Чёрные, Зелёные и Красные

Возвращение к нормальной жизни – Глава 53 Та ночь прошла относительно спокойно, хотя я всё время ждала, что случится что-то плохое. Лейнор и я поужинали вместе с Джоффри и убедились, что Корлис предупрежден о том, что в Красном Замке что-то происходит. Корлис все еще находился на Дрифтмарке и не собирался возвращаться в течение некоторого времени, намереваясь вытащить из королевской казны все, что сможет. Изначально Спайстаун был построен из того, что нашлось под рукой, стихийно разрастаясь в разных направлениях. Новый Спайстаун должен будет стать гораздо более великолепным, если судить по сумме, которую Корлис получил от Визериса. Джоффри снова принялся проверять надёжность моей охраны, и целый час допрашивал сира Стеффона. Белый плащ воспринял это нормально. Казалось, он заявил о своей лояльности ко мне именно потому, что Визерис настоял, что он должен быть полностью предан мне. По словам сира Стеффона, все они слышали разглагольствования Коула обо мне, находясь в Башне Белого Меча, и он не собирался идти тем же путем. Приятно знать, что Коул все еще думает обо мне. Постоянно. Джоффри, наконец, решил, что с Дарклина хватит, и рассказал ему о системе организации моей охраны. Я еще раз навестила Лейну, чтобы рассказать ей о Грибе. Сюрприз-сюрприз, временами он бывал довольно груб с ней, высмеивая ее при дворе за то, что Визерис отказался на ней жениться и за то, что ее жених оказался столь никчемным человеком. Он также придумал прозвище ее матери, так что можно с уверенностью сказать, что она не огорчена произошедшим, но, как и большинство, была поражена тем фактом, что кто-то осмелился убить кого-то в Красном Замке и так близко к королю. То, что мы обе считали Деймона истинным виновником, осталось невысказанным, но я поняла это из-за того, что она схватилась за живот, будто могла защитить своего нерожденного ребенка от его отца одним усилием воли. Элис и Сера, наконец, прибыли с моими вещами и в хорошем настроении, но выглядели так, как будто ни одна из них не спала толком весьма долго. Лейнор предложил самому присмотреть за мной ночью, вызвав у них плохо замаскированное облегчение. Обе, по-видимому, лишь чудом избежали изоляции где нибудь под присмотром Лайонела и Харвина и только потому, что те были заняты прочесыванием города и Замка. Тем не менее, то, что Лейнор согласился наблюдать за мной, повергло меня в отчаяние. Почему люди, которые мне нравились, всегда настаивали на том, чтобы иметь возможность видеть то, как я страдаю? Я провела эту ночь хорошо, но на следующее утро проснулась из-за того, что мой желудок с скрутило с удвоенной силой, словно наказывая меня за то, что я слишком расслабилась. После того, как я разобралась с этой неприятностью и еще раз выпила то ужасное лекарство, Лейнор принес мне завтрак, приготовленный Джоффри. Который состоял из бекона, разложенного вокруг маленьких рыбок, и искусно поджаренных яиц. Хорошо, я сочту это компромиссом между моим отчаянным желанием жареной пищи и тем, что я должна есть по приказу Аланнис. На самом деле, честно признаться, я понятия не имела, какую рыбу вообще ем. Лейнор украл одну, прежде чем отправиться на свою ежедневную тренировку. После я воспользовалась помощью Элис, чтобы одеться и оказаться готовой предстать перед Визерисом. Он казался обеспокоенным, на что то вечно отвлекающимся. Я могла понять его беспокойство. Красный Замок все еще был в смятении, все еще охвачен ничем не ограниченными слухами. До полудня я услышала не менее тринадцати теорий о том, кто убил Грибка и зачем. Каждая из них более зловещая и непристойная, чем предыдущая. Гриб мог бы гордиться. Алисента опоздала ко двору, чего обычно не случалось. Что еще более напряглало, она была чем то очень довольна. Она бывала довольной только тогда, когда со мной или с теми, кто мне нравился, случалось что то нехорошее. Я огляделась в поисках Коула, но обнаружила, что белый плащ показательно отсутствует. Черт возьми, я сглазила сама себя. Тем не менее, не стоит позволять Алисенте видеть, как я паникую. Я заставила себя успокоиться и выпила немного сока, чтобы успокоить и мой внезапно забурливший желудок. Прибытие Лейнора, невредимого и только что искупавшегося, успокоило меня еще больше. Хотя из-за мускулов, которые он нарастил, скоро придет время для смены гардероба, я отметила это и, конечно же, не стала пускать слюни на него. Его дублет был ему немного… тесноват, вот и все. Я становлюсь очень рассеянной. Я мысленно перечислила, где все остальные; Джоффри сегодня работает дома, Рея отправилась на встречу с несколькими лордами Коронных Земель, Рейнис и Корлис на Дрифтмарке, а Лейна все еще была надежно изолирована в своей комнате. Так что же она планирует? Я получила ответ, когда у дверей началась потасовка, поскольку охранники там пытались остановить незваного гостя. В толпе началась паника, и Стеффон и Лейнор, приблизились ко мне, обнажив мечи, готовые противостоять любому человеку, осмелившему напасть на Тронный зал, когда весь двор здесь в сборе. Визерис прервал разговор, который он вел с просителем, чтобы посмотреть в замешательстве в ту сторону, но вот Алисента… Алисента выглядела безмятежной. Отсутствие звуков боя заставило Лейнора вложить свой клинок в ножны, но Стеффон был всё так же настороже. Толпа расступилась, и рыцарь в новых и, даже на мой неискушённый взгляд, очень дорогих доспехах прошел в центр зала и низко поклонился королю. Визерис побагровел от гнева из-за произошедшего беспорядка, что не сулило ничего хорошего этому незнакомцу. “Ваша светлость! Я предстаю перед Железным Троном, чтобы признаться в своих преступлениях!” Он воскликнул голосом, чем то напоминающим звук растопленного шоколада. Лейнор напрягся и пробормотал себе под нос грязное ругательство, и я поняла. Взгляд на Алисенту дал мне понять всё, что мне нужно было понять. Она выглядела так, как будто сегодня был ее день рождения, коронация Эйгона и мои похороны одновременно. “Должен признать, сир, это необычный день, когда человек признается в преступлении публично, при дворе”, - ледяным тоном сказал Визерис. Сир Кварл Корри поднялся на ноги и снял с головы шлем. Рука Лейнора сжала мою руку сильнее, когда он повернулся к нам с мерзкой улыбкой на лице. Он явно был красив раньше, но события пережитые на Ступенях сильно отразились на нем. Он был изможденным человеком, его глаза были налиты кровью и напоминали бусинки, лицо было небритым, короткая борода клочковатой и неопрятной. Если бы на нем не было такой брони, я бы приняла его за бандита. Что ж, кое что проясняется. Деньги на доспехи явно дал ему Деймон. Алисента, возможно, и решила использовать его, но даже она не стала бы тратить такие деньги на человека немногим превосходящего межевого рыцаря. Нет, если я не ошибаюсь, это были деньги Деймона. И план Деймона. Чего он хочет добиться? Вынудить Лейнора вступить в поединок, который он проиграл бы год назад? Или он просто пытается еще раз распустить те слухи и дать Алисенте преимущество? Желает ли он лишь нанести последний удар по мне, прежде чем копья дорнийцев или рабов проткнут его насквозь? “Я пришел, потому что, как бы мне ни было стыдно самому, я больше не желаю допускать, чтобы гораздо более постыдное преступление оставалось скрытым здесь, в самом Красном Замке”. Теперь взгляды всех придворных были прикованы к Корри, воцарилась мертвая тишина. Я же боролась с тошнотой и пыталась не обращать внимания на учащенное дыхание Лейнора. “Более постыдное преступление? Вы еще даже не признались в своем собственном преступлении.” Сказал Визерис, обводя взглядом придворных, прежде чем остановиться на Алисенте. Королева, казалось, этого не заметила, ее зеленые глаза были устремлены на меня, выражая дикое ликование. Он нахмурился увидев это. Ставший теперь несколько более компетентным королём Визерис, очевидно, понял, кто это организовал. Без сомнения, Алисента решила, что это стоит того, чтобы ввязаться в спор, который между ними вспыхнет позже. “Признаюсь, я опозорил свое имя и свой статус рыцаря. Я признаюсь, что вступил в сексуальные отношения с сиром Лейнором Веларионом в обмен на деньги и место в его доме...” Ему не дали договорить, поскольку перешёптывание придворных переросло в потрясенный рев. Я позволила своему лицу исказиться от отвращения и придвинулась ближе к Лейнору. Без сомнения, все вспомнили эти старые слухи сейчас. Слухи, которые утихли было, подпитываемые только отчаянием Зелёных, а теперь снова вспыхнут. “Я переспал с ним! Я переспал с ним, и он признался мне, что способен любить только мужчин!” Корри продолжил, когда рев несколько поутих. Я посмотрела на Визериса, который теперь был таким бледным, что я искренне испугалась, как бы он не отрубил себе пальцы лезвиями трона, как в каноне. Я позволила отразиться на своем лице ярости, которую и правда чувствовала. “Сир Лейнор Веларион...” Визерис прервал его бессвязным криком ярости, вскакивая на ноги. С досадой я заметила, что из его пальцев течет кровь. По крайней мере, он не потерял палец? Черт возьми, надо проследить, чтобы Юстас ничего не писал про это. Корри отошёл, когда Визерис спустился по ступенькам, выглядя вполне готовым разорвать его на части голыми руками. “Как ты смеешь!? Как ты смеешь!?” Визерис находился где то на грани безумия и ярости, когда остановился на полпути. “Моя дочь беременна! Она носит ребенка сира Лейнора, или ты хочешь обвинить ее в рождении бастардов!? Я обещаю тебе, сир, что если ты это сделаешь, ты встретишься со мной лицом к лицу!” Я поморщилась, когда он произнес слово на букву "б". Конечно, он мог оставить это недосказанным? Теперь все остальные будут повторять это конкретное обвинение. Не будет иметь значения, насколько валирийской будет внешность моих детей, если они не будут клонами Лейнора, слово "бастард" всегда будет преследовать их. Хоть и сказанное шепотом, оно никуда не денется. Я сделала несколько глубоких вдохов, стремясь справиться со своим гневом. “Стража, отведите этого человека в подземелья. Подвесьте его на дыбе, чтобы он рассказал нам всё о своих связях с Деймоном Таргариеном ... а затем отрежьте ему язык за распространение такой отвратительной лжи о моем добром сыне”. После упоминания Деймона Алисента теперь выглядела значительно менее самодовольной и намного более обеспокоенной. Поставить Лейнора и меня в неловкое положение - это одно, унизить нас и намекнуть на то, что мой ребенок незаконнорожденный, на неё не обрушилось бы слишком много королевского гнева, так, несколько споров и напряженных ночей. В конце концов, Визерис мало что сделал в связи с этим в каноне, а ведь его внуки были единственным, что его радовало в то время. Но делать это с помощью агента Деймона? Визерис был готов убить своего брата сейчас, что бы он сделал с королевой, которая помогла Принцу-Изгою осуществить его план? Корри запаниковал, когда охранники приблизились, рука его опустилась на меч. На одно короткое мгновение показалось, что начнётся бой, но затем Лейнор шагнул вперед, его лицо превратилось в средоточие застывшей ярости, я видела его таким только после того, как Коул чуть не убил Джоффри, и швырнул свою перчатку к ногам Кварла Корри. Мой желудок чуть не перевернулся, а болтовня придворных снова переросла в рев. Я сжала челюсти, когда рвотный позыв обрушился на меня, как товарный поезд. “Бесчестный пес! Ответь мне как мужчина за ту ложь, которую ты произнёс! Я пролью твою кровь за это бесчестье!” Корри уставился на перчатку, а затем в шоке посмотрел на Лейнора. Алисента, несмотря на то, что выглядела теперь более бледной, чем раньше, изобразила на лице что-то вроде удовлетворенной улыбки. Конечно, я знаю, почему она так довольна. У Лейнора была репутация человека, который с трудом отличал один конец меча от другого. Знать любила шептаться, что он стал оруженосцем у себя дома только для того, чтобы его отец мог скрыть свой позор. Что он не был настоящим рыцарем, совсем нет. Но Лейнор постоянно улучшался в этом деле с момента нашего визита в Долину. Месяцы, прошедшие с тех пор, как Деймон потерял Темную Сестру, показали, что он стал гораздо лучше как воин, особенно если верить Джоффри. Был ли он достаточно хорош, чтобы победить Корри? Достаточно хорош, чтобы положить конец сплетням? Несмотря на расстройство моего желудка, я изобразила на лице улыбку в знак одобрения действий моего мужа и как противовес замешательству, которое Корри проявил в отношении Лейнора. Я полагаю, что в последний раз, когда Корри разговаривал с Лейнором, тот все еще боялся своего отца и был в ужасе от своей новоиспечённой жены. Тот Лейнор никогда бы не стал отцом ребенка, никогда бы не пошёл на то, что мы сделали, чтобы произвести его на свет. Тот Лейнор никогда бы и не мечтал о Темной Сестре, никогда бы не приложил усилий достаточных для того, чтобы обладать ей. “И я намерен предоставить вам это право!” - провозгласил Визерис, подходя поближе к нам, простым смертным, у подножия Трона и напоминая всем нам, что лишь он является арбитром в этих делах. Его лицо было бледным, и он дрожал от ярости, и я видела, как он смотрит на Лейнора. Как будто увидел его в новом свете, не уверенный, как теперь относится к этому человеку. Затем он улыбнулся, мрачно, и довольство с лица Алисенты исчезло окончательно. Лейнор ведь сам сразится. Не выставит чемпиона от своего имени. Я видела, как ее мысли движутся в том же направлении, что и мои мгновением ранее. Это было опрометчиво с её стороны. Очень опрометчиво. Отсутствие Эйгона рядом повергло ее в панику ... а небольшое окно возможностей, предоставленное Корри, довершило дело. Должно быть, сейчас ей жаль, что Отто нет в столице. Она всегда полагалась на него, осуществляя свои наиболее амбициозные планы. “Да, я думаю, что предоставлю вам это право. Если, конечно, этот позор всего рыцарства желает принять вызов?” Корри изменился в лице, видимо внезапно понял, что упускает что-то важное. Он еще раз взглянул на перчатку, и один из рыцарей в одежде цветов Таргариенов шагнул вперед и толкнул его. Намёк был очень ясен. После еще одного мгновения колебаний Корри, казалось, пришел в себя и подобрал перчатку. “Я докажу правду на суде Семерых!” - сказал он, обращаясь ко всем придворным одновременно. “Я докажу всем, что ты шпагоглотатель и любитель мальчиков. Что ты позоришь свое имя, свой дом и свою жену!”