○○○
Чонгук так и не удосужился рассказать, почему именно пригласил его. И хотя провести день в огромном семейном кругу Чонгука было довольно пугающе, Тэхён остался под впечатлением от всего, кроме алкоголя. Когда Чонгук не смотрел, он тайком доставал разноцветные напитки из пластмассового «детского» холодильника, предпочитая алкоголю высокое содержание сахара и приятный вкус. Конечно, он всё ещё пил спиртное, но, похоже, этого количества было недостаточно, чтобы помутить рассудок. К тому времени, когда солнце полностью скрылось за горизонтом, Чоны вышли со двора, чтобы запустить небольшие залпы фейерверков. Чонгук облокотился на Тэхёна всем своим весом, касаясь его открытого плеча губами при каждой удобной возможности. Тэхён содрогнулся, когда группа в полном составе двинулась по усеянному выбоинами переулку. Чонгук покачивался, идя с ним бок о бок, пока в толпе то и дело всплывали различные истории из прошлого. — Боже, помнишь, что выдал Джун в прошлом году? — У этого полудурка несколько дней не было бровей! Смех наполнял вечернюю атмосферу человеческой беззаботностью, но Тэхён никак не мог расслабиться. Когда они вышли на асфальтированную дорогу, компания направилась к участку возле круглосуточного магазина. Чонгук шёпотом пояснил, что они будут пускать фейерверк оттуда, и когда шеи Тэхёна коснулись его зубы, тот потерял всякое терпение. — Чонгук… Пересохшие губы прижались к его плечу в томном поцелуе, заставляя захлопнуть рот. Тэхён уставился на него, ища в выражении его лица хотя бы нотку напряжения, но от Чонгука исходила лишь уверенность, и он беззаботно ухмыльнулся наяде. — Да, Тэ? Всё хорошо? — Ты придурок, — прошептал он. Чонгук слегка сжал руку на его талии в ответ, прежде чем крикнуть своей родне: — Позвольте нам с Тэ запустить один фейерверк! Он никогда раньше не делал этого! В ответ послышались крики кузенов вперемешку с недовольным ворчанием старших Чонов о том, что пацан не заплатил за них, но в конечном итоге все согласились. — Я не хочу, — шёпотом запротестовал Тэхён. — Фейерверки загрязняют озеро. Это может навредить некоторым из моих рыб! Чонгук заставил себя выпрямиться, мило сморщив нос, и попытался с ним поспорить. — Слушай. Если ты сделаешь это, я помогу тебе потом очистить озеро. Идёт? — Нет, не идёт! Вряд ли ты сможешь внести достаточный вклад, чтобы это того стоило! — Начнём с того, что это обидно и к тому же неправда. Если ты сделаешь тот воздушный пузырь, я смогу это сделать. Тэхён попытался найти другой аргумент, но не смог. — Но я… В следующее мгновение Чонгук щёлкнул ему по носу чуть сильнее, чем сам ожидал, а затем невнятно пробормотал: — Никаких но! Мы сделаем, мой рыбий друг. Борясь с желанием понюхать себя, Тэхён перевёл внимание со своего очень пьяного жениха на дорожку перед ними, поскольку им пришлось перешагнуть через водосточную канаву, чтобы попасть во двор круглосуточного магазина. Магазин, казалось, не был открыт, но он находился в дальнем конце длинного, заросшего травой участка, так что Тэхён не мог разглядеть его из-за толпы. Его охватил трепет от огромного количества людей, собравшихся в одном месте. Тэхён знал, что на озёрах собирается гораздо большее количество людей, но самое большое скопление незнакомцев, которое он когда-либо видел лично, было в небольшом аквапарке, оборудованном на полуострове его озера, который мог вместить около сотни человек в жаркий летний день. Однако эти люди никогда не оказывались в воде все сразу — в отличие от огромного скопления людей, столпившихся на небольшом участке земли возле круглосуточного магазина. Тэхён крепче сжал руку Чонгука, пока они продвигались вперёд, ненавидя страх, сковывающий рёбра, когда он думал о том, что произойдёт, если люди догадаются, что он не человек. Большинство из них выглядели пьяными, так что он, вероятно, мог бы скрыться в воде, прежде чем они разорвут его на куски. Рука Чонгука напряглась на его талии, словно он почувствовал страх наяды, пока они пробирались через лежащие на земле покрывала, перешагивая через пустые пивные бутылки. Не в силах сопротивляться, Тэхён уткнулся носом в макушку Чонгука, наслаждаясь сладким ароматом шампуня и позволяя ему отвлечь себя, пока они не подошли к пирсу. Он немного расслабился и позволил Чонгуку вести его вперёд, туда, где их ждали трое других мужчин. — Что мы будем делать? — Тэхён взглянул на Чонгука, который лишь ткнул большим пальцем за их спину. — У Сэма есть большая петарда. Мы зажжём её. — О, понятно, — его голос стал напряжённым, когда один из мужчин присел и начал собирать длинную металлическую трубу. — Ты же знаешь, что не сможешь помочь мне очистить озеро, если это взорвёт нас обоих, верно? Чонгук рассмеялся, и это звучало так пронзительно и мило, что Тэхён на мгновение забыл, что сказал — как и о своём страхе. Иногда ему казалось, что он знает Чонгука много лет, а иногда его поражал тот факт, что он не знал, как звучит непринуждённый смех Чонгука. — Всё будет хорошо, — заверил его Чонгук. Он выпрямился, шутливо отсалютовав Тэхёну, и взял кусок динамита у своего кузена, а затем подошёл к компании мужчин, собравшихся вокруг трубы. Сделав глубокий вдох, Тэхён закрыл глаза, ощущая лодки на дальнем берегу озера. Он ещё не чувствовал запаха пороха, поэтому знал, что у них, вероятно, было достаточно времени, чтобы поджечь свой собственный залп. — Как нам это сделать? Один из мужчин — ему было где-то между двадцатью пятью и тридцатью пятью годами (слишком стар, чтобы поставлять взрывчатку подросткам), — фыркнул, но Чонгук заговорил прежде, чем тот смог ляпнуть что-то неприличное. — Ну, это предохранитель. Мы поджигаем его, бросаем в трубу и поворачиваем трубу в правильном направлении, чтобы не попасть в людей на лодках. Так много всего могло пойти не по плану, и это заставляло Тэхёна нервничать всё сильнее. Он покрутил кольцо на пальце, внушая себе, что с Чонгуком всё будет в порядке и что эта штуковина не взорвётся прямо у них перед носом. Чонгук, должно быть, заметил его нервозность, потому что поманил его к себе, одарив такой нежной улыбкой, что нервы Тэхёна натянулись до предела. Несмотря на то, что всё внутри него кричало, чтобы он отступил, чтобы защитить своё более уязвимое воплощение, Тэхён подошёл к Чонгуку и взял предложенную ему зажигалку. — Ты зажигай, я брошу, ладно? — Чонгук протянул ему фейерверк, расположив его так, чтобы он упал прямо в трубу. Подняв зажигалку, Тэхён провёл большим пальцем по кремневому колесу, чтобы проверить его, а затем зажёг пламя ещё одним быстрым движением. По телу пробежало волнение, а щёки окрасились румянцем. — Поднеси его сюда! — рявкнул один из мужчин, но Тэхён проигнорировал его, заворожённый мерцающим светом, который был абсолютной противоположностью его собственному существованию. Как он тут оказался? — Тэхён, — послышался более мягкий голос его человека, и Тэхён ловким движением поджёг кончик фитиля. В этот момент в нём смешались страх и удивление. Когда Чонгук уронил фейерверк в трубу, все они попятились назад, но Тэхён был слишком медлительным, поскольку его не предупредили о необходимости бежать. Фейерверк взорвался, а он всё ещё находился слишком близко. Он почувствовал, как его коснулось тепло. Оглушающий звук повредил барабанные перепонки, но след огня и всплеск пурпурных и белых искр были чем-то невероятным. Он смотрел в ночное небо, туда, где только что произошёл взрыв петарды, пока чьи-то грубые руки не схватили его за плечи и не встряхнули. Тэхён снова повернулся к Чонгуку. Голова слегка закружилась, а внутри поднялась тревога, когда он увидел вновь обретённую трезвость в выражении его лица. Чонгук широко открывал рот, будто кричал, но наяда не слышал ни звука. — Что? — попытался спросить Тэхён, неуверенный в том, что слова были произнесены, поскольку он не слышал звука своего голоса. — Плачешь… — прочитал он по губам Чонгука. По крайней мере, ему так показалось. — Почему ты плачешь? Тэхён коснулся своей щеки, ощутив влагу, и заливисто рассмеялся, хотя и этого не слышал. — Это прекрасно, — выдохнул он. — Мы создали эти искры. Они были невероятно красивыми. Чонгук наклонился вперёд, обхватывая его плечи руками и оперевшись лбом в ключицу. Тэхён недоумевал, почему мужчины так и не вернулись, пока Чонгук не отстранился, а затем указал вверх. Шоу началось. Белые и зелёные искры вспыхивали на вершинах своих дуг, но люди явно усовершенствовали фейерверки с тех пор, как Тэхён смотрел салют в последний раз. Формы то и дело менялись, а цвета переходили из одного в другой. Он теснился ближе к Чонгуку, не в силах оторвать взгляд от ночного неба. Каждое четвёртое июля, которое Тэхён тратил на уборку пороха и бумаги, он проклинал людей за их легкомысленное поведение, но это шоу вынудило его выйти за рамки суждений. Он понял, почему они это делали. Конечно, всему этому дали явно неправильное название — какое отношение красивые взрывы имеют к «независимости»? Тэхёну потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Небо стало совсем пустым из-за отсутствия красок и взрывов. Природа могла бы обойтись без людей, но без их навязчивости миру не хватало бы красоты. Чья-то рука сомкнулась вокруг его запястья, утягивая вперёд. Тэхён поддался, зная, что любой, кто осмелится прикоснуться к нему, заслуживает доверия. Хватка превратилась в железную, и уже в следующий момент он споткнулся о доску, падая с пирса прямиком в воду. Было неглубоко, но в тот момент, когда Тэхён коснулся воды, она окутала его, как капли дождя в ливень, разделив и собрав обратно без применения обычных правил физики. Он вынырнул на поверхность, встревоженный тем, что намочил одежду Чонгука, и вдруг услышал: — Теперь ты меня слышишь? — А? — Тэхён взглянул на причал, смахивая чёлку с глаз. Чонгук стоял на самом краю пирса и хмуро смотрел на него. Его загорелая кожа стала белоснежной в свете луны, и он был настолько пьян, что слегка покачивался. — Хренов фейерверк повредил твои барабанные перепонки. Приятно знать, что вода может тебя излечить. Тэхён улыбнулся, не в силах сдержаться. — Я же говорил тебе, что это плохая идея. Чонгук разочарованно фыркнул, а затем сел на край причала. Наяда чуть не рванул вперёд, чтобы поймать его, если он вдруг упадёт. Чон снял кроссовки, поставив их на деревянные доски рядом с собой, а затем ступил на мелководье. Его брови сошлись на переносице, пока он шёл в направлении Тэхёна. — Ну, прости, что я хотел показать тебе это, — выплюнул он. — Если бы я знал, что тебе так не понравится, то избавил бы тебя. — Я рад, что ты этого не сделал, — Тэхён почувствовал, как к щекам приливает жар. — Это было прекрасно. Всё равно, что наблюдать за тем, как деревья расцветают все разом, — его глаза наполнились слезами. Вытирая влагу с щёк, он не заметил, как изменилось выражение лица Чонгука, став полностью сосредоточенным. Не зная, как на это реагировать, Тэхён добавил: — Мне понравилось проводить с тобой время. Твои родные были добры со мной. И ты много целуешься, когда пьян. К его удовольствию, щёки Чонгука покраснели. — Я… это… — И ты беспокоился обо мне. Ты не смог бы сделать эту ночь более прекрасной. Между ними воцарилась тишина, пока Чонгук старательно отводил глаза. В его взгляде читался страх и что-то пытливое. Спустя мгновение облако скрыло луну, погрузив их обоих в темноту. — Тэхён? — Да? — Не шевелись, — выдохнул Чонгук, прикоснувшись к его щеке. — У меня что-то в волосах? — спросил Тэхён, но все же замер на месте. — Нет, — усмехнулся тот, хотя в его голосе слышалось лёгкое напряжение. — Просто… Тэхён почувствовал его прямо перед собой за миллисекунду до того, как пара грубых потрескавшихся губ коснулась его собственных. Они были сладкими от конфет, которые младший двоюродный брат то и дело подсовывал Чонгуку. Тэхён удивлённо пискнул, но к тому времени он отстранился. — А что насчёт этого? — голос Чонгука звучал немного хрипло. — Ночью стало лучше? Не тратя время на бессмысленные ответы, Тэхён обхватил его запястья руками и наклонился, чтобы снова поцеловать. Он слегка потянул нижнюю губу, прежде чем прервать поцелуй. Чонгук не позволил ему отстраниться, издав тихий протестующий звук. Он обвил руки вокруг наяды, притягивая его ближе. Между их телами почти не осталось воздуха, когда они снова поцеловались. Губы встретились, дыхание сбилось, а терпение вылетело в трубу. Тэхён положил руки на грудь Чонгука, наслаждаясь крепкими мышцами под кончиками пальцев. Тело таяло от ощущения чужого тепла рядом с собой. Язык скользил по нижней губе Чонгука в молчаливой мольбе попробовать его на вкус. От отчаянного стона, сорвавшегося с губ Чонгука, голова Тэхёна закружилась. Мгновение спустя их языки встретились, жар между ними нарастал, когда поцелуй углубился. В эту минуту Тэхён бы согласился на всё, что попросил бы Чонгук. Тело горело от возбуждения, неверия и голодного предвкушения. Тэхён неохотно отстранился, наблюдая за тем, как тяжело вздымается грудная клетка Чонгука, и за восхитительным румянцем на его щеках. Он поднял руку, накрыл щёку ладонью, поглаживая большим пальцем пылающую кожу. — Что такое? — Спасибо, — Тэхён ощутил, как жар приливает к его собственным щекам. — Сегодняшний вечер был действительно идеальным. К его удивлению, Чонгук тоже поднял руку, поднося её к уху Тэхёна и аккуратно касаясь раковины. — Даже несмотря на то, что ты ранен? — Что? Чонгук прикусил нижнюю губу, и Тэхёну потребовалась вся сила воли, чтобы отвести взгляд от того места, где зубы врезались в мягкую плоть. — Когда взорвался фейерверк, у тебя из ушей пошла кровь. Я боялся, что ты поранился, но вода излечила тебя. — Вода — это и есть я, — кивнул Тэхён, довольный тем, что Чонгук всё ещё неплохо соображал. — Вода… ты имеешь в виду, что можешь чувствовать всё? — Чонгук огляделся вокруг от берега к берегу, а затем снова посмотрел на Тэхёна. — Да. — Значит, я… ты чувствуешь каждую часть меня, когда я нахожусь в воде? — его лицо так сильно покраснело, что Тэхён испугался, что он может упасть в обморок. — Я повсюду вокруг тебя, да. Тэхён боролся с желанием рассмеяться, когда Чонгук, спотыкаясь, посеменил в сторону причала. Он смотрел куда угодно, но только не на наяду. — Думаю, мне пора домой, — пробормотал Чонгук. — Хорошо, — Тэхён последовал за ним, готовый подхватить, если он споткнется. — Приходи ко мне снова как можно скорее. Пожалуйста. Чонгук встретился с ним взглядом только тогда, когда снова стоял на причале, сжимая кроссовки в одной руке. Он выглядел как благословение в человеческом обличье, как будто ночь влюбилась в луну и создала существо из остаточного света. — Приду, — его голос дрожал от эмоций, которые Тэхён так и не смог определить. — Береги себя. И прежде чем Тэхён успел ответить, Чонгук развернулся и зашагал прочь.○○○
В тот момент, когда Чонгук вернулся в свою комнату и увидел пышное жёлтое платье, сложенное на его кровати, он вспомнил, что отправил наяду домой в своей одежде. По дороге домой он успел проветриться и протрезветь, с чем пришла и усталость. После долгого пребывания на солнце руки и лицо зудели, причиняя неудобство. Чонгук скомкал злополучное платье, положив его на стол, прежде чем раздеться и рухнуть в постель. На следующий день они с друзьями отправились в город, где должен был состояться большой фейерверк. Вопреки своему желанию Чонгук почувствовал укол грусти, вспомнив о водной наяде, который, как ему казалось, был бы в восторге, увидев ещё более грандиозное драматичное шоу. Пока друзья распивали пиво, обсуждая фигуры, которые, как им казалось, они видели в пушистых облаках, Чонгук искал на горизонте хотя бы намёк на воду, в которой мог появиться Тэхён. Может быть, в следующем году он сможет прийти и посмотреть, если неподалёку окажется небольшой ручей или что-то в этом роде. Только когда Кевин пихнул его локтем, Чонгук вернулся на землю. Парни не давали ему послаблений, поддразнивая тем, что он не был таким рассеянным с тех пор, как на уроках физики крутил шашни с красоткой из класса. — Ты ухлёстываешь за какой-нибудь малолеткой с работы? Чонгук толкнул локтем того, кто это сказал, еле сдерживая истерический смешок — если бы они только знали, что технически он и был той самой малолеткой. В этот момент Чонгук заставил себя сделать глоток пива, не желая думать о Тэхёне. Он просто веселился со своими друзьями перед колледжем и перед началом летних тренировок, которые начинались уже на следующей неделе. Но его план с треском провалился. Чонгук так напился, что к тому времени, как вернулся домой, всё ещё был изрядно пьян. В спешке, собираясь на праздник, он бросил платье Тэхёна обратно на кровать, прямо поверх одеколона. И теперь, когда Чонгук опустился на мягкое покрывало и невольно прикоснулся к нему, мысли о наяде заполнили голову, несмотря на все его усилия. Любопытство вспыхнуло в нём слишком быстро, чтобы он мог себя остановить. Чонгук поднёс платье к лицу, прижал его к носу и глубоко вздохнул, гадая, как пахнет наяда. Это не было похоже на одеколон, и слава богу, он не пах озёрной водой, но странно пах цветами: цветами, дождём и… обычным парнем. Чонгук тяжело сглотнул и швырнул платье на пол, быстро скидывая с себя одежду, будто это могло помочь ему убежать от назойливых мыслей. Он снова улёгся на кровать и, несмотря на то, с какой скоростью колотилось его сердце, заснул спустя несколько минут. Его сны преследовали красивые широкие улыбки наяды и ощущение мягких губ на его собственных. Проснувшись с утра, Чонгук отказался признавать своё возбуждение, вместо этого запустив руку в боксеры и начиная дрочить на одну из любимых порнушек. Благо, родители к тому времени уже ушли на работу. Это заняло куда больше времени, чем ему хотелось бы. Все мысли были заняты одним лишь Тэхёном, поэтому грудастые модели так и не смогли подвести его к кульминации, как было всегда. Чонгук бы никогда в этом не признался, но перейти ту самую грань ему помогла мысль о глубоком голосе Тэхёна и о том, как будут звучать стоны в его исполнении. В тот вечер на работе он носился по залу, как рой взволнованных пчёл, опрокинув столько молочных коктейлей и смесей из мороженого и конфет (по какой-то нелепости называемых «Фризи»), что его поставили на гриль на остаток смены. Обычно Чонгук с радостью ухватился бы за возможность, благодаря которой он бы не пах простоквашей, но готовка лишь дала ему больше свободного времени на обдумывание своей утренней оплошности и поцелуев третьего июля. И когда Чонгук вернулся домой той ночью, он слишком долго колебался, прежде чем включить душ, шипя себе под нос унизительные оскорбления при мысли о принятии ванны. Он совсем не хотел, чтобы Тэхён вдруг объявился. Он этого не сделал.○○○
Прошло ещё несколько ночей, прежде чем он собрался с духом и взял платье, чтобы снова найти Тэхёна. На самом деле это был последний день перед началом тренировок, и да, Чонгук буквально откладывал встречу до тех пор, пока ему не позволила совесть. Чонгук нёсся к озеру, надеясь оставить совершенно неприемлемые мысли, которые посещали его дома. Мало того, что ему понравился парень, теперь он должен дрочить на бессмертного рыбочеловека? Реально? Но чем больше он ворчал, тем больше думал об этом. Поэтому Чонгук поклялся оставить это в прошлом и не думать о поцелуях в тот злополучный день. Добравшись до старого дуба, у которого они встречались в прошлый раз, он бросил крышку от бутылки в озеро, с интересом наблюдая за всплеском воды. Сосредоточившись на глади, Чонгук гадал, явится к нему сам Тэхён или крышку перехватит кто-то из его друзей. На сей раз он действительно это видел: вода продолжала покрываться рябью ещё долгое время после того, как крышка утонула, и спустя примерно пять минут Тэхён поднялся из воды. Его лицо стало светло-фиолетовым после чего на губах расцвела застенчивая улыбка. Прежде чем Тэхён успел поздороваться, Чонгук проворчал: — Ты выглядишь жутко, когда так улыбаешься, — он потряс одеждой, которую всё ещё держал в руках. — И я принёс твоё уродливое платье. — О! — глаза Тэхёна расширились. — Твоя одежда у меня в комнате. Я могу принести её, если хочешь? — Да, пожалуйста, — Чонгук ожидал, что он нырнёт обратно, но Тэхён только махнул рукой и продолжил улыбаться ему. — Я попросил Хосока принести вещи. Обычно он уже в замке к этому времени. — Ещё одна сирена? — Чонгук старательно пытался не скривиться. — Неа! Он мерман. — Ясненько. И, несмотря на его надежды покончить со всем как можно быстрее, эти разговоры ни о чём сами по себе довольно хорошо отвлекали. К тому же, пока Чонгук обдумывал, что сказать, он заметил, что на этот раз волосы Тэхёна были распущены, а чёлка зачёсана назад и заколота обычными невидимками. — Тебе идёт такая укладка, — выпалил Чонгук, прежде чем смог прикусить язык. — А? — Тэхён посмотрел вверх, как будто мог увидеть свои волосы. — Правда? Обычно Сокджин заплетает чёлку в косу… — Так тоже ничего, — заверил Чонгук, не желая оскорблять человека, которого никогда не встречал. — Но… я не знаю. У тебя красивый лоб. Наверное. — Спасибо! Чонгук прочистил горло, поклявшись держать язык за зубами, поскольку уже начинал безбожно краснеть. Блин, это не должно быть так сложно. Слава богам, рядом с головой Тэхёна появилась ещё одна, но после того, как из воды показались широченные плечи, у Чонгука в буквальном смысле отвисла челюсть. Это было похоже на то, будто на его проклятой спине распростёрлись Великие Равнины, а на груди ожила одна из обложек «Sports Illustrated». — Это Сокджин, — представил мужчину Тэхён, махнув рукой в его сторону. — Видимо, Хосок совсем обленился. Встревоженный тем, что чёртов человек-рыба может так хорошо выглядеть — у него что, под водой имеется набор гирь? — Чонгук напряг все мышцы и коротко кивнул ему. Сокджин ухмыльнулся, привлекая внимание Чонгука своими красивыми полными губами, и поприветствовал его в ответ: — Значит, ты тот маленький человек, который сделал предложение нашему Тэ. — Маленький? — ощетинился Чонгук. Тэхён прижал руку ко рту, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Джин, покажи ему свой хвост, — начал уговаривать он как раз в то время, когда мерман, казалось, собирался ответить. Повинуясь, Сокджин отплыл назад, и на мгновение Чонгука ослепила ярко-розовая вспышка, когда над поверхностью воды появился гигантский сильный хвост, покрытый множеством пыльно-розовых чешуек. Спустя мгновение он снова опустился в воду, взглянув на Тэхёна. — Нам не следует здесь задерживаться. Тэхён, казалось, сдулся, но прежде чем он успел попрощаться с Чонгуком, тем самым завершив одну из самых неловких встреч, Сокджин снова заговорил: — Если хочешь провести больше времени со своим муженьком, ты мог бы показать ему остальную часть озера. Чонгук снова ощетинился от этого прозвища, но Тэхён снова заговорил быстрее: — Это блестящая идея! Ты сегодня занят, Чонгук? Надежда в его глазах выбила Чонгука из колеи, и после короткого мятежного взгляда в сторону Сокджина, он кивнул, несмотря на то, что знал, что не должен соглашаться. Кто знает, какие ему приснятся сны, если он снова пойдёт куда-нибудь с Тэхёном? — Правда? — Тэхён усмехнулся, а затем протянул руку. — Ну, тогда заходи в воду. Повторив те же действия, что и в прошлый раз, Чонгук снял обувь и носки, прежде чем нырнуть в озеро. Хотя на сей раз он имел удовольствие наблюдать за тем, как уже два сверхъестественных существа плыли быстрее него. В отличие от Тэхёна, Сокджин, казалось, знал, какую панику вызывал его хвост, поэтому предусмотрительно держал его под водой, пока плыл. Но когда они погрузились под воду, Чонгук увидел его хвост во всей красе: он дёргался вверх-вниз точно так же, как ноги, заставляя его двигаться быстрее и дальше, чем плавал Тэхён в своей гуманоидной форме. Чонгук видел, как под чешуёй перекатывались мышцы, и вздрогнул от мысли, что его ударят чем-то настолько тяжёлым. — Так как же, чёрт возьми, в пресноводном озере оказались русалки? — пробормотал он, обращаясь к Тэхёну. — И почему он быстрее тебя? С губ наяды сорвался весёлый смешок. — Во-первых он не быстрее меня. Мне просто нравится плыть рядом с тобой, — увидев, что Чонгук собирался начать ворчать, он поспешил добавить: — И мерманы формируются так же, как сирены. Перед глазами Чонгука вспыхнули непрошеные образы описанной смерти Юнги. Часть гнева на Сокджина угасла в тот же момент. — Что с ним случилось? — прошептал он, наблюдая, как из-под толщи воды на спину мермана падает солнечный свет. — Рак. Что-то «лимфобластное». Он очень долго болел, — выражение лица Тэхёна помрачнело от печали. — Мерманы происходят от людей, которые мирно умирают возле водоёмов. Обычно это происходит потому, что мерманы настолько полюбили это место, что сами захотели остаться. — И он теперь здоров? — Да, — глаза Тэхёна светились любовью. — Он совершенно здоров. Они опускались всё ниже и ниже. События их последней встречи забылись, и к тому времени, когда они погрузились достаточно глубоко, Тэхёну пришлось снова одолжить Чонгуку своё зрение. Когда все вокруг сфокусировалось, Чонгук сделал глубокий вдох, чувствуя, что вся кровь отхлынула от головы. Как и в прошлый раз, он видел замок, маленьких рыбок и существ, снующих туда-сюда из больших проёмов в нём. Но чуть дальше, где уже был Сокджин, Чонгук увидел гораздо более высокие спиралевидные скальные сооружения. Без улучшенного зрения это выглядело бы как бесцельная груда камней, но с ним он мог видеть спирали, вырезанные в камнях. Работы была настолько тонкой, что каждая деталь блестела. — Вау. — Ага, — Тэхён подплыл ближе к нему. — Мерманы довольно рукастые. — А сирены нет? — Они могут подняться на поверхность, чтобы взять то, что им нужно. — Оу, — Чонгук перебирал руками, погружаясь глубже, чувствуя холод воды вокруг себя, хотя температура никак его не волновала. Несколько мерман плавали вокруг шпилей, то и дело скрываясь внутри. Один придавал сооружению новые формы, а два других уплыли в неизвестном направлении с большими рюкзаками, привязанными к бёдрам. — Они тоже собирают мусор? — Да. Мы все вносим свой вклад. Тэхён жестом велел им плыть дальше вниз, к отверстию у основания, которое вело внутрь постройки. Чонгук последовал за ним, отмахнувшись от страха перед удушьем — он уже дышал на дне озера, угроза задохнуться не могла стать ещё больше — и прищурился, ничего не видя, пока его взгляд не сфокусировался. Их окружали резные камни, как будто они оказались в гигантской морской раковине, но когда Тэхён двинулся вверх, углубления начали формировать подобия полок. В них были втиснуты миллионы букв, все из пластмассы, металла или чего-то ещё, способного выдержать воздействие воды, несмотря на ржавчину или потерю краски. Отдышавшись, Чонгук начал читать, плавая куда медленнее, чтобы увидеть, было ли это случайным набором букв. Не было. В первой комнате ему удалось прочитать: «— у меня не было голоса, но у меня всегда были слова. У меня всегда был ты», а во второй: «Боль всегда была рядом, как лучший друг, который не мог понять намёка. Я сам был болью. Иногда я думаю…». Чонгук заставил себя остановиться у третьей комнаты. Его начинало трясти от странной тяжести слов, которые располагались в самом верху, прямо перед краем, который вёл в следующую комнату. «Меня зовут Чон Хосок. В этом мире больше никто меня не помнит. Я родился в 1784 году и переехал сюда со своей семьёй примерно в семнадцать лет». Он продолжил перечислять своих братьев и сестёр, имена родителей, и голова Чонгука пошла кругом, когда это сверхъестественное существо описало, как росло, отличаясь от всех остальных в округе. Чья-то рука коснулась его плеча. — Чонгук. Он снова переключил внимание на хозяина замка. Всё ещё находясь в шоке, Чонгук вдруг осознал, что не смотрел на Тэхёна с тех пор, как тот позаимствовал ему своё зрение. Чонгук был не из тех людей, которые обращали внимание на структуру тела, но он мог поклясться, что Тэхён был сложен как статуя — что-то итальянское, что-то подходящее для выставки в Лувре. Тэхён был одет в свободную рубашку кремового цвета, и, хотя она казалась смехотворно сказочной, Чонгук задался вопросом, не была ли она на самом деле старомодной. Вдруг он купил эту рубашку, когда она была в моде. Вдруг он приобрёл эту рубашку абсолютно новой и просто носил её все эти годы. В любом случае разрез демонстрировал намёк на его грудь, но не спускался достаточно низко, чтобы вызвать короткое замыкание в мозгу Чонгука. Помимо рубашки на нём была пара удобных мешковатых чёрных штанов. Чонгук сглотнул. Воспоминания, которые он пытался затолкать как можно глубже, вырвались на поверхность, и он почувствовал, как сердце застучало где-то в ушах. Губы Тэхёна шевельнулись, но Чонгук ничего не слышал. Он покачал головой, пытаясь заставить себя сосредоточиться. — Я знаю, это кажется странным, но это довольно символично. — Что? — Чонгук наблюдал за Тэхёном, думая о том, видно ли по нему, что он чувствует себя не в своей тарелке. Тэхён выдохнул, но вместо того, чтобы казаться раздражённым, он выглядел взволнованным. — Я сказал, что нам лучше плыть дальше. Тебе не следует читать это без их разрешения. — Оу! — Чонгук взбрыкнул ногами, дрейфуя примерно в полуметре над Тэхёном. — Извиняюсь. Он не стал дожидаться объяснений наяды и вместо этого продолжил подниматься, лишь мельком замечая сверкающие буквы разного размера. В конце концов Чонгук оказался в просторной комнате. Большие отверстия, имитирующие окна, окружали верхнюю часть перед входом в следующее помещение. В отверстия было втиснуто бесчисленное количество кусочков цветного стекла. На самом дне озера мерманы с нуля собрали свои собственные витражи. Благоговейный трепет странным, почти завистливым образом коснулся Чонгука, и потребовалось огромное усилие, чтобы отвести взгляд от окон и посмотреть на саму комнату. Верх украшали резные светильники различных форм, а в самом центре, прямо под другим проёмом, ведущим дальше, была куча водорослей и растений, перемешанных вместе, как гигантское птичье гнездо. Чонгук замер, поникнув плечами. Почему-то это стало для него последней каплей. Он подплыл к достаточно плоскому куску скалы и опустился на него, вперившись взглядом в свои босые ноги. — У меня массовые галлюцинации с начала лета, — промямлил Чонгук. — Кто-то подмешал в мой напиток слишком много «Е» и я впал в кому. — И ты задумался об этом именно сейчас? А не тогда, когда Тэхён чудесным образом появился в твоей ванной? Чонгук даже не заметил, что Сокджин оставался рядом, но его присутствие вызвало лишь мимолётную мысль. — Проваливай, человек-рыба. Я тут с ума схожу, а ты мне мешаешь, — отмахнулся от него Чонгук. — Да ради Бога. Как будто у тебя хватило бы на такое фантазии. — Сокджин! — шикнул Тэхён. Чонгук почувствовал прикосновение к своему локтю и собирался отстраниться, но когда поднял глаза, то снова оказался в ловушке. Его взгляд прилип к мягким линиям губ Тэхёна. Как это могло быть на самом деле? Помимо замков, вырезанных прямо в скале, и назойливого озёрного парня, его собственный разум должен был, по крайней мере, оставаться трезвым, но это едва ли было так. Несмотря на всё сумасшествие, ему нравилось проводить время с Тэхёном. Ему нравилось целовать Тэхёна, и он хотел видеть его обнажённым, чтобы насладиться тонкими острыми линиями его тела, скрытыми под одеждой. — Это слишком? — тихо спросил Тэхён, невесомо поглаживая руку Чонгука пальцами, как бы успокаивая его. — Мы можем вернуться наверх, если хочешь. На этот раз Чонгук прекрасно слышал его, но вместо ответа задал новую череду вопросов: — Что было бы, если бы кольцо уронила девушка? Или какой-нибудь старый мерзкий мужик? Или женатый мужчина? Что бы тогда произошло? Почему именно я? Тэхён внимательно наблюдал за ним, огонёк мерцал в глубине его взгляда, но Чонгук не мог прочитать его эмоции. — Потому что. Я — неотъемлемая часть природы. У меня есть друзья, люди, которых я защищаю. Но я всё ещё одинок. Люди стареют и умирают, и если они влюбляются в духа природы, то в конечном итоге начинают возмущаться тем, что топчутся на одном месте, или же тем, что продолжают стареть и разлагаться. Он отстранился, и Чонгук начал скучать по прикосновению, как только оно исчезло. — Я был одинок. Я хотел найти партнёра. Скаллионы рассказали мне, как это произойдёт, — Тэхён глубоко вздохнул. — Они сказали, что тот, кто предложит свою душу и тело, тот и останется. — «Душу и тело»? — голос Чонгука повысился от возмущения. — Я даже не знал тебя! — Тело, — Тэхён с силой прикусил нижнюю губу. — Кровь. И душу. — Моё кольцо? — он прищурился. — Плевать я на него хотел. Тэхён снял его с пальца и протянул ему. — Посмотри на символы, — бейсбольная бита и кубок. — На нём изображены твои мечты о будущем. Словно обещание, что ты выполнишь всё, что запланировал. Это и есть твоя душа, — его голос понизился. На мгновение между ними повисла тишина, и Чонгук не мог смотреть на Тэхёна, ошеломлённый тем, что он видел его глазами. Часть его хотела обвинить чужие глаза в поцелуе и собственных противоречивых чувствах, но они вовсе не обманывали его — они лишь делали очевидным то, что уже было невозможно игнорировать. Даже без них он считал Тэхёна великолепным. Сокджин держался позади, и Чонгук чувствовал на себе его пристальный, пронизывающий насквозь взгляд. Юнги однажды уже угрожал ему, поэтому Чонгук смог распознать покровительство, исходящее от мермана. Если бы он захотел, то запросто смог бы надрать Чонгуку задницу, даже несмотря на отсутствие ног. Чонгук решил, что на сегодня с него хватит. Он поднялся, болтая ногами, и двинулся к дыре, наплевав на то, что Тэхён может появиться там, где захочет, а Сокджину не составит труда перехитрить его. Чонгук не хотел удирать оттуда, как нашкодивший щенок. — Чонгук! — голос Тэхёна раздался позади него, как будто он даже не сдвинулся с места. — Куда ты? — Я сваливаю. — Почему? Чонгук проскользнул в проём, усердно делая вид, что не слышит его. Он отчаянно дрыгал ногами, чувствуя, как паника сковывает внутренности. Давление воды становилось всё сильнее и сильнее. Смазанные огни проносились над ним, как бывает, когда ты ведёшь машину поздней ночью, и мимо тебя проносятся другие автомобили, движущиеся в противоположном направлении. Чонгук плыл и плыл. Ничто не мешало ему. И прямо перед тем, как вырваться на поверхность озера, он понял, что Тэхён не забирал своё зрение, пока Чонгук не смог видеть самостоятельно.○○○
На следующий день начались тренировки, и Чонгук проснулся пораньше, чтобы отправиться на пробежку. После этого последовал тяжёлый подход жима лёжа. Чонгук работал усерднее, чем должен был, нуждаясь в чём-то на чём можно было выместить своё раздражение. Тэхён вёл себя так, будто мог вершить его же судьбу. Глупенький, но такой симпатичный Тэхён, который оставил одежду Чонгука вместе с кроссовками к тому времени, когда тот вернулся домой. Но ничего из этого не имело значения. Но сны, которые ему снились, были куда хуже. Чонгук просыпался посреди ночи от неприятного ощущения прилипшей одежды к мокрой от пота коже, несмотря на то, что большинство из снов вовсе не были сексуальными. Чонгуку снилось, что он брал Тэхёна в автомобильные поездки, водил на местные футбольные матчи, даже в то дерьмовое кафе-мороженое в котором работал. Хорошо. Допустим, один из них плавно перешёл в сексуальный сон, когда Чонгук увидел, как Тэхён слизывает мороженое с ложки. Но суть заключалась в том, что он не мог выбросить чёртову наяду из головы. На пятый день после того, как он ушёл (уплыл?) от Тэхёна, Чонгук пошёл в ванную после утренней пробежки, собираясь принять душ, и обнаружил на дне ванны лужицу воды, окрашенную в розовый цвет. Сначала он решил, что отец порезался во время бритья, а затем задался вопросом, почему это случилось здесь, а не у раковины. Чонгук наклонился над ванной, чтобы получше рассмотреть. Может быть, у мамы… фу, нет. Он спустил воду, стараясь не думать об этом, но когда, наконец, включил душ, то обнаружил маленькое колечко, поблёскивающее рядом со сливом. Оно было слишком маленьким, чтобы принадлежать ему, но когда Чонгук зачерпнул его вместе с водой, то понял, что это настоящее обручальное кольцо: золотое, огранённое так, чтобы при попадании света образовывать цветочные формы. Каким-то образом Чонгук точно знал, что оно оставлено для него, и ненавидел себя за то, с какой лёгкостью заглотил наживку, но он не мог просто игнорировать это. Чонгук надел его на безымянный палец левой руки, прежде чем сообразил, что это могло значить. Покраснев, он быстро стянул его и положил в карман. В тот вечер у него была смена на работе, так что он надеялся, что это удержит его от очередного прыжка в озеро.○○○
Не удержало. — Ты не мог выбрать что-нибудь менее сладкое? — обиженно проворчал Чонгук, сжимая в руке бутылку 7-Up. Тэхён моргнул, озадаченный странным выбором темы. Хотя отчасти его потерянность была вызвана тем, что он выискивал кольцо, задаваясь вопросом, надел ли его Чонгук. Так и не найдя его, Тэхён попытался проглотить своё разочарование. — Прости, — начал он. — За то, что произошло на днях. И за сладкую газировку. Чонгук раздражённо выдохнул. — Ты не виноват. Мы просто из разных миров. — Из разных миров? — спросил Тэхён, торопливо выбираясь из воды и вставая напротив. — Ты бессмертный дух озера, а я иду в колледж осенью. Далеко отсюда. У меня не будет личной ванной комнаты. Мы не увидимся как минимум до Дня Благодарения, если я вообще решу приехать домой на праздник. Тэхён сглотнул, старательно маскируя панику, возникшую от новости, что Чонгук уезжает. Юнги сказал об этом, когда выследил его в том небольшом городке, но это было в самом начале лета. Колледж казался таким далёким, когда они встретились в первый раз. — Я бы дождался тебя, — Тэхён опустил глаза и ступил на сушу, используя это как предлог, чтобы не смотреть на Чонгука. — Я бы ждал всю свою жизнь, если бы потребовалось. Чонгук сделал шаг назад. — Ты не понимаешь. Это жутко. Мы практически незнакомы, а ты заявляешь о своей бесконечной любви! Почувствовав приближение гневной тирады, Тэхён оборвал Чонгука, поймав его взгляд: — Я не говорил о бесконечной любви. Но ты мне нравишься, — он заставил себя не начать разглагольствовать о своём глубоком одиночестве, которое пришло с обретением бессмертия, или об облегчении, подобном погружению обожжённой руки под холодную воду, которое перекрыло одиночество, когда ему сказали, что у него будет кто-то после стольких лет одиночества. — Ты забавный, и… — Я не хочу это слышать, — прервал Чонгук. Черты его лица были жёсткими. — Забери это и оставь меня в покое, — он сунул руку в карман и вытащил золотое кольцо, держа его на ладони, как будто вопреки собственным словам, не хотел уронить. Тэхён тяжело сглотнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, и попытался придумать что-нибудь, что угодно, чтобы переубедить Чонгука, но вид кольца перечеркнул все его аргументы. — Хорошо, — прошептал он. — Хорошо, Чон Чонгук. Он потянулся к кольцу, подцепив его двумя пальцами, чтобы не почувствовать тепло, исходящее от ладони Чонгука. На его шее блестели капли воды, как будто он только что вышел из душа, и от этого сердце Тэхёна болезненно сжалось в груди. Ему хотелось лизнуть Чонгука, как бы неуместно это ни звучало даже в его голове. Но Тэхён не сразу отдёрнул руку, взглянув на него, чтобы убедиться, что это действительно то, чего он хотел. Слёзы покатились по щекам, когда он увидел упрямство, непоколебимость на его красивом лице. Но, поняв, что он не отступит, Тэхён отпрянул, натянуто кивнув ему. — Тогда ладно, — хрипло прошептал он и, больше не сказав ни слова, нырнул в своё озеро, хоть и прятался на поверхности, пока Чонгук не ушёл. Не желая, чтобы кто-нибудь из друзей видел его таким, Тэхён забрался обратно под старый дуб, обхватил руками колени и заплакал.○○○
Было больно слышать, как Тэхён снова называет его полным именем — как будто они какие-то незнакомцы, или словно он читал эту надпись на кольце бесчисленное количество раз. Чонгук косячил на работе всю смену напролёт. Менеджер, заметив это, отвёл его в сторону и спросил, всё ли в порядке, пока тот беспокойно переступал с ноги на ногу. Ему хотелось рассмеяться. Как он мог всё это объяснить? Как он в принципе мог объяснить Тэхёна? Вернувшись домой той ночью, Чонгук по обыкновению принял душ, но вода на его плечах и спине только усилила чувство вины, а тепло ощущалось, как прикосновение рук. Рук, о прикосновении которых Чонгук только мечтал. — Тэхён, — прошептал он, сам того не осознавая. — Чтоб тебя, Тэхён. Сны становились только хуже, как будто подсознательно он хотел чего-то совершенно другого, а не того, что твердил разум. К своему стыду, Чонгук частенько просыпался в липких боксерах. Если мама и заметила, что он ни с того ни с сего сам начал стирать своё бельё, то, слава богу, виду не подала. Однажды ночью сны стали настолько ужасными, что ни на утренней пробежке, ни даже во время душа Чонгук не мог избавиться от образов, которые преследовали его каждый раз, когда он закрывал глаза. Не успев осмыслить свои действия, Чонгук опустил руку к паху, нуждаясь в разрядке. Во сне он отправился купаться в полночь. Лунный свет отражался в глади спокойного озера, и Чонгук двигался в воде, не прилагая особых усилий. Всё вокруг светилось серебром, и, заплыв достаточно глубоко, он перевернулся на спину, глядя на крапинки звёзд, разбросанных по небу. Тэхён позвал его по имени, и Чонгук обхватил свой член рукой, скользнув вверх-вниз по всей длине. В следующее мгновение он снова услышал умоляющий голос наяды, глубокий и бархатистый: — Чонгук. Он вскинул голову, оказавшись в своей кровати. Тэхён был одет в просторный сине-зелёный халат. Свет луны серебрил его волосы, и он опустился на колени перед Чонгуком, раздвинув его ноги и скользнув пальцами по внутренней стороне бедра. — Ты хочешь меня? Несмотря на то, что это прозвучало застенчиво, халат соскользнул с его плеч, обнажая стройные линии груди и соски, затвердевшие от прохладного воздуха. — Да, — простонал Чонгук, признавая то, на что не осмелился бы в здравом уме. Тэхён пополз вперёд, позволяя халату упасть на пол, и положил руки на обнажённую грудь Чонгука, нависая над его эрекцией. Его глаза блестели в темноте. — Я хочу услышать это от тебя. Отведя бёдра назад, Тэхён прижался к члену Чонгука, позволив головке коснуться его входа. Они одновременно простонали, в то время как Чонгук грубо вцепился в ноги Тэхёна. Стоя под душем, он слегка потирал член пальцами, касаясь чувствительной части под головкой. Вода каким-то образом давала ему необходимое количество трения, чтобы соответствовать ощущениям во сне. Чонгук жалобно всхлипнул, подумав об игривой улыбке Тэхёна из сна и о том, как он отбросил волосы с лица. — Хочешь услышать, как сильно я тебя хочу? — Да, — выдохнул Тэхён, наклоняясь, чтобы захватить его губы в грязном поцелуе. Язык скользнул в рот, и он качнул бёдрами, тягуче проезжаясь промежностью по чужому стояку. Чонгук попытался изобразить это движение рукой и поморщился от разочарования, неразборчиво бормоча на выдохе: «Тэхён, бля, я так сильно тебя хочу», как он делал и в своём сне. Тэхён до сих пор нависал над ним. Лунный свет блеснул в его глазах, а на губах появилась озорная улыбка, когда он завёл руку себе за спину. Чонгук не мог воспроизвести грубое ощущение ладони Тэхёна — длинных тонких пальцев, — обхватившей основание его члена, но он сжал руку чуть сильнее, начиная дрочить быстрее, чтобы хотя бы попытаться подобраться к тому ощущению, когда Тэхён привстал, а затем аккуратно опустился на него. Чонгук хрипло выдохнул, наблюдая за тем, как голова Тэхёна запрокинулась назад. Губы приоткрылись от удовольствия, и он приподнялся только для того, чтобы найти более удобное положение. — Не останавливайся, — умоляюще проскулил Тэхён, глядя на него сверху вниз и продолжая двигаться на его бёдрах. — Ты мне нужен. Чонгук сделал пробный рывок навстречу, наблюдая, как дёрнулся кадык Тэхёна, когда он сглотнул, а затем начал толкаться в него быстрее. Мысли в голове путались от ощущения рук Тэхёна на его груди, пока он пытался удержаться на месте при каждом резком толчке, оставляя следы от ногтей на коже. — О, да, — выдохнул Тэхён. — Вот так, Кук, — он подстраивался под ритм, издавая ещё более дрожащий стон. — Тэхён, — сквозь зубы процедил Чонгук. Рука работала быстрее, сжимая эрекцию крепче, чтобы имитировать насколько тёплым и совершенным наяда был внутри. — Чёрт! — простонал он в кафельную стену своей ванной. — Бля, Тэхён. Чонгук больше не мог лгать самому себе. Не тогда, когда член в руке ощущался тяжелее от возбуждения, а грудь и щёки раскраснелись. Он сосредоточился на тяжёлом дыхании Тэхёна. Его голос был таким глубоким, что казалось, будто ощущение чужих рук было реальным, как и хриплый шёпот на ухо, заставивший Чонгука перешагнуть черту и приблизиться к кульминации. После ещё одного движения руки он кончил, а затем шумно выдохнул, представив ту волчью ухмылку на лице Тэхёна, когда он впервые подполз к нему. Дерьмо.○○○
Эти смешанные сигналы сводили с ума. И хуже всего было то, что Тэхён не знал, как рассказать Хосоку или кому-либо из друзей, что Чонгук зовёт его по имени, когда дрочит. Нижняя губа болела от того, как сильно он её кусал, и наяда проводил свои дни в рассеянном оцепенении, прокручивая стоны Чонгука в голове. Вожделение было настолько сильным, что практически образовало облако вокруг Тэхёна. Но Чонгук сказал ему уйти. Сказал, что больше не хочет иметь с ним ничего общего. Тэхён не знал, что делать, и каждое утро приносило новую череду образов: Чонгук, прислонившийся к стене в ванной, насадка для душа прижата к нижней части его члена, бёдра непроизвольно толкаются в пустоту, пока он играет с температурой воды; Чонгук посасывает два своих пальца, другой рукой играясь с яичками; Чонгук тяжело дышит, лаская себя, и кончает с именем Тэхёна на губах. Проходили дни, и образы становились всё более интенсивными. Конечно, Тэхён не видел ничего из того, о чём фантазировал Чонгук, хоть и хотел бы, но он мог слышать его и точно знал, чем тот занимается. Той ночью, после того, как Чонгук удовлетворял себя в душе, Тэхён наконец-то пристыжено прикоснулся к себе, представляя руки Чонгука на своей коже. Его бёдра резко вжимались в него, их лбы соприкасались, и они тяжело дышали, смешивая дыхание друг друга. Он откинулся на груду водонепроницаемых подушек, одной рукой скользнув под пояс брюк и начиная ласкать себя, а другой прикрыв рот на случай, если кто-нибудь из друзей решит его потревожить. Используя воду вместо смазки, Тэхён в отчаянии протолкнул в себя пальцы, наслаждаясь жжением от растяжения. Тэхён облизнул нижнюю губу, представляя, что Чонгук посасывает её, как во время их поцелуя третьего июля. Пальцы исследовали внутренние стенки, ища простату. Они лихорадочно целовались, переплетаясь языками, и Чонгук щупал его именно так, поглаживая самое чувствительное местечко внутри своими шероховатыми пальцами. Простонав в кулак, Тэхён провёл подушечками пальцев по узелку и выгнулся в спине, представляя себя распростёртым под Чонгуком. Здесь, в фантазии, Тэхён, наконец, мог коснуться и погладить мышцы, которыми он любовался последние полтора месяца. Он играл со своими напряжёнными сосками, хихикая от ощущения чужих губ на своих собственных, не привыкший к этому чувству. А когда поцелуй прерывался, Чонгук опустился ниже, захватывая сосок Тэхёна ртом и слегка посасывая. Чонгук мстил, грубо вонзая пальцы в него и высовывая наружу. Грубые кончики пальцев скользили по простате, заставляя извиваться, но Тэхён терпел. Ноги пронзало судорогой каждый раз, когда Чонгук касался и нажимал… Тэхён прикусил ладонь и кончил, простонав его имя, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало, то увидел, что его щёки покраснели.○○○
Спустя ещё два дня таких снов Чонгук нарушил сразу несколько своих обещаний и пошёл в магазин за бутылкой апельсиновой газировки. Образы из ночного сна преследовали его, пока он расплачивался на кассе и всю дорогу к озеру. Чонгуку никогда раньше не снились такие яркие сны, и, поскольку он мог сдерживать себя от дрочки, пока не пошёл в душ, он связал потерю контроля с пребыванием в воде. В нём вспыхнул гнев, и под веками появился Тэхён, распластавшийся на кровати, дразня стройными линиями своего тела. Он похлопал себя по щекам, не забывая о бутылке в руке, и попытался привести дыхание в порядок, не позволяя воспоминаниям о фантазии сбить его с толку. Воспоминания о Тэхёне, закусившем нижнюю губу и запрокинувшем голову назад так, что чёлка упала ему на глаза, и о том, как он забрался на Чонгука, насаживаясь на его член. Боже, наяда прямо намекнул, что нашёл его привлекательным, когда они впервые встретились, но после этого взгляд Тэхёна никогда не отрывался от глаз Чонгука. Эти странные сексуальные сны даже не соответствовали человеку — волшебному существу, — о котором он думал. Каждый раз, когда он принимал душ, самоконтроль сходил на нет, да и Тэхён уже признался, что в силах контролировать воду в этом районе. Чонгук не стал бы фантазировать о нём, и его вкусы, разумеется, не распространялись на то, что ему снилось прошлой ночью. Уже начиная ненавидеть этот клятый дуб, он открутил крышку с напитка и мстительно швырнул его в воду. Следом за ней туда отправилось и содержимое бутылки, в надежде на то, что какая-нибудь из глупых рыб Тэхёна заболеет диабетом. Через несколько мгновений показалась знакомая голова. По лицу крайне разъярённого Юнги струилась вода. — Бля! — прошипел Чонгук, широко раскрыв глаза от страха. Он сжал руки в кулаки, жалея о том, что у него не хватило предусмотрительности прихватить с собой биту. Чонгук попятился назад, встав за дерево, пока Юнги выходил из воды. Его тёмные глаза сверкали гневом, который ни капли не уступал человеческому. — Ты реально настолько тупой, — выплюнул Юнги, — чтобы взять и, мать твою, прийти сюда? Ты серьёзно хотел позвать Тэхёна после того, что натворил? — Чего? — промямлил Чонгук, подавляя неожиданное чувство вины, вызванное его словами. — Мне нельзя разорвать фиктивный брак с кем-то, кого я даже не… Юнги бросился вокруг дерева, и, несмотря на их разницу в размерах, Чонгук вспомнил, с какой чудовищной силой он схватил его в последний раз и умудрился увернуться, отпрыгнув за пределы досягаемости его цепких рук. — Ты правда настолько тупой? — Я… — Ты сам к нему лез! — Юнги ринулся вперёд, подталкивая Чонгука к дренажной канаве. — Я же говорил тебе не делать ему больно. Я не просил тебя возвращаться, потому что, честно говоря, доверяю тебе ровно настолько, насколько могу летать. А я не хренова птица. Он дал тебе шанс закончить всё это. Так почему ты не воспользовался им, если на самом деле не хотел видеть Тэхёна? Чонгук напрягся, чувствуя, что его снова охватывает гнев, и отступил в сторону, не позволяя Юнги загнать себя в угол. — Потому что у него есть какие-то магические способности! Я пытался покончить с этим! Но он продолжает посылать эти чёртовы сны, а вода в душе заколдована или что-то в этом роде. — Ты хоть понимаешь, насколько глупо это звучит? — зарычал Юнги. Прежде чем Чонгук успел огрызнуться в ответ, со стороны раздалось: — У меня нет никакой власти над снами. Чонгук замер, услышав тон Тэхёна, и, воспользовавшись этой короткой заминкой Юнги схватил его за грудки, сжимая ворот клетчатой рубашки в кулаках и притягивая его к себе. Чонгук извернулся, пытаясь вырваться, но Юнги подошёл ближе, усиливая хватку. Надеясь сохранить свою одежду в целостности, Чонгук перестал сопротивляться и обратил внимание на Тэхёна, который скользил по траве, не в силах или, возможно, просто не желая на этот раз скрывать свою сверхъестественную сущность. Его кожа сияла на солнце, а ветерок развивал распущенные волосы, и, несмотря на скептическое отношение Чонгука к его одежде, на нём были джинсы и белая рубашка с длинными рукавами. Это было самое современное, что он когда-либо видел на Тэхёне, не считая его собственной одежды, но даже так он не был похож на человека. — Зачем ты позвал меня сюда? — спросил Тэхён. — Я же говорю, ты не можешь оставить меня в покое… Юнги с силой встряхнул его. — А он сказал тебе, что это чушь собачья. Попробуй ещё раз. — Тогда почему я чувствую прикосновения рук, когда принимаю душ? — рявкнул Чонгук, воодушевлённый несправедливостью и отчаянным желанием переложить вину на Тэхёна. — Справедливый вопрос, — срывающимся голосом согласился Тэхён. — Я отвечу, если ты скажешь, почему стонал моё имя в душе. Чонгук разинул рот, но так и не смог подобрать слов. — Даже не пытайся отрицать это. Решив, что лучшая защита — нападение, Чонгук выплюнул: — Это только доказывает мои предположения! Ты можешь меня слышать! — Потому что ты был в воде! — спокойствие Тэхёна пошатнулось, и он сделал несколько шагов к нему. — И мы всё ещё связаны, пока ты не расторгнешь нашу помолвку! — Что ж, и как мне это сделать? В глазах Тэхёна промелькнула боль, но прежнее безразличие возобладало, заморозив черты его лица. — Ты должен отказаться от него и скрепить своё решение кровью. — Мы можем сделать это прямо сейчас? — Чонгук взглянул на Юнги. — Ты похож на того, у кого всегда при себе нож. Юнги фыркнул, но когда Чонгук отстранился, он опустил руки и посмотрел на Тэхёна. Они обменялись красноречивыми взглядами, и Юнги наклонился, закатав штанину джинсов и продемонстрировав нож, привязанный к голени. Забывшись на мгновение, Чонгук фыркнул. — Серьёзно? — Не испытывай свою удачу, — протянул Юнги, перекладывая лезвие из ладони в ладонь. Но он был слишком спокоен, и Чонгук прищурился, не доверяя им обоим. — Тогда давай покончим с этим, — согласился он, сжав руки в кулаки. Подойдя к озеру, Чонгук принял протянутый нож, крепко сжимая холодную рукоятку, как будто тело Юнги производило лёд вместо тепла. Они остановились на краю обрыва. Поверхность озера казалась намного дальше, чем ожидалось. Водная гладь зловеще рябила, отражая лишь расплывчатые цвета вместо силуэтов. — Проведи лезвием вниз по руке или ладони, — сказал ему Тэхён, на его лице больше не было видно небольших морщин. — И откажись от всех претензий на озеро. Безразличие в голосе поразило Чонгука, и его сердце забилось в два раза быстрее, когда он поднял руку. Он рассёк кожу одним быстрым движением, желая поскорее покончить с этим. Кровь хлынула вдоль пореза, и он перевернул ладонь, позволив бордовым каплям упасть в воду. Когда они коснулись поверхности, вода вокруг капель словно замерла. Волны от лодок больше не касались этого небольшого участка. Солнечный свет пульсировал вокруг них, на спине Чонгука выступил пот, а голова закружилась. Чонгук облизнул губы, пытаясь оставаться в сознании. — Я отказываюсь от всего… И он почувствовал, как его качнуло вперёд, в глазах потемнело, как будто кто-то нажал на выключатель.○○○
Силясь не расплакаться, Тэхён даже не заметил, как Чонгук покачнулся, пока Юнги не подхватил его. Он протянул руку и оттащил Чонгука от края, несмотря на то, что тот был куда больше его. Тэхён притянул его к своей груди и слегка похлопал по лицу, надеясь, что это приведёт его в чувства. Когда этого не произошло, он в панике посмотрел на сирену. — Ты что-то сделал? — Нет, — совершенно бесстрастное выражения лица Юнги выглядело чертовски правдоподобно. Тэхён бросил на Чонгука хмурый взгляд. Они не могли оттащить его бессознательное тело домой, и уж точно не могли оставить его лежать на берегу. — Он будет в бешенстве, — пробормотал Тэхён, поднимая Чонгука на руки. Спустившись в воду, Тэхён сотворил вокруг него воздушный пузырь и погрузился под воду, двигаясь быстрее, чем обычно. Он сомневался, что отнести Чонгука в замок было хорошей идеей. Но по мере того, как они погружались все глубже и глубже, Тэхён решил насладиться последней, как он предполагал, возможностью обнять Чонгука. Похоже, что даже Скаллионы иногда могут ошибаться. ○○○ Пробуждение под водой должно было быть одним из самых странных ощущений, которые Чонгук когда-либо испытывал. Когда он сел, движению не хватало той резкости, которая была бы при нормальной гравитации, и это сразу же сбило его с толку. Следующее, что его напугало, была огромная рыба с бородой, плывущая над ним, то и дело бросая на него злобные взгляды. — Эм, привет? — Привет. Чонгук подпрыгнул, когда кто-то заговорил с другого конца комнаты — на секунду ему показалось, что эта рыба заговорила с ним. К нему подплыл человек — нет, мерман, — дружелюбно улыбаясь и подталкивая своим прекрасным зелёным хвостом. Чонгуку потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться. Он отметил полное отсутствие рубашки и штанов, не переходя на красный уровень паники, потому что, по крайней мере, на нём всё ещё были боксеры. — Что происходит? — спокойным тоном спросил он. — Ты в нашем замке, — мужчина остановился возле кровати, на которой лежал Чонгук, рукой ощупывая его лоб. — Ты собирался отречься от Тэхёна и потерял сознание после того, как порезал руку. Чонгук поморщился от слишком уж откровенного описания событий, но тут же нахмурился, уловив какой-то подвох. — Так теперь я могу идти? Раз уж я пришёл в себя. — Конечно, — мужчина отстранился, и когда в комнату вплыл Тэхён, Чонгука вдруг осенило, что он не должен был видеть под водой. — Ты, — выплюнул он. — Я, — отозвался Тэхён, отказываясь смотреть ему в глаза. — Что ты сделал? — Как я и сказал, у меня нет всеобъемлющей силы. Я не могу контролировать сны и уж точно не могу заставить людей терять сознание по щелчку пальцев, — наяда прикусил нижнюю губу, на его лице играли неразборчивые эмоции. — А я тебе не верю, — Чонгук попытался подойти к нему, но то, как вода замедляла его движения, сделало шаги комично медленными. Сдавшись, он подплыл и завис перед Тэхёном, оставив между ними ровно столько свободного пространства, сколько нужно, чтобы избежать лишних недоразумений. — Хорошо, — Тэхён снова покраснел, что казалось каким-то совершенно неправильным, хотя Чонгук не мог понять почему. — Тогда почему мне тоже снились те сны? Рот Чонгука приоткрылся, и он почувствовал, как его щёки заливает румянец, заставляя кожу пылать. — Ты… всё это видел? — Ага, — Тэхён обнял себя руками. — А тебе не показалось это странным? Или неприличным? Выражение лица Тэхёна исказилось. — Вероятно. Поскольку я знаю, что ты не захочешь никуда идти со мной. Идти? Чонгук нахмурился. — Куда мы ходили в твоём сне? Не то чтобы он обращал внимание на места, где трахал наяду — на самом деле Чонгук мог поклясться, что большую часть времени они находились в его спальне. — Ты привёл меня в свой колледж и хотел познакомить со своими друзьями. А потом мы пошли пить молочные коктейли, мы держались за руку и целовались, — дрожащим голосом выдавил из себя Тэхён. — И ты всегда обнимал меня в ответ. Чонгук изобразил на лице безразличие, надеясь, что предательский румянец не выдаст, насколько сильно он неправильно истолковал слова Тэхёна. — Значит, тебе… снилось, что мы были парочкой из 50-х? — Эм, наверное, — тот нахмурился. — Разве тебе не снилось тоже самое? Неуверенный в том, стоит ли ему бросаться на съедение акулам, Чонгук признался: — Мои сны были намного более откровенными. — Оу… — Ага. Тэхён внезапно прижал руку ко рту, его плечи тряслись. — Тэ? Что случилось? — обеспокоено спросил Чонгук. Он прокрутил в голове все (многие) вещи, которые могли показаться грубыми. Несмотря на всё, что добродушный Тэхён сделал для него в течение лета, в том числе дал ему возможность выйти из отношений, которых Чонгук, как ему казалось, вовсе не хотел, хотя именно ему снились «мокрые» сны. Чонгук уже был готов умереть от стыда, но когда Тэхён убрал руку от лица, вместо рыданий послышались обрывки смеха. — Тебе снятся сексуальные сны обо мне! И ты подумал… О боже мой. Чонгук попытался разозлиться, но вдруг обнаружил, что тоже посмеивается в ответ. Несмотря на смущение, его самонадеянность была довольно забавной в каком-то нелепом смысле. В основном он чувствовал себя самым настоящим придурком и, честно говоря, больше не хотел вести себя так. Когда атмосфера между ними разрядилась, Тэхён застенчиво отвёл взгляд, хотя на его лице играла нежная улыбка. Чонгук пытался не обращать внимания на то, как хорошо выглядит наяда просто с распущенными волосами и в самой обычной одежде, но всё было тщетно. Чонгук заметил, что в уголках его глаз появились небольшие морщинки, а затем их взгляды снова пересеклись. Атмосфера вокруг них больше не казалась угрожающей. — Вот, — Тэхён прочистил горло и стянул кольцо выпускника со своего пальца, чем выбил весь кислород из лёгких Чонгука. Притягивая кольцо его первоначальному владельцу, Тэхён одарил его милой грустной улыбкой. — Ты был прав. С моей стороны было жутко неправильно не отдавать его. Какая-то крошечная часть Чонгука хотела вырвать кольцо из рук наяды и выплыть на поверхность, но когда к нему пришло осознание, насколько маленькой стала эта сердитая часть его, он не смог этого сделать. Поражаясь самому себе, Чонгук покачал головой. — Нет, ты должен оставить его себе. Тебе оно нравится больше, чем мне. Тэхён уставился на него с выражением, застрявшим где-то между шоком и восторгом. — Правда? — Да, — Чонгук гулко сглотнул. — Честно говоря, я думаю, что проецировал ближе к концу. — Со снами? — Ага. — Что тебе снилось? Чувствуя, как его лицо непроизвольно искажается, Чонгук намеренно проигнорировал вопрос: — Может, если ты не против, мы могли бы просто потусоваться? Как друзья? Тэхён рассматривал его и на мгновение под влиянием эмоций, Чонгуку показалось, что он увидел понимающий блеск в его глазах. Мрачную ухмылку, скользнувшую по губам Тэхёна, сменила игривая, и он бросился к Чонгуку, заключая его в крепкие объятия. Находясь в подобие эйфории, пока наяда прижимался к нему всем своим телом, Чонгук задумался о том, не слишком ли точно Тэхён угадал, о чём были его сны. — Ты не собираешься обнять меня? — Тэхён надулся, не замечая его замешательства. Чонгук ответил на объятие, стараясь не думать о том, как приятно было прижимать мужчину к своей груди, и постарался сосредоточиться на непроницаемом выражении лица Тэхёна. Когда они отстранились друг от друга, Тэхён чмокнул его в щёку. На его лице мелькнула нотка озорства, которая исчезла в то же мгновение. И Чонгук видел, что его глаза сияли от счастья, угрожая вызвать подводное течение, из которого ему ни в жизнь не выбраться.