○○○
В следующий раз, когда Чонгук бросил крышку от газировки, в озеро отправился и шарик мятного мороженого. Зелёная субстанция быстро растворилась в горячей летней воде, хотя это не помешало Тэхёну, заранее сморщившему нос, выплыть на поверхность. — Ты мелочный. Знал об этом? — Это просто показывает, что у тебя ужасный вкус на мужчин, — слова слетели с губ прежде, чем Чонгук успел их обдумать. Щёки тут же покрылись румянцем, и он поразился собственной беспечности. — Эм. То есть… — Чего ты хотел, Гук? — перебил его Тэхён. Чонгук прочистил горло, борясь с желанием поправить воротник. — Просто хотел спросить. Может, посмотрим какой-нибудь фильм сегодня? — С твоими родителями? — Только со мной. У них сегодня свидание, — он надеялся, что его дискомфорт можно объяснить мыслью о романтическом поведении родителей. Глаза Тэхёна загорелись в ответ на приглашение. На его лице мелькнуло понимание, но быстро исчезло. — Звучит здорово. Во сколько мне прийти? — В восемь? — Мне нужно проверить своё расписание, — губы Тэхёна дёрнулись, но ему все же удалось сдержать смешок. — Но это звучит выполнимо. Увидимся в восемь. — Ага, — Чонгук помахал ему рукой, сразу же желая зарядить себе подзатыльник за то, как неловко это выглядело. — Увидимся. Он был благодарен, что Тэхён не захотел поболтать перед тем, как они разойдутся. Возможно, он списал бы это на подготовку к колледжу или тренировки, или даже обычную лень. Чонгук помчался вверх по лестнице, чувствуя огненный зуд под кожей. Плюхнувшись на одеяло, он сбросил с себя кроссовки и открыл вкладку инкогнито на телефоне. Дыхание вырывалось из его лёгких со свистом. Просматривая порносайты, Чонгук, вместо того, чтобы выбирать видео с интересными превью, как он делал обычно, сразу же нырнул в свои любимые теги, нуждаясь в том, чтобы разобраться со своей проблемой до свидания, именуемого просмотром фильма. Боже, можно подумать, что он никогда в жизни не прикасался ни к одной привлекательной девушке. Как будто просмотр фильма с Тэхёном был чем-то с рейтингом Х. Откинув голову на подушку, Чонгук поднял телефон, наблюдая за вполне симпатичной домохозяйкой. Она страстно прикусила нижнюю губу, пока сантехник из соседней комнаты наблюдал за тем, как та снимает новый пеньюар, купленный мужем. Его левая рука скользнула вниз, к джинсам, и он поставил видео на паузу, чтобы снять их. Наушники запутались вокруг левого запястья, и как только Чонгуку удалось освободиться, он просунул руку под резинку боксеров, обхватывая член ладонью и соглашаясь на самое постыдное деловое соглашение, которое он заключал с самим собой с тех пор, как в начале года случайно увидел бельё девушки, замещающей учителя биологии. Возбудившись при мысли об этом больше, чем от постановочного видео, Чонгук отбросил телефон в сторону, надеясь, что сможет погрузиться в воспоминания. Не прошло и пары секунд, как учительница мисс Кэмбелл потеряла свои изгибы, а длинные стройные ноги, на которых красовались чёрные туфли на каблуках, стали загорелыми и более мускулистыми. Чонгук проклял себя ещё до того, как осознал, что разум превратил горячую учительницу в Тэхёна, которого было довольно легко представить в юбке-карандаше и облегающей блузке. Было ли грубо и унизительно представлять, как тот наклоняется над столом, пытаясь дотянуться до ручки, выгибая спину и выставляя напоказ свой зад? Тэхёну нравились юбки и платья. Он никогда не разделял вещи на мужские и женские. Чонгук начал дрочить быстрее, представляя красивые, полные обещаний глаза наяды. Несмотря на то, что ничто не предвещало беды, Чонгук чувствовал к Тэхёну извращённое влечение, которое прямо конкурировало с его блаженными улыбками и, казалось бы, случайными прикосновениями. Всё это возбуждало его, утягивало всё глубже и глубже. Он слишком легко мог представить, как губы Тэхёна изогнулись, шепча: «Чонгук, мы в классе». Слишком похоже на плохое порно. Слишком желанно, чтобы вырвать его из фантазии. «Как жаль», — шептал он в ответ, опустив руку и шлёпнув его по заднице, прежде чем задрать юбку… Чонгук издал отчаянный всхлип, член в его руке заметно потяжелел и начал пульсировать, пока он представлял, как трахается с наядой. Деталь, которую скрывали даже фантазии, словно чувствуя его колебания. Но пока он надрачивал себе, наслаждаясь ощущением того, как натягивались боксеры, Чонгук отбросил все запреты. Удовольствие было нереальным, ошеломляющим. Это было неловко, сюрреалистично. Его фантомные одноклассники смотрели на них, разинув рты. Некоторые комментировали размер его члена, пока он раскладывал Тэхёна прямо на столе, заставляя стонать всё громче. Чонгук почувствовал тепло внизу живота, что предвещало приближение оргазма. Это сподвигло его продолжить развивать фантазию. Он скользнул руками по спине Тэхёна, наслаждаясь тем, как тот стонет, умоляя двигаться быстрее, трахать сильнее, использовать и наполнять его, сжимая край стола до побеления костяшек. Отблеск света привлёк его внимание, и он достиг оргазма, увидев кольцо на пальце Тэхёна, показывающее всем, что он не просто любовник Чонгука, но и его… Он задержал дыхание и кончил в свои боксеры, пачкая кожу и ткань липкой спермой. Он настолько глубоко погрузился в свои фантазии, что забыл взять салфетки. Теперь ему придётся стирать трусы перед фильмом. Тэхён. Чонгук вздрогнул при мысли о наяде. Щёки окрасились от стыда, пока он выбирался из-под одеяла, спотыкаясь о джинсы, которые до сих пор висели на его лодыжках. Собственные предпочтения сбивали с толку. Бессмертный дух воды в сексуальном наряде учительницы? Реально? По крайней мере, теперь он мог гарантировать, что во время просмотра фильма не произойдет никаких неожиданных казусов. Чуть менее нервный после мастурбации, он отправился на поиски остатков от вчерашнего ужина. Мама, стоя у зеркала в гостиной, прислушивалась к предательскому звуку открывающегося холодильника, в котором лежала подсохшая пицца — самый непростительный проступок в семье Чон. Чонгук вытащил миску нэнмёна, оставшуюся с прошлого вечера. Она предназначалась ему, но в итоге он остался с ледяной сырой лапшой. Часть его хотела разогреть её и съесть, как спагетти, но он решил подождать, пока уйдут родители. Он улыбнулся, когда мама чмокнула его в лоб, и оба родителя вышли из дома, выглядя слишком шикарно для воскресного вечера. В тот же момент Чонгук со всех ног бросился к микроволновке, чтобы успеть поесть до прихода Тэхёна. Прикончив остатки еды и поставив посуду в раковину, он поднялся в свою комнату, внезапно забеспокоившись о своей причёске. Хотя так и не смог понять, почему это имело такое большое значение. Остановившись перед зеркалом, Чонгук потянулся к гелю, но отдёрнул руку, потом снова потянулся и зачерпнул немного пальцами. Растерев гель в ладонях, он провёл руками по волосам, укладывая чёлку так же, как она лежала, когда одна девчонка отсасывала ему в кабинете естествознания. Укладка на удачу — хотя на удачу для чего, он толком не знал. Сконцентрировавшись на своей задаче, Чонгук не заметил плеска воды в ванне, пока кто-то не откашлялся и не нарушил сосредоточенную тишину. Инстинкт сработал быстрее мозга, и он подпрыгнул, как хренов кролик, крутясь вокруг своей оси и размахивая руками, как будто уроки тхэквондо, которые он посещал в течение пяти минут в детстве, могли вернуться и спасти его трусливую задницу. Тэхён снова сидел в ванне, свесив руки через бортик и улыбаясь. — Привет, Гукки. — Не называй меня так, — он опустил руки и бросил на наяду злобный взгляд. — Почему нет? — Тэхён надулся, вылезая из ванны. — Потому что никто в такой идиотской рубашке не имеет права говорить со мной свысока, — усмехнулся Чонгук, указывая на отвратительную фиолетово-аквамариновую гавайскую рубашку, которая была на Тэхёне. — Сказал король простых белых футболок. Чонгук издал грубый горловой звук и попытался толкнуть наяду, но споткнулся о порог. Тэхён схватил его за руку, переплетая их пальцы. Чонгук бросил на него испуганный взгляд, но Тэхён лишь улыбнулся в ответ. — Что будем смотреть? Он начал рассказывать, что его друг одолжил ему пиратскую копию последнего и величайшего фильма о супергероях, а затем ему пришлось подробно объяснить о том, что такое «пиратство». И когда их ладони разъединились, пока они спускались по лестнице, Чонгука вдруг осенило, что он так и не помыл руки после дрочки. Что ж, эта ночь будет долгой.○○○
Примерно в середине фильма Тэхён начал нашёптывать ему комментарии, как будто они были в кинотеатре, или как будто Чонгук не будет шикать на него, если громкость его голоса не превысит звуки в телевизоре. Он наклонялся вперёд, дотрагиваясь до руки Чонгука, и шептал ему на ухо какие-то глупости. Горячий воздух обдавал шею и вызывал мурашки по коже. — Знаешь, если тебе настолько холодно, чтобы ходить в толстовке, может быть, тебе стоит выключить кондиционер? — в какой-то момент пошутил Тэхён. — Мне так удобно, — Чонгук потянулся, положив руку на спинку дивана. — Кроме того, без кондиционера будет чертовски душно. И чем меньше открытой кожи будет касаться наяды, тем лучше. Тэхён хмыкнул, но через десять минут свернулся калачиком под боком Чонгука, цепляясь за его руку. — Я замёрз. В горле Чонгука в момент раскинулась Сахара. — Я принесу тебе одеяло, — заявил он, вставая с дивана. Не останавливая фильм, Чонгук пошёл к шкафу за одеялом, связанным бабушкой, пытаясь сначала игнорировать, а затем контролировать своё учащенное сердцебиение. Темнота в комнате и свет от телевизора придавали всему резкий рельеф, и он решил сфокусироваться на точке над головой Тэхёна, когда передавал ему одеяло. — Вот, держи. Чонгук устроился поудобнее после того, как наяда накрыл и его колени, но уже через несколько минут прозвучал вопрос, который снова выбил его из колеи: — Мне кажется или ты нервничаешь? — Кто нервничает? Я? — Чонгук быстро понял, что вовсе не помогает делу. — Эм, тебе показалось. — Да что ты? Уверен? — Тэхён скользнул рукой по его бедру. Его глаза блестели, а в зрачках отражалась картинка из фильма. Воздух потрескивал от напряжения, и Чонгук едва ли успел прошептать «уверен» прежде чем их орбиты сместились, притягивая их всё ближе и ближе, пока их губы не соприкоснулись. Тэхён положил ладонь на бедро Чонгука, а другую завёл ему за спину и обнял, уговаривая ответить на поцелуй. Это был идеальный контраст с их последним поцелуем: теперь Тэхён требовал от него большего. Его губы были мягкими, сминая чужие, и их бёдра соприкоснулись прежде, чем Чонгук ответил. Он был сбит с толку, но не мог сопротивляться. Он коснулся лица Тэхёна, наклонив голову так, чтобы найти лучший угол. Дыхание смешалось, становясь горячее, и он с готовностью приоткрыл рот, когда язык наяды прошёлся по его нижней губе. Чонгук издал смущающий звук, и Тэхён отстранился, скривив губы в еле заметной улыбке. — Может быть, мне просто показалось. И несмотря на то, как это было сказано, Чонгук не понял, что он имел в виду. — Показалось что? Поцелуй? Тэхён рассмеялся, и внутренности Чонгука скрутило от этого невероятного звука. Он неосознанно подался вперёд, так что их губы снова встретились, заглушая чужой смех. Слава богу, его друг был полной задницей, когда одалживал ему какие-то вещи. Поэтому они провели остаток фильма, сосредоточившись друг на друге. Их губы то и дело соприкасались, так что к тому времени, когда по экрану поплыли финальные титры, погружая их во тьму, им оставалось только посмеиваться над собой.○○○
Последний месяц лета прошёл в потоке планов, которым никогда не суждено было осуществиться. Выезжая в дорогу, Чонгук мечтал о том, чтобы Тэхён мог сесть на пассажирское сиденье рядом с ним. Фантазии лишь усугублялись по мере приближения дня переезда. Чонгук нёсся по шоссе, ведущему из их крохотного городка, и заехал в местный Wal-Mart, притворяясь, что Тэхён сидит рядом. Он неуклюже возился с радио, время от времени подставляя лицо под поток воздуха, пробивающегося через приоткрытое окно. Чонгук не мог вспомнить, когда в последний раз увлекался чем-то так сильно. Помимо бейсбола, конечно. Мысли метались от Тэхёна, склоняющегося над различными предметами мебели, до поиска чего-то что можно было наполнить водой, чтобы наяда мог сопровождать его в дорожных поездках. Чонгук не осмеливался заводить разговор об этом, зная, что всё было слишком нереальным, и что Юнги, скорее всего, надерёт ему задницу, если он не оправдает надежд Тэхёна. Но, по мере приближения крайнего срока, он спустил все скопленные за лето деньги на простенький недорогой смартфон. После бесконечных сборов Чонгук выскользнул из дома, не заботясь о маячившем перед глазами наказании за побег от мамы, и направился к озеру, сжимая в правой руке крышку от бутылки. Он бесцеремонно швырнул её в спокойную воду, стараясь не думать о месяцах, которые ему придётся провести вдали от дома. Конечно, Чонгук при желании мог бы вернуться на выходных, если бы его прельщала идея потратить два часа на дорогу и деньги на бензин, но каким-то невообразимым образом он уже начал чувствовать, как формируются нити, привязывающие его к новому дому. Успокаивающий ветер трепал волосы, как будто природа хотела успокоить бурю, бушующую внутри. Но вопреки этому, внутренности сковывало странное чувство. Он пытался убедить самого себя, что это было что угодно, только не прощание. Тэхён поднялся из воды, как какое-то существо из фильма ужасов. Вода стекала с его плеч и головы, хотя он моментально высыхал там, где кожи касался воздух. Чонгук на долю секунды задумался о том, делал ли это наяда ради него или он просто предпочитал чувствовать себя сухим. Взволнованный мыслью о том, что Тэхён подстраивает свой внешний вид под него, Чонгук скользнул взглядом по его одежде: струящееся чёрное кимоно, украшенное голубыми цветами в стиле Forever 21, надетое поверх простой чёрной футболки с V-образным вырезом и обтягивающих (обтягивающих) джинсов, которые подходили по погоде немного лучше, чем свитер, который был на нём во время их последней встречи. Тяжело сглотнув, Чонгук кивнул Тэхёну, когда тот выбрался на сушу. Его чёлка снова была собрана в косу, но на этот раз её украшали лилии, что напомнило ему об их первой встрече (Кричащий Чонгук и взволнованный Тэхён). Ожидая, что наяда отругает его за опоздание, Чонгук подавил удивление, когда его взгляд опустился на пластиковую водонепроницаемую сумку, в которой лежали новый смартфон и зарядное устройство. — Зачем ты положил туда свой телефон? — Тэхён снова взглянул ему в глаза. — Ты собирался спуститься ко мне в гости? Сердце затрепетало от этой мысли. Внутренний голос нашёптывал, что он до сих пор не видел комнату Тэхёна. Чонгук мотнул головой, выбрасывая ненужные мысли. — Нет. Мне завтра рано вставать. Я пришёл, потому что, ну, я уезжаю в колледж, поэтому хотел подарить тебе это, — он подтолкнул сумку, и Тэхён с осторожностью принял её, издав удивлённый звук. — Твой смартфон? — Не мой — твой. Если ты этого хочешь, — Чонгук прочистил горло, стряхивая со своих стоптанных кроссовок грязь. — Мы действительно не сможем видеться, пока я буду в колледже. Поэтому я подумал, может быть, мы могли бы общаться как нормальные люди? — Ты имеешь в виду не как дух воды и человек? — весело поддразнил Тэхён. — Да, именно! — Чонгук постарался не обращать внимания на смех в его глазах. — Думаю, ты мог бы хранить его в этой сумке, а если нужно будет зарядить, то сделаешь это у меня дома. Тэхён с любопытством хмыкнул, открывая молнию на сумке. — У меня никогда не было собственного телефона. — Я догадывался об этом… — Как мне изменить фон? Чонгук фыркнул и начал показывать, как управлять большинством функций смартфона. Поначалу он смеялся, когда Тэхён открыл Snapchat, но когда объектив направился в его сторону, то возмутился: — Что ты делаешь?! — Я хочу сделать фотографию, чтобы поставить на фон! — надулся тот, умело уворачиваясь от рук Чонгука. — Тогда скачай Tumblr! Заканчивай! — Просто сфотографируйся со мной! — Тэхён прыгал с места на место, сжимая телефон обеими руками. — Мы же договорились быть просто друзьями! Они гонялись друг за другом ещё несколько минут. Чонгуку удалось схватить наяду, не думая об опасной ситуации, в которой они оказались. Оба лежали на земле, тяжело дыша, и Чонгук, находясь в состоянии бреда, мог поклясться, что видит звёзды, отражающиеся в глазах Тэхёна. Сколько бы друзья ни дразнили его из-за того, что прошлым летом он жил в Египте, («возвращайся к принцессе де Нил, чувак»), Чонгук не был глуп. Поцелуи, которыми они время от времени обменивались с Тэхёном, не были дружескими. И хотя наличие бессмертного возлюбленного в теории звучало интригующе, ему нужно поступать в колледж. Он должен был прекратить эти импровизированные поцелуи сразу после того, как случился первый, но Чонгук испытывал слабость к наяде, особенно к его милым улыбкам и любви к старомодной одежде. Тэхён прижал большой палец к его лбу, разглаживая неглубокую морщинку, и пробормотал: — О чём бы ты ни думал, всё будет хорошо. Чонгук медленно отстранился от него. Даже этот краткий миг заставил его кожу покрыться испариной, и он перекатился в сторону, усаживаясь рядом с Тэхёном, оставив некоторое расстояние между ними. — С чего ты решил, что что-то не так? Тэхён тоже сел, проведя рукой по заплетённой в косу чёлке. — У тебя появляется эта маленькая морщинка между бровями, и ты наклоняешь голову. В такие моменты ты напоминаешь щенка. — Серьёзно? — Чонгук подвинулся к нему, усмехнувшись. — И это ты только что назвал меня щенком? — К чему это ты? — «Я думаю о тебе, Чонгук! Постоянно! Я не видел тебя два дня и уже решил, что ты умер!» — пискляво затараторил Чонгук, изображая Тэхёна, несмотря на то, что голос наяды был ниже его собственного. В тот же момент Тэхён стрельнул в него убийственным взглядом, а затем заговорил намеренно низким голосом, тем самым вызвав дрожь у Чонгука. — Я так не разговариваю, — и прежде чем Чонгук успел возразить, он добавил: — По крайней мере, ты знаешь, что я чувствую. Тебя так трудно читать большую часть времени. Недовольно нахмурившись, Чонгук возразил: — Неправда. — Как скажешь, — Тэхён вскинул руки перед собой, сдаваясь. — Ты просто целуешь меня на Четвёртое июля, потом ещё раз, когда мы едим мороженое и смотрим фильмы. А потом покупаешь мне сотовый телефон, чтобы мы могли общаться, но именно я нарушаю границы нашей дружбы, потому что хочу сделать одну совместную фотографию, — на одном дыхании выпалил он. Во рту пересохло. Чонгук попытался возразить, но обнаружил, что ни один довод не оправдывает его поведения. Тэхён был прав. — Хорошо, — сглотнул он. — Иди сюда. Давай сделаем эту чёртову фотографию. Чонгук мог поклясться, что на мгновение на его лице промелькнула печаль. Они сели бок о бок, и Тэхён наклонился, прижимаясь своей щекой к его собственной. — Возможно, мы ничего не увидим… В следующую секунду щёлкнул затвор, и их ослепила яркая вспышка. Оба невольно зажмурились, протирая глаза. На фотографии запечатлелись их страдальческие лица, и они расхохотались, смеясь так сильно, что ночной ветер унёс прежнее напряжение, повисшее между ними. — Ужас какой… — Похоже, что кто-то одновременно схватил нас за члены. Они ещё немного посмеялись, прежде чем повернуться друг к другу. Расстояние уже не было таким пугающим, как в самом начале. — У меня есть идея, — Чонгук вытащил свой телефон. Он включил фонарик, подсвечивая фон, как будто они были в театральной постановке, и сделал снимок. Лоб Чонгука слегка блестел от пота, но Тэхён с трепетом прижал телефон к груди, уверяя, что получилось просто идеально. — И ты всегда можешь прислать мне больше своих фотографий. Чонгук неопределённо хмыкнул, прежде чем спросить: — А ты будешь присылать мне свои снимки? Он будет скучать по нежной улыбке Тэхёна. — Конечно.○○○
Несмотря на то, что Тэхён с уверенностью заявил, что не в силах контролировать сны, Чонгук чуть не написал ему об обратном на следующее утро. Мама ворвалась в его комнату, заставив проснуться и принять душ, пока он не опоздал. По её словам, им было необходимо попасть туда раньше других первокурсников, потому что в противном случае от него отвернётся удача. Чонгук поддался уговорам матери, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. Голова была занята сном, в котором он плавал по озеру с хвостом тёмно-синего цвета, похожим на ночное небо, а Тэхён то и дело обгонял его, вознаграждая поцелуями. Вода в душе даже больше, чем обычно, напоминала прикосновения рук, ощущаясь слишком горячей на сосках и обнажённой груди. Член твердел от одних лишь воспоминаний. — У нас нет на это времени, — прошипел он и повернул вентиль в другую сторону, позволяя ледяной воде охладить его пыл. Чонгук невольно задумался о том, где он будет справляться со своими стояками, находясь в кампусе. Очевидно, ему придётся делить комнату с соседом, да и ванная у них будет общей. Тряхнув головой, он отбросил бессмысленные вопросы, сосредоточившись на выборе одежды. После этого всё было как в тумане: быстрый завтрак и утомительное перетаскивание вещей из дома в машину. И только оказавшись на главном шоссе, Чонгук вдруг осознал, что не успел в последний раз взглянуть на озеро. Сердце кольнуло, и он попытался заглушить внезапное чувство потери, открыв свой Snapchat, чтобы отправить друзьям (всем своим друзьям… включая одну наяду) свою фотографию из машины с незамысловатой подписью: «Колледж, сучки». Примерно спустя час в пути пришло уведомление, что некий «озеро-нетстейкам» сделал снимок экрана. Чонгук покраснел, отказываясь думать о чем-либо, кроме глупого ника Тэхёна.○○○
В первый раз, когда телефон разрядился, Тэхён всерьёз подумал, что, должно быть, сломал его. Возможно, в сумку попала вода или бог знает что ещё. Он начал рыдать, коря себя за то, что забыл спросить новый адрес Чонгука, чтобы, по крайней мере, отправлять ему письма. Юнги молча забрал у него телефон и повозился с ним, прежде чем объявить его мёртвым. — Надеюсь, у тебя есть место, где его можно зарядить. В его взгляде мелькнула грусть, и Тэхён проглотил сочувствие — Юнги умер несколько лет назад, и хотя смартфоны стали более прогрессивными, это, как и всё остальное, было напоминанием о мире, который он покинул навсегда. Намджун прошёл через то же самое. Модные тенденции полностью изменились, а технологии продвинулись далеко вперёд. Тэхён, разумеется, переживал за них, но он понятия не имел, каково это, поскольку ему не приходилось проживать подобное. Разузнав расписание родителей Чонгука, он пробрался в их дом через окно, которое по счастливой случайности оказалось открытым, чтобы зарядить телефон. Тэхён не особо задумывался о том, что соседи могут его заметить. Ведь какой вор врывается в чей-то дом и не берёт ничего, кроме электричества? Листвы на деревьях становилось всё меньше, а в кафе, где работал Чонгук, становилось всё меньше и меньше людей. Несмотря на обязанности перед озером, Тэхён время от времени проводил полтора часа в доме Чонов, заряжая свой телефон. Он отправлял Чонгуку глупые снэпчаты и сообщения, ожидая немедленного ответа. Чонгук частенько подкалывал его по этому поводу, объясняя, что большинство людей ждут ответа, только если ведут серьёзный разговор, чтобы собеседник не подумал, что одинок и никому не нужен. «Что если человек просто хочет поговорить с тобой?», — с немалой долей раздражения напечатал Тэхён. — «Глупо придавать этому столько значения». «Таковы правила в социальных сетях, рыбка». Чонгук стал называть его так, и, хотя Тэхён находил это милым, он иногда всерьёз переживал, что это может выскользнуть из его рта, когда (если) они займутся сексом. Тэхёну нравились простые способы общения, но это изолировало его от окружающего мира — факт, на который с беспокойством указал Хосок, когда сравнил оттенки их кожи. Кожа Тэхёна выглядела бледнее, чем обычно, и причиной тому было слишком долгое нахождение в помещении. — А что произойдёт, когда он перестанет тебе писать? — примерно в середине сентября поинтересовался Юнги. — Или когда ты, наконец, сломаешь телефон и не сможешь связаться с ним? Тебе нужно это озеро. Ты пожалеешь, когда твой летний роман закончится, и ты обнаружишь, что вся рыба мертва, а вода загрязнена. Он прижал телефон к груди, защищаясь, но с тех пор наложил на себя более строгие ограничения, не позволяя себе разговаривать по телефону, пока не потратит на уборку не менее пяти часов. Юнги был самым молодым из его товарищей, и, возможно, именно поэтому его упрёки звучали острее, чем у остальных. Хосок и Намджун тоже любили его, но они задавали вопросы исключительно мягкими, вкрадчивыми голосами. Сокджин был немного смелее, но, в отличие от Юнги, любил романтику и часто проводил свободное время, уткнувшись носом в книги, заботливо обёрнутые в водонепроницаемые чехлы, похожие на тот, в котором Тэхён хранил свой телефон. Его романтические советы начинались с предложения появиться в фонтане на территории кампуса Чонгука и подождать его там, и заканчивались на том, чтобы отказаться от него ради кого-то, кто живёт недалеко от озера. — Но ты же знаешь, что сказали Скаллионы, — возразил Тэхён. — Он — тот самый. Всё произошло именно так, как они предсказали. — Допустим, — перебил его Юнги. — Но разве с Пак Чимином не было то же самое? Тэхён замер. Несмотря на злобный характер, даже Юнги не заходил так далеко, чтобы упоминать в разговоре его имя. Имя человека, при одной мысли о котором температура воды вокруг Тэхёна резко падала. Несмотря на ледяное молчание, Юнги продолжил: — Это был его выбор, и я понимаю это, но что, если Чонгук тоже сделает неправильный выбор? Чимин казался гораздо более увлечённым, чем этот сопляк. — Юнги, — беззлобно вмешался Хосок, сжимая локоть сирены. — Достаточно. Тэхён чувствовал, что все смотрят на него, ожидая реакции. Он сам думал, что ощутит укол боли, покалывание слёз в глазах или, по крайней мере, что вода вокруг них станет на порядок холоднее. Ничего из этого не произошло, а на экране мобильного появился значок нового уведомления. Тэхён вцепился в телефон, как в спасательный круг, что было единственным проявлением открытых эмоций. — Я чувствую, что в этот раз всё иначе, — заявил он, смотря на них полным отчаяния взглядом. — Он купил мне телефон на свои деньги. Юнги продолжал хмуро смотреть на него, а выражение лица Хосока было напряжённым. Он до сих пор держал сирену за локоть, тем самым напоминая о том, с кем они разговаривали. Тэхён оттолкнулся от них, выплывая на поверхность. Они с Чонгуком переписывались больше месяца, и теперь была его очередь отвечать.○○○
Чонгук проснулся посреди ночи. Во рту пересохло, и он мог думать только о стакане воды или о молочном коктейле. Почему-то ему показалось, что ему приснилось одно из летних воспоминаний. В тот вечер он работал допоздна. Менеджер пытался почистить автомат для подачи безалкогольных напитков, а сотрудники могли приготовить бесплатные коктейли, мороженое или фризи, чтобы забрать их домой. Родители Чонгука не ели сладкое в такое время, поэтому обычно он смешивал коктейль только для себя, но в тот вечер он взял один и для Тэхёна. Предполагая, что Тэхёну не понравится фруктовый коктейль, приготовленный из приторной клубники или малины, Чонгук сделал шоколадный. Это был любимый вкус пенсионеров и странной студентки, с которой он работал несколько смен. Спотыкаясь, он подошёл к их мини-холодильнику надеясь, что не разбудит своего соседа по комнате. Чонгук вспомнил поцелуй, ощущающийся тёплым даже на ветру в полночь. Конденсат скатывался по стаканам с коктейлями, пока он шёл к озеру, слишком поздно вспомнив, что у него не было крышки от бутылки. Подавленный, он сел у кромки озера и опустил босые пальцы ног в воду, выкрикивая имя Тэхёна, как будто тот мог его услышать. Его окутало тепло, несмотря на холодный коктейль. И когда Чонгук начал всасывать воздух через соломинку, Тэхён появился из воды, освещённый лунным светом, как во сне. Боль сковала грудную клетку, но он, опомнившись, протянул стакан наяде. Чонгук открыл холодильник и достал бутылку воды, осушив половину за раз, впервые порадовавшись тому, что они отключили внутренний свет из-за их склонности к ночным перекусам. Не особо задумываясь о том, что до сих пор пьян, он достал телефон, сев на край кровати, и зашёл в Snapchat, отправив Тэхёну фотографию, сделанную в кромешной темноте комнаты, и подписал: «Ты ешь мороженое без меня?» Раньше ему никогда не приходило в голову спросить, может ли Тэхён спать, но сон сморил его раньше, чем он получил ответ: «Конечно нет!», — вместе с фотографией, на которой Тэхён озорно подмигивает. Позади него раскинулось мирное утреннее озеро в оранжевых и розовых тонах. Увидев сообщение утром, Чонгук рассмеялся над его свитером, выглядевшем одновременно безвкусно и дорого, хотя насыщенные цвета как никогда описывали наяду. Не успев хорошенько обдумать свои действия, он сделал скриншот и провёл пальцами по улыбающимся губам Тэхёна.○○○
Прошло ещё несколько недель, и Тэхён сдался, поддавшись параноидальным рассказам Юнги, и попросил у Чонгука его почтовый адрес. «Я мог бы отправлять тебе посылки и всё такое! Я видел это в тех фильмах, которые ты смотришь!» «Ты тоже их смотрел». Тэхён мог представить кривую усмешку на губах Чонгука, сочетавшуюся с уступчивостью, поскольку его следующим сообщением был адрес. Тэхён столько раз писал одно и то же письмо, пытаясь описать озеро и рассказать ему, как оно изменилось с его уходом. Но каждый раз, когда он читал письмо сиренам и мерманам, реакция была одной и той же: «Ты на самом деле должен так много ему рассказывать?» Тэхёну в такие моменты хотелось огрызнуться и сказать «конечно», потому что Чонгук уже знал обо всём этом. «Спорим, ты даже не догадываешься, где я нахожусь, когда я пишу это», — выводил карандашом Тэхён. «Ответ ниже! (Под большим дубом)». Он посмеялся над собственной глупой шуткой, а затем добавил: «Мне всё время кажется, что ты сворачиваешь из-за угла и сходишь с дороги, но потом я вспоминаю, что никогда не видел тебя в зимней одежде». В тот день по какой-то причине слова лились из него потоком, так что в итоге письмо выглядело так: «Чонгук, Спорим, ты даже не догадываешься, где я нахожусь, когда я пишу это. Ответ ниже! (Под большим дубом). Не так много мест, где я мог бы написать письмо, но мне здесь нравится: это место напоминает мне о тебе. Мне всё время кажется, что ты сворачиваешь из-за угла и сходишь с дороги, но потом я вспоминаю, что никогда не видел тебя в зимней одежде Здесь всегда красиво осенью, когда вся листва начинает менять цвет. Мне нравится представлять тебя в громоздких куртках и толстовках, в коричневых ботинках, которые я как-то видел в твоей комнате. Присылай мне больше фотографий в полный рост, чтобы я мог знать наверняка, хорошо? Юнги сказал, что ты не так уж далеко, но я часто задумываюсь о том, хорошо ли там так же, как здесь. Должно быть, так оно и есть, хотя бы наполовину, потому что там есть ты. Жаль, что я не могу тебя увидеть. Думаю, соседи уже предупредили твоих родителей, что кто-то подозрительный шастает по вашему дому, потому что иногда окна оказываются закрытыми, и мне приходится появляться в ванной, чтобы открыть их изнутри. Вряд ли они установят камеры, да? Но пока я могу писать тебе сообщения — всё в порядке. Хотя остальные, кажется, так не думают. Трудно оторваться от телефона. Я знаю, ты сказал, что это «некруто», но мне нравится с тобой разговаривать, и ты такой милый в переписке. Ты скучаешь по мне? Мне нравится думать, что да. Твоё кафе закрывается на Хэллоуин, и мысль о том, что тебя нет рядом, чтобы помешать мне, наконец, попробовать мороженое со вкусом кофе с лакрицей, меня расстраивает. Напиши ответное письмо (или хотя бы сообщение). — Тэ».○○○
Чонгук полностью погрузился в студенческую жизнь со всеми перипетиями, которые в неё входили: он посещал вечеринки все выходные, еле продирая глаза к утру понедельника, а затем отсыпался весь день, пока не воскреснет из мёртвых, чтобы хотя бы поужинать. Его сосед по комнате следовал тому же распорядку с определённой степенью расхождения, хотя они отличались в одном (существенном?) аспекте: Вернон опошлял всё с помощью проклятого носка на дверной ручке. В такие моменты Чонгук уходил в спортзал или в магазин, или сидел в вестибюле в течение часа, прежде чем снова проверить дверь. Несколько ночей (да, иногда они засыпали, так и не убрав носок с дверной ручки), ему приходилось спать прямо в вестибюле или в своей машине, поскольку у него не было друзей, у которых имелись диваны или свободные кровати. В такие дни Вернон обычно извинялся, угощая его завтраком, но после четвёртого раза он выдал фразу, после которой только что съеденные Чонгуком блинчики угрожали вернуться обратно: — Если бы у тебя была подружка, ты мог бы остаться у неё на ночь. И Чонгук не стал бы врать — он часто думал об этом. Он был первокурсником, и это, по-видимому сопровождалось собственной особой аурой. Сидя за кружкой пива, они с Верноном наблюдали за девушками, на плечах которых висели сумки, и за парнями, ходившими вокруг, но так и не осмелившимися взглянуть на них. И на него часто обращали внимание. Девушки подходили к нему на вечеринках, предлагали выпивку и приглашали на игры. Тем не менее, Чонгук не мог найти в себе желания прикасаться к ним в ответ, несмотря на то, что дрочил каждый раз, когда представлялась возможность. В тот день, когда ему передали письмо, он сразу понял от кого оно, несмотря на имя Тэхёна, выведенное жирным шрифтом на конверте. Даже его собственная мать не писала таким старомодным почерком. Письмо передали в пятницу вечером, когда он шёл на очередную вечеринку. И, несмотря на желание засунуть его в карман или попросить Лукаса оставить его у себя, Чонгук развернул конверт, радуясь, что Вернон ушёл двадцать минут назад, оставив его искать гель для волос. Проходя мимо вестибюля своего общежития, он плюхнулся в мягкое кресло, обшитое жутким узором, который как нельзя кстати напоминал ему наяду, и начал читать. Закончив, Чонгук перечитал его ещё раз. И ещё. Он смотрел на бумагу, сжимая её дрожащими руками. Внутри вспыхнули незнакомые эмоции, которые он отказывался признавать. Чонгук проследил за тем, как Тэхён написал своё имя, и оно казалось почти искусственным в своём совершенстве. Тот, кто писал букву «Т» таким образом, оказал медвежью услугу людям во всём мире — Тэхён заслуживал лучшего. Выдохнув, Чонгук вернулся в свою комнату, отказавшись брать письмо на вечеринку, где он мог потерять или испортить его, а затем, наконец, ушёл, нуждаясь в крепком напитке гораздо больше, чем двадцать минут назад.○○○
Её звали Дженни, или Джеки, или Джоанна: что-то красивое, с гласным звуком на конце, и во рту у неё был привкус алкогольного напитка с лимоном. Дешёвый виски обжигал его горло, и девушка звонко смеялась, пока они играли в какую-то идиотскую игру. Она сидела напротив, Чонгук быстро отыскал её глазами. Мир вокруг приятно кружился, и ему показалось, что он узнал кого-то в её широкой улыбке. Осушив ещё один стакан — на этот раз пива — Чонгук поднялся на ноги, чтобы, по-видимому, принести ещё пару бутылок, но в основном, чтобы отлить и заодно проверить свой телефон. Тэхён написал ему, спрашивая, получил ли он свою посылку, и Чонгук ответил, что это письмо, а никакая не посылка. Однако как только Тэхён спросил, что он об этом думает, первой реакцией Чонгука было то, что он ещё недостаточно пьян, чтобы ответить. Так что он решил отложить это. Он топил массу ненужных ему чувств в алкоголе, и когда Дженни-Джеки-Джоанна, оказалась рядом, он поцеловал её. Чонгук прижал девушку к стене, так и не дойдя до своей комнаты и даже не обратив внимание на её грудь, опустил руки на задницу и разочарованно вздохнул, когда под ладонью оказалась слишком уж мягкая плоть. Он целовал её, наслаждаясь ощущением чужих рук на своей спине. Он целовал её, пытаясь сосредоточиться на соприкосновении их языков. Он целовал её… и ничего не почувствовал.○○○
Тэхён всегда знал, когда приближается День Благодарения, благодаря тому, что люди с большим энтузиазмом разделывали гигантских индеек прямо на своих газонах. Остальные просто готовили, но запах запечённой индейки обычно выдавал их с потрохами. Он внимательно следил за календарём, зная, что большинство семей забирают своих детей домой на выходные, чтобы они могли отпраздновать вместе. В отличие от Четвёртого июля, этот праздник имел логический смысл для наяды — несмотря на то, что люди забыли о резне туземцев, современная перспектива быть благодарным за то, что у них было, быть благодарным за друзей и семью, казалась отличным поводом для праздника. Поскольку Чонгук был единственным ребёнком в семье, Тэхён ожидал, что он вернётся на выходные, но когда среда подходила к концу, а родители после ужина устроились перед телевизором, в его голове поселились сомнения. Он написал сообщение Чонгуку, спрашивая, когда он вернётся, но не получил ответа. Наступил следующий день, и мама Чонгука проснулась рано утром, начиная готовить завтрак. Тэхён отправил ещё одно сообщение. И ничего.○○○
«Гукки, я скучаю по тебе…» Чонгук уставился в свой телефон, подавленный и более чем пьяный. Лучше даже не думать о том, сколько он потратил на алкоголь всего лишь за один семестр. «Ты не приедешь, да?» Он зажмурил глаза, чувствуя, как усиливается головная боль, и отшвырнул телефон на дальнюю сторону кровати, не в силах больше смотреть даже на тёмный экран. На протяжении всего месяца его мысли возвращались к вечеринке, на которой он целовался с той девушкой — как оказалось, Джоанной. Он отшатнулся от неё, когда она попыталась засунуть руку ему в джинсы. Это было неправильно. Чувства, которые ему удавалось игнорировать из-за количества выпитого алкоголя, внезапно обострились, когда его голого живота коснулась её миниатюрная рука. Надеясь, что Вернон этого не заметит, он вернулся в свою комнату, лишь несколько раз споткнувшись по пути. Тэхён был в его мыслях, чувство вины накатывало с каждым ударом сердца. Чонгук пытался наслаждаться поцелуями, но, несмотря на то, что они оба были под кайфом, он чувствовал себя так, будто предал Тэхёна. Но… они не встречались и никогда не говорили о своих чувствах, кроме иррационального желания Тэхёна выйти за него замуж. До Чонгука дошло, что он даже не спросил, что для него означает этот самый «брак». Прошло несколько минут, и он схватил свой телефон, написав Тэхёну ответное сообщение: «Нет. Так получилось». Последнее слово он добавил под давлением совести, съедавшей его заживо даже под алкогольной дымкой. «Я скучаю по тебе», — через несколько секунд после того, как он отправил первое сообщение. От этих слов сердце отчаянно затрепыхалось в груди, и Чонгук поймал себя на том, что печатает: «Ещё месяц, и я буду дома к Рождеству». Он ждал ответа, пока не провалился в сон, сжимая в руке наполовину полную бутылку Gatorade.○○○
Сны в ту ночь были размытыми из-за высокого уровня алкоголя в крови, поэтому Чонгук видел лишь обрывки: тёплое обнажённое тело, свернувшееся в его руках. Волосы щекотали подбородок, чужие пальцы невесомо пробежались по его груди, а затем спустились к животу. — У тебя болит живот, да? — спросил голос, глубокий и бархатистый. — Всё в порядке, скоро полегчает. Чонгук сфокусировал взгляд на карих глазах напротив, и Тэхён наклонился, накрывая его мягкие и податливые губы своими. В течение следующего месяца его сны варьировались от непристойных к домашним, и это пробуждало в Чонгуке противоречивые чувства — чувство вины вперемешку с тоской. — У тебя дома осталась девушка? — вдруг спросил Вернон, пихнув его плечом. — Ты постоянно хандришь после того фиаско перед Хэллоуином. Чонгук сто раз пожалел, что рассказал ему о Джоанне. Заметив внутренние колебания своего соседа по комнате, Вернон хмыкнул. — Если ты так скучаешь по ней, может, тебе стоит уладить это, прежде чем ты вернёшься в колледж в следующем семестре? Уклончиво промычав, Чонгук продолжил собирать вещи, которые не собирался оставлять в общежитии на каникулы: начиная со своего ноутбука и письма Тэхёна. Последний экзамен заканчивался в пять вечера, но он убедил маму не ждать до следующего дня, чтобы забрать его, сославшись на снежную бурю, которая должна была начаться утром. Тэхён перестал писать ему. Чонгук хотел бы сказать, что стойко справлялся с этим, но он невольно подпрыгивал каждый раз, когда телефон сообщал о новом уведомлении, в надежде, что это будет наяда. По логике вещей, Чонгук знал, что Тэхён не стал бы играть в подобные игры, и если он не пишет, то либо у него сломался телефон, либо он попросту не хочет этого делать. Однако у него не было альтернативы текстовым сообщениям. У него не было адреса, на который он мог бы отправить письмо, поэтому Чонгук второпях сдал экзамен по психологии и прыгнул в машину мамы, которая ждала его у входа. Ему не терпелось воссоединиться с Тэхёном, чтобы, наконец, рассеять мрак, окутывавший разум. Мама расспрашивала о жизни в колледже, хоть они и разговаривали по телефону чуть ли не каждый день. Чонгук честно отвечал, рассказав ей о других студентах, которые, как и он, поступили туда по спортивной стипендии, и о своём соседе по комнате. Ни о каких подружках речь не заходила. К слову, это её вполне устраивало. Увидев его промежуточные оценки, она, вероятно, предположила, что сын ставит оценки на первое место, и это имело для неё большее значение, чем стать бабушкой в шестьдесят лет. Бесконечные вопросы довольно быстро утомили, и уже на половине пути Чонгук почувствовал себя полностью истощённым. Он резко проснулся, когда хлопнула дверца машины. Мама, позволив ему урвать немного сна, открыла багажник и вытащила его чемодан. Чонгука накрыла волна раздражения, и он выскользнул из машины вслед за ней, крикнув: — Мам, дай я возьму его. Он же тяжёлый. — Что, думаешь, твоя мать не может управиться с каким-то чемоданом? — фыркнула та, хотя Чонгук видел, как она покачнулась, когда вытаскивала его из машины. — Я таскала тебя на руках, пока тебе не исполнилось семь! Он рассмеялся и всё же взял у неё чемодан. — Ты была за рулём, отдай. Он повернулся, услышав, как открывается сетчатая дверь, и улыбнулся отцу, успевшему переодеться в домашнюю одежду после работы. Прожив с ними восемнадцать лет, Чонгук никак не ожидал, что будет так рад их видеть, но всё это внезапно поразило его: гордо улыбающиеся родители и прохладный бодрящий ветер, который шелестел оставшимися листьями. Озеро было отчётливо видно сквозь голые верхушки деревьев. Ощутив укол тоски, Чонгук пытался найти тысячу и одну причину, чтобы выйти из дома сразу после того, как приехал. Желание увидеть Тэхёна было практически неконтролируемым. Но ему нужно было сыграть роль хорошего сына. Он отнёс свои сумки наверх, отвечая на вопросы отца, на которые уже ответил матери, а затем сел с ними ужинать, сетуя на то, что соскучился по маминой стряпне. Еда в кафетерии кампуса едва ли могла сравниться с ней. Закончив, они решили посмотреть фильм, взятый напрокат. И хотя он любил своих родителей, воспоминания о Тэхёне отвлекали, пока он сидел на подлокотнике дивана в гостиной. После их первого сеанса поцелуев, замаскированного под вечер кино, у них было ещё уйма других. И когда по экрану пошли титры, а родители начали зевать, Чонгук вдруг осознал, что не помнит ничего из того, что он якобы смотрел. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Чонгук устроился в своей постели, наслаждаясь ароматом кондиционера для белья и ожидая, пока родители заснут, чтобы незаметно улизнуть. Потребовался час, прежде чем он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы попытаться это сделать. Ему не грозила опасность заснуть. Мысль о встрече с Тэхёном, о возможности прикоснуться к нему после нескольких месяцев сообщений и снэпчатов… Это было похоже на трепет в Рождественское утро. Чонгук надел ботинки, а затем вышел через боковую дверь. Заданный им быстрый темп казался почти полётом, особенно с завыванием ветра в ушах. Он задумался о том, как Тэхён относится к снежным бурям, а затем слегка усмехнулся, осознав, что может спросить об этом прямо сейчас. В поле зрения появился неспокойный прибой озера. Все лодки убрали с причалов в ожидании зимы, хотя поверхность ещё не замёрзла. Но, боже, что случится с Тэхёном, когда вода покроется льдом? Всего лишь тревожная мысль, но опять же, Чонгук мог просто спросить об этом. Чонгук сжал крышку от бутылки в окоченевших от холода пальцах, так как забыл засунуть перчатки в карманы перед уходом, а затем бросил её в воду, стоя у подножия старого дуба. Он ждал, дрожа больше от предвкушения, чем от холода. Тэхён наверняка появится в чём-то совершенно нелепом — в костюме для подводного плавания или в рясе священника, к примеру. Он мог бы одеться, как любой другой мужчина его возраста, и это выглядело бы великолепно. Прошло несколько минут, но к нему так никто и не вышел, даже Намджун или Сокджин. Задумавшись, не потеряла ли старая крышка от бутылки свой запах, Чонгук подождал ещё десять минут, а затем вернулся домой, чтобы проверить свою ванну. Ничего. Он понимал, что разбудит родителей, если начнёт заводить машину в это время, поэтому решил для начала наполнить ванну, касаясь воды и шепча имя Тэхёна. Когда и это не сработало, Чонгук зашёл так далеко, что разделся и погрузился в воду, снова позвав наяду. Вода давно остыла, но так ничего и не произошло. В отчаянии и нетерпении он завёл будильник, чтобы тот разбудил его, когда откроется местный магазин, решив купить новую бутылку газировки, поскольку был убеждён, что проблема заключалась именно в этом. Тэхён, должно быть, спал, вот почему он не слышал его. Утром Чонгук вышел на улицу, закутавшись в свою самую тёплую зимнюю куртку, и поплёлся по обочине дороги, сгорбившись в борьбе с ветром. Начиналась самая настоящая снежная буря. Она могла подарить детям белоснежное Рождество, и Чонгук сам был бы признателен за это, если бы порывистый ветер не пытался сбить его с ног. Добравшись до мини-маркета он шмыгнул носом и поприветствовал кассиршу. Это была давняя подруга бабушки, и Чонгук уже знал, что рассказ о его утренней прогулке за бутылкой содовой обязательно дойдёт до неё. Пытаясь выглядеть менее сумасшедшим, он также взял буханку хлеба и рулон туалетной бумаги, чтобы она подумала, что его послали за покупками. Они немного поболтали, пока женщина укладывала купленные им вещи в пакет, и Чонгук ушёл, не забыв пожелать ей всего хорошего, чтобы она могла вернуться домой в целости и сохранности. Он чуть не ушёл домой с туалетной бумагой и хлебом, но вовремя опомнился, свернув к озеру, несмотря на то, что знал, что кассирша могла увидеть его. Дойдя до берега, Чонгук открутил крышку и бросил её в озеро. Ничего не произошло даже спустя двадцать минут. Отчаявшись, Чонгук сел прямо на землю и погрузил пальцы в холодную воду. Снегопад усилился, но его это мало волновало. — Тэхён! — продрогшим голосом позвал он. — Ты меня слышишь? Тэхён! В течение двадцати секунд вода заморозила пальцы, высасывая из них всё тепло, и через минуту он отдёрнул руку, опасаясь обморожения. Чонгук сунул руку в карман в надежде согреть пальцы, и посмотрел в воду. Снег тяжело падал на землю, как бы намекая, что ему пора возвращаться домой. Решив не обращать на это внимания, Чонгук обдумал последнюю попытку и потянулся за ключами, на которых висел крошечный швейцарский армейский нож. Вытащив мокрую руку из кармана, он неуклюже развернул нож и сделал надрез прямо посреди ладони. Тяжело дыша, Чонгук наблюдал за тем, как пара капель упали в воду, запорошённую снегом. Он понятия не имел, сработает это или нет, но чувствовал, что это его последний вариант. Руку безбожно жгло. Чонгук буквально сходил с ума от беспокойства, обдумывая всё, что мог сделать не так за последние месяцы. Может быть, если бы он приехал домой на День Благодарения… Или если бы ответил на письмо Тэхёна… В порыве отчаяния он погрузил неповреждённую руку в воду, шевеля пальцами в тщетной попытке сохранить немного тепла. Спустя минуту он стиснул зубы, наблюдая за тем, как кровь стекает в воду из другой его протянутой руки. В следующий момент его запястье обвила чья-то холодная и влажная рука. Пальцы выглядели бледнее, чем он помнил, но, несомненно, были знакомыми. Когда Тэхён вынырнул на поверхность, его глаза были прикрыты тяжёлыми веками, а губы приоткрылись в мгновенном зевке. — Ты отморозишь себе пальцы, Гукки. Ласковое прозвище заставило Чонгука покраснеть. Слишком счастливый от того, что Тэхён держит его за руку, он отстранился только тогда, когда его ладонь начала гореть. Он убрал её в карман и уставился на наяду. — Ты не приходил, — прошептал Чонгук. Ветер свирепо хлестал по щекам, заставляя натянуть воротник толстовки повыше. — И не писал неделями. Он ожидал увидеть виноватый взгляд или негодование, но Тэхён медленно моргнул, а затем зевнул, объяснив: — Извини. Когда температура воды становится слишком низкой, я засыпаю до тех пор, пока она не прогреется. Чонгук смутно припоминал, что мама говорила об исторически низких температурах для ноября, и нахмурился. — Значит, ты просто впадаешь в спячку до весны? Я вообще не смогу тебя увидеть? — Очевидно, нет, — губы Тэхёна изогнулись в ленивой улыбке. — Но я же проснулся, разве нет? Чонгук раздражённо фыркнул. — Тебя разбудила моя кровь? — М-м. Хотя я не могу сказать тебе почему, — его глаза сфокусировались на руке Чонгука, засунутой в карман. — Но раз уж я здесь, чего ты хотел? Начиная дрожать, но не зная, сможет ли Тэхён появиться в его ванне, Чонгук сказал: — Н-ну… Я хотел поговорить с тобой о нас, — сказал он, шмыгнув носом. Чонгук невольно опустил взгляд и почувствовал облегчение, увидев, что наяда всё ещё носит его кольцо. Глаза Тэхёна загорелись, когда он сказал «нас» и Чонгук придвинулся ближе, шмыгая носом сильнее. — Я много думал в колледже. Я пока не могу согласиться на брак или что-то ещё, — в тот момент, когда он сказал «пока», Тэхён встрепенулся, — но я действительно забочусь о тебе. Я скучаю по тебе, когда тебя нет рядом. — Дрожь становилась всё сильнее, зубы стучали друг о друга. Снег кружился вокруг них, окрашивая мир в белый цвет. — Я х-хочу п-поцеловать тебя… — Гук, — перебил его Тэхён. — Не то чтобы мне не хотелось слышать всё это от тебя, но ты заболеешь, если не вернёшься домой. Я встречу тебя в твоей ванной. Пожалуйста, поспеши домой. — А ты не з-заснёшь? — Чонгук прикусил нижнюю губу. — Не тогда, когда услышал это. Так что поторопись, ладно? Чонгук кивнул, поднимаясь на ноги с грацией младенца. Он закинул пакет с покупками на предплечье и, засунув руки в карманы, бросил на Тэхёна последний взгляд, прежде чем поспешить домой. Холод пронзал, словно заточенный нож. Несмотря на то, как много навалило снега, идти по нему было не так уж и трудно. Больше всего его беспокоила плохая видимость из-за того, что на дороге могут оказаться какие-нибудь идиоты. Машин родителей около дома не оказалось, и Чонгук надеялся, что это означало, что они уехали пораньше, чтобы не попасть в бурю. Зайдя внутрь, он отправил им обоим сообщение с просьбой написать, когда они доберутся до работы. Сбросив ботинки, Чонгук прибавил температуру в батареях и поднялся на второй этаж, сворачивая в ванную. Кто-то в кои-то веки опустил жалюзи на окне, а из полной ванны поднимался пар. Тэхёна в ней не оказалось, но он сидел на стуле у небольшого шкафчика, положив руки на бёдра. — Привет, — затаив дыхание, сказал он. — Привет, — на губах наяды появилась тёплая улыбка. Не зная, как возобновить разговор у озера, Чонгук прочистил горло. — Рад тебя видеть, Тэ. Ты меня напугал. — Прости, что заставил тебя волноваться, — ответил Тэхён, затем встал со стула и подошёл к нему. — Я никогда не могу угадать, когда начнётся спячка, — он поднял руку и, коснувшись лба Чонгука, указал на ванну. — Я подумал, что ты согреешься быстрее, если полежишь в горячей воде. Мы можем поговорить потом, если хочешь? — Конечно, — шмыгнул носом Чонгук. Идея принять горячую ванну звучала просто потрясающе. — Но мы можем поговорить и так. Просто закрой глаза, тебе необязательно выходить. Тэхён, казалось, догадался, что Чонгук беспокоился о том, что он снова исчезнет, но его улыбка всё равно смягчилась. — Я не против, если ты согласен. Чонгук что-то промычал, затем расстегнул молнию на куртке. Тэхён послушно закрыл глаза, и Чонгук воспользовался возможностью, чтобы насладиться видом, который мог видеть только через Snapchat. На его коже не было привычного загара, но он выглядел относительно отдохнувшим и расслабленным. И он был… — На тебе моя кофта, — застыв с футболкой в руке, выпалил Чонгук. Тэхён нахмурился, хотя его глаза оставались закрытыми, и опустил руки, начав теребить резинку худи. — Ой. Да, ты оставил её у меня, когда мы спускались под воду. Я хотел вернуть её, но забыл. Стянув с себя трусы и носки, Чонгук осторожно переступил через борт ванны. Замёрзшие конечности ныли от внезапной смены температуры. Тэхён заснул в его кофте и остался бы в ней до весны, если бы погода оставалась холодной. Послышался плеск воды, и Чонгук не удивился, когда Тэхён открыл глаза, сразу же находя его взглядом. — Сейчас бы ходить в шортах и кофте в конце ноября, — фыркнул Чонгук, поморщившись, когда его руки опустились под воду. Наяда пожал плечами, усаживаясь на своё прежнее место. — Я скучал по тебе. Чувство вины захлестнуло Чонгука. — Я тоже по тебе скучал. Тэхён позволил тишине затянуться, пока Чонгук подбирал слова. В воздухе витал пар, от чего зеркало запотело. Чонгук наблюдал за сверхъестественным существом, сидевшим на сшитой бабушкой подушке. Его руки были сцеплены на коленях, а тёмные волосы рассыпались по лбу. Осознание того, что Чонгук хотел сделать, окатило его с головой. Он принял сидячее положение, прижавшись спиной к бортику, и раздвинул ноги, предложив неуверенным голосом: — Не хочешь… Я имею в виду… Здесь хватит места для двоих, если ты хочешь погреться. — Ты уверен? — выдохнул Тэхён, заметно округлив глаза. Опьянённый видом наяды, Чонгук ответил, особо не задумываясь: — Да. Тэхён стянул толстовку через голову и снова посмотрел на Чонгука, который успел увидеть полоску голой кожи, пока живот не прикрыла рубашка. — Я могу не раздеваться, — пробормотал он, дрогнув под пристальным взглядом Чонгука. Момент истины. — Я хочу, чтобы ты разделся. Чонгук увидел, как его губы приоткрылись, и он гулко сглотнул, прежде чем начать расстёгивать пуговицы на своей рубашке. — Хорошо. Чонгук опёрся подбородком о сложенные на крае ванны руки и заворожённо наблюдал за тем, как сантиметр за сантиметром обнажается кожа. Прошлым летом они плавали в трусах, дабы не привлекать внимание зевак, но эта нагота была только для него одного. На каждую пуговицу ушла целая вечность. Закончив с рубашкой, Тэхён швырнул её на пол, а кофту Чонгука аккуратно сложил на прилавке. Затем стянул с себя шорты, под которыми, по обыкновению, не оказалось боксеров, но взгляд Чонгука оставался на его лице. Устроившись поудобнее, Чонгук развёл ноги шире, не зная, сядет ли Тэхён на противоположном конце или посередине. Он закрыл глаза, когда наяда перекрыл собой свет от лампы, отбрасывая на него свою тень. Тэхён шагнул в ванну и сел, от чего уровень воды заметно поднялся. Как только Тэхён устроился, вода снова стала горячей, заставив Чонгука распахнуть глаза. — Как это? — С поверхности воды начал подниматься пар, размывая очертания наяды так, что он стал похож на мираж. — Это ты сделал? — Да, — Тэхён густо покраснел. — Но я должен быть сконцентрирован, чтобы удерживать температуру на одном уровне. Чонгук хмыкнул и щёлкнул по поверхности воды, хохотнув, когда Тэхён поджал губы. Как он и думал, Тэхён сел в центре ванны. Он сидел, скрестив ноги под собой, но верхняя его часть оставалась над поверхностью воды. — Так о чём ты хотел поговорить? — спросил Тэхён, возвращая внимание к обсуждаемой теме. — Я хочу встречаться с тобой, — сделав глубокий вдох, признался Чонгук. — Хочу посмотреть, сможем ли мы заставить это работать в долгосрочной перспективе. — Что изменилось с лета? — спросил Тэхён, чем удивил Чонгука. — Для начала я чертовски скучал по тебе, — выдохнул он, опустив плечи. — В колледже я ходил на вечеринки и всё такое, но ни одна из девушек не могла сравниться с тобой. Никто из парней тоже, но это вполне ожидаемо. Я ни с кем не связывался, — пояснил он, заметив боль в глазах Тэхёна. — Одна девушка поцеловала меня, но с таким же успехом она могла бы заполнять декларацию для моих налогов. Я сказал ей, что занят, и вернулся в свою комнату. Правда. Тем не менее, Тэхён продолжал молчать, сверля его взглядом, как будто мог сделать рентгеновский снимок и узнать его истинные намерения. Чонгук протянул руку, коснувшись рукой погруженной в воду руки Тэхёна. — Я понимаю, ты злишься из-за того, что я такой тугодум, но обещаю, Тэ, я исправлюсь. Я на самом деле забочусь о тебе и хочу, чтобы ты был счастлив… — он замолчал, прерванный чужим визгом. Тэхён бросился к нему, обвивая его шею руками и заключая в крепкие объятия. К его подбородку прижались чужие губы. — Значит, теперь я могу делать это? — оставив нежный поцелуй, шутливо спросил Тэхён. Между ними оставалось достаточно места, чтобы не было контакта, но Чонгук мог представить, что их тела соприкоснулись. Он обвил талию Тэхёна одной рукой, а другой обхватил его подбородок и потянул на себя, чтобы их губы встретились в первом поцелуе в качестве пары. Не давая себе шанса передумать, Чонгук притянул его ближе, чувствуя, как бедро Тэхёна прижимается к его собственному. Их губы сталкивались снова и снова, поцелуи едва прерывались, прежде чем они сливались воедино. Чонгук наклонился, схватив Тэхёна за задницу, и, услышав сдавленный стон, опустился ниже, покрывая поцелуями линию его челюсти. — Это слишком? — прошептал он возле уха Тэхёна, очарованный звуком воды, плескавшейся о борта ванны. Тэхён привстал, устроив ноги по бокам от Чонгука, и сел на него сверху. — Нет. Этого недостаточно, — он вывернулся из объятий и снова поцеловал его. Язык скользнул в рот, сталкиваясь с чужим, а между телами практически не осталось свободного пространства. Ресницы Чонгука затрепетали, и он застонал в поцелуй, почувствовав, как Тэхён устроился прямо на его члене. Он подумал о том, чтобы остановить его, не желая создавать неловкость между ними, если у него возникнет эрекция, но у него не хватило силы воли прервать поцелуй. Рука, покоящаяся на щеке Тэхёна, скользнула вниз, к его бедру, а затем, после короткой паузы, Чонгук переместил её на задницу, сжимая ягодицы теперь уже обеими ладонями. Тэхён вцепился Чонгуку в плечи, издав милый писк, что заставило Чонгука рассмеяться. — Чего? — фыркнул Тэхён. — Ты милый, — Чонгук поцеловал его в плечо, что заметно контрастировало с его бесстыдными руками. Издав заикающийся стон, Тэхён прижался к его груди, выдыхая прямо в губы: — Ты щупаешь мой зад. Чонгук хохотнул, а затем шлёпнул его по ягодице. — Я не виноват, что у тебя привлекательная задница, Тэтэ. — Ты ужасен! — М-м, — он поцеловал его в местечко за ухом, затем снова опустился к подбородку, — так и есть. Чонгук снова поцеловал его, наслаждаясь близостью их тел, пока Тэхён не начал извиваться на нём. Он хотел узнать, что случилось, но слова застряли в горле, как и не слетев с языка, когда эрекция Тэхёна прижалась к его животу. Задыхаясь от переизбытка ощущений, Чонгук воспользовался возможностью, чтобы перевести дух. Его собственный член пульсировал от осознания того, что происходило в данный момент. Тэхён прикусил нижнюю губу и перекатил бёдрами, позволяя члену Чонгука скользнуть между своих ягодиц, а затем окинул его прищуренным взглядом, побуждая к действию. — Ты уверен? — выдохнул Чонгук. — Да, — заверил Тэхён, подцепляя его подбородок двумя пальцами. Большой палец скользнул вниз, очерчивая подбородок. — И я буду уверен до того дня, пока ты не заберёшь у меня своё кольцо или не откажешь мне. Хорошо? — Ты меня переоцениваешь, — усмехнулся Чонгук. — Нет, — покачал головой Тэхён, качнув бёдрами под очередной хриплый стон. — Это ты недооцениваешь себя. Он протянул руку за спину, и его пальцы сомкнулись вокруг основания члена Чонгука, лёгким движением скользнув вверх-вниз. — Я слышал тебя каждый раз, когда ты дрочил в душе. Хотел бы я видеть то же, что и ты, но, несмотря на то, что я уже тогда знал, что хочу тебя, ты не воспользовался этим, чтобы получить то, что хотел. Не воспользовался мной, и, конечно, любой порядочный человек не стал бы этого делать, но… — он прижал головку члена к своему входу, и по небольшой ванной разнеслось два протяжных стона. Чонгук подхватил Тэхёна за талию, помогая ему пристроиться поудобнее. — Но? — Но ты гораздо больше, чем просто «порядочный», — глаза Тэхёна казались бездонными в тёплом свете ванной. — Ты мой друг. Ты заботишься обо мне. — Конечно, — Чонгук чувствовал, что мог бы отдать свою жизнь за него, если бы это потребовалось. — Я сказал тебе это, когда ты показал мне моё кольцо. — Дело не в том, что ты идеальный парень или какой-то герой, — губы Тэхёна изогнулись в самой потрясающей в мире улыбке. — Ты… просто Чонгук, — выдохнул он, но, решив, что этого недостаточно, добавил: — Мой Чонгук. Мой друг. Мой, — он сглотнул и положил руку на грудь Чонгука, — возлюбленный? Сердце Чонгука замерло, он взглянул вниз на искажённое отражение их обнажённых тел под водой. — Ты вставишь его в меня? — спросил Тэхён. — Разве тебе не нужно сначала подготовиться? — Я… обычно забочусь об этом, — наяда отвёл взгляд в сторону, пряча предательский румянец, окрасивший щёки. — Но ты спал больше месяца. — Ладно, — нахмурился Тэхён, но от недовольства не осталось и следа, когда Чонгук переместил руку к его промежности, касаясь сжатого входа кончиком пальца. — Готов? Тэхён кивнул и прижался к его губам своими, ощутив давление. Палец Чонгука протиснулся внутрь, и он сделал несколько осторожных поступательных движений, заставляя Тэхёна напрячься. Их губы плавно скользили друг к другу, языки то и дело соприкасались, пока Чонгук пытался нащупать простату, вводя второй палец. К тому времени Тэхён достаточно расслабился, чтобы с лёгкостью принять их. Чонгук ритмично толкался внутрь и наружу, в то время как Тэхён провёл ладонью по его груди, перекатывая соски между влажными тёплыми пальцами, а затем усиливая ощущение ртом — трюк, который Чонгук проделывал с девушками раньше, но никогда не испытывал на себе. — Тебе нравится? — спросил Тэхён, прикусив слегка припухшую нижнюю губу. — Д-да, Тэ, Господи. А тебе? Он надавил пальцами на простату, и Тэхён выгнулся в пояснице, содрогнувшись всем телом. — Да, это приятно. Достаточно хорошо, чтобы… Если ты готов, можешь вставить его в меня. — Ты спрашиваешь, готов ли я? — рассмеялся Чонгук. — У тебя раньше был секс? — Конечно! — Тэхён нетерпеливо качнул бёдрами. — С человеком? — Да, — слегка поколебавшись, ответил он. — Мы можем сделать это здесь, если хочешь, но я, вероятно, не смогу поддерживать воду горячей, пока мы занимаемся сексом. Чонгук хмыкнул, чувствуя, как щёки начинают гореть от небрежно брошенных слов, и кивнул, вытаскивая пальцы из Тэхёна. — Тогда пошли в мою кровать. Он подал руку Тэхёну, пока тот перешагивал через край ванны, замечая раскрасневшуюся от горячей воды кожу на груди и такой же красный член, прижатый к пупку. Чонгук последовал за ним и тоже встал из стремительно остывающей воды, наклонившись, чтобы достать пробку из ванны. Он нахмурился, заметив на себе взгляд наяды. — Что? — Я думаю, ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел, — без всякого стеснения сказал Тэхён. — Значит, ты никогда не смотрелся в зеркало. Глаза Тэхёна расширились, и он опустил взгляд, смутившись от неожиданного комплимента. — Почему ты начал краснеть? — Чонгук взъерошил ему волосы. — Раньше зеленел. Выйдя в коридор, Чонгук поборол инстинкт обернуть полотенце вокруг талии на случай, если родители вернутся раньше, и вместо этого прислушался к тишине, пока они шли к его комнате. — Я… в принципе, могу выглядеть так, как захочу. Покраснение является инстинктивным для гуманоидных тел, но мои инстинкты маскировки всегда были обострены. Так что я бы имитировал покраснение, но цвет для меня не имел значения, — взгляд Тэхёна метнулся к низкому дивану на чердаке. — Но мне нравилось, как кровь окрашивала твои щёки, так что, думаю, я невольно начал подражать этому. Чонгук дёрнул Тэхёна за косу и подтолкнул его в свою комнату, на что тот фыркнул. — Что? Ты милый, это не моя вина. — Заткнись! — Тэхён обвил его руками, сокращая расстояние между ними, и наклонился для ещё одного поцелуя. Радуясь, что они были примерно одинакового роста, Чонгук положил обе руки на его бёдра, подталкивая к кровати. — Ложись, я возьму презерватив. Чонгук первым делом метнулся к окну и закрыл жалюзи, а затем опустился на колени, чтобы вытащить коробку для своего Xbox — то, к чему мама никогда не прикоснётся, но и не осмелится выбросить. Выудив оттуда презерватив и несколько упаковок смазки, Чонгук забрался на кровать. — Можешь надеть его на меня? — Лодырь, — фыркнул Тэхён. — Нет! У меня есть другой план, пока ты этим занимаешься, — неуклюже перебирая ногами, Чонгук встал на колени рядом с Тэхёном, чтобы дать ему лучший доступ, и протянул маленькую упаковку, убедившись, что наяда открыл презерватив правильно. Как только рука Тэхёна сомкнулась вокруг основания его члена, Чонгук дотянулся до его косы и стянул резинку, распутывая волосы, затем надел её на своё запястье. — Что ты… — Я хочу, чтобы твои волосы были распущены, — признался Чонгук. — Ты не против? Раскатав презерватив по всей длине члена, Тэхён фыркнул, в то время как Чонгук провёл руками по волнистым прядям. — Нет, я не против. С распущенными волосами Тэхён выглядел как самое настоящее мифическое существо, несмотря на своё человеческое обличие. Чонгук разорвал один из пакетиков со смазкой, бережными движениями руки призывая наяду раздвинуть ноги. Поскольку он неплохо растянул Тэхёна в ванной, Чонгук без проблем скользнул в него пальцами. Движения были лёгкими и почти безболезненными. На всякий случай использовав два пакетика, он вытер пальцы о свою грудь, не замечая на себе цепких рук Тэхёна, пока он не швырнул его на кровать с силой, которую никогда раньше не демонстрировал. — Тэ! — взвизгнул Чонгук. — Мне нравилась наша прежняя позиция, — довольно хихикнул тот. — На спину, Гукки. Проигнорировав нахальную ухмылку наяды, Чонгук занял его прежнее место, устроив голову на подушку, и слегка раздвинул ноги, когда Тэхён забрался к нему на колени. Расположившись над эрекцией Чонгука, Тэхён упёрся руками в его грудь и оглянулся, намекая на то, что ему нужна помощь. Сделав глубокий вдох, Чонгук обвил основание члена ладонью, невольно вспомнив один из своих многочисленных снов: застенчивый взгляд Тэхёна, когда он наклонился вперёд, обхватывая губами головку и вбирая член в рот. Он выглядел так, будто стоял на вершине мира, контролируя всё до малейшей мелочи, обещая богатство тому, кто переспит с ним. Сон будто превратился в явь, и Тэхён издал восхитительный стон, почувствовав, как к сжатому колечку мышц прижалась головка члена. Он впился ногтями в грудь Чонгука, царапая кожу, когда тот надавил на него, насаживая на свой член и медленно погружаясь в него по самое основание. Они оба тяжело дышали, и им потребовалось несколько фрикций, чтобы приспособиться, но именно Тэхён начал двигаться первым. Удобнее оперевшись ногами в кровать, он приподнялся и снова опустился, позволяя их телам слиться воедино. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как наблюдать за ним какое-то время. Тэхён навалился на него, и на фоне верхнего света создавалось впечатление, что за его растрёпанными волосами сияет нимб. Тэхён запустил пальцы в его волосы, и Чонгук начал толкаться в него быстрее, подтягиваясь выше, чтобы встретиться с его губами. Фрикции становились глубже и резче, пока они разделяли грязный поцелуй между собой. Чонгук крепче сжимал его бёдра, хаотичные движения приближали их обоих к кульминации, а внутренние стенки Тэхёна идеально обхватывали его член. Не зная, смотреть ему или закрыть глаза от блаженства, Чонгук целовал его снова и снова. Их дыхание превратилось в дикое рычание за мгновения до того, как они в очередной раз столкнулись. Щёки наяды покраснели то ли от удовольствия, то ли от влажного звука соприкосновения их разгорячённых тел. По комнате разносились судорожные стоны, но поцелуй не прекращался ни на секунду. Чонгук преследовал нарастающее наслаждение. Оно пронзало тело, как сотня снов наяву, а Тэхён прижимался всё сильнее, как будто ему всё было мало. Наслаждаясь близостью, он неохотно высвободил одну руку, чтобы вылить немного оставшейся смазки на член Тэхёна, и самодовольно ухмыльнулся, услышав тихий стон над своим ухом. — Как тебе это? — пробормотал Чонгук достаточно низким голосом, чтобы удивить самого себя. Он скользнул рукой по головке члена Тэхёна, перемешивая предэякулят вместе со смазкой, и начал дрочить медленными размашистыми рывками. Он с удовольствием проводил большим пальцем по нижней части его эрекции, желая прикоснуться ко всему, до чего мог дотянуться. — Больше, чем я когда-либо мечтал, — признался Тэхён. И если голос Чонгука был низким, то голос наяды звучал хрипло. — Я хотел этого — и вот ты здесь. Руки Тэхёна снова скользнули по волосам Чонгука, слегка потянув у корня, и теперь настала его очередь стонать. — Трахни меня как следует, Гук. Хочу почувствовать это. — Я не хочу причинить тебе боль, — признался тот, останавливая руку на наяде. — Вот, — Тэхён оттолкнул от себя его руку и обхватил собственный член, подстраиваясь под заданный темп. — Я разрешаю. Ты можешь оставить метки на мне, это не похоже на… ты знаешь. Чонгук недовольно заворчал, но все же начал помогать Тэхёну насаживаться на себя, придерживая за верхнюю часть бёдер. Ритм становился беспощадным. Это было похоже на дрочку и поднятие тяжестей одновременно, но звуки, издаваемые наядой, больше не скрываемые поцелуями, звучали абсолютно непристойно. Тэхён лихорадочно дрочил себе, и Чонгук заворожённо наблюдал за тем, как при особо глубоких толчках он закатывает глаза и прикусывает нижнюю губу, издавая хриплые стоны. Почувствовав приближение собственного оргазма, Чонгук перестал приподнимать Тэхёна, который жалостливо захныкал, умоляя кончить в него. Не имело значения, что он был в презервативе — Чонгуку было всё равно. Именно поэтому он начал вколачиваться в наяду быстрее, удерживая его в одном положении, преследуя нарастающее пульсирующее удовольствие, которое он практически ощущал на кончиках пальцев. Тэхён с силой потянул его за волосы, ощутив особенно сильный толчок, и именно это ощущение подтолкнуло его к краю. С именем Тэхёна на губах он кончил, наполняя презерватив. Чонгук расслабил руки, тело обмякло, и он пытался отдышаться. Оргазм накрыл с головой, как маленькие волны после цунами. Вскоре после этого Тэхён ускорил движение руки на члене, окрашивая его грудь белёсыми каплями. А потом рухнул на него, наплевав на созданный им же беспорядок, желая быть как можно ближе.○○○
После того, как расслабленный после секса Чонгук завязал презерватив, и они оба вытерлись салфетками, Тэхён раскинул руки в стороны, требуя объятий. Чонгук вернулся на кровать, и Тэхён перекатился на него, укладываясь поудобнее и позволяя себе изучить его красивое измученное лицо, не в силах поверить, что проспал целый месяц. Глядя на раскрасневшиеся щёки и покрытый испариной лоб, Тэхён задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заснуть. Конечно, секс утомлял его, как и любого другого, но присутствие рядом Чонгука, желающего и искренне стремящегося быть рядом… — О чем ты так напряжённо думаешь? — прохрипел Чон. Тэхён наклонился и поцеловал уголок его рта, просто потому, что теперь мог сделать это. — Мой парень. Так это называют современные люди, верно? Что глупо, потому что я был твоим виртуальным парнем по крайней мере три месяца, но теперь это по-настоящему… — он замолчал, издав истеричный смешок. Чонгук ничего не ответил, лишь притянув его ближе. До них доносилось завывание ветра снаружи, и в комнате стало прохладно, несмотря на центральное отопление. — Ты сказал, что уже спал с человеком. Это произошло случайно? Накинув на них обоих тёплый пушистый плед, Тэхён цокнул языком. — Уже ревнуешь? Это хорошо. Чонгук слегка ущипнул его за локоть, и тот, не сумев увернуться, ударил его подушкой. — Нет, просто любопытно. Ты сказал, что не можешь остаться с кем-то кто не выполнит весь ритуал целиком. Думаю, это каким-то образом засело у меня в голове. Несмотря на то, что Тэхён в принципе ненавидел говорить об этом, он понимал, основываясь на своём нечеловеческом статусе, что это был своего рода неизбежный разговор. — Да. Был ещё один парень, который провёл ритуал должным образом. Он, э-э, отрёкся от меня, когда ему стукнуло тридцать. Он понял, что не сможет уехать из города или завести семью со мной. С трудом сглотнув, Тэхён не мог поднять взгляд и посмотреть на Чонгука. Он не хотел внушать ему эту мысль, хотя, если он этого не сделает, то рано или поздно им придётся столкнуться с этим. — Что с ним случилось? — А что с ним могло случиться? — усмехнулся Тэхён, ощутив укол боли, которая не покидала его даже спустя столько времени. — Он женился на женщине и завёл двоих детей, мальчика и девочку. Глаза Чонгука расширились, хотя Тэхён не мог понять, что именно послужило тому причиной. — Подожди. Юнги провёл разведку или он остался жить здесь? Слезы обожгли горло Тэхёна, и он неуверенно улыбнулся, пытаясь успокоить Чонгука, хоть и сомневался в своих актёрских способностях. Не самый лучший разговор сразу после секса. Глупый, ничего не понимающий Чонгук. — Он переехал, но проводил каждое лето здесь. Осмелев теперь, когда ему было кому рассказать эту историю, он добавил: — Однажды я услышал, как он разговаривал со своей женой. Это случилось ненамеренно. Я просто хотел погреться на солнышке и случайно услышал их разговор. Она спрашивала, почему он никогда не прикасался к ней, когда они приезжают к озеру, и есть ли у него любовница. Тэхён истерично хохотнул, но затем почувствовал давление на плечо — Чонгук начал вырисовывать на его коже известные только ему узоры. — Он сказал ей: «Конечно нет». А потом она взглянула на детей, играющих на мелководье, и говорит: «Дело не только во мне, но и в детях тоже. Ты же знаешь, я не люблю, когда они играют у озера без нашего присмотра». И Чимин ответил, — Тэхён проговорился, проклиная себя, но все же закончил надломленным голосом: — «Здесь с ними никогда ничего не случится. Поверь мне». — Ублюдок! — вскипел Чонгук. — Если он хотел отпустить тебя, то должен был исчезнуть из твоей жизни. Он не имел права… Теперь настала очередь Тэхёна прижать руку к его груди. — Это было очень давно. У него был выбор, как и у тебя, — он улыбнулся, чувствуя, как слёзы скатываются по щекам, обжигая кожу. — Я не держу на него зла. Это было его будущее и только его выбор. То же самое будет с тобой. И если ты собираешься переживать по этому поводу, то не стоит. У тебя есть столько времени, сколько потребуется. Если ты… если ты откажешься от меня, когда станешь старым и седым — это твой выбор. Если откажешься от меня завтра — это тоже твой выбор, и я не буду винить тебя. Всё это время Чонгук рассматривал его. Морщинки между его бровями были одновременно милыми и серьёзными, как у ребёнка, пытающегося играть во взрослого. Но если присмотреться, можно было понять, что этот человек слишком умён для ребёнка. Чонгук запустил руку в волосы Тэхёна, успокаивающе почесав кожу его головы. Притянув наяду к себе, он позволил их телам прижаться друг к другу, а затем серьёзно посмотрел на него. — Когда я выпущусь, ты можешь отдать мне своё кольцо, — пообещал он. — Если я передумаю, то честно признаюсь тебе в этом, но на данный момент я счастлив с тобой, и я никогда не хотел быть отцом. Последний комментарий показался забавным, и Тэхён подавил смешок. — Ты уверен? Даже если меня не будет рядом, когда я засну? — Теперь я знаю, как тебя разбудить. И я буду скучать по тебе, когда уеду в колледж, Тэ, но это станет хорошей мотивацией поскорее вернуться домой, — Чонгук уставился в потолок, жмурясь от яркого света лампы, а затем закончил: — Это мой дом. Я хочу стать востребованным спортсменом, хочу зарабатывать хорошие деньги, но не вижу будущего, в котором не вернусь сюда. Озеро — мой дом. Поняв намёк, Тэхён покраснел и приоткрыл губы, чтобы ответить, но Чонгук накрыл его губы своими, не позволяя ему сделать это. Будущее не было определено, но в тот момент Тэхён верил, что бессмертное существо может найти кого-то со смертным сердцем, столь же твёрдым в своих убеждениях, как и он сам. Так что ещё три года он будет мечтать об этом кольце — мечтать и верить, что на этот раз всё будет по-другому.