Слишком разные

Контроль… это слово в значительной степени описывало жизнь Ким Тэхёна, но не в том смысле, что ему нравилось контролировать других, а в том, что ему нужно контролировать свою собственную жизнь. Если на него влияло что-то, что было вне его контроля, он находил способ справиться с этим, что обычно включало деньги, но когда их столько, сколько у Тэхёна, это казалось слишком уж простым вариантом. Сны, однако, он контролировать не мог, поэтому той ночью оказался в самом центре сцены из «Ромео и Джульетты». Тэхён стоял на балконе, наслаждаясь бокалом «Шато Марго», когда услышал пение, доносящееся откуда-то снизу. Молодой уличный музыкант распевал ему серенады, голос оказался абсолютно гипнотическим, а также каким-то безумным образом возбуждал. Тэхён не мог разглядеть его лица, но точно знал, кто именно махал ему с улицы… на этом сон и закончился. Это пробудило в Тэхёне желание снова увидеть уличного музыканта, чтобы убедиться, что в следующем сне его лицо не будет пустым. На следующий день ассистент сообщил ему об экстренном совещании, которое Тэхён совсем не планировал, поэтому ему пришлось ехать туда перед работой. Встреча закончилась довольно быстро. Ему пришлось напомнить директору другой компании, что-либо они перестанут гнуть свою линию и позволят поступать по-своему, либо они могут расторгнуть контракт, потеряв при этом миллионы, которые могли бы заработать, если бы Тэхён отвечал за их рекламу. В общем, это заняло около двадцати минут, и вскоре он вернулся в свой офис, чувствуя себя раздражённым, потому что терпеть не мог спешку и необходимость разбираться с ненужными ситуациями. А ещё он ненавидел, когда люди пытались обвести его вокруг пальца. Компания, которой управлял Тэхён, была настолько богатой, что он мог увлечься азартными играми и поставить весь свой бизнес на красное, и это никак бы на него не повлияло. Называя свою компанию «Purple Aura», он хотел, чтобы название означало гораздо больше, чем ожидали люди. Тэхёну всегда нравилась радуга, а фиолетовый был последним цветом, что, по его мнению, являлось самым важным фактором. Фиолетовый поддерживал все остальные цвета, по сути, являясь основой красочной арки, и Тэхён хотел построить что-то, что было бы столь же надёжным. Он хотел имя, которое говорило бы: «вы можете нам доверять». Именно таким образом… появилась Purple Aura — прочная основа для рекламы. Следующие пару дней у Тэхёна был слишком плотный график, чтобы добираться до работы на метро, хотя он считал нелепым то, что собственноручно окунался в ад только для того, чтобы выяснить, почему этот молодой человек решил исполнять песни на улице. Ад принимал разные формы, поэтому Тэхён покинул офис на два часа позже обычного, чтобы отвлечься и пройтись по улице, прежде чем попасть на грязную станцию метро. В сегодняшней ситуации ко всему прочему добавился один очень незначительный, но позитивный момент. Поскольку он вышел позже, вокруг сновало куда меньше людей, а отсутствие пассажиров на станции подсказывало, что час пик закончился. Он ненавидел час пик даже в те моменты, когда передвигался на машине. На дороге скапливалось слишком много людей, абсолютно не умеющих управлять автомобилями, что слишком напоминало час пик у пешеходов, потому что, выйдя на улицу, создавалось впечатление, что некоторые из них не в состоянии даже нормально ходить. Помимо всех этих неприятных запахов, одной из худших вещей было то, что они могли встать посреди дороги, разговаривая о какой-то ерунде, что невероятно раздражало, поскольку приходилось менять траекторию и обходить их. Несмотря на малолюдность, станция оставалась ужасным местом, когда Тэхён отыскал того, ради кого в очередной раз оказался там. Рядом с молодым человеком стояла пара зевак, которые наслаждались исполнением уличного музыканта. Он сидел на корточках, подпирая спиной стену, чёрная хлопковая футболка без рукавов позволяла увидеть накачанные бицепсы, чёрная кепка прикрывала верхнюю половину лица, и Тэхён задумался о том, что это способ закрыться от аудитории. Чёрные штаны местами выглядели изношенными, а кожаные ботинки в стиле милитари определённо знавали лучшие дни, что заставило Тэхёна задуматься о том, есть ли у этого человека где жить, или он кочевал от станции к станции, как беспризорник. Тэхён узнал песню, которую он пел, она была из старого фильма, и это произвело на него впечатление, потому что он любил старые фильмы. Жаль только, что у него не было времени, чтобы как следует насладиться ими. К станции подъехал поезд, и один из мужчин, стоявших рядом, бросил несколько монет в пластиковый контейнер, стоявший у ног уличного музыканта, прежде чем броситься прочь, чтобы успеть до того, как двери вагона захлопнутся. Звук монет, ударяющихся о пластик, эхом разнёсся по всей станции, но даже этому не удалось отвлечь Тэхёна от ангельского голоса парня. Портативный вентилятор, который Тэхён держал у своего лица, хоть и немного, но помогал пережить гнетущую атмосферу, пока он слушал песню за песней. На этот раз он никуда не спешил, если не считать непреодолимого желания выйти из метро. Тэхёна раздражали скопившиеся вокруг «зрители», потому что он действительно не любил людей, особенно тех, кто не вращался в тех же кругах, что и он. Существовал довольно узкий круг людей, которых он мог терпеть, но были и люди, с которыми он общался, несмотря на то, что они находились за пределами этого круга, например, его семья. Следом шли люди, с которыми по долгу службы ему приходилось общаться почти каждый день, но он, если быть предельно честным, немного знал о них, и такие люди, как его помощник, с которыми он мог просто поговорить о погоде. За пределами этого круга находились люди, с которыми Тэхён виделся не так часто, вероятнее всего, это было связано с работой, поэтому ему не хотелось ничего знать о них, если только они не оказывали негативного влияния на его компанию. Как только песня закончилась, Тэхён бросил несколько скрученных в трубочку банкнот в контейнер, заставив уличного музыканта вскинуть голову. Тэхён не заметил на себе изучающего взгляда, поскольку осматривал станцию. Отсутствие шума и суеты стало гораздо более очевидным, когда песня закончилась. — Прошу прощения, — молодой человек поднялся на ноги, глядя прямо Тэхёну в глаза. — Да? — он немного отодвинул вентилятор в сторону, чтобы тот не закрывал его лицо. — Я не могу принять это снова, — парень протянул пачку денег. Тэхён одарил его непроницаемым взглядом. — Мне это ни к чему, и я всегда выражаю свою благодарность там, где это уместно. — Как скажешь, но это уже слишком, я действительно не могу их принять. — Технически принять ты можешь, но правда в том, что не хочешь. Можно только предположить, что это гордость. — И что с того? Это не меняет того факта, что это слишком много, — в его тоне слышалось лёгкое раздражение. — Слушай, можешь отдать их на благотворительность, если хочешь, или купить себе новые ботинки, но возвращать — это оскорбительно. — Это я то тебя оскорбляю? — уличный музыкант усмехнулся, вскинув брови. — Да, это можно истолковать и так. Хотя, может быть, слово неблагодарный больше подходит? Уличный музыкант глубоко вздохнул, толкнувшись языком в щёку, явно недовольный подобным высокомерным поведением. Он успел привыкнуть к грубости, но этот парень дал бы фору любому из тех, с кем ему приходилось сталкиваться. Он посмотрел на хорошо сшитый костюм, такой же жилет, синюю серьгу с драгоценным камнем, которая подходила по цвету к галстуку, и задумался, зачем такому человеку вообще спускаться в метро, не говоря уже о том, чтобы во второй раз швыряться в него деньгами. Быть может, хорошо одетый мужчина не так уж и богат, потому что в противном случае у него наверняка имелся бы личный водитель или хотя бы собственная машина, верно? Он и раньше встречался с людьми, которые корчили из себя кого-то, кем на самом деле не являлись, и, откровенно говоря, они его совсем не впечатляли. Он даже рассматривал возможность того, что этот человек был актёром или, может быть, даже сбежавшим из ближайшей психиатрической больницы пациентом. Проблема заключалась в том, что он был заинтригован и не собирался так просто сдаваться и позволять мужчине думать, что он выиграл. — Чтобы меня не считали неблагодарным, почему бы мне не купить нам смузи на эти деньги? Ты выглядишь так, будто тебе не помешало бы выпить чего-нибудь холодненького. Тэхён был в шоке от его наглости. Во-первых, неужели этот уличный музыкантишка говорил, что ему бы не помешало освежиться? Это означало, что Тэхён вспотел и выглядел настолько отвратительно, насколько себя чувствовал. Во-вторых, что заставило этого человека подумать, что он вообще хочет пойти с ним куда-то? Не хотелось бы, чтобы их видели вместе, но, возможно, люди могли подумать, что он помогает нуждающемуся. Они наверняка выглядели бы как самая странная в мире пара. — Я не хочу пить, — выдал Тэхён, хотя правда заключалась в том, что в его планы не входило светиться на публике с каким-то уличным музыкантом… не то чтобы он был на сто процентов уверен в его искренних намерениях. — Тогда ты можешь забрать это обратно, а мне придётся смириться с тем, что я мало того что неблагодарный, так ещё и оскорбляю людей, — парировал тот, протягивая деньги. — Теперь мы можем добавить манипулятивный к этому постоянно растущему списку отрицательных качеств. — Я не пытаюсь манипулировать. Ты хочешь, чтобы я взял эти деньги, и я предложил условия, на которых я их приму, — парень выглядел беспечно, но в то же время казалось, что говорил искренне. Тэхён не мог понять, почему этот человек так усложняет, большинство людей взяли бы деньги и припеваючи ускакали в закат. Он привык торговаться с деловыми партнёрами и всегда заключал выгодные сделки, но это было просто смешно. — Ты примешь деньги, которые я дал тебе, потому что мне понравилось твоё пение, при условии, что я соглашусь выпить с тобой смузи? — Тэхён бесился, потому что это даже звучало безумно, и ему не нравилось, что его удерживали, устанавливая глупые условия. — В точку, — парень подхватил пластиковый контейнер с деньгами с пола и, достав крышку, закрыл его и закинул в рюкзак. Тэхён выглядел совершенно не впечатлённым, борясь с желанием забрать деньги и свалить куда подальше, но все же уступил. — Тогда после тебя. Уличный музыкант закинул рюкзак на плечи и пошёл к выходу, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Он оглянулся назад, когда поднялся, чтобы убедиться, что Тэхён не отстал. — Иди за мной, тут недалеко есть одно местечко, — сказал он, сворачивая налево. Тэхён молча следовал за ним, чувствуя себя немного сбитым с толку тем, как всё происходило. Небольшая часть его восхищалась смелостью уличного музыканта, это, безусловно, вызывало любопытство относительно того, как кто-то с таким характером мог петь на станции, выглядя так, будто он бездомный. Молодой человек остановился у очень маленького кафе, которое вмещало в себя одну лишь стойку и три столика внутри. Он стоял спиной к Тэхёну, поэтому не мог видеть разочарованного выражения его лица. — Где сядем, внутри или снаружи? Честно говоря, снаружи, наверное, будет немного прохладнее. Тэхён окинул его изучающим взглядом. Тот засунул большие пальцы под лямки рюкзака, демонстрируя худые, но жилистые руки, козырёк кепки отбрасывал тень на его лицо, пока он ждал ответа. — Это ты чёрт знает сколько просидел на станции, так что тебе выбирать, — на самом деле ему было всё равно. Внутри будет влажно и душно, снаружи будет всё также влажно, но с лёгким ветерком, к тому же там их могли увидеть вместе. Что ж, оба варианта вообще не наполняли его энтузиазмом. — Тогда сядем снаружи. Садись, а я схожу за напитками. Может, хочешь что-нибудь конкретное? Тэхён подошёл к маленькому квадратному столику и выдвинул стул. — Возьми мне то же, что и себе. Когда фрукты смешаются, всё будет одинаково на вкус. Не став спорить, молодой человек кивнул и вошёл в кафе, в то время как Тэхён достал из своего портфеля прозрачную пластиковую папку и положил на стул, чтобы сесть на неё. Стул выглядел не очень чистым, и он боялся представить, сколько людей на нём успело посидеть. В такую погоду люди ходили исключительно в шортах, и на нём мог остаться их пот. Ему никогда не приходилось посещать подобные заведения, и хотя он был уверен, что они подавали вполне приемлемые еду и напитки, в таких местах его обычно не видели. Спустя несколько минут в поле его зрения снова появился уличный музыкант. Он поставил два напитка на стол, жидкость внутри была скрыта зелёным картонным стаканчиком с пластиковой крышкой и полосатой соломинкой. Сняв свой рюкзак и задвинув его под стул, он сел и сделал глоток из своего стакана, удовлетворённо хмыкнув и откинувшись назад, с любопытством разглядывая Тэхёна. — Хозяева этого места очень милые, — сказал он, улыбаясь. Тэхён подумал, что у него слишком доброе лицо, даже сидя в тени, он мог разглядеть резкую линию подбородка и сильные черты. — Ты часто сюда приходишь? — он понимал, что это прозвучало как жалкая попытка завести разговор, но надеялся, что у уличного музыканта хватит здравого смысла не придавать этому слишком большое значение. — Пару раз в неделю, когда есть деньги. — Ты зарабатываешь на жизнь, исполняя песни на станциях метро? — Большую часть денег, да, но ещё подрабатываю в закусочной недалеко отсюда. Три ночи в неделю или в любую другую смену, которую мне дают. — Тебе хватает этих денег? — спросил он, поднося соломинку к губам. — Я должен платить за учёбу, но на жизнь хватает. — Ты учишься? — Да, на хореографическом. — А ты никогда не задумывался, чтобы заняться вокалом профессионально? — О, я не настолько хорош. Мне повезло, что в метро я звучу достаточно хорошо, чтобы люди бросали мне деньги, вот и всё. — Мне кажется, ты себя недооцениваешь, — Тэхёна удивляла скромность уличного музыканта. — Очевидно. — В каком смысле? — Сумма, которую ты мне дал, вряд ли можно назвать мелочью. — Для меня это так. Парень осушил свой стакан через соломинку, издавая прихлёбывающие звуки, которые всех раздражают. — Так как тебя зовут? — Тэхён, а тебя? — Чонгук, Чон Чонгук. — Что ж, было приятно познакомиться с тобой, Чон Чонгук. Мне нужно идти, поэтому, если ты меня извинишь, полагаю, что это завершает нашу договорённость? — Если ты имеешь в виду, оставлю ли я себе деньги, то да, это завершает нашу договорённость. Тэхён коротко улыбнулся, поднимаясь на ноги, не забыв положить папку обратно в портфель и взяв пустой стакан, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Он оставил Чонгука сидеть за столом, а сам кивнул и пошёл в направлении метро, немного удивлённый, но в то же время очарованный уличным музыкантом. В ту ночь Тэхён то и дело прокручивал их встречу в голове. Он никак не мог понять, что же такого очаровательного было в этом молодом человеке. Несмотря на то, что они оба были из разных миров, Тэхён солгал бы, если бы сказал, что не почувствовал ни намёка на смущение, сидя у того злополучного кафе. Он думал о том, что сказали бы его друзья, если бы узнали, или того хуже, если бы увидели их вместе. Тэхён подозревал, что они, скорее всего, отправили бы его в психиатрическую лечебницу, потому что он никогда не ходил в подобные уличные кафе и определённо не ходил на свидания с такими людьми, как Чон Чонгук. Приняв душ и накинув на себя атласный халат, он вытянул ноги, уложив их на тёмно-коричневый кожаный пуф, потягивая дорогой бренди из хрустального бокала с выгравированной на нём витиеватой буквой «Т» и размышляя о том, что именно Чонгук называл своим домом. Он уже пришёл к выводу, что это, скорее всего, какая-нибудь убогая грязная комнатушка или ночлежка в той части города, где Тэхён никогда раньше не был. Конечно, в этом нет ничего плохого, не все могут позволить себе проживание в роскошных особняках. Он подумал, что, возможно, Чонгук жил в университетском общежитии, что имело смысл, потому что аренда — удовольствие не из дешёвых. Тэхён знал это по своим многочисленным деловым встречам с компаниями, где стоимость рекламы определялась исходя из других расходов, а для некоторых небольших фирм, имеющих довольно внушительные накладные расходы, стоимость аренды была чуть ли не самым важным фактором. Он также задавался вопросом, что Чонгук будет делать с этими деньгами: купит ли он себе новые ботинки или потратит их на оплату учёбы. Тэхён попытался подсчитать, сколько тот зарабатывал, учитывая работу в закусочной и уличные выступления. В голове возникало так много вопросов, пока спокойная оркестровая мелодия заполняла просторную гостиную, кремовые стены которой были увешены роскошными произведениями искусства. Тэхён много размышлял, слушая музыку, но работу никто не отменял, поэтому он поставил будильник на пять утра, чтобы поехать в офис пораньше. В голове крутилось слишком много вопросов без ответов, а он ненавидел загадки.