под ногами становится мягче, не покидает его. Он с трудом держится, чтобы не упасть или, в лучшем случае, просто не скатиться вниз по стеночке.       Сердце бьётся слишком быстро, разгоняет кровь по венам, стучит в висках. Непонятный ком встаёт поперек горла и от него становится труднее дышать. Перед ним стоит образ Акаши, отзеркаленный его воображением и памятью. Такой галантный, привлекательный и вместе со всем этим вызывающий непонятный страх, который может испытывать только добыча перед охотником.       Лифт с тряской останавливается, неспеша открываются двери и образ Акаши исчезает вместе с ними. Пальцами крепче сжимает лямку рюкзака и выскакивает из лифта, спешно направляясь в сторону дверей из здания. Умудряется споткнуться о собственные ноги, но не падает. Успевает сориентироваться и устоять на обеих своих ногах. Куроко бегом преодолевает широкие стеклянные двери, чуть не врезается в проходящего мимо злого мужчину, который говорит по телефону, а в другой руке держит стаканчик с дешёвым кофе. Он делает широкий шаг назад и замирает. Теперь ему удаётся прочувствовать сырой запах Токио, который щекотит внутренние стеночки небольшого носа, проникают в лёгкие, наполняя свежестью дождя. Зонтик благополучно валяется в машине на заднем сидении, но он не спешит достать ключи, снять сигнализацию и поскорее спрятаться от непогоды. Наоборот. Тецуя приподнимает голову, приоткрывает расслабленно глаза и подставляет своё лицо под прохладные капли дождя.       Тецуя старается дышать глубоко и размеренно. Ему нужно отойти от этой странной встречи. Ему нужно перестать думать о пленительных гетерохромных глазах, которые всю встречу смотрели на него. За радужкой было непонятно, что прячется, но на секунду, на какое-то жалкое мгновение он смог уловить заинтересованность к своей персоне. И ему эту льстит. Ещё ни одна девушка, ни один мужчина не производил на него такого впечатления, как Акаши Сейджуро. А в голове от таких мыслей всплывает только один вопрос: «Что в нём особенного?». Внешность? Обаяние? Богатство? Власть?       Всё равно непонятно, что на меня нашло.       Облегчённый выдох срывается с приоткрытых и влажных от дождя губ. Всё позади. Хоть его и смутило это «До скорой встречи, Тецуя». Вряд ли они пересекутся ещё, кроме выпускного вечера.       Ему требуется ещё около двух минут, чтобы придти в себя. Влажные пряди липнут к лицу, сам он немного мёрзнет от влаги на коже и ветра, что бьёт прямо по поражённым открытым участкам кожи. Куроко всё-таки достаёт ключи, забирается в автомобиль и откидывается на спинку кресла. Теперь он закрыт от шума внешнего мира, в машине стоит оглушительная тишина, которая перебивается стуком капель о лобовое стекло.       Достаёт телефон, открывает GPS-навигатор, настраивает маршрут до дома и опускает телефон на специальную подставку.       Выехав из города, он периодически включает дворники, терпеливо едет прямо за фурами. Если бы не дождь, он бы точно предпочёл их обогнать, но рисковать в такую погоду не хочется. В особенности, когда в голосе, словно через диктофон, записанную плёнку воспроизводится взятое интервью. Что заставляет этого человека стремиться к успеху? Некоторые ответы, которые дал ему во время этого интервью Акаши, больше похожи на совсем не детскую головоломку – как будто в них есть какой-то скрытый смысл. Один из последних вопросов и вовсе заставляет его щёки вновь покрыться стыдливым румянцем. Этот недотёпа Такао-кун ещё ответит ему за такую подставу. Как ему вообще взбрело в голову в список вопроса внести пункт про то, не гей ли он. Но тут и сам Куроко был крайне невнимателен. Перенервничал. В другой любой ситуации он сначала бы прочитал вопрос про себя, а уже только потом озвучил.       Чёрт... как же стыдно.       Голубизна глаз опускается на спидометр: скорость меньше, чем обычно. И Куроко точно может сказать, почему он не может нажать на педаль газа сильнее. В лобовом стекле словно отражается гетерохромные радужки, что смотрят ему прямо в душу; а до ушей доходит строгий, приказывающий ехать осторожнее голос.       Прекрати о нём думать, – одёргивает он себя. Поджимает губы в тонкую линию и автоматический женский голос из приложения навигатора заглушается громким сердцебиением, что оглушает.       К вечеру, а если быть немного точнее, то в десятом часу он закрывает входную дверь, лениво снимает с плеча рюкзак, ставит в угол и наклоняется, снимая со своих ног уличную обувь. Эта поездка оказалась крайне тяжёлой и выматывающей. Всё тело словно наливается свинцом и появляется чёткое ощущение того, что упади он на мягкую кровать, проспит все двенадцать часов. – Куро-чан, ты вернулся! – восторженно оборачивается Такао, сидевший за столом в зале. С его плеча съезжает плед, но он быстро его поправляет, натягивает обратно и поворачивается к другу лицом. На болезненном лице расцветает довольная улыбка.       Куроко внимательный взглядом обводит больного и тихо вздыхает, качает головой. Даже на больничном он обкладывает себя книгами, тетрадями с конспектами, чтобы подготовиться к грядущим экзаменам. Кто бы что не говорил по поводу Такао, но он очень ответственно подходит к своей учёбе. – Я уже начал волноваться! – недовольно бухтит, но поднимается со своего места, достаточно резко для болеющего обходит диван и сжимает в крепких – в пределах его возможностей и сил сейчас – объятиях, – Хотя я думал, что ты вернёшься раньше! – Интервью немного затянулось, – негромко отвечает, опускает ладонь на спину Такао и слегка прихлопывает, после чего стараясь осторожно отстраниться, – Поэтому в этом нет ничего удивительного.       Эта новость, кажется, ни капли не расстраивает Казунари, даже наоборот. Его глаза сияют ярче обычного, а за радужкой можно прочитать то, как же он всё-таки счастлив: если интервью затянулось, значит у него будет больше материала для работы, чем он вообще рассчитывал изначально. – Ками! Спасибо тебе огромное, – чуть ли не хныча благодарит, достаёт из кармана домашних штанов одноразовый платок и хорошенько высмаркивается в него, – Я даже не знаю, чтобы я делал без тебя, Тецу! Я у тебя в долгу по гроб жизни, – он вытирает кончик носа, комкает платок и точным броском выкидывает в урну, что стоит у дивана и почти полностью забита подобными платочками, – Но ты мне лучше расскажи, как всё прошло? Как он тебе?       Куроко наклоняется обратно, подхватывает обувь за пяточки и убирает её на место. Поднимает рюкзак, звонко открывает его и достаёт тетрадь вместе с листом, на которым и были вопросы, а после передаёт их в руки Такао, сверху, словно вишенку, укладывая и сам диктофон. Хотя, с последним он немного мнётся. Он бы не отказался прослушать это интервью. И совсем не для того, чтобы услышать снова этот бархатный голос. – К счастью, всё закончилось. Мне, признаться честно, было немного некомфортно брать интервью, – заходит на кухню, подходит к столешнице и проверяет наличие воды в чайнике. Чуть меньше половины, но на две кружки горячего чая вполне хватит. Он нажимает на кнопку, оборачивается и встречается с крайне внимательным взглядом своего соседа по квартире, – Ну... И ещё он... довольно милый?       Контраст эмоций на лице Такао сложно будет описать, но он больше обескуражен таким ответом. Изгибает вопросительно бровь, скрещивает руки под грудью и смотрит совершенно неверящими глазами прямо в те, что напротив. – Милый? И всё? – Он очень... вежливый. Ещё он обходительный и... – немного ведёт плечами, взгляд в сторону уводит, а пальцами впивается в столешницу позади себя, – предельно деловой. И опасный.       Такао смотрит несколько иронично, цепляется своим острым ястребином глазом за все его эмоции, что проскальзывают на бледном лице, и то, как он сжимает пальцами несчастную столешницу. – Опасный?       Куроко, словно опомнившись, едва заметно вздрагивает, поднимает удивлённый взгляд на Такао и слегка мотает головой. – Я хотел сказать, что он очень умный. И сильный... Я его боюсь, – словно кивает на собственные слова, а губ касается мягкая, слишком мягкая улыбка, – Понятно, почему им все восхищаются.       От чего-то губы Казунари изгибаются в лукавой улыбке. Он щурит подозрительно глаза до лёгких морщинок в уголках глаз и усмехается довольно очевидно, даже не пытается этого скрыть. – Ага... – Почему ты на меня так смотришь?.. – Ты о чём? – он пожимает плечами, разворачивается и уходит на своё нагретое местечко на диване, обложенным всем методическим материалом. – Проехали.       К его счастью, чайник за спиной громко щёлкает, из него валит пар от кипятка. Тецуя оборачивается, достаёт из верхнего шкафа две кружки среднего размера, наливает заварку и заливает кипятком. Из холодильника достаёт небольшой контейнер, в котором находится порезанный на дольки лимон, открывает его и кидает по одному полукругу в чай. Закрывает, убирает обратно и подхватывает одну кружку, чтобы вручить её болеющему.       Ему удаётся лишь на мгновение заглянуть в экран монитора ноутбука, когда оставляет кружку на столике, что вкладка в браузере открыта на картинках, а на самих фотографиях был Акаши Сейджуро. – Самый желанный холостяк-миллиардер... – довольно выдыхает Такао и подготавливает всё для того, чтобы обработать весь собранный материал и сжать его в более удобный формат, который требует от них университет, – Ну признай. Он невероятно сексуален. – Конечно... если тебя привлекает подобный тип мужчин... – неуверенно отвечает, почти мямлит себе под нос и выпрямляется в спине. Спешит отойти обратно к столу, где стоит его кружка. – Сексуальный тип мужчин? – ловит усмешку своей спиной.       Куроко оборачивается к нему, почти возмущённо вскидывает руки и смотрит несколько недовольно. – Я спросил: не гей ли он! Это было в твоём списке, – кивком головы указывает на список вопросов, что лежит у него на коленях, – Зачем ты так меня подставил? – На страницах светской хроники нет ни одной его фотографии с девушкой. И вот, я и предположил! – А может он не хочет разглашать подробности своей личной жизни... – обнимает небольшими ладонями тёплый, даже слишком тёплый корпус кружки, приподнимает и делает осторожный глоток, чтобы не обжечь свой язык. – Постой-постой, – начинает махать руками Казунари, принуждая остановиться, – Я понимаю, что вопрос очень неудобный и постыдный для тебя, как того, кто его задавал, но что у тебя за реакция?       Он замирает. Смотрит прозрачный, нечитаемым взглядом, а кончики ушей пол отросшими голубыми прядями красноречиво краснеют. Но увидеть их Такао не сможет.       Да и что ему сейчас ответить? «Он сказал, что он гей. И у меня в конце разговора появилось подозрительное чувство того, что меня раздевают»? Или «Он гей. И я бы с ним переспал»? Нет. Последний вариант точно нет. Хотя и первый вариант звучит совсем не лучше, поэтому приходится глубоко вобрать в лёгкие воздух, прикрыть глаза и сосредоточенно отпить чай из кружки. – Весь материал у тебя на руках, Такао-кун. Не задавай мне вопросов, я итак устал. Давай закончим этот разговор.       Комната заполняется громким заливистым смехом. Хоть и было непонятно, что же его так насмешило, отчего приходится на него смотреть странный взглядом, который итак кричит, мол, ты дурак? Но смех обрывается также неожиданно, как и оглушает. Такао поднимается, берёт пару тетрадей, учебник, материал с интервью в одну руку и кружку в другую. – Хорошо-хорошо. Только вот жаль, что у нас нет качественных фотографий этого сексуального двадцати семилетнего миллиардера, – по его лицу видно, что он хочет сказать что-то ещё. Куроко приподнимает вопросительно брови, но Такао только и делает, что игриво подмигивает и исчезает за дверью своей комнаты.       Тецуя лишь закатывает глаза. Обходит стол и возвращается к дивану, на который присаживается. Пару раз нажимает подушечкой указательного пальца по тачпаду, «оживляет» ноутбук и ведёт курсором в сторону фотографии в правом нижнем углу. Она раскрывается почти на весь экран. Он неосознанно сначала поджимает губы, потом высовывает кончик языка и облизывает резко пересохшие губы. Нервно сглатывает.       Ладно. Он согласен с Такао. Акаши действительно выглядит крайне сексуальным.       Вся последующая неделя у него проходит более-менее стабильно. Одна прочитанная книга и ещё одна начатая. Успешно сданный зачёт по зарубежному произведению, где пришлось не спать целую ночь, чтобы сотворить презентацию не только с идеально подобранной и проработанной лично им информацией, но и так, чтобы она устроила внешне преподавателя. Правда на обычных лекциях он совершенно не слушает лектора, подпирает голову рукой, вертит в руках карандаш, который у него остался подарком с интервью, и неловко сминает самый кончик между губ.       На протяжении всей последующей недели он не может не думать об Акаши. Было в нём что-то, что притягивает Куроко, а вместе с тем и заставляет опасаться. Он впервые встречает таких людей. Не знает, как себя с ними вести. Вернее, с ним. И всё складывается очень странным и непонятным ему самому образом. Старается каждый раз отмести все эти мысли об этом мужчине, но всё тщетно.       Всю свою подростковую сознательную жизнь Тецуя верил в то, что натурал, пусть и не питал какого негативного чувства к однополым парам, относился с пониманием и придерживался мнения, что люди влюбляются далеко не в пол человека. И теперь он ощущает это на собственной шкуре. Хоть и совсем неожиданно.       Телефон в кармане начинает вибрировать; уже приевшийся, начинающий раздражать рингтон разносится на весь склад. Приходится наспех кинуть весь новый материал обратно в коробку, достать телефон из заднего кармана джинс, быстрым касанием провести по экрану и прижать телефон к уху. – Мам, я на работе. Перезвоню. – Подожди, – мягкий, немного хрипловатый голос разносится из динамика телефона. Приходится перехватить гаджет удобнее и дать себе перерыв на минут пять, в который он сможет спокойно поговорить с мамой, – У меня к тебе серьёзный разговор. Кеиичи сломал ногу, когда играл в бейсбол, представляешь? – Ками... – пожалуй, новый муж матери не был аккуратным, поэтому подобная травма совсем не удивляет Куроко, – И как он? Сильно страдает? – Не знаю, – мягкий смешок этой женщины, словно бальзам на душу. Он не часто разговаривает с родителями по телефону и крайне редко говорит о том, что чувствует. Но он безусловно ужасно скучает, – Он при любой царапине вызывает скорую. И в общем-то я хотела сказать, что мы не сможем прилететь на выпускной.       Тецуя замирает, а пальцы сильнее сжимают гаджет. В глубине голубой радужки проскальзывают грусть и разочарование, а хорошее настроение испаряется слишком быстро. Быстрее, чем он даже успевает об этом подумать.       Он совсем не был готов к таким новостям. – Серьёзно?.. – он поворачивается спиной к стене, облокачивает об неё и прикрывает часть лица ладонью. Старается сделать голос не таким расстроенным, – Можешь прилететь одна. Не надо везти Кеиичи. – И оставить беспомощного бейсболиста в одиночестве? – усмешка.       Тецуя ужасно разочарован и расстроен. Этот мир кажется до боли несправедливым. – Ты ведь не сердишься, дорогой? – Нет... – он вздыхает совсем тихо, прикрывает глаза и вжимается затылком в стену, – Всё в порядке. Но... – он запинается, поджимает губы и жмурит глаза. Нет, не к чему расстраивать маму, – мне правда пора бежать. – Люблю тебя, Тецу. – Я тоже тебя люблю.       Он опускает руку с телефоном, нажимает на красную кнопку и без энтузиазма, лениво убирает гаджет обратно в задний карман джинс. Из-за стеллажа почти сразу выходит Момои – это девушка главный администратор и, можно сказать, правая рука владельца магазина, в которым они оба работают. С ней он нашёл общий язык ещё с первого дня. Она оказалась очень милой и незаносчивой девушкой. Частенько, когда работу заканчиваются в одно и тоже время, по пути домой заходят в магазин, покупают мороженое и делают небольшой крюк, чтобы немного поболтать.       Момои просит Куроко о помощи и он, как юноша, в свою очередь не смеет ей отказать. К тому же, ему нравится помогать. Он сразу начинает чувствовать себя полезным и нужным.       Он выходит со склада, обещает самому себя доразбирать ту коробку, проходит мимо стеллажей в зале и застывает. Ноги не идут дальше, а сердце начинает биться слишком быстро, разгоняя кровь по венам.       Не может быть.       Куроко поворачивает голову. Голубые глаза становятся шире, брови в удивлении вскидываются, а на лице застывает... шок. Да, именно этим словом Акаши и может назвать то выражение, что удаётся запечатлеть на лице впереди стоящего. Его губы изгибаются в лёгкой улыбке, хотя самому Куроко кажется, что буквально на одно быстрое мгновение над ним усмехнулись. – Надо же, – его голос пробивает до мурашек, а коленки неосознанно подкашиваются. Куроко делает неуверенный и короткий шажок назад, – Это Вы. – Что за... – мямлит себе под нос и быстро смотрит по сторонам. Как на зло, все покупатели, как и Момои, куда-то пропали. – Какой приятный сюрприз, Куроко-сан.       Акаши уверенным и твёрдым шагом сокращает дистанцию между ними, а Куроко совершенно забывает как дышать. Почти задыхается и двигает губами, как рыба, в попытках вдохнуть кислорода в лёгкие. – Я Куроко. Просто Куроко. Не нужно так официально ко мне обращаться, Акаши-кун, – в придыхании отвечает, натягивает на губы одну из своих дежурных улыбок и заметно напрягается. А ведь он был уверен в том, что в следующий раз они встретятся максимум на выпускном, – Что-то ищете? – Я ехал по делам и вспомнил, что нужно кое-что прикупить. Поможете?       Тецуя во время объяснения Сейджуро о своей причине своего местонахождения, неосознанно облизывает свои губы, сглатывает шумно, дёргая своим кадыком, словно его мучает жажда. Не сразу, но кивает утвердительно головой. – Что Вам нужно? – Для начала – кабельные стяжки. – Кабельные стяжки, – повторяет за ним и дёргает уголками своих губ в улыбке, – Конечно.       Он пристально на него смотрит, но так и не сдвигается со своего места. Этот мужчина в повседневной жизни без костюмов, зализанных волос кажется ещё более привлекательным и соблазнительным. Куроко не сразу приходит в себя. Его словно окатили ведром ледяной воды, когда видит лукавый прищур гетерохромных глаз, что смотрят прямо в душу, оголяют каждый нерв. – Я покажу, где они... – Тогда ведите, Куроко-сан, – открытая усмешка режет по ушам и он вновь чувствует себя неловко. Не хватает ещё и здесь опозориться. – Просто Куроко.       Он разворачивается и идёт в сторону стеллажа, что расположен в другом конце этого зала. К сожалению, только там и находятся весь ассортимент кабельных стяжек. А к счастью, он чувствует на себе этот пристальный, почти кровожадный взгляд, который скользить вдоль всей его спины, пробивает до мурашек вдоль позвоночника. Несомненно, ему приятно, что его так рассматривают, но почему-то хочется немного большего, чем простые такие взгляды, когда они не смотрят друг на друга.       У стеллажа Акаши внимательным изучающим взглядом пробегается по каждой упаковке со стяжками, читает к каждым описание, вероятно, выискивая нужное количество штук в одной упаковке. И, когда он находит, снимает упаковку с крючка и снова смотрит на него. – Что-то ещё? – неуверенно предполагает Куроко. – Изолента. – Вы делаете ремонт? – спрашивает мимо ходом, когда отводит Сейджуро к другому стеллажу, который находится в метре от кассы. – Нет, – спокойный ответ ласкает уши. Тецуя ловит себя на навязчивой мысли, что ему хочется слушать этот голос гораздо дольше, чем простые короткие ответы на его вопросы. – Вот... у нас есть двух и пятисантиметровые, но опытный мастер предпочёл бы иметь обе. Про запас, – он берёт с полки широкую красную изоленту и узкую жёлтую. Протягивает обе мужчине. – Не сомневаюсь, – он улыбается нежно и забирает изоленту, не упуская возможности «по случайности» коснуться рук Тецуи. – В наше время сложно найти настоящего знатока, – краткий, совсем безобидный смешок слетает с губ и он смотрит на него уже как-то по другому. Акаши едва заметно дёргает головой в сторону, подозрительно щурится и не понимает, что же это такой за взгляд, – Что-нибудь ещё? – Да.. верёвку.       Куроко отматывает на глаз нужное количество верёвки, которое было оговорено ранее. Отрезает специальными ножницами, откладывает их на подходящий выступ и сгибает одну руку в локте. Конец верёвки поджимает между большим и указательными пальцами и начинает ее наматывать от ладони и до локтя.       Акаши Сейджуро выглядит так, словно он впечатлён. – Вы были скаутом?       Тецуя усмехается, качает отрицательно головой. – Нет. Подобными вещами я не увлекаюсь. – И чем же Вы увлекаетесь? – он приподнимает бровь, а в глазах читается заинтересованность. Кажется, ему действительно интересно и Куроко это, признаться честно, очень льстит. Он интересен такому человеку, как Акаши. Да ему в жизни не поверят, если он об этом кому-то скажет. Даже Такао. – Ну... не знаю. Книгами, – пожимает плечами. Закончив с верёвкой, он отдаёт её Акаши.       Они разговаривают ещё около трёх минут, но этот разговор не заходит дальше того, что может пригодиться этому миллиардеру из хозяйственного во время его «не ремонта». Они улыбаются друг другу слишком мягко, между ними проскальзывает некоторого рода нежность, но невооружённым взглядом это будет крайне сложно отследить.       У кассы они обмениваются ещё парочкой слов. Куроко всё пробивает, тщательно упаковывает в бумажный пакет, а Акаши, даже не смотря на цену, прикладывает телефон к терминалу. Экран вспыхивает, на нём отображается сообщение об удачной оплате и телефон убирается в карман штанов. – Как продвигается ваша статья? – за спиной прошмыгивает Момои, которая шепчет что-то Куроко на ухо, бросает крайне заинтересованный, но вместе с тем и странный взгляд на Акаши, а потом исчезает среди стеллажей. – Статью пишу не я, а Такао-кун, – приходится всё-таки напомнить о том, по какой причине он попал на это интервью, – Статья получилась отличная, только вот его очень расстраивает тот факт, что у него нет ваших фотографий. Конечно, в интернете есть много ваших фотографий, но они не очень хорошего качества... – Надеюсь, ему уже лучше, – понимающе кивает Акаши, забирая свой пакет с кассы. Он помнит по какой причине вместе этого Такао на эту встречу пришёл именно Куроко и он соврёт, если скажет, что очень расстроен чужой болезни, – А по поводу фотографий – можно всё устроить. Как насчёт завтра? – О... да, он уже почти полностью здоров. По нему даже и не скажешь, что он действительно болел, – качает головой добродушно и смыкает руки за своей спиной в небольшой замок. От вопроса он немного обескуражен, даже слов подобрать трудно. Что бы сейчас было с самим Такао, будь он сейчас тут, – Вы согласны на фотосессию?       Вместо ответа он видит тёплую улыбку, от которой Куроко неосознанно снова прикусывает свою нижнюю губу. Рядом с этим мужчиной у него вырабатывается крайне дурная привычка.       Акаши опускает на его рабочий стол визитку, на которой красивым золотистым шрифтом написаны имя и фамилия, а прямо под ними номер телефона. – Звоните до десяти. По поводу фотосессии.       Куроко кивает немного замедленно, берёт визитку и с интересом разглядывает её. Они прощаются взглядами, последними тёплыми улыбками и Акаши покидает этот весьма скудный магазинчик, который совершенно не подходит под имидж такого человека. Тецуя подходит к окну, наблюдает за тем, как Сейджуро передаёт пакет своему водителю, садится в салон автомобиля, пристёгивается и даже не смотрит в его сторону. Но это совсем не задевает. Только больше приковывает взгляд. Он выглядит слишком эстетично. И ты сможешь снова увидеть его завтра.