Альтаир

      Персиковые пальцы мягко остановили его собственные, когда Альтаир подошёл ближе, другой рукой неторопливо расстёгивая рубашку снова. Шэдоу шумно выдохнул, чувствуя лёгкое касание к своему животу и втянул воздух, закрывая глаза, чтобы отвлечься от слишком глупых мыслей, пока Альтаир ненавязчиво подталкивал его к кушетке, одновременно стягивая рубашку, отчего Шэдоу краснел все ярче. Ещё никто никогда настолько нагло не смел раздевать его без его разрешения, но, очевидно, Альтаир вообще не знал что такое личное пространство, либо слишком любил все делать по-своему. Что ж, сейчас Шэдоу был только рад отдаться кому-нибудь, кто избавит его от навязчивых мыслей о мести, ненависти и суициде. По крайней мере, эта очаровательная, соблазнительная улыбка лишала возможности сопротивляться. Завораживала. Подавляла волю…       Хотя, последние два дня были настолько сумасшедшими и нереальными, что испортить их было просто невозможно, поэтому Шэдоу решил просто пустить все на самотёк.       Ему нравилось то, что Альтаир такой дерзкий. Ему нравились его глаза, меняющиеся в зависимости от ситуации. Ему нравилось то, как эти сильные пальцы нежно скользили по его коже. Ему нравилось то, как эти кобальтовые иглы красиво спадают на спину, подчеркнутую приталенной футболкой, которая показывала очертание подкаченных мышц во всей красе. Но все это меркло по сравнению с тем, насколько красив был сам ёж. Опасный, дерзкий, обольстительный.       В какой-то момент, Шэдоу подумал, что будет не против, если Альтаир сделает что-то абсолютно безрассудное, продолжая начатый поцелуй и Альтаир, словно услышав его мысли, ухмыльнулся, касаясь губами палевых губ. В этот раз Шэдоу не стал сопротивляться, мягко отвечая на поцелуй и сам добровольно высвободился из рукавов, когда персиковые ладошки ловко стянули рубашку с плеч.       Он потянулся к синей шее, нежно обхватывая ее, в то время как большие пальцы поглаживали линию персиковой челюсти, когда Шэдоу аккуратно повернул светлую мордочку, чтобы сделать угол поцелуя удобнее. К его удивлению, Альтаир послушно приподнял голову, ласково обхватывая палевые губы. Медленно, словно растягивая удовольствие. Так же неторопливо отпуская и обхватывая вновь, снова и снова, отчего Шэдоу почувствовал, что тает, словно мороженое от этой невероятной ласки, которую он никогда ранее не испытывал. Он не понимал зачем вообще это делает, но не мог оторваться, отвечая такой же нежностью, трепетным поглаживанием шелковистого меха, тихими выдохами, едва сдерживаемыми от наслаждения и лёгкими укусами, в ответ на то, как Альтаир прикусывал его язык в поцелуе. Это было невероятно… В конце концов, Шэдоу неохотно открыл глаза, обнаружив себя лежащим на кушетке и прижатым изящным телом к поверхности матраса.       Изумрудные глаза с нескрываемым удовлетворением смотрели в его собственные, пока Альтаир не торопился разрывать их странное взаимодействие, вместо этого мягко уткнулся носом в нос Шэдоу, кокетливо улыбаясь.       — Мне льстят твои нежные поцелуи, Шэдоу… — он кратко коснулся губами черного носа, прикусывая собственные губы, когда вновь встретился взглядом с бывшим агентом. — Если это помогает тебе отвлечься, у нас есть ещё какое-то время…       Шэдоу зажмурился, пытаясь успокоить дыхание. Ситуация снова выглядела просто невероятно странно, но он поймал себя на мысли, что, похоже, с этим странным ежом по-другому не бывает…       — Ты сделал это, чтобы я перестал сходить с ума, только и всего?       Альтаир хитро улыбнулся и прикрыл глаза, вызывая в груди Шэдоу всплеск неизвестных, но явно пошлых чувств. Он попытался отогнать их мысленно, но синие бедра крепко сжимали его собственные, приятно прижимая весом хозяина чувствительную область.       — Если я скажу, что сделал это, потому, что ты красивый тоже, ты поверишь мне?       — Нет. — приподнимая одну бровь вопросительно, ответил чёрный ёж, любуясь удивлением на персиковой мордочке. На самом деле ему льстил комплимент. А ещё то, что дурацкий метод этого синего придурка действительно успокоил его разум лучше всяких лекарств.       — Ну и зря, потому, что ты действительно очень красив. А я, к твоему сведению, избирателен настолько, что в жизни мне понравился помимо тебя всего один человек и то, он уже давно погиб.       Шэдоу выдохнул и провёл ладонями вдоль кобальтовых бёдер, скользя по гладкой шерстке к самому хвосту, отчего получил мягкий укус в щеку. Он подумал, что это действие явно оттолкнет Альтаира, но тот только вильнул хвостом, усмехнувшись.       — Не играй с огнем, Шэди, ты не знаешь на что я способен… — промурлыкал тот в чёрное ухо, облизывая его, отчего Шэдоу невольно издал приглушённый стон. — Уверен, что хочешь узнать меня ближе или мы, наконец, перевяжем твою спину?       Шэдоу почувствовал, как его тело превращается в желе. У него никогда не было такого опыта и несмотря на то, что это выглядело чем-то абсурдным, это было приятным до неприличия, заставляя Шэдоу слегка выгнуть спину от удовольствия. И это было хорошо, но…       — Перевязка звучит отлично… Но я бы все же хотел узнать больше… О тебе…       Альтаир усмехнулся и изящно перекинул ногу через чёрный торс, потянувшись за аптечкой, которую он принес уже давно, а затем мягко подтолкнул Шэдоу в бок, намекая перевернуться. Тот покорно приподнялся на локтях и улёгся на живот, недоумевая почему он вообще ведёт себя так безрассудно и доверчиво, будто они знают друг друга не первый год.       — Спасибо… — искренняя благодарность, отчётливо улавливаемая в бархатном голове, всколыхнула в сердце кобальтового ежа давно забытую волну восторга, вызывая на лице невольную улыбку.       — Не за что… — почти неслышно ответил он, понимая, что не достоин благодарности ни в коей мере. Он — причина, по которой Шэдоу сейчас здесь. Он заставил его выбрать такой путь. И именно он виноват в том, что Шэдоу должен страдать от всего, что испытывает в данный момент и от чего Альтаир пытается его отвлекать.       — Ты хорошо знаешь психологию? — вдруг спросил Шэдоу, вырывая Альтаира из мрачных мыслей, так что он схватил аптечку и аккуратно начал поливать прилипшую к черной спине салфетку антисептиком, чтобы снять безболезненно.       — Не то, чтобы хорошо… Но читал об этом способе много раз. Никогда не доводилось испробовать, но я не хотел драться с тобой, а добровольно раздеться, будучи таким взбешённым, ты явно бы не захотел… Извини за это. Я не должен был. Это безнравственно.       Шэдоу выдохнул, издав смешок.       — Мы убиваем людей. О какой нравственности ты говоришь?       Альтаир с горечью выдохнул, усаживаясь на чёрные бедра, потому что на кушетке просто не было больше места, а сидеть рядом ему было неудобно. Шэдоу слегка вздрогнул, когда Альтаир случайно коснулся его хвоста, но ничего не предпринял, снова пытаясь расслабиться.       — Тоже верно… Но я бы предпочел убедиться, что чувства настоящие, прежде чем ложиться в постель. Ты понял в каком смысле… — ответил он, мягко отделяя клейкую часть салфетки от шерстки, заставляя Шэдоу слегка шикнуть.       — А поцелуй? Не требует настоящих чувств? — протянул Шэдоу, стискивая зубы, когда Альтаир оторвал последнюю часть пластыря, все же случайно сорвав запекшуюся кровь.       — Твои были НЕ настоящие? — с усмешкой ответил тот, вопросом на вопрос и Шэдоу задумался, анализируя своё поведение и ощущения, которые вызывал в нем кобальтовый ёж. Они были слишком противоречивы, но он не мог сказать, что их не было или что он делал что-то без собственного желания.       Нет. В этот раз он не будет себе врать…        Может быть это была лишь похоть или восторженное влечение к искусному бойцу, но все равно, это не было пустотой. В этот момент, Шэдоу осознал, что озвучивал все свои мысли и прижал уши к голове от стыда. Но, вопреки его ожиданиям, Альтаир лишь на секунду замешкался, будто слушал каждый удар его сердца.       — Очень важно не потерять себя, Шэдоу… — вдруг пробормотал он и тяжело вздохнул. — Очень важно понимать ЧТО ты испытываешь и осознаешь ли ты ту грань, когда тебя затягивает в пустоту. Можешь ли ты поймать момент, когда ты перестаешь чувствовать и просто следуешь холодному расчёту. Если нет, то считай, ты обречён…       Он сказал это с такой тоской, что у Шэдоу сжалось сердце и он даже прислушался, поворачивая уши, чтобы не упустить притихший тон собрата.       — Я до сих пор пытаюсь исцелиться от этого и ты… — мягкие касания к ране уже не казались такими болезненными. — Вызываешь во мне эмоции. Неожиданно для меня самого. Я признателен тебе за откровенность и я благодарен, что ты позволил мне окунуться во что-то новое, ответив на поцелуй. Я не помню, когда был так взволнован последний раз.       Шэдоу замер, осознав о чём вообще говорит этот ёж. Апатичность, безэмоциональность, отсутствие интереса к жизни, неспособность к эмпатии, неспособность получать удовольствие или испытывать боль… Всё это он уже где-то слышал… Причем сегодня.       — Омега сделала тебя таким?       Это было опасно спрашивать. Он не должен был знать об этом и подставлял Руж подобными вопросами, но он просто не мог не спросить, особенно сейчас, когда он почему-то, был уверен, что между ними образовалась некая атмосфера уединения и доверия. Может быть, это было вызвано поцелуем? Может быть, какая-то часть мозга, ответственная за гормоны, сейчас сработала как катализатор, сближая их обоих, пусть и в физическом смысле, но это позволило разуму чувствовать себя более расслабленно при том, кого ты осознанно поцеловал? Шэдоу не мог знать, но то, как замерли персиковые пальцы, когда он задал вопрос, слегка пугало. Он не хотел напрягать Альтаира, когда тот был так добр к нему, но любопытство взяло верх. Альтаир приклеил новую салфетку к его спине и опустил плечи, задумавшись над ответом.       Шэдоу осторожно приподнял бедра, намекая Альтаиру слезть с него, а затем сел рядом, касаясь плечом плеча.       — Ты правда хочешь знать всё? — потемневшие изумрудные глаза встретились с рубиновыми. — Я не уверен, что смогу сдержать эмоции, если буду рассказывать всё.       — Ты всегда можешь воспользоваться способом, который только что испытал на мне, если тебе будет тяжело.       Тот усмехнулся.       — Если тебе так понравилось целовать меня, мог бы просто попросить.       Шэдоу понял, что не может спорить с тем, что ему понравилось, но не стал отвечать. Он был согласен с тем, что целоваться просто так, без привязанности друг к другу, неправильно…       — Я действительно хотел бы узнать во что ввязались мои родители и по какой причине ты, который избавился от них, сам превратился в такую же цель.       Альтаир тяжело вздохнул и начал медленно разматывать бинт на своем предплечье.       — Тогда мне нужно выпить. Это долгая история.