Неумение выразить свои чувства ещё не означает их отсутствие. А. П. Чехов
5 января, 1969 год, — поместье Блэков, гостевая спальня Гермионы Гермиона неспеша складывала вещи в сумку. Настал последний день каникул, и уже завтра кто-то будет грызть гранит науки, а кто-то — конкретно Андромеда и Гермиона, — собирать информацию заново. Следовало так же выделить время на визит к МакГонаглл и вновь попытаться получить доступ в Запретную секцию, если это не являлось очередным пунктом плана Дамблдора. И Гермиона помнила про скорое собрание пожирателей смерти. Она вздрогнула и дрожащими руками положила последнюю рубашку поверх остальных. В самом низу лежали книги, которые девушка забрала с Хогвартса перед каникулами. Словом, новый семестр обещал быть насыщенным. Гермиона решила, что будет решать проблемы по мере их поступления, и сегодня — не тот день, когда она будет этим заниматься. Сейчас её проблемой стало другое открытие: покидать поместье Блэков оказалось грустно, и девушка поняла, что будет скучать. Она не знала, как могла тосковать по тому, чего никогда не должно было быть в её жизни. Это звучало смешно, нелепо и вместе с этим причиняло тоскливую боль. Но совместное времяпровождение с Блэками, все те вечера и поход на каток, разговоры с Друэллой и Сигнусом, закупка подарков в Косом переулке, браслет от Друэллы, первый ужин, где её едва не раскрыли... Рождество... Поцелуй с Беллатрикс под омелой... Здесь Гермиона одёрнула себя, встряхнув головой и закрыла сумку на замки. Да. Она будет невероятно скучать. Она не поняла, когда успела прикипеть к Блэкам душой. И знала, что в будущем она никогда больше не сможет с ними встретиться, ведь, скорее всего, они даже не вспомнят какую-то студентку из Шармбатона. Это расстроило её больше, чем она могла представить. Девушка шмыгнула носом и вспомнила о Саманте, с которой ей не удалось попрощаться вчера, как она хотела. А не получилось потому, что вся семья Блэков, включая Гермиону, собрались с самого утра в гостиной, где стояла та самая ёлка, причинившая Друэлле душевную боль своим внешним видом. Полнейшая безвкусица. Но на ёлку никто, кроме девушки, не обратил внимания, и до самой ночи они играли в волшебные шахматы, шашки, ели сладости и даже сыграли в «Правду или действие» по предложению Гермионы. Правда, ей пришлось в очередной раз соврать, сказав, что она узнала об этой игре в Шармбатоне, а не от детей маглов... Гермиона с удовольствием втянулась в веселье, и даже одержала победу над Орионом, сумев продержать надкушенную конфету с требухой во рту гораздо дольше. Правда, потом она поспешила запить этот гадкий привкус во рту, и, не глядя, перепутала стаканы, выпив огневиски вместо тыквенного сока. Лица взрослых в тот момент нужно было видеть, но вскоре веселье продолжилось, как ни в чём не бывало. И Гермиона расслабилась, не задумываясь о границах поведения среди чистокровных магов. Уже ближе к ночи Вальбурга с Орионом и детьми отбыли в своё поместье. Прощание выдалось тёплым и полным обещаний приехать по возможности. Гермиона не удержалась от того, чтобы не обнять мальчишек. Несмотря на то, что те её иногда раздражали, она полюбила их. Ориону пожала руку, и в тот момент заметила одобрительную ухмылку, скрывающуюся за бородой и усами. Теперь и ей с сёстрами Блэк предстояло уехать и сесть на экспресс до Хогвартса, оставив две недели жизни позади. За спиной послышался хлопок аппарации, и Гермиона повернулась на звук. — Мисс Ева, — Викки учтиво поклонилась, — экипаж будет подан через два часа. Можете пока побыть в комнате. — Спасибо, Викки, но не могу, — ответила Гермиона. Несмотря на лёгкую улыбку, её сердце опутала тоска, что не укрылось от эльфийки. — Мисс Еве грустно, не так ли? За последние несколько дней они, можно сказать, наладили контакт. Гермиона приходила с утра на кухню и помогала эльфам в готовке. Чаще всего Викки обитала в кладовой, разбирая продукты, и Грейнджер устраивалась там на пару часов, заводя разговоры на отвлечённые темы. Она помнила, что Викки пришлось не сладко, стоило ей только заикнуться о таинственной книге. Поэтому тема старейшин и школы эльфов больше не поднималась. — Да, — просто ответила Гермиона. Кровать заправлена, все вещи собраны, и ничто не могло сказать о том, что здесь кто-то жил. — Загляните в музыкальную комнату перед отъездом, — Гермиона сощурилась, а Викки чуть улыбнулась, — Это важно. Прогулка по поместью, значит... — Ну хорошо. Где найти эту комнату? — В восточном крыле на первом этаже поместья. Арочный проход. Откланявшись, Викки вновь исчезла. Любят же Блэки арочные проходы. Девушка повернулась назад, в последний раз оглядывая комнату, и тяжело вздохнула. — Прощай. Усилием воли Гермиона положила ладонь на дверную ручку и заставила себя выйти прочь из комнаты. В уголках глаз собрались слёзы, и она сделала пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Это место успело стать родным. Почему — оставалось загадкой. Прогулка... Это важно. Успокойся, — подумала Гермиона и направилась в музыкальную комнату, следуя указаниям Викки, — А потом загляну к Саманте. Путь занял не много времени. За две недели она уже прекрасно ориентировалась в поместье, находя нужные ей комнаты, коих было не мало. С подсказками, конечно. Гермиона хотела постучать, но услышала за закрытой дверью какие-то звуки. Прислушавшись, она поняла, что это музыка... Пианино, кажется. Чувствуя, что обрывать исполнителя неправильно, она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. И застыла на месте. Первое, что увидела Гермиона в белой комнате, было тёмное пятно с прибранными в высокий пучок кудрями. Она выделялась на фоне золотой каймы на стенах, колоннах и потолке. И, как всегда, облачена в чёрное. Среди множества разных инструментов, от флейты до скрипки, её чернота выглядела как клякса на картине художника. Но этим она только привлекала к себе зачарованные взгляды. Такой сейчас принадлежал Гермионе. Бледные пальцы Беллатрикс перемещались по клавишам фортепиано, и из-под них лилась чудесная музыка. Медленная, тягучая, но при этом затягивающая. Гермиона прислонилась к дверному косяку, скрестив руки под грудью. Почему-то хотелось остаться в стороне, не привлекать внимания и быть вечным слушателем этой прекрасной мелодии. Блэк сидела к ней спиной, и Грейнджер могла в любой момент развернуться, чтобы уйти и остаться незамеченной. Но сейчас даже голос разума затих, оставляя девушку наслаждаться моментом. Мягкая улыбка тронула губы Гермионы, и она расслабилась, прикрывая глаза. Голова сама задвигалась в такт музыке, покачиваясь из стороны в сторону. Она не знала что играла Беллатрикс. Но ей определённо нравилось. По несправедливости, таким волшебным моментам отведено не много времени, и вскоре Беллатрикс сыграла последние аккорды, погружая комнату в тишину. Гермиона удовлетворённо вздохнула, и тут же пожалела об этом. Беллатрикс резко повернула голову в её сторону, словно не ожидала кого-то увидеть в своём уединённом уголке. Её глаза встретились с глазами Гермионы, и последняя неосознанно уставилась в черноту. В горле пересохло. — Викки передала послание, — тихо сказала Гермиона, сглотнув. Понимающе кивнув, Беллатрикс подобрала подол платья и поднялась с табурета. Гермиона неосознанно следила за её движениями. Блэк протянула ей руку, и девушка непроизвольно сделала шаг назад, чем вызвала усмешку на губах ведьмы. — Я не кусаюсь. — Не кусаешься, — согласилась Гермиона, и прежде, чем успела подумать, следующие слова вылетели из её рта, — Ты сразу бьёшь. С их разговора в саду прошло достаточно времени, и они не перебросились ни словом. Беллатрикс не пыталась выйти на контакт, и Гермиона оставила это, решив сосредоточиться на себе и провести последние дни каникул так весело, как только могла. И ей это удавалось, пока ураган по имени Беллатрикс Блэк вновь не решил потревожить её спокойствие. Вчера ведьма была особенно тихой, почти не участвуя в семейных посиделках. А теперь предлагала просто взять и довериться? Беллатрикс, видя колебания девушки, изогнула бровь. — Не дай мне передумать. — Не перекладывай ответственность, — сразу же бросила Гермиона, — При всём желании... Я тебя боюсь. Нахмурившись, Беллатрикс опустила руку и обошла Гермиону, выходя в коридор. Девушка было подумала, что Блэк хочет просто уйти, но следующие слова развеяли сомнения. — Тогда просто иди за мной. Гермиона шла на несколько шагов позади. Они миновали несколько коридоров и поворотов, и оказались возле входной двери. Когда она открылась сама по себе, Беллатрикс отступила в сторону, пропуская застывшую на месте девушку вперёд. — Я не хочу оставлять тебя за спиной. — Ты слишком обороняешься, Грейнджер, — фыркнула Беллатрикс и зашла внутрь. Ощетинившись, Гермиона последовала за ней, игнорируя дрожь, пробежавшую по спине от настоящей фамилии, слетевшей с губ молодой Беллатрикс. — Я знаю, что ты мне тоже не доверяешь, — буркнула она в ответ, выдыхая облачко пара. Комментарий остался без внимания. Сперва Гермиона подумала, что Блэк решила таким странным образом проводить её к экипажу, но они прошли через ворота на дорогу и свернули вправо. Протоптанная тропа в неизвестное место не внушала доверия, и Гермионе даже в какой-то момент показалось, что её сейчас заведут в чащу и оставят там на съедение чему бы то ни было... Это заставило её усиленно запоминать дорогу. — Не терпится спросить, куда мы идём? — хохотнула Беллатрикс спустя некоторое время молчания, выглядя привычно задорно. Но Гермиона её веселья не разделила, и поспешно закрыла разум. Ничему меня жизнь не учит. — Не лезь в мою голову, будь так любезна. — Не нужно быть леггилиментом, чтобы увидеть замешательство на твоём лице и то, как ты оборачиваешься назад каждые пару минут, — возразила Беллатрикс и вдруг остановилась. Взгляд её был как никогда серьёзный, — Я действительно не намерена причинять тебе вреда. Гермиона замедлила шаг и повернулась к стоящей чуть поотдаль ведьме. Она долго всматривалась в бледное лицо, и не понимала, почему в чёрных глазах плескалась такая искренность. И от чего в душе случился переворот. Это не обещало ничего хорошего... Беллатрикс оглядела девушку, очевидно, довольная, что слова стали доходить до той, и пошла дальше. — Постарайся не паниковать. Они этого не любят. — Они? Вопрос остался без ответа, как и многие прочие, так и не сказанные вслух. Снег приятно хрустел под сапогами. Небо, скрытое за облаками и лёгкие порывы ветра, трепавшие волосы, обещали снегопад. Гермиона плотнее укуталась в зимнюю мантию и спрятала руки в карманы. Она надеялась, что, куда бы не лежал их путь, они успеют вернуться прежде, чем начнётся шторм. Чтобы хоть как-то отвлечься от возникшего внутри напряжения, девушка принялась рассматривать окрестности. Поместье давно скрылось из виду, и теперь, когда они спустились по склону вниз, мелькало тёмной точкой. По обе стороны от дороги был только еловый бор и несколько голых кустарников. Пару раз гуляя в саду, Гермиона видела за воротами этот лес издалека. Будучи занятой или слишком расслабленной, она никогда не покидала пределы сада. Далеко ли ещё? Как долго мы идём? Вдруг Беллатрикс прошмыгнула между кустарников и поманила за собой Гермиону. Которой, в свою очередь, совсем не понравилось идея сворачивать с дороги. Она усилием воли заставила себя побороть тревожные мысли и последовала за Беллатрикс, крепче сжимая края сумки для уверенности. Теперь они утопали в больших сугробах. Подол платья Беллатрикс давно покрылся снегом, а Гермиона гадала, почему ведьма просто не расчистила дорогу или решила пойти обходным путём. — Всё это слишком странно, — пробурчала Грейнджер, когда за волосы зацепилась еловая ветка, и она с раздражением выпуталась из её хватки. — Не пыхти, позже расскажу, — ответила Беллатрикс, странно хорошо уворачиваясь от веток. Проходила ли она здесь раньше? Следов нет, значит, ходят только по основной дороге, откуда мы ушли... А потом девушка прислушалась, стараясь не издавать лишних звуков и нахмурилась. Непривычная тишина обволакивала это место. Не было слышно ни уханья сов, ни шелеста. Ничего, кроме их шагов. По девушке прошла дрожь, и она насторожилась, оглядываясь вокруг. Её отец любил походы, и с тех пор, как Гермионе исполнилось шесть, они ходили в горы, леса, на речки и ездили в другие города. Зачастую пристанищем становился домик бабушки в Шотландии, пока та была жива, и они всей семьёй ходили в лес у подножья гор. В памяти Гермионы отпечатался один из походов.— Папа, подожди! — Ну же, куколка, — подбадривал её отец, находясь на верхушке горного выступа. Мужчина похлопал по коленям и протянул большую ладонь девочке, которая тут же схватилась за неё, как за спасательный круг, — Вот умничка. Эндрю без труда подтянул к себе Гермиону и опустился перед ней на корточки, поправляя снаряжение. Девочка ладошками стряхивала со щёк прилипшую горную пыль. — Папа, а где мама? — Она уже в кэмпинге, куколка. — А почему мы не могли сразу попасть туда? Мама не шла с нами! Зачем было идти через горы? — В этом прелесть похода, куколка, — улыбнулся Эндрю и вдруг повернул голову в сторону. Его брови сдвинулись к переносице, пока Гермиона нетерпеливо топала ножкой. — Па... — Тш-ш, — Эндрю приложил палец к губам девочки, предотвращая все дальнейшие звуки, — Прислушайся. Маленькая Гермиона навострила уши и сосредоточенно сморщила нос. Она посмотрела по сторонам и не услышала ничего: ни щебетания птиц, ни порывов ветра, что мог бы шевелить зелёную листву деревьев. Их дыхание казалось слишком громким. — Не слышу, — девочка чересчур активно покачала головой. Взгляд Эндрю остановился на чём-то за спиной Гермионы. Девочка уже хотела повернуться, чтобы проследить за взглядом отца, но её голову насильно вернули в прежнее положение. Она уже хотела возмутиться, но обеспокоенный вид отца переубедил её. — Пойдём-ка, — шёпотом сказал мужчина и, взяв Гермиону за руку, двинулся вверх по тропе.
Уже позже, находясь в безопасности на верхушке горы с родителями, Гермиона узнала, почему отец так спешил.— Лес чувствует хищников, куколка, — сказал отец, подвешивая котелок с рагу над костром, — Звери прячутся, птицы чувствуют напряжение и не поют песни, и агрессивно настроенное животное становится вдвое опаснее, когда не может найти добычу. Гермиона напряжённо сглотнула, а Эндрю улыбнулся и потрепал дочь по волосам. — Не бойся. Мы на охраняемой территории.
Гермиона остановилась, когда напряжение скрутило внутренности. Она гадала, какой зверь мог обитать неподалёку от поместья, находящегося на утёсе. И как такое допустили волшебники. — Беллатрикс? — позвала она, сосредоточенно сканируя местность, особенно вглядываясь в тёмные места леса. Ведьма раздражённо заворчала, но всё же повернулась. — Ну что на этот раз? Пытаешься разглядеть алтарь, на который положат твоё бездыханное тело? — Ты слышишь? — спросила девушка, пропуская колкости. Цокнув языком, Блэк уже собиралась возразить, как вдруг её рот закрылся и она тоже прислушалась, повернув голову к чаще. Взгляд стал напряжённым. — Нет. Шестое чувство вопило, чтобы они скорее уходили. — Долго идти? — Нет, уже скор... Беллатрикс оборвалась на полу слове, когда Гермиона схватила её за запястье и потащила вперёд по снегу как можно быстрее. Неумение трансгрессировать не играло на руку обеим. Приходилось передвигаться на своих двоих. — Полегче, Грейнджер! Гермиона через плечо шикнула на ведьму и, подбирая мантию, продвигалась вперёд, спиной чувствуя взгляд тысячи голодных яростных глаз, принадлежащих существам, одним не лучше другого. Она не заметила, как слишком сжала чужое запястье до побелевших костяшек. Она смогла расслабиться только когда почувствовала, что сугробы уменьшаются, и они вышли на невысокий утёс, откуда было видно прямоугольное здание вдалеке. Облегчённый вдох сорвался с её губ, и девушка с лёгкой улыбкой повернулась к Беллатрикс, встретив прищуренный взгляд. — Что? — Может, отпустишь меня? Гермиона опустила взгляд сперва на их соединённые руки, затем подняла обратно на лицо Беллатрикс и отпрянула назад. Блэк размяла затёкшее запястье, улыбаясь уголками губ. — Обойдёмся без подтруниваний, — буркнула Гермиона, ковыряясь носком сапога в снежной лунке. — Ты сама с этим прекрасно справляешься, — сказала Беллатрикс и опёрлась ногой о выступ, — Идём, мы почти пришли. Следуя за Беллатрикс, Гермиона увидела неподалёку прямоугольное здание с деревянной крышей. Маленькие оконца виднелись под навесом. Девушка сощурилась, пытаясь разглядеть больше, но новый вопрос возник в её голове, пока они шли по равнине к зданию. — Если чужаки, то что мы здесь забыли? — Это часть веселья, — Беллатрикс повернула к ней голову и подмигнула. Гермиона же едва не задохнулась от противоречий. — Это же частная собственность! Земля, принадлежащая не нам. Следует развернуться и пойти спросить разрешения. На этот раз Блэк всхрапнула и обречённо закатила глаза. — Ты слишком дотошна, — они дошли до деревянной калитки, ведущей внутрь. Грейнджер вдруг поняла, где они, — Возьми себя в руки и зайди. Ты должна увидеть его первой. Не возражая в этот раз, Гермиона, подрагивая от предвкушения, вошла внутрь. Промозглая земля была усыпана сеном, от чего хрустела под ногами. Сбоку послышалось какое-то движение, и Гермиона ахнула, увидев его на другой стороне конюшню. Вороной конь с кудрявой гривой стоял у стопов сена и жевал его с аппетитом. Уши его встрепенулись, а за ним поднялась и голова. Его чёрные глаза упёрлись во вторгнувшихся к нему людей. Зафырчав, он махнул хвостом и потоптался на месте, словно не уверенный, подойти ли. Гермиона поразилась его размерам: он возвышался над ними, словно король, величественно смотря сверху вниз. Девушке даже показалось, что его голова горделиво задралась вверх. А умные глаза смотрели в самую душу. Вздрогнув, Гермиона нервно облизнула губы. Она обожала лошадей. И Беллатрикс либо угадала, попав точно в цель, либо подслушала их разговоры ни о чём и обо всём с Андромедой. Сейчас это не имело значения. Она видела только его перед собой. Остальное стёрлось, и она даже позабыла о присутствии Беллатрикс. Вспомнила лишь тогда, когда над ухом раздался шёпот: — Дай ему познакомиться с тобой. И её легко подтолкнули в спину, сунув в ладонь морковь. На деревянных ногах Гермиона направилась в сторону коня. Протягивать руку она пока не спешила — боялась. Но шаги её были медленными, осторожными. Она старалась показать, что не навредит. Сперва конь отклонился назад, и Гермионе показалось, что сейчас он развернётся, убежит и больше никогда не вернётся. Но, словно ощутив её разочарование, конь ступил навстречу и пошевелил носом, должно быть, учуяв угощение. Гермиона улыбнулась и показала ему морковь. — Это тебя заинтересовало? Конь вдруг наклонился вперёд и клацнул зубами по воздуху, когда Гермиона отскочила назад, вздрогнув от неожиданности. — Ну, так дело не пойдёт, — пробормотала Беллатрикс и подошла к девушке, придерживая её за плечи, — Подойди ко мне, малыш. Блэк протянула ладонь к коню, достав лишь до носа. Он потянулся за поглаживанием и встряхнул длинной гривой. На губах Беллатрикс появилась блаженная улыбка, и Гермиона застыла, наблюдая за взаимодействием этих двоих, так и сжимая морковь в холодных пальцах. — Нам повезло застать его, — ведьма повернулась к Гермионе. В её глазах горел огонь, — Он любит свободу. — Он дикий? Конь заржал, и Гермиона услышала в этом возмущение. Она улыбнулась, почувствовав себя лучше и протянула морковь. — Прости, не хотела тебя задеть. Взгляд коня говорил о сомнении, но лакомство оказалось у него и исчезло за долю секунды. В этот раз Гермиона, почти не боясь, погладила животное по морде. На ощупь он казался таким мягким и тёплым, что хотелось укрыться от уличного холода здесь и никуда не уходить. Бархатный на ощупь нос приятно защекотал ладонь. Не встретив сопротивления, она провела рукой вверх до лба и перешла на гладкую шею. — Как тебя зовут, красавчик? — У него нет имени, — резко сказала Беллатрикс. Гермиона обернулась на неё, удивлённо вскинув брови. Челюсти Беллатрикс сжались, но взгляд смягчился, когда она провела рукой по холке. — Имена сковывают, — пояснила ведьма, достав кусочек сахара и протянула коню, — Дают никому не нужные определения. Он свободен, как ветер, и подчиняется лишь тем, кому сам желает. Это настоящее освобождение, а не только духовное. Воля, которую он сам определяет... Сердце Гермионы защемило. По какой-то причине она почувствовала, что Беллатрикс проецирует себя на животное. И говорит о нём так же, как хотела бы говорить о себе. Но говорить вслух об этом не стала. — Это прекрасно, — сказала Гермиона и протянула ладонь к ведьме. Та без лишних слов вложила ей кубики сахара. Какое-то время они провели в тишине, наслаждаясь таким времяпровождением. Конь, должно быть, окончательно расслабился и больше не видел в Гермионе чужака. Раззадорившись угощениями, он загарцевал в сторону выхода, и ведьмы вышли на улицу за ним. Они наблюдали, как конь встал на дыбы и заржал, а затем развернулся и, набирая скорость, ускакал галопом в сторону холмов. Оставалось только смотреть ему вслед. Гермиона думала, куда же он ушёл. И вернётся ли в ближайшее время. Беллатрикс подошла сзади и опёрлась рукой о балку, к которой прислонилась плечом Гермиона. Она повернула голову к ней, встретив любопытный взгляд чёрных глаз. Губы дрогнули в улыбке, но девушка сдержалась по неведомой ей причине. — Что? — Тебе понравилось, — прозвучал не вопрос, а утверждение. Гермиона хмыкнула и отвернулась, посмотрев вдаль: коня больше не было в поле зрения. — Да. Сейчас не хотелось всё усложнять. Но вскоре нужно будет возвращаться обратно, чтобы уехать... А она не попрощалась с Самантой. — Нам нужно идти. Она обошла Беллатрикс и уже хотела уйти вперёд, как вдруг её запястье обхватили тонкие пальцы. — Всё ещё боишься меня? Гермиона подняла глаза и на мгновение перестала дышать. Сердце заколотилось, а рот приоткрылся, выпуская густые облачки пара. — Я... — она запнулась, не зная, что ответить, — Не знаю. — Что мне сделать, чтобы ты перестала? Вопрос ввёл девушку в ступор. Она моргнула несколько раз, пытаясь понять, шутила ли Блэк сейчас. Отнюдь. Взгляд выражал невероятную серьёзность. Она вздохнула. — Доверие не даётся так легко, как ты думаешь, — ответила Гермиона и опустила взгляд на их сцеплённые руки, — Да и зачем тебе это? Я не понимаю. — Значит, сейчас речь идёт не о страхе, — сказала Беллатрикс, вновь утверждая, а не спрашивая, — А о доверии. — Я много раз говорила именно об этом! Страх — это то, что идёт рука об руку с ним. Невозможного их разлучить, ведь страх показывает, что ты боишься. И не... Она замолкла посередине фразы. Беллатрикс подошла к Гермионе почти вплотную, из-за чего последняя нахмурилась, внимательно следя за движениями. Рука поднялась вверх и Блэк осторожно заправила выбившуюся прядь Гермионе за ухо. Девушка. не шевелилась. Разум отключился, оставляя свою хозяйку беспомощной без таких оружий, как здравый смысл и логика. А потом Беллатрикс заговорила, не глядя на неё: — Я всё взвесила. И пришла к выводу, что за все две недели ты не сделала ничего из ряда вон выходящего, из-за чего моя семья бы пострадала. Мне всё ещё непонятно, что скрывает от меня Андромеда, и как это связано с тобой. Непонятно, почему она с тобой так носится. И я хочу это узнать, если позволишь работать вместе. Если твоя проблема действительно связана с семьёй, я бы могла договориться с влиятельными людьми. Как и родители. У нас есть связи, которые окажут вам службу. Гермиона слушала внимательно, и уже хотела открыть рот, чтобы вновь отказать, как вдруг услышала нечто, поразившее её до глубины души. — Прости. Сердце пропустило удар, а в ушах зазвенело от переполнявших душу эмоций и переживаний. Сперва показалось, что всё это розыгрыш, но, видя, насколько эти слова искренни и как тяжело они даются ведьме, Гермиона не смогла больше этого выносить. — Беллатрикс, — позвала она шёпотом. Блэк вскинула голову, и её глаза, наполненные внутренней борьбой, встретились с карими, — Спасибо. В ответ на это Беллатрикс улыбнулась. Но Гермиона чувствовала натянутость, даже несмотря на то, что не касалась её. Взгляд Беллатрикс мягко прошёлся по её лицу, а затем вдруг опустился на губы. С трудом осознавая, что сейчас могло произойти, и уже когда Блэк наклонилась вперёд, Гермиона отвернула голову и вместо этого притянула ведьму в неловкие объятия. Охнув, Беллатрикс несколько секунд стояла, не двигаясь, а затем, едва касаясь, положила руки ей на спину. — Я должна быть оскорблена таким ответом, — пробормотала она Гермионе в плечо. А та, даже не видя лица, могла слышать эту ухмылку. — Нам действительно пора возвращаться. Она отстранилась, и только сейчас ощутила холодный воздух, пробиравшийся под кожу. Поёжившись, девушка плотнее закуталась в шарф и развернулась, уходя вверх. Она надеялась, что Беллатрикс знала дорогу обратно, и им не придётся взбираться по крутому склону. Сзади захрустел снег, и вскоре Беллатрикс нагнала её. Они шли до поместья в молчании, но на этот раз лес словно ожил, о чём говорило несколько щебечущих птиц и дятел, долбивший ствол неподалёку. Ещё с дороги Гермиона увидела карету, стоящую возле ворот. Стэн переносил чемоданы и складывал их в большой сундук. Нарцисса и Друэлла обнимались и женщина что-то шептала на ухо, поглаживая девочку по волосам. Грейнджер старалась разглядеть Саманту, которая могла бы оказаться здесь. Но, к её сожалению, так и не увидела её светлых волос. Андромеда, заметив их, помахала рукой и что-то прокричала. Гермиона ускорила шаг, чтобы скорее дойти до неё. — Гермиона. Она остановилась и обернулась на подошедшую к ней Беллатрикс. Какое-то время она смотрела на неё, прежде чем сказать: — Я показала часть своего мира, — она на мгновение сжала прохладные пальцы, прежде чем отпустить, — Теперь прошу тебя показать свой. И ушла вперёд, не сказав больше ни слова. Гермиона подошла к Андромеде, но не успела и рта открыть, как та обернулась на неё с горящим взглядом. — Где вы были?! Я тебя обыскалась! Как и Саманта! — Саманта? — Саманта, — слегка раздражённо передразнила Андромеда и, мотнув головой, сделала глубокий вдох, — Извини. Гермиона обиженно сощурилась, но тут усмехнулась и сказала: — Знаешь, будь ты метаморфомагом, думаю, твои волосы стали бы сейчас красного цвета. Сходство с Нимфадорой проявлялось в таких моментах, когда Андромеда была особенно вспыльчива. Но, в отличие от дочери, она быстро приходила в себя и вновь могла вести беседу, извинившись за резкие слова. — В таком случае мне пришлось бы контролировать эмоции в разы сильнее, а я этого не хочу, — Андромеда подмигнула и обернулась на поместье, — Думаю, она уже не выйдет. Поняв, о ком она, Гермиона смиренно вздохнула. — Жаль. Я действительно хотела попрощаться с ней. Она милая. — Вы поладили? — Немного, — пожала плечами Гермиона, — Я же иногда помогала ей на кухне и с прочими обязанностями. — Ты не должна была, но молодец. И, кстати, она просила передать тебе это, — Андромеда выудила из кармана дорожной мантии сложенный листок пергамента и отдала Гермионе, — От Саманты. Если вдруг не получится попрощаться лично. — Спасибо. И девушка сунула его в карман брюк. Она и не заметила, как Беллатрикс с Нарциссой уже забрались в экипаж, а все вещи были загружены. Андромеда тоже шла к дверце, чтобы залезть внутрь. — Ну что, в путь? — спросил хмурый кучер, который явно спешил скорее выполнить работу. Гермиона оглянулась на поместье, затем на карету. И поняла, что не может уехать, не сказав хотя бы несколько слов для людей, принявших её здесь и давших столько всего за эти две недели. — Простите, я сейчас! И забежала за ворота поместья, к уже собирающимся уходить в дом Друэлле и Сигнусу. Взрослые с непониманием переглянулись, пока Гермиона вспоминала, что хотела сказать ещё утром. — Мисс? Вам пора. — Мадам, — Грейнджер тут же присела в почтительном реверансе. Она хотела сказать речь на прощание, но когда Друэлла по-матерински обвила её спину руками, сдерживая в объятиях, все слова улетучились из головы. Поэтому она смогла выдавить лишь одно, — Спасибо за всё. — Не стоит, ma tendre, — улыбнулась Друэлла и отстранила опешившую девушку от себя, — Это меньшее, что я могу сделать, учитывая твою ситуацию. Слёзы, так не вовремя собравшиеся в уголках глаз, мешали нормально видеть людей перед собой, и Гермиона старалась сморгнуть их прочь. Не получалось. Тогда Сигнус вытянул из нагрудного кармана шёлковый платок и протянул девушке. Она с беглой благородностью приняла его, промокнув глаза и хотела вернуть, но была остановлена поднятой ладонью. — Считайте, это мой прощальный подарок. Сжав в кулаке платок с вышитым на нём гербом дома Блэк, Гермиона шмыгнула носом. — Простите. Я... Просто буду скучать, — сказала она дрожащим голосом так тихо, что её чудом услышали. — В чём же проблема? — недоумённо спросил Сигнус, — Приезжайте летом, после экзаменов, — Друэлла кивнула, подтверждая слова мужа, — Будете почётной гостьей на свадьбе. — И приходите с родителями, если к тому времени ситуация улучшится, — добавила женщина, одобряюще улыбаясь. Но сердце Гермионы рвалось на части. Так хотелось объяснить, почему она больше не сможет их никогда увидеть. Но язык присох к нёбу. Вместо этого она кивнула и постаралась улыбнуться, чтобы не расстраивать этих замечательных людей. И свадьба... — Мисс Клемент, время, — Стэн достал из кармана часы на цепочке и открыл их, — До отправки поезда осталось меньше часа. — Иду! Она развернулась и, стараясь не оглядываться, села в экипаж. Несколько секунд, и они отправились. Прикрыв глаза, Гермиона последний раз мысленно попрощалась с этим местом и усилием воли заставила себя не смотреть на него. Не оборачиваться. Чтобы не передумать. Уже сидя в вагоне экспресса, который должен был отправить их в Хогвартс, девушка опёрлась подбородком на руку и стала смотреть в окно. Вскоре поезд тронулся, и перрон сменился горами, а затем и густыми лесами. В кармане что-то зашуршало, и Гермиона вспомнила про записку, которую Андромеда передала от Саманты. С нетерпением она достала листок и развернула, надеясь увидеть там что-то вроде адреса, куда можно было послать ответ, или несколько тёплых слов. Но аккуратным почерком было выведено лишь имя: «Скроуп»