Medical Tale

Как только кончился Сноудин — начались Руины. И, как и в случае с Водопадьем, в Руинах не было ни намека на снег, хотя холодок все ещё гулял — а может, это холод души? Здесь была трава — низенькая, колкая, она интересно блестела голубым — но Фриск не спешила радовать ее блеску — черт ее знает, какой она была на самом деле. Могла ли эта растительность ее отравить? Или заразить? Или же это все-таки была обычная трава? Мотнув головой, Фриск пошла дальше — хотя и шла, сама не зная куда. Просто куда-то — лишь бы выйти. В какой-то момент, девочка вышла на подобие небольшой поляны, где прорастали местные подсолнухи — да под потолком — дыра. Фриск знала это место — сюда она упала, здесь она пришла в себя. Насмерть не получилось только благодаря этим странным цветам — да плотному чернозему под ними. — Вау, — раздался где-то сзади оглядывающейся девочки голосок — он был крайне холоден, и где-то даже зол — Ты все-таки жива. — Ну… Да? — неловко ответила Фриск — А что — не должна была? — Верно — ответил некто — Не должна была — ты ведь пошла в самый эпицентр всех чудищ. Тебя должны были сожрать эти оголодавшие твари. Или убить этот чокнутый калека. Ну или должна была убиться по глупости — не говоря о падении. — Подождите! Чокнутый калека — это Санс? — спросила девочка, после чего резко обернулась — но никого не увидела. — Он самый, — с подозрением отозвался голосок — Откуда ты знаешь имя этого душевнобольного? — Я… — Фриск осеклась — Это… Не так уж и важно. Важно, что мне нужно его найти. Вы случайно не знаете, где он? — Знаю. Я все знаю. Ты его… Ареал обитания пропустила — вернулась, откуда начала. — Не могли бы вы меня до него довести? — попросила Фриск — Пожалуйста? Сначала некто промолчал, словно обдумывая это — а потом, вздохнув, спросил: — Оно тебе так сильно нужно, дитя? Хочешь погибнуть от рук этого сумашедшего? — Да, — лаконично ответила девочка. Именно это в ее планы и входило — кто-то да точно должен на нее покуситься основательно. Пусть лучше уж это будет столь загадочный и противоречивый скелет. — Ладно. Я проведу тебя. — Спасибо большое! Но… Где вы? Я вас не вижу… — Подойди к цветам, дитя. Чуть нахмурившись, словно сомневаясь, Фриск тихонько прошла к ним. И если окинуть невнимательным взглядом — поле как поле, разве что маленькое — но если приглядеться… У местных цветов были очень жесткие тёмно-зелёные стебли, напоминающие клубок змей, причем сами они сильно смахивали на подсолнухи. Вот только… На Фриск уставились десятки глаз. У цветков была словно сделанная из человеческой кожи сердцевина, в то время как длинными и острыми листьями были глаза — и все одинаковые, с тускло-серыми глазами, спасибо, что хоть без ресниц. И все они уставились равнодушным, не мигающим взглядом на Фриск. Все, кроме одного. Видимо, этот один, поняв, что Фриск его уловила, взял и словно бы стал чуть выше — а потом, без особого радушия, сказал: — Я — Флауи. Считай, что я проводник к твоей смерти. — А я… Того… — попыталась внятно ответить девочка, в то время как на нее накатывал шок. — Я вижу, что ты «того», — судя по черт знает откуда идущему голосу, Флауи нахмурился — Имя свое назови, дитя. — Фриск, — коротко кивнула она. — Что ж. Фриск, — едва не по слогам сказал «подсолнух» — Не могу сказать, что я рад встречи, но… Протяни руку. — Зачем? — с опаской спросила девочка. — Паразитировать на тебе буду, — огрызнулся Флауи, но увидев мордашку Фриск, злобно посмеялся — Шутка. Хотя нет, не шутка. Чуть глубже заглянув ей в лицо, он сказал: — Не переживай, я не ядовит. И убивать тебя не стану — за меня это сделает этот чокнутый калека. — Почему… — Фриск спохватилась и вытянула руку, сев на корточки — Почему ты его так называешь? Флауи бросил на нее косой взгляд, — взгляды? — после чего аккуратно обвился вокруг ее конечности, ощущаясь лишь легкой тяжестью — после чего бросил: — Потом поймешь. А если не хватит интелекта — спросишь. Он с радостью тебе на все вопросы ответит. — Эй! — воскликнула девочка, возмущенно дернув руку — Ты… Ты слишком грубый! — А ты слишком не дорожишь жизнью, раз идешь к нему, — отозвался цветок — Да и… Попробуй остаться вежливым, когда к тебе этот псих переодически бегает! Хотя благо, что как раз таки бегать он не может. Увидев очередной не озвученный вопрос, «подсолнух» элегантно перебил ее: — Потом поймешь. Идем. «Какой нахал», — подумалось девочке, но вместо того, чтобы огрызаться — лишь кивнула и пошла, куда он велел. Руины, на удивление, пусть по своей побитости и схожи с местом, где обитала Маффет, спрятавшись от всех, но были намного лучше, да и уютнее. — Этот псих за этим местом ухаживает, — неожиданно затянул Флауи, пока они неспешно шли — Ну… Последние тройку лет уж точно. Хотя основной стиль задал не он, а… Она. Тоже душевнобольная, хотя все они тут такие. Чуть подумав, цветок аккуратно добавил: — Но в отличии от других — ее мне жалко. Она этого не заслужила. — Кто это? Ты о чем? — спросила Фриск, мельком глянув на него. — Я о Ториэль. О маме. Ну… «Мама» — так ее некоторые дети называли. Бывшая королева того цирка, труппа которого тебя чудом не сожрала. Она здесь со своим мужем, также бывшем правителем, Азгором — козел во всех смыслах этого слова. Да с этим… Чокнутым калекой, Сансом, — судя по всему, Флауи поморщился — Вот этого придурка ненавижу больше всего. Хотя многие, даже Ториэль, в нем души не чают — всё ещё. Но справедливости ради — есть за что. Он для монстров очень много сделал. — Не поняла, — Фриск на миг затормозила — Но разве не Андайн и Папирус — правители? Я о… Ториэль и Азгоре ничего не слышала. — Они БЫВШИЕ правители, — особенно подчеркнул цветок — Ты и не увидишь о них ничего — это самая темная страничка в истории правления Андайн. И Папируса, этого дурачка, она с собой утянула. — А Санс? — спросила Фриск. — А что — Санс? — цветок фыркнул — Он, конечно, пытался вытянуть братца из этого вязкого болота — но как понял, что бессилен — плюнул на это дело и пошел вытягивать уже других, причем не редко — из самой настоящей петли — до того всем было плохо жить, пока он жизнь стабилизировать не начал. — Тогда как они пришли к власти? — спросила Фриск, возобновив ход — И кем до этого были? — Простым способом — свергли. Точнее, сначала просто насильно сместили, потом, без чьего-либо согласия вошли на престол — а потом и вовсе сослали Ториэль и Азгора сюда, — Флауи сделал жест, словно пытался пожать плечами, которых у него нет — Это все сделала Андайн — собственно, по этому все приказы идут от нее, а не от Папируса — дурачок словно не понимает, что происходит. А раньше они оба принадлежали к королевской страже — Андайн вроде как начальником была, а вот про родню Санса ответить точно не могу — не знаю. — Кстати про Санса, — напомнила Фриск — Его тоже изгнали? Или… Вздохнув, Флауи ее перебил: — Добровольно самоизгнался. Он был королевским доктором при Азгоре, но все свои силы направлял в народ — ненавидел Андайн также, как она ненавидела его. Постоянно пытался ее убить, особенно после того, как она и Папирус поженились. Но при этом рыба страшно хотела, чтобы Санс официально присягнул ей на верность — но нет. А когда узнал, что Ториэль и Азгора изгоняют — публично так послал Андайн и ушел с ними — и с тех самых пор отсюда никогда не выходил. Чуть подумав, цветок как-бы невзначай добавил: — Не уверен, что все было именно так — просто рассказываю то, что мне этот чокнутый калека рассказал — долго около меня мрачный шатался, делал вид, что все хорошо — а потом сорвался и вывалил на меня эти события, — Флауи словно поморщился — Не самая нужна для меня информация. Кивнув больше себе, чем Флауи, девочка спросила: — А Санс… Ну… Агрессивный? Сначала цветок выдержал паузу — словно вспоминал — после чего издал: — Не думаю. В любом случае, ко мне видимой агрессии не проявлял — а там уж черт знает, что у него в башке сидит. Было ясно, что там ничего хорошего в башке не сидело — иначе стал бы Санс выкалывать Маффет глаза, вместо того, чтобы лечить? Нет. Иначе стал бы пытаться убить Андайн, хотя кто знает — может и за дело? Нет. Иначе стал бы убивать детей, причем довольно… Не типичными способами? Нет. Но… — Как думаешь, — тихонько поинтересовалась Фриск — Вот он остался верен… Изначальным правителям, да? — Ну? — сухо отозвался Флауи. — Можно ли его за это считать плохим? — Детка, поверь — он в своих идеях может быть иногда безумнее Андайн, — брякнул Флауи — Сказать, что он плохой — это ничего не сказать, — вздохнув, цветок на свое не удовольствие сказал: — Но его нельзя считать плохим за то, что он остался верен… — Флауи осекся — Им. Чуть подумав, он, рассуждая, бросил: — Для Андайн, и, в какой-то степени Папируса, он — предатель, который только и умеет, что всем гадить. Но для жителей, как бы они к его решению не отнеслись — он всегда будет хорошим другом, прекрасным лекарем — а для кого-то и вовсе любовью. Да, этот чертов ходячий кальций имел, а может и сейчас имеет, большую араву поклонников — и они все дружно позавидовали черной завистью, когда… Санс изъявил желание уйти с Ториэль и Азгором. — То есть ты его предателем не считаешь? Сначала Флауи одарил Фриск таким взглядом, словно она была умственно отсталой — но на тяжелом выдохе выдал: — Нет. Сумасшедшим, психом, маньяком — да. Но не предателем. Этот статус он меньше всего заслужил. Сначала Фриск думала спросить что-нибудь ещё — но потом, решив, что этой информации ей достаточно — замолчала, ничего более не спрашивая. Оставшуюся часть пути они шли молча. Когда они подошли к большому дому — Фриск даже удивилась. — Они точно здесь? — Если не стали пылью, и тем самым частью истории — то да, — терпеливо объяснил цветок — Заходи — у них всегда открыто. Чуть погодя, она схватилась за ручку и резко дернула на себя дверь — та бесшумно открылась, и подождав ещё пару секунд, Фриск все же вошла во внутрь. Первое, что бросилось в глаза — это то, что внутри дом был больше, чем снаружи — и выглядел очень даже неплохо. Отделанный в приятных, преимущественно морских цветах, со слабо поблескивающим серебром, что явно являлось пережитками того богатства, в котором бывшие правители и скелет обитали раньше, Фриск поймала себя на мыслях, что ей здесь даже нравится — возможно, она бы тут осталась — если выживет, если разрешат. — Иди на поиски, — любезно дал подсказку Флауи — Я более чем уверен, что все здесь — мы ни с кем явно не разминулись. Оглядевшись, Фриск пошла чисто на угад. И случайно так вышла на кухню. Достаточно небольшая, узенькая, но такая уютная — в ней было больше серого, чем морского, да и выглядела она сравнительно пусто. «Ну а с другой стороны», — не без досады подумала Фриск — «Много ли на кухне надо, когда у вас властвует голод?» — Не останавливайся, — дал совет Флауи — И не стой так близко к плите — я не знаю, не стал ли кто-нибудь из них ещё и каннибализм практиковать. Ну… В случае тебя — людоедство, — увидев взгляд Фриск, Флауи типо цыкнул — и сказал: — Плита — приготовление пищи. Увидев тебя около плиты, в них может заиграть голод — и кто-то попытается тебя приготовить. А может и сырой сожрать, — вздохнув, он более устало сказал: — Иди дальше. Тут никого нет. Далее ей попались отчего-то просто запертые комнаты — запирали намеренно, но от кого? Там были спрятанные от Андайн богатства? Или грязные секретики? А может просто специально от кого-то закрывали? В прочем, одна из комнат, достаточно большая и белая библиотека, представила из себя больший интерес — как минимум потому, что там было много старых книг. А как максимум — они нашли первого жильца этого дома. И этим самым жильцом оказался Азгор — большой монстр, напоминающий черно-белого козла, он был таким огромным — особенно на фоне Фриск. И он, увидев Фриск… Промолчал. В плане, он вообще ничего не сделал и не сказал! Лишь оторвался от чтения книги — да сильнее нахмурился. — Эм… Здравствуйте? — неуверенно начала девочка — Я — Фриск. Я упала сюда… Ну, не прям сюда, а… Мистер? Вы меня слушаете? — Лучше спроси, слышит ли он тебя вообще, — едко заметил Флауи, а потом, словно что-то вспомнив, встрепенулся, вытянулся. — Ох, постой! Я, кажется, понял, — он даже дернул листиком — Помню, чокнутый калека как-то жаловался, что король всех игнорирует, ничего не делает, молчит — я еще тогда подумал, что же это нашло на Папируса — не похоже. А это он, оказывается, про Азгора говорил! — цветок даже рассмеялся. А вот для самой Фриск смешного было мало. В чем причина молчании короля? Причастна ли к этому Андайн? А Санс? Мог ли он сам заткнуть короля, лишь бы не мешал? — Иди дальше, — сказал ей Флауи, отчего-то показавшись Фриск слишком не терпеливым — Но, эй, смотри — мы на верном пути! — С чего ты так решил? — удивилась Фриск. — Да с того, — отозвался цветок — Этот козел, — черт его знает, оскорбил ли он сейчас Азгора, или просто указал его вид, — Является мощным магнитом для остальных болванчиков — если он здесь — то и другие относительно недалеко. Постояв еще чуть-чуть, больше для верности, что бывший король не наброситься, ну или хотя бы не заговорит, Фриск бросила тихое «Извините» — а потом поспешила удалиться, оставив Азгора одного. Он спокойно вернулся к чтению книжки. — Я не пойму, — если бы Флауи мог, то он бы нахмурился — Да где все? Точнее не все, а другие? — Может… Мы все-таки разминулись? — отозвалась Фриск. Сейчас она и Флауи направлялись в подвал — а точнее в подобие цокольного этажа, где была одна единственная комната, из которой, кажется, даже доносились звуки — очень похожие на чьи-то стенания и всхлипы. — Не уверен… — подозрительно отозвался Флауи — Но если там Ториэль, то вторую мы нашли — а твой Санс, в отличии от супругов, действительно может быть где угодно. Наконец спустившись, девочка неуверенно приблизилась к тяжелым дверям — но раздавшийся сзади голос ее спугнул — прямо как птичку. — Если не хочешь остаться без лица — то не рекомендую ее сейчас касаться, — говоривший звучал так, словно сквозь усталость веселился — Хотя ты в любом случае останешься без своего прекрасного личика — только меня она и подпускает. — Долбаный кальций! Ты нас напугал! — взвизгнул Флауи, на миг туго сжав руку Фриск — но благо, что потом отпустил. — Извини, Флауи. Я не хотел. Наверное… — последнее слово звучало особенно едко и весело. Резко обернувшись, Фриск увидела… Его! Да, черт подери, перед ней стоял он — пусть явно не здоровый, но живой! Санс одарил Фриск усталой улыбкой, едва не дырявя ее своим единственным глазом — правая глазница светилась мятным, приятным оттенком. В прочем, одежда Санса — футболка, да штаны, немного длиннее коленных чашечек, были такого же оттенка, сильно напоминая одежду санитаров с поверхности Фриск. Ах, поверхность… Фриск очень сильно хотелось туда, наверх, домой — но даст ли ей теперь кто-нибудь вырваться? Или она здесь теперь навсегда? Ну… А после Санса — станет ли этот дом — ее могилой? Откровенно говоря, девочка не была уверена, хотела ли она знать на это ответ. — Я вижу, что у тебя ко мне вопросы, — обратился к ней Санс — И я обязательно на них отвечу. Позже. Заторможенно кивнув, Фриск отошла, наблюдая за тем, как Санс, в одной руке стискивая большой шприц, а другой, опираясь на один деревянный лакированный костыль, достиг сначала двери — а потом, оперевшись на нее плечом, аккуратно постучал. — Санс? — раздался обеспокоенный женский голос — судя по всему, он принадлежал Ториэль — Это ты? — Да, Ваше Высочество, — сказал он, фальшиво и сладенько улыбаясь, отравляя вежливостью — Это я. Можно ли зайти? — Конечно можно, Санс, — вздохнула Ториэль так жалостливо, что у Фриск даже сжалось сердце. Кивнув самому себе, скелет тихонько открыл дверь плечом, и начал ковылять к Ториэль — а оказавшись перед ней, он упал на колени, терпеливо ожидая. Внимательно следя за этим через маленькую щелку, девочка не могла не рассмотреть Ториэль — правда видела лишь подобие взрослой и немного пухлой женщины-козы в лохмотьях, которые казались особенно грязными — на фоне со стерильным комплектом Санса, на ногах которого были замшевые, ярко-черные лодочки — такие яркие и чистые — словно никогда не пачкались. Раскинув руки, Санс, насколько мог, обнял несчастную женщину — да начал успокаивающе гладить по голове. — Санс? — издала Ториэль — Скажи… Ты всегда будешь рядом? Ты не бросишь моего мужа и меня? — О, я всегда буду рядом, Ваше Высочество, — довольно искренне сказал он, чем сильно удивил и Флауи, и Фриск — Я буду верен вам — и в этой жизни — и в следующей тоже. — Ты… Ты самый лучший монстр, Санс! — воскликнула Ториэль и крепко стиснула его — отчего он сам так плотно стинул шприц, едва его не сломав — Ты единственный, кто не отвернулся от нас! Единственный, кто остался верен! Ты… Ты… Ты самый лучший монстр, Санс! Чуть подумав, скелет бросил: — Рад это слышать, королева, — и найдя какую-то особенную точку на спине Ториэль с первого раза — поставил ей укол. Стоило женщине затихнуть, так Санс извлек из нее уже пустой шприц, и нащупав костыль, кое-как, держась за стену, встал — а потом направился к «гостям», во время чего Фриск не могла не заметить, что правая нога Санса, судя по всему, была от колена атрафирована — от того он на нее едва наступал, по сути просто волоча, в то время как работая костылем, он, похоже, как раз использовал его заместо правой ноги — и делал это довольно неплохо. «Видимо», — подумала Фриск — «Сноровки много». Как только скелет вышел, он, окинув и растение, и девочку, особенно усмехнулся — а потом кинул: — Поднимайтесь за мной — я тут более оставаться не намерен, — и действительно начал подниматься по лестнице на верх. — Ну? — шикнул цветок на Фриск — Чего стоишь? Иди, пока не удрал! И кивнув, не то себе, не то Флауи, она действительно поспешила наверх, за Сансом — все еще не веря, что это он — живой и настоящий.