It's too hard to be your Universe

      — Тварь. От меня не уйдёшь! — пробормотал Юнги, гонясь за Чон Бэкхёном. — Я отомщу за отца.              Чон то терялся в толпе, то снова бросался в глаза. Хотелось придушить его собственными руками, чтобы видеть, как посинеет его лицо, как он начнёт хрипеть из-за нехватки воздуха. Но стоило Юнги приблизиться, как тело потяжелело, налилось свинцом. Он не мог сделать ни шагу, лишь кричал от беспомощности.              А потом Чон Бэкхён вдруг начал увеличиваться, словно в дурацком мультфильме. Фокус внимания Юнги сместился. Теперь он выступал в роли стороннего наблюдателя.              Чон Бэкхён стал больше, чем Земля. Он оказался в космосе и обрушил удар на планету. Земля раскололась на части.              Юнги с ужасом наблюдал за происходящим, частью сознания понимая, что всё живое там погибло. Но ведь он остался на Земле. Значит, он и сам погиб?              Проснулся Юнги с криком. Хосок, который мирно дремал на койке напротив, что-то пробормотал и резко сел. Юнги понял, что разбудил его.              — Что это с тобой? — нахмурился Хосок.              Он встал с кровати и подошёл. Ступал почти бесшумно, но Юнги было не по себе от звука шагов.              Хосок потянулся к нему рукой. Юнги зажмурился, вспоминая, как ещё вчера этот ублюдок прикасался к нему, делал холодные компрессы, протягивал обезболивающее своими погаными руками…              — Не трогай меня!              Юнги отпрянул и уставился на Хосока, вылавливая в темноте черты, что за несколько дней стали узнаваемыми.              — Нормально себя чувствуешь?              — Я сказал — не трогай!              Юнги вскочил так резко, что закружилась голова, и помчался в другой конец убежища.              Сегодня третий день их совместного нахождения в бункере. Юнги подпустил к себе Хосока слишком близко. Он позволял Хосоку прикладывать лёд к его лбу, разрешал кормить себя с ложки, слушал смешные истории из его жизни. Он поступил опрометчиво. В отместку воспалённое сознание напомнило о том, что отец Хосока убийца. Будь Мин-старший сейчас жив — не простил бы ему этого.              Хосок сын убийцы, а значит, и сам не лучше. От такого, как Хосок, надо бежать, не сбавляя темпа, пока не закончится воздух в лёгких. Вспоминая его прикосновения, хотелось запереться в душе, взять жёсткую мочалку и отмывать кожу до боли, до красных пятен, чтобы стереть с себя эту грязь.              Юнги забился в угол, но и здесь Хосок добрался до него.              — Тебе что-то приснилось? — спросил тот. — Давай поговорим об этом.              А тело Юнги будто гнило изнутри и болело. Наказывало его за то, что он позволил себе поддаться эмоциям и сблизился с врагом.              — Уходи! Не смей приближаться!              Хосок ещё что-то спрашивал, но Юнги не слушал. Он продолжал истерично кричать, сжимая пальцами волосы. Вскоре Хосок перестал задавать свои тупые вопросы.              — Иди спать. Не трону, — раздался уже спокойный голос Хосока.              Он отошёл к кровати, но Юнги периодически ловил на себе гневные взгляды издалека, отчего казалось, будто Хосок — бомба замедленного действия. К нему прикасаться нельзя — взорвётся.              — Я передвину кровать, — сказал Юнги.              — Зачем?              — Я не хочу спать рядом с тобой.              — Ну и проваливай, — буркнул Хосок, падая на кровать.              Это оказалось тяжелее, чем думал Юнги. Прилагая последние силы, он перетащил кровать на другой конец бункера.              На следующий день они не разговаривали.              Юнги не поднимался с кровати. Ему казалось, что голова вот-вот разорвётся от давления. Юнги почти не помнил слов вчерашней ссоры: в памяти остались лишь эмоции.       Хосок заговорил к вечеру.              — Так и будешь молчать? — спросил он, отвернувшись, как бы невзначай. — Даже голодовку устроил. Надо же.              — Твой отец.              Юнги не знал, как это вырвалось. Как будто на подсознательном уровне хотелось решить все проблемы с Хосоком.              Юнги признался сам себе: ему хотелось, чтобы Хосок заметил, в каком он состоянии. Напрямую заявить, что ему сегодня особенно плохо, Юнги не позволяла гордость.               — Мой отец?              — Твой отец убил моего отца.              Хосок обернулся и посмотрел на Юнги так пристально, что, казалось, ещё немного, и тот вспыхнет.              — Юнги, ты правда так думаешь?              — Твой отец единственный, кто знал код от его сейфа.              — Значит, ты плохо знал своего отца, — после нескольких секунд тишины голос Хосока звучал не так, как обычно. — И моего тоже. Юнги, он не убивал. В тот день он… в общем…       Взгляд Хосока беспокойно забегал по помещению. Он тяжело вздохнул, словно собирался принять важное решение.              — Я не имею права об этом говорить, — продолжил наконец Хосок, встречаясь взглядом с Юнги, — но тебе скажу. У моего отца есть секретная лаборатория в подвале нашего здания. Там запас веществ, которые незаконно держать в Корее. Это если вкратце. Вообще мы много чем там занимаемся.              — Пиздец! — воскликнул Юнги и уткнулся лицом в подушку. — Так вот в чём секрет вашей популярности.              Самооценка Юнги упала в магму Земли. Ни он, ни его отец не додумались создать незаконную лабораторию, о которой бы знали только они.              — Отчасти. Тогда у отца был отпуск. В лаборатории заканчивался ремонт. Он поехал узнать, как обстоят дела. Заходил через потайной вход. Там слепое пятно для видеокамер. В самой лаборатории камер тоже нет. Лаборанты, конечно, не могли выступить свидетелями и всё разболтать. Поэтому всё обошлось таким образом. Никто не знает, где был отец.              Юнги замотал головой.              — Ты врёшь! — заявил он.              — Нет! — выкрикнул Хосок, и Юнги издалека увидел в его глазах самое настоящее отчаяние. — Я тебе докажу. В тот день он переписывался со мной.              Хосок подошёл к Юнги и достал смартфон.              — Вот! Смотри.              Хосок протянул телефон и показал переписку с отцом. Любопытство взяло верх. Юнги схватил телефон.              Отец:       Хо, смотри, как выглядит лаборатория после ремонта.              *фото              Хосок:       Жду не дождусь, когда стану директором компании. Смогу наконец увидеть всё это вживую)              Отец:       Вживую она гораздо больше, чем кажется.              Юнги увеличил фото на весь экран и уставился на ровные ряды столов, застеклённые полки с реактивами и вытяжные шкафы. Он бы и сам себе такую хотел.              Отец:       «Кажется, наши учёные разработали новую формулу. Они продолжают нас радовать».              Юнги полистал переписку, сравнил время и дату на своём телефоне с теми, что были установлены у Хосока. Это была не подделка. Хосок переписывался с отцом примерно в то время, когда был убит Мин Юнхо.              — Я-ясно, — протянул Юнги. — А ты не так прост, как кажется… Ха! Секретная лаборатория! Что вы туда завозите? Наркотики?              — Это не важно. Пожалуйста, не рассказывай никому.              Юнги покачал головой и рассмеялся так громко, что сам напомнил себе психа. Все эти месяцы он думал, что Чон Бэкхён — убийца его отца. Выходит, у отца был ещё один друг? Кто-то, кто ближе к нему, чем сам Бэкхён?              После переезда Юнги в жизни отца явно что-то поменялось.              — Мой отец не убийца, — повторил Хосок, — и ему пришлось бежать из страны, чтобы прекратить это всё. Поверь мне, пожалуйста. Хватит так говорить и распускать слухи. Я не хочу, чтобы его запомнили, как плохого человека.              — Я тебе верю, — усмехнулся Юнги. — Ты никогда не умел сочинять, особенно сказки о секретной лаборатории.              Юнги опустил голову. Выходит, зря он набросился на Хосока?              Юнги ненавидел Чон Хосока. Признавать неправоту не хотелось.              — Раз успокоился, хоть теперь поешь, — буркнул Хосок. — Только я в няньки не заделывался.              — Нет.              — Почему?              — Тошнит.              — Сильнее, чем обычно? Раньше ты ел.              — Сильнее. И голова болит.              Хосок подскочил на месте.              — Блять! Юнги, ты ебанутый?! Надо было раньше говорить.              Юнги покосился на Хосока. Тот склонил голову, заламывая локти, и принялся мерить шагами помещение. Спустя какое-то время он включил магнитофон. Юнги не слышал, что там говорили.              — Вставай, — велел Хосок. — Надо уходить.              — Куда?              — В бункер, где твоя девушка. Надеюсь, ты ей сказал?              Юнги протестующе застонал.              Хосок выдохнул и ударил ладонью по стене, словно она была в чём-то виновата.              — Давай, Юнги. Пожалуйста. Ради неё же. На улице пока всё тихо.              Юнги плохо помнил, как его уговаривал Хосок и почему он поддался.              Но хорошо помнил тот ужас, который испытал, когда они оказались на улице.              Юнги глубоко дышал, но лёгкие всё равно разрывались от недостатка воздуха.              Их окружали руины, которые упирались макушками в тёмно-синее небо с прожилками розового и фиолетового. Всё казалось нереальным, и от страха грудная клетка сжималась.              — Быстрее, — шептал Хосок. — Не обращай внимания.              Он подгонял Юнги.              Вскоре они добрались до бункера. Дверь легко открылась. Юнги подумал, что, должно быть, новые люди всё прибывали.              Юнги давно не видел такого большого количества людей. Яблоку упасть негде. Он не представлял, как они через эту толпу будут пробираться и искать врачей.              Вдруг рядом раздался крик.              — Юнги!              Юнги повернул голову. Расталкивая людей локтями, к нему бежала Юми. Один раз её толкнули, и девушка упала.              — Юнги! — Она бросилась обнимать его, больно сжимая рёбра. Он поморщился и отстранился.              — Где врачи? — спросил Хосок.              — В стационаре. То есть в соседнем помещении. — Юми окинула их внимательным взглядом. — Что стряслось? Что ты здесь делаешь?              — Юнги нужна помощь, — сообщил Хосок.              Юми выглядела так, словно всё живое рухнуло. Юнги отвернулся. Ему всё ещё не хотелось волновать Юми.              — Юнги, что случилось? Ты же говорил, что всё в порядке.              — Ничего страшного. Просто отведи нас туда.              Юми помедлила, но всё же махнула рукой, предлагая идти за ней. Прикрикнула на людей, чтобы расступились.              — Не говори ей пока, — прошептал Юнги.              Хосок недовольно нахмурился, но кивнул. Мол, ваши дела, вы и разбирайтесь.              Юнги вдохнул пугающий запах спирта и ваты.              — Вы ещё кто? — Врач окинул их недовольным взглядом, цокнув языком.              — Мы пришли только что, — сказал Хосок. — До этого вдвоём прятались в личном бункере. У него, — кивнул на Юнги, — скорее всего, сотрясение мозга.              — Ясно. Вы идёте в комнату, откуда только что пришли. — Врач бесцеремонно развернул Хосока. — А вы — за мной.              Юнги послушно шагал за врачом.              — Я отведу вас к травматологу, — сказал тот по дороге. — Проведём осмотр и необходимые обследования. Если есть необходимость, вы будете лечиться в стационаре. Но по завершении придётся покинуть бункер.              — Что? — удивился Юнги.              — Господин, вы видите, что мест совсем нет? Мы не можем принять ещё больше людей.              Кровь прилила к голове от осознания того, насколько жестоко могут поступать люди. Но все силы закончились после дороги. Слова врача остались без ответа.              После разговора с врачом и череды обследований выяснилось, что Хосок оказался прав: у Юнги сильное сотрясение мозга. Его госпитализировали. Теперь Юнги предстояло лежать рядом с другими ранеными и больными бункера.              Стационар оказался большим помещением со множеством кроватей. Люди разного пола и возраста лежали рядом друг с другом. Это не больница, поэтому не было удобных палат. Юнги теперь занял одну из кроватей.              Юнги познакомился с соседями.              Через некоторое время к нему пришла Юми. Глаза её метали молнии.              — Ты! — воскликнула она и тыкнула в него пальцем. — Почему ты мне не рассказал?              — Извини. — Юнги почувствовал укол вины, представляя, каким потрясением его визит оказался для неё.              Надо было слушать Хосока.              — Что у тебя случилось?              — Сотрясение. Я думал, мне не понадобится медицинская помощь. Извини, Юми, не хотел тебя волновать.              — Я всё равно волнуюсь.              Юми вздохнула. Наклонилась к нему и мягко обняла. Другой рукой взяла его ладонь и стала успокаивающе водить по ней пальцем.              — Я понимаю, — сказала она. — Но давай не будем хранить секреты друг от друга. Пожалуйста, Юнги.              — Хорошо.              — Больше так не делай, понял?! Я надеюсь, что врачи быстро тебя вылечат. Они знают, что делать.              Юнги закивал. Юми отпустила его руку и начала гладить по волосам.              — Юнги, — тихо сказала она. Голос сорвался на всхлип.              — Ну что ты? — взволнованно прошептал Юнги.              Ему хотелось обнять её, такую милую, хрупкую, беззащитную сейчас. Он бегал взглядом по её телу и не узнавал. Юми пришлось ходить в каких-то обносках, её кожа на лице за три дня отсутствия косметических процедур осунулась и приобрела нездоровый оттенок. Юнги бы сделал что угодно, чтобы вернуть ей сияющую улыбку.              — Ты для меня так дорог, ты знаешь это? Я всё волновалась по поводу того, что мы так и не поженились. Если б можно было, я бы обменялась кольцами прямо здесь, чтобы не погибать незамужней. Я люблю тебя. Дышу тобой. Хочу жизнь с тобой связать.              Юнги приобнял её в ответ. Молчал, позволив выговориться.              — Несмотря на твои слова, я всё ещё боюсь, что конец света правда наступит. Я помню каждый день, каждую нашу встречу, а в последнее время эти воспоминания особенно яркие. Перед глазами проносятся. У меня плохое предчувствие. Постоянно кажется, что будущего не будет.              — Ну милая, ну ты чего? — прошептал Юнги. — Хватит думать о таком.              Юми подняла голову.              — Вам пора идти, — сказал ей один из врачей.              — Минутку, — попросила она.              Юми всю выпрошенную минутку молчала. Лишь сжимала Юнги в объятьях крепче.       — Я люблю тебя, — напоследок пошептала она. — Выздоравливай.              Юнги кивнул. Он не смог ответить «люблю» в ответ, потому что не хотел обманывать Юми.              Юнги и так не сказал ей, что после выздоровления не сможет быть с ней. Ему придётся покинуть бункер.              После её ухода Юнги почувствовал давящую в груди пустоту. Непривычно было слушать, как грубо разговаривали с ним медсёстры.              Юнги скучал по нежному голосу Хосока.              Тот навестил его скоро после Юми.              — Как ты? — спросил он, едва успев подойти.              — Сотрясение. Но всё будет хорошо, меня вылечат.              — Фух. Никак не мог попасть к тебе из-за твоей девицы.              — Тут запрет на посещаемость? Прямо как в больницах.              — Просто здесь и так много людей. Посетители мешают больным. Так что стараются пускать по минимуму.              — Тебе уже сказали, что нам придётся уйти?              — Да. Не волнуйся. Мы вернёмся в мой бункер, когда на улице будет спокойно. И девушку твою с собой возьмём. И ещё кого-нибудь из желающих. Пусть будут жить у меня, а не в этой толпе.              Юнги улыбнулся. Зря он боялся разлуки с Юми.              — Спасибо.              — Временами на улице тихо. Оказывается, многие выходят прогуляться рядом с бункером. Но далеко не уходят и в случае опасности возвращаются. Я, наверное, пойду, но буду иногда навещать. Волнуюсь.              Юнги кивнул, внутренне ликуя.              Голова болела всё также сильно, только от сегодняшней перепалки почему-то не осталось и следа.              Несколько дней прошли лениво. Юнги часто вспоминал свою работу — и разговоры Хосока.              Всё изменилось, когда пришёл новый посетитель.              — Привет! — Рядом раздался тихий, смутно знакомый голос.              Юнги повернул голову. Хосок и Юми сегодня его уже навещали. Он и понятия не имел, кто ещё мог прийти.              Юнги сфокусировал взгляд. Каково же было его удивление увидеть Чхве Ену.              — Как ты, брат? — тот расплылся в улыбке.              Юнги сел на больничной койке.              — Я не знаю, что нас связывает, — предупредил он. — Я мельком прочитал переписку, но так и не вспомнил. У меня сотрясение мозга.              — А-а! — Ену кивнул, не переставая улыбаться. — Я напомню. Я сказал тебе, что Хосок гей и одинок. Мы с тобой договорились, что ты сблизишься с ним и притворишься его парнем, чтобы вызнать нужную информацию. А потом мы обнародуем информацию. Universe Corporation упадут в рейтингах. И та-да-а-ам! Нам — все деньги мира.              — Ч-что?!              Юнги открыл рот от удивления. Значит, Хосок не врал тогда.              И несмотря на странное поведение Юнги, он вызвался ему помочь.              Юнги ощутил укол вины. Неприятный, болезненный, от которого выть хотелось.              — Мне сейчас не до этого, — криво улыбнулся Юнги. — Сам понимаешь.              — Конечно. — Ену встал и похлопал его по плечу.              Уселся обратно на краешек кровати, положил руки на свои колени ладонями вверх и смущённо опустил голову.              — Сейчас всем правда не до этого. Не сдохнуть бы.              — Это главное!              Юнги не сдержал смешка. Атмосфера неловкости растворилась без следа.              — Наш план будет в силе, когда вся эта хренотень закончится. Но сначала надо бы свои компании поднять. Тем более ты и так хорошо с ним сблизился, раз он тебя сюда привёл. В общем, забей.              Юнги кивнул, мысленно подписываясь под каждым словом Ену. Тот наскоро попрощался и вышел из палаты.              Через несколько дней заявился ещё один посетитель. Его дядя.              Юнги напрягся, вспоминая, сколько неприятностей он принёс их семье.              — Привет, — прокашлялся дядя. — Я рад, что ты жив.              Юнги скривился, как будто в рот попало что-то кислое. Он на это не поддастся.              — Что тебе ещё? — спросил он.              — Ты как сцапался с этим?               — С кем?              — С Хосоком. Он тебя за ручку привёл. Что ты там ещё пообещал за помощь? Поделиться секретами компании?              — Сваливай, тебе-то какое дело?              — Не хочу, чтобы ты опозорил имя отца.              Юнги поперхнулся и вскочил с кровати.              — И ты смеешь ещё говорить про отца? Катись отсюда, белая ворона!              Врачи с криками подбежали к Юнги. Множество рук уложили его на кровать. Медсёстры закрыли своими телами дядю. Кто-то бросился выпроваживать чересчур громкого посетителя.              — Я доберусь до этого Хосока и сам из него всё вытяну! — дядя пригрозил кулаком напоследок. — Не паясничай.              Юнги нервно рассмеялся, закрывая лицо руками. Хотел бы он на это посмотреть!              А ещё через несколько дней заявился Сокджин.              Юнги впал в ступор. В переписке они даже не выяснили, где кто находится. Сейчас бы не было таких неожиданностей.              — Юнги! — воскликнул Сокджин и приобнял Юнги.              — Дружище! — улыбнулся тот.              — Ты как? Я только недавно узнал, что ты здесь. С твоей девушкой познакомился, и мы разговорились.              — У меня сотрясение мозга. Теперь уже лучше. Память возвращается отрывками, голова уже не болит.              — Я так рад!              — Знаешь, что я подумал? — Юнги заговорщически прищурился. — Было бы здорово обзавестись секретной лабораторией. Прятать там запрещённые вещества, готовить препараты, продавать на чёрном рынке…              Сокджин цокнул языком.              — И у кого ты такого нахватался?              Юнги показалось, что из-за этой фразы его окатило холодом с ног до головы. Он ведь не подставил сейчас Хосока, верно? Сокджин ведь ни о чём не догадался?              — Кто о чём, а директор Мин о работе! — Сокджин залился своим звонким смехом.              — Здравствуйте. — К ним подошёл медбрат. — Господину Мину пора принимать лекарства.              — Я уже ухожу, — поклонился Соджин. — Выздоравливай.              Юнги выпил таблетку. Он прикрыл глаза. Тело требовало сна.              Засыпая, Юнги прокручивал в голове недавний разговор, спрашивая себя: а не рассказал ли он Сокджину ничего лишнего? Но вроде никаких отсылок к Хосоку, говоря о секретной лаборатории, он не оставил.              Юнги не узнавал себя. Раньше мысли о Хосоке сопровождались разгорающейся в груди ненавистью. Теперь Юнги улыбался, когда тот приходил навестить его. По вечерам вспоминал об этих визитах, мысленно витая в облаках. Не хватало ему только начать Хосоку конфеты в знак благодарности дарить!              Юнги вздохнул. Благодаря заботе Хосока, его должны были выписать на днях, а что дальше — неизвестно.              Картинки о возможном будущем путались перед глазами, сперва превращаясь в сумбурные сновидения, а потом исчезая.              Щёку обожгло резкой болью.              Раздался громкий стон. Юнги приоткрыл глаза. Веки были тяжёлыми, как гири. Глаза собирались закатиться. Голова была как будто наполнена ватой. Краем сознания понял, что стонал он сам.              — Юнги!              Кричал Хосок.              Что он здесь делал?              — Юнги! Блять, вставай!              Голос сорвался на визг. Непохоже на обычно спокойного Хосока.              — Что?              — Проснулся? Бежим!              — Куда?              — На улицу!              — М?              — Юнги! Блять! Вставай, я сказал! Началась поножовщина! Ищут нас!              Юнги резко сел на кровати. Какая, к чёрту, поножовщина?              Сразу вспомнились все фильмы, что он смотрел с Юми. Особенно — сцены из боевиков.              Но, что самое забавное, Хосок был в кепке.              Действительно, теперь Юнги расслышал отдалённые крики. Скорее всего они доносились не из стационара. Он окинул взглядом помещение и застыл.              Сосед, лежащий напротив его кровати, был мертв. Потухшие глаза уставились в потолок, рот чуть приоткрылся, лицо побледнело. По груди стекало что-то тёмное. Нетрудно было догадаться, что это кровь.              — Хосок. — Юнги громко сглотнул.              Хосок, видимо, понял: Юнги уставился на что-то за его спиной. Он обернулся и обмер. А потом резко шагнул назад, схватив Юнги за руку и потянув за собой.              Юнги не мог заставить себя сдвинуться с места. Он вгляделся в темноту. По полу, за кроватью убитого, скользнула тень.              Незнакомец в тёмной одежде выскользнул из-за кровати и направился к ним. В его руке при слабом свете светильников блеснул нож. Хосок толкнул кровать Юнги в сторону незнакомца, вынуждая его затормозить. Они вместе выбежали в другое помещение.              Хосок вдруг снял с себя кепку и надел на голову Юнги козырьком вперёд. Он наклонил её, прикрывая лицо. Хотелось протестующе закричать, что, вообще-то, ничего не видно. Юнги сдержался.              Ладонь Хосока становилась всё более потной и горячей. На ней Юнги фокусировал своё внимание, чтобы не сойти с ума, пока они пробирались сквозь давку.              Юнги ожидал чего-то более страшного после случившегося в стационаре, но людей, размахивающих ножами, не заметил. Пугали истошные крики и жуткая давка.              Хосок привёл его к выходу из бункера. Они оказались на улице. Юнги хотелось остановиться, чуть согнуться, уперевшись ладонями в колени, и отдышаться. Хосок не позволил.              Они оказались на свободе. Дул сильный ветер. Он будто поджидал момент, когда они выбегут на улицу.              Юнги поёжился. От бега и стресса он вспотел. Теперь ледяной воздух пробирался под мокрую рубашку, вызывая неприятные ощущения. Юнги уже мысленно представил, как сляжет после такой пробежки с температурой, а Хосок будет приносить ему чай с мёдом.              Опять Хосок. Больше некому.              Ветер сбивал с ног. В буквальном смысле.              — Быстрее! — прикрикнул Хосок. — Держимся!              Хосок расцепил их руки. Он вцепился в неровную стену маленького домика, что выполнял роль предбанника входа в бункер. Юнги последовал его примеру.              Глазам было больно. Казалось, что ветер сдует слизистую.              Волосы Хосока сумасшедше развевались. Юнги готов был поклясться, что выглядел не лучше.              Когда порывы ветра чуть стихали, они хватались за руки и бежали к ближайшей опоре. Если опоры не было, хватались друг за друга и в обнимку падали на землю.              Несколько раз ветер сбивал с ног. Он постоянно менял своё направление, так что идти было тяжело.              Юнги вспоминал дорогу к бункеру Хосока и с облегчением думал о том, что они преодолели уже больше половины пути.              В один момент, когда рядом не было опоры, Юнги почувствовал, что тело ему больше не повинуется. Ветер относил в сторону, а подошвы беспомощно скользили по асфальту. С Хосоком происходило то же самое.              — Ложись! — вдруг воскликнул Хосок и упал на землю, потянув его за собой.              Юнги повернул голову и увидел вывороченное с корнем дерево, что под порывом сильного ветра мчалось прямо на них. Он опустился следом за Хосоком, когда ощутил сильный удар.