Поход по мирам 3: Город Енотов

      01:35       Таллис              Я заподозрил худшее, ещё когда мы подъезжали к побитым машинам на парковке и в воздухе отчетливо завоняло гарью недавнего пожара и горелых покрышек.       Уже тогда я тревожно начал поглядывать на крышу, мелочно надеясь, что у дверей театра я всё-таки встречу единственную запомнившуюся мне физиономию снайпера. Ладно, по фильму я помнил ещё и Хендерсона, и блеклый командир, как ни странно, хорошо запомнился в общей массовке. Но стрелок-ковбой был эффектнее. Ярче. Я искренне рассчитывал, что мы успеем раньше Немезиса, и я успею с бойцом хотя бы перетереть пару фраз и вручить ракетницу! Это было бы цинично, особенно помня, что по фильму его из этой ракетницы бы по крыше размазали.       Но знакомого лица у входа в театр не было, от чего я мгновенно приуныл и начал нервно поглядывать по сторонам. Вдруг всё же…?       Однако, чуда не произошло, и по грустным рожам окружающих я догадался, что ковбой попал в число невезучих погибших. Гадство… Пока я носился по школе, я успел подзабыть про вероятную встречу со «звёздным отрядом» и про свой фривольный интерес в сторону снайпера. А потом, когда мы выехали к театру, я нервно поглядывал на часы.       Как оказалось — зря.       – Лис. Глянь, что тут делается и в каком состоянии остальные. — негромко произнес Сэнха.       Я дёрнул головой, кивнул, а потом пошел к мужикам с просьбой показать и пересчитать погибших. Полицейский с перевязанной рукой, представившийся как Фрэнк Купер, провел меня в сторону, где с унынием показал результат бойни.       – Здесь не все, — отчасти виновато произнес Купер, кивая на тела, наскоро прикрытые сорванными с холла театра шторами. — Ещё двое на крыше. Не успели пока спустить. Пока оказали помощь выжившим, потом вы вышли на связь.       – Понятно, — сжато ответил я. — Где вход на крышу?       Значит, не повезло…       Мне показали лестницу, по которой я тут же отправился наверх, попутно размышляя, отчего я так расстроен. Да, это был снайпер, забавный позитивный боец с ковбойскими замашками, но… в фильме у него было всего несколько секунд экранного времени, за которые он запомнился больше, чем весь отряд.       Он мог оказаться бестолковым!       Он вообще мог в жизни оказаться скучным или, наоборот, с бесячими перегибами в сортирный юмор.       Нахрена я за него так цепляюсь?       Наверное потому, что я верю, что он был прикольный. Вот взять, к примеру, Дона: он оказался чудесным напарником! Джейн — великолепная спутница. Альберт Вескер — единственный и неповторимый бриллиант всей Корпорации. А снайпер…       А что снайпер? Всего лишь боец СТАРС с претензией на распиздяйство.       Но разве снайпер элитного отряда может быть плох?...       Я распахнул дверь, вышел на крышу и приуныл ещё больше. Тела двоих бойцов успели бережно накрыть, но пока даже не сдвинули с места. Темнеющая в ночи почти черная кровь растекалась длинными лужами из-под намокших штор, отпечавшись несколькими большими пятнами от прострелов.       Немезис явно побывал здесь лично. Длинная полоса выбоин от пуль размашисто прочертила часть пола на крыше и чиркнула по парапету. Где-то тяжелые пули срыли бетонную крошку. Не нужно быть экспертом по баллистике, чтобы понять, что Немезис не щадил патронов и стрелял как-то наотмашь. Вряд ли у бойцов была возможность бегать от его минигана по крыше. А проломленные несколько букв «Театра» — явно место, куда Немезис бесхитростно сиганул одним прыжком. Электроника в подсветке до сих пор иногда коротила и сыпала мелкими искрами вниз на асфальт.       Я прошел глубже и заглянул под одну из штор. Молодой крепкий брюнет с незнакомым смазливым лицом. Любопытно. По идее, снайпер в фильме был один. А с другой стороны, если СТАРСов набралось несколько групп, то и стрелков должно быть больше. Потому, накрыв одного, я пошел к другому, лежащему неподалеку от развалившихся букв.       Присел, отогнул край шторы. А вот этот… похож. Высокий, широкоплечий, русоволосый. Мог быть с обаятельной улыбкой. Если бы остался жив… Бледное от кровопотери лицо я всё равно узнал. Не смазлив. Но с такой мордашкой — как живая агитка американской ковбойской мечты. Или армии.       Ах ну да, простите, уже не живая агитка…       Я мрачно задернул обратно штору и поплелся вниз к Сэнхасу. Мысленно по пути причитая то о нашей медлительной колонне, то о Немезисе, который, должно быть, пёр сюда как локомотив. Причитал я и в адрес почившего снайпера. Потому как что надо было сделать Немезису такого, чтобы он взнёс свой мутированный зад аж на крышу для личной стрельбы в упор?       Чё ты ему сделал? Ты чем его так достал?       Хотел бы я задать эти вопросы стрелку в лицо… Но на это я мог только надеяться, потому что к Сэнхасу у меня появился весьма конкретный разговор.       А именно, я уже не собирался играть в честность и скрытность, и ради бойцов собирался выпросить для них «второй шанс». Я понимал, что после этого жеста могут появиться вопросы у Джейн или парней на лизунах, но я рассчитывал, что перед ними мы как-нибудь оправдаемся.       Я оправдаюсь.       За то, что мы не будем поднимать или воскрешать весь город, но уделим внимание и силы лишь нескольким бойцам. Да, это хорошо подготовленные военные. Да, они нам нужны, чтобы спасти больше людей… Да, я хочу, чтобы вся группа была в полном составе пережила Немезиса, потому что… потому что один снайпер своей рожей купил выживание всему отряду!       А почему бы и нет? Разве важно с чего вдруг у меня и у нас возникла симпатия к незнакомым типам?       …Знал бы тот снайпер.       Но, к моему удивлению, Сэнхаса почти не пришлось уговаривать. И хотя наша беседа перед театром вылилась в моё ворчание, я всего лишь спускал нервы и усталость.       Кажется, мне пора сделать перерыв от всего этого и как-то… перезагрузиться. И если Сэнхасу вроде как пока ещё нормально во всем этом «аттракционе Города Енотов», то мне уже нет. Не потому, что я устал, а потому, что я гребанный интроверт, которому иногда надо просто «отойти» и «побыть одному» или «отойти и потупить на пару в тишине». А не вот это всё «бежать», «ехать», «общаться», «оправдываться»…       Только интроверты поймут.       Поэтому, получив разрешение на подъем, я метнулся обратно на крышу, бесхитростно закинул себе первого бойца на плечо, и спустил вниз к остальным. Вряд ли нас уже будут что-то спрашивать о личной силе, после магических трюков. За «своим» снайпером вернулся уже вторым рейсом и, прежде чем поднять, опять задумчиво засмотрелся на лицо. Даже повернул к свету, чтоб виднее было.       А ничего так… Обаятельный.       Ещё бы не сдох по-дебильному!       С ворчанием подняв тело я мелочно пошипел на увесистую тушу, которая, внезапно, оказалась ещё и выше меня. А к центнеру с гаком мышечной массы добавлялись беспощадные килограммы амуниции и… патронов по патронташам и карманам, о которых я вспомнил лишь где-то на лестнице.       Я-то не человек. Я посильнее, и у меня даже ноги не подкашиваются. Но чтоб меня так таскали!       Аккуратно сгрузив снайпера рядом с остальными, я мелко размял плечо, а потом получил короткую просьбу от Нирана:       – Сбей тут несколько камер на перекрестках, — тихо сказал он. — Майору лишние подробности ни к чему.       Если ещё в середине дня мы были безымянными туристами, за которыми не вели специальных наблюдений, то сейчас как выжившие СТАРСы, так и наша группа могли попасть в центр внимания. Понятно, что до спутника, если таковой смотрит, я не достану. Но камеры — это другой разговор.       До камер, как и до перекрестков было далеко. Но… в конце-то концов! У меня есть винтовка. Ладно, винтовка этого снайпера. Но, похер, у меня появилась чертова винтовка!       Без зазрения совести я снова наклонился к бойцу и вытащил пару патронташей из его амуниции, после чего опять метнулся наверх, как ребенок, которому сообщили, что Санта положил подарок под ёлку.              Простая на вид, но оттого любимая и эффективная «болтовка» ждала меня на крыше неподалеку от парапета. По-видимому, снайпер выпустил её из рук и метнулся назад, когда Немезис собирался запрыгнуть на крышу. Винтовка сиротливо лежала невредимой, мягко завалившись на черную сумку с пустыми картонными коробками от патронов.       Я радостно поднял оружие и ласково погладил винтовку по черному пластиковому ложу. Как чужого питомца, которого нужно приручить перед совместной работой. Вот только на долгое привыкание и притирку у нас с ней не было времени и я, мысленно извинившись перед оружием, в несколько точных и отработанных жестов проверил магазин, отщелкнул затвор, перезарядил винтовку, приготовив её к новой работе, после чего поставил складной стул обратно перед парапетом и занял позицию, уперев красотку на сошки.       Камеры… Ниран сказал про несколько камер на перекрестках. Поерзав, я приспособился к посадке, сел максимально удобно и приложился щекой, глядя в прицел. Где-то на грани сознания мелькнула мысль, напоминая, что ещё недавно, может быть минут пятнадцать назад, точно так же обнимал винтовку и мой приглянувшийся снайпер. Но этот факт я быстро выкинул из головы, сузив не только своё поле зрения до прицела, но и все посторонние навязчивые мысли.       Что может быть медитативнее и приятнее, чем после такого суматошно дня вложиться в снайперку и просто… пострелять по статичным мишеням! Зная, что меня никто не торопит. Никто не подгоняет. У меня есть нужные минуты на стрельбу и всё, абсолютно всё вокруг безопасно.       Первый выстрел.       Без привычки винтовка боднула в плечо, а камера на столбе осталась цела. Я мелко нахмурился, снова приник к прицелу и настроился на сей раз получше. Пауза. Вдох… выдох. Поправка по высоте. Выстрел и…       Звона я не слышал, но успел заметить, как крошево стекла брызнуло в стороны от мелкой характерной камеры с полукруглым обзором.       Замечательно! А теперь повторить все это ещё пару раз.       Раккун Сити щедро снабдили камерами, и, полагаю, в недалеком будущем предполагалось, что они будут обозревать обстановку на зараженной поверхности, пока доверенные умы человечества будут в безопасности подземного бункера пожирать свои консервы.       Грохнул ещё один выстрел, и винтовка становилась всё предсказуемее. Я знал, что Ниран не начнет подъем, пока я не сообщу, что вычистил вокруг все лишние стеклянные «глаза». Тогда как безопасность от живых гостей нам обеспечат лизуны. Хотя всё равно было интересно, что они там делают сейчас внизу под навесом театра. Не просто ведь ждут, стоя столбом? Ладно, спущусь узнаю.       Четвертый выстрел. Кажется, камеру я задел, но корпус остался цел. Не порядок. Сменил магазин, снова щелкнул затвором, прицелился… работу надо заканчивать наверняка. Как и восстанавливать свои навыки стрельбы. Хотя что я хочу от малознакомого, к тому же — чужого оружия, которое я первый раз в руках держу.       Выстрел… попал! Вот теперь гарантированно все.       Для верности я обвел взглядом остальные подозрительные столбы и дальние светофоры, но на этом площадь перед театром была пуста. Пора было возвращаться вниз, но я печально чувствовал, что только-только начал входить во вкус.       Отчитался Нирану, дал добро на работу и получил его приглашение спуститься вниз. Вставая со стула, я всё равно поймал себя на короткой грусти за быстро выполненную задачу. Гадство. Я, всё же, люблю стрелять.       Вниз я возвращался с подобранной с крыши ковбойской шляпой и винтовкой, положив её на плечо дулом вверх и поддерживая ладонью под приклад. У меня даже мысли не мелькнуло её там оставить. Как и шляпу, которую я по дороге на улицу положил на очищенный диван в холле театра рядом с оружейными сумками и пайками. Правда, когда я вышел на улицу, картина происходящего меня несколько сильно изумила!       С убитых бойцов сняли бесполезные или испорченные бронежилеты и в настоящий момент врач заканчивала срезать медицинскими ножницами мешающую драную одежду с последнего бойца. Правда, кому-то повезло и ему просто задрали футболку, оголяя огнестрельное ранение. А на ком-то дырок от пуль было слишком много, как на тех снайперах, и их футболки после вспарывания не годились даже на тряпки. Троим даже надрезали часть штанин, как я вскоре понял, чтобы удобнее и быстрее извлечь из их тела осколки и пули.       После коротких пояснений от Джейн картина происходящего быстро прояснилась, и я терпеливо встал под навесом сбоку, так и придерживая винтовку на плече. Хотя куда я тут собрался стрелять? И, главное, в кого? Так что после пары взглядов от других бойцов, которые я так и не понял, я ненадолго вернулся в холл и бережно положил оружие на тот же диван рядом со шляпой.       К моему возвращению Сэнхас уже увлеченно и отстраненно занимался лечением. Рана за раной. Склоняясь к каждому бойцу, он подносил руку к ране и от ладони начинала течь в мертвое тело энергия. Плоть заращивалась как пластилин. Где-то выталкивая наружу сплюснутые пули, где-то на бетонный пол скатывались с тел осколки стекла. Раны от когтей заращивались быстрее всего, стягиваясь по швам и сплетаясь, не оставляя на своём месте даже намека на шрамы.       Я смотрел за этим действом с медитативным спокойствием, лишь с некоторой увлеченностью глядя, как мой напарник работал над телом пока безымянного снайпера. А ведь фигура там тоже хороша… ещё бы наполнение головы оказалось подходящим. Тогда точно буду считать, что не зря к СТАРСам зашли. Там и темы общие поищу и подружиться попробую. Глядишь, даже после ночи пересечёмся, если неплохо сконтачимся. Может, даже поработаем несколько раз вместе. У меня давно не было друзей-снайперов. Тем более, никогда не было друга-ковбоя.       При условии, конечно, что подружиться получится. И место напарника-стрелка там не занято…       Поймав себя на таких мыслях, я очередной раз мысленно выругался. Прав был Сэнхас, когда спрашивал, чё я хочу. Кого я обманываю, если я делал воплощенную реальность, уделяя отдельное внимание Вескеру для Сэнхаса в подарок и стрелку для себя?!       Сколько можно уже самому себе пиздеть…       Я тяжело вздохнул, а Джейн вопросительно покосилась на меня. Сэнхас как раз закончил работу по восстановлению тел и передал очередь Нирану с тихим «готово».       – Вы, мальчики, оказывается, все с сюрпризом. — тихо сказала она, чуть наклонившись ко мне.       – Ты про магию? — уточнил я так же тихо, словно боясь нарушить таинство атмосферы, которая начала собираться вокруг Нирана.       – И про неё тоже. — ответила женщина, а потом кивнула на крышу, где я ещё недавно сидел.       Ах, вот оно что. Но в подробности своего прошлого я пока решил не вдаваться, потому что глаза Нирана засветились, а от него в стороны повеял туманный холодок, щекочущий за душу легкой неземной стылостью. Джейн, как и остальные, завороженно следила за каждым жестом нашего паладина, потому как в эти мгновения сама природа живых затаивалась в необъяснимом подсознательном страхе, словно боясь привлечь к себе внимание.       Грань между Жизнью и Смертью сейчас на площади перед театром как никогда стала тонка. И даже скопления зомби не могли так близко подтянуть первооснову Смерти к реальности и насытить её своей энергией, как то, что делал сейчас Ниран, приоткрывая завесу своей настоящей природы.       Даже тот короткий демонстрационный подъем зомби перед магазином Волтера был как легкая небрежная разминка, приоткрывающая даже не форточку, а тонкую щель к его силе. Сейчас Ниран работал красиво, сотворяя страшное чудо для тех немногих свидетелей, которые, затаив дыхание, смотрели на него. Он дарил своим новым подопечным не жизнь, но новую возможность существования среди живых. Он не воскрешал, но поднимал из мертвых, укрепляя тела и меняя их под своих достойных созданий. Детей их Великой Леди. Которые впредь не потеряются на сумеречных просторах этого мира и не погибнут в толпе. А когда срок их пребывания в воплощенной реальности подойдет к логическому концу, они продолжат работать на него в числе других, кому Ниран уже подарил второй шанс.       Ведь они даже подойдут ему по специальности. Ниран любит собирать воинов. Бойцов в душе. А этот элитный отряд — уже готовая отсортированная команда, которую в будущем достаточно просто направить в новое русло.       Я глядел на подъем и на то, как призрачная энергия пропитывает их тела с меланхоличным настроем. Да, мы опоздали, подставив мужиков под удар. Но… если говорить честно, я был уверен, что подъем Нирана пойдет им на пользу. Не считая того, что они станут сильнее, крепче, быстрее и перестанут привлекать интерес зомби, я просто знал, что такая трансформация оказывает сильное влияние на разум жертв. Неизгладимое. У них словно пелена спадёт с глаз, а наносная мораль сотрется как пыль.       Странные они всегда получаются, те, кто возвращается к жизни таким путем. Обычное воскрешение в этом плане предсказуемее. Иногда у воскресших даже крепчает религиозный налет.       С поднятием всё иначе. Тем более с особым видом возвращения, таким, каким пользуется Ниран и его создатель. Эта их работа… это просто другое.       Я не заметил, как на моих губах растянулась немного ностальгическая улыбка. Когда я первый раз пытался понять особенность их работы, а потом не смог убедить других в том, что такой подъем и преображение — это, обычно, не дар, и за данной силой всё равно есть подвох. Но мне не верили. Про подвох коварно и хитро умалчивали даже новообращенные «предатели», получившие тем самым своё законное наказание взамен банальной казни. Конфузная тогда вышла ситуация. И что-то мне подсказывает, что остальные выжившие бойцы СТАРС к утру тоже не останутся равнодушны. Поговорив с сослуживцами… поговорив с Доном и Эриком.       Я глянул на Дона и поймал одухотворенный взгляд, которым он смотрел на Нирана. Парень мысленно тонул в сияющих голубых глазах нежити, а плавные жесты с текучей дымкой энергии будто вводили его, как и Эрика, в гипнотический транс.       Улыбнувшись, я не стал их отвлекать, понимая, что, возможно, это их единственный раз, когда они могут своими глазами увидеть темное чудо.       Но вот дымка начала оседать и е последние клубы втягивались в разложенные тела, возвращая их лицам краску. Кто-то рвано вдохнул чуть раньше. У кого-то дрогнули под прикрытыми веками глаза. Миновали короткие мгновения, когда Ниран обрел свой привычный вид, а бойцы очнулись словно ото сна, переключив на себя внимание окружающих. В них не было паники и судорожных метаний с места. Тогда как где-то рядом ахнула женщина, вцепившись в руку своему мужу, а кто-то из бойцов зрителей едва слышно счастливо выругался.       Победа…       И вот как-то так Ниран пополняет свой орден верными ему людьми.       Народ на земле тем временем завошкался и начал растерянно садиться. Кто-то осматривал свои руки, проверял ощущения в теле, которое вспоминало последнюю яркую боль. Но трезвость восприятия и свежие ощущения неспешно наполняли разум, словно выводя организм из короткой комы.       Подвох, правда, был в том, что никто не задавал глупых вопросов: «что произошло» и «как так получилось». В этом была маленькая особенность специфического подъёма: Нирана после такого узнавали и понимали все его создания, и каждый не имел желания ему сопротивляться. Он по-прежнему оставался чужаком для них, личностью, не вписывающейся в привычный порядок вещей, но он однозначно ощущался создателем. Тем, кому подчинена воля. И только благоволение самого Нирана могло ослаблять натяжение невидимой нити контроля над своими творениями, даря им простор для свободы.       – Убили? — мрачно морщась и потирая шею, спросил поджарый мулат, у которого раньше из груди торчало несколько ребер от перелома и кишки вылезали из ран от когтей.       – Нет, солдат, в карауле уснул, — тихо ответил ему звонкий голос снайпера.       – Да не меня, а тварь! — ругнулся первый, пока ещё даже не пытаясь встать.       – Помню, как взорвал его, — отозвался латиноамериканец, задумчиво хлопая себя по рубашке в районе груди, будто что-то потерял.       – Правда? Это сработало? — с надеждой спросил снайпер.       – Кажется да. Он больше не напал, — ответил латинос.       – Он сбежал, — сказал Ниран, и его тихий голос мгновенно привлек всеобщее внимание обращенных.       – Вот сукин сын… — только тихо раздалось от кого-то.       – Значит, сдохли напрасно? — переспросил уже у Нирана мулат.       – Ну почему сразу напрасно? — не согласился Сэнхас. — Часть же ваших выжила…       С этим они не спорили, но всё равно негодование было довольно велико.       – Но эта тварь выжила. — недовольно рыкнул один из бойцов.       Ниран слушал их с лёгкой улыбкой, ловя на себе осторожные и вопросительные взгляды. Но время разговоров придут чуть позже.       – Приведите себя в порядок, доделайте дела и после — поговорим. — негромко произнес Ниран, но его услышали все его создания.       Мужики начали расходиться, в первую очередь водя носом в поисках сменной одежды или хотя бы чего-то, как жилетка, утилитарного. Кто-то обмолвился про театральную гримерку и несколько человек отправились туда на поиски. Тогда как латиноамериканец с недавней дыркой в голове целеустремленно шагнул к Норману.       Но и Диас не стоял столбом. Радостно сияя, наконец, дождавшись подходящего момента, напарник шустро шагнул к другу и поймал его в объятия.       – Рик! Приятель! — он счастливо хлопнул его по спине. — Ты б знал как я рад!       Рик стоически принял внезапный порыв оптимизма и даже поддержал его, пряча сомнительную улыбку. Зато потом, когда напарник отстранился и потоптался на месте, ожидающе протянул руку.       – Эм… — не понял Норман, глядя на руку.       – Давай-давай, ты всё знаешь, — с веселой улыбкой поддержал его Рик.       Диас потупил секунду, а потом опомнился и неловко полез себе под рубашку. Вскоре на свету блеснула цепочка.       – Ты прости… — тихо сказал Диас. — За это.       – Забей. Ты правильно сделал, — успокоил его Рик и ехидно улыбнулся. — Я бы поступил на твоем месте так же.       Норман замер в недопонимании, а потом-таки распутал цепочку с небольшим крестиком от связки своих жетонов.       – Да нет, за то, что это взял, — поправил свою мысль Диас и начал уже стягивать чужой талисман с себя.       Рикардо думал всего мгновение. Ровно столько ему как нежити сейчас требовалось, чтобы увидеть нечто новое для себя и принять другое решение.       – А знаешь… — он остановил друга.       После чего самолично оттянул ему край футболки и выпустил туда цепочку, которая тут же тихо звякнула в комплекте с остальным и добродушно похлопал Нормана по груди.       – Оставь себе, — сказал Рик с улыбкой, отчего Диас впал в ступор больше, чем когда напарник обратился к нему с протянутой рукой.       Ниран наблюдал за этим с неприкрытой иронией, и даже я с любопытством засмотрелся на это короткое действо. После чего опомнился и покрутил головой в поисках снайпера, которого успел потерять из вида. Кажется, он уходил куда-то в театр к гримерке.       Покрутив головой, я нашел ещё одного бойца, отчитывающегося Хендерсону, мулата со вторым снайпером, уходящего в дальнюю гримерку, ещё парочка рылись по сумкам. И это всё, не считая суеты нашей группы и бойцов Уилсона, провожающих сослуживцев шутками, подбадривающими хлопками по плечам и бодрящими комментариями про заглядывание в их «богатый внутренний мир».       И только почти под самый конец я нашел среди всей этой толпы «своего» снайпера. Вместо сиюминутного желания искать себе как минимум новую футболку, он прямиком направился к обнаруженной зорким взором шляпе и, небрежно накинув её на макушку, сейчас задумчиво вертел свою винтовку, удерживая оружие на сгибе локтя.       Я шагнул следом за бойцами в театр и собрался уже подойти к снайперу, как вдруг заметил его мимолетный взгляд на моё движение. Хотя головы он не поворачивал, продолжая задумчиво изучать винтовку, я был уверен, что сейчас со своими новыми чувствами после подъема, он меня услышал.       Правда, пока винтовка интересовала его больше. И когда я остановился неподалеку, он в несколько отточенных до автоматизма жестов проверил магазин, затвор, патрон, которого не было в патроннике… почти приложился щекой к прикладу, направив ствол вверх, замер, прикрыв глаза и чуть поведя носом, с пальцем едва не касающимся спуска… а потом одним щелчком поставил полный магазин на место, привычно скользнув большим пальцем по предохранителю.       Только после этого он покосился на меня и задал внезапный сухой вопрос:       – Куда стрелял?       Я оторопел от такого спонтанного вывода, но ответил честно:       – По камерам на перекрестках.       Знал я, конечно, что Ниран поднимает хорошо, но он каким чутьём понял, что это я тут причастен? По запаху что ли? Или по аурному отпечатку? Так я её минут пять подержал, а нежить Нирана — это не собаки-ищейки!       Снайпер теперь уже целиком повернулся ко мне, осмотрел оценивающе с головы до ног, будто у меня послужной список по телу проштампован, потом покосился на далёкий перекресток с прищуром и изрек вердикт:       – Неплохо.       Прозвучало это так максимально равнодушно, что от одного этого слова я готов был бомбануть волной возмущения.       Неплохо?! То есть вот как оцениваешь чужое мастерство? Да я первый раз после перерождения земную винтовку в руках держал и за один полный магазин справился! С одной из мишеней почти на триста метров! А ты мне «неплохо»?! За успех и проявленное уважение к чужому оружию?       Ах ты паскуда!       Боец тем временем отложил винтовку и направился к куче шмотья рядом со столиком, куда док и её помощники сложили ранее снятые и срезанные с бойцов драные вещи. Покопавшись в куче и небрежно разгребая рукой, снайпер зацепился за знакомую нашивку и вытащил нечто, ещё недавно бывшее белой форменной футболкой.       На физиономии отразился тяжелый скепсис, когда он растянул пальцами дырявый лоскут ткани и одним глазом выглянул на копошащихся сослуживцев через дыру от пули. Потом выпустил одну половину футболки, и та обвисла бесформенным кровавым полотном.       – Даже на ветошь не сгодится, — мрачно прокомментировал он и швырнул тряпье обратно в кучу.       Несколько других бойцов тем временем уже успели найти себе временную замену прошлым вещам. Кто-то бесхитростно накинул почти целую жилетку на голое тело, кто-то пострадал брезгливо, но все-таки влез обратно в старую футболку, на которой были только мелкие прорези от осколков стекла. Кровь на ней почти высохла вокруг бывших ран, но местами всё равно липко клеилась к телу. В холл театра пришел и Рик, нахально скалясь жизнеутверждающей ухмылкой на чужую брезгливость. Ему повезло больше всего и одинокую подсыхающую дыру в футболке на боку он нёс, скорее, как свой трофей.       К приходу Рикардо один из бойцов как раз трагично изучал свою надетую жилетку и под причитания сослуживца о скорострельном минигане попытался просунуть несколько пальцев в одну дыру. Получилось у него это без особого труда.       – Что это на твоем лице, Джек? — издевательски ухмыльнулся снайпер, обращаясь к сослуживцу, который на пальцах примерял диаметр дыры от пули. — Неужто зависть?       Несколько бойцов и Рик зычно гоготнули и жадно прислушались к продолжению. Названный Джеком замер, уставился на снайпера, а потом резко и злобно вытащил пальцы.       – Ой, да пошел ты нахер, Эдд! — нервно огрызнулся он на скабрезный подтекст. — А то тебя там на крыше не поимели!       Снайпер демонстративно поморщился и осклабился:       – Да как насухо взяли!       – Неужели? — едко улыбнулся Джек. — Я думал для тебя не бывает «слишком большого калибра»!       И снова по холлу пронесся жизнеутверждающий хохот и азартный свист, но снайпер не остался в долгу:       – Да, я профессионал в стрельбе из «большого калибра», — самодовольно поправил он и упер руки в бока. — Но, если захочешь… расширить свои навыки, специально для тебя начну с чего-то помельче.       Народ, подобно болельщикам вокруг ринга, сощурился и поддержал тихими возгласами, а кто-то даже азартно похлопал. Джек на мгновение растерянно смутился, обиженно нахмурился, но не мог позволить себе выйти с разгромом.       – Знаешь…, — начал он, подыгрывая и спешно соображая. — Вынужден отказаться… Понимаешь… люблю первым пробивать свежие мишени. И не люблю, когда в одной смешиваюсь попаданием с кем-то ещё.       – Как хочешь, солдат! — развел руками снайпер под одобрительные хлопки сослуживцев, стабильно не занимающих ничью сторону. — Но помни, только профессионал подскажет, как правильно поразить цель.       Джейк едко улыбнулся, покачал головой и если что-то хотел ответить вдогонку, то не успел, потому как снайпер уже отвернулся от него и ушел рыскать в поисках чего-то, что можно накинуть на плечи или залатать штанину, которую надрезали чуть ли не до самого ремня, чтобы достать до пуль.       Интерес остальных СТАРСов к словесному поединку мигом угас.       – Слыш, ковбой! — окликнул я снайпера, когда тот нашел армейскую сумку и извлек из неё серебристый скотч.       Среди мужиков сзади опять послышались шепотки и подозрительное жадное затишье. Кто-то сочувственно ляпнул: «Зря ты это, пацан»…       Снайпер недобро треснул скотчем, разматывая катушку, и покосился на меня через плечо.       – Тебя как звать? — спросил я, храбрясь и уперев руки на пояс.       Боец небрежно повернулся и ядовито ответил:       – Эдд.       – Эт я понял. А полное? — задал я вопрос, стараясь не пялиться на подозрительных окружающих, которые глазели так, словно я невольно наагрил рейд-босса.       – Эдвард Дьюи, — ответил он с издевательским вызовом, будто это имя уже ничем не поможет мне избежать заготовленной кары.       Занятно. Эдвард. Дьюи. Словно что-то знакомое. Не то чтоб я слышал где-то эту фамилию, но странное редкое звучание мне запомнилось. Просто за нетипичное американское сочетание, к которому слух за киноиндустрию успел в своё время привыкнуть.       Дьюи…       Неужто имя знакомо мне со статей «Обители зла», по которым я готовился к воплощенке? Но ведь канон суров и неумолим, и это имя я не вошло в дальнейшее повествование игр и фильмов.       Разве что…       – Эдвард… — я нахмурился и произнес, сам тому не веря: — Из «Альфы» или «Браво»?       Снайпер растянул ещё полоску скотча и собрался уже обмотать ей штанину у бедра, но заинтересованно ответил из-под шляпы:       – Из изначальной «Альфы», — особо уточнил он. — Отрядный снайпер и первый пилот.       Да ладно! Быть того не может!       – И командовал вами… Вескер? — изумленно уточнил я.       Эдвард заинтересовался ещё больше и сощурился.       – Правильно…       Я изумленно уставился на него.       – Но ведь операция в Арклейских горах… Почти разбиты две группы… — начал я сумбурно, пока он заматывал штанину поверх скотчем. — Ты ж как пилот считался погибшим!       Однако, вместо ожидаемых встречных вопросов или возмущения, Эдвард неожиданно закатил глаза, оторвал скотч и, залепив свободный край поверх серебристой поверхности, ответил:       – Вы что мне теперь все будете поминать тот проёбанный рейс?       – Вот щас не понял, — от нестыковок я даже перешел на жаргон. — Поясни.       Эдвард всплеснул руками и покачал головой.       К разговору неожиданно подключился тот самый Джек, скалясь как акула:       – Да он нажрался перед вылетом, потому и выжил…       – Не нажрался, а отравился, — с кривой рожей поправил Эдвард, растягивая новую полоску скотча с таким видом, словно хотел прилепить её Джеку на рот.       Но сослуживец тут же осклабился и заткнулся, вернувшись к пополнению карманов жилетки боеприпасами.       – Но с хера ли? — спросил я, опуская руки.       Внимание пилота вновь вернулось ко мне. Как и его фривольная вальяжность уличной гопоты.       – Ночное дежурство после вечерней смены, лютый голод, — пояснял он. — Мне хотелось жрать, и я таскал сушняк в участке. Мармеладные палочки у Валентайн из ящичка, пакетик сушеных анчоусов, сухарики, забытые шефом, своя заначка безалкогольного пива…       Я выразительно вздернул бровь, чувствуя, что это ещё не все.       – Ну, не считая пары шариков мороженого, которым нас угостил новенький полчаса назад и газировки. Перед вылетом я почувствовал себя дерьмово, и Вескер нашел меня блюющим в участковый фаянс. Естественно, он побоялся, что с таким пилотом он никуда не долетит, а сдохнет по дороге, и пошел срочно искать замену.       – И нашел? — бессмысленно спросил я. Хотя куда бы он в сраку от канона делся.       – Вызвал пилота из скорой, — отмахнулся Эдди.       Вот оно как… А сейчас к Эдварду, значит, никаких претензий от Корпорации, потому что он в истории с особняком не участвовал и предъявить ему за знания о секретных разработках Амбреллы нечего. Хорошо утёк с канона, ничего не скажешь… Хотя, кажется, по канону он все-таки был в группе «Браво», но мало ли как сошлась сортировка у Альберта. Кадр он на вид хороший. Бодрый.       Да и на вид очень даже «неплох». Я очередной раз поймал себя на том, что подлип взглядом на его загорелые плечи и спину, и на то, как от работы гулял рельеф мышц.       – А ты кто? — вкрадчиво спросил Эдди, мотая второй пласт скотча кольцом по штанине, чтобы та не парусила и не оттягивала карман.       Я встрепенулся.       – А тебя что интересует? — по привычке спросил я.       – Ты хоть представься для начала, — сказал Эдвард, деловито справляясь со скотчем.       И правда, как-то неловко вышло.       – Таллис, — отозвался я, фокусируясь на шляпе.       – А полное? — зыркнув снизу, передразнил меня Эдвард.       – Таллис Кер’Сорин, — симметрично представился я.       Однако на фоне шляпы маячила часть драной штанины, куда мой взгляд невольно западал. Но даже если б не часть бедра и светящееся колено, я всё равно внезапно вспомнил, за что мне нравился фасон армейских тактических штанов.       – И когда ты, Таллис, научился обращаться с оружием? — сузил спектр вопросов Эдвард.       Чё-то я загоняюсь… Не к добру.       Не должно меня так штырить, даже с учётом моральной усталости.       Что же до вопроса, то задано было хитро. Я оценил. С учетом, что в Америке вообще нет проблем с приобретением и использованием оружия. Особенно в Раккун-Сити, куда отъехал от города, уперся в лес, попал в охотничьи угодья разной степени населенности. Однако, охотничья практика не гарантирует хорошую работу с высокоточным оружием.       – Когда в учебке на снайпера готовился, — ответил я обтекаемо, пока не уточняя, что это было в одной из прошлых жизней.       – Коллега, значит, — Эдвард прилепил третью полосу скотча кольцом и тряхнул ногой, проверяя, насколько эластично сидит этот временный патч. — Теоретический.       – Почему теоретический. Практический, — поправил я.       – Практический бы камеры снимал чем-то попроще, чем полуоболочкой, — заметил он, глянув на винтовку, после чего иронично прищурился, и похлопал себя по карману на другой ноге, где по звуку что-то металлически погромыхало. — Оболочкой, к примеру. Или аш-пи на крайний случай.       Ой, да ты серьезно?! Ты издеваешься?       Мне потребовалось усилие, чтоб удержать лицо, при том, что я очевидно нихрена не понял.       – А сам то? — сделал я пробный выпад с умным видом.       – Камеры — не зубастая туша с миниганом, рвать на клочья не надо, — оскалился он, торжествуя победу над моим незнанием и спалив меня на мелком вранье.       – И как? Сильно тебе это помогло? — в отместку спросил я и услышал со спины чей-то булькнувший смешок.       Эдвард мгновенно набычился, упер руки на пояс и резко напомнил, что я ощутимо ниже:       – Знаешь, что…       – Скажи спасибо, что мы у него хотя бы ракетницу спёрли! — не дал я ему договорить. — Иначе тебя бы по крыше скребком собирали.       Дьюи опустил плечи и озадаченно переспросил:       – У него была ещё и ракетница?...       – И боезапас к минигану был в два раза больше, — въедливо добавил я. — Забрали один ящик. Всё не брали. Подумали, что замену на вертушке сбросить могут.       Снайпер задумчиво сдулся и прочесал затылок, отчего шляпа съехала на лоб.       – Да, в этом есть некий смысл…       Похоже, он очень красочно представил свою встречу с ракетой и ему от этого аж в немертвом состоянии поплохело.       Тогда как я, глядя на его расслабленно-потерянное лицо задумался, а сколько ему лет…       – А ты что Немезису успел сделать, что он тебя аж дважды очередью располосовал? — спросил я из любопытства и всё ещё искренне не понимая, чем парочка снайперов его могла так сильно достать.       Эдвард очнулся из своих фантазий, нервно хохотнул, пальцем толкнул шляпу к затылку и ответил:       – Граната, — после чего добавил чуть тише: — Светошумовая… — и снова продолжил гордо: — И несколько точных попаданий в голову. Возможно… где-то там был и глаз, а отрастив его снова, он жутко разозлился.       – Главное, чтоб ты ему чип контроля не сломал, — буркнул я.       Эдвард ответил неуверенно:       – А что тогда?       – Жопа.       – А подробнее? — он насторожился.       Я вздохнул, опять прогоняя из головы его рельефную мышцу.       Что за хрень со мной творится?... Я ж не подросток в пубертате, чтобы гормоны мозги убивали.       – Им управляли с мобильной базы за городом, — ответил я. — Майор Кэйн отвечает за проект. Если чип повредить, то мы получим неуправляемую бешеную тварь, которая бессистемно начнет носиться по городу. Или вырвется за его пределы.       – Супер… — мрачно и безрадостно прокомментировал Эдвард.       – А я помню, как он башкой тряс, — вдруг раздался слегка испуганный голос Нормана позади. — И выдёргивал из неё что-то.       – Было такое, — подтвердил мрачный темнокожий Моррисон.       – Adios! — отмахнулся Рикардо. — Я против за ним гоняться. Пусть это теперь проблема Корпорации и майора.       – А что, если эта тварь начнет кидаться на выживших граждан? — заявил Уилсон, присоединившийся к общей компании под крышей вместе с Хендерсоном и остальными. — Тоже откажешься её завалить?       – Резонно, — добавил свое слово Райан.       – Кэп, речи про граждан не было, — виновато поднял руки Рикардо.       – Может он кинется на мобильную базу напрямую карать майора? — предположил Норман, обнимая своё оружие и сохраняя бдительность, поглядывая на парковку.       – Где ещё больше выживших? — мрачно нахмурился Моррисон. — Тем более нельзя его туда выпускать.       – С чего вы вообще взяли, что он будет кидаться на живых? — развел руками Рик и покрутился на месте, глянув на командиров групп.       – Вероятно с того, что он похож на тех тварей, которых мы встретили на улице, — ответил Купер, который водил меня по зданию и показывал тела.       – Это явно бывший человек.       – И что? Зомби тоже были людьми, а кидаются как бешеные звери.       – Но разве он подыхал, чтоб быть зомби?       – А ты будешь дожидаться, пока он кинется на людей, чтобы понять?       Мужики спорили и выговаривались так экспрессивно, что в какой-то момент что я, что Сэнхас и остальные просто замерли и стали дожидаться, пока они сперва уладят вопросы своей морали, а потом обратятся за уточнениями. Ниран тоже не мешал своим созданиям, давая им право полноценного участия в этой дискуссии, за которой уже начали мешаться голоса. При том, что командиры групп тоже хранили молчание, выявляя общее настроение по народу.       – …Тебе-то уже что? Ты встал заново, здоров как на армейских харчах!       – Если я не могу больше сдохнуть, то это не повод делать из меня Супермена. В любом случае, есть ещё ваши жизни! Которые я подставлять не хочу!       – А жизни детей?...       – Да ты их найди сперва!       – У нас в колонне их целый автобус…       – Блять…       Хотел бы я вставить сюда еще пару слов про то, где мы их собирали, но шустрая беседа ускользнула так быстро, что я не успел вставить свое дополнение.       Как вдруг совсем рядом со мной раздался вкрадчивый голос Эдварда:       – Я не закончил свои интересные вопросы.       Быстро обернувшись от неожиданности, я первым делом уткнулся носом в оголенный торс из-за разницы в росте, а потом уже осознал, что снайпер подкрался довольно близко, едва не касаясь плечом. Я хотел шарахнуться в первый миг и даже слегка отпрянул, но выглядело это, наверное, тупо.       – Что ещё ты хочешь спросить?       Херли я прыгаю с места? Я разве не этого хотел?...       – Что там было про Вескера? — покрутил пальцем в воздухе Дьюи и делая вид, что следит за дискуссией в основной толпе. — Я забыл, откуда тебе он известен.       Забыл. Как же. Никогда не знал, а потом взял и забыл.       – А это уже особый секрет, — уклонился я с плоской улыбочкой, стараясь не пялиться и, внезапно, не краснеть.       Что за гребанная хрень?! Да что со мной твориться-то?       – Мм… Профессиональная тайна? — поддержал Эдвард, словно чуя, что я дал слабину.       Хотя, почему «словно»? Это живой человек мог бы делать предположения и о чем-то догадываться. А нежить, которую поднимает Ниран, не просто читает собеседников, но при доле стараний даже знает, на что давить, чтоб добиться успеха.       Кажется, я влип…       – Вроде того, — я попытался удержаться независимо.       – И неужели ничем не расколоть твоих секретов? — продолжил он нашептывать среди общего гомона.       Он что, нарывается?       – А у тебя есть, что за них предложить? — спросил я на автомате одну из любимых фраз моего Учителя.       Эдвард демонстративно обвел меня оценивающим новым, слегка диковатым взглядом, и иронично задержался на моих руках, которые я злобно сунул в боковые карманы штанов.       – Можем поторговаться, — заключил он с плутоватой ухмылкой.       И вот сколько в нём осталось от того изначального человека?       А потом я сообразил, как всё это звучит. Пиздец…       Помогите!       – Отойдем. Потолкуем в сторонке, — предложил он вкрадчиво.       Ещё и потянулся нагло, разминая плечи.       Вот погань! Красивые руки и плечи, на которые я б вздрочнул ещё и как художник.       Это уже отчетливое предложение. Знает же, что я не сбегу как юная девка, и состояние у меня не то, чтоб врать себе или ему в морду зарядить.       Вот нахера мне это? Зачем я на это ведусь? Поздно гордо сваливать. Но и выкручиваться как-то нужно. Наверное.       А нужно ли?       – Только не за кулисами, — ответил я.       – В тихой гримерке, — предложил он, покачиваясь с пятки на носок. — Обсудим. С комфортом.       Тут уже я целенаправленно повернулся к нему и испытующе уставился в хитрые глаза. Нет, вот он сейчас серьезно? Я всё правильно понял и не попутал приглашение на злостный допрос? С другой стороны, как создание Нирана он мне вреда не причинит. Я в «неприкосновенном списке» так сказать.       Видимо, моё сомнение на лице было слишком читаемым, потому что Эдвард сухо усмехнулся:       – Попользовать одну винтовку — это как совместно трахнуть одну бабу, — прокомментировал он. — После этого можно давать друг другу что угодно, потому как стесняться уже нечего.       Всё, каюсь, я по уши влип в эту игру, и она до безобразия начинала мне нравиться!       – И ты всем готов дать, кто твою винтовку трогал? — с тоненькой улыбкой спросил я, сделав короткий шаг ближе, и уже чрезмерно пересекая его личное пространство.       – Так ты первый, — хитро ответили мне.       – Кому ты дать готов? — усмехнулся я.       – Кто её тронул, — почти ласково поправил он.       Да ты Эдди, или конченный на голову, или жертва посттравматического синдрома. Посмертного! Но обаятельная же стервь…       Я поймал себя за широкой ухмылкой и на нежелании останавливаться. С другой стороны, а херли останавливаться, если эта очаровательная паскуда так себя предлагает. Для окончательной убежденности в здравомыслии своих действий и очистки совести я спешно поискал взглядом Сэнхаса с Нираном. Я понимал, что мозги мне отшибало знатно, но про дорогих супругов я забывать не собирался. Их мнение и их слово, и я могу даже всё прекратить.       Но Ниран просто стоял, прислонившись спиной к широкой квадратной колонне и, сложив руки на груди, удивленно смотрел за всем этим блядством. Против он не был, но редкое искреннее изумление тронуло его древнюю душу. Притом, что Ниран, по прыгающему с меня на Эдварда взгляду, похоже даже не знал, чья выходка вызвала у него больше вопросов. Моя или его подопечного.       А вот Сэнхас был красноречивее. Даже не сдерживая широкую скользкую улыбочку, дорогой Учитель провожал меня, помахав вслед пальцами. Обижаться на это мне было лень, зато решил к своей сытости ему на зависть воспользоваться моментом.       – Ну пойдем, — иронично сказал я снайперу, чуть склоняя голову под полы его шляпы. — Поговорим о секретах.       Эдвард многообещающе и победно улыбался, а потом мимолетом глянул мне за спину, куда вели двери театральных коридоров для персонала.       – Пойдем, — протянул он, наступая в мою сторону, а потом в последний миг шагнул вбок и целенаправленно слегка задел плечом. — Поговорим.       Чё я делаю..?!       Поддаться соблазну и правда очень хотелось. Сбросить заряд адреналина и прочих гормонов, которых я не запомнил пока по названиям. Кровь стучала в голове, а теперь, к моей проблеме, ещё и внизу живота. Так что общественные разговоры и чьи-то взгляды я уже пропускал мимо, отрезав их как пока несущественную часть антуража.       За дверь в служебные помещения я выскользнул уже на деревянных ногах, подстегиваемый колкой мыслью, что если тупить, то я передумаю. Но если я только что шел, жадно глазея на обводы крепкой спины, то в какой-то момент диспозиция быстро сменилась, а меня цепкой рукой поймали за ремень и втянули за собой в одну из ближайших гримерок.       Я хотел что-то ляпнуть возмущенное и мелочно капризное, как вдруг дверь за мной захлопнули коротким рывком ладони, а потом припечатали к ней, сбив дыхание.       – Таллис… — задумчиво шепнул он, притираясь вплотную, а меня словно обожгло от одного касания. Хорошо, что головой об дверь не ударился: Эдвард подставил руку. — Тоже из другого мира…?       Голос прозвучал недобро-коварно, словно моё согласие должно было стать десертом. Моё сердце невольно зашлось гулкой тревогой от тона и на мгновения у меня даже забылись похотливые мысли. Доверял ли я ему? Нет! Вернее да, потому что я доверял Нирану и его созданиям! Но что ждать от вот этого я не знал!       – Если да, то что? — сдавленно спросил я, чувствуя напряжение в паху и понимая, что всё это мне как-то резко начинает не нравиться.       – И как это у вас делается? — нагло ухмыльнулся он, обтираясь натянутыми штанами о мои. — Как обычно или нужно особое приглашение?       Не знаю, что конкретно выбесило меня в этой фразе. Манера, тон, её наполнение или обстановка? Но когда он впился смачным поцелуем в мои губы, весь остаток тревоги с её последним флёром сдуло с меня прочь. Я стал просто зол.       От собственной растерянности. От собственной тупости. От слишком большого числа лишних мыслей, из-за которых я надумывал всякое. Я разозлился в конце концов даже на него. За то, что это я первый засмотрелся на его гребанный зад, а к двери прижимают отчего-то меня!       За наглость я прикусил впившиеся в меня губы, но Эдвард на это только сладко замычал, а меня от этого звука пробрало по позвоночнику. Захотелось услышать ещё. Снова. А пока я с сомнением уперся ладонями ему в плечи, где-то снизу звякнула моя пряжка ремня. Правда, стоило ему вжать меня в дверь сильнее и перехватить ладонью под ширинкой, как я решительно зашипел и с силой отпихнул его от себя.       Моя идея, значит моя инициатива! Напросился…       Оттолкнувшись от двери, я резко толкнул его вглубь комнаты и мелочно порадовался, что он не стал сопротивляться во все свои новообретенные способности. Я сильный, но даже по сравнению с Эдвардом лёгкий. О свойствах нежити я просто молчу.       В шаге я крутанул его за плечо, и боевой захват получился сам собой. Я зажал его меж каким-то диваном посреди комнаты и собой, крепко удерживая локтем под шею и прижимаясь со спины. Но возгордиться своей ловкости не вышло, Дьюи тихо полупридушенно засмеялся и выразительно потерся задницей о мои штаны. Мой локоть его вообще не смущал. Ему даже дышать не обязательно!       Хотя я поймал себя на мысли, что не прочь его слегка придушить. В жаркой борьбе, когда два тела трутся друг о друга, и чужой голос с тихим судорожным дыханием щекочет по горячей коже.       – Да тебе никак тоже нравится, — осознал я вдруг и собственный голос вышел каким-то сиплым.       Эдвард обиженным не выглядел, и притерся только сильнее, в довесок обхватив свободными руками меня за ягодицы.       – Тебе тоже, — ответил почти без стеснения так, словно я тщетно обнял локтем фонарный столб.       Естественно, когда ко мне прижималось горячее возбужденное тело, у меня у самого встало до бешенства в глазах. Даже не знаю, что мне хотелось сделать с ним после таких слов: врезать или грубо выдрать.       Но драться с нежитью — это зря стесать кулаки. Ему эффекта никакого, а сам выдохнусь раньше, чем успокоюсь. Поэтому, второй вариант эффективнее.       Ладони Эдди крепко, словно на пробу, стиснули мою задницу, а потом одна ладонь настойчиво втиснулась между нами и начала шарить у меня вдоль ширинки. И пока я взвешивал свои желания и гасил бессмысленные позывы к рукоприкладству, снайпер расстегнул мою короткую молнию и нырнул всей ладонью в штаны.       В голове вспыхнул сумбур, и моя хватка тут же ослабла. Я застыл, жадно насыщаясь свежими ощущениями, которые накрыли меня, как лавина. Отдельно пьянила новизна и поверхностное знакомство с партнером. Разум ещё брыкался, зверея от посягательства и фривольности чужака, а организм нахально поглощал свой кайф, даже вопреки капризному водителю «за рулем». И это безумство между желанием укусить за плечо и отстраниться, чтоб подставиться под руку удобнее туманило разум слаще эйфории простого боя.       – Мне продолжать? — нагло шепнул Эдвард, сжимая член до искр в моих блаженных глазах.       Я тихо прорычал, жалея, что не могу прикусить ему болтливый язык. Опустил руки, стиснул крепко уже за тело, проминая сильные мышцы груди под ладонями, словно желал размазать его всего по себе. Он был горячий сейчас, вкусный, особенно-свежий. С загаром, прямо как под румяной коркой.       Вскоре мои руки сами потянулись содрать с него штаны. Я нашарил его ремень, резкими рывками справился с пряжкой и пихнул в плечо, удобнее перегибая через спинку дивана. Без ремней наши расстегнутые штаны легко спали вниз, громыхнув на бедрах тяжелым весом в карманах. Осталось нижнее белье, но и его мы дергано помогли спустить друг другу.       Мой живот словно пробрало электричеством, когда ладонь снайпера снова уверенной хваткой вцепилась в меня, будто собираясь додрочить меня в бедра. Сдавленно застонав, я рефлекторно подставился поудобнее, шаря ладонями по крепкой спине и прихватывая за бока, задавая темп.       Но этого быстро оказалось мало. Я рывком потянулся скинуть свою футболку. Едва не запутался в рукавах, тихо рыкнул от злобы, но всё же справился, швырнул комок ткани в сторону, а потом жадно притерся всем телом. Зубы предательски тянулись к чужим ушам, но я удержался от соблазна и куснул только за шею. А в паху ноюще обожгло горячим чужим теплом, и я крепка прильнул, пробуя первые скользящие движения.       Моя жертва или инициатор похотливого настроения только сладко взныл и удобнее подставился, давая мне проникнуть глубже.       Говорят, первый опыт — самый тяжелый. К нему нужен особый подход, настроение, последовательность, диаметр, смазка… Да, я всё это знаю, не первый раз. Но ещё одно неоспоримое преимущество нежити было в том, что у них все лучше с самоконтролем. И хуже с болевыми ощущениями. Отчасти их просто нет, оттого нежить сложнее сломать.       Со снайпером как раз был тот случай.       Грубыми толчками я втрахивал его в этот коричневый диван, обмазываясь каждым вздохом. Его упругий член скользил у меня в ладони, и Эдвард сам держал меня поверх руки, подсказывая силу и ритм. С оттяжкой, вжимаясь в меня, со вздохами, от которых у меня как разрядами пронимало по телу, а мышцы живота каменели и сокращались в такт. Даже живая нежить не потеет. Но иногда мне казалось, что в слабом свете лампы его спина поблескивала на позвоночнике и в фигурном треугольнике плеч, вызывая у меня уже эстетический оргазм.       Судорожное и ёмкое облегчение окатило нас обоих мелкой дрожью, а я безжалостно вцепился пальцами в его грудь. Эдвард прогнулся, опираясь локтем на мягкую спинку и безвозвратно окатил несчастный диван. Однако, ноющее возбуждение не прошло, словно этот быстрый разогрев только сильнее разогнал горячую кровь.       И пока я силился сохранить равновесие на ослабших ногах, снайпер выскользнул из-под меня, и в несколько емких жестов расшнуровал тяжелые ботинки и стряхнул их, не глядя, куда они отлетели. А когда я прислонился поясницей к дивану, он окончательно скинул свои штаны, стал свободен в движениях и, поймав меня за шею до боли приник в поцелуе.       Сейчас я уже не сопротивлялся. Приятная нега расползалась по телу, но словно зуд в позвоночнике к животу подкатывало новое возбуждение. Но вот меня ещё голодно вжимали в диван, как вдруг потом лихо подцепили под задницу и оторвали от пола.       Я вцепился ему в плечи и хотел было что-то сказать про натужно треснувшую ткань штанов, но быстро понял, что брать стоя меня не собирались, а подняли для того, чтоб через пару шагов повалить на диван. И не успел я устроиться удобнее на пружинистых подушках, как Эдвард по-хозяйски начал сдирать с меня обувь, а за ней и сами штаны.       – Полегче! — прошипел я, когда он очередной раз не глядя дернул за ткань, жадно пожирая меня взглядом. — Я не такой крепкий как ты!       Эдвард оскалился, обводя по мне таким скользким и безумным от многообещающих фантазий взглядом, что я на мгновение засомневался, каких желаний в нём сейчас больше. Но, склонившись надо мной, его глаза стали не такими голодными как секунду назад, и он ответил:       – Я помню, — глубокий, немного рокочущий голос пронимал, как щекотка по бедрам.       Но я все же забеспокоился.       – Ты хоть раз был с мужчиной? — спросил я, сглотнув от волнения, когда мне рукой отклонили колено.       – Нет, — самодовольно издевательски прозвучал ответ, а я нервно повел плечами, буравя взглядом его глаза. — Но ты на что?       Сомнительное успокоение, но тревогу мне заглушили очередным поцелуем, а когда его влажный горячий член толкнулся в мой я снова «поплыл», инстинктивно поддавшись вперед. И пока вновь пробудившийся мозг искал компромисс с сошедшим с ума от сытости телом, я поймал нас обоих в ладонь, медленно оттягиваясь по пульсирующей влажной плоти и водя большим пальцем по нежной кожице.       Мне нравился его стон и сдавленное дыхание. Нравилось, как движется бугорок кадыка, когда он запрокидывал голову назад, издавая очередной звук. Пару раз я ловил себя на безобразном желании его вылизать. Не только в шею. В плечи. Ключицу. В сочную ямку под шеей, которая, казалось, поблескивала от мелкой влаги.       А потом мне закинули одну ногу на спинку дивана, а вторую подняли себе на локоть.       И когда он медленно с кайфом вошел в меня, то так блаженно закатил глаза и простонал, что я едва вновь не кончил от этого чистейшего и искреннего чужого наслаждения.       Второй раз мы были вдумчивее и неспешнее. Драть до рези в паху уже не хотелось, зато появилось желание медленно массировать нутро, вызывая друг у друга непотребные звуки разного тона. Я гладил его по груди, ласкал по животу и неторопливо помогал себе рукой, пока глазами безобразно фетишировал на его плечи и руки. Обычные, крепкие руки, но почему-то особо привлекательные. Понятия не имею почему. Торкнуло.       Эдвард очередной раз протяжно замычал и ускорил темп. Я содрогался в изнывающе приятных спазмах от каждого движения и особенно, когда его рука накрыла мою, массируя пальцем головку. Мои фантазии жгуче подмывали схватить оба члена, скользко притереться, а потом так же вместе войти в кого-то третьего. Но я пока отбросил эту мысль на потом. Хотя… она была так хороша…       На резонансе нас всё же прорвало. Оргазм вспыхнул так ярко, что обоим словно прочесало против шерсти всю энергетику. А по расплывшейся в идиотском довольстве роже снайпера, то мог быть сильнейший оргазм в его жизни.       Меня всё ещё колотило в сладкой неге, а мышцы живота ещё изредка сокращались, дожимая последние крохи удовольствия, когда Эдвард слегка расслабил плечи, повис локтем на спинке дивана и изрек пересохшим ртом:       – Точно живой… — ляпнул он похоже первое, что пришло в бошку.       Я осекся, скривившись, покосился на него и на локтях подтянул себя выше, выскальзывая заодно из его хватки. Ещё один кандидат на пост «сэр неуместность». Слов у меня не нашлось. Только выразительный взгляд в непонятках и тяжелое дыхание, которое мне, в отличие от него, ещё требовалось восстановить.       – Хер стоит, оргазм проходит, остальное похер. Живой, — развёрнуто и сыто пояснил Эдвард на мою хмурую рожу.       Не удержавшись от соблазна, я вскинул руку и всё-таки хлопнул его по полам шляпы, на что снайпер только заливисто расхохотался и поправил головной убор, пересаживая его обратно со лба на затылок.       – Экспериментатор херов, — буркнул я, в попытках спустить ногу со спинки дивана. — Так тебя это интересовало?       Я чуть было смертельно на него не обиделся!       – Не, это я потом осознал, — отмахнулся Эдвард и, отклонившись от моей ноги, пролетевшей у него мимо носа, радикально рухнул локтями на диван, зажимая меня под собой.       Не встать и толком не пошевелиться. Только ногами махать разве что. Без толку.       Всё, чтобы я не сбежал.       Хотя, после такого сытого траха, мне просто впадлу.       – Ну, тогда развей мои сомнения и скажи, тебе вообще нормально?! — вздернув брови, спросил я, смиряясь с позицией.       С внятностью выражения мыслей у меня сейчас было не очень, но Эдвард вопрос в контексте понял.       – Нормально ли мне трахаться с первым встречным? — издевательски переспросил он и вновь осклабился. — Нет!       – Тогда какого хрена тебя понесло? — выражать возмущение было лениво, и я лишь слабо дернул головой.       Тело чувствовало себя хоть и липко, но так безобразно-довольно, словно я был скрипучей машиной, которую, наконец, смазали. Обычно вся эта скользкость должна меня бесить, но сейчас я наркоманил, вдыхая даже чужие запахи. Уже не резкие, человеческие, но по-прежнему достаточно густые и отчего-то приятные.       Странно это… Обычно я так себя не веду.       Снайпер тоже не спешил с ответом, задумавшись о чем-то своем. А я очередной раз убедился, что шляпа — это удобно. Когда чуть наклонил голову, прячась в тени от потолочной лампы.       – Понятия не имею, — признался Эдвард, когда живенькое веселье слегка прошло.       – Или у тебя после смерти последние тормоза послетали? — уточнил я въедливо.       – Может и так… а может гормоны заиграли, — заметил пилот и повошкался, устраиваясь поверх меня поудобнее. — Вкусным показался.       Блеск. И это говорит тот, у кого любые гормоны теперь подконтрольны осознанному желанию.       – Кстати, зови меня Эдди, — просиял он, лучезарно улыбаясь мне в лицо.       – Самое время познакомиться! — издевательски пошутил я.       – Мне так больше нравится, — пояснил он.       – Тогда почему представился как Эдд?       Ответ меня добил:       – А чтоб сразу бесил.       И пока я медленно моргал, догоняя смысл сказанного, он пожал плечами и усмехнулся:       – Эдди я только для своих!       – Тогда и ты можешь звать меня Лис, — симметрично улыбнулся я. — Это тоже только для своих.       – Рад знакомству! — жизнеутверждающе поддержал он.       – Взаимно!       После чего веселый гогот пробрал обоих. Окончательно обмякнув, я с облегчением хлопнул себя ладонью по лицу, а Эдди, вздрагивая от нервного хохота, уткнулся мне лбом в плечо и потерял шляпу, скатившуюся куда-то вниз.       С ним оказалось легко.       Не только в сексе, но и в общении, и в минутках смеха. Настолько легко, что я чувствовал, как предательски сбоит мое недоверие к людям и стабильная социофобия на новые знакомства. Я ощущал себя с ним… привычно. Так, будто мы давно были знакомы. А короткая притирка характерами была лишь мимолетной настройкой после некой разлуки.       Это было неправильно. Странно. Возможно, так работала побочка воплощенной реальности и мое восприятие Эдди складывалось с ожиданиями, которые я на него возлагал после фильма.       Отсмеявшись, снайпер оперся удобнее щекой на кулак и выжидающе посмотрел на меня. Без надушенной романтики или ещё более ванильной влюбленности. Просто, терпеливо, с некоторым любопытством и даже как-то привычно заглядывая мне в глаза. Без его шляпы мне захотелось прогрести пальцами по его коротким русым волосам, но я пока сдержался. Сейчас это было бы слишком слащаво.       – Итак… Как насчет возвращения к нашей игре в вопрос-ответ? — предложил он, вообще не собираясь менять своей выигрышной позиции.       – А я все ждал, когда ты о ней вспомнишь… — подхватил я, демонстративно поерзав для удобства и закинул себе ногу на ногу, опираясь одной ступней на пол, а другое колено положив на его бедро.       – Что ж, — Эдди широко улыбнулся и начал издевательски: — У вас нет права хранить молчание. Но всё, что вы скажете не может быть и не будет использовано против вас в Суде… по причине отсутствия оного.       – Принято, сэр! — хохотнул я полностью вывернутой наизнанку формулировке. — Имею ли я право на стоп-слово? Чур мое: «Немезис»!       Эдди стоически сглотнул смешок и продолжил:       – Нет, не имеете.       – Черт…       – Уходишь от темы, — напомнил Эдди.       – Ладно. Что вас интересует, офицер? — все ещё не выходя из роли, вздернул я одну бровь.       – Ваша осведомленность об операции в Арклейских горах, — терпеливо ответил Эдди с улыбкой в рамках «игры», но уже чуть серьёзнее. — Откуда она у жителей другого мира?       – Мы наблюдали за вами, — глазом не моргнув, ответил я. — Насколько могли, следили за некоторыми проектами Корпорации. В том числе и за операцией в особняке. Ваши группы попали в фокус. Точных подробностей случившегося не знаю и мои рассказы могут отличаться от отчетов Валентайн, но… итог нам известен.       Я не видел смысла это скрывать, хотя в подробности воплощенной реальности пока решил не углубляться.       Эдди задумчиво кивнул, принимая порцию информации.       – Почему такой интерес к Корпорации? — спросил он следом.       – Потому что её деятельность нас заинтересовала, даже как жителей другого мира, — я попытался пожать плечами. — Фармакология и технические заводы — это официальное прикрытие, тогда как больше всего продукции под символом «зонтика» идет на военные цели и в генетику.       – Вас интересует их продукция? — поморщился снайпер, понимая, сколько убийственной химии может штамповать частная монопольная Корпорация.       – Нет… Не совсем. — поправил я, и Эдди это, конечно, заметил. — Нас заинтересовали не вирусы, которые они производят, а то, что под их воздействием получается. Не зомби. Но те немногие мутаны вроде лизунов, Немезиса и подобных.       – В военных целях? — логичный вопрос.       – Нет. Из любопытства, — честно отозвался я, а Эдди замер, очень внимательно следя за моими эмоциями. Никакой детектор лжи не сказал бы сейчас точнее его новых чувств. — Это наш личный интерес.       А я не лгал. Нам насрать на вирусы, производимые «Амбреллой» для военной среды. Лаборатории наших империй куда совершеннее и их продукты страшнее, чем Т-вирус Корпорации. Но вот несколько особых мутантов — это другое. Но наше любопытство базировалось на личном интересе. Буквально на нашем персональном интересе к конкретным существам.       Эдди ощущал мою правду. И его она сильно успокоила.       Его взгляд на меня значительно потеплел, когда часть моих ответов удовлетворили его понятия справедливости и здравого смысла. Возможно, сочлись в чем-то с его нравом, и он согласился, что будь у него возможность наблюдать за кем-то «по фану», он бы тоже «скатал на выходных» ради чего-то интересного.       А я пока ждал его договоров со своей совестью, мелочно любовался его цветом глаз. Интересным и экзотичным после подъема цветом с серебристо-голубым отливом и мелкими, едва заметными вкраплениями рыжевато-золотых прожилок, под которыми словно бликовали мелкие огоньки. Красиво. Необычно. Теперь его с такими глазами точно с живым не попутать.       Впрочем, с другой живой нежитью тоже. Как-то физиологически сложилось, что после подъема у них всегда только холодный оттенок глаз. И никогда не бывает золотых искр.       У обычных людей, правда, тоже таких глаз не бывает, так что Эдди получился полностью уникальным!       Прям гордость за себя берет.       …Однако, расплывшись широкой улыбкой, я замер, ибо меня подозрительно осенило.       Я вытащил руку, а потом резко поймал Эдди за подбородок и чуть повернул к свету. Он сперва изумленно замер, но быстро поддался, заметив мой настороженный взгляд.       – У тебя всегда были такие глаза? — тихо спросил я, прищурившись на странный золотистый отлив.       – Какие? — с нотками легкой тревоги спросил Эдди.       – С оранжевыми прожилками на радужке…       Снайпер с сомнением нахмурился. Кажется, это означало «нет».       – Сам глянь, — я кивнул вглубь комнаты, где стояло несколько гримерных столиков с зеркалами и чередой выключенных ламп.       Эдди сполз с меня с грацией дикого кота и в пару быстрых шагов добрался до столика, нагнулся и, нашарив выключатель, зажег подсветку. Я мигом прищурился, прикрыл глаза ладонью и неохотно сел на диване. Только сейчас меня нагнала брезгливость. Кто вообще тут пылил своими штанами до меня?! Отвратительно… Точно не удержусь от профилактической магической чистки.       – Однако… Раньше этого не было, — изрек тем временем Эдди, раздвинув пальцами право веко. — Но у Нирана глаза светятся.       – Так голубым, а не рыжим, — ответил я, сидя подбирая с пола свои штаны. — У всех, кого он поднимает, глаза тоже должны светиться голубым.       – Значит… — он отпустил веко и просто уставился на себя, как заново в зеркало. — Осечка вышла.       И, пожав плечами, направился обратно ко мне.       – У Нирана не бывает осечек, — сказал я, вставая с дивана и легким жестом ладони прогоняя по себе магическое очищение. Всю пыль, грязь и липкость мигом смело, как не бывало. — Тебя точно никто не кусал?       Снайпер завистливо уставился на мое очищение и даже не ответил.       – Эдди…       – Нет, — мотнул он головой, роняя на лоб короткую челку, которую на автомате зачесал пальцами. — Никто не кусал. Сделай мне тоже.       Сказал он это без паузы, но смысл я понял и прошелся чисткой ещё по нему. Эдди блаженно и бесстыдно потянулся, неприкрыто глазея за мной, а когда я уже втиснулся в брюки и застегнул молнию, специально опять прошелся рядом одарив меня таким раздевающим взглядом по животу, что у меня опять защекотало под копчиком.       – Это понимать как «я б ещё встретился»? — спросил я с иронией и без прямого отказа.       – Это понимать как «ночь впереди длинная», — перефразировал Эдди, направившись за диван, где бросил свои штаны.       – Но у нас на неё большие планы, — отозвался я, когда он нагнулся и скрылся за спинкой.       – Тогда надеюсь… — Эдди вынырнул из-за дивана с цветными комками вещей, и с ухмылкой швырнул в меня моей же футболкой. — …горстка бойцов найдет в них своё применение.       Я многообещающе улыбнулся ему в ответ, после чего вделся в футболку и заключительным бонусом кинул заклинание восстановления на его драные штаны. За что Эдди стрельнул в меня убийственным взглядом и демонстративно неспешно начал отдирать уже ненужный скотч. В ответ я пожал плечами и мелочно оскалился. А ведь я говорил, что полон секретов.                     Сэнхас              Проводив взглядом Лис, свалившего со своим стрелком, на которого он безобразно фапнул ещё дома при просмотре откровенно низкопробной киношки-прародителя сей реальности, я лишь хмыкнул на оторопевшие взгляды поднятых бойцов и их тихое шушуканье, которое пролетело по холлу мелкой волной. Мне было забавно наблюдать за ними: привычные устои, мораль и манера воспринимать мир пока ещё боролись в них с новыми повадками. Как нежить, они слышали весь сомнительный разговор Таллиса и Эдварда дословно со всеми скабрезными интонациями, а потому суть происходящего поняли вполне правильно. Это их живые коллеги не обратили внимания на уход снайпера группы с одним из нас, а вот создания Нирана всё видели и всё поняли. И теперь вот глазеют растерянно то друг на друга, то на нас с Нираном. Вопрос «Чё это только что было?» вместе с банальными «Really?» так и звенел в воздухе. Видать, Эдд за таким ранее не был замечен…       Я фыркнул и отвернулся от входа в недра театра, куда усосалась эта парочка. Долго они там не провозятся, а Лис надо разгрузиться и привести в порядок вздроченные нервы и мозги. А то что-то он какой-то припадочный становится, да вёл себя странно в разговоре. Не, Эдд — мужик прикольный и харизматичный, но не настолько, чтобы у Таллиса мозг жидкой кашей в трусы стекал.       Однако, когда я уже собирался направиться к парням у лизунов, я случайно глянул на Дона. Парень смотрел не мигая, мрачно и с совершенно потерянной рожей. Словно его только что… даже не знаю… словно его… предали. Такая растерянность, непонимание, обида и поднимающаяся злость была в глазах, что прям ой.       Видать, я что-то сильно упустил в их с Лис взаимоотношениях.       Оставлять такое на самотек нельзя. Как нельзя позволять парню дальше себе что-то надумывать и придумывать всякую хрень. Как там Лис оправдываться будет и что надумал сам Дон — пока несущественно. Важно сбить первый накал эмоций, а то подростки они такие, умеют отравлять жизнь всем вокруг и себе заодно.       Не, если б я хотел поднасрать или если б мне Дон радикально не нравится, я б даже не почесался, но… подгаживать Таллису я б в любом случае не стал, а парень был симпатичен хотя б из-за своего характера и силы воли. Как они там дальше разбираться будут, чё там у них в той школе было и что успел себе надумать Дон — я потом узнаю.       – Дон. — позвал я, подойдя и положив руку ему на плечо. — На пару слов.       Парень мрачно нахохлился, зыркнул на меня исподлобья, но спорить не стал и молча пошел со мной чуть в сторону. Эрик понятливо остался возле Нирана.       – Рассказывай.       Дон мрачно на меня смотрел, закрываясь на глазах и начиная откровенно бычить. Но ответил хоть и ворчливо, но довольно вежливо: я ему ещё ничего плохого не сделал.       – Нечего тут рассказывать.       Ога-ога…       – Дон. — я вздохнул. — Давай мы сразу пропустим эту фазу разговора: я слишком долго живу и у меня слишком большой опыт, чтобы ты мне сейчас смог насовать ботвы за уши. Потому все эти «ничё не знаю» и «ничего нет, тебе показалось» мы сразу пройдем и перейдем к моменту, когда ты уже придешь к фазе принятия и скажешь мне, что у вас с Лис произошло в школе. Или чего не произошло, хотя хотелось бы.       Дон злобно хоть и немного растерянно моргнул, но всё равно остался стоять, скрещивая руки на груди.       – Я же сказал: нечего рассказывать. Ничего не было и ничего не собиралось быть.       – Правда? — я деланно удивился. — А чего ж тогда у тебя состояние, словно тебе в душу плюнули? М?       – Не твое дело, — буркнул парень. — Иди займись своей работой.       Ути-пути какая злюка… Но, если скажу такое вслух, — он меня укусит… хотя б словесно. Да и обижать Дона не хочется.       – А у меня нет здесь никакой работы, Дон. — ровно заметил я. — Всё, что я делаю, я делаю из личной блажи. И спасаю всех вокруг тоже из блажи. И вам всем помогаю просто потому, что мне этого хочется. Ну или потому, что вы мне понравились.       Я вздохнул, тронул Дона за плечо и удержал его пальцами, когда он зло дернулся, чтобы сбросить мою руку.       – Позволь мне тебе кое-что сказать, а потом ты будешь дальше мне доказывать про «ничего не было». Лады?       Дон насупился, но ответил:       – Ты и так скажешь, а я тебя всё равно не заткну.       Я хмыкнул.       – Ну да. Но я спросил из вежливости.       Дон на это мрачно буркнул какой-то матюк под нос, но настолько неразборчиво, что мои знания английского позорно спасовали.       – Мы сюда пришли по нескольким причинам. Ну, помимо того, чтобы по городу погулять и всякие проблемы с головой решать.       Хоть он и был злым и обиженным, но всё равно слушал: ему было интересно.       – Одна из этих причин — это тот стрелок.       – Просто стрелок? — мрачно спросил он, глядя исподлобья.       Я вздохнул: сейчас самый скользкий момент в разговоре. Не, я мог бы оставить Лис самостоятельно разруливать это дело, но, зная драгоценного Ученика, я больше уверен, что это станет мучением для всех вокруг… ну и просто совсем испортит ему настроение и мне потом всё равно придется как-то решать эти вопросы, когда Лис с Доном точно разосрутся, поняв друг друга неправильно.       – Дон, мы знали, что он будет здесь, в этом театре, но не знали ни его имени, ни какой он. Просто понравился. За сраные двадцать секунд, которые мы его видели. И этот стрелок своей рожей и поведением купил жизнь всем остальным. Весь Звездный отряд выжил из-за него одного… А вот ты или Эрик с Дани — это случайная встреча. Мы не знали о вашем существовании, пока не столкнулись вживую.       Дон мучительно и неохотно переваривал услышанное, словно по несколько раз заставляя себя осмыслить.       – То есть, хотите сказать, вы за ним сюда шли? — его брови удивленно поползли вверх, а плечи чуть заметно расслабились.       – Не только за ним. — поправил я. — У меня есть свой интерес, но он… — я поморщился. — Он гарантированно попытается меня прибить, когда узнает, чё мне от него надо… Но, несмотря на моё трудновыполнимое желание получить себе это злобное зло, я не собираюсь отказываться от случайно найденного… подарка от реальности.       – Но почему этот стрелок? — всё ещё не унимался парень. — Что в нём такого? Особенно в сравнении… например, с ним!       И он махнул рукой на Нирана.       – Понравился. — я пожал плечами. — Особенного? Характер, обаяние и возможность, Дон, пока ещё только возможность, что мы сможем найти в его лице в будущем кого-то дорогого: друга, напарника, партнера или ещё кого-то.       – Мы? — мгновенно зацепился за оговорку Дон.       – А Лис тебе не говорил, что мы супруги? — полюбопытствовал я. — Я, Лис, Ниран, Скрим…       – Мы… это не обсуждали, — отмазался Дон, отведя глаза и будто что-то мучительно припоминая.       – Теперь ты знаешь. — я развел руками. — И не надо считать, что все мы были такими особенными, сильными и классными в момент первого знакомства. Таллиса я нашел в его восемнадцать совершенно неприспособленным к жизни тепличным пацаном, у которого вся жизнь прошла в одной комнате. Ниран же… тоже был идеалистичным паладином лет двадцати, когда мёртвым его нам припёр Аль, радостно рассказывая, как он его вылечил… после нескольких часов клинической смерти от меча в боку. Это потом Ниран стал особенным… Даже не сразу, не в первые года и даже не в первую жизнь он превратился вот в такую роскошь.       – Я понял, — резковато обрубил беседу Дон и какое-то время молча смотрел в сторону бойцов, занятых своими делами. Но они его нисколько не интересовали и мысли парня гуляли где-то далеко отсюда. Наконец, он, похоже, договорился с собой и тихо спросил: — И что мне делать?       – Если ты что-то от Таллиса хочешь, то начни делать что-то сам или как-то яснее прояви свои пожелания. — я улыбнулся, хлопнул парня по плечу. — Мой дорогой Ученик, порой, бывает поразительно слепошарым в некоторых моментах…       Дон наморщил нос и ответил:       – …До тех пор, пока ему самому что-то не надо.       Я ухмыльнулся.       – Ты не поверишь, он даже мог что-то хотеть, но тут вопрос твоего возраста, предпочтений и прочего. Так что Лис мог благополучно оставить тебе право решать или как-то проявлять свой интерес, если он возникнет. Не девкой же сейчас бегает, а в вашем мире есть свои… заморочки на эту тему.       – …А он показывал, — тихо сказал Дон, опустив руки, а потом неловко сунув их за пояс.       – Лис показывал свой женский вид? — переспросил я.       – Да. Девчачий.       – Внезапно… Таллис очень редко это делает… и, раз ходит мужиком, то просто так показать себя в другом, более уязвимом и хрупком виде… — я покачал головой. — В общем, Дон, прими меры, если что-то хочешь. — подумав, коварно уточнил: — А ты хочешь?       На что Дон помялся, осторожно покосился на меня и попытался ухмыльнуться.       – А ты не против?       – Если б я был против, я б к тебе не подошел. — проворчал я. — И позволил бы обижаться дальше… ну и выдумывать всякого говна.       – Спасиб, — тихо ответил парень и неловко отвел глаза, что не помешало ему в целом почувствовать себя уверенней и немного расслабиться.       Вместо ответа я взъерошил ему и без того встрепанные волосы и оставил его думать в одиночестве. Пусть сам решит, а надо ли ему вообще с нами связываться с такими странными. Но… судя по его тяжелой задумчивости, чёт ему таки надо, раз так близко к сердцу принял блядство Лис со снайпером.       Ну а раз пошла такая пьянка, то… пора б и мне некоторые свои моменты уточнить… чтобы окончательно закрыть все непонимашки со впечатлительными и романтичными подростками, на которых мне, порой, очень сильно «везёт».       Подойдя к Эрику, молчаливо глазеющему по сторонам, но ни во что не вмешивающегося, я тихо спросил:       – Слышал?       Он глянул на задумчивого Дона и мелко кивнул.       – К тебе тот же вопрос.       Парень поднял на меня удивленный взгляд.       – Рассказывать? — в голосе проскользнула мелкая ирония.       – Ага. — я улыбнулся. — Раз у нас есть немного тихого и спокойного времени, полагаю, стоит его потратить с пользой…       Выяснять отношения я не собирался, потому как это самый верный способ их испортить, а я слишком долго и много живу, чтобы ловить кайф от безобразных и тупых метаний и морального садо-мазо, который на Земле отчего-то считают неотъемлемой частью любых отношений.       – Не бойся, что я пойму как-то неправильно или меня что-то обидит: я слишком долго живу и слишком многое у меня по жизням было, чтобы я обижался на честные слова. Даже если формулировки подкачают или я услышу не то, чего ожидаю.       Наверное, это было излишне: парень умный, сам всё уже понял, наблюдая за моим общением с другими. Но я решил перестраховаться, а то мало ли что я сам себе надумал. Вдруг моя наблюдательность и опыт меня подвели, и я увидел то, чего нет. Такое тоже бывает… Редко, правда, но бывает.       – Потом у нас может не оказаться столько свободного времени для разговора, да и просто могут дела пойти более… активно и не до разговоров будет.       – Я понимаю. — парень нахохлился, сунул руки в карманы.       – А ещё я тебе желание обещал. — неожиданно добавил я.       Парень улыбнулся.       – Я помню.       – Уже решил, что попросишь?       Эрик улыбнулся шире и как-то веселее.       – Да.       Я взмахнул приглашающе рукой.       – Я весь внимание.       Словами он ничего не сказал: ему сложно озвучить то, что звенит в голове. Он подшагнул ближе, почти вплотную, медленно поднял руку и аккуратно положил её мне на грудь. Легко, осторожно, готовый в любой момент отдернуть, если я выскажу какое-либо негодование. Заглядывая мне в глаза. Я лишь улыбнулся, и парень качнулся вперед, устало уткнувшись мне в плечо головой.       Куда уж проще и нагляднее…       А ещё он тоже видел меня в девчачьем виде… и я хорошо помню тот завороженный и какой-то жадный взгляд. Словно то короткое время, когда я впервые за эти сутки показалась в своем родном виде, оказалось куда ярче и важнее всего остального периода, во время которого я уже привычно — мрачный и говнистый мужик с проблемами с головой.       Но, глянув в сторону театра на копошащихся мужиков, я, неожиданно для себя, напоролся на пристальный и откровенно мрачный взгляд Моррисона. Ну да, ну да, как жеж так-то, чтоб заметивший наше безобразие коп это одобрил. Да щаз! Ну хоть понял всё правильно и с первого раза: видать, опыт богатый и видал всякое. Впрочем, оправдываться я не собирался, как и в чём-то отказывать себе или Эрику чисто из-за чьей-то чужой задетой морали, а потому я лишь вопросительно приподнял бровь, глядя мрачному мужику в глаза.       Моррисон смотрел на это, смотрел, мрачнел, злился, но всё же не стерпел и кивнул головой, призывая меня подойти и потолковать. Возражать я не стал, только чуть хлопнул Эрика по пояснице и когда он поднял на меня взгляд, коротко стрельнул глазами в сторону мрачного копа. Парень повернулся, оценил диспозицию, поморщился.       – Иди, пообщайся с Доном. А я поговорю с нашим блюстителем морали и порядка.       Эрик фыркнул, но спорить не стал.       – Хорошо.       Хищно и недобро сощурившись, парень отступил и, ещё раз смерив взглядом рослого темнокожего мужика, пошел к Дону. А я направился к мрачному мужику.       – Офицер? — я сделал вид, что ни сном, ни духом, что ему от меня надо.       – Ты зачем парню голову вскружил? — сухо спросил Моррисон, положа руки на пояс.       – Я? — покачав головой, глянул на обсуждаемого парня. Эрик как раз подошел к Дону и что-то ему мрачно буркнул. — Он сам справился.       – Ты иномирец, — прозвучало это как аргумент. — Его ожидания и видение тебя не объективны. Подростку нужна сказка. И он не видит тебя сейчас за ней.       – Вероятно. — с этим я спорить даже не собирался. — Я спас ему жизнь… трижды подряд. И дал её в новом виде.       – Тем более, — мрачно и строго сказал коп. — А вот когда он прозреет и проснется от подростковой романтики…       – То что? — я склонил голову набок.       – То это ты мне скажи, кого он увидит на самом деле, — остро посмотрел он мне в глаза.       Хороший вопрос.       – Меня он увидит. — я мелочно хмыкнул, но решил Моррисона не бесить. — Я честный сейчас. — про свою женскую версию я тактично промолчал. — У меня нет причин играть на публику. — пожал плечами, глянул на мрачных пацанов, о чем-то шушукающихся друг с другом. — Он уже видел меня… в сложной обстановке. Когда я убивал, когда я выводил детей и когда я помогал ему собрать остатки сил и психики, сидя возле трупов тех, кто ещё недавно был его семьей. Вы считаете, офицер, кто-то ещё мог бы дать ему большее? Или сможет дать в будущем?       – Но как долго ты готов с ним возиться? Пока не свалишь отсюда? Или больше? Год? Пять? Нахера он тебе? — позицию Моррисона можно было понять.       В принципе, здравые вопросы. И в других случаях я б сам задал их некоторым другим людям. Или даже себе самому. Уже задавал… помнится.       – Знаешь, Моррисон, я уже как-то раз спас пацана… — я вздохнул, сумрачно глянув на офицера. — Тоже приглянулся чем-то… наивный был… милый. Прям как Эрик. И меня тоже все знакомые спрашивали, нахрена я с ним вожусь и как долго я буду страдать этим мазохизмом с идеалистичным тепличным мальчиком.       Полицейский нахмурился, но удивленно дернул бровью.       – И что с ним теперь?       – Весь остаток той жизни я вложил в этого поганца… — я поморщился. — А теперь мой дорогой супруг блядует с вашим снайпером где-то там в какой-то каптерке… или в гримерке… хер знает, как та каморка зовётся.       Рожа Моррисона на мгновение стала каменной, но потом эмоции взяли верх и до него с шоком дошли все части высказанной фразы. Закрутив головой, он мигом поискал взглядом снайпера, о котором успел забыть, закономерно его не нашел и решительно собрался его отыскать. Наверное, чтобы проверить мои слова. Но, словно чуя, что речь зашла о них, откуда-то из недр театра вывалились сытые и безобразно-довольные обсуждаемые нами красавчики…       Синхронно окинув холл широким взглядом эти двое выбрали себе цели и направились к ним, ещё успев по дороге мелочно хохотнуть. Потому как Таллис направился ко мне, а Эдд, кинув шляпу к своей винтовке, увязался следом, видимо, собравшись к другим мужикам. Но так сложились звезды в жопе Персея, что дорога пролегала мимо разъяренного Моррисона. И не успел подошедший Таллис открыть пасть, как зычный рявк офицера перехватил снайпера:       – Дьюи! — дождавшись, когда стрелок подойдет ближе, рыкнул: — Какого хера ты творишь?!!       Успевший за это время найти себе сменную футболку снайпер невинно похлопал бесстыжими голубыми глазами и развел руками:       – Решали вопросы международных отношений! — условно-канцелярским термином выразился тот, похабно улыбаясь.       – Ты на службе! — змеей прошипел Моррисон, будто не найдя аргумента получше.       – Сэр, — проникновенно начал Эдд, приложив руку к груди. — Я честно был на службе до конца своей жизни.       Моррисон от неожиданности и от такого подлого приема даже смутился, но быстро взял себя в руки и покосился на Таллиса, а потом на меня, словно надеялся во мне найти укор совести. Но я был глух и безобразно на стороне Лис.       Осмотрев нагло улыбающегося стрелка, оценил фигуру, особенно — плотно обтянутую маломерящей футболкой, я покивал, покосился на Таллиса и цинично ляпнул:       – Знаешь… могу понять.       Моррисона как вожжами стегнуло. Набычившись, он проглотил всё, что просилось ему на язык, а потом злобно глянув на холёного снайпера тихо рявкнул:       – Свободен!       Прозвучало это как: «Пошел отсюда! Не беси меня». Эдд здраво решил бывшее начальство не раздражать и по-тихому усосался с его глаз куда-то за угол театра.       – Да ладно вам, офицер. — я повёл плечами. — У него новая жизнь началась, так что проявите понимание.       Покачав головой, Моррисон сумрачно смерил нас взглядом, а потом спасовал и ушел. Что с нас взять.       – Лис… — провожая взглядом рослого мужика я даже на мгновение почувствовал себя скотиной.       Но Таллису стыд сейчас был неведом и, сыто улыбаясь, он вопросительно похлопал глазами.       – Лис. — я приподнял руку и ткнул указательным пальцем в нужное направление. — Ничё не забыл?       – А? — его взгляд стал обретать ясность, а когда он проследил направление по моему пальцу, рожа вытянулась. — А что?       – М-м-м… да вроде ничего. Только Дон обиделся.       Медленно моргая и откровенно тупя, Таллис догонял упущенное и мучительно соображал.       – Обиделся?.. — переспросил он шепотом. — Серьёзно?       – Очень серьёзно. — я вздохнул. — Знаешь, какая у него была рожа, когда он вас взглядом провожал…       Нахмурившись, Лис красочно всё представил, понял, каково это выглядело со стороны, после чего его голос просел, и он ворчливо спросил в ответ:       – И что? Мне надо было у него разрешение просить? Я что, знал заранее, что так всё пойдет?!       – А ты не знал, что ты хочешь, когда так откровенно нарывался на то, что получил? — иронично поинтересовался я.       – Знал! Но блять, не так сразу же! — возмутился он.       – Ну, видать, Эдди или жертва посмертного постравматического синдрома, или жертва переклина мозга. Ну или он просто не любит тянуть кота за яйца… в любом случае, Лис, прими меры, если ты хочешь, чтобы с Доном у вас вообще хоть какие-то взаимоотношения остались… хотя б даже дружеские.       – Ладно… Я поговорю с ним, — примирительно сдулся Лис, с трудом взваливая на себя нелюбимую ношу. А потом вспомнил что-то и добавил: — А вы там Эдди пока проверьте. У него глаза странные.       Я нахмурился. Любые странности, сохранившиеся после подъема — это прям не странности, а потенциальная проблема.       – Странные? Ладно, я гляну. А ты пока пиздуй и поработай языком…       Таллис скорчил рожу, но больше ничего не говоря, попер напрямую к пацанам.              А Эдди тем временем наконец-то увидел лизунов. Остальные бойцы уже успели познакомиться с нашими матерыми защитниками чуть раньше, но всё равно нервно вздрагивали, когда лизуны начинали вдруг переговариваться друг с другом. Рикардо лично поймал снайпера и мелочно-мстительно потащил его за угол театра, где терпеливо дожидались отправки наши «кони».       И если первую самую яркую экспрессивную реакцию снайпера я пропустил, то увидеть всё остальное я успел. А именно, как под ироничным взглядом Рикардо Эдди начал осторожно пятиться задом и, подняв открытые ладони, тихо приговаривая излишне любопытным лизунам:       – Стой… Спокойно… Ещё спокойней… Не надо. У меня ничего нет…       Лизуны, тихонько и как-то подозрительно-радостно подкурлыкивая, мелко мялись и аккуратными шажками приближались к паникующей добыче, свесив длинные языки.       – Эдди! — громко позвал я.       Снайпер мелко вздрогнул, тихо вопросительно акнул, не отводя взгляда от скалящихся на него монстров.       – На меня посмотри!       – Обязательно! — ровным тоном, удобным в общении с пробными большими питомцами, отозвался Дьюи. — Только ты скажи своим красавчикам, что я несъедобный.       – Иин. Куаии. Отстаньте от него. — мягко обратился я к нашим питомцам.       Лизуны тут же закурлыкали, затявкали как те манулы, но я укоризненно на них смотрел, и наши воспитанники… сели на упитанные бронированные задницы и чуть прилегли как те коты.       – Они настолько умные? — всё ещё осторожно поглядывая краем глаза на них, спросил Эдди. — Или хорошо дрессированные?       – Они — бывшие человеки. — ухмыльнувшись, ответил я. — Так что да, они умные и речь вполне осознают. Снова. Но до полноценного разума ещё далеко.       – ОК, я понял, — сказал снайпер и, убедившись, что за ним никто даже играючи не норовит увязаться, спокойным шагом отошел ко мне и наконец-то повернулся. — Но чего они ко мне привязались?       Вопрос хороший, потому как к остальным что людям, что к нежити они оставались равно любопытными, но не лезли так откровенно общаться. Однако, такое отношение я уже видел…       – А вот это, Эдди, мы сейчас и будем узнавать. — я улыбнулся. — На меня смотри.       Дьюи на мгновение закатил глаза, а потом устало посмотрел прямо на меня. Я даж не знаю, что я ожидал в нем найти или увидеть, но… откровенно светящиеся золотисто-рыжие прожилки были видны в темноте под скудным светом фонарей достаточно ясно, чтобы их не затмевало сияние глаз нежити.       – Эдди, тебя кто-то кусал? — задал я первый вопрос.       – Меня уже спрашивали, — отозвался он лениво. — Нет.       – Расширю вопрос: ты с лизунами сталкивался? До того, как тебя Немезида пристрелил.       – Если вот это — лизуны, — он ткнул пальцем за спину, — то нет.       – Это разожранные лизуны. — я поморщился и создал иллюзию базовой версии. — Вот таких видел?       Снайпер мгновенно обрёл интерес и нахмурился.       – А вот этих да…       – Чудно… Не буду спрашивать, кусали ли они тебя или царапали, а то ты б уже начал как тот Немезида мутировать. Спрошу иначе: в слюни никакие не влезал? Не наступал там или ещё мож как-то контактировал?       От упоминания приснопамятного суперсолдата мужик сбледнул и нахмурился, а когда до него дошла дальнейшая идея, ещё и помрачнел. Отвечал уже сухо, но со скрытой экспрессией:       – Да мы в броневике ехали! — возмутился он. — Едва от стаи отбились! Вот машину нам эти твари почти вскрыли! Но до крови никого не подрало! Только Куперу руку вывихнуло, когда один… — покосился на наших лизунов и, сглотнув матюг, деликатно заменил: — …из них ему оружие через окно почти выдрал! Кто ж знал, что эти падлы языком хватать будут!       – Продолжай.       Но снайпер похоже сам что-то внезапно вспомнил, потому как в расширившихся глазах проскочило осознание.       – Да… была какая-то скользкая дрянь… — он медленно перевел взгляд на свою ладонь и задумчиво потер пальцы друг о друга. — Вывозился, когда Купера на ступеньке машины придержал… Он на чем-то поскользнулся… — после чего резко вскинул на меня встревоженный взгляд. — А что?       – Что? — я деланно удивился. — Вообще ничего… не считая такой мелочи, что в их слюне содержится сверхагрессивный мощный универсальный мутаген!       Эдди сморщился и неловко потёр шею. На его эмоциональной и красноречивой физиономии появилось лёгкое чувство какой-то вины.       – И чем нам это грозит?       – Мутацией. Если управляемо, то как у наших парней. — я кивнул в сторону Таллиса, который как раз что-то говорил Дону. — А если неуправляемо, то твой друг Купер имеет все шансы стать таким же красивым, как Немезида… если его достаточно хорошо обслюнявили и мутаген прошел сквозь одежду и попал на кожу.       – Его надо проверить, — озадаченно сказал Эдди, тут же выискивая взглядом сослуживца. — Купера… И Чемберс. Она его принимала… И… — он даже едва заметно вжал голову в плечи. — Как насчет вас? Таллиса?       Я вздохнул.       – Таллису ничего не будет: даже если мутаген в него попал, он управляемый, да и в том же Доне или даже во мне этого говна больше будет, чем пока в тебе. Но хорошо хоть подумал… — я снова вздохнул. — Что же на счет твоих бойцов… если ещё не начали мутировать за полчаса, пока мы тут возимся, то доля вещества мизерная и процесс пойдет гладко и медленно. Вот если эти залижут, — я кивнул на наших питомцев, — тогда да… Тогда будете как тот же Дон плеваться изгрызенными кариесом и дантистами зубами, когда новые кусалки полезут. Ладно…       Я поднял взгляд на веселящегося Роджера, который глазел за нами с живым любопытством.       – Роджер!       Парень тут же сделал серьезное лицо и неспешно подошел к нам.       – Пойди глянь, чё там с бойцом и врачом. Если что, прими меры. Сам знаешь как.       Родж весело кивнул и ухмыльнулся: опыт работы с Дани ему в помощь.       – Если что — зови.       – Ага. — вальяжно отозвался в край оборзевший пацан. — Куда идти?       Эдди коротко свистнул и позвал подслушивающего нас нового сородича. Тот даже не стал спрашивать, что делать, просто махнул рукой, приглашая парня идти за ним.       – Справится? — хмуро спросил Эдд.       – Уже раз справился. Дальше всё зависит от воли самого Купера. Но не думаю, что у него воля слабее, чем воля этих мальчишек.       Снайпер в коллегу верил, хотя доля сомнений по лице тенью скользнула.       – А что за пацаны? — тихо задал он сакраментальный вопрос.       – А-а… это занятная история. — я ухмыльнулся, глянул на Лис, который явно мучительно общался о чем-то с Доном. — Пошли, расскажу пару занимательных историй и объясню, во что ты вляпался, переспав с моим Учеником и супругом….       Выразительная мимика Эдди показала все грани искреннего изумления и глубину своего проёба. Отведя глаза, он без тени сожаления присвистнул и тихо сказал:       – Упс…       – Именно так, Ковбой. — я ухмыльнулся. — Пошли, есть о чём перетереть… наедине.