Как нормальные люди

Они выехали на дорогу еще полчаса спустя. Чэнмэй молчал, и Сун Лань молчал тоже, хотя и поглядывал на него вопросительно. Но Чэнмэй не мог говорить — он сидел, глядя в пространство, и пытался из картинок, что мелькали перед глазами, составить нечто осмысленное. Итак, Сюэ Ян. С ним что-то случилось в детстве. Что-то скверное, что-то, что столкнуло его на скользкую дорожку. Может, он был никому не нужным сиротой, а может, его похитили — торговля детьми всегда была прибыльным делом. И он попал в руки Чан Цыаня, и тот что-то сделал. Но сколько бы Чэнмэй ни напрягал память, он не мог восстановить это. В его памяти было много провалов, но конкретно этот момент зиял бездонной черной дырой. Однако Сюэ Ян не забывал. Чан Цыань навсегда врезался в его память. Была ли месть единственным, что им двигало? Чэнмэй так не думал, но был уверен, что она была одной из главных целей в жизни. Сюэ Ян сделал из себя первоклассного убийцу, а потом узнал, что его босс и покровитель также покровительствует Чан Цыаню. Восстановить бы в памяти весь тот разговор! Почему Сюэ Ян вообще пришел к Цзинь Гуаншаню? Не за разрешением же. Может, рассчитывал, что Чан Цыаня просто отдадут ему, как награду за хорошую работу? Но то ли Цзинь Гуаншань невысоко ценил своего хитмана, то ли просто привык, что все ему подчиняются, но он отказал. И Сюэ Яну пришлось искать другой путь, и Цзинь Гуанъяо — Мэн Яо — навел его на Мо Сюаньюя. А дальше-то что? Чэнмэй мучительно скривился. Не помнил он этого Мо Сюаньюя, не помнил разговора с ним и не помнил этот чертов ход, хоть убейся. — Через час мы будем на месте, — сообщил Сун Лань. Его руки то и дело судорожно сжимали руль — твердокаменный агент нервничал, и не Чэнмэю было его судить. — Как ты думаешь, там уже засвечены наши морды? — спросил Чэнмэй. — Вряд ли мы сможем заселиться, а? Сун Лань повел плечами. — Тебе бы я не советовал соваться, а я, пожалуй, могу и попробовать. Но будет ли от этого польза? Это тебе надо все вспомнить, а не мне. Чэнмэй потянулся. У него сводило ноги, очень хотелось закинуть их на приборную доску, но когда он попробовал такое в прошлый раз, Сун Лань ожег его взглядом и велел сесть нормально. — Я знаешь чего не могу понять, — неожиданно заговорил Сун Лань после недолгого молчания. — Если ты проник в дом через какой-то тайный подземный ход, как ты оказался на втором этаже в спальне хозяина? — Тоже об этом думаю, — буркнул Чэнмэй. — По идее, он должен был выйти из подвала на первом и там начать резать всех… — Ну, предположим, ты не мог допустить, чтобы поднялась тревога, потому что тогда у Чан Цыаня будет возможность сбежать… — Перестань говорить «ты»! Наступила звонкая тишина. Нарушил ее снова Сун Лань. — Ты вроде хотел вспомнить, — холодно произнес он. Чэнмэй потер лицо обеими руками. — Я хочу лишь вытащить Синчэня из того дерьма, в которое он вляпался из-за меня. И А-Цин. И снова стало тихо, и снова первым заговорил Сун Лань. — Знаю это чувство, — голос его звучал тихо. — Думал то же самое теми же словами. Не ожидал… Он не договорил, но Чэнмэй его понял. Насколько же иронично выходило: много лет назад именно по его вине Сун Лань психовал, не находя себе места, когда его друга похитили. Теперь то же самое испытывал он сам. Что ж он не сдох-то тогда, у дороги… — Какой он был до всей этой истории? В глазах Сун Ланя мелькнула улыбка. — Дурацкий, — сказал он с нежностью. — Очень верил в добро, справедливость, свободу слова. В свою работу. В то, что делает важные вещи. Очень рвался помогать людям. Никогда не стремился к славе. Подозревали, что он дружит со мной, чтобы держаться поближе к расследованиям ФБР, но он никогда не освещал дела, в которых я участвовал — принципиально. Говорил, что я и без него разберусь и что его дела — те, за которые не берется полиция и спецслужбы. — Почему он исчез? — спросил Чэнмэй. — Почему не остался на своей работе? Не только же из-за слепоты, ну, нанял бы ассистента… Сун Лань медленно покачал головой. — Я так и не узнал. Я подумал сначала, что ему просто… стало страшно оставаться на виду. Но это так не похоже на Синчэня… На самом деле, это тот вопрос, который я хочу ему задать. — Ты знал, где он? — Чэнмэй внимательно смотрел на Сун Ланя. — У тебя были его контакты? — Он сменил номер телефона, — неохотно ответил тот. — Но я, конечно, смог его найти. Имя и номер страховки он не менял. Я знал, где он, но так и не решился приехать. — Почему? — Я подвел его. Я допустил, чтобы с ним случилась такая беда. Я не уберег его. А он, вместо того, чтобы обвинять меня, взял все на себя. Переживал, что из-за него я был вынужден бросить дело. Между нами будто что-то сломалось. Я смотрел на него и видел, что с ним произошло, и знал, что это произошло по моей вине. Чэнмэй скривился. — Ты же просто делал свою работу. Это тупо — так казниться из-за того, что не смог предвидеть, что из-за твоей работы пострадает твой друг. Сун Лань зло повел плечами. — Может, надо было перейти на бумажную работу и зажить мирной жизнью, и тогда бы ничего не произошло. Чэнмэй невесело фыркнул. — Ну, я так и сделал, это не помогло. Если это тебя утешит. Снова стало тихо. Сун Лань, за которым Чэнмэй следил краем глаза, утешенным не выглядел. Чэнмэй хмыкнул. О, это киношное свойство хороших парней — всегда и во всем винить себя. А может, это самомнение такое? Им кажется, что они в состоянии все контролировать, а потом оказывается, что на самом деле жизнь — это неподконтрольный никому хаос… Что-то мелькнуло в голове, и Чэнмэй вцепился в хвост этой мысли. — Тебе не кажется это странным? — спросил он, и Сун Лань кинул на него вопросительный взгляд. — Что Цзинь Гуаншань избрал именно такой способ остановить тебя? Уж казалось бы, откуда ему знать про твои личные отношения? Почему тебя просто не грохнули? — Что ты думаешь? — спросил Сун Лань, пристально глядя на дорогу. — То, что Цзинь Гуаншань просто отдал приказ. Что-то вроде — сделай с ним что-нибудь. И Сюэ Ян сам принял решение. — Может быть, — кивнул Сун Лань. — Сюэ Ян, судя по тому, что о нем известно, не из тех, кто в точности следует инструкциям. Его заказчики говорят ему убрать такого-то, — и уже он сам находит подходящие время и способ. Но почему это важно? — Почему именно такой способ? — Чэнмэй уткнулся в ладони. — Он должен был следить за тобой. Достаточно долго, чтобы все узнать о тебе. Но при этом у него не могло быть прям уж много времени. И тем не менее, он как-то узнает о том, что Синчэнь твой друг, и выбирает именно этот способ, а не похитить или просто грохнуть тебя. — Если предположить, что меня хотели именно запугать, а не убивать… — А зачем? — спросил Чэнмэй. — Ты же не единственный, кто занимался расследованием. Похитить тебя, запытать, да и подкинуть твой труп к дверям управления — отличная устрашающая тактика. У твоих коллег, в отличие от тебя, есть всякие там жены-дети. Многие испугаются. А Сюэ Ян вряд ли постеснялся бы грохнуть федерала. — К чему ты ведешь? — спросил Сун Лань, хмурясь. — К тому, что для Сюэ Яна это было личное дело задолго до Чанов. — Синчэнь был его целью? — Что, если да? Наступила тишина. Дорога ложилась под колеса, навигатор отматывал назад оставшееся до прибытия время. Начинало смеркаться. — Это бы объяснило, почему Сюэ Ян так быстро вышел на вашу связь, — заговорил Чэнмэй, поняв, что слов от Сун Ланя он не дождется. — Он следил, и следил долго. Только не за тобой, а за ним. — Но почему? — спросил Сун Лань, сжимая руль. — Зная Сюэ Яна, это могла быть месть. Но за что? Что Синчэнь ему сделал? — Синчэнь занимался журналистскими расследованиями. Может, в какой-то момент он как-то помешал Сюэ Яну? Сун Лань покачал головой. — Сюэ Ян — наемник. Синчэнь не занимался такими делами. Его волновала прежде всего попранная справедливость. А Сюэ Ян, — Сун Лань невесело фыркнул, — как ни странно это произносить, Сюэ Ян не совершал ничего такого, что могло бы вызвать негодование Синчэня. — Нормально так, — невольно развеселился Чэнмэй. — Убийства недостаточно, чтобы вызвать негодование? — Ты вообще представляешь, каких людей убивает киллер? — что-то похожее на улыбку мелькнуло на лице Сун Ланя. — Да по половине из них тюрьма плачет. А по второй половине — электрический стул. Сюэ Яну заказывали убийства политиков, а это Синчэня… ну, не то чтобы не волновало, он вообще не сторонник идеи, что кто-то заслужил смерть. Но он бы не полез в такие дела. Зачем? Там и без него будут землю носом рыть. — Выходит, что где-то и как-то Сюэ Ян все же попрал справедливость, — сказал Чэнмэй. — Синчэнь даже мог не знать, что это он. Сун Лань покосился на него мрачно. — Не слишком ли часто ты встречаешься ему на пути? — Судьба, — отозвался Чэнмэй, прикрывая глаза. Вспышка адреналина, которую принесло новое открытие, угасала. Они поняли, что Синчэнь не был сопутствующим ущербом, а толку? Как это поможет найти его сейчас? Не исключено, что они все время двигаются в другую сторону. Чэнмэя словно подбросило. — В другую сторону! — заорал он. — Что? — дернулся Сун Лань и так крутанул руль, что машина едва не слетела с дороги — он еле успел выровняться, вернувшись на полосу, и кто-то пронесся мимо них, отчаянно забибикав. — Блядь, ты больной, что ли?! Мы едва не разбились! — Ни хуя себе, ты умеешь ругаться! — изумился Чэнмэй. Сун Лань кинул на него взгляд, полный жажды убийства, и съехал на обочину. — Говори! — рявкнул он. — Что это было? — Я идиот, — с чувством сообщил Чэнмэй. — Охотно соглашусь, — с клокочущим раздражением в голосе ответил Сун Лань. — Но поясни. — Мы можем попасть в этот потайной ход с другой стороны! — воскликнул Чэнмэй. — Да, мы не знаем, как попасть туда снаружи, но знаем, где он внутри. Я идиот! Почему мне это раньше не пришло в голову! — Мы знаем? — удивился Сун Лань. — Ну разумеется, — раздраженно ответил Чэнмэй, недоумевая, с чего вдруг Сун Лань начал так тупить. — Это же очевидно. Сун Лань скрестил руки на груди. — Ну, говори, Шерлок. Чэнмэй закатил глаза. — В спальне Чан Цыаня, где же еще. — В спальне. — Да. — Вход в подвал. — Да! — На втором этаже. — Бля-а-адь, — с чувством протянул Чэнмэй. — Скажи, спецагент Сун, как тебя вообще приняли в ФБР? Или у вас нет аттестации, и никто не заметил, что у тебя мозги заплыли жиром? Лифт, сука, там тупо есть лифт, это же элементарно! Несколько мгновений Сун Лань смотрел на него непривычно широко распахнутыми глазами, потом губы его шевельнулись — и Чэнмэй был уверен, что он беззвучно ругнулся. — Ладно, — сдержанным голосом произнес он. — Ты тупой. Я тоже тупой. Значит, нам просто каким-то образом надо войти в дом через главный вход… — Это отель, — вставил Чэнмэй. — Войти через главный вход проблем не составит. — Предположим. Войти, найти бывшую спальню Чан Цыаня… вряд ли там сделали номер для постояльцев, скорее какая-то подсобка… нам будет нужна схема… — Это отель, — повторил Чэнмэй. — Схема эвакуации на каждом этаже, да и в интернете ее наверняка можно без проблем найти. — Нам нужна будет еще и старая схема, — Сун Лань, хмурясь, принялся выезжать на дорогу. — До перестройки под отель. Я могу попробовать запросить из базы данных. — Не надо, — мотнул головой Чэнмэй. — Она у нас есть. — Где? — поднял брови Сун Лань. — Тут, — Чэнмэй коснулся пальцем виска. — Я найду эту комнату. Будь уверен. — Окей, — некоторое сомнение читалось в тоне Сун Ланя, но он, тем не менее, возражать не стал. — Тогда у нас остается только одна проблема — войти в дом. — Это не проблема, мы просто войдем и попросим номер, — пожал плечами Чэнмэй. — Нас наверняка там ждут, — сказал Сун Лань. — И знают в лицо. — Значит, мы замаскируемся, — отозвался Чэнмэй. — Скажи еще, что у тебя нет подходящих для маскировки штук. — Все равно постояльцы с улицы вызывают подозрение, — возразил Сун Лань. — Сейчас все бронируют номера заранее. — Значит, нам нужен кто-то, кто поможет решить эту проблему, — ответил Чэнмэй и взялся за свой старенький мобильник. *** Он вошел в холл отеля, когда только-только начиналось заселение. Сун Лань хотел, чтобы они приехали вечером, в час пик, чтобы проскочить незамеченными, а в ночи отправиться разведывать подземный ход, но Чэнмэй убедил его, что как раз вечером, в суету, пробраться в потайные помещения гостиницы будет проще. — Одни заезжают, другие возвращаются ночевать, третьи выходят на ужин, — пояснил он. — Самый час пик. Все будут бегать в мыле, на нас никто не обратит внимания. — Смотрю, амнезия тебе не мешает учитывать такие вещи, — проворчал Сун Лань, но с планом согласился. Сун Лань особенно маскироваться не стал. Просто слегка растрепал прическу, снял галстук, надел цветную рубашку под пиджак и очки — и вдруг удивительным образом переменился, превратившись из собранного агента в вальяжного бизнесмена на отдыхе. Чэнмэй одобрительно присвистнул, и Сун Лань бросил на него полный раздражения взгляд. — Не делай так. — Почему это? — Бесишь. Свою маскировку Чэнмэй показывать не стал — все равно они решили, что Сун Лань появится в отеле раньше. Им повезло. За прошедшие годы крошечный городок вокруг поместья Чан превратился в местную Силиконовую долину, центром которой был огромный научный центр. Появление Чэнмэя и Сун Ланя попало на очередную конференцию; из-за этого Мэн Яо с трудом нашел им номера, но из-за этого же их появление могло пройти незамеченным. Народу в отеле было полно, и когда Чэнмэй вошел, у Сун Ланя только-только подошла очередь на стойке регистрации. Чэнмэй, чтобы не маячить, опустился в кресло неподалеку от стойки, не без удивления наблюдая, как тот флиртует с хостесс, улыбаясь во все зубы. Впрочем, он почувствовал себя отмщенным, когда Сун Лань, получив карточку, отвернулся от стойки и скользнул по нему взглядом, явно не узнавая. Чэнмэй постарался на славу — он и сам бы себя не узнал в сутулом очкарике, одетом в кое-как сидящий костюм, с нелепой сумкой на ремне, с неровно подстриженными, давно не мытыми волосами. Пришлось пожертвовать гривой, но Чэнмэй не жалел — если ничего не выйдет, то ему уже ничто не будет нужно, включая волосы. В окружение он вписывался как нельзя лучше, но сам при этом испытывал странное двойственное чувство. С одной стороны, ему было чудовищно некомфортно: мешали волосы, очки, непривычная одежда, ежесекундно хотелось привести себя в порядок. С другой же, он чувствовал себя как рыба в воде, словно занимался этим всю жизнь, словно принимать чужой облик было для него просто и естественно. И ему было весело. Это пугало больше всего. Документы, добытые из чемодана, на рецепции прокатили удивительно легко. Девушка за стойкой дежурно улыбнулась Чэнмэю, вручая ключи, а он, отыгрывая роль, отвел взгляд. Сун Ланя в холле к тому моменту уже не было, но когда Чэнмэй поднялся, ему пришло сообщение: «205». Чэнмэй написал в ответ: «ок», — и зашел в свой номер, но предварительно окинул быстрым и, как он надеялся, незаметным взглядом коридор, пытаясь вычислить камеры. Что ж, одна обозревала лестничную клетку, что было и понятно, еще одна, как показалось Чэнмэю, висела под потолком в конце коридора, но больше он не увидел. Оставалось надеяться, что Сун Лань заметил и другие, агент ФБР он, в конце концов, или кто? Странно, подумалось Чэнмэю, когда он закрыл за собой дверь номера. Этот коридор должен был быть ему знаком. Именно по нему он шел, волоча полумертвого от страха Чан Цыаня и оставляя за собой трупы. Как человек вообще может быть на такое способен? Чэнмэй видел Чан Цыаня на фотках, это был крупный, грузный мужик. Чэнмэй наверняка не утащил бы его даже волоком. А Сюэ Ян — мог, да еще и выкашивал попутно людей из автомата. Снова завибрировал телефон, и Чэнмэй прочитал сообщение: «Ты где? Есть план?» Раздраженно цыкнув, он набил: «Да. Приду через час», — потом бросил телефон на кровать и начал раздеваться. В конце концов, они провели в пути черт знает сколько времени. Ему хотелось помыться. Он вылез из душа пять минут спустя, потянулся за полотенцем — да так и застыл, поймав свое отражение в зеркале. Мокрые волосы легли назад, открыв костистый лоб, лицо осунулось от недосыпа, обозначились провалы на щеках, и сейчас на Чэнмэя из зеркала смотрел Сюэ Ян. Уголок рта потянулся вверх, и на лице вспыхнула яркая, злая усмешка. Повеселимся? Голос прозвучал в голове так отчетливо, словно кто-то произнес это слово вслух; Чэнмэю даже показалось, что губы у отражения шевелятся. — Нет, — произнес он вслух. Я могу помочь. Я знаю это место. Я умею драться. И убивать. Я буду полезнее. — Пошел ты к черту, — выдохнул Чэнмэй, вцепившись в раковину — ему показалось, что он не может стоять на ногах, его будто мотало, словно это существо изнутри пыталось вырваться наружу. Поможет он, как же. Как будто ему есть дело до Синчэня и тем более А-Цин. О, мне есть дело до Сяо Синчэня, ты себе не представляешь, насколько. Чэнмэй поднял взгляд. Отражение в зеркале словно жило своей жизнью — глаза горели бешеной злобой, рот кривился. Рассказать тебе, что сделал Сяо Синчэнь, что сделал этот святоша, этот добренький защитник обездоленных? Я посмотрю, как ты будешь его любить после этого, как ты будешь хотеть найти его, спасти, защитить! Да ты сам захочешь вырвать ему сердце из груди! — Нет! — заорал Чэнмэй и, схватив первое, что подвернулось под руку — тяжелый диспенсер для жидкого мыла, — запустил им в зеркало. Раздался грохот, осколки посыпались на пол. Несколько секунд он смотрел, тяжело дыша, на дело рук своих. В осколках, ему казалось, он все еще видел отражение безумных глаз Сюэ Яна. Страшная тоска вдруг накатила на него. Он не хотел этого. Не хотел притворяться кем-то, не хотел играть в эти шпионские игры, искать тайные ходы, куда-то красться с оружием в руках. Он хотел жить в своем доме с дорогими ему людьми, он хотел видеть по утрам сонную улыбку Синчэня, хотел переругиваться с А-Цин через дверь ванной, хотел завтракать с ними вместе, помогать Синчэню в делах, а А-Цин — с уроками, и даже с гнусными детишками хотел заниматься в их дурацком кружке. Он пнул ближайший осколок и поднялся на ноги. — Это ты привел нас в эту жизнь, — сказал он вслух. — И ты отпустил Синчэня. Все ты врешь. На что бы там ты ни обиделся, ты больше не хочешь мстить. Ему никто не ответил. Глубоко вздохнув, Чэнмэй накинул халат и вышел из ванной. Широченная кровать так и манила, и где-то здесь, Чэнмэй знал, был мини-бар. Но ничего этого было нельзя. Когда все это закончится, и они с Синчэнем поженятся, они отправятся в медовый месяц куда-нибудь… на Таити, например. В роскошный отель. Будут пить, купаться, загорать и заниматься сексом. Так и будет. Подняв трубку гостиничного телефона, Чэнмэй набрал номер рецепции. — Прошу прощения, это два ноль два. Можете прислать кого-нибудь? Разбилось зеркало в ванной, нужно убрать осколки. Расчет вышел верный — прислали парня. Полчаса спустя Чэнмэй вышел из номера, одетый как гостиничный бой. Настоящему владельцу прикида предстояло провести какое-то время в шкафу. Пока придет в себя, пока развяжется — если развяжется. Время есть. Чэнмэй прихватил каталку с бельем, полотенцами и прочими метелками, которую бой оставил в коридоре, и двинулся к номеру двести пять. Ему пришлось постучать дважды, прежде чем дверь открылась, и раздраженный Сун Лань произнес: — Я не просил… — Уборка номера! — перебил Чэнмэй и втолкнул каталку внутрь, ногой захлопывая за собой дверь. — Не тупи. Сун Лань пару раз моргнул, но уже мгновение спустя, к великому сожалению Чэнмэя, глупое выражение ушло с его лица. — Умно, — прохладно бросил он. — Что дальше? Чэнмэй стянул с себя бесячую шапку. Сун Лань кинул на него короткий взгляд — наверняка отметил остриженные волосы, — но ничего не сказал. — Дальше план. Нынешний план гостиницы нашелся легко. Сложнее было понять, как он состыкуется с обрывочными картинками, про которые Чэнмэй даже не был уверен, что это его память, а не то, что он нарисовал в голове по рассказам Сун Ланя. — Я думаю, — проговорил он, тыча пальцем в помещение, очевидно подсобное, — что вот здесь могла быть спальня Чан Цыаня. Если допустить, что часть комнаты они заделали и она вообще никак не отображается в плане. Сун Лань кивнул, хоть и выражал сомнение всем собой. Но лучше идеи у них все равно не было. — Долго тянуть с выходом нельзя, — продолжал говорить Чэнмэй. — Пацана скоро хватятся. Загрузим тебя в каталку, вот сюда, — он хохотнул, поймав выражение лица Сун Ланя. — Не переживай, тут полно места. — Предположим, — сухо отозвался Сун Лань. — Дальше что? — Дальше мы проходим в подсобку, убираем тех, кто там есть… да блядь, укладываем спать просто, что ты дергаешься! — находим лифт, спускаемся в этот самый подземный ход. — Дальше? — Да блядь! — взорвался Чэнмэй. — Не знаю я! Кто тут спецагент? Я не помню этого места! И вообще не уверен… Он оборвал сам себя, сообразив, что именно по его настоянию они поехали сюда, а не в Детройт. Сун Лань, впрочем, его прекрасно понял. — Если допустить, — неспешно проговорил он, — что мы правы, предполагая, что Чан Пин похитил Синчэня и А-Цин, чтобы выманить тебя, то ему логично прятать их именно тут. Ты, по мнению Чан Пина, знаешь это место. Ты сюда придешь. Чэнмэй мрачно кивнул, поневоле оценив, что Сун Лань, похоже, пытается его утешить. Он прошелся по комнате, не в силах сидеть на месте. — Там был проход, — пробормотал он. — Узкий длинный коридор. Вряд ли пленников будут держать в коридоре, как думаешь? — Если они и в самом деле обустроили тут что-то вроде бандитской базы, могли и дополнительные помещения оборудовать, — ответил Сун Лань. Чэнмэй вздохнул. В их плане было слишком много «если». Но Сун Лань был прав. Это место знали они оба — и Сюэ Ян, и Чан Пин. И он, похищая Синчэня и А-Цин, должен был это понимать. Значит, он мог привезти заложников только сюда. То есть он, конечно, мог их спрятать в другом месте, а сам — поджидать Чэнмэя тут. Но вряд ли он настолько уверен в себе, что думает, что Чэнмэй — Сюэ Ян — станет разговаривать с ним без заложников. Чэнмэй глубоко вздохнул, собираясь. Глядя на него, Сун Лань произнес: — Полагаю, нам надо выдвигаться. Ему, видимо, тоже не сиделось на месте. Первый этап плана прошел как задумывалось. Чэнмэй и Сун Лань, надежно спрятанный в каталке, благополучно пересекли коридор до подсобки. В коридоре не было пусто, но на гостиничного боя, спешащего по делам, никто не обращал внимания. В подсобке никого не оказалось. Это было подозрительно узкое помещение с окном во всю стену — оказавшись тут, Чэнмэй сразу же понял, что их предположения подтвердились: стену слева явно построили для того, чтобы спрятать часть большой комнаты. Сун Лань, выбравшись из каталки, постучал по стене костяшками пальцев и кивнул. — Думаю, тут должна быть скрытая дверь. Почти всю комнату, выстроившись вдоль стен, занимали открытые стеллажи — на полках лежали стопки белья, полотенец, короба с чистящими средствами… Сун Лань прошелся вдоль полок, постукивая по стене, двигая разные предметы. Но ничего не шелохнулось. Стена выглядела сплошной. — Не ломают же они ее всякий раз, когда надо войти, — пробормотал Чэнмэй. — Смотри-ка, — вдруг сказал Сун Лань, указывая в дальний, возле окна, угол. Там притулилась почти незаметная стремянка — ничего криминального, если подумать, мало ли, зачем могла понадобиться стремянка в гостинице, лампочки, например, поменять. Но Чэнмэй все равно поднял голову. — Потолок низкий, — сказал он. У Сун Ланя вспыхнули глаза, он схватил стремянку, разложил ее, поднялся наверх. Чэнмэй придержал лесенку, хотя она и так стояла твердо. После непродолжительной возни одна из панелей в потолке поддалась. Сун Лань заглянул в дыру и, выдохнув: — Это не вентиляция, — ужом втянулся внутрь. Чэнмэй полез было за ним, но Сун Лань, свесившись вниз, сказал строго: — Стремянку убери. — И, закатив глаза под полным подозрения взглядом Чэнмэя, добавил: — Я тебя втащу. Он был, конечно, прав. Оставить стремянку так было все равно что расписаться. Чэнмэй вернул ее как было, а потом, подпрыгнув, ухватился за протянутую ему руку. Несколько мгновений казалось, что ничего не выйдет. Или что Сун Лань вообще свалится вниз, не выдержав тяжести. Но он оказался крепче, чем можно было предположить — а может, их обоих подхлестывал адреналин. Сун Лань втянул Чэнмэя наверх, и они повалились на пыльную поверхность под низким потолком, тяжело дыша. — Можно было не париться, — произнес Чэнмэй, когда смог наконец заговорить. — Каталка-то все равно внизу осталась. Сун Лань только махнул на него рукой. Вместе они вернули панель, закрывающую лаз, на место. Сразу стало очень темно. Несколько мгновений спустя, впрочем, Чэнмэй понял, что все видит, только как-то странно, плоско. Он повел головой по сторонам, морщась от набивающейся в нос пыли. — Прикольно, я вижу в темноте, похоже. А дома не понял… — От страсти, — проворчал Сун Лань. — Куда теперь? Чэнмэй потянул его за собой. Им пришлось проползти совсем немного — вскоре фальшивый потолок под ними закончился, и Чэнмэй увидел внизу помещение побольше того, которое они только что покинули, и порядком неухоженное. На полу лежал толстый слой пыли, обои на стенах частично облезли. Зато обнаружилась приставная лестница, словно кто-то специально оставил её тут для них. Или не для них. — Этим проходом пользуются, — озвучил Сун Лань очевидную мысль. Чэнмэй, слезший первый, присел на корточки, осматривая пыльный покров. — Не так давно пользовались, — сообщил он. — Тут кто-то ходил. Он решительно не помнил этой комнаты. Но, может, и не надо было — дверцы лифта в противоположной стене он видел и без воспоминаний. Ухватив Сун Ланя за руку, как слепого — тот вздрогнул, но вырываться не стал, — Чэнмэй повел его к лифту. Механизм зашумел, стоило им подойти, и Чэнмэй понадеялся, что он реагирует на движение, а не что его специально послали снизу. В лифте тускло горела лампочка, и Чэнмэю пришлось проморгаться, чтобы зрение стало нормальным. Кнопок не было, но когда они вошли, дверцы закрылись, и лифт послушно поехал вниз. Не говоря ни слова, Сун Лань протянул ему пистолет, и Чэнмэй принял. Они синхронно прижались к противоположным стенкам, готовые отстреливаться, но когда лифт опустился и дверцы открылись, их никто не встретил. Перед ними простирался, уходя в темную глубь, длинный коридор. — А снаружи его не вызвать, — прошептал Сун Лань. — Наверное, только пультом… Накатило воспоминание — прохладный пластик в руке, пальцы жмут на кнопки, что-то подкручивают, раздражение и нетерпение сменяются чувством холодного удовлетворения. — Я его подделал, — еле слышно произнес Чэнмэй. — Взломал. Да. Похоже, Чан Цыань не предвидел, что кто-то может хакнуть его пульт для управления лифтом. Как глупо с твоей стороны, Чан Цыань. Лифтер был бы надежнее. Хотя лифтера Сюэ Ян бы попросту тихо прирезал. Они пошли вперед и, повинуясь их движениям, под потолком одна за другой вспыхивали и погасали лампы. Чэнмэй предпочел бы, чтобы этого не происходило вовсе. Наверняка предусмотрительный Сюэ Ян сделал бы так, чтобы лампы вышли из строя. Но он не был Сюэ Яном. Очередная лампа, загоревшаяся вперед, показала им, что от основного прохода отходит вправо еще один. Оба остановились, не сговариваясь. — Что бы ты ни увидел, будь осторожнее, — выдохнул Сун Лань. Чэнмэй кивнул, не вполне сознавая, на что соглашается — волнение, переходящее в панический ужас, подхлестывало его изнутри. Осторожно двигаясь вдоль стены, они подошли к боковому ответвлению. Этот проход почти сразу оборвался просторным помещением, едва освещенным одной лампой, покачивающейся на шнуре под потолком. А под ней, привязанный к стулу… Ахнув, Чэнмэй рванулся вперед. Он ощутил, как скользнули по рукаву пальцы Сун Ланя в бесплодной попытке его удержать, но это не имело никакого значения — важен был только Синчэнь, измученный, бледный, с кровавыми потеками вокруг рта, с синяками на лице… Горячая ярость толкнулась внутри, будто второе сердце, и Чэнмэй не столько подумал, сколько услышал в своей голове: «Всем кишки повыдираю!» Он грохнулся на колени перед стулом, вцепился пальцами в полоски скотча, которым Синчэня примотали к стулу. Умно — не развязать, не порвать… — Синчэнь, — выдохнул он, обхватывая любимое лицо ладонями. Слепые глаза — похитители отняли у Синчэня темные очки — сосредоточились на Чэнмэе, как будто могли его видеть. — Ты… — прошептал он. — Глупый… зачем… Чэнмэй не слушал его, прижимаясь лбом к его лбу. Хотелось задать миллион вопросов — как ты? что произошло? где А-Цин? — но Чэнмэй не мог говорить, его будто душило что-то, а в груди жглась боль. Но нельзя было так сидеть, надо было что-то делать, хоть унести Синчэня отсюда вместе со стулом. Сознание и разум отчасти вернулись к Чэнмэю, и он вспомнил про Цзянцзай. Однако стоило ему сунуть руку в карман, как вспыхнул яркий свет, и громкий голос произнес: — Не стоит шевелиться, Сюэ Ян. Помертвев, Чэнмэй коротко глянул на Синчэня. Но тот, к его удивлению и счастью, не шарахнулся и не стал задавать вопросов. Лишь четче обозначилась горькая складка у губ, он вздохнул и повторил: — Глупый… — Так радостно видеть тебя вновь, Сюэ Ян, — продолжал тем временем незнакомый, полный яда и торжества голос, и наконец Чэнмэй увидел его — среднего роста мужик, когда-то, видимо, довольно тренированный и крепкий, но теперь несколько оплывший — такое, подумалось ему, часто бывает с мужиками, которые обрастают баблом и мирной жизнью. Чья бы корова мычала, шепнул тихий голос в голове. Чэнмэй не стал пререкаться. Однако больше внимания привлек мужик рядом с первым, высокий и сильный — он тащил А-Цин, прижимая здоровенный нож ей к горлу. А-Цин не брыкалась, но взгляд у нее был злой. Она тоже выглядела изможденной и бледной, но хотя бы была без синяков. Чэнмэй крепко понадеялся, что похитители ее только напугали. Иначе им крупно не повезло, прошептал в голове все тот же голос. — Нехило ты зассал, Чан Пин, — издевательски произнес он. — Одного заложника мало? — Хочу посмотреть, как тебя будет корежить, пока я буду резать их на кусочки, — осклабился Чан Пин. — Давно об этом мечтаю, видишь ли. Чэнмэй внутренне содрогнулся. Он отчетливо видел — это не бравада, с Чан Пина станется. Возможно, он не смог бы крошить человека сам, как Сюэ Ян, но у него достаточно дуболомов, которые справятся. Но сгусток ярости снова толкнулся внутри, будто омывая его жилы горячим потоком. Не бойся, шепнули в голове. Тут нет никого страшнее нас. — А почему ты уверен, что мне есть до них дело? — вкрадчиво поинтересовался Чэнмэй, пристально глядя на Чан Пина. И что-то, видимо, было в его взгляде, отчего Чан Пин слегка спал с лица. — А чего тогда примчался? — рявкнул он, бросив косой взгляд на своего охранника, и тот крепче стиснул А-Цин. — Дело есть незаконченное, — отозвался Чэнмэй. Впрочем, он сам уже не был уверен, что говорит именно он. Слова вырывались изо рта помимо разума. И голос как будто стал другим — выше, язвительнее. Он временами срывался в привычную Чэнмэю хрипотцу, и все же… все же это был не его голос. Это был не он. — Видишь ли, Пин-цзе, подружка, я поклялся уничтожить весь клан Чан — и сплоховал, потому что тебе, шлюшке такой, надо было где-то мотаться. Разве приличные девочки так себя ведут? Но мы закончим сегодня. «Что ты, блядь, несешь?!» — подумал в панике Чэнмэй. Не ссы, отозвались в голове. Чан Пин между тем выглядел так, словно его сейчас разорвет от ярости. — Ты доигрался, Сюэ Ян, — прошипел он. — Сейчас посмотрим, кто тут сестричка. Связать его! К нему шагнули сразу несколько, и Чэнмэй воспользовался мгновением заминки — нож скользнул из кармана в рукав. В то же мгновение ему завели руки за спину и замотали скотчем, а потом за локти вздернули на ноги. Кто-то сунул руку ему в карман и вытащил пистолет. Это не имело значения. Чэнмэй окинул быстрым и, как он надеялся, незаметным взглядом помещение. Сун Ланя не было видно, и это радовало. Чэнмэя подтащили к Чан Пину. У того злобно и яростно кривился рот — было видно, что он неистово желает Чэнмэю самой долгой и мучительной смерти, которую только сможет придумать, и при этом смертельно его боится. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом Чан Пин замахнулся и с силой ударил Чэнмэя кулаком под дых. Он наверняка в свое время учился драться, и драться больно. От удара зазвенело в ушах, дыхание перехватило, и Чэнмэй обвис в удерживающих его руках, пытаясь глотнуть воздуха. Но Чан Пин не дал ему передышки — он вздернул Чэнмэя за волосы и ударил его по лицу. Голову разорвало слепящей болью. Откуда-то издалека, сквозь звон в ушах, Чэнмэй слышал чьи-то отчаянные крики, но помочь ничем не мог. Его швырнули на пол — удар, еще удар, и третий. Его били ногами, попадая куда придется — по животу, по спине, по ногам, по лицу. Он чисто инстинктивно скорчился, подставляя конечности и спину — не так больно, не так страшно. Вдруг все закончилось. Поток ледяной воды обрушился сверху, оставив его скорчившимся, дрожащим от боли и холода. Над головой переговаривались и смеялись. Кто-то повторял его имя полным страдания голосом. Скотч на его руках разрезали, но не успел Чэнмэй порадоваться этому, как его схватили за руки и распяли на полу ничком. Лаковые ботинки оказались перед самыми глазами, а потом Чан Пин присел перед ним на корточки. В лице его больше не было напряжения и страха. Он курил, улыбаясь с насмешливой, торжествующей жалостью. — Похоже, ты не наврал, ты и правда ничего не помнишь, — он затянулся. — Прежний Сюэ Ян от такого даже не поморщился бы, а ты скулишь. Но ничего. Ты все равно он. Так даже лучше. Ты такой жалкий. И он вынул сигарету изо рта и прижал ее кончик к щеке Чэнмэя. От боли, от запаха собственной подпаленной плоти Чэнмэй едва не потерял сознания. Но Чан Пин продолжал говорить, и он сосредоточился на голосе, цепляясь за реальность. — Знаешь, я думаю, надо напомнить тебе еще кое о чем. Папаша повредил тебе руку, ты говорил? Кажется, он плохо постарался. Я доделаю его работу, а потом, для симметрии, сделаю то же самое с правой. Руки тебе все равно больше не понадобятся. Он снова поднялся на ноги. Сделал шаг — и опустил каблук своего лакового ботинка на левую ладонь Чэнмэя, распластанную по полу. Чэнмэй закричал. Эта боль была невыносимой, нестерпимой; но страшнее боли был ужас, разворачивающийся перед ним. Сквозь тьму в памяти, сквозь туман, который он нагнал, чтобы не видеть, не помнить, не знать, прорывались картинки, отвратительно яркие, живые: его рука в пыточных тисках, злобный голос — ах ты мелкая гнида, да как ты осмелился… — грузное нагое тело, треск рвущейся ткани, собственные крики, он отбивается… Вдруг показалось, что его обняли со спины, заключили в кольцо жестких крепких рук. Не смотри туда. Пусти меня. Я помогу. И в этот миг, в черное мгновение ужаса и боли, он понял — Чэнмэй существовал всегда. Чэнмэй был ребенком, смотревшим на мир, как любой ребенок, открыто и доверчиво. Чэнмэю было страшно. Он боялся насилия и боли. И в черный час, когда Чэнмэй должен был сломаться, пришел Сюэ Ян. Бесстрашный, нечувствительный к боли, жестокий, ненавидящий все и вся — Сюэ Ян занял его место. Выпусти меня. Выпустить его — и Сюэ Ян пройдется здесь кровавым ураганом; созданный из боли и ужаса, он оставит после себя только боль и ужас. Оставит ли он живых? Чэнмэй… Нет. Нельзя. Не здесь. Не перед Сяо Синчэнем. Не перед А-Цин. Не рядом с теми, кто поверил в Чэнмэя, кто принял его, кто стал ему семьей. — Чэнмэй! Этот голос… — Чэнмэй, пожалуйста… С огромным трудом он разлепил глаза. Перед взором маячило светлое, и наконец, собрав всю свою волю, Чэнмэй смог сфокусироваться. Синчэнь сидел перед ним на коленях. Его руки все еще были скручены, его держали, но он рвался к Чэнмэю. Его лицо было залито слезами. Его глаза… «Ах ты, врунишка, — успел умилиться Чэнмэй, — ты же видишь!» В следующее мгновение жестокий толчок швырнул Синчэня на пол. Взлетела чья-то нога, безошибочно целя ему в лицо. Сгусток ярости внутри стремительно разросся, плеснул во все стороны жидким огнем. И сознание Чэнмэя погрузилось во мрак.