Когда погаснет пламя

      Сразу на следующий день столица начала готовиться к громким гуляньям, что закрепят брак джара перед народом. Множество писем с приглашениями было разослано по всему Гронхейму. Норен не поскупился, заказав несколько десяток тележек с провизией и фейерверками.       Пока столица ожидала гостей, молодожёны обустраивали себе новое жилище. Мирея, как и положено, окончательно перебралась во дворец. Собирая вещи, девушка с тяжёлой тоской воспроизводила воспоминания своего прошлого. Теперь её линия судьбы совершила сильный поворот, изменив не только направление, но и цвет. Лишь мелкая суета разбавляла душевную грусть. Девушка постоянно наводила порядки в выделенных специально для них больших покоях, расставляя мебель, вещи, цветы. Норен помогал ей, зачастую сам всё передвигая. Он отказывался от помощи слуг и наедине со своей женой обустраивал их семейное гнёздышко. Когда юноша удалялся на решение каких-нибудь вопросов, Мирея расставляла его книги по полкам, протирала их от мелкой пыли. Порой, устав от перестановки, она брала какой-нибудь первый попавшийся под руки том и, пристроившись у окна с видом на горы, погружалась в чтение. В основном в книгах Норена встречались своды законов, истории их создания, военные сборники, магические практики, фехтование, искусство покорение металла и другие темы, в которых Мирея разбиралась лишь поверхностно, но она прилагала все усилия, чтобы хоть немного углубиться. Когда возвращался Норен, она делилась с ним тем, что прочла, а он поправлял, когда её мысль шла в неверное русло.       За несколько дней им удалось навести порядок в комнатах и окончательно насладиться своими тихими и уютными покоями. Пока не зная, где будет полезна, Мирея в свободное время уходила в гости к своей родне и с удовольствием проводила с ними время. Там никто не следил за тем, как она говорит и двигается. Девушка могла позволить себе громко посмеяться и неуместно пошутить. Во дворце она чувствовала себя чужой, нежеланной гостьей, особенно когда встречалась взглядом с Диарой. Лишь в обустроенной комнате Мирея могла расслабиться и быть самой собой. Норен не был против, чтобы девушка покидала дворец, но приставил к ней надёжную охрану, что не отходила от неё и на шаг. Поначалу Мирее было неудобно находиться под пристальным надзором, но со временем привыкла и перестала замечать, что за ней кто-то ходит, шаркая доспехами.       Через месяц, когда все желающие гости прибыли, а город подготовился к большим празднованиям, единственный джар Гронхейма взял в жёны Мирею перед всем народом. В честь такого праздника все торговые лавки были закрыты, а их хозяевам выплачивалась установленная сумма за простой. Люди отдыхали на широкую ногу, устраивая танцы, песни, огненные шоу. Мирея хотела бы поприсутствовать на гуляньях простого народа, но была вынуждена радовать своим присутствием богатых и влиятельных гостей, выдерживая натянутую улыбку и ровную осанку. Норен тоже не любил засиживаться за столом и выслушивать часто льстивые поздравления. Ему было скучно. Это читалось в его частых поглядывание в сторону двери и тяжёлых вздохах. Друг, который скрашивал такие застолья, не явился на свадьбу. Язуан сообщил, что сильно разболелся и извинился за своё отсутствие. Юношу спасала лишь пустая болтовня с Роднаром, что являлся военным советником Юрона. Мирея его плохо знала, но, судя по его пристрастию к выпивке и многозначительным взглядам в сторону женщин, сделала вывод, что мужчина был далеко не семейным. Его расположившаяся рядом жена с удивительным равнодушием терпела выходки мужа. Все, кто был за столом, умели подать себя. Улыбались во все зубы, разбрасывались комплиментами, учтиво кланялись. Даже танцы их выглядели по-особенному. Каждый шаг вымерен, взмах руки рассчитан. Словно все они не наслаждались свободой движений, а выступали с номером на празднике. Не было в них той простой лёгкости и спонтанности, какая нравилась Мирее, оттого она почти не танцевала, как и её семья. Только с ними девушка с удовольствием поддерживала беседу, рассказывала Хиеле истории из дворца и делилась своими впечатлениями. Они сильно скромничали, но всё же держали в себе тот стержень, что был выкован в них годами.       Когда Гилея скрылась за горами, окрасив небо в яркий алый закат, новая семья вышла в королевский сад. Множество деревьев цвело тут круглый год. Одни были совсем старые, едва радуя глаз своими ссохшимися ветками, другие — помоложе. Об этом саде наследия предков Мирея лишь слышала и никогда не думала, что сама прикоснётся к родословной правителей Гронхейма. Дерево, что они должны были посадить вместе в знак своей молодой и вечной любви, было заранее припасено. Несмотря на своё красивое бежевое платье, Мирея с удовольствием принимала участие в посадке ещё маленького стволика с редкими и тонкими ветками.       — Оно будет цвести и расти вместе с нами, Мирея, — с улыбкой говорил Норен, подсыпая корни.       Несмотря на испачканное в земле платье, Мирея была счастлива. Этот ритуал растрогал её, вызвав несдерживаемые слёзы. Она смотрела на молодое деревце и представляла, что через много лет оно вырастет и наполнит сад своим сладким ароматом, будет радовать глаза будущим поколениям даже тогда, когда её не станет.       Как только деревце плотно укрепилось в земле, в воздух из всех частей города полетели разноцветные фейерверки. Мирея прижималась к Норену и с полным восхищением взирала в небеса. Всё казалось каким-то ненастоящим, словно она спала и не могла проснуться. Дочь мардовода стала женой джара. Не какого-нибудь военного, а прямого наследника. Этот статус временами тревожил её. Она не боялась трудностей, а страшилась ошибок. У неё не было и доли опыта в управлении, решении каких-нибудь важных вопросов. Глядя на толпу всех богатых людей, ей становилось не по себе. Такие гулянья наверняка будут довольно частым явлением и ей, как жене джара, придётся там присутствовать, даже если страсть как не хочется. Всё это беспокоило Мирею, но выбора своего она бы не изменила. Девушка чувствовала, как сильно её любит Норен, и это затмевало всё.       Когда все гости отправились обратно во дворец, Норен не спешил уходить с улицы. Позвав девушку за собой, он прошёл прямо и упёрся в поросшую лианами стену. Рядом стояла небольшая статуя, на руках которой покоилась фигурка маленького дракона с разинутой пастью. Взглянув на заинтересованную девушку, Норен довольно улыбнулся и наклонился к белому камню. Мирея в испуге схватилась за руку юноши, когда фигурка вдруг засветилась и, шевельнув хвостом, расправила крылья.       — Что за чудеса? — обескураженно вымолвила Мирея.       Когда дракончик вновь застыл, в стене послышались шорохи, и перед ними возникло два тёмных отверстия. Убедившись, что на улице нет посторонних глаз, Норен без слов вставил туда две руки по самый локоть и повернул. Через мгновение появился тайный, тускло освещавшийся проход вглубь дворца, обдав лицо девушки затхлым воздухом. Совершенно поражённая Мирея не смогла вымолвить и слова. Следуя за спускавшимся вниз Нореном, она разглядывала грубо отёсанные каменные стены и начищенный до блеска ступени. Что скрывается внизу тускло освещённого спуска, Мирея и представить не могла. Её дыхание углубилось, хватаясь за удивительно тёплый, пропахший сыростью воздух.       Длинная каменная лестница привела двух молодоженов в довольно просторное помещение. В нём было не просто тепло, а душно. Дышалось совсем тяжело. Спёртый и влажный воздух мешал насытиться лёгким сполна, тело тут же покрылось липкой плёнкой.       — Где это мы? — прошептала Мирея. Её чувствующее подвох сердце ускорилось, и она схватилась за руку Норена.       — Это место знакомо каждому королю. Когда-нибудь наши дети будут хранить тайну этого помещения.       Норен приоткрыл затворку светильника и осветил один из коридоров, что прятался в сумерках. Он был настолько огромным, что Мирея задержала дыхание от изумления. Оторвав ладонь от Норена, она прошла вперёд и присмотрелась. Света светильника было недостаточно, чтобы озарить всё в округе, но его вполне хватило, чтобы девушка разглядела множество отверстий в стене. Поначала Мирея не поняла из смысл, но когда глаза привыкли, смогла рассмотреть крупные овальные предметы. Прежде чем заинтересованная жена что-либо спросила, юноша с улыбкой пояснил:       — Это яйца драконов всех видов, какие только существуют или существовали. В этом тёплом убежище они ждут часа, когда выберутся на свет.       Мирея посмотрела на Норена так, словно он произнёс что-то немыслимое. Забрав у него фонарь, она прошлась вперёд и подошла к одному из отверстий. Большое овальное яйцо покоилось на уложенных гнездом тряпках и чуть поблёскивало от света фонаря, бросая блики на стены. Мирея думала, что задохнётся от восторга, когда её ладонь прошлась по плотной белой скорлупе. Она была шершавой и тёплой, как помещение.       — Норен… Это невозможно, — её глаза наполнились светлыми слезами восхищения. — Я не верю. Это просто невозможно.       — Я тебя не обманываю, — улыбаясь, шёпотом произнёс юноша и обернулся, когда где-то в глубине тайника послышался тяжёлый удар.       Это заставило Мирею вздрогнуть и отскочить от яйца.       — Что это было? — сдерживая частые выдохи, вопросила она.       Норен чуть улыбнулся и, взяв Мирею за руку, повёл за собой.       — Ты только ничего не говори. Они пугливы и любопытны.       Мирея остановилась. Чувство глубочайшего волнения заполнило всё её тело, не позволяя пошевелиться. Она смотрела на юношу и не могла поверить своим мыслям.       — Нет. Ты, верно, шутишь надо мной, — тихо выдохнула девушка. — Пожалуйста, скажи сейчас же, что это твой розыгрыш. Ведь я не вынесу разочарования.       — Если я шучу, ты это сейчас и поймёшь.       Миновав первую невероятно толстую и тяжёлую дверь, они остановились. Юноша приложил палец к губам и почти неслышно открыл маленькое окошечко во второй. Когда он отошёл в сторону, Мирея приподнялась на цыпочках и заглянула внутрь. Большое помещение предстало перед её взором, и она с трудом сдержала восторженный шумный вдох. Невольно схватив Норена за рукав, она с широкой, по-детски искренней улыбкой рассматривала, как маленькие драконы носятся по каменному полу, цокая коготками. Совсем юные, но уже вполне неплохо парящие под скрытым тьмой потолком. Их разных оттенков чешуя блестела от света тусклых фонарей. Они носились друг за другом, бодались неотросшими рогами и протяжно пищали от задора. Мирее хотелось кричать от восхищения. Увидеть таких существ в живых она мечтала с самого детства и никак не могла поверить, что всё это взаправду. Буря эмоций накрывала её разум, вырываясь через слёзы восторга.       — Туда мы не можем пойти, — спустя время едва слышно произнёс Норен и осторожно прикрыл окошко. — Мало ли чего они удумают. А нам пора возвращаться.       Девушка всю дорогу восхищалась увиденным, вызывая на лице Норена забавную улыбку. Ничего подобного она и представить не могла, когда спускалась вниз. Юноша, который в походе делал вид, что никогда не видел драконов и бросался предположениями, что они все вымерли, на самом деле скрывал такую удивительную тайну.       Образ невообразимо прекрасных божественных существ не покидал Мирею даже за столом. Её настроение значительно поднялось, и она смогла поддержать несколько бесед с гостями их праздника. Вернувшись за стол, Норен не стал сдерживаться и с удовольствием опустошал не один бокал. Как бы девушка не следила за ним, он всё равно напился. Диара велела Роднару и Юрону проводить Норена в комнату, но он не спешил уходить. Мирея чувствовала, как сгорает от стыда, когда юноша чуть не повалился со стула. Его язык еле ворочался, когда мужчины всё же отвели его в комнату.       — Не гневайся, Мирея, — посмеивался Юрон, положив тело Норена на кровать. — Он себя прилично вёл. Ни с кем не подрался и то хорошо.       — Этого ещё не хватало, — пробубнила девушка и принялась снимать с мужа сапоги.       — Я вот на своей свадьбе подрался с советником отца Диары. Приревновал, — когда Мирея выпрямилась и с недоверием уставилась на короля, он посмеялся. — Неужто ты думаешь, что я безобиден?       — Не обижайтесь, Ваше Величество, но вы мне кажетесь добрым мужчиной, — улыбнулась Мирея.       — С годами я усмирил свой пыл, но ранее кулаками размахивался при первой возможности. Я ведь и с Диарой так познакомился. На турнире. Я был лучшим кулачным воином, — он поднял руку и продемонстрировал мускулы. — Не зря же я помогал в кузнице. Эта мадам не смогла устоять. Да, она, порой, ворчлива, но всё же заботлива и ответственна.       Юрон помахал пальцем в воздухе и, забрав стоявшего в стороне шатающегося Роднара, вышел из покоев своего сына.       Мирея с трудом смогла раздеть почти спящего Норена. Его руки едва шевелились, а глаза с трудом смотрели в пустоту. Поначалу девушка злилась на него и ругалась, но когда всё же смогла уложить мужа, позволила себе мягко улыбнуться. Глядя на его спящее лицо, злость покидала её тело. Забравшись под одеяло, она укрыла его своими руками и уснула с мыслями, что встретила удивительного мужчину.

***

      Быть женой джара оказалось непросто, но настоящие трудности начались после того, как Юрон и Диара объявили о своей отставке. Король не был заинтересован в правлении, это видела и сама Мирея, а Диара с некоторых пор начала часто болеть. Когда Норену исполнилось двадцать три года, и он вернулся с дальнего похода на юг, они передали престол. Если джар был готов принять корону, Мирея же совершенно не представляла, что от неё будет требоваться. Она с волнением смотрела, как готовится зал к коронации, и пыталась понять различные финансовые манускрипты. С этим вопросом ей помогали счетоводы, но их подход совсем не нравился Мирее. У неё не получалось запомнить сухие цифры, она не умела применять формулы на деле. Финансы не подчинялись ей, сопротивлялись, мучая девушку порой по несколько часов, но так и не сдавались. Язуан куда понятнее, хоть и порой скучно доносил до неё столь сложные познания, но юноша лишь раз появился в столице, чтобы сообщить, что женится на беременной Ригейне. Он отказался от предложения Норена остаться в столице, сменив комнаты в горах на покои у моря. На этом её шансы достигнуть успехов в денежном деле упали до низких значений. Это угнетало Мирею. Этот мысленный процесс так утомлял её, что, возвращаясь в комнату, она ложилась на кровать и не замечала, как случайно погружалась в сон. Поздно приходивший Норен не будил её, а осторожно ложился с краю.       В ночь перед коронацией джар никак не мог уснуть. Он то поднимался с кровати, выходил из комнаты, то вновь ложился. Мирея понимала его беспокойство, оттого сама не спала. Когда Норен в очередной раз покинул их покои, она поднялась и обнаружила его на балконе. Не говоря ни слова, девушка обняла мужа сзади и коротко поцеловала в плечо.       — Столько всего нужно будет сделать, — устало говорил он. — Ко многому я готов, но вот одобрит ли народ? Высшие сословия наверняка взбунтуются, но я не вижу иного пути борьбы с нищетой. Крестьяне голодают и мрут как мухи. Корона не должна поддерживать такой путь, где одни богатеют, а другие вынуждены питаться помоями. Ситуация становится всё хуже. Скоро некому будет работать в полях.       — Низы поддержат тебя, — поглаживая возмужавшего парня, подхватила Мирея. — Ты верный путь выбрал. Вспомни, как много было бедняков в нашем путешествии. Я кое-что тоже придумала.       Норен обернулся на девушку и вопросительно уставился.       — Нам нужно будет это обсудить, но позже, когда пройдёт волнительная коронация. Твоя голова и так забита всем, чем только можно. Пойдем, тебе нужно попробовать поспать хотя бы чуть-чуть.       Той ночью, как бы Норен не старался, уснуть так и не смог. В храм, где они должны были принести клятву верности королевству, юноша отправился уставшим. Мирея держала его за руку и часто заглядывала в взволнованный взгляд. Когда возле алтаря были произнесены положенные клятвы, джар и его жена вернулись в тронный зал. Бледная из-за болезни Диара встретила сына со сдерживаемой радостью, но Мирее подарила лишь одобрительный кивок. Даже спустя три года она никак не смогла примириться с девушкой, постоянно попрекая, и лишь изредка сквозь зубы за что-то хвалила. Бойкий характер Миреи только подкидывал дров в их зримый конфликт. Девушка не могла держать язык в узде и зачастую сама смело отвечала на нападки, плодя извечную борьбу.       Когда напутственные речи нынешних правителей закончились, Норен и Мирея обернулись к собравшимся в зале вождям и военачальникам. Главный священнослужитель Гронхейма вместе со своим помощником, на руках которого на красной подушке покоились две короны, вышел вперёд. Мирея не слышала, какие речи он произносил. Она так волновалась, что под её свободным платьем потрясывались ноги.       — …Да будет благосклонна Эльзара к новому королю Норену, сыну Юрона, и королеве Мирее, дочери Марона.       Взяв у монаха массивную корону, священнослужитель осторожно опустил её на уложенные волосы Норена, а ту, что поменьше, на красивую причёску Миреи.       — Пусть ваше правление восславит Гронхейм и подарит ему бесконечное процветание.       — Да здравствует король Норен! Да здравствует королева Мирея! — хором, словно по сигналу, отозвались гости зала.       Мирея так разволновалась, что едва стояла на ногах, когда вожди и военачальники принялись давать клятву верности новым правителям. Она старалась мило улыбаться и почтенно приклонять голову, но перед глазами всё темнело. Девушка была безмерно рада, что церемония коронации продлилась недолго.       Тяжёлые короны носить постоянно не пришлось. Их сменили небольшие диадемы, что совсем недавно покоились на головах Юрона и Диары. С ней Мирея не чувствовала, что её шея вот-вот лопнет от напряжения.       Сразу после небольшого застолья в честь нового короля и королевы, Мирея поднялась к себе в комнату. У неё сильно разболелась голова, а тело охватывала сильная усталость. Только после коронации она осознала, что дальше их ждут не менее трудные испытания. И всё же за годы замужества она сумела усмирить в себе беспокойство.       Мирея спешила отдохнуть и отпустить тяжёлое напряжение, но её задержали. Когда она отыскала себе более лёгкий красивый наряд, в комнату постучался страж и проинформировал, что к ней явилась Диара. Мирея не ждала какой-то приятной беседы, но всё же разрешила войти.       Диара не появлялась в комнате Норена и Миреи ни разу, но зашла так, словно была в ней хозяйкой. Бросив взгляд на букеты свежих цветов и небольшие зарисовки, она задрала голову и присела на кресло возле стола.       — В своём жилище женщина должна поддерживать чистоту и уют, а тут всё лежит в беспорядке, — с высокомерной строгостью вымолвила женщина. — Пришла я, правда, не за этим. Ну что, Мирея, как будем оправдываться?       — Что Вы имеете в виду? — сложив руки на груди, Мирея прошлась по комнате и припала плечом к шкафу.       Если когда-то Диара вызывала в ней толику волнения, то теперь препирания с ней превратились в своего рода традицию, которая, по всей видимости, вошла в привычку у них обоих.       — Прошло три года со дня вашей свадьбы. Что-то я не вижу, чтобы твой живот округлялся.       Мирея ожидала услышать что угодно, но только не этот прямой, вызывающий у неё только злость вопрос. Они не торопились заводить детей, пока Норен не окрепнет у власти, но Диара никак не могла этого понять.       — Мы вам говорили, что всему своё время, — сдержано отмахнулась девушка. — Норену сейчас не до детей.       — На это есть ты. Думаешь, для чего королю королева? Детьми ты будешь заниматься и слуги. Короне нужны наследники. Вот увидишь, скоро не только я буду говорить об этом, но и совет. Но что-то мне подсказывает, дело не в том, что Норен не хочет.       — На что Вы намекаете? — Мирея резко развернулась и не по-доброму сверкнула глазами.       Раздражение расплывалось по её телу, заставляя губы чуть подрагивать.       — Я сразу ему сказала, что ты слабовата, моя дорогая. По тебе видно, что не сможешь выносить дитя. Как я его умоляла пересмотреть свой выбор, но он упёрт. Как короне получить наследников? Кто-то же должен продолжать нашу династию.       — Я не понимаю, за что Вы испытываете такую неприязнь ко мне, — нахмурилась Мирея. — Я Вам ничего плохого не сделала…       — Не сделала? — взревела Диара и, оттолкнувшись от кресла, поднялась. — Ты влезла туда, куда не следовало! С Манарой у него вышел бы отличный брак. Она крепкая девушка, красивая, воспитанная и к тому же из семьи с хорошей родословной. А что ты можешь дать ему? Ничего! Строптивая, нахальная и совершенно неуправляемая. Твои повадки видят все уважаемые гости. Распускают разные сплетни. Этого ещё не хватало короне. И это твоё здоровье. Со временем Норен захочет ребенка. Что ты тогда будешь делать? Мне сказали лекари, что тебя осматривали. Бесплодной женщине не место с королём.       — Что Вы сказали? — не веря своим ушам, переспросила Мирея и оторвалась от шкафа. — Как Вы смеете так говорить?       — Они тебе не сказали, потому что я их попросила. Нечего короне позориться. Свалилась же на наши головы. Одни несчастья навлекла. Теперь мне нужно думать, как всё провернуть, чтобы его детей не считали бастардами от чужой женщины. Позор!       Злость закипела внутри Миреи. Она сделала решительный шаг к женщине и, стукнув яростно ногой, прошипела:       — Убирайтесь! Мне надоели Ваши лживые речи. Не смейте больше подходить ко мне.       — Я знаю, что ты шепчешь Норену. Настраиваешь его против родной своей семьи, подтачиваешь под себя. Змея! Будь проклят тот день, когда ты отправилась с моим сыном в поход!       Королева резко развернулась и, чуть прихрамывая, вышла за дверь, хлопнув ей так, что со стены свалилась картина. Мирея была очень зла на неё. Такие ядовитые речи сильно задели её чувства. Она опустилась на стул и закрыла лицо руками, отчаянно стараясь сдержать слёзы.       Лекари и вправду приходили к Мирее около полугода назад, когда она болела. Они проверили её и, сказав, что всё в порядке, удалились. Девушка не могла поверить, что те что-то утаили. Она была уверена, что Диара это специально сказала, чтобы ещё больше позлить жену её единственного сына, ударив в самое уязвимое место.       Положение ухудшилось, когда явился Норен. Он почти сразу налетел на Мирею с криками:       — Что ты ей такого сказала? Ей даже плохо стало!       Опешившая девушка поднялась с кровати и выпучилась на Норена, словно он превратился в призрака. Она была растеряна и обескуражена его таким резким появлением.       — Я ей ничего не говорила. Это она явилась сыпаться всякими гадостями! — тоже повысила голос Мирея.       — А мать сказала, что пришла нормально с тобой побеседовать и поздравить с титулом, а ты налетела на неё!       Мирея открыла рот, чтобы что-то сказать, но совершенно растерялась. Норен не кричал на неё со времён их совместного похода, но её возмутил не его повышенный тон, а ложь, что распускала Диара. Она никак не могла представить, что женщина опустится до такого низкого поступка. Вместо того, чтобы ответить, Мирея опустилась на кровать и уставилась перед собой.       — Я не понимаю, почему вы никак не можете ужиться? Столько лет прошло. Что ты ей сказала?       Глядя на то, как влетел Норен, и слыша его тон, Мирея поняла, что доказывать ему что-то нет смысла. Она была уверена, что он встанет на сторону матери, не поверив и единому слову своей жены.       — Ничего. Лучше бы спросил её, что она мне сказала, — пробубнила Мирея, гордо глядя перед собой.       Вместо того, чтобы разразиться яростью, Норен мгновение постоял неподвижно и, устало выдохнув, присел рядом с девушкой.       — Мирея, мне сейчас и так нелегко, — спокойно продолжил он. — У меня нет сил и времени решать ваши ссоры. Прости, что вспылил, просто я очень сегодня перенервничал, — этих слов Мирее было достаточно, чтобы смягчиться. Когда она обернулась, он приобнял её за плечи и прижал к себе. — Так что же произошло?       Мирея рассказала ему всё без утайки, как можно точно передав слова Диары. Норен хмурился, но никак не комментировал, пока девушка не закончила.       — Я тоже не хочу этих ссор, — договорила она. — Но это переходит все границы. Ты же сам ей говорил, что пока рано.       — Видимо, бесполезно, — подхватил Норен. — Я верю тебе, Мирея. Моя мать никак не хочет принимать тебя, но это её право. Своего мнения я не изменю и поговорю с ней завтра, чтоб больше не цеплялась к тебе, а если продолжит, не молчи. Говори мне.       Сколько было таких разговоров, но результат всегда оставался один. Диара лишь на время успокаивалась, старалась вести какие-то короткие беседы с Миреей, но один её проступок вновь всё возвращал на круги своя. А девушка зачастую совершала ошибки, наговорив глупости какому-нибудь важному человеку или же путалась в порядке своих дел. И этот раз вряд ли стал бы исключением. Мирея уже и не надеялась получить от женщины понимания, не говоря уже о сочувствии. С этим оставалось лишь мириться, чтобы не забивать лишний раз голову Норена пустыми скандалами.