Как нормальные люди

Полиция все же приехала — вызвал кто-то из соседей, — а следом за ними и «скорая». Чэнмэй сидел на диване, пока ему перевязывали руку, и наблюдал, как Сун Лань что-то говорит копам и показывает им удостоверение. Потом копы куда-то звонили. Потом Сун Лань куда-то звонил. Наконец все уехали, забрав с собой труп неизвестного — вернее, копы даже сказали, кто это, но имя не отложилось в голове у Чэнмэя, только тот факт, что мужик действительно недавно вышел из тюрьмы. — Уверен, что тебе не надо в больницу? — спросил Сун Лань, остановившись рядом с ним. Он задавал этот вопрос раз в четвертый. Чэнмэй отрицательно качнул головой. Ему было страшно говорить и даже думать. Ему казалось, что внутри него засела некая тварь, которая только и ждет мгновения, чтобы выбраться на свободу. Но проблема была в том, что Синчэня и А-Цин похитили — теперь Чэнмэй в этом окончательно уверился, и Сун Лань, кажется, тоже. И тварь, засевшая внутри Чэнмэя, могла помочь. — Ты подал в розыск? — спросил он, едва ворочая губами. Сун Лань кивнул, а потом соизволил ответить: — Да. В федеральный. Но если это твои бывшие коллеги, то шансы… — Заткнись, нахуй, — в горле клокотало от ненависти. — Какие еще бывшие коллеги? Какая хуйня! Несколько мгновений Сун Лань смотрел на него, раздувая ноздри. Потом бросил: — Рассказывай. — Что тебе рассказать? — огрызнулся Чэнмэй, хотя прекрасно понял, о чем речь. — Очнулся пять лет назад в больничной палате. Документов нет, вместо памяти нихуя. Потом пришел Синчэнь. Они с А-Цин гуляли в заповеднике, шли к дороге как раз, когда увидели меня. Машина слетела на обочину и перевернулась, а я вылез из нее и полз, так сказал врач. Я нихуя не помню. Они вызвали скорую и торчали рядом, пока она не приехала. Меня лечили. Переломы, порезы от стекла, еще какая-то херня. Синчэнь приходил почти каждый день. Потом, когда меня выписывали, предложил поселиться у него. Вся история. Договорив, он поднял на Сун Ланя глаза. Тот смотрел странно — словно и не мог в это поверить, и в то же время понимал, что Чэнмэй не врет. — Теперь сам рассказывай, — голос прозвучал хрипло. Сун Лань поморщился. — Мы теряем время. Нужно искать Синчэня… — Где? — с кривой ухмылкой спросил Чэнмэй. Желваки шевельнулись на челюстях Сун Ланя, и он ответил сквозь зубы: — Я не знаю. — Во-о-от, — Чэнмэй поднялся на ноги и пошел к разделочному столу, откуда его манила прозрачными боками кофеварка. — И я не знаю. А знаешь, кто знает? После короткой паузы Сун Лань произнес сквозь зубы: — Сюэ Ян. — Именно, — Чэнмэй включил кофеварку. — И нам надо докопаться до памяти этого парня. Так что давай, рассказывай. Ему показалось, он слышит, как скрипят зубы Сун Ланя. Но в конце концов рассказ начался. Сун Лань действительно был агентом ФБР, тут Чэнмэй не ошибся. И шесть лет тому назад он расследовал дело политика по имени Цзинь Гуаншань. — Это началось как дело о коррупции, — рассказывал Сун Лань. — Этот Цзинь Гуаншань продавливал интересы отдельных компаний, помогал им выигрывать тендеры, прочее в этом роде. Потом в ходе расследования мы выяснили, что этими фирмами руководят его внебрачные дети… у него их было больше десятка. Но это не так важно. Важно, что в ходе расследования мы подобрались к куда более серьезным вещам. — К каким? — спросил Чэнмэй, ставя перед ним кружку с кофе. Сун Лань покосился на нее с подозрением. — Наркотрафик, сбыт оружия. У Цзинь Гуаншаня была обширная сфера интересов. Добыть доказательства и разговорить свидетелей в таких делах очень трудно, но мы работали, и в конце концов земля зашаталась у него под ногами. — И он начал мешать следствию? — догадался Чэнмэй. Сун Лань посмотрел на него мрачно. — Он не мог нас устранить. Опасно убивать агентов ФБР. Но есть и другие способы давления — через семьи, например. У меня нет семьи и тогда тоже не было. Как и близких людей. Кроме одного. Руки задрожали, и Чэнмэй поставил кружку на стол. Сун Лань же, напротив, свою взял и отпил глоток, глядя в пространство. — Я понимал опасность. Я устроил так, чтобы Синчэня спрятали и приставили к нему охрану, — грустная улыбка коснулась губ Сун Ланя. — Он, конечно, не был счастлив, но он хороший друг и понимает… — Кем он был? — перебил Чэнмэй, жадно подавшись вперед. Сун Лань поднял голову, они встретились взглядами. — Журналистом. Из тех, кого называют независимыми. Понимаешь? Чэнмэй медленно кивнул. — Лез куда не просят. — Да, — и снова эта улыбка. Судорожно вздохнув, Сун Лань продолжил: — Словом, его было трудно найти. И тогда Цзинь Гуаншань подключил к этому… специалиста экстра-класса, так сказать. Наемника. Чэнмэй слушал молча, ощущая, как смерзается кровь в венах. Сун Лань сидел за столом, стискивал в пальцах свою кружку и, казалось, говорил только с ней. — Совершенно жуткий тип с богатым послужным списком. Заказные убийства с особой жестокостью, похищения, демонстративная массовая резня. — Прям Дэдпул, — криво улыбнулся Чэнмэй. — Да, даже с соответствующим чувством юмора, — Сун Лань поднял голову, глядя на Чэнмэя — и в его взгляде снова была эта стылая, непримиримая ненависть. — Только на стороне зла. — И ему удалось похитить Синчэня? — Да. Вся охрана полегла. И при этом — никаких следов. Никакой зацепки, где искать. — Ты прекратил дело? — Чэнмэй склонил голову, пристально глядя на Сун Ланя. Лицо того исказилось, и он медленно качнул головой. — И что? — спросил Чэнмэй, ощущая, как сдавливает что-то в груди. — Я получил посылку, — отрывисто ответил Сун Лань. — Там была коса… Синчэнь носил длинные волосы. И записка. «В следующий раз пришлю палец. Потом руку. Потом глаз». Чэнмэй несколько раз кивнул и обхватил себя руками. Его вдруг начало трясти от холода. — Прислал? — Нет. Прислал флэшку с записью. Снял видео, как пытает Синчэня. Чэнмэй стиснул зубы так, что они едва не начали крошиться. Ему хотелось спросить — как? Но одновременно с этим в его голове будто началось что-то, какой-то белый шум, словно кто-то настраивал радио. Крики, он слышал крики. В ноздри вдруг ударил резкий запах паленого. «Больно?» — услышал он вкрадчивый шепот. И судорожный вздох в ответ: «Да». «Тогда говори. Ты знаешь, что надо сказать». «Нет». — Ты знаешь, что надо сказать, — произнес он вслух. Сун Лань вздрогнул и уставился на него. — Что? — Он говорил Синчэню, — Чэнмэй тяжело сглотнул. — Говорил: «Ты знаешь, что надо сказать». Синчэнь должен был что-то сказать. На запись, наверное. Но не хотел. Сун Лань судорожно втянул в себя воздух. Он был напряжен и смотрел на Чэнмэя так, словно готов был на него вот-вот броситься. Но секунды тянулись, а Сун Лань все сидел, и наконец напряжение будто бы отступило. Он продолжил: — В третьей посылке был телефон. Он зазвонил у меня в руках — это был видеовызов. Сюэ Ян сказал — теперь ты посмотришь в прямом эфире. — Ты смотрел? — спросил Чэнмэй, не сводя с него взгляда. Кривая усмешка без капли веселья перекосила лицо Сун Ланя, словно его разбил инсульт. — Конечно. Тем более, звонок пытались отследить. И отследили, — добавил он, предупреждая вопрос. — Но там никого не было. Сюэ Ян перенаправил сигнал. Он вообще хорош в технике. В голове снова зашумело. Сун Лань говорил что-то еще, но Чэнмэй вытянул руку, жестом велев ему замолчать. Он снова слышал крики — такие, словно человек уже устал кричать, но боль слишком сильна. Перед глазами встала картинка — белое запястье с красивыми прожилками вен. Кончик сигареты прижимается к коже, оставляя отвратительный след, и человек захлебывается рыдающим стоном. А рука мучителя отбрасывает сигарету и перехватывает изящную кисть, переплетает свои смуглые, жесткие пальцы с длинными белыми. Некоторые ногти содраны. «Хотел отправить твоему парню один из твоих красивых пальчиков, но, знаешь, предпочту оставить все себе». И он тянет руку вверх и прижимается к ней губами, а потом втягивает один из пальцев в рот… Чэнмэй засмеялся. Он расхохотался, прижимая кружку к груди, потом выронил ее, потому что не мог больше держать. Его трясло. По лицу текли слезы. Мгновением спустя ему стало холодно и мокро. Икнув, Чэнмэй распахнул глаза, изумленно глядя на стоящего перед ним Сун Ланя с пустым графином в руке. С волос капало на пол и одежду. — У тебя истерика, — сказал Сун Лань, опять, по своей тупой привычке, констатируя очевидное. — Что ты вспомнил? Чэнмэй мотнул головой. — Как вы его нашли? — голос звучал сипло. Сун Лань скривился. — Случайно. Его нашли на улице, отвезли в больницу. Там его опознали по ориентировкам и позвонили нам. — Сюэ Ян просто выкинул его? — Да. Просто выкинул. Безо всяких условий. Мы так никогда и не узнали, почему. — А сам Синчэнь что говорил? Сун Лань тяжело вздохнул. — У него был сильный шок. Он провел в плену почти месяц, многие дни выпали из памяти. Последних он вообще не помнил. После длинной паузы Чэнмэй наконец задал вопрос, который задавать ему совершенно не хотелось: — Что случилось с его глазами? Сун Лань смотрел на него испытующе. — Спрашиваешь, не Сюэ Ян ли ослепил его? Как ни странно, формально — нет. У Синчэня всегда было слабое зрение. От пережитых пыток началась стремительная отслойка сетчатки. Он окончательно потерял зрение через пару месяцев после освобождения. Чэнмэй закрыл лицо руками и судорожно втянул в себя воздух. — Следы сексуального насилия? — Что?! — вскинулся Сун Лань. — Почему ты спрашиваешь? — Просто ответь! — Не было, но… Чэнмэй мотнул головой. Ему опять хотелось то ли смеяться, то ли рыдать. — Почему ты спрашиваешь? — жестко повторил Сун Лань. — Потому что он этого хотел, — резко ответил Чэнмэй. — Сюэ Ян хотел его. Синчэня. — Ты, — резко проговорил Сун Лань, глядя на него. — Это не я! — заорал Чэнмэй. Его снова затрясло. — Я не Сюэ Ян! Я никогда бы… я бы не сделал Синчэню больно! — Я. Тебе. Не верю, — отчеканил Сун Лань. Схватив кухонный нож, Чэнмэй с рыком бросился на него. Его, разумеется, перехватили. Сун Лань, одной рукой сжав в мертвой хватке его запястье, другой сделал что-то, отчего Чэнмэй со всего размаху рухнул спиной на кухонный стол. По всему телу будто прошёл звон и ему показалось, что он больше никогда не сможет пошевелиться. Сун Лань вынул у него из пальцев нож и отпустил его. — Ножи всегда были твоим любимым оружием, — произнес он. Чэнмэй сполз со стола и скорчился на полу. — Это не я, — повторил он бессильно. — Это не могу быть я. Может… может, этот Сюэ Ян где-то там… может, это он и похитил Синчэня и А-Цин… Что-то упало на пол рядом с ним. Чэнмэй скосил взгляд и увидел фотографию. — Из дела, — мрачно сообщил Сун Лань, пока Чэнмэй рассматривал парня на фотографии: наглая ухмылка, по-гангстерски прилизанные волосы, цепь на шее. Парень позировал — в руке он держал выкидной нож и прижимал язык к лезвию. — Цзянцзай, — произнес Сун Лань, ткнув пальцем в нож. — Любимое оружие. Чэнмэй нахмурился. В голове, по ощущениям, будто что-то шевельнулось. — Что было потом? После возвращения Синчэня? Дело завершили? Сюэ Яна искали? Сун Лань глубоко вздохнул. — Да, дело завершили. Цзинь Гуаншань стал сотрудничать со следствием. Чэнмэй перевел на него взгляд, изумленно вскинув брови. — Серьезно? Почему? — Мы решили, что он испугался, — ответил Сун Лань будто нехотя. — Дело в том, что через несколько дней после того, как нашелся Синчэнь, случилась резня в доме одного из сторонников Цзинь Гуаншаня. У него было много связей, в том числе в мафии, в частности, с кланом Чан. Так вот, все члены клана Чан были убиты в своей резиденции. Убийцу так и не нашли. — Убийцу, — повторил Чэнмэй. — Сюэ Яна? — Судя по почерку, да, — ответил Сун Лань. — Но его не нашли. Его вообще больше никто не видел. Но, видимо, Цзинь Гуаншань испугался, что его бешеный пес вышел из-под контроля, и предпочел спрятаться за толстыми стенами тюрьмы. — Из клана Чан никто не выжил? — спросил Чэнмэй. Нечто в голове шевелилось все интенсивнее, словно росло. — Старший сын босса остался жив и несколько его ближайших подельников, — ответил Сун Лань, пристально глядя на него. — Их не было в резиденции во время резни. — Ага, — сказал Чэнмэй и поднялся на ноги. — Что ты собрался делать? — нахмурился Сун Лань, но Чэнмэй мотнул головой и направился вон из кухни в сторону лестницы. Сун Лань, помешкав лишь мгновение, последовал за ним. Под лестницей располагался чулан, куда ни Чэнмэй, ни Синчэнь, ни А-Цин предпочитали лишний раз не соваться — туда обычно сваливали хлам, в сущности ненужный, который было жалко выбросить. Распахнув дверцу и получив по голове старой сумкой А-Цин, Чэнмэй выгреб из глубины чулана старый, потрескавшийся пластиковый чемодан. Сун Лань подошел и встал рядом, молча наблюдая. Этот чемодан, Чэнмэй знал, нашли рядом с ним, раскрытый, с отлетевшей крышкой. Вещей в нем было мало, да и те оказались втоптаны в грязь и кровь, и хотя Синчэнь взял на себя труд собрать всё это вместе с чемоданом и даже очистить, установить личность Чэнмэя это не помогло. Ну, какие-то трусы, футболки, джинсы, все совершенно обычное. Он даже носил что-то из этого какое-то время, пока не отъелся немного. Ни документов, ни каких-то неожиданных вещиц, которые могли бы навеять воспоминания. Кроме самого чемодана. Тот так и состоял из двух половинок — ни у кого не дошли руки ни починить его, ни выбросить. Несколько мгновений Чэнмэй смотрел на него молча. — Больше снаружи, чем внутри, — наконец произнес у него над головой Сун Лань. Судорожно вздохнув, Чэнмэй простучал костяшками пальцев дно чемодана, но если даже звук и был какой-то не такой, он этого все равно не понял. Он внимательно осмотрел дно, пытаясь понять, есть ли возможность его подцепить. Сун Лань отошел и тут же вернулся с кухонным ножом. Подал его Чэнмэю, и тот, не говоря ни слова, кончиком ножа попытался поддеть дно с краю. Они действовали молча и слаженно, словно вечность работали бок и бок. Дно поддалось. Чэнмэй просунул лезвие глубже, отдирая внутреннюю обивку, и наконец смог полностью ее снять. Как он и ожидал, ему открылось потайное отделение, и посреди него, закрепленный в пазах, лежал выкидной нож с черной рукоятью. Еще здесь были два ножа попроще, в кожаных ножнах, пистолет, права на левые имена, пачка наличных. Но куда больше Чэнмэя заинтересовало другое — маленький кнопочный телефон, рядом с которым заботливо свернулась зарядка. По-прежнему молча Чэнмэй взял телефон, включил зарядку в сеть. Несколько секунд спустя экран засветился. Здесь в памяти был забит всего один номер. Чэнмэй переглянулся с Сун Ланем, и тот едва заметно кивнул. Тогда Чэнмэй набрал номер. Долго-долго в трубке слышались длинные гудки; но когда он совсем уж было потерял надежду, с той стороны раздался щелчок, и вежливый, мягкий мужской голос произнес: — Я слушаю. — Это… — заговорил Чэнмэй, чувствуя себя странно и глупо. — Это я. В трубке прозвучал короткий вздох, а потом голос сказал: — Ну, здравствуй, Чэнмэй.