***
Ухаживания Уильяма: День второй Баффи проснулась в полном одиночестве. Странно, что такая маленькая кровать казалась такой пустой без него. На подушке, прямо над вмятиной от его головы, лежала записка. Дорогая, Я ушел, чтобы сделать еще несколько приготовлений. Ухаживание - нелегкое дело, когда приходится проводить время вдали от тебя. Я вернусь как можно скорее. С огромным нетерпением ожидаю нашего совместного дня и неизменно остаюсь твоим, Уильям. Позволив себе мгновение сентиментальности, прежде чем одеться, она провела подушечкой пальца слева направо по его аккуратной надписи: «остаюсь твоим, Уильям». Она выбралась из постели и размяла травмированную руку. Хотя кисть все еще была немного скованной, она уже могла сжиматься в кулак. Вчера вечером ей удалось воспользоваться ножом и вилкой во время ужина, и она смогла самостоятельно раздеться перед тем, как лечь в постель, и слегка улыбнулась, вспомнив полный надежды взгляд Уильяма, когда он спросил, нужно ли ей помочь. Вчера они уединились в отеле, чтобы избежать полуденной жары в Центральном парке. Ближе к вечеру он улизнул на несколько часов, заявив с неотразимой ухмылкой, что у него важные «супружеские» дела. Ей было бы гораздо легче защитить свое сердце, если бы этот мужчина не был так чертовски обаятелен. Постояв перед своим сундуком, она неохотно оделась, выбрав голубое хлопковое платье. Надевая эту одежду, она чувствовала себя такой самозванкой; не покидало ощущение, что облачается в костюм. Застегивая ряд пуговиц, она как будто прикрепляла к себе образ Элизабет, добропорядочной жены, и тщательно прятала Баффи. Когда Уильям смотрел на нее, она знала, кого он видит: Элизабет - женщину, которую полюбил. Эта женщина не была ей - не была Баффи. Баффи, бывшей Истребительницей. Баффи, которая сейчас никто. Баффи с двумя и одной четвертью неудачных отношений, если считать Паркера. Как там говорится в старой присказке? Единственный общий знаменатель во всех твоих прошлых неудачных отношениях - это ты. Если какая-то ее часть хотела держать Уильяма на расстоянии ради своего блага, то еще большая часть хотела, чтобы он держался подальше ради своего.***
—Прости меня, любимая! Я вернулся как раз к десяти часам, так ведь? — Уильям ворвался в комнату - шквал пакетов и энтузиазма. —Все в порядке, Уильям, — она не могла удержаться от смеха. Он лучезарно улыбнулся ей. —Хорошая новость - я разобрался с последними делами. Больше никаких таинственных отлучек. Она кивнула. —Это хорошо. Он бросил связку пакетов на кровать и осторожно взял ее правую руку в свою, поднеся к губам, чтобы поцеловать тыльную сторону. —Прости меня, любимая. Ты выглядишь просто прекрасно. —Итак…, — неловко произнесла она, — большие планы на сегодня? В ответ Уильям стал рыться в пакетах на кровати и протянул ей один из больших свертков с глупой ухмылкой. —А, ты даешь мне подсказку? Он кивнул и начал нервно теребить свои волосы. Она развернула коричневую бумагу и обнаружила странный шерстяной наряд, состоящий из двух частей. Верхняя часть выглядела как черный матросский костюм с белой отделкой и рукавами, доходящими до локтя. Низ представлял собой пару свободных штанов с юбкой, но юбка была довольно короткой, с учетом особенностей эпохи, и казалось, что ее длина достигает уровня чуть ниже колен. —Катание на коньках? — выпалила Баффи первое, что пришло ей в голову. Его голубые глаза смеялись. —Нет, не совсем дорогая. Это плавание. —Не может быть. Что-то вроде купальника? —Точно, как он! Я и себе такой купил, — он положил меньший сверток в матерчатую дневную сумку, а затем протянул руку, чтобы положить туда и ее костюм. Она все еще приходила в себя от того, что костюм был гораздо более шерстяным и объемным, чем то, что предназначено для воды, и ее скептицизм, должно быть, был очевиден, потому что, когда он посмотрел на нее, его ухмылка сползла с лица. —Просто… ты, кажется, была немного разочарована Америкой. Я подумал, что, возможно, тебе нужно посмотреть на нее с другой стороны. И когда ты говорила о Калифорнии, казалось, ты так любишь пляж, что я подумал, что Кони-Айленд будет идеальным решением. —Это замечательная идея, Уильям. Очень продуманная, — она потянулась и ободряюще сжала его руку. —Мы только возьмем наши шляпы и отправимся в путь. Это всего лишь короткая поездка в конке, а затем на пароме через залив. Очень скоро мы будем греться на пляже. После того, как Баффи нашла слегка погнутую соломенную шляпу с широкими полями, она повернулась и увидела Уильяма в белой соломенной шляпе с ярко-синей тесьмой. Он выглядел в ней очаровательно чудаковатым, и Баффи не смогла подавить смешок. —Значит, на пляж ты согласна? — он выглядел таким довольным собой, и она с удивлением обнаружила, что на самом деле очень взволнована возможностью отправиться на пляж - даже если для этого ей придется надеть половину овечьей шкуры. —Да, Уильям. Это будет потрясающе. В конке было тесно и душно, хотя им повезло найти место в углу. К тому времени, когда они встали в очередь на паром, легкий ветерок поднялся над поверхностью залива, даря прохладу от зноя. Уильям предложил им встать в передней части парома, и они таким образом остались на свежем воздухе. Несколько бродячих музыкантов прогуливались по палубе, пытаясь заглушить продавцов, торговавших сваренным в початке «поп-корном». Атмосфера, похожая на карнавал, была довольно заразительной, и Баффи поймала себя на том, что улыбается, как дурочка, причем ни от чего конкретного. Когда они прибыли на Кони-Айленд, уже наступил полдень, хотя было не так невыносимо жарко, как накануне. Сам пляж был длинным, покрытым песком, и это практически все, что роднило его с Калифорнией. Вдоль береговой линии располагалось несколько огромных отелей с гигантскими шатрами, окруженных большими, тщательно продуманными садами. Протяженный участок песка усеивали сотни полосатых тентов, а под ними находились люди, на которых было слишком много одежды. Пока они шли по пирсу, Уильям спросил: —Ты предпочитаешь сначала пообедать или… —На пляж, — бесцеремонно перебила она. Он завел их в одно из первых зданий, которое они увидели «Купальня Рэйвенхолл» - приземистое чудовище, вмещавшее в себя парные, кафе для обедов и самый большой бассейн с соленой водой на пляже. Уильям заплатил служащему, затем отдал Баффи ее костюм, и она проскользнула в женскую раздевалку, договорившись встретиться с ним у стойки после того, как переоденется. Натянув костюм, она решила, что вещь не то чтобы плоха - она абсолютно ужасна. Он топорщился в неподходящих местах и вызывал зуд повсюду. Тем не менее, пляж есть пляж, и она решила наслаждаться им, несмотря на всю ненависть к наряду, который ей пришлось надеть. Подражая другим женщинам в раздевалке, она заплела волосы сзади, закрепив их черной лентой, которую ей любезно протянула одна из девушек. Уильям уже ждал ее у стойки. Он был одет в сине-белую полосатую рубаху без рукавов, напоминающую старомодную майку, а его нижняя часть была очень похожа на плавки для серфинга, спускающиеся до колен. Это напомнило ей детский костюмчик, и она не могла удержаться от смеха. —Тебе очень идет этот костюм, Уильям. Он нервно ухмыльнулся, предательский румянец разлился по его щекам. —Костюм оставляет довольной большую часть тела обнаженной, не так ли? —Да. Выставляет напоказ твои руки и икры! Это скандал! — она только начала, но, заметив на его лице нарастающее выражение дискомфорта, остановилась и ободряюще улыбнулась. После передачи одежды служащему Уильям взял напрокат зонтик и пляжное покрывало. Он положил их под мышку, и протянул ей другую руку. Поскольку в районе пирса было многолюдно, они пошли по берегу к дальнему краю, пробираясь между отдыхающими и медленно придвигаясь к кромке воды. Когда ее пальцы впервые почувствовали волну, Баффи приятно удивилась: вода была намного теплее, чем в Тихом океане. —Мы с тобой уже ходили на пляж? Я имею в виду, когда я была ею, Элизабет? Это мой первый раз в Атлантическом океане? —Ты всегда была только собой, дорогая. Но нет, до сегодняшнего дня мы не были на пляже. —Но ты же раньше бывал на пляже. Ты ведь умеешь плавать, верно? —Да, наверное. Мои родители брали меня в Испанию на каникулы, когда я был маленьким. Думаю, я все еще умею это делать. —О, я могла бы надрать тебе задницу в плавании. Он усмехнулся и плеснул водой ей на ноги, пока они продолжали извилистый путь по берегу. После долгой прогулки они нашли относительно безлюдный участок песка, и Уильям обозначил свои права на него, глубоко воткнув зонтик в песок и расстелив под ним покрывало. Баффи покачала головой. —Прийти на пляж, чтобы спрятаться под зонтиком. Пути твоего народа для меня неисповедимы, — и все же, учитывая сильную белизну его икр и рук, она отчасти была признательна за тень. —Сначала в воду? — спросила она. Он кивнул. —Кто последний, тот тухлое яйцо! — она бросилась бежать, разбрасывая песок. —Может быть, мы попробуем воду? Зайдем и оценим, насколько… — остальное потонуло в шуме прибоя. Как только она зашла в океан до бедер, ее костюм начал впитывать воду, стягивая его с ног и талии. Пройдя еще немного, она нырнула под воду, оттолкнувшись ногами ото дна. Несмотря на то, что костюм прибавил ей около семи килограмм веса, она чувствовала себя очень свободно, снова оказавшись в океане. Она высунула голову над поверхностью и увидела Уильяма, стоявшего по грудь в воде позади нее. Он был на удивление быстр. Оглядевшись вокруг, Баффи поразилась тому, как далеко находится от берега - она была дальше всех женщин, которых могла видеть. Хотя шокированные лица других пловцов было, к сожалению, легко прочитать, Уильям, похоже, не разделял их беспокойства. Он рассмеялся и брызнул в нее водой. —Я выиграла! У тебя даже волосы не намокли, — воскликнула она. —А какой был приз за победу? — он двинулся к ней, ухмыляясь, как акула. —Столько лимонного мороженого, сколько можешь съесть. —Я так не думаю, Баффи. —Не думаю, что проигравший получает право определять, на что заключено пари! Задним числом! Он придвинулся к ней еще на шаг, и она почувствовала, как его руки крепко схватили ее за бедра. —Уильям, это выглядит слишком пикантно для респектабельного общества, — укорила она. Он притянул ее ближе к себе. —Я абсолютно респектабелен выше ватерлинии, жена моя, — он дотронулся пальцем ноги до ее икры, проведя линию вниз к ступне. Это должен был быть ужасно несексуальный жест, поэтому тревожно было ощущать, как странное тепло разливается у нее в животе. Поднырнув под волны, она высвободилась из его хватки на своих бедрах. Баффи протянула руку и быстро дернула его за ногу, отправив Уильяма под воду, а затем поспешно отплыла. Прошло немало времени, прежде чем Баффи вдоволь насладилась океаном. Когда они, наконец, выбрались на берег, она выжала свой костюм как можно лучше, прежде чем присоединиться к нему на покрывале под зонтом. Он лежал на спине, молча наблюдая за ней. Теперь, когда костюм был влажным, ткань плотно прилегала к его мускулистой груди, делая Уильяма менее похожим на мужчину в детской игровой одежде, а скорее напоминающим рекламу викторианского спортзала. Его влажные кудри блестели на солнце, умоляя ее пригладить их, но она проигнорировала эти дьявольские мольбы. Опустившись на покрывало рядом с ним, она сказала: —У меня были сомнения насчет плавания в этом снаряжении, но я должна отдать тебе должное, Уильям. Это была отличная идея. Он выглядел таким счастливым, что это было почти неловко. Полное отсутствие у него лукавства задело что-то глубоко внутри ее груди, и ей показалось гораздо более удобным смотреть в сторону людей, играющих в прибое. —Неужели в ваше время купальные костюмы были совсем другими? — спросил он. Баффи фыркнула в ответ. —У тебя ведь нет с собой бумаги, верно? —Бумаги? У меня, ну… нет. Баффи перевернулась на живот и провела рукой по песку. —Это подойдет. Этакий эскиз на природе. Наши костюмы выглядели примерно так… — Баффи нарисовала очертания женской фигуры с конским хвостом, а затем добавила к рисунку три треугольника. —Треугольники - это…? — Уильям запнулся. —Бикини. То, что вы называете купальным костюмом. Эти треугольники закрепляются веревочками. —И ты носила это? Она кивнула. —На общественном пляже? Среди... других людей? —У меня их было несколько, разных цветов. —Боже милостивый на небесах. Я не могу себе представить. Удавалось ли мужчинам в ваше время выполнять какую-либо работу, когда калифорнийские пляжи были полны женщин в бикнини? Он был настолько поражен количеством обнаженной кожи, что его обычно острый ум упустил нюансы этого слова. У нее не хватило духу указать ему на его неправильное произношение. —Я хотел поинтересоваться - не могла бы ты изобразить вид сзади? Баффи с ухмылкой согласилась. Он наклонил голову и удивленно покачал ею из стороны в сторону. —Еще один треугольник, а остальное - просто веревочка? —Ага. Он со вздохом откинулся назад на покрывало. —Когда мы прибудем в Калифорнию, я думаю, нам нужно будет в первую очередь договориться о найме портнихи. Теперь, когда мне стало известно о существовании бикини, я должен постараться учесть твое пристрастие к ним. Мне фантастически интересно увидеть тебя в нем, конечно, с чисто инженерной точки зрения. Он держал глаза закрытыми, но лукаво усмехнулся в ее сторону. Проклятье, а ведь этот мужчина был просто неотразим.***
После нескольких часов мирного лежания и впитывания шума прибоя, живот Баффи начал издавать неприятные урчания, одно из которых оказалось достаточно громким, чтобы разбудить Уильяма. Оставив зонтик и покрывало на песке, они отправились к череде отелей и магазинов. Поскольку рестораны в отелях выглядели очень дорого, а они, в полном пляжном обмундировании, никак не соответствовали обстановке, пара направилась к пирсу, где каждый квадратный клочок свободного песка был занят киоском с едой или каким-нибудь артистом. Воздух был наполнен приятными ароматами и соревнующимися музыкальными звуками. Возле одного киоска с едой выстроилась длинная очередь - судя по всему, здесь готовили новое блюдо, которое находилось на пике популярности. «Знаменитые хот-доги Фелтмана». —Не может быть! — взвизгнула Баффи, потянув Уильяма за собой в очередь. —Ты знакома с этим? —Прекрасно знакома. Это настоящая калифорнийская пляжная еда. —Название не особо аппетитное, но я доверяю тебе, любимая. —Хот-доги по непомерным ценам, солнце, прибой. Если добавить сюда бездомного и наркоторговца, я бы поклялась, что мы находимся на пляже Санта-Моники. Уильям улыбнулся ей, и его обожание было таким ярким, словно смотришь в лицо солнцу. Это ослепляло Баффи и заставляло чувствовать себя не в своей тарелке - прежние истребительские инстинкты восстали, предупреждая, что слепота ставит ее в невыгодное положение. После хот-догов и лимонада они вновь прошлись по киоскам, останавливаясь, чтобы посмотреть на различные аттракционы, отчаянно пытающиеся привлечь их внимания и деньги. Уильям, казалось, был очарован всем этим. Эти громкие американцы, выкрикивающие ему что-то, пытающиеся выманить у него деньги, должно быть, так отличались от его книжного существования в Лондоне - и все же он воспринимал все это совершенно спокойно. Он поддразнивал в ответ или добродушно смеялся, независимо от степени их похабности. И на протяжении всего этого он держал ее в поле своего зрения. Не как соглядатай или кто-то, кто постоянно пребывал в тревоге. Он наблюдал за ней как возлюбленный, как мужчина, который хотел знать, счастлива ли она, оглядываясь, чтобы увидеть, что она наслаждается этим днем, как он и надеялся. Спустя почти два часа они вернулись в свой маленький уголок пляжа и решили снова зайти в воду, пока солнце не опустилось слишком низко к горизонту. Было уже далеко за полдень, и толпа людей начала редеть. Как только они снова оказались в воде, Уильям начал играть с ней, как мальчишка из младшей школы. Брызгал Баффи в лицо и нырял под воду, чтобы она не смогла нанести ответный удар. В воздухе между ними все потрескалось и вспыхивало, чего не происходило раньше. Он смотрел на нее чуть более дерзко, чуть более голодно. Чувствуя себя неловко, чувствуя себя неудачницей, она, как большая трусиха, удалилась к их одеялу и легла на живот, отвернув голову от прибоя. Когда Уильям присоединился к ней, спустя некоторое время, он ничего не сказал. Баффи была благодарна ему за то, что он уважал созданное ею пространство между ними. В конце концов он нарушил молчание, его голос был приятным и вкрадчивым. —Может быть, вернемся в здание? —Конечно, — ответила она. Баффи вскочила на ноги и сложила покрывало, пока он выкапывал зонтик из песка. Они пробрались через кричащих детей и загорающих пляжников обратно к купальне как раз в тот момент, когда солнце начало садится. Уильям поговорил с администратором, который принес их одежду, и они отправились по своим раздевалкам. Он ждал у стойки администратора, когда она вышла. Он успел сполоснуть волосы, и они были влажными, завиваясь у него на шее. Она почувствовала себя чумазой, перепачканной песком и немного глупой оттого, что мысль о том, чтобы вымыть волосы, даже не пришла ей в голову. —Мы можем остаться на фейерверк, если хочешь. Или, может быть, понаблюдаем за ним с парома? —Поехали домой… или, точнее, в отель, — ответила она. —Звучит идеально. Должен признаться, я совсем изнемогаю от солнца. На пирсе было на удивление мало народу, как и на пароме - большинство людей, очевидно, предпочли смотреть фейерверк с Кони-Айленда. Кроме пожилой пары, стоявшей в нескольких десятков метров от них, Баффи и Уильям были на палубе одни. Вскоре после отплытия парома начался фейерверк, радужные отблески которого озарили поверхность воды уютным сиянием. Уильям, стоя позади нее, одной рукой провел пальцами по ее волосам, а другой скользнул по талии Баффи, нежно притягивая ближе к себе. Он наклонился, приблизился губами к ее уху и прошептал: —Спасибо. —За что? —За прекрасный день, любимая. Я буду помнить его всегда. Он провел указательным пальцем вниз вдоль линии ее горла, затем отвел волосы в сторону и нежно поцеловал ее шею. Она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, как будто он сделал что-то ужасно эротичное. Его рука, державшая ее за талию, повернула Баффи так, чтобы она посмотрела на него. Взяв ее рукой за подбородок, он приподнял лицо Баффи. Его голубые глаза отражали фейерверк за ее спиной, и он смотрел на нее тем совершенно честным взглядом, который, как ничто другое, способен был уничтожить ее. Он наклонился, как будто собирался поцеловать, а затем, как раз перед тем, как их губы встретились, остановился. Его губы были так близко к ее губам, что она почувствовала их прикосновение к своему рту, когда он заговорил. —Можно, я тебя поцелую? Пожалуйста, Баффи? Что она могла ответить? Ему не нужно было спрашивать, чтобы поцеловать ее, верно? Но опять же, она подавала так много противоречивых сигналов, что даже сама не знала, что чувствует к нему от момента к моменту. Чувственность, ужас, нежность. Не успев решить, какие эмоции испытывает в этот момент, она сократила ничтожное малое расстояние между их губами и приникла к его рту своим. Ее пальцы проникли в его все еще влажные кудри, с которыми она так хотела поиграть весь день. —Ммм, — это все, что она смогла сказать. Он углубил поцелуй, попеременно покусывая и зализывая край ее нижней губы, а затем его язык проник в ее рот и начал дразнить ее. Она вздохнула и прижалась к груди Уильяма, растягивая поцелуй, пробуя его на вкус, привлекая к себе настолько близко, настолько это было возможно. Ее ноги чувствовали себя странно - как будто колени были не в силах удержать ее. От его поцелуев у нее подкашивались колени? Она разорвала объятия, смущенная реакцией своего тела. Он смотрел на нее с серьезным выражением лица. —Ты… хорошо целуешься, — запинаясь, пролепетала она, отчаянно пытаясь придать ситуации более легкий оттенок. — Где ты научился так целоваться? Выражение его лица не изменилось. —Ты научила меня. Ты единственная женщина, которую я когда-либо целовал, любимая. —Вот черт. Интересно, где я тогда научилась так целоваться? — пробормотала она. Он ласково улыбнулся ей. —Ты говорила мне, что это я тебя научил. Ну, точнее, Спайк научил, — он выдержал паузу. —На самом деле, это восхитительно, — продолжал он, —если посмотреть на все в правильном свете. Я не прочь побыть самим собой, о котором я ничего не знаю. Такие вещи не должны беспокоить - не должны вставать между нами. Наклонившись, он запечатлел еще один поцелуй на ее губах. —Я люблю тебя, Баффи, — выдохнул он ей в рот. Она ничего не могла сказать в ответ.