Чёрные, Зелёные и Красные

Приближение к материнству – Глава 63 Придворные перешептывались, пока Отто Хайтауэр пробирался через зал. Я отметила, что он значительно постарел за то десятилетие, которое провел в изгнании. В некогда темных волосах пробивалась седина, и теперь в нем было гораздо меньше от того талантливого рыцаря, которым он когда-то был. Его зеленые глаза, глаза его дочери, были такими же проницательными, как и прежде. Мне стоило бояться не его меча, а его разума. В конце концов, этот ум сделал его фактическим правителем Семи Королевств почти на шесть лет. Неплохо для второго сына, даже и того, кто рожден в доме Хайтауэров. Мне все еще было невыносимо горько думать об этом. Неуклонная деградация разума Джейхейриса началась вскоре после того, как он предал моего дедушку огню погребального костра, старый король охотно передавал все больше и больше власти в руки своего десницы. Поскольку болезни взяли верх над королём и туман наполнил его голову, только Визерис мог бы потягаться с Отто по влиянию как на столицу, так и на Малый Совет. Визерис, конечно, ничего подобного не делал. Он все еще был тогда в истерике из-за того, что займет трон вместо Рейнис. Джоффри никогда не был единственным, кто её побаивался, и в те дни Визерис был убежден, что Корлис или Рейнис поднимут какое-нибудь восстание. Тот факт, что Корлис мобилизовал свой флот во время проведения Совета, ни в малейшей степени не обнадеживал. Еще менее обнадеживающим было то, что единственным драконом линии Бейлона на тот момент был Караксес, что означало, что Визерису приходилось полагаться на Деймона. Честно говоря, я бы тоже была в ужасе, если бы моей последней линией защиты от огненной смерти был Деймон Таргариен. Когда Визерис стал королем, все шло так же, как и в годы заката Джейхейриса. Отто принимал большинство важных решений, и Визерис соглашался со всем, что он говорил, во многом также, как, я полагаю, Роберт соглашался с Джоном Арреном в том будущем, которого уже не случится. Фактически, единственным, кто противостоял Отто, был Деймон. Деймон, который считал себя наследником своего брата и ответственным за то, чтобы поставить на место наглого десницу. Или, возможно, Отто просто оскорбил его причёску в какой-то момент, мотивы действий Деймона всегда было трудно понять. Отто оказался на пике своего могущества после того, как Деймон был изгнан, а Алисента вышла замуж за Визериса. Его дочь теперь была королевой, его самый ненавистный враг был лишен того, чего желал больше всего, и, что важнее всего, влияние Хайтауэров всё усиливалось, в то время как Веларионы всё больше слабели и были изолированы от двора. А потом в течение года у него все пошло наперекосяк. Эйгон родился и Визерис оставил меня наследницей. Это, должно быть, особенно взбесило его, ведь я и стала то наследницей в первую очередь потому, что Отто настоял на этом. Затем Корлис и Деймон объединились и завоевали Ступени. Эта победа позволила Веларионам взойти на новые высоты и дала Корлису чертовски значительный контроль над судоходством в Узком Море. Тем самым судоходством, от которого во многом зависели торговые интересы дома Хайтауэр. Платить Корлису было оскорбительно для гордости Отто. Он отреагировал тем, что предотвратил получение Деймоном и Корлисом какой-либо значимой помощи от остального Вестероса и сделал своей основной целью в жизни дискредитацию меня. Визериса не волновало первое, но отношение Отто ко мне короля взбесило. Визерис изгнал его так быстро, что он едва успел собрать свои вещи. Застряв в Староместе, он вынужден был наблюдать, как Алисента становится основным лидером Зеленых в Королевской Гавани, а он был низведен до положения советника, его планы зависели от милости его дочери. Отто был женоненавистником старой школы, считавшим, что женщины должны быть тихими и ни во что не вмешиваться. Что их должно быть видно, но не слышно. Что их единственная обязанность и цель в жизни – рожать детей. Я не могу представить, насколько было для него больно то, что его дочь возглавила Зеленых, а не он. Я не могу представить, насколько самодоволен он сейчас, зная, что она все испортила и вынуждена обратиться к нему за помощью. “Ваша светлость”, - его голос был спокойным, когда он низко поклонился своей дочери и доброму сыну. Воспоминание о том, как это раздражало меня на протяжении многих лет, заставило меня содрогнуться. “Я пришел, чтобы узнать новости о моем сыне”. “Лорд Хайтауэр. Будьте желанным гостем при этом дворе, и пожалуйста, примите мое приглашение остаться в Красном Замке до полного выздоровления вашего сына”, - нараспев произнес Визерис. Отто снова поклонился. “Для меня это было бы честью, ваша светлость. Однако, пожалуйста, не обижайтесь, если я скажу, что надеюсь на быстрое выздоровление моего сына”. Из-за этой маленькой шутки многие придворные рассмеялись, и мне захотелось закричать. Даже губы Визериса изогнулись в улыбке. “Я не обижусь, лорд Хайтауэр. Напротив, я искренне надеюсь, что сир Гвейн быстро поправится”. Я увидела, как улыбка Алисенты стала немного натянутой. Интересно. Покончив с этим, Отто начал свой променад, сопряжённый с разговорами. Я следила за его продвижением, одновременно и сама занимаясь политикой. Хотя большую часть времени я тратила на то, чтобы палкой отбиваться от вопросов о моем ребёнке. Многие, очень многие люди хотели знать, принято ли уже решение по помолвке. По крайней мере, мне не придётся беспокоиться о возможности принятия в последнюю минуту решения женить их на леди или лорде Никто. Визерис всегда ясно давал понять, что мне выпала честь самой планировать их будущие браки и разбираться с последствиями, если брак окажется катастрофическим. Учитывая, что мои дети будут наездниками на драконах, а их супруги - нет, я почти уверена, что у них всё будет нормально в браке. “Ваша светлость”, - сказал Отто Хайтауэр спокойным голосом, который, тем не менее, вполне давал понять, насколько он предпочел бы, чтобы я умерла, или по крайней мере не имела власти над ним. Я подавила гнев, вызванный его внезапным появлением, и заставила себя улыбнуться. “Лорд Хайтауэр. Добро пожаловать в Королевскую Гавань! Как у вас дела?” Спросила я приятным и непринужденным голосом. “Хорошо”, - ответил он. “Моя дочь сказала мне, что мы должны поблагодарить именно вас за жизнь моего сына?” “Мейстер Герардис искусен в своём деле, милорд, это он тот человек, который спас жизнь вашего сына”, - сказала я с ложной скромностью в голосе. Он бы мало что так ненавидел, как быть хоть чем то обязанным мне, но опять же, я сомневаюсь, что его действительно волнует, жив Гвейн или умер. В конце концов, он даже не был запасным наследником. Его можно было достаточно легко перевести из разряда "орудий" в разряд "мертвых". “Я все же поблагодарю вас. Мне сказали, что великий мейстер Меллос совершенно некомпетентен”. Приманка. Аккуратно обойдём ее. “Я не могу судить о мастерстве Великого Мейстера в исцелении”, - дипломатично ответила я. Он широко улыбнулся, признавая, что я избежала его маленькой ловушки. “Должен признать, я очень скучал по всему этому”, - сказал он после того, как я замолчала. “Приятно вернуться в Королевскую Гавань, даже если на то и есть такие мрачные причины”. “Все здесь желают сиру Гвейну быстрого и полного выздоровления”, - тепло сказала я. Сир Гвейн вернется в Старомест, как только Отто встретит свою судьбу. “Я рад, что наследница Железного Трона так тепло относится к моим родственникам. Возможно, я мог бы поинтересоваться вашим мнением по определенному вопросу?” Из-за смены темы моя улыбка стала немного натянутой. “Конечно, лорд Хайтауэр, я рада помочь всем, чем могу”. Он просиял, и это было почти искренне. “Мне действительно интересно, каково ваше мнение о возможной войне с Дорном?” он спросил, и я застыла, сама того не желая, отчаянно пытаясь понять, откуда это вообще взялось. После бегства Деймона раздавались призывы к войне с Дорном, но они давно утихли. Так откуда же он это взял? “Дорн - это пустыня”, - сказала я наконец. “Все еще не оправившаяся до конца от тех разрушений, которые обрушились на неё после смерти Рейнис. Все, что мы получим в войне с дорнийцами, - это смерть и бесчестье ”. “Я буду иметь это в виду. Приношу свои извинения, ваша светлость, вы выглядите довольно бледной. Ваши дети беспокоят вас? Я бы не хотел их расстраивать”. Моя рука легла на мой живот. Если Аланнис была права, а я действительно верю, что она права, я быстро приближаюсь к середине срока моей беременности. Все ещё страдаю от ярко выраженных симптомов, которые являются признаком присутствия двойни, хотя теперь я могу нормально переваривать пищу. В основном. У меня даже появилась эта странная маленькая линия вдоль живота. Наряду с зудящими и опухшими ногами, продолжающимся увеличением веса, моей все еще присутствующей тягой к еде, действительно забавными перепадами настроения и постоянной потребностью всегда знать, где находится ближайший туалет. Они все еще двигались. В основном они делали это утром и ночью, но иногда они решали устроить вечеринку днем, просто назло мне. Я хотела встретиться с ними, я хотела обнять их, я хотела, чтобы они оказались в моих объятиях, и это желание напугало меня. “Мои дети всегда здоровы”, - ответила я жестче, чем намеревалась. “Они драконы, и их не так-то легко огорчить”. “О, я понимаю, ваша светлость, но факт остается фактом, и ваша мать, и бабушка не пережили рождения своих детей. Умерли при родах”, - ответил он таким фальшиво сочувствующим тоном, что мне пришлось на мгновение замереть на месте, чтоб подавить свой гнев. Но уж лучше гневаться на Отто, чем бояться, что он прав. “Моя дочь так беспокоится за вас. Она была очень расстроена, узнав, что вы не встречаетесь с Меллосом!” Отто продолжал, прекрасно осознавая мой гнев и страх, если судить по мерзкой улыбке на его лице. “Я и сам был весьма огорчен, узнав, что вы во всём полагаетесь на этих ‘акушерок’. Интересно, уместно ли это?” “Их обучил мой мейстер. Герардис, как мне сказали, один из лучших целителей, которых когда-либо обучала Цитадель. И у моей акушерки есть опыт работы с таким количеством матерей, что она и сама уже не может подсчитать их, этот опыт позволил ей отточить навыки”, - похвасталась я, наслаждаясь его огорченным взглядом. “Я уверена, что мои роды пройдут легче, чем у многих.” “Мы можем только надеяться, ваша светлость. Мы можем только надеяться”. Затем он слегка поклонился мне и растворился в толпе, пожимая руки и приветствуя тех лордов, которых знал со времён своего десничества. Какой ублюдок всё таки. Хотя и умный ублюдок. Я знаю, насколько он опасен. Если кто-то и может вытащить Алисенту из ямы, в которую она загнала себя тем поединком, то это он. Вот почему я должна убить его. Вместо того, чтобы зацикливаться на этих мыслях, я решила разыскать лорда Корлиса и его жену. Мои мысли обратились к их дочери, пока я осматривала людей стоящих вокруг, и на моем лице появилась улыбка. Поскольку Лейнору удалось поднять вопрос, пусть и в своей неуклюжей манере, у нас с Лейной получилось сесть и провести честный разговор, который не закончился криками. Она поцеловала меня. Мне захотелось захихикать, как девочке, при воспоминании об этом. “Ваша светлость”, - пробормотал Корлис, торжественно кивнув, когда подошел. “Я надеюсь, что у вашего друга надёжный план, потому что он вполне мог бы спасти и опять сплотить эту Зелень”. Мы втроём наблюдали, как Отто поприветствовал лорда-голубя возгласом удивления и восторга, хлопнув рукой по его плечу и представив его колеблющемуся Зеленому. Хотя я полагаю, это на самом деле очень условное обозначение, большинство Зеленых колебались теперь. Отто, однако, был вполне способен изменить ситуацию в их стане. “Такие мрачные лица. Отто ничтожество, пусть и раздражающее”, - пробормотала Рейнис, ее хорошее настроение сегодня проявилось в дразнящей улыбке. “Я всегда могу затеять драку с Алисентой, чтобы подбодрить вас обоих”. “Жена, пожалуйста, не надо”, - усмехнулся Корлис, и я позволила себе улыбнуться при этой мысли. “Это было бы достойной местью. Она всегда так стремилась поддразнить меня по поводу моих детей ”. Ее голос походил на голос ребенка, умоляющего об игрушке, и мне пришлось прикрыть рот, чтобы скрыть смех. “Прибереги свои насмешки до того, как мы победим ее, Рейнис. Отложенная месть еще слаще”, - сказал ей Корлис, также изо всех сил пытаясь скрыть улыбку. “Говоря о моих детях, где они сегодня?” Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что вопрос Рейнис был адресован мне. “Лейна в особняке, Лейнор тренируется”, - ответила я. “А где мой добрый сын?” - спросила она, чем заслужила странные взгляды от Корлиса и меня. Ее тон был теплым. Она даже не поперхнулась словом "добрый сын". Учитывая, что Лейнор и Лейна орали друг на друга всего неделю или около того назад, я была крайне удивлена. “Он умный человек. Хороший человек”, - сказала она, увидев, насколько я сбита с толку. “Ты видела его с Люцерисом?” “Он в нем души не чает”, - сказала я, улыбаясь при этом. Теперь, когда Джоффри ясно изложил свою позицию по отношению к жене и любовнику, Лейнор поразительно смягчился по отношению к маленькому Люку. В эти дни малыш проводил много времени со своим отцом и дядей. Я бы солгала, если бы сказала, что во мне не вспыхивает толика ревности всякий раз, когда Лейна и Джоффри вместе, точно так же, как и Лейнор все еще чувствует то же самое. Потребуется время, чтобы ослабить эти чувства, привыкнуть к этой новой парадигме отношений. Она не любила его, как она сказала мне, она даже не желала его. Она не ложилась с ним в постель после свадебной церемонии. Он был добр к ней, он так хорошо играл роль отца для ее сына, что временами она почти жалела, что он не настоящий отец мальчика. Они лежали вместе в постели и разговаривали. Ей нравилось, что она могла сказать ему все, что угодно, и он не осудил бы ее. Временами от внутрисемейных отношений Веларионов у меня болит голова. Но все же, по крайней мере, это не внутрисемейные отношения Таргариенов. Наши ссоры между собой почему то в основном заканчиваются тем, что континент охватывают пламя и слезы.