Дом - это просто другое имя для тебя.
Billy Joel — You’re My Home
—Почему? — спросил он. —Почему я хочу…? — она запнулась, ее зеленые глаза заволокло смятением. —Почему ты хочешь заняться со мной сексом? Она нервно рассмеялась и уставилась в пол. —Серьезно, Уильям. Ты же понимаешь эти вещи. Почему люди занимаются сексом? —По многим причинам, я полагаю. Но я спрашиваю, почему ты хочешь заняться сексом со мной. Она не ответила. Просто продолжала смотреть в пол. Осторожно он коснулся ее подбородка и приподнял ее голову, пока она не встретилась с ним взглядом. —Почему, любимая? Она выдернула подбородок из его хватки и сделала шаг назад. —Тогда ладно. Давай не будем. Я… я передумала. Забудь, что я что-то говорила, — она отвернулась от него и направилась к кровати. —Нет, прошу. Дорогая… Он сел на кровать прямо перед ней, взял ее руки в свои, а она осталась стоять перед ним. Когда она не подняла на него глаза, он поднес ее левую руку к своим губам и начал целовать кончики пальцев, один за другим. —Я отчаянно хочу заняться с тобой любовью. Ты должна это знать. Это все, о чем я, черт возьми, думаю. Она посмотрела на него, ее взгляд смягчился. —Я люблю тебя, Баффи. Я прекрасно знаю, почему хочу заниматься с тобой любовью. Мой вопрос в том, почему ты хочешь заняться любовью со мной? —Разве мы не можем заняться сексом, не выясняя причин? —Можем, — ответил он. — Но мне важно знать. Она смотрела на него, как будто стояла на краю крутого обрыва, обдумывая цену этого первого шага. —Почему, любимая? — его голос дрогнул и оборвался на этом вопросе. —Потому… потому что я хочу почувствовать что-то хорошее. Потому что я хочу почувствовать что-то, снова ощутить себя живой. После смерти Джорджа, будучи слабой и чувствуя себя чужой в своей собственной стране - я хочу ощутить комфорт. Связь, — она посмотрела на него, выражение ее лица было искренним, а подбородок решительно поднят. —Ощутить связь с тобой. —Это начало, — ответил он. —Начало? —Начало для нас. Ну, еще одно начало для нас. —Но ты не хочешь меня? Ты не сказал «да». Он положил руку ей на талию, мягко притянув ее ближе к себе, но не ответил. —У нас уже был секс. Ты много раз овладевал моим телом, не так ли, Уильям? Он кивнул. —И я отдавалась тебе добровольно, так же, как отдаюсь тебе сейчас. Какая разница - «почему»? —Разница в том, что… ты меня не любишь. —Я хочу тебя. Разве этого не достаточно? Он знал, что Баффи его не любит еще до того, как она так ловко уклонилась от темы, но это было похоже на удар ножом в грудь. Его трясло, и он чувствовал такую слабость, что был рад тому, что сидит. Обхватив руками ее талию, он положил голову ей на живот и притянул ближе к себе. Когда ее левая рука поднялась и провела по его кудрям, это принесло такое утешение, что он подумал, что сейчас заплачет. Он чувствовал себя так неуверенно, что не мог поднять голову, и поэтому, все еще обнимая ее, сказал: —Я люблю тебя, Баффи. Я влюблен в тебя. Но если ты не влюблена в меня тоже, нам придется подождать. Мне придется подождать, как бы больно ни было просить тебя об этом. —Почему? Из каких-то старомодных представлений о том, как должны вести себя джентльмены? Он высвободился из их объятий, но не встал. По какой-то странной причине казалось жизненно важным, чтобы он оставался сидеть, а она стояла. Это была мелочь, но он дал ей возможность контролировать ситуацию. —Прошу, дорогая, не надо. Я не такой. Это не имеет никакого отношения к тому времени, в котором мы живем. Это связано только с тем, какие мы люди. Она покачала головой, явно озадаченная. —Ты права, Баффи. Я обладал тобой много раз. Но у меня была вся ты - не только твое тело. Когда-то ты была моей. Твое великодушное сердце, твой блестящий ум. Получить твое тело без этих других твоих аспектов было бы своего рода преступлением против того, кем мы когда-то были. На ее глазах выступили слезы, и он почувствовал, как его грудь невыносимо сжалась от этого зрелища. —Я не понимаю, Уильям. —Я отчаянно хочу объяснить, любимая. Он притянул ее, посадив к себе на колени, и прижал к своей груди. Через несколько мгновений она положила свою здоровую руку ему на плечо, и он почувствовал, как напряжение начало ослабевать в ее теле. —Баффи, подумай о лучшем моменте, который ты помнишь. Я знаю, что это не будет воспоминанием о нас двоих, но я знаю достаточно о твоем прошлом, чтобы представить, что ты в своем старом доме в Саннидейле. Взгляни на лица тех, кто тебя окружает. Посмотри на комнату, в которой ты находишься, на обстановку, на атмосферу этого места. Ты видишь это? Он почувствовал, как она кивнула, ее голова прижалась к его лбу. —Теперь убери людей, те лица, которые любишь. Убери мебель, обстановку. Помести себя в эту пустую комнату. Хотя ты и находишься «в том же месте», ты вовсе не дома. Ты находишься в пустой оболочке того, что раньше было домом. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. —Если я возьму тебя сейчас - и поверь мне, каждая частичка меня жаждет именно этого - боюсь, мы окажемся в пустой оболочке. Я не могу допустить такого риска для нас, дорогая. Я просто слишком слаб для этого. Ты… мой дом, мое все. Она кивнула, ее подбородок дрожал. —Так что же нам делать дальше? Что если моя память не вернется? Что если я останусь Баффи и никогда не вернусь к Элизабет? Может, ты любишь вовсе не меня. Может, именно ее. Он задумался над ее словами. —Я могу понять, почему ты так думаешь, дорогая. Но уверяю, я люблю именно тебя. Ты - мой дом, я знаю свой дом. —Но остается вопрос, куда нам двигаться дальше? Он протянул свою ладонь, чтобы взять ее за руку, тщательно обдумывая, что ответить. После нескольких мгновений раздумий он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал тыльную сторону ладони. —У меня есть разумное предложение относительно этого. Она скептически посмотрела на него. —Я бы очень хотел иметь возможность добиваться тебя. —Возможность меня - что? —Добиваться тебя, моей жены. Чтобы завоевать твое сердце. Она приподняла бровь, но на ее губах появилось едва заметное подобие улыбки. Он был очень наблюдательным человеком, и это было то, что ему нужно было для продолжения. —Всего несколько дней. Я хотел бы получить разрешение ухаживать за тобой. —На свидание пригласишь? — и эта ухмылка, грозившая вырваться наружу, как дождь на иссохший сад. Он наклонился и нежно поцеловал ее в кончик носа. —Если это так называется, то да. Я бы очень хотел свидание с тобой, моя дорогая. Чтобы иметь возможность узнать друг друга получше. Чтобы ты влюбилась в меня так же безумно, как я в тебя. Она покачала головой, но призрак улыбки остался на ее губах. —Значит то, что ты отрицательно качаешь головой, это «да», не так ли? —Полагаю, что да. Я не совсем понимаю, но да, это «да». Если у тебя возникло острое желание, давай свидание. —Спасибо, — он широко улыбнулся и провел указательным пальцем по ее нижней губе. Она задрожала - восхитительное ощущение на его коленях. Подняв к ней лицо, он нежно поцеловал ее в губы. Когда она коснулась кончиками пальцев его шеи, он углубил поцелуй, лизнув ее нижнюю губу и дразня кончик ее языка своим. Она резко прервала поцелуй, отклонившись назад и тяжело дыша. Ее зеленые глаза ничего не выражали. —На сегодня достаточно, Ромео. Прежде чем целоваться, необходимо свидание. Твои правила, тебе с ними жить. Он не смог удержаться от смеха, когда она поднялась с его колен и откинула покрывало с кровати. После того, как она забралась в постель, Уильям приглушил газовую лампу. Городское освещение проникало сквозь занавески, наполняя комнату уютным сиянием. Она свернулась калачиком под одеялом, повернувшись лицом к стене. Устроившись рядом с ней, он осторожно обнял ее за талию. Она не отстранилась. —Я первая женщина в истории человечества, которую отвергли, потому что ее муж слишком сильно ее любит. Я просто хотела, чтобы ты это знал. Он усмехнулся. —Мы никогда не подходили к решению проблем традиционно. Это лишь малая часть нашего чуда. Завтра я намерен показать тебе больше. —Не сомневаюсь, — сказала она, совершенно не сумев изобразить раздражение. Зато, как он с надеждой подумал, в ее голосе прозвучало некоторое очарование. Обнимая ее за талию, он прижался к ней и тихонько прошептал на ухо: —Спокойной ночи, Баффи. —Хмммф, — ответила она.***
Ухаживания Уильяма: День первый Они спустились вниз как раз к восьмичасовому завтраку. Она выглядела великолепно в своем зеленом с белыми полосами платье, которое было на ней в тот день, когда они взошли на борт «Адриатики», полжизни назад. Баффи позволила ему сделать простую укладку волос и даже согласилась с его предложением надеть маленькую зеленую шляпку в тон платью. Несмотря на то, что сначала она жаловалась, Уильям заметил, как Баффи любуется собой в зеркале и поправляет шляпку с довольной ухмылкой, когда ей казалось, что он не смотрит. Поскольку они жили по системе «Полный пансион», все их питание было включено в стоимость номера. Столовая был огромной, прямо-таки пугающей. Едва гости расселись, ровно в восемь часов пять минут, армия официантов вышла из кухни, с военной точностью расставляя тарелки на столы. Как только первая волна официантов отступила, прибыло подкрепление, нагруженное новой порцией еды. Здесь были сосиски, ветчина, бекон, всевозможные варианты блюд из яиц, хлеб и фрукты - головокружительный выбор. Баффи предпочла фрукты и яичницу-болтунью, тщательно подбирая еду, для приема которой достаточно было бы одной руки. Она была очень гордой женщиной, его жена. —Ммм, кофе, — вздохнула она, делая большой глоток. —Ты даже не представляешь, как я по тебе скучала. Она прикрыла глаза, выглядя более чувственно, чем полагается женщине в столь раннее утро. Уильям добавил сахар в свой чай, пытаясь убедить свой пах в том, что его интересует что-то - что угодно - кроме того, как соблазнительно выглядела его жена в этот момент. —Так чем займемся? Есть планы на сегодня? Просто прохлаждаемся в той камере, которую они называют гостиничным номером? Не думаю, что это хорошее времяпрепровождение. —Я подумал, что мы могли бы пойти в Центральный парк. —Да? —Это казалось хорошим противоядием от всего нашего пребывания в море и всех городских звуков и запахов. —Я только за. —То, что ты только за, я так понимаю, означает, что ты согласна? — усмехнулся Уильям. —Это будет очень хороший день, Уильям. А теперь, как ты думаешь, что мне нужно сделать, чтобы убедить официанта оставить кофейник на нашем столике?***
Эллинг в Центральном парке - 1880 —Итак, твое решение, как вылечить все эти дни, проведенные в море, - арендовать лодку, Уильям? — ей совершенно не удалось придать голосу строгости. —Арендовать лодку и кататься на ней по озеру со своей возлюбленной - это ужасно романтично. У меня сложилось впечатление, что женщины это знают. Это есть во всех книгах, а также нескольких поэмах. —Уверена, что это так, — усаживаясь спиной к нему. Баффи выбрала место в центре лодки, а не то, что было дальше от него. Он не преминул отметить эту маленькую победу. —Я подумал, что это будет спокойное времяпрепровождение для нас. Кроме того, для меня это прекрасная возможность продемонстрировать свои мускулы. Она повернулась и посмотрела на него, приподняв бровь в сомнении. —И свой талант в рыбной ловле, — поспешно добавил он. Она, к счастью, рассмеялась, и он из последних сил старался не поддаться приливу счастья. Если бы она только знала, что он сказал практически правду - ведь «рыбалка» была как раз тем, чем он собирался заняться. Бросать наживку в воду, надеясь на осторожную поклевку. Медленно и неуклонно вылавливать трофей, Уильям. Они мило болтали, пока он греб по озеру, стараясь держаться в тени, хотя день еще только начинался, и на солнце было довольно комфортно. Приятный утренний ветерок волновал воду, на которой находилось не более пяти или шести лодок, так что пара могла уединиться. Он подождал, пока они пробудут на озере пятнадцать минут, прежде чем затронуть эту тему. Перед тем, как упомянуть истинную причину, он вывез ее на середину водоема, где она не могла увернуться и ускользнуть от разговора. —Итак, тебе, наверное, интересно узнать историю о том, как мы полюбили друг друга, — сказал он наконец. Он звучал так спокойно, так ровно. Он более чем впечатлен тем, что смог так хорошо сыграть. —Не совсем, — ответила она, устремив взгляд на берег. Это была именно та реакция, которую Уильям ожидал. Он хорошо знал ее, как в воплощении Баффи, так и в воплощении Элизабет. В образе Баффи она избегала подобных интимных разговоров, и Уильям до сих пор мирился с этим. Но продолжать идти по этому пути означало держать дистанцию, а он не мог завоевывать ее на расстоянии. —Наверное, это к лучшему, — солгал он. — Ты, скорее всего, просто не поверишь мне. Рассказы о человеке, на которого ты напала. О, смотри! Кажется, на дальнем конце озера живут лебеди. Мы должны подплыть к ним, как думаешь? —Эм, конечно, — рассеянно пробормотала она. Пока он греб, она беспокойно теребила бинт на руке. Он оставался терпеливым и молчаливым. Медленно и неуклонно, Уильям. Со вздохом разочарования Баффи размотала повязку. —Дурацкая штука. Давно пора ее снять, — ворчала она, полностью снимая бандаж и осторожно разминая пальцы. Рука выглядела намного лучше. Отек был уже почти незаметен, а синяки начали исчезать. Но он знал, что она пытается занять себя, отвлечь его. И поэтому продолжал грести молча. Он всегда был абсолютным профаном в рыбалке. Очень жаль. Как только он подвел лодку поближе к лебедям, на соседнем берегу появилась пожилая женщина и стала бросать птицам хлеб. Все местные водоплавающие птицы, включая лебедей, тут же поплыли к ней. Когда птицы с шумным гоготом уплыли, остался только шум волн, бьющихся о борт лодки. Баффи повернулась к нему лицом. Сидения стояли так близко друг к другу, что ему пришло раздвинуть ноги, чтобы ее колени поместились между ними. —Ты можешь мне рассказать, я думаю. Он моргнул, изображая невинность, как только мог. —Прошу прощения? Баффи закатила глаза. —Вся эта история с нападением. Ты мог бы рассказать мне об этом. На кого я напала? —Ну, однажды ты чуть не набросилась на меня с каминной кочергой! —Наверное, потому что ты это заслужил. И «чуть не набросилась» не считается. —Был еще мой дядя. Ты напала на него. Я был свидетелем только одного случая, хотя мне достоверно известно, что ты еще и угрожала ему. —На твоего дядю? —На пожилого человека. Воистину, Божьего человека. Ты напала на него в нашей столовой. Баффи прищурилась, глядя в даль, и закусила нижнюю губу. Она была так близко, очень близко. Баффи, прошу, дерни за леску. Просто дай мне шанс. —Так как же я напала на божьего старичка? И почему? Клюнула! —Ну, это замечательная история, вообще-то. Я часто вспоминаю ее. И я начну рассказ с уверения в том, что старикашка получил по заслугам. В конце концов, я сам прибегнул к физическому насилию. И вот он начал рассказывать «Историю о них», каким-то образом умудрившись начать с середины и проделать свой путь оттуда. Рассказывая, он подчеркивал те моменты их истории, когда она выделялась как Баффи наиболее ярко - как защитник, как лидер, и как она поощряла его заниматься боксом, хотя никто другой этого не делал. Уильям просто рассказал ей правду, осветив женщину, в которую влюбился, и женщину, которую любит до сих пор. Он показал ей, что она всегда была Баффи, даже когда он знал ее как Элизабет. Медленно, шаг за шагом, она начала смягчаться. Смеялась над тем, как сильно ввергла дом Праттов в хаос в первые дни, и утешающе положила свою ладонь на его руку, когда он заговорил о смерти матери. Он пропустил почти все из их сексуальной хроники, кроме самых основных деталей. Для этого нужно время, но это была важнейшая часть его ухаживаний. Он знал, что осторожные рыбаки и мудрые мужья стараются осторожно тянуть леску. Когда Уильям дошел до той части истории, где он просил выйти за него замуж, то внезапно остановился. —О, я увлекся и совсем потерял счет времени. Прошу, прости меня. Мы пробыли на озере несколько часов, — он начал грести в сторону эллинга. —Мне нравится быть здесь. Я не жалуюсь. —Ты можешь сказать обратное, когда мы вернемся в отель, любимая. Твои щеки заметно раскраснелись. Боюсь, что ты слишком долго находишься на солнце. —Ха, прошу. Я калифорнийская девушка. Мы никогда не используем слова «слишком много» и «солнце» в одном предложении. Он покачал головой и продолжил грести. После того, как они заехали в эллинг и Уильям рассчитался с человеком за стойкой, пара пошла к арочному мосту, где стояло несколько кэбов. Не успел он предложить руку, как она тут же приняла ее. Он почувствовал себя окрыленным от счастья. —Итак, Уильям, ты говорил мне, что сделал мне предложение. А потом ты почувствовал себя неловко и решил, что тебя останавливает положение солнца на небе. Он кивнул. Она вела в этом танце, и он знал, что крайне важно позволить ей продолжать. —Ты спросил, и я согласилась, вот так просто? —Не совсем «так просто», — ответил он. —Хорошо, — ей не удалось скрыть ухмылку. Он молчал, хотя это давалось ему не без усилий, и внутренняя сторона его щек немного болела от того, что он их прикусывал. —Кто-нибудь возражал? Хозяин поместья женится на своей служанке? Это в духе романтических историй, но твоя семья, наверное, думала, что я золотоискательница. —Нет, в наших отношениях меня считали мерзавцем. Единственным человеком, который поставил под сомнение твой характер, был дядя, о котором я тебе рассказывал. И уверяю тебя, я его приструнил. Она вопросительно посмотрела на него. —Его челюсть была почти такой же фиолетовой, как у мистера Лавелла, и он потерял зуб во время схватки. —Поскольку мистеру Лавеллу не потребовалась стоматологическая помощь, полагаю, ты на шаг впереди меня. И люди считали тебя мерзавцем? —Самого худшего сорта. Они думали, что я соблазнил невинную девушку. Если бы они только знали правду. Это ты соблазнила меня своей распущенностью… ОУ! Она пнула его в голень на половине фразы, сохраняя при этом совершенно невозмутимое выражение лица. —Не говоря уже о физическом уроне, который ты нанесла моей персоне и продолжаешь наносить. Если бы мир узнал правду об этом, Баффи, я не могу представить, что бы о нас подумали. Она посмотрела на небо и покачала головой. —И на этой ноте - как насчет обеда? Уильям взглянул на свои карманные часы. —Если мы наймем кэб, то успеем вернуться в отель к часу дня. —Если хочешь, — пожала плечами Баффи, разглядывая вереницу торговых тележек на пешеходной дорожке возле моста. Когда Уильям заметил тележку с мороженым, он не смог удержаться от ухмылки. Возможно, единственным преимуществом во всей этой злосчастной истории с потерей памяти было то, что он точно знал, как она относится к лимонному мороженому, и ему будет предоставлена счастливая возможность наблюдать, как она снова открывает его для себя в первый раз. —Или мы могли бы, — предложил он, многозначительно изогнув брови, — просто быть ужасно безответственными и отказаться от обеда ради лимонного льда. —Мне подходит. Что такое «лимонный лед»? Как фруктовое эскимо? —Лучше, — заверил он. Боже правый, он надеялся, что захватил с собой достаточное количество мелочи. Она, несомненно, возьмет себе третью, а возможно, и четвертую порцию.