○○○
Тэхён осматривал свои окрестности. Он плыл от более бедных глинобитных хижин на дальнем конце Глубин к своему собственному дворцу, построенному из камня и специально раздавленных бутылок из-под кока-колы, издалека наблюдая за людьми, сидящими в лодках, и за теми, кто осмеливался войти непосредственно в воду. Пьяные люди были его любимцами. Они никогда не замечали его, даже если он парил прямо под поверхностью воды, замаскированный водными растениями, которые русалки вплетали в его волосы. Когда наступали тёплые месяцы, люди толпами приходили на берег озера, наводя шум, загрязняя его воды и тем самым убивая его рыбу, если Тэхён не успевал убрать выброшенный ими мусор достаточно быстро. Днём он не осмеливался подплывать слишком близко к поверхности, чтобы его не заметили, но ночью Тэхён старался очистить как можно большую площадь своих вод. А в перерывах между этим он наблюдал за людьми. Той ночью Тэхён слышал их, пока пробирался по каменистому мелководью, собирая в сумку ржавые пивные банки и потерянные рыболовные крючки, чтобы отнести их в свой замок. Люди казались молодыми и крайне пьяными, поэтому Тэхён смело скользнул ближе, ожидая, что они будут делать. Один из них наклонился над водой, и он подплыл ещё немного, не в силах сопротивляться. Тэхён хотел подобраться как можно ближе, чтобы рассмотреть парня, хотя его сердце сжалось, когда тот поранился. Он отстранился, борясь с желанием перевязать его рану, как делал с длиннопёрыми солнечниками, и чуть не закричал, когда человек без какого-либо предупреждения плюхнулся в воду. Тэхён попытался сориентироваться, не уверенный в том, что происходит, когда почувствовал отчётливый запах. Кровь. Человеческая кровь. Обеспокоенный тем, что тот сильно поранился, Тэхён подплыл ближе, но остановился, когда что-то блеснуло прямо перед его глазами. Он инстинктивно поднял руки, схватил чужую ладонь и стянул это с пальца, ощущая отчётливый привкус крови во рту. Это было кольцо: красивое и широкое, золотое, с большим красным камнем, огранённым в виде солнца. Тэхён судорожно вдохнул, заворожённо глядя на украшение, пока его зрение не прояснилось. Это случилось. Он и подумать не мог, что с ним произойдёт подобное. Прижав кольцо к сердцу, он почувствовал, как пульс учащается от волнения, и чуть не выплыл на поверхность, отчаянно желая поблагодарить человека, который сделал ему такой замечательный подарок — но Тэхён знал, что он был не один. Тэхён неохотно отстранился, поклявшись самому себе, что снова найдёт этого парня — уверенный в этом, потому что теперь он знал его запах, сущность его жизненной силы. Остальные ни за что ему не поверят.○○○
Как только Чонгук смог смотреть на солнечный свет, не испытывая тошноты при этом, он прокрутил в голове каждый шаг с прошлой ночи, который мог вспомнить. Он даже отправился домой к Робин, девушке, устроившей вечеринку, расспросил всех об утерянном кольце, а затем осмотрел двор, пока его не прогнали, обещая позвонить, если найдут что-то похожее. Родители убьют его. Это кольцо было до безобразия дорогим, но не таким уж желанным подарком, от которого он просто не посмел отказаться. Кольца выпускников предназначались для людей, которые считали старшую школу лучшей частью своей жизни. И хотя Чонгук не входил в их число, он не смог отговорить родителей от покупки кольца. Чонгук потратил столько времени, сколько мог, на его поиски, но в конце концов, вернулся домой, выглядя темнее грозовой тучи и даже всерьёз задумываясь о том, чтобы купить такое же на свои деньги, дабы обмануть родителей. Кто бы знал, как сильно он не хотел разбрасываться своими сбережениями, учитывая, что до поступления в колледж оставалось так мало времени. Будто почувствовав его настроение, на горизонте появились настоящие грозовые тучи, обещающие сильную грозу и гарантирующую, что Чонгук не сможет покататься на велосипеде, чтобы отвлечься. Разочарование только усугубилось, когда друзья написали ему наиболее правдоподобную информацию о том, где могло находиться его кольцо. Чонгук рухнул на кровать, понимая, что, вероятно, никогда больше не увидит его. — Тупой идиот. Чертовски тупой. Чонгук смотрел в окно своей мансарды. Тучи становились всё темнее и темнее, а ветер хлестал по карнизам. В тот момент он не думал ни о чём конкретном, сосредоточившись на своих эмоциях. По прошествии значительного количества времени Чонгук заставил себя подойти к столу. Если ему придётся покупать новое кольцо за кровные деньги, он мог бы с таким же успехом начать искать стипендии для учёбы. Наверняка хотя бы одна из них могла гарантировать внушительный чек, который он мог бы использовать, как ему заблагорассудится. Чонгук целенаправленно искал, быстро щёлкая по клавиатуре, отвлёкшись только тогда, когда начался ливень, стукнувшись коленями о нижнюю часть стола при первом оглушительном раскате грома. Ворча себе под нос, он взглянул на люстру, которая начала мерцать, и задумался о том, было ли это сигналом для того, чтобы лечь спать. Сохранив ссылки, которые не успел проверить, Чонгук закрыл ноутбук как раз в тот момент, когда снова сверкнуло электричество, а мрачное небо за окном рассекла яркая молния. Он встал, чтобы закрыть жалюзи. Мышцы затекли от столь долгого сидения в одном положении. Чонгук застыл, словно вкопанный, когда снова ударила молния, осветив стоящую на крыше фигуру, которая, казалось, смотрела в его окно. Сердце подскочило к горлу, и он попытался осмыслить увиденное. Но из-за того, что свет в его комнате был таким ярким, он больше не мог видеть крышу за собственным отражением. Ноги налились свинцом, а мысли мчались со скоростью миллион миль в час. В шкафу у него стояла бейсбольная бита, в столе лежал нож, а родители находились где-то на первом этаже. Часть его хотела поскорее унести ноги и позвать их, но другая мысль заставила его забыть об этом. Чонгук злился. Кто, чёрт возьми, мог шпионить за ним в такую погоду? Выдвинув второй ящик стола, он вытащил нож, готовый встретиться лицом к лицу с кем бы то ни было… И тут кто-то постучал в оконное стекло. Чонгук хрипло завопил и выбежал из своей комнаты, поджав хвост. Страх окутывал внутренности, от чего ему показалось, что его вот-вот вырвет. К тому времени, как он добрался до первого этажа и приволок наверх скептически настроенных родителей, силуэт на крыше исчез. Чонгук убеждал их, что видел кого-то, что не отреагировал бы так остро, если бы там не стоял человек. Но даже выйдя на улицу, чтобы посмотреть, не упал ли кто-нибудь с крыши, он никого не нашёл. Последовала довольно нудная дискуссия о возможном употреблении наркотиков, которая заставила Чонгука окрестить этот день одним из самых ужасных дней в его жизни.○○○
Прошла целая неделя, а кольцо так и не нашлось, даже несмотря на то, сколько раз он донимал Робин своими сообщениями. Чонгук, правда, не хотел проводить лето в кафе-мороженом, чтобы накопить на новое. Но, похоже, у него не было особого выбора. Он мог только надеяться, что родители не заметят его отсутствия за это время. Чонгук взял больше смен на работе, убив двух зайцев одним выстрелом. Поскольку он чаще выходил из дома, таким образом, ему не нужно было думать о фигуре на крыше, которую он видел, а может быть, и не видел, и зарабатывать больше денег. Однако из-за поздних смен он часто возвращался домой около полуночи, забрызганный таким количеством мороженого, что удивлялся, как рубашка не прилипла к коже. Примерно через неделю изнуряющей работы, Чонгук ввалился в ванную, всерьёз настроившись подключить новую насадку для душа, которую мама купила на рождество. Конечно, этим мог бы заняться и отец, если бы не делал вид, что очень занят, прикрывая собственную лень. Все попытки приводили к неудаче, и как бы Чонгук ни возился с клятой насадкой для душа, вода всё равно выходила только через кран. Раздражённо вздохнув, он смирился с тем, что ему придётся принять ванну. Чонгук отыскал старую резиновую пробку, чтобы заткнуть её, и полностью разделся, морщась от слоёв липкости, которые появились после работы с грилем в дополнение к мороженому. Он провёл рукой по волосам, пока ванна наполнялась, и нахмурился, когда пальцы застряли в слипшихся прядях. Вспомнив о взрывающемся молочном коктейле (или трёх), Чонгук обречённо вздохнул, залез в ванну, наплевав на то, что она ещё не наполнилась, и подставил ладони под струю воды, чтобы вылить её себе на голову. Он проделал это несколько раз, вздрагивая от прохладного воздуха, который обдувал обнажённую кожу после горячей воды. Как бы сильно Чонгук не любил принимать ванну, разница температур побудила его откинуться назад. Он положил руки на бортики по сторонам от себя и уставился в небольшое окно, выходящее на дорогу. Он собирался умыться, но усталость невольно переросла в самоанализ, а мысли заняло скорое поступление в колледж. Находясь в постоянном беспокойстве по поводу выбранной специальности, он больше не обращал внимания на ванну — он знал, когда нужно перекрыть кран, чтобы вода не перелилась через край, хотя этому могло помешать чрезмерное количество пены для ванны. Неожиданно между его расставленными ногами из воды поднялась человеческая голова, показав сначала пару глаз, цвет которых был неразличим в жёлтом свете ванной, а затем и остальную часть мужского лица. Каждая деталь, за которую цеплялся Чонгук, казалась более странной, чем предыдущая: в его волосы были вплетены водяные лилии и рыболовные приманки, на нем была футболка с принтом «Jacksonville Jaguars», которая по какой-то нелепой причине не промокла, несмотря на то, что он сидел с Чонгуком в одной ванне. И он был необычайно красив, в том смысле, что казался каким-то… сияющим. — Какого хрена! — взвизгнул Чонгук, отодвигаясь к краю. Хотя деваться было особо некуда. — Привет, — парень просиял и широко распахнул глаза, оценивающе пробегаясь по нему взглядом. Именно это заставило Чонгука замереть в ужасе, опустив руки в воду, чтобы спрятать свои причиндалы. — Какого хрена ты делаешь в моей ванне?! Как ты вообще сюда попал? Парень склонил голову набок, как будто это были действительно уместные вопросы, но его глаза снова сфокусировались на груди Чонгука, остекленев от вида мышц. — Держу пари, ты занимаешься спортом, — сказал он, как будто уже некоторое время размышлял об этом. — Я играю в бейсбол. Можешь выйти из моей ванны? Чудак поджал губы, и его внимание, наконец, вернулось к лицу Чонгука. — Но в таком случае я исчезну. — Было бы супер! — Я не ожидал, что ты будешь таким грубым, — он выглядел обиженным. — Я. Принимаю ванну. А ты вломился в мой дом. Ванную! Похоже, обдумав это, парень кивнул. — Я знал, что люди бывают весьма скромными. Но думал, что наедине… — Ты должен заслужить это право, — Чонгук услышал нарастающую истерику в своём голосе, поэтому глубоко вздохнул, размышляя, не стоит ли ему просто попытаться напасть на это… существо. — А ты… как ты сюда попал? Кто ты такой? Он снова просиял. Кожа, казалось, светилась зелёным оттенком. — Меня зовут Тэхён. — Ладно. Как ты сюда попал, Тэхён? — Я хотел познакомиться с тобой, — вежливо ответил он, протягивая руку, как будто это могло всё решить. Против своей воли Чонгук глянул вниз и вдруг понял, что вероятнее всего, заснул в ванне. На левой руке Тэхёна красовалось его кольцо выпускника. Красный драгоценный камень казался темнее в тусклом свете ванной. — Ты нашёл моё кольцо, — Чонгук вскинул голову, вглядываясь в приятное лицо незнакомца. — Ты пришёл сюда, чтобы вернуть его? Тэхён снова надулся, отдёргивая руку и прижимая её к груди. — Конечно нет! Я был так польщён твоим предложением. Я никогда не думал, что кто-нибудь когда-нибудь попросит меня. Тэхён бессознательно прикусил нижнюю губу, и это заставило Чонгука ещё раз задуматься о том, кем могло быть это существо. Хотя его привычки казались вполне человеческими. — Что попросить? — Выйти за тебя замуж, конечно. Чонгук вылупился на его яркое сияющее лицо, чувствуя себя так, словно кто-то отключил питание от его мозга. — Прости, что? — Я знаю! Это безумие. Намджун всегда говорил, что это лишь вопрос времени… — Нет, нет, я не об этом. Что значит «выйти замуж»? Тэхён от души рассмеялся. — Ну, знаешь. Обмен клятвами? Обещание вечной любви? Дети? Брак! С глазами, готовыми вот-вот вылезти из орбит, Чонгук прохрипел: — Дети? — он взглянул на поверхность воды, отстранённо заметив, что ещё не закрыл кран, а уровень воды становился опасно высоким. — Разве ты не парень? — Ну, да. — Забей, — ему нужно было сосредоточиться на чём-то одном. — Я никогда не просил тебя выйти за меня замуж. — Вообще-то просил. Вот почему у меня есть это, — Тэхён пошевелил пальцами перед лицом Чонгука. Именно тогда сумасшествие достигло предела, и Чонгук вскочил на ноги, пряча причинные места в обеих ладонях, пока с него стекала вода. Он шагнул на полотенце, которое лежало на полу. — Подожди! Чужие руки сомкнулись вокруг его лодыжки, и Чонгук вскрикнул, резко дёрнувшись от него, от чего споткнулся и чуть и не упал на пол. — Отвали! — он с облегчением вздохнул, когда ему удалось вырваться из хватки незваного гостя. — Чонгук! В отражении зеркала он увидел, как парень встал и, услышав своё имя, обернулся к нему лицом, не в силах больше скромничать. Чонгук сменил страх и замешательство на гнев — типичная американская реакция на что-то незнакомое. — Откуда ты знаешь моё имя? — Оно выгравировано на кольце, — пояснил Тэхён, заметно смутившись. — Почему ты убегаешь? На этот раз я сам пришёл к тебе… На мгновение слова потеряли всякий смысл, пока он не вспомнил тёмную фигуру на своей крыше вскоре после того, как потерял кольцо. — Проваливай! — слова с хрипом вылетели из его горла. — Но… Чонгук не стал дожидаться ответа, схватил халат своего отца со стула в углу, оставленный там, чтобы он мог накинуть его после утреннего душа, и, прикрывшись, на всех парах вылетел из ванной. Тэхён окликнул его срывающимся от отчаяния голосом, хотя Чонгук ни слова не расслышал. Добравшись до своей комнаты, он запер дверь, боясь, что незнакомец погонится за ним. Задёрнув шторы, Чонгук оделся и зарылся в одеяло, ожидая, что Тэхён постучится, посылая новую порцию жалобных просьб, которые не имели для него никакого значения. Он так и заснул в ожидании, устав следить за окном и дверью спальни, не в силах предсказать, с какой стороны заявится этот человек.○○○
Тэхён оставался в ванне, пока солнце не прокралось сквозь кружевные занавески, надеясь, что Чонгук передумает и вернётся. Когда стало ясно, что у него больше шансов увидеть родителей Чонгука, он отключился, пообещав, что встретится со своими будущими родственниками в другой раз. Тэхён держал себя в руках, но восторженный взгляд Хосока, когда он вновь материализовался в озере, заставил его содрогнуться, впившись зубами в нижнюю губу, тем самым пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Взволнованная улыбка Хосока сменилась беспокойством. — Тэ? — Он… — чёрт возьми, Тэхён, должен взять себя в руки! — Он удивился. Ненавидя жалость в глазах своего друга, он проплыл вокруг него, на мгновение пожалев о том, что Хосок чувствует себя с ним достаточно комфортно, чтобы вот так заявляться в его замок, прежде чем отругать себя за такие ужасные мысли. Хосок не виноват, что его встреча прошла так неудачно. Тэхён развернул сетку, в которой хранил одежду, чувствуя необъяснимое желание переодеться. Может быть, Чонгук отреагировал бы лучше, если бы он пошёл в белой спортивной куртке, которую предлагал Сокджин. Подавив вздох, он достал зелёную футболку с довольно интересным пятнистым узором в пурпурных и красных тонах, с тоской думая об утреннем солнце, с приходом которого он покидал дом Чонгука. — Хочешь поговорить об этом? Хосок не двигался, понимая, что ему не потребуется много времени, чтобы разговорить Тэхёна. — Он такой красивый. Чон Чонгук. Сердце бешено колотилось о рёбра, пока он прижимал к себе новую футболку. Эта вещица вызвала в воображении образ мускулистой груди и ног Чонгука, и Тэхён, наконец, нашёл в себе смелость, чтобы встретиться с Хосоком лицом к лицу. Хвост друга неподвижно парил позади него. Тёмно-зелёная чешуя казалась почти чёрной из-за недостатка света ранним утром. Тэхён боролся с желанием сравнить его голую грудь с грудью Чонгука. Поскольку Хосок, казалось, ждал, пока Тэхён продолжит, он снова открыл рот, дословно пересказывая их разговор. Он несколько раз задумался, описывая, как вода любит Чонгука, какие у него спортивные, мозолистые и сильные руки. — Думаю, он мог бы поднять меня. Тэхён покачал головой, начиная терять смысл своих слов. Закончив унылым: — Но он сказал мне уйти. И я не знаю, что теперь делать. Он повторил последнюю фразу несколько раз на протяжении всего рассказа, плавая вперёд и назад по своей комнате. Как будто груды сокровищ, собранных его руками, могли всё исправить и заполнить пустоту, которую создал в нём Чонгук. Чем больше он говорил, тем более взволнованным становился Хосок. Его хвост раскачивался из стороны в сторону, чуть не опрокидывая стопку разноцветных ракушек. — Что ты будешь делать, если он откажется от своего предложения? Чонгук угрожал сделать именно это, и этой мысли сердце Тэхёна похолодело, а температура воды вокруг него упала на целых десять градусов. Хосок прижался к нему, более чувствительный к температуре, чем Намджун или Юнги, и Тэхён с трудом сдерживал свои эмоции. — Он не сделает этого, — в его голосе звучала уверенность, которой он на самом деле не чувствовал. — Думаю, людям нужна эмоциональная связь. Наверное, он просто стесняется. Ни один из них не поверил его словам, но Хосок ничего не сказал, когда Тэхён выскользнул из своей комнаты, выдергивая увядшие цветы из волос. Иней, образовавшийся на них, уже растворился.○○○
Чонгук знал, что его родители думали, что он сходит с ума. Боже, да он сам так думал. Из воды вышел странный парень в заурядной футболке какой-то спортивной команды. Часть его хотела отказаться от поздних смен, поскольку он больше понятия не имел, что делать с клятым кольцом выпускника. Если то, что Чонгук видел, было правдой, а он был склонен в это верить, хотя бы потому, что у него никогда раньше не было таких правдоподобных снов, то кольцо ещё можно было спасти, верно? Он ещё не принял решения, когда пришла мать, начиная кричать и поторапливать его. Они собирались съездить в город, где находился колледж, в который поступал Чонгук, и, возможно, пообедать. Они ездили туда несколько раз в течение учебного года, но никогда в тёплые месяцы, и родители хотели, чтобы он был готов. С момента инцидента прошло несколько дней, и Чонгук больше не мог откладывать поход в душ. Мама заявила, что не выпустит его из дома, пока он не помоется, что и стало причиной задержки. Работа с продуктами ни капли не помогала в бойкотировании воды, и жир прилипал к нему таким толстым слоем, что он напоминал жареную картошку с сыром. Но в то утро это не имело значения. Последние несколько дней Чонгук принимал душ, и перед ним не появилось ни одного чудаковатого незнакомца. Вопреки себе, Чонгук начал признавать, что всё это могло быть игрой его воображения. Может, Джордан снова случайно притащил свои пирожные с марихуаной на работу. Вера в это была довольно призрачной. Поэтому, когда они загрузились в машину и начали отдаляться от озера, чувство облегчения становилось всё сильнее и сильнее. К тому времени, как они добрались до города, Чонгук заметно расслабился, переписываясь со своими друзьями о вечеринке, которая должна была состояться в эти выходные, и время от времени вклиниваясь в разговор родителей. Повсюду маячила аура колледжа, прослеживаясь даже в проходящих мимо людях: в парнях с густыми бородами и девушках с бритыми головами. Это было похоже на то, что они приехали в Нью-Йорк из своего захолустного городка, и Чонгуку хотелось побывать сразу везде. Даже обычно строгие родители не могли упрекнуть его в этом желании — они гордились своим сыном. Спортивная стипендия в одном из лучших колледжей штата — это не то, что можно было не брать во внимание. Однако бесконечные блуждания в конце концов утомили маму, и она махнула рукой в сторону весьма привлекательного магазина комиксов, пообещав, что они догонят его после того, как выпьют кофе. Чонгук перешёл дорогу и протиснулся в маленький магазин. Глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к освещению, прежде чем он смог оценить стены, проступающие лазурными бликами за бесконечными рядами комиксов, расставленных в алфавитном порядке. Пролистав пару книг, Чонгук вернул их на место, сосредоточившись на своём будущем и раздумывая о том, начнёт ли он снова читать комиксы в колледже. Около его дома тоже была небольшая лавка, владельцем которой был мужчина с избыточным весом. Он явно не был заинтересован в развитии магазина, и за несколько месяцев Чонгук не нашел там ничего путного. Затерявшись среди пыльных полок, более чем в двух часах езды от дома, он совсем не заметил незнакомца, который оказался слишком близко к нему. — Извините, — пробормотал Чонгук, кладя комикс «Новые мстители» на место и отходя в сторону. — Хрена с два, придурок. Оскорбление вырвало Чонгука из задумчивости, и он развернулся к грубому незнакомцу как раз в тот момент, когда парень снова открыл рот: — Ты Чон Чонгук? Услышав своё имя, он насторожился, ясно осознавая, что в магазине кроме них никого не было, а кассир находился в своём собственном мире, играя во что-то на телефоне. — А вы, простите, кто? Чонгук воспользовался моментом, чтобы ещё раз взглянуть на незнакомца, отметив их разницу в росте и размерах: парень был худощавым, ниже его. Для него было бы самоубийством затевать драку с кем-то крупнее себя. Если только у него не было пистолета. Снова взглянув на продавца в надежде, что тот обратит внимание на напряжённую атмосферу, Чонгук чуть не пропустил ответ незнакомца: — Мин Юнги. — Ладно. Чего ты хочешь, Мин Юнги? — в момент, когда слова слетели с языка Чонгука, его охватило острое чувство дежавю. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза. — Думаю, ты и сам прекрасно знаешь. — Нет, — покачал головой он. К черту всё это! — Понятия не имею. Меня родители ждут. Не задумываясь о том, насколько глупо было поворачиваться спиной к незнакомцу, он развернулся и зашагал к выходу так быстро, как только мог, не переходя при этом на бег. Чонгук сделал около трёх шагов, прежде чем чья-то ладонь сомкнулась вокруг его запястья. Хватка была крепкой, как сталь, и такой же неумолимой. Он вскрикнул, когда его оттащили назад. Мрачная ухмылка на губах Юнги вызвала у него прилив адреналина. Однако, несмотря на страх, любая попытка вырвать руку с треском проваливалась. — Даже не мечтай сбежать. — Эй! — крикнул Чонгук стоявшему за кассой мужчине. — Можете вызвать полицию? Тот поднял глаза, поджав губы, как будто Чонгук выводил его из себя, отвлекая от важных дел. Он окинул двоих парней скучающим взглядом и вернулся к чтению комикса, слегка нахмурившись. Чувствуя, что его глаза вот-вот вылетят из глазниц, Чонгук попытался выдернуть руку и поморщился от досады, когда у него ничего не вышло. — Я могу найти тебя, куда бы ты ни пошёл. Если ты снова расстроишь Тэхёна, обещаю, это займёт всего несколько секунд. Совсем короткие ногти Юнги впились в чужое запястье. Довольно мягкие черты лица, что заставляли гадать о его возрасте, в момент изменились. Кожа побагровела и припухла, как будто кто-то обвязал невидимую верёвку вокруг его шеи. Глаза Юнги вылезли из орбит, и Чонгук подавил крик ужаса, наблюдая, как его губы расползаются в ухмылке, являя взору острые зубы, готовые разорвать плоть. — А теперь понял? — Да, — Чонгук вырвался из его хватки, спотыкаясь о собственные ноги, и бросился к двери, распахивая её с отчаянием, которого он никогда раньше не испытывал. Он выскочил наружу, глубоко вдыхая ароматный летний воздух, и сморгнул слёзы ужаса. Посмотрев в обе стороны дороги, Чонгук перешёл её, не дожидаясь зелёного света пешеходного светофора. Юнги тоже… какое-то существо. Воспоминания проникли прямиком в душу, посеяв семя подозрения, которое заставляло его дрожать до конца дня. Не заботясь о том, что подумают родители, Чонгук присоединился к ним, обвиняя в своём плачевном состоянии воображаемую машину, которая проехала на красный свет и чуть не сбила его. Ему не хотелось давать рациональное объяснение фиолетовому синяку на запястье, но всё же он понимал, что не сможет скрыть это ото всех, поэтому со всей серьёзностью утверждал, что кто-то отдернул его с дороги в попытке спасти. К счастью, для родителей этого оказалось вполне достаточно. И на этом все приключения закончились.○○○
— Что ты сделал?! Намджун вздрогнул от того, насколько повысился голос Тэхёна, но Юнги стоял на своём, с суровым видом скрестив руки на груди. — Я угрожал ему, — пожал плечами Мин. — Он больше не будет грубить тебе. Щеки Тэхёна запылали, становясь практически зелёными, а к горлу подкатила тошнота, и он замахал руками, не обращая внимания на то, что это выглядело довольно истерично. — Он мой будущий муж! Я не хочу, чтобы он подумал, что я какой-то хулиган! — Я же говорил тебе не заходить слишком далеко, — пробормотал Намджун. Юнги бросил на него мятежный взгляд, а затем снова повернулся к Тэхёну, слегка нахмурившись. — Я просто немного припугнул его. Вот и всё. — Ты показал ему своё мёртвое лицо! Тэхёна охватила волна головокружения, и он свернулся калачиком, обхватив колени руками и уставившись в резное окно. Ему одновременно хотелось оказаться в открытой воде и навсегда спрятаться в своём дворце. Юнги и Намджун продолжали спорить, но Тэхён не обращал на них внимания. То, что уже сделано, изменить нельзя. — Мне придётся извиниться перед ним, — вздохнул он. — Юнги должен извиниться, — вмешался Хосок, вплывая в окно позади Тэхёна, Сокджин следовал за ним. Юнги замолк, поджав губы и смотря куда угодно, только не на мермана . — Но если он начнёт преследовать человеческого мальчика, никакие извинения не помогут, — задумчиво размышлял Сокджин. — Мне нужно извиниться, — подчёркнуто заявил Тэхён. Его осенила отличная идея. — Я приведу его сюда. И если всё пройдёт сносно, Юнги сможет извиниться. Он знал, что это было правильным решением, судя по глубокой морщинке между бровей Юнги. Но это вовсе не означало, что ему нравилось расстраивать своего друга. Сокджин начал поглаживать Тэхёна по волосам, расплетая спутанные косички, заплетённые несколько дней назад, и его плечи поникли. Конечно, это были его друзья, но Тэхён ненавидел показывать им свою слабость. Они все зависели от него, и он не мог проявлять нерешительность, если это каким-то образом могло отразиться на них. — Мы попросим Скаллионов помочь убраться, — вмешался Намджун, всегда бравший на себя роль посредника. — И мы тоже поможем, — подхватил Хосок. Все повернулись и уставились на Юнги, на что тот фыркнул. — Конечно, я помогу. За кого вы меня принимаете? Хосок просиял, а остальные сделали вид, что не заметили, как Юнги смягчился под вниманием мермана.○○○
— Мертвецы преследуют меня, — прошептал Чонгук, как только родители оставили его одного. В ту ночь он ужасно спал. Ему снились глубоководные существа, превращающиеся в людей. Их искривлённые плавники тянулись к лицу Чонгука, сначала лаская, а потом выпуская когти и яростно разрывая его на куски. Проснувшись от собственных бессознательных метаний, он принёс из гаража бейсбольную биту побольше. Смеясь над собой за то, что не побоялся выйти во двор в три часа ночи, в то время как одна мысль о ванной бросала его в дрожь. Так прошла неделя. Чонгуку едва удавалось высыпаться, чтобы справиться с работой в кафе. Но после второй недели, прошедшей в сравнительном спокойствии, он перестал спать в обнимку с битой, вместо этого держа её под кроватью. Паника и страх отошли на второй план, сменившись мрачной решимостью. Он знал, что это ещё не конец. В середине третьей недели Чонгук, придя с работы, зашёл в ванную, чтобы отлить, и даже подумывал о том, чтобы ещё раз принять душ. Но когда он обернулся, в ванной, точно так же, как и во время их первой встречи, сидел Тэхён. — Тебе нужно перестать появляться здесь, как только я высовываю член из трусов, — сказал Чонгук, выглядя гораздо спокойнее, чем чувствовал себя на самом деле. Он подошёл к раковине и вымыл руки, отказываясь смотреть на парня в отражении зеркала и ожидая сценария, присущего фильмам ужасов. — Ну и как это работает? — спросил Чонгук, выключив воду. — Ты можешь появиться где угодно? Тэхён сверлил дно ванны мрачным взглядом, что заметно контрастировало с их последней встречей. Чонгук на мгновение задумался о том, не нужно ли ему почистить ванну, прежде чем отмахнуться от этой глупой мысли. — Нет, — Тэхён взглянул на Чонгука. Выражение его лица было напряжённым, если не сказать нервным. — Мне нужно достаточно воды, чтобы хотя бы частично погрузиться в воду, если я уйду слишком далеко от озера. — Озера? — повторил Чонгук, тут же исправившись: — Слишком далеко от озера? Мы всего в полутора километрах от него. — Да, — Тэхён прочистил горло, — но я подумал, что ты не впустишь меня, если я приду просто так. Казалось, что Чонгук начал мыслить немного более рационально с тех пор, как они встретились в последний раз. И хотя это всё ещё было серьёзным вторжением в его личную жизнь, это было достаточно вежливо, чтобы постоянная паранойя Чонгука не поглотила его. А ещё Чонгук понял, что мог не переживать, что что-то произойдёт. Тэхён сидел прямо перед ним, а это значило, что он не мог неожиданно появиться где-нибудь и довести его до инфаркта. Между ними повисла неловкая тишина. И Чонгук указал на дверь своей ванной. — Ну, тогда я пошёл. — Подожди, нет! Тэхён вскочил на ноги, торопясь выбраться из ванны. И не найдя ничего лучше, Чонгук схватил плойку своей матери, размахивая ею перед собой, как дубинкой. Тэхён замер, вперившись в него несчастным взглядом, словно это задевало его грёбанные чувства или что-то в этом роде. Как будто Чонгук должен был быть в восторге от того, что он ворвался в его дом. — Не хочешь рассказать, кто ты? — процедил Чонгук. — Если не хочешь, чтобы я ушёл, ты начнёшь отвечать на мои вопросы. — Хорошо. Он наблюдал за тем, как Тэхён прикусывает нижнюю губу — жест, который он и без того прекрасно помнил с их последней встречи. Взгляд Чонгука невольно скользнул вниз по линии его челюсти, а затем по шее, прежде чем он заставил своё внимание вернуться к его лицу. Тэхён, казалось, ничего не заметил. — Я… дух озера. — Озера? — Ага. На протяжении многих лет люди придумывали нам кучу названий. Местные жители даже признали наше существование, а греки прозвали нас наядами… — Так ты русалка? — Чонгук издал почти истерический смешок. — Нет, нет! Я живу столько, сколько существует озеро. Не совсем понимая, в чём разница, Чонгук сжал зажим на плойке, согнув маленькую ручку, и больше не выглядел пугающим. — Значит, ты старый. Типа, очень старый. И ты пытаешься выйти замуж за восемнадцатилетку? Щёки Тэхёна залились румянцем. Скорее голубым, чем розовым или красным. — Физически я всегда был в этом возрасте. Думаю, и ментально тоже. — И если ты живёшь здесь так долго, почему ты хочешь выйти замуж за первого встречного парня? Почему бы тебе не жениться на девушке? Ты же понимаешь, что я не бессмертен, верно? После множества вопросов ответов так и не последовало. Но он заметил, что Тэхён сжал руки в кулаки. Прежде чем он успел придумать ещё один вопрос, Тэхён прошептал: — Я хотел извиниться за выходку Юнги. Он не должен был преследовать тебя. Вспомнив лицо, усыпанное бело-фиолетовыми пятнами, Чонгук сделал осторожный шаг назад к двери. — Он сказал, что делает это для тебя. — Он один из моих. Иногда они могут проявлять чрезмерную опеку. Эта мысль была настолько нелепой, что заставила Чонгука снова ощетиниться. — Они опекают тебя? Да ты же бессмертный, как и озеро. — Моё озеро — их дом. Моё здоровье имеет решающее значение для их жизни. Тэхён говорил так категорично, что даже подозрительный по своей природе Чонгук почувствовал, как его переполняет сочувствие. — Послушай, ты не похож на плохого парня, — начал он. — Но обманом заставить кого-то выйти за тебя — это не лучший способ найти любовь. Сначала люди общаются, ходят на свидания. Может, тебе стоит найти кого-то поближе к озеру? То есть, на твоём месте я бы не стал мутить с Юнги, но наверняка там найдётся кто-нибудь с кем ты мог бы начать встречаться, да? Тэхён сморщил нос. — Это всё равно, что встречаться с братом или сестрой. Чонгук невольно поёжился. Но, честно говоря, у него закончились аргументы. Он не собирался влюбляться в какого-то водного духа только потому, что случайно сделал ему предложение. — Послушай, — мягко произнёс он, вспомнив все случаи, когда ему приходилось отшивать назойливых девчонок, — я не думаю, что это сработает. Через месяц я поступлю в колледж, буду жить в кампусе, и у нас будут общие душевые. Никакой ванны, в которой ты мог бы появиться. — Пойдём со мной на озеро, — выпалил Тэхён. — Ты вообще слышал, что я только что сказал? — Да, — выражение его лица приняло решительные черты. — И я хочу показать тебе моё озеро. Чонгук посмотрел достаточно фильмов ужасов, чтобы усмехнуться: — Без обид, но я знаю, что как только окажусь там, внизу, то буду на твоей территории. Откуда мне знать, что ты меня отпустишь? Тэхёну хватило чувства такта хотя бы выглядеть смущённым. — Клянусь, я бы не сделал ничего подобного. Но если хочешь, можешь оставить своим родителям записку, чтобы они проверили озеро, если ты не вернёшься к десяти часам, — возможно, почувствовав, что Чонгук собирался начать отпираться, он добавил: — От мёртвого тебя мне никакой пользы. И если они осушат моё озеро, так тому и быть. Чонгук понятия не имел, почему верил этим словам. Но всё же он опустил руку с плойкой. — Если я пойду с тобой, ты вернёшь моё кольцо? — Ты можешь пойти туда сегодня? Раздражённый тем, что Тэхён уклоняется от ответа на его вопрос, Чонгук снова рявкнул: — Ты отдашь кольцо после того, как покажешь мне своё дурацкое озеро? Тэхён вскинул голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и Чонгук тут же пожалел, что не сдержался, и огрызнулся на него. Злость в выражении лица наяды была такой явной, что он невольно поёжился. — Да, — выплюнул Тэхён. — После того, как ты увидишь моё дурацкое озеро, я верну твоё дурацкое кольцо. Чонгук сглотнул ком в горле, желая извиниться за грубость, но совсем не сожалея о результате. — Тогда ладно. Я сегодня пришёл раньше, так что мы можем пойти прямо сейчас. Тэхён кивнул, а затем направился к двери. Чонгук только тогда заметил мокрые следы, которые он оставлял на полу. Часть его хотела вытереть наяду перед тем, как позволить ему выйти из ванной. Но Чонгук чувствовал, что и без того достаточно разозлил его, и ему совсем не хотелось снова встречаться с защитниками Тэхёна. Конечно, он ожидал, что родители заметят, что по дому шастает мокрый насквозь незнакомец, но им удалось незамеченными спуститься вниз и подойти к боковой двери, выходящей на крыльцо. Схватив блокнот, Чонгук нацарапал записку, в которой просил проверить озеро, если он не вернётся к девяти часам вечера. Это было раньше, чем предполагал Тэхён, но он хотел получить как можно больше шансов вернуться домой. Он судорожно вздохнул, покосившись на Тэхёна, который смотрел в одно из окон. Чонгук урывками прослеживал чёлку, собранную в замысловатую косу, маленькие красивые камешки, вплетённые в неё, острую линию подбородка, обычную рубашку с длинными рукавами, не совсем подходящую для лета. Закончив, он окликнул Тэхёна, и они вышли через боковую дверь на крохотное крыльцо. Через несколько секунд на его лбу выступили капельки пота. Его немного нервировало то, как Тэхён остановился лишь на мгновение, чтобы сориентироваться, прежде чем сойти с асфальтированной дороги на грунтовую. Чонгук смотрел ему вслед, осматривая при дневном свете и отмечая, что для того, кто большую часть времени проводит под водой, у него был довольно красивый здоровый загар на коже. Он покачал головой, отгоняя непрошеные мысли, и последовал за Тэхёном, тоже босиком, не желая пачкать свои новенькие конверсы. Тэхён не произнёс ни слова, пока они шли по дороге. После того, как они свернули за угол, перед их глазами открылся вид на озеро, частично скрытое за листвой деревьев и крышами домов. Нервы сдавали по мере того, как они приближались, и Чонгук едва чувствовал камешки, на которые наступал. Мысли метались от одной к другой. Шорты цвета хаки, промокнув насквозь, станут весить целую тонну — не идеальный вариант для экстренного побега. Часть его хотела развернуться и унести ноги, но он не мог произнести и слова. Аура Тэхёна душила. — Я чувствую, что иду навстречу своей смерти, — пробубнил он, не в силах больше терпеть. Остановившись у входа на заросшую травой дорожку, Тэхён поджал губы, и это смягчило выражение его лица. — Я не собираюсь тебя убивать! Сказал же! — Но ты, похоже, собираешься заморозить меня, да? Тэхён перебирал собственные пальцы, и Чонгук заметил коллекцию плетёных браслетов в стиле летнего лагеря на обоих его запястьях. Они казались настолько тугими из-за воды, что ему, вероятно, пришлось бы разрезать их, чтобы снять. — Я не хотел показывать тебе своё озеро вот так. Я хотел, чтобы ты… сам захотел увидеть его. Познакомиться со всеми. Но ты делаешь это только для того, чтобы избавиться от меня. Я не виню тебя за это, но я всё равно разочарован. Чонгук глубоко вздохнул, поклявшись не быть чересчур деликатным. Это до сих пор не приносило ему абсолютно никакой пользы, поэтому он собирался придерживаться политики откровенной честности. — Люди должны понравиться друг другу, прежде чем связать себя обязательствами, Тэхён. А я тебя даже не знаю. Суть слов, казалось, дошла до него. Тэхён прикусил губу — нервная привычка, от которой в горле вмиг пересыхало, а желание глотнуть озёрной воды становилось почти непреодолимым, — и повёл их через самую узкую часть дренажной канавы справа от дороги. Сразу за большим дубом земля спускалась в воду под идеальным углом для собак, которые любили плавать, или для людей, которые не возражали покопошиться в пресноводных водорослях. Тэхён повёл их туда, скорее всего, избегая частных причалов, и без всяких колебаний ступил на мелководье, жестом велев Чонгуку следовать за ним. — Ты прав. Если бы ты знал обо мне хоть что-нибудь, ты бы знал, что я бы никогда не стал удерживать тебя здесь насильно. Я не позволю Юнги причинить тебе боль и уж точно не дам тебе утонуть. — Это радует, — парировал Чонгук, удивлённый смешком, который сорвался с губ Тэхёна. Он шагнул в вязкую грязь, предполагая, что в ней не будет осколков. Люди были более осторожны с собаками, чем с собственными детьми. Тэхён протянул руку, указывая на озеро. — Мы будем идти, пока не станет глубоко. Тогда ты должен будешь взять меня за руку и постараться не паниковать, когда мы начнём погружаться под воду. Понятно? Чонгук кивнул. Он вырос около этого озера и мог гарантировать, что знает окрестности не хуже наяды. Они двинулись вперёд. Тэхён мог двигаться немного быстрее, чем он, словно грязь не сковывала его ноги, как это было с Чонгуком. Они быстро миновали пирсы, переходя в горизонтальное положение и начиная плыть. — Мы ещё недостаточно глубоко, — сказал Тэхён, чуть опережая Чонгука. — Так ты когда-нибудь делал это с человеком раньше? — проворчал он, готовый поспорить, что плавание его совсем не утомило. — Хм… Нет. — Тогда откуда ты знаешь, что это сработает? Или что меня не раздавит от давления воды? Тэхён бросил на него взгляд через плечо. — Люди и раньше ныряли в костюмах. И если бы вода раздавила тебя, разве она не сделала бы тоже самое со мной? Или Юнги и остальными? — Ты сделан из воды! — Вообще-то ничего подобного. Тон Тэхёна был настолько многозначительным, что оба замолчали. Плечи наяды вдруг напряглись, как будто он совсем не планировал говорить это вслух. Чонгуку пришлось сопротивляться самому себе, чтобы мысленно не окрестить его «рыбьим хуем». Наконец они добрались до места, которое Тэхён назвал «достаточно глубоким», и он снова махнул рукой. — Я собираюсь создать вокруг тебя воздушную мембрану, чтобы ты мог дышать, и лёгкие не тянули тебя обратно на поверхность. Тебе захочется начать дышать нормально. Я не уверен, на что это будет похоже, но ты будешь дышать воздухом, так что, полагаю, ощущения должны быть такими же. Если ты начнёшь паниковать, я сразу же отпущу тебя, и ты сможешь выбраться на поверхность. Обещание некоторого контроля успокоило, и Чонгук, наконец, кивнул, взяв его за руку. Тэхён переплёл их пальцы, но он погрузился в воду прежде чем успел поймать на себе хмурый взгляд Чонгука. Инстинктивно он боролся с железной хваткой, тянущей его вниз, но было слишком поздно менять своё решение: если только не притвориться, что не может нормально дышать, чтобы Тэхён отпустил его. Чонгук заставил себя перестать сопротивляться и тоже скользнул под воду, сделав последний глубокий вдох. Обычно, открывая глаза под водой, он испытывал адское жжение, но на этот раз ничего не мешало ему осмотреться по сторонам. Тэхён потянул их вниз под достаточно удобным углом, чтобы Чонгук мог свободно исследовать воду цвета горной росы. Он дрыгал руками и ногами, щурясь в попытке разглядеть всё, что мог. Будучи крайне напряжённым, он продолжал задерживать дыхание, пока лёгкие не зажгло, но поскольку вокруг него была воздушная мембрана, Чонгук не начал задыхаться. Его первый вдох, возможно, был слишком быстрым, но когда лёгкие без всяких препятствий расширились, стало значительно легче. Они опускались всё ниже и ниже, пока свет не начал меркнуть и тёмные пятна не заполнили пространство под ними. Сначала Чонгук подумал, что это просто ямы, слишком глубокие, чтобы свет мог проникнуть в них, но когда вода начала возвращаться к своему обычному тёмному цвету, мир вокруг него стал чётче, и внезапно он смог видеть всё. Он бы солгал, если бы назвал это каким-то шедевром, но вид чёткого сооружения под водой, такого примитивного и продуманного, вызвал у него озноб. Тэхён, должно быть, что-то сделал с его глазами. Иначе Чонгук вряд ли проникся бы особым интересом к этой каменной массе с отверстиями, проделанными в ней для того, чтобы рыбы могли устроить себе жилище. Но когда зрение сфокусировалось, конструкция словно ожила. Постройка была полна маленьких морских ракушек (озёрных?), разбросанных там и сям, белых, как зубы в полумраке. Чонгук мог различить разные цвета каменных слоёв, красные и коричневые, усеянные сверкающими камнями, монетами и, возможно, алюминиевыми консервными банками. Чонгук одобрительно выдохнул, и Тэхён сжал его руку, каким-то образом услышав это. Спустившись дальше, Тэхён потянул его вправо, с печалью уводя их от своего подводного замка. — Мы не войдём? — крикнул Чонгук и нахмурился, задумавшись о том, какова логистика разговора под водой. Тем не менее, Тэхён услышал его в первый раз. И услышал снова, слегка повернув голову, чтобы крикнуть через плечо: — Мы вернёмся сюда позже. Сначала я хочу показать тебе всё остальное. У Чонгука перехватило дыхание. Что бы ни было сделано с его зрением, это касалось не только озера. Когда Тэхён впервые очутился в его ванне, он не заметил ничего, кроме общих причуд его внешности, вещей, которые он потенциально мог бы рассказать полиции. На этот раз Чонгука поразили строение его тела и красивые губы. Первая сознательная мысль была о замысловатой косе, которая убирала чёлку с лица, и о маленьких ракушках, разбросанных по волосам. Он замечал их и раньше, но скорее как странность, а не как нечто достойное восхищения. — Тэхён! — окликнул его Чонгук, надеясь, что наяда обернётся, чтобы он мог ещё раз взглянуть на него. — Что ты сделал с моими глазами? Они плыли дальше вниз, мимо замка. Поэтому, когда Тэхён повернулся, чтобы ответить ему, похожая на сумерки вода служила идеальным фоном. Он, казалось, светился слабым голубым светом. — Я знал, что с твоим человеческим зрением ты здесь мало что увидишь, — объяснил Тэхён. Чонгук завороженно наблюдал за движением его губ и едва ли улавливал смысл слов. — И поскольку это моя территория, я сделал так, чтобы ты мог видеть моими глазами, в некотором смысле. Взгляд Чонгука скользнул по тонкой шее Тэхёна. Он наблюдал за тем, как двигалась его челюсть и как дёргался кадык, когда он сглатывал, пока его взгляд не остановился на чёрной футболке, скрывающей тело наяды. — Я чувствую себя пьяным, — пробормотал Чонгук. Щёки Тэхёна вспыхнули, и Чон знал, что было невозможно скрыть то, как его жадный взгляд скользнул ниже к груди. На мгновение он подумал, каким маленьким Тэхён выглядел бы, лёжа под ним, а затем краска залила его собственные щёки. — Почему ты так говоришь? — Тэхён настороженно смотрел на него. Чонгук не видел смысла врать: — Потому что не могу перестать смотреть. Я мог бы часами пялиться на твой замок, — он слегка взбрыкнул ногами, придвигаясь ближе к наяде. — Я чувствую, что мог бы смотреть на всё это до конца своей жизни. Тэхён понял, о чём шла речь, и его щёки стали тёмно-бархатно-синими, что было непохоже ни на один цвет, который Чонгук видел раньше. Внезапно мир потерял свой свет, и он погрузился во тьму, чувствуя себя так, словно на него вылили ведро холодной воды. — Прости, — прошептал Тэхён. — Возможно, я слегка перестарался. Чонгук почувствовал, что задыхается, а рука, в которой он всё это время держал руку Тэхёна, начала дрожать. — Перестарался с чем? — Я передал тебе моё зрение. Рука Тэхёна дрожала вместе с его собственной, и он лёгким рывком направил его вперёд. — Я верну твоё зрение чуть позже. Тебе захочется увидеть Скаллионов. Задаваясь вопросом, что означает это слово, Чонгук послушно поплыл за наядой, радуясь, что темнота не позволила его всё ещё хищному взгляду снова найти Тэхёна.○○○
Тэхёну потребовалась минута или две, чтобы доплыть до глубины и взять себя в руки. То, как Чонгук смотрел на него, было тем, чего он хотел в первый день. Да и до сих пор хотел, если быть честным. Однако он, наконец, осознал, что Чонгук пытался сказать о своих ожиданиях: они не знали друг друга, о чём красноречиво говорили шок и удивление на лице Чонгука. Тэхён был мифическим существом, о котором люди даже не знали до начала лета. И тот факт, что они совсем недавно достигли хоть какого-то взаимопонимания, говорил о его плохих навыках общения с людьми. Поскольку он, наконец, раскрылся, пусть даже таким непреднамеренным физическим способом, Тэхён снова начал надеяться, что сможет развиваться, за неимением лучшего слова. Он хотел узнать больше о Чонгуке, хотел увидеть, каким человеком он был. Тэхён вздрогнул, слишком сильно прикусив нижнюю губу, и немного прищурился, когда в поле его зрения появились очертания земляных хижин. — Мы на месте, — сказал он. — Скоро верну тебе зрение. Чонгук ничего не ответил, но когда они поплыли дальше, он услышал, как Тэхён вздохнул, глядя на фигуры в плащах. Ноги в виде розоватых отростков торчали из-под мешковины, напоминая косы, а что-то похожее на хвосты креветок развевалось позади них. — Что это? Очарование пересилило ужас в голосе Чонгука, вызвав застенчивую улыбку на губах Тэхёна, и он потащил его дальше. — Это Скаллионы. Они старше всех остальных в этом озере. Они перебирались по дну озера, карабкаясь по осколкам человечества, которые решили сохранить. С их позиции Тэхён мог видеть больше, чем несколько лодок, дома, сгрудившиеся вокруг них. Насколько он помнил, они использовали лодки в качестве укрытия. — Значит, им столько же лет, сколько тебе? — Нет, — улыбнулся Тэхён, махнув Скаллионам, зная, что они могут его видеть даже с такого расстояния. — Они мигрировали вместе с водой, как только озеро стало достаточно глубоким, чтобы они могли построить дома. Он не стал упоминать о том, что они позволяли себя видеть только в том случае, если хотели быть замеченными или когда кто-то нуждался в этом. У него были свои собственные воспоминания. Самым последним было загадочное предупреждение о лаке для волос, который спас нескольких мерманов. Когда они подплыли ближе, один из Скаллионов посмотрел на них. Тэхён услышал, как Чонгук ахнул, увидев длинную морду, глаза-бусинки и скопления острых смертоносных зубов, видимых даже с закрытой пастью. — Акула-креветка, — ошеломлённо пробормотал Чонгук. Дёсны Скаллиона слегка втянулись, обнажив ещё несколько рядов зубов, и Чонгук взвизгнул, отстраняясь, чтобы Тэхён оказался между ним и этим существом. Тэхён чуть не сказал ему, что это может лишь рассмешить Скаллионов, но не хотел портить веселье. — Пошли, — призвал он. — Есть ещё так много всего, что можно увидеть. Тэхён знал, что Чонгук смотрел вслед древним существам ещё долго после того, как они скрылись из виду, от чего чувствовал необходимость успокоить его. — Они охраняют озеро. Иногда змеи и тому подобное проплывают мимо, но они никогда не остаются. Чонгук хмыкнул. — Так кем же тогда был Юнги? — Ох! — Тэхён почувствовал, как по его щекам пробежал холодок от смущения. — Помесь сирены и мермана. Но он привязан непосредственно к этому озеру. — Сирены и мермана… — ему показалось, что он услышал, как голос Чонгука надломился. — Типа русалочки? Тэхён еле сдерживал улыбку, подумав о том, как Сокджину понравилось бы данное сравнение. — В значительной степени. Сирены — это не то, что ты думаешь. — Значит, это не красивые девушки, которые хотят заманить людей на смерть? — Юнги выглядел как красивая девушка? — Угу, и то правда. Смеясь, Тэхён потащил их немного выше, но левее, к отдалённой части озера, прежде чем оно превратилось в открытый дикий пейзаж с немного большим количеством солнца и гораздо большим количеством экологически чистого мусора. Именно в этом пятне тени Тэхён снова остановился — в области, намеренно скрытой скальной породой. Ничто не могло заставить сирен оставаться на одном месте, но он знал, что их эмоции немного отличались от эмоций мерманов. Озеро ни в коем случае не было перенаселено, но сирен было больше, чем русалок — факт, который никогда не переставал задевать Тэхёна. — Здесь что-то есть? Тэхён взглянул на Чонгука и кивнул, указывая на разбитые корпуса лодок, сгрудившихся вокруг. — Видишь? Из этого построены комнаты. Здесь живут сирены. Чонгук плыл рядом, рассматривая лодку, и Тэхён взглянул на него. Он видел задумчивость, желание заглянуть внутрь, но в то же время осторожность, причиной которой послужило то, что он видел мёртвое лицо Юнги. — Сколько их там? — Пять, — Тэхён печально улыбнулся. — Они тоже бессмертны? — Насколько я знаю, — он взглянул на Чонгука, снова залившись румянцем от того, как напряжённо тот наблюдал за ним. — Они могут выйти в мир, но начинают разлагаться, если находятся там слишком долго. Предполагаю, что они тоже умрут, если что-нибудь случится с озером. — Разлагаться? — глаза Чонгука почти комично расширились. — Это случилось бы и с тобой? — Нет. Они гниют, потому что мертвы. Тэхён думал, что это общеизвестный факт, но вся краска в момент схлынула с лица Чонгука. — Они… мертвы? — Ну, технически, как и мерманы. Увидев, что Чонгук понятия не имеет, о чём идёт речь, Тэхён махнул рукой, побуждая следовать за ним. Он отметил его ошеломлённое, слегка измученное выражение лица. Возможно, им придётся оставить дома русалок на другой день. — Что ты имеешь в виду? Как это они мертвы? — спросил Чонгук спустя мгновение. — Когда люди умирают в озере, иногда они возрождаются, — Тэхён перестал плыть, вспомнив смерть Юнги. Трагическое запутывание подвыпившего молодого человека в рыболовной сети и друзей, которые были слишком пьяны, чтобы помочь ему. — Сирены рождаются в результате насильственной смерти в водоёме. — Оу… В одном этом звуке было так много всего, что Тэхён, наконец, снова сосредоточился на лице Чонгука, впитывая сочувствие и печаль даже по отношению к грубому, пугающему существу, которого он однажды встретил. Сердце Тэхёна сжалось, и он боролся с желанием протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему в попытке утешить. — А мерманы рождаются от людей, которые любят озеро и умирают своей смертью, — добавил он после затяжного молчания. Чонгук на мгновение замолчал, и Тэхён решил показать ему замок и русалок в другой раз. Он потянулся, слегка коснувшись руки Чонгука, не желая пугать его. — Давай вернёмся на поверхность, — пробормотал он. Через мгновение Чонгук кивнул, и они оба начали подниматься. Свет, проникающий сквозь водную гладь, был, как всегда приветливым зрелищем — порталом в мир, который был не совсем его. Всё менялось, но он знал, что дальше от его озера всё было ещё безумнее. Люди ездили на механизированных гигантских гусеницах, называемых метро, и покупали воображаемую еду, которая становилась реальной благодаря обмену бумажек с воображаемой ценностью. Нет. Он мог принять изменения только в своей собственной небольшой частичке мира. Вынырнув на поверхность, вместо того, чтобы оглядеться по сторонам, как делал обычно, Тэхён посмотрел на Чонгука. Впервые для себя он отметил маленькую родинку под его губой, острую челюсть и то, как светились глаза, когда что-то привлекало его внимание. Несмотря на то, что он знал о превосходстве своего собственного зрения, он всерьёз задумался о том, не вернул ли Чонгук больше, чем ему было дано, потому что он выглядел так, как будто Тэхён никогда не видел ничего подобного. — Это то, как ты видишь мир? — поинтересовался Чонгук, и Тэхён чертыхнулся, коря себя за забывчивость. Чонгук смотрел на всё так же, как и Тэхён: на стоящий у берега маленький домик, похожий на торт, на ветхие дома, спрятанные за листвой деревьев, и на участок в дальнем конце озера с небольшой песочницей и детской площадкой. Чонгук задержал дыхание, и на мгновение Тэхён ощутил боль в груди. Даже сирены и мерманы понятия не имели, на что это похоже. Наконец Чонгук повернулся к нему, и этот прекрасный восхищённый взгляд в прямом смысле пригвоздил его к месту. Не зная, что сказать, Тэхён пробормотал: — Если ты когда-нибудь захочешь увидеть остальное, брось пробку от газировки в озеро. Что-нибудь цитрусовое. Чонгук моргнул, и на мгновение Тэхён подумал, что тот собирается отказаться. Но вместо этого уголки его губ слегка приподнялись, как будто он не был уверен, что хочет демонстрировать свои эмоции Тэхёну, но не смог сдержаться. — Хорошо, — сказал он. — Хочу увидеть мерман и, может быть, даже сирен. Там… так много всего. И видеть всё так… Тэхён улыбнулся в ответ, стараясь не позволить надежде в груди поглотить его. — Я бы хотел проводить с тобой больше времени. Красивый розовый румянец расцвёл на щеках Чонгука, подарив загорелой коже прекрасный оттенок. И хотя он бросил короткое «пока» в ответ, его реакция говорила громче, чем что-либо ещё. Он вернётся. Вот что имело значение.