Кружево, ленты, булавки, тесьма...

Часы на Сен-Сюльпис пробили полдень. Из семи заказов, за которыми было велено особо проследить, оставалось выполнить один, последний. Разумеется, уставший Боден понимал, что мадам Фошо живёт ближе всех, потому оставил её на финал. После этого он мог отдыхать с чистой совестью. Пробегая от ворот до ворот, доверенный приказчик г-на Бонфиса чудом избежал столкновения с высоким представительным дворянином, который был одет в фиолетовый шелковый камзол, украшенный серебряной вышивкой. На боку у него висела шпага в добротных ножнах. - Смотри, куда прёшь, бездельник! – рявкнул незнакомец, брезгливо смахивая с рукава несколько мутных капель тыльной стороной ладони. Продолжая оглядывать себя, он заметил ещё пару капель, недовольно скривил губы, но больше ничего не сказал, да и вообще перестал интересоваться Боденом, переключив внимание на изучение вывесок над лавками местных торговцев. Зато Боден остановился, чтобы поправить свою драгоценную ношу и убедиться, что происшествие никак не повлияло на состояние бутылок. Он не без труда подавил в себе желание бросить вслед дворянину, что как раз его бездельником назвать трудно, но сдержался: служба у Бонфиса многому научила сообразительного парня, и в данном случае не оставлял сомнений тот факт, что незнакомец в фиолетовом имеет право высказывать своё мнение как хочет и кому хочет. Такие вот важные и излишне нервные господа чаще всего слова сопровождают ударом по физиономии или пинком, так что Боден ещё дёшево отделался. Посыльный мэтра Бонфиса, желавший избежать рукоприкладства, буквально залетел в подворотню, остановился, чтобы перевести дух, опять перехватил ручку корзины с вином и только потом бодрым шагом прошёл через первый двор. Ему показалось, что под тёмной аркой, ведущей во второй внутренний дворик шевельнулась какая-то тень, но Бодену не хотелось думать о неприятном. Что с ним может случиться днём, да ещё в знакомом районе? Совсем беззащитным он себя не считал, поскольку ему случалось многократно разнимать драчунов во время службы в придорожном трактире с помощью приёмов, которым знакомый односельчанин, долгое время служивший наёмником, научил нескольких сельских мальчишек, проявлявшим интерес к подобного рода навыкам. Насвистывая, он прошёл арку и уже собирался повернуть к дверям, ведущим к квартире хозяйки (у мадам Фошо имелся отдельный вход), как его тихо окликнули. Повернув голову, Боден не без удивления заметил г-жу Бонасье, изящная фигурка которой была наполовину скрыта лозами дикого винограда. Молодая женщина жестом поманила парня к себе, при этом палец другой руки она поднесла к губам, как бы призывая не говорить громко или вовсе сохранять молчание. Боден подошёл, почтительно поклонился хорошенькой галантерейщице и отметил про себя, что молодая женщина выглядела взволнованной. - Кто вас только что выругал? – шепотом спросила она. – Дворянин, высокий, смуглый, представительный? Боден зажмурился, пытаясь припомнить. Вроде только что всё случилось, а вот попробуй опиши, когда спрашивают! Что дворянин, причём из знати – несомненно! Высокий? Точно, высокий! Одет богато, на пальце приметное кольцо с камнем… Шпага длинная, трость в руке… - Может, и смуглый, - в последний момент Боден сообразил, что ему тоже нужно разговаривать тихо. – Шрам у него на лице приметный! С мой мизинец, на виске! Да я не виноват, он сам идёт, по сторонам не смотрит, выступает как павлин, грудь колесом, и всё на окна и вывески поглядывает! - На вывески? – мадам Бонасье неожиданно улыбнулась, личико её просветлело, а на щёки вернулся нежный румянец. Боден невольно залюбовался и, опомнившись, потупил взгляд, когда молодая женщина совсем по-свойски продолжила. - Ты ведь к мадам Фошо идёшь? Вот тебе за услугу, отдай корзинку, я сама к ней отнесу, не сомневайся. А ты возвращайся, и если тот дворянин никуда не ушёл, то виду не показывай, что здесь кого-то видел. Спросит про корзинку – скажи, что заказчик сам вернёт. Боден кивнул в знак согласия. Парнем он был любопытным, но понимал, когда стоит выяснять какие-то подробности, а когда лучше и вправду ничего не знать. Не знаешь, так и врать не придётся, верно? Мало ли какие дела у мадам Бонасье с тем дворянином? Может, приревновал к кому? Ведь галантерейщица служит у самой королевы, об этом весь квартал знает, к тому же она – можно поклясться святым чревом! – прехорошенькая! Совсем не пара этому толстому старику Бонасье, который строит из себя великого благотворителя, а сам скряга, каких свет не видывал! Мадам Бонасье с неожиданной лёгкостью подхватила довольно тяжёлую корзинку и исчезла. Боден посмотрел на монету, которую получил в качестве вознаграждения и решил, что отдаст её Планше, у которого с деньгами совсем туго. Эх, кто же поступает на службу к военному, да ещё гасконцу? Нужно бы приятелю новое место отыскать, и сколько бы там ни платили, всё будет лучше, чем теперь, когда приятель сутками сидит на хлебе и воде! Сунув монетку в карман, Боден, насвистывая прежнюю песенку, отправился восвояси. Он не спешил, поскольку с самого утра бегал по поручениям и притомился. Неожиданно его ухватили за плечо, причём пребольно. Не ожидавший такого жестокого обращения парень взвыл от боли и постарался вырваться. - Да тише ты, дуралей! – пальцы, сжимавшие плечо, ослабли, и Боден получил возможность посмотреть на нападавшего. После предупреждения г-жи Бонасье он был готов встретиться лицом к лицу с высоким дворянином в фиолетовом камзоле, но перед ним стоял молодой человек в мушкетёрском мундире. Красавчик, что и говорить, такие женщинам нравятся. - Что вам от меня нужно? – кривясь от боли, прошипел Боден. - Ты ведь у виноторговца служишь, верно? - Да, у мэтра Бонфиса. - Можешь записку передать? - Так зайдите сами, хозяин сейчас в лавке! – Боден не был расположен любезничать. – К тому же у него хорошее настроение, пользуйтесь случаем! - Записку для госпожи, а не для господина! – на лице мушкетёра явственно читалось нетерпение. Боден не смог удержаться от ухмылки. Вон оно что! Этот тип ищет встреч с молодой женой хозяина! Ситуация оказалась неожиданной, и оказанное посредничество сулило как немалую выгоду, так и совершенно предсказуемый риск. До дурного вполне очевидно ещё не дошло, потому что госпожа Бонфис была не из тех, кто теряет голову при виде лихо закрученных усов, завитых локонов и военной формы, пусть и мушкетёрского плаща. С супругом они составляли прекрасную пару: их соединял брак, основанный на трезвом расчёте, смягчённом чувством и взаимным уважением. - Если что доброе нужно от госпожи, так и обращайтесь к её мужу! А я вас, сударь, не имею чести знать, и ни разу в лавке не видел! Мушкетёр куснул ус. - Это по поводу наследства, за которое ваша госпожа ведёт судебную тяжбу. И мне бы не хотелось вмешивать в наши дела господина Бонфиса. Боден задумался. Мушкетёр понял причину его колебаний и вытащил из кармана соблазнительную монетку. - Хорошо, - сдался Боден, ощущая чувство, близкое к жгучему стыду, - давайте вашу записку, передам. Оказавшись на улице, парень оглянулся по сторонам, быстро развернул записку. Он страшно гордился тем, что читает по-письменному не хуже господ, потому ему не составило ни малейшего труда одолеть четыре слова, накарябанных крупным, небрежным почерком: «Не беспокойтесь, он согласен». Осознав, что речь идёт не о любви, Боден повеселел, сунул послание в карман и решил, что зайдёт в любимый кабачок подкрепиться: время было, деньги тоже появились. Но через какие-то двадцать шагов Боден снова засомневался: кто этот таинственный «он», почему такая секретность? На что «он» согласен? О чём стоило беспокоиться мадам Бонфис? Может быть, всё же необходимо поставить в известность мэтра Бонфиса, хозяин умён как сам дьявол и точно разберётся, что к чему? Так ничего и не решив, парень повернул на улицу Вожирар и направился к Люксембургскому дворцу. - Сударь, купите цветы для вашей милой! – окликнула его молоденькая торговка, на лотке которой лежали миленькие букетики. В цветах Боден вовсе не разбирался, но вспомнил, что трактирщик Дюлорье постоянно баловал свою молодую супругу подобными пустяками. Может, и мадам Теру будет рада такому незамысловатому подарку? На что другое у Бодена вовсе не имелось денег, да и не следовало рисковать: вдруг зеленщик, который фигурой и мощью кулаков вовсе не соответствовал своему товару, заметит обнову и учинит жене допрос? А цветы… Мало ли! Он заплатил сколько попросили и тут же мысленно обратился к Планше с извинениями: ведь хотел же отдать лишнюю монетку приятелю, оказавшемуся в сложной ситуации. Лавка господина Теру располагалась на бойком месте, торговля шла хорошо: у зеленщика хватало состоятельных покупателей из числа придворных, привыкших к тонкой кухне и различным соусам и приправам. В этот час мадам Теру сама стояла за прилавком и обслуживала двух кухарок, пришедших за покупками. К своему удивлению, Боден снова заметил господина в фиолетовом – на сей раз он был не один, а с какой-то дамой. Парень сознательно отошёл к стене и спрятался за распахнутым ставнем. Некоторое время ему пришлось слушать глупую женскую болтовню, потом покупательницы ушли и Боден решился покинуть своё убежище. При его появлении мадам Теру явно обрадовалась, но тотчас на её хорошеньком личике отразилась сильнейшая тревога. - Это очень мило с вашей стороны, - пробормотала она, принимая букетик, - но не стоило сегодня… - Почему именно сегодня? – не понял Боден. - Потому что Блез… Он выпил и буянит. Он и так ревнует меня ко всем. Не надо было… Тем более с такой ленточкой. Признаться, при покупке Боден вовсе не заметил никакой ленточки. Ну да, цветы перехватывала шёлковая нитка, кажется, так всегда делают… - Да вот же! Боден посмотрел внимательно, и щёки парня залил густой румянец. Вот глупость придумали: ленточка была привязана к одному из цветочков, и всякий грамотный прочитал бы на ней «Моей дорогуше». «Дорогушей» зеленщицу он точно не считал, даже не думал, что влюблён, рассуждал по-простому – он сам недурён собой, она строила глазки и в итоге не устояла перед соблазном, никто никому ничего не должен, а если дитё появится… что же, у неё есть законный муж, пусть и воспитывает. Не так уж часто получалось грешить: Жак Теру бдительно охранял своё семейное счастье, в его отсутствие за невесткой присматривала тёща, ещё та горгулья! Правду говорят: не поминай нечистого, а то появится! Мадам Теру-старшая, возникнув из-за плечика невестки, вырвала из рук молодой женщины букетик полевых цветов, бросила на Бодена испепеляющий взгляд и заголосила: - Жак! Жак! Ты в кабаке веселишься, а тут твою жену совращают! Жак, бездельник этакий, иди сюда немедленно! Жак, ей непонятно кто цветы дарит! Видимо, Жак предпочитал кабачок «Бойкая козочка», в который хотел направиться и Боден: вход в заведение находился аккурат за спиной слуги мэтра Бонфиса, потому парень не успел ничего понять – ему просто чуть не переломили позвоночник. Боден согнулся пополам, его непроизвольно вывернуло, он только чудом не повалился в уличную грязь, удержался на ногах с великим трудом. Мир вокруг расплывался, и мерзкая откормленная харя зеленщика разделилась на три, если не на четыре… - Я тебе покажуууу!!! По счастью, Жак Теру был изрядно пьян, потому во второй раз удар не достиг цели, а Боден кубарем скатился по ступенькам трактира. Там хотя бы есть охрана, живо разберутся с буяном. Он-то сам – сторона пострадавшая! Ноги не держали, потому Боден опять едва не упал. Его поддержала чья-то могучая рука. - Да ты, приятель, контужен! – над ухом пророкотал чей-то звучный баритон, смутно знакомый. – Эй, принесите льда, да полотенце смочите в винном уксусе! Тут человеку плохо! Ну-ка, присядь, и запрокинь голову, у тебя кровь носом идёт. Боден кое-как разлепил глаза и обнаружил, что над ним склонился никто иной, как господин Портос. Что там утром говорил мэтр Бонфис, уже не имело значения: Боден обрадовался мушкетёру точно родному брату! - Да я ему сейчас… - судя по рёву раненного быка, на сцене появилось ещё одно действующее лицо. Как бы ни был дороден и силён зеленщик, ему было нечего противопоставить мощи и умениям королевского мушкетёра: господин Портос удерживал неожиданного противника одной левой. - И что за шум, милейший? - Этот мерзавец… этот… - орал зеленщик. – Он… Он… - Какое преступление он совершил? – мушкетёра ситуация явно забавляла. - Он подарил цветы моей жене! - Значит, ваша жена красива, милейший! А вы этого не цените! Когда вы сами дарили ей цветы? Когда баловали всякими приятными женскому сердцу безделушками? Может, сейчас, когда вы служите Бахусу, она проливает слёзы, стоя вместо вас за прилавком? Кстати, как её зовут? - Её? - Ну, не меня же! - Аг… - зеленщик трезвел на глазах, а все посетители трактира уже открыто смеялись, наблюдая за тем, как смутьян потешно дрыгает ногами: мушкетёр легко удерживал его примерно в дюйме от пола. – Агнесса… - Сейчас вы, друг мой, пойдёте, купите букет и вручите его своей очаровательной супруге. Потом вы дадите ей денег, и она приобретёт себе что-то хорошенькое, чтобы радовать вас ещё больше своим видом. - Я… - Да, друг мой, вы непременно это сделаете, иначе я просто задушу вас. А, и не желаете ли извиниться перед бедным парнем, которого вы помяли из глупой ревности? Цветы! Всего лишь цветы для красивой женщины, которая обделена вниманием супруга! Знаете, один мой друг, очень учёный, рассказал мне поучительную историю. Жили когда-то три красотки, одна незамужняя, а две замужних, но несчастливо: у одной муж постоянно гулял то направо, то налево, при этом всем своим любовницам делал детей, а второй достался верный, но урод уродом. Их всех троих позвали на свадьбу к одной достойной особе. На беду, там имелась ещё одна дама, вредная и злопамятная – верно, чья-то тёща, потому она приглашения не получила. Ну, она решила отомстить и послала в качестве подарка невесте обычное яблоко, на котором была надпись - «Прекраснейшей». Если бы у дам были нормальные мужья, ни одна даже не стала бы сомневаться, что яблоко нужно оставить невесте, кто же ещё самая красивая в день своей свадьбы? Эти же трое передрались между собой, и дело закончилось вовсе плохо… Так что не хрипите, друг мой, сейчас я вас отпущу и даже дам денег, чтобы вы купили по букету жене и той, второй… Это же ваша матушка так орала, призывая вас? Пусть получит своё и не устраивает сцен. Дарите цветы сами, иначе найдутся те, кто сделает это за вас, и тогда будет поздно голосить. Вы всё поняли? Ответ получился не вполне разборчивым, но, видимо, удовлетворил господина Портоса: могучая длань разжалась, опуская грешника на землю. Окончательно протрезвевший зеленщик счёл за благо как можно скорее ретироваться. - Как вы? – осведомился мушкетёр. – Мне знакомо ваше лицо, приятель. - Я Боден, приказчик виноторговца Бонфиса. - А, того негодяя, который вечно называет моего слугу прохиндеем и не отпускает вино в долг? Помню-помню! - Да будет вам, сударь! – самым миролюбивым тоном ответил Боден, украдкой поглаживая бок и понимая, что ребра целы, хотя без хорошего синяка дело не обойдётся. – Знаете, что? Давайте я вам несколько бутылочек хорошего вина принесу. Только хозяину ничего не говорите, ему незачем знать, у нас свои расчёты будут.