Кодекс Чести

      Старинный особняк из серого камня выглядел строго и монументально, как исторический памятник. Перед ним простиралась идеально ровная лужайка. Без единого сорняка или камешка. Приглушённое щебетание птиц настраивало на оптимистичный лад, сглаживая несколько суровую атмосферу Паркинсон-Мэнора.       Гарри Поттер стоял перед чугунной оградой, задумчиво обозревая окрестности. Ему нужно было решить, как расставить сигнальные чары, не привлекая внимания к ним. Он отступил чуть назад, изучая острые пики ограды, сияющие на вечернем солнце так, что было больно на них смотреть. Сделав пометку в рабочем блокноте для авроров, он направился к входу.       Массивная калитка с чугунной мордой мантикоры зарычала при его приближении, предупреждающе щёлкнув зубами.       — Я аврор Поттер, — сказал он морде. И добавил: — Мисс Паркинсон ожидает.       Пасть захлопнулась, а калитка со скрежетом отворилась, впуская гостя на территорию особняка. Гарри задержался, рассматривая мантикору, и покачал головой: не слишком хорошая защита. Бомбарда Максима с лёгкостью разнесёт эту штуковину.       Идеально ровная дорожка с мелким гравием издавала неожиданно громкие звуки, стоило Гарри вступить на неё. Он приближался к дому, и ощущение пустоты и заброшенности неприятно царапало внутри. Тишина вокруг навевала на мысль, что в особняке никто не жил.       Но это, конечно же, было не так.       Пэнси Паркинсон вместе с отцом проживала здесь. Её мать умерла от драконьей оспы во время войны, и, по слухам, это подкосило мистера Паркинсона. Говорили, что он очень любил свою жену, которая была моложе его на добрых три десятка лет.       Гарри неторопливо шёл к дому, прокручивая утреннюю беседу с одним из авроров.       — Ты взял дело этой дамочки? Да она сумасшедшая, Поттер!       Его коллега непонимающе смотрел на него, словно не веря в происходящее.       — Она утверждает, что… — начал было Гарри.       — Она может много чего утверждать. Ни следов, ни свидетелей! Сгорают у неё письма, которых никто кроме неё не видел, ага, как же. Она была уже два раза у нас, но мы ничего не выяснили. Спроси у Эрни, если мне не веришь.       — Она не сказала, что обращалась в Аврорат, — недовольно нахмурился Гарри. Вечно они что-то недоговаривают!       — Конечно не сказала! — захохотал он. — По ней Мунго плачет.       — Шрамы на её руках…       — Сама наколдовала! Да кто, вообще, будет всерьёз воспринимать, что там болтают эти пожирательские прислужники, которые сгодились только на то, чтоб содержать Лорда и его сброд? Сам подумай, кому она нужна?       Пэнси стояла на пороге и поджидала Гарри. Она была без перчаток, и её шрамы яркими полосами горели на бледных руках. Он неловко отвёл взгляд, приветствуя её, но Пэнси сделала вид, что не заметила этого.       Вблизи стало видно, что от былого величия Паркинсон-Мэнора мало что осталось. Особняк неумолимо приходил в запустение, и Гарри прекрасно знал, почему это происходит. Старик Паркинсон отдал Пожирателям всё своё состояние. Самому Волдеморту галлеоны были не нужны, но его приспешникам необходимо было платить. Егеря, оборотни и другие отбросы магического общества с радостью поддерживали Пожирателей, получая за это деньги.       Сдаваемые в аренду земли и угодья в послевоенной суматохе конфисковало Министерство. Как и у многих других чистокровных семей, в том числе и у Малфоев. Но Малфои всегда стояли особняком. Изворотливость была их визитной карточкой со времён Вильгельма Завоевателя.       С другой стороны, раздумывал Гарри, следуя за Паркинсон по мрачным коридорам, одно фамильное кольцо, звёздочкой сверкавшее на её пальце, можно было продать и жить безбедно полгода. А если выставить на торги и сам особняк, то хватило бы на добротный дом в пригороде Лондона. Пусть и в магловском.       Впереди плавно пронеслось что-то полупрозрачное, и переливчатый женский смех прокатился под сводами тёмного потолка с жутковатым эхом. Пэнси обернулась:       — Это моя мать. Не пугайтесь, аврор Поттер.       Гарри кивнул. Ещё и привидение матери. Он отмахнулся от навязчивых образов, непроизвольно возникших в голове. Стало ясно, почему они не избавляются от особняка. Кто захочет купить дом с привидением?       Наконец они зашли в комнату, которая, по всей видимости, служила гостиной. Большой камин занимал половину стены. Быстрым взглядом Гарри определил, что им уже давно не пользовались.       — Могу я предложить вам чай, аврор Поттер? — спросила Пэнси тоном гостеприимной хозяйки.       — Не откажусь. — Гарри откинулся на спинку предложенного кресла. Пружина неприятно врезалась в ребро, но он сделал вид, что устраивается поудобнее, поёрзав на месте.       В целом, он не видел трагедии в том, как жили Паркинсоны. Да, особняк приходил в упадок, но его дом на Гриммо едва ли в лучшем состоянии. Старый эльф, ровесник Кикимеру, с глухим хлопком возник в комнате, сжимая в руках натёртый до блеска чайничек. Вот пожалуйста, даже домовик имеется. Семья его жены, к примеру, обитала в более скромных условиях, и Молли управлялась с хозяйством без помощников.       — Есть ли новости, мисс Паркинсон?       Она отрицательно покачала головой, не глядя на него. Гарри кивнул. Невольно вспомнились слова аврора.       — После нашего разговора я установлю сигнальные чары. Подпишете согласие? — Он протянул ей пергамент, и Пэнси поставила росчерк волшебной палочкой. Подняла на него глаза, и что-то в сердце Гарри дрогнуло от этого пристального взгляда. Он прочистил горло и принялся задавать ей вопросы, на которые она охотно отвечала. Перо царапало бумагу, делая пометки в блокноте.       — Отлично, мисс Паркинсон, — подвёл итог Гарри, просматривая свои записи. — У меня есть несколько личных вопросов. Быть может, они помогут в расследовании.       — Да, конечно, — она пожала плечами, показывая, что ей нечего скрывать.       Гарри чуть помедлил.       — Чем болен ваш отец?       Пэнси крутанула кольцо на своём пальце. Затем заговорила:       — У родителей был магический брак. Мама умерла, и это нарушило их ментальную связь. И теперь отец… как бы это сказать, — замялась она, — несколько не в себе.       Гарри понимающе кивнул. Обычная история для чистокровных семейств. Тем более, если мистер Паркинсон был старой закалки и в его семье было принято чтить традиции.       — Почему вы не хотите переехать из поместья во что-то попроще? — задал следующий вопрос Гарри, чувствуя себя немного неловко под прицелом светлых глаз.       — Отец категорически против. А в нашей семье, пока жив глава рода, никто, кроме него, не может пользоваться финансами.       И снова простой ответ. Пэнси не могла сдать отца в Мунго, чтобы подтвердить его неспособность распоряжаться деньгами. Боялась осуждения, сплетен? Возьми она всё в свои руки, как это сделал Драко Малфой в своё время, она могла бы жить неплохо. Пусть не на том же уровне, что до войны, но всё же.       А теперь она заперта в ветхом особняке с привидением матери и полоумным отцом. Весёленькая, должно быть, жизнь у его бывшей сокурсницы. Ещё и шантажист. Взгляд невольно притянули её изящные руки со следами от проклятия. Гарри поднял голову:       — Почему вы, э-э… Не обратитесь за помощью к знакомым?.. Друзьям?       У него возникло чувство, что она прекрасно поняла, что он намекает на одноклассников. Малфой, Нотт, Забини. Почему они не поддержали свою подругу в такой сложной жизненной ситуации?       — У меня есть крыша над головой. Небольшой доход с аренды земли, которую удалось сохранить. Я не бедствую, аврор Поттер.       Она вскинула подбородок. Фамильное достоинство проскользнуло в её осанке. Истинная леди, которая и в нищете будет вести себя, как будто вокруг них элегантное убранство салона.       — Но вы бы могли обратиться, скажем… К Малфою или Нотту, с просьбой защитить вас и вашего отца.       Гарри помнил чары безопасности на поместье Малфоя. Родовая защита каменной стеной окружала мэнор, а страшные проклятия готовы были полететь в того, кто потревожил бы территорию без разрешения хозяев.       — Жить милостью чужих людей? Нет, спасибо.       Гарри ничего не ответил на это. Он не мог себе представить, как можно считать милостью помощь друзей? Разве было милостью и подаянием то, когда он жил в семье Уизли?       Но тон, которым она это сказала, ясно очертил пропасть между дружескими отношениями Гарри и Пэнси. В её системе ценностей просить о помощи друзей (а друзей ли?) было унижением. Тогда как обратиться в аврорат — нормально. Впрочем, в сложившейся ситуации Гарри был совершенно согласен с ней. Помощь представителей закона была предпочтительнее, чем импровизация Малфоя или того же Нотта.       Оставался только один вопрос, на который Гарри не находил ответа: почему она обратилась к нему и не сказала, что уже была в Аврорате? Но это не имело особого значения. Поттер взялся за её дело добровольно, хотя и в глубине души признавал, что его тронуло выражение отчаяния, которое он увидел в её взгляде. Когда на Гарри смотрели так, как будто только он мог решить их проблемы, синдром спасителя взвинчивал его изнутри, давя на совесть. В нём нуждаются, верят в него! И подвести он просто не имеет права.       — Почему вы не сказали, что уже обращались в Аврорат, мисс Паркинсон?       Она замерла. Пауза затягивалась. Где-то в глубине дома с пронзительным скрипом отворилась дверь, и потянуло зябким сквозняком. Пэнси глухо заговорила:       — Потому что они не верят мне. Я боялась, что и вы тоже будете на их стороне.       — Я верю вам, — заверил Гарри. — Но вы должны быть откровенны со мной. Это поможет расследованию.       — Хорошо, — её губы дрогнули.       Когда Паркинсон провожала его к выходу, в конце коридора возникло привидение её матери. Хрупкая фигура в лёгких струящихся одеждах до боли напоминала саму Пэнси, только у миссис Паркинсон были длинные распущенные волосы. Она стояла, не касаясь босыми ногами пола, пронзительно глядя на Гарри, и от этого взгляда становилось не по себе. Её вид не был устрашающим, но лицо было измождённым и худым. Обычно привидения выглядели так, как выглядел человек в последние минуты своей жизни. Можно было сделать вывод, что миссис Паркинсон умирала от болезни долгое время.       За столько лет жизни в волшебном мире Гарри давно привык к призракам и потусторонним сущностям. И обычно проблем они не создавали, исчезая, стоило только взяться за древко палочки. Но сейчас Гарри чувствовал, что нужно проявить уважение.       Когда до привидения оставалась пара шагов, и Гарри уже прикидывал, с какой стороны будет удобнее его обойти, полупрозрачная фигура бесшумно воспарила вверх, эффектно растворяясь в дымке. Эхом разнёсся её смех, на все лады звучавший со всех сторон, постепенно замирая в пыльных углах замка.       Против своей воли Гарри ощутил, как холодные мурашки прошлись по позвоночнику. Но он подавил в себе этот глупый страх.       На прощание он протянул Пэнси руку. Она пожала её неожиданно твёрдо, и Гарри это понравилось.       Из Паркинсон-Мэнора Гарри отправился в Аврорат, хотя рабочее время уже закончилось. Он планировал плотно заняться делом Пэнси.       Через час он задумчиво выровнялся за столом, медленно перекатывая перо между пальцами.       То, что выходило со слов Паркинсон, и то, что он увидел в доме, складывалось в не слишком оптимистичную картину. Ни единой зацепки. Ни следов, ни свидетелей.       Он снова и снова просматривал отчёты своих коллег. Ничего. И мысль, к которой ему крайне не хотелось возвращаться, медленно заползала, уверенно устраиваясь в голове.       А был ли шантажист?       Догадка обжигала неприятным чувством неловкости. Как будто Гарри обнаружил что-то, не предназначенное для него.       Вспомнился призрачный смех, мрачные коридоры и взгляд Пэнси.       В такой обстановке действительно немудрено сойти с ума.       Гарри тяжело вздохнул, подперев лоб рукой. На этот визит он потратил вторую половину дня. Установка сигнальных чар заняла больше времени из-за родовой защиты, о которой Пэнси пообещала подробно рассказать в следующий раз. А на часах тем временем был поздний вечер.       Он вытащил чистый пергамент и стал накидывать план расследования. Нужно будет узнать, что за чары способны сжечь письмо после прочтения? Может, это как-то натолкнёт на мысль. Потом было первоочередное дело об ограблении магловского банка, которое почти раскрыто. Завтра будет допрос подозреваемых, и на него возлагались большие надежды. А вот дело о нелегальных ингредиентах снова зашло в тупик. Обыски ни к чему конкретному не привели.       В голове заныла тупая боль. Гарри отложил перо и обхватил ладонями голову, пытаясь унять пульсацию в висках. Надо заканчивать на сегодня с работой.        Взгляд сфокусировался на колдофото в рамке. Джинни целовала его в щеку. Фата развевалась, напоминая лёгкие прозрачные одежды привидения. Гарри сморгнул неприятные ассоциации.       Какой неожиданностью стало известие о болезни миссис Уизли. Ему было очень больно, и Джинни отстранилась от него, не желая слушать слова утешения. Но он нашёл целителя. Теперь Молли выздоровеет, и тогда всё будет как обычно.       Может, у Джинни даже получится забеременеть, и у неё появится огонь в глазах, который он видел первые пару лет после войны.       Вот только похоже, что на игру в конце будущей недели он не попадёт. Слишком загружен работой, как всегда. Джинни расстроится, ведь он обещал. Между ними и так пролегла заметная тень отчуждения в последнее время, так ещё и это.       Гарри отложил свои бумаги и поднялся из-за стола. Сегодня на прогулки нет настроения. Он отправится домой камином.       Вернувшись домой, он обнаружил Джинни в комнате с гобеленом Блэков.       Невольно он вспомнил утро в Паркинсон-Мэноре. Нет, он не будет говорить ей об этом. Рассказ о покойной миссис Паркинсон, ставшей привидением, мог натолкнуть Джинни на невесёлые мысли.       Гарри сел рядом на диван и лихорадочно думал, как бы сказать ей о том, что не сможет присутствовать на её ближайшей игре. Он мысленно строил фразы, поворачивал их так и эдак, искал причины, оправдания, но никак не мог произнести их вслух.       — Расскажи о целителе, которого ты нашёл, — попросила она, нарушив молчание.       Облегчённо выдохнув, Гарри ухватился за предложенную тему. Но разговор не продлился долго. Джинни зевнула, прикрывая ладонью рот.       — Я так вымоталась сегодня. Давай пойдём спать?       — Да, сейчас, — Гарри решился сказать, что не придёт на игру. Не стоит оттягивать. — Джинни, насчёт твоей игры, я…       Но она перебила его.       — Я как раз хотела тебе сказать, что не стоит приходить на матч.       — Хорошо, — в замешательстве он смотрел на неё. — А почему?       — Я буду запасной.       Несколько мгновений понадобилось Гарри, чтобы сопоставить имеющуюся информацию и свести всё к одному.       — Это Малфой так решил?       — Да, но это не имеет значения, — устало ответила она, поднимаясь.       Это было совсем не похоже на Джинни. Она равнодушно говорила, что не будет играть, а сидеть на скамье запасных?       — Подожди. — Гарри нагнал её в дверях, разворачивая к себе. — Почему он это сделал?       Она чуть отстранилась, и на её лице промелькнуло раздражение.       — Гарри, это неважно сейчас, как ты не понимаешь? Меня интересует только мама.       С этими словами она вышла из комнаты, оставив Гарри в растерянности.       А из коридора слышалось бормотание старухи с портрета:       — Накликала горе, бессовестная. Пусть расхлёбывает теперь…