***
[ 20**.??.??
Где-то позади хлопнула дверь, и в комнате заиграла громкая музыка, ударяющая по ушам. Радостные крики и смех людей не заставляли сердце трепетать. Фиолетовый свет лампы сменился на обычный. — Боже.. – девушка не поверила своим глазам, закрыв рот руками. — Ты живой? Соён! – потрясла за плечи, но реакции никакой не получила. Ужасная картина. Как такое могло произойти в месте, где много людей? Всем настолько плевать на то, что происходит за спиной? К сожалению, да. — Пиздец.. – вторая девушка села рядом, повторила действие подруги. Ноль реакции. — Скорую.. Так много к-крови.. Рюджин, дай быстрее телефон! – стянула простынь и через неё надавила на свежие раны. — Нужно доставить его в больницу! — Нет, – прохрипел Минхо, поднимаясь с кровати. Тело не слушалось. — Вызови такси. Пожалуйста, – посмотрел на девушек и слабо улыбнулся, прикусив губу. Он не хотел, чтобы этот позор и кровавую мерзость на теле кто-либо увидел. ]***
В мыслях откинуть то, что уже не имеет значения. У всех могут быть раны, течь кровь. В этом нет ничего сверхъестественного. Всем бывает больно, так какой смысл страдать из-за этого? Какая разница, что чувствует и чувствовал Ли? Пережиток прошлого. После звонка минуло пару часов, и Минхо услышал, как на улице хлопнула дверь автомобиля. Трое появились на пороге, максимально пытаясь не шуметь, но получалось совсем плохо. Лино при виде подбитых начал взволнованно смотреть на Хёнджина, задавая очевидный вопрос: «Что, блять, случилось?» Но ответ был слишком очевиден. Старший Хван кивнул в сторону младшего и закатил глаза, показал руку, говоря: «Разберёмся». Отряд самоубийц отправился на поиски Кима, который, к счастью, сам их нашёл. Чувствуют все, что как только проснётся Чан, то дома будет громко. Ли не решался даже на минуту покинуть Бана. Буквально в соседней комнате троицу, которую покалечили на задании, подлатывал Ким. Глава «Бродячих Детей» должен знать обо всём, первым идти в бой, а не валяться в кровати целый день, потому что поддался влиянию какого-то там щенка. Из-за этого и начнутся крики, возможно даже большее вредительство. — Да вы, блять, издеваетесь.. – шумно выдохнул Хонджун, вытряхивая содержимое сумки. — Я вам карета скорой помощи? У вас хотя бы день проходит без травм? — Твоё дело помалкивать и зашивать, – говорит Чанбин. — Вперёд, пока Чан не проснулся, и мы дружно не получили пиздюлей вселенского масштаба, – и «пожалуйста» ждать не стоит. — Хён, скажи честно, я умру? – Феликс смотрел на происходящее сквозь пальцы. Не каждый день видишь, как в собственной ноге торчит пуля, а бинт вокруг раны впитывает кровь. — Ампутируем нахуй ногу, – Хёнджин сидит возле младшего брата и пытается успокоить свои нервы. Не тот пример подал в детстве. — Может, хотя бы так будешь дома сидеть. — А ты всё шутишь, ха-ха, – глянул на брата и не получил ответа. — Или нет?.. Хён, не пугай меня.. Сердце слабое.. Как я буду без одной ноги? Кошмар.. — Нехуй строить из себя героя. Оружие пару раз в руках подержал, то думаешь всё? Стал профи? Тебя чему-нибудь обучали в этой банде оболтусов? – стоит самому взяться за обучение Феликса. Полицейские не стреляют на поражение, а только в конечности, чтобы замедлить преступника. Хёнджину не хотелось признаваться, но если бы не реакция Со, пришлось бы выносить труп брата. — Хван, – Чанбин в своём репертуаре грозно посмотрел на Хёнджина, — ещё слово.. — Заткнитесь все, – сказал Хонджун. — Ликс, я сделаю маленький надрез, чтобы достать пулю. Постараюсь сделать это быстро, но и тебе нужно молчать. Справишься? — А у меня есть выбор? – Феликс закрыл рот руками, поверх Хёнджин положил свою для прочности. Ким вытянул ногу Хвана и острым скальпелем сделал надрез в области раны. Феликс заскулил, дёрнувшись от неожиданности, и зажмурился. Не думал он, что избавляться от последствий так больно и неприятно. С помощью пинцета Хонджун вытащил пулю, которая на счастье Ликса засела не слишком глубоко в коже. Обработав поверхность, студент медицинского сжал две стороны между собой, сделал узел и прошил иглой. Прошивать живого человека ранее не приходилось, но всё бывает в первый раз? — Я закончил, – ватным диском собрал остатки грязи. — Тебе нужен покой. Постарайся не напрягать ногу и пить обезболивающее. Такое при себе не имею, но.. — Спасибо, хён, – по лбу Феликса стекал холодный пот. — Не придётся ампутировать, боже..***
Мучительная жажда заставила открыть глаза. Рядом сидел Минхо, поджав колени под себя. На его руках Кристофер заметил кровь. На нежных руках, подобным Лино, её быть не должно. Что за глупость? Комната радовала одним небольшим светильником, а за окном на небе нависали тучи. Непонятно, сколько Бан провалялся во сне. — Где остальные? – спросил, приподнявшись на локтях, и взял в руки стакан с водой, который туда ранее поставил Ли. — Они.. недавно пришли, – спохватился Минхо. — Может, тебе стоит ещё немного отдохнуть? — такое поведение настораживает. Хватит отдыхать, нужно увидеть членов банды, желательно живыми. Бан поднимается с дивана и идёт на второй этаж. Открыв дверь в гостевую комнату, застаёт занимательную картину: Феликс на полу, рядом Хван и Хонджун, возле стены Чанбин. Все, кроме Кима, перемотанные. Пара выводов, и кровь закипает. Жертвой вспыхнувшей агрессии стал Бин, которого за горло вдолбили в стену. Крис чувствует боль в своих руках, когда подчинённый сжимает их в надежде расслабить хватку. У Бана же пелена перед глазами. — Что, блять, случилось? Какая операция прошла? Какого хуя ты не толкнул меня? – обращается к Бину. — Ничего не случилось, – наигранно выдавливает из себя Со, и Бан замечает эту ложь, ведь знает о младшем всё. — Мы подрались с Хваном, — переводит взгляд на братьев, как бы произнося: «Ни одного слова». — Феликс, – рявкает Чан, поворачивая голову в сторону парня. У того на затылке волосы дыбом встали от такого тона. Бежать некуда. Ликс под давлением выдаст всех с потрохами. — Отвечай, почему вы все в бинтах? Что произошло? — Ничего, – глава «Детей» прожигает взглядом карих глаз, а по ноге будто вновь проходят спиртом, чтобы не занести инфекцию. — На базу Джисона напали, но нам удалось отбиться. Он в порядке, ну.. почти.. Несколько пулевых. Юнхо будет руководить, пока Хан не восстановится, – стоит ли говорить, что с ними самими произошло? О пуле в ноге Феликса и ножевом ранении на руке Чанбина? Не будет подозрительно, что один Хёнджин остался почти невредимым, имея незначительные ушибы и царапины? — А с нами.. Ликс не успевает продолжить, как Чан ударяет кулаком Чанбину в челюсть. Трудно сдержаться, когда оставили в неведении, когда «близкие» люди могли умереть, не получив защиты. Крису плевать на всё остальное, кроме тех, кто находится в этом доме. Но к старшему Хвану это не относится. Бан был бы рад, если бы Хван не вернулся вовсе. Глава снова замахивается для удара, но с одной стороны его руку перехватывает Хёнджин, а Минхо руками обхватывает тело со спины, заставляя Чана отойти назад. — Кристофер, пожалуйста, не трогай его, – Лино мягко и боязливо обнимает главу, зная, что только он сможет успокоить. Нужно увести Чана из комнаты, пока все не получили по голове и не устроили кладбище на заднем дворе. Злоба долго не пройдёт. Чан будет бодроствовать до следующего дня, а значит, что покоя в доме никому не будет. — Это вся твоя благодарность? – спросил Хван, смотря то на Бана, то на Со. — Если бы не он, твоя компашка осталась бы гнить под завалами, – будто не сам говорит. Благодарность Чанбину за Феликса, но не более. — Первый и последний раз, котёнок, – говорит через плечо Чан, игнорируя Хёнджина, одаривает всех раздражённым взглядом и покидает комнату. Чанбин сползает по стене и харкает кровью, Феликс подползает к нему и обнимает. — Ахуеть я в ахуе, – Хонджун потирает затылок. — Ну вы, конечно, молодцы, ребята, – похлеще бразильских сериалов, так ещё и в реальной жизни. Других слов подобрать невозможно. — Я пойду поговорю с Чаном, а вы тут отдохните чуть-чуть. Засиделся я с вами, – Джун подходит к Феликсу и Чанбину. — Ликси, отодвинься, – медик оценивает ущерб и почти радостно сообщает, что челюсть Со в порядке, но болеть будет, будто Чанбин сам того не знает. Не первый же раз получил от хёна. — Ты в порядке? – Хёнджин без спроса взял Минхо за руку и почувствовал холод, сопровождаемый дрожью. Такие же руки были во время нескончаемых попоек Ли — руки из-за бутылок с алкоголем никогда не оставались тёплыми. — Да, – Минхо сжимает руку в ответ и наслаждается теплом, но совсем не таким, какое исходит от Чана. Это более приятное и успокаивающее. То, чего Лино так не хватало в последнее время. — Вы.. в порядке? – глупый вопрос. — В полном, – даже тут Чанбин умудряется отвечать с иронией. — Завтра пойду в караоке петь. Блять, – пальцами проводит по челюсти. — Жить можно, – жмурится Феликс, глядя на Минхо. — Пока Чанбин-хён будет петь, я станцую вприпрыжку! — В общей сложности, – слышит возле себя Хёнджина. — Спасибо, Хонджун, – за всех благодарит полицейский. Младший брат Кристофера руку поднимает и, попрощавшись со всеми, выходит к хёну. Задача — успокоить брата, пока дом не переименовали в морг. — Я помогу вам сбежать, – спустя пару минут тишины говорит Чанбин, вытирая кровь рукавом куртки. Терять уже нечего. — Что? – удивился Хван. Странное чувство юмора у Со. Но если он действительно серьёзно, то с чего бы вдруг? Разве не он хотел их убить? — Ты нарушишь сделку? – Хо отпускает руку Джина и подходит ближе к Бину. — А как же тот.. — Да, – перебивает Чанбин. — Таким темпом ты быстрее доведёшь его до могилы, чем поможешь мне, – не скрывается перед братьями. Любое тайное однажды станет явным. — Сам видишь положение дел. — Ну и шутки у тебя, хён.. – шепчет Ликс.***
На кухне чуть ли не погром, и Хонджун сразу направился туда. Кристофер только потянул бутылку крепкого к горлу, как её тут же отобрали. Видимо, сегодня все решили довести до греха. — Отдай, иначе я за себя не отвечаю, – агрессивный взгляд упал и на Хонджуна. Состояние Чана понятно целиком и полностью — он зол и раздражителен от умалчивания такой важной информации. Бан должен вести за собой всю банду, а не валяться на кровати. Что происходит у «Детей»? Как там Хан Джисон? Откуда полицейские вышли на базу? И многое другое. Алкоголь поможет заглушить неразбериху в голове. Обычно градусы останавливают эмоции, но не у Бана. — Хён, тебе нельзя пить, – Джун отводит бутылку подальше и от себя. — Ты полностью не восстановился, ещё и на Чанбина так.. Даже слов подобрать не могу, – потёр переносицу. Голова заболела от всех этих страстей. — Подумай о них, Чан~а. Они не хотели тебя тревожить и прекрасно справились с вашими грязными делишками. Тебе нужно больше доверять им. К тому же.. Минхо за всё время ни на шаг от тебя не отходил. Я первый раз вижу подобное поведение. Ему не плевать на тебя, поэтому позаботься лучше о нём. Ему нужно выспаться. И да, не забудь поблагодарить его. И, блять, не притрагивайся к бутылке, – Хонджун даёт последние наставления, крепко обнимает брата и треплет того по волосам. — Постарайся не умереть до нашей следующей встречи, братишка. — Не обещаю, – усмехнулся старший. — Джун, спасибо, – приподнял левую руку наверх.***
План побега безумен. Никто из братьев и Минхо не верил словам Чанбина. Полицейские не верили в искренность данной «помощи», а младший просто не верил, что в хёне проснулось некое добро и заснул, а то и вовсе умер, инстинкт самосохранения. — Мне нужно идти к Чану, – с кашей в голове здраво мыслить не получается. Минхо целые сутки без сна — затруднительно переваривать информацию. — Пока он не разнёс там всё.. — Я с тобой пойду, – Хёнджин ставит перед фактом, не спрашивает. Нельзя допустить, чтобы вся агрессия Бана вылилась на ни в чем неповинного Хо, поэтому выходит следом за напарником. — Кажется, сейчас дождь пойдёт, – Феликс задумчиво смотрит на тяжёлые тёмно-серые облака за окном. — Чанбин-хён, ты не соврал? Правда ли желание помочь сбежать было искренним? С чего вдруг? Почему? Чанбин же сам сказал Чану похитить Минхо, а теперь так легко отпускает, не боясь своего босса? Хван не верит ни единому слову и для себя решает, что сам не позволит побегу случиться. Ему недавно удалось доказать Хёнджину, что философия Кристофера правильная. «Бродячие Дети» наказывают людей, которые причиняют другим лишь боль и создают множество проблем. «Дети» очищают мир от уродов, в то время как полиция ничего не делает. А Джин и Лино уйдут, как нечего делать? Нет. Феликс ловит себя на мысли, что ревнует старшего брата. Он очень много времени уделял напарнику, а ведь Ликсу вновь не хватает той гиперопеки от Хёнджина, которая была в детстве. Детский лепет, но Ликс пока ребёнок, у которого хотят отобрать конфетку. — Это ни к чему хорошему не приведёт, знаю, – губы болезненно щипит, Чанбин неосознанно их сжимает и ярче чувствует, как всё внутри него пылает. Идея с самого начала была сомнительная. Нельзя было поддаться уговорам Криса и позволить ему забрать Лино к себе. — Но мне надоело смотреть, как эти два долбоеба страдают. Плюсом твой Хёнджин как масла в огонь подливает, – но недавняя «защита» кажется занимательной. — Не удивлюсь, если завтра придётся труп закапывать, – врёт сам себе. Бину надоело смотреть, как всё своё внимание Бан уделяет Ли. Со готов терпеть любой заскок в Бане, потому что любит его как друга и напарника, а не просто привязан. У Ли такое желание отсутствует. — Ты же знаешь, что Минхо-хён для них как триггер. Чан-хён жуткий собственник, а мой братик.. – на мгновение Ликс возвращается в детство. Любимое время, когда Хёнджин всегда был рядом. — Ай, забудь. — Минхо для всех присутствующих здесь как триггер, от которого нужно избавиться.***
[ 20**.??.??
— Хён, ну хватит со мной возиться как с маленьким ребенком! Мне уже 7 лет! – мальчик с веснушками на лице грозно топнул ногой, но на деле получилось мило и невинно. Феликс протянул руки к любимой игрушке, которую в воздухе держал старший брат, специально поддразнивая. — Отдай! — Не отдам, – в ответ получает улыбку и большее расстояние между рукой Феликса и игрушкой. Играть с младшим братом, а тем более игриво бесить его, было любимым занятием Хёнджина. С появлением Ликси, как ласково называл его старший, одна часть жизни превратилась в волшебную сказку. Было о ком заботиться, кому дарить внимание и тепло. — Тогда я применю свой самый главный козырь, – младший разомнул руки и тут же напал на старшего с объятиями. — Обнимашки! — Эй, это запрещённый приём! – возмутился, но крепко обнял в ответ и посмеялся. Джин слаб перед подобными действиями Ликси. — Ты же всегда будешь рядом со мной, хён? – сказал куда-то в плечо старшего. — Всегда, – Хёнджин услышал тяжёлые шаги за дверью и напрягся. — И ни к кому от меня не уйдёшь? – Феликс посмотрел в глаза и улыбнулся. — Никогда, – погладил по голове и напоследок обнял. Ручка двери стукнулась о стену. Отец братьев зашёл в комнату, и Хёнджин почувствовал запах перегара. Кошмар наяву. — Быстро, – произнёс мужчина, сел на диван и начать снимать ремень с брюк, — Хёнджин, – младшего сына будто и не видел. — Ликси, – Хён старался не показывать страха в глазах, взял лицо младшего в ладони, — иди погуляй. Возвращайся домой через два часа. Не говори маме, что папа приходил, ладно? — Джин~ни.. – прошептал Ликс и посмотрел на отца, — он опять.. — Тише, цыплёнок, – чмокнул в щёку. — Со мной всё будет хорошо. Ты мне веришь? Младший брат кивнул и выбежал из комнаты, закрыв за собой дверь. Он понимал, что игры отца делают хёну больно — много синяков, заплаканные глаза и хриплый голос. Но кто мог поверить мальчонке? Феликс пытался звать на помощь, теребил рукава взрослых людей, но они все отмахивались. Полицейские поддакивали и ничего не делали. В этот раз ребёнок далеко не убежал, а спрятался в кустах возле дома и щипал себя за руки, когда слышал каждый удар ремнём по коже. — Сколько раз я говорил, чтобы ты не позорил имя нашей семьи? – отец не рассчитывал силу и бил со всего размаху. Садисту нравилось слышать, как старший сын всхлыпывает от боли, но не показывает её. Так легко обижать тех, кто не может дать сдачи. — Ты должен приносить домой отличные оценки, – удар, — но опять двойки. Какой пример ты подаёшь брату? – голос ниже. — Простите, отец, – Хёнджин держал руки вдоль тела, — я виноват, – не поднимал головы, чтобы тиран не видел слёз. — Я ужасный сын. Я сделаю всё, чтобы исправить свои ошибки и не допускать их в будущем. Моя вина, что я такой бесполезный кусок мяса, который не имеет права на жизнь среди таких уважаемых людей, как мои родители. — Рад, что ты признаёшь, – пряжка ремня отпечаталась на правом бедре 12-тилетнего ребёнка, который боялся сказать лишнее слово. Ребёнка, который не знал родительской защиты. — Ты обязан отвечать за свои слова, щеночек. Ты же хочешь вырасти достойным человеком? Хочешь, чтобы мы с твоей мамашей гордились тобой? — Да, отец, – сжал кулаки. — Ваша похвала — моя радость, – только бы родители не трогали Феликса, не оставляли на юном теле отметины. — Вы дали мне жизнь. Вы в праве её отнять. Я — никто. ]***
Полил сильный дождь. Атмосфера в доме мрачная, но тревожнее становится от Чана, который сидит на диване в гостиной в ожидании одного, но никак не двоих. Однако прекрасно понимает, что Хёнджин покажет свой оскал и останется рядом с Лино. Чувство собственничества поднимается до небес, когда полицейские усаживаются на диван напротив преступника. Близко. Кровь в венах кипит. «Он мой». — Хён, я могу поспать? – Минхо смотрит уставшими глазами на Чана, пытаясь в полутьме найти положительный ответ. За этот день парень вымотался. Лишь бы Чан ничего не сделал Хёнджину за такую «наглость», но Лино чувствует себя в безопасности, находясь рядом с младшим. Один бы точно не справился — духа бы не хватило. Нормальный человек бы ужаснулся с такого вопроса, но в доме Бана не попросить разрешения равносильно протянуть нож и приставить горло. Бан обязательно поблагодарит за оплошность Ли, но не в компании Хвана. Какое право имеет щенок, чтобы прикасаться к лакомой косточке? — Спи, Ли, – говорит мягко и поудобнее устраивается на диване. Бан хочет, чтобы Ли страдал в здравом уме, а для этого необходим нормальный сон. Так Лино в полной мере почувствует, какую боль причиняет Кристоферу, пока сидит возле ненавистного Хёнджина. Через время Ли Минхо заснул. За окном прогремел гром, и Хван Хёнджин приобнял напарника за плечи, зная о его боязни громких звуков. Хо дёрнулся, а Джин боковым зрением заметил, как напрягся Чан. Иронично использовать Ли в качестве защиты, ведь Бан не станет нападать, пока полицейский спит. Но режущая ревность не даёт усидеть на месте, и Крис садится рядом, резко притягивает Минхо к себе, заставляя лечь на своё плечо. За шесть лет в мафии позабыл, что значит «нежное обращение с любимым человеком». — Больно, хён.. – Лино приоткрывает глаза и пытается вернуться в удобное положение. Разбираться на трезвую голову, не бежать вперёд паровоза — Минхо пересмотрел свою жизненную философию, пока проживал в доме врага. Скрипя зубами, Чан позволяет Минхо лечь обратно на плечо Хёнджина. Дать немного личного пространства? Без проблем, ведь бывшей любви можно всё. — Это не сойдёт тебе с рук, Хван, – пересел назад. Ни один в здравом уме не подумает переходить дорогу такому человеку, как Бан Кристофер Чан. Но и Хван Хёнджин не с этой планеты. — Не жалею, – отвечает. На каждый раскат грома Ли рукой сильнее сжимает футболку младшего. — Ты не умеешь нормально поддерживать людей. Твоя забота о «Детях» только на словах. Ты любишь банду, но за любой проёб бежишь по головам, калечишь своих же людей, отрезаешь им пальцы или убиваешь, будто они какие-то мухи, которые не имеют права жить, – смелеет, не подбирает аккуратных слов. — Страшно представить, сколько ты боли принёс Чанбину, а этот придурок, между прочим, переживает за тебя. У тебя фишка прививать «близким людям» стокгольмский синдром? Минхо не должен входить в этот список — он создан для адекватной любви, которую ты предоставить не в силах. — Кто ты такой, щеночек, чтобы судить других? – Чан складывает руки на груди. Началась очередная лекция, которую парень слышал миллион раз от Хонджуна. — Нимба над твоей головой не вижу. Ты простой смертный с такими же низменными желаниями как любовь, поддержка, забота. Ты не святой. У тебя тоже есть грехи. Каждый человек — ебучая смесь добра и зла, но какая-то сторона преобладает. И не пизди, что у тебя плохой стороны нет — не поверю. Уверен, что глубоко в душе ты бесишься, что не можешь быть таким, как я. Понимаешь, о чём я говорю, Хван? О свободе. Я свободный человек. Меня не ебёт закон. Я творю, что вздумается. Из воды я выбираюсь сухим, пока другие боятся показать свою истинную сущность, потому что ебаное общество может осудить. В этом наша с тобой разница. — Но ты скован точно так же, как и другие. Раз ты заговорил о разнице, то подумай: я свободный человек, мне не приходится прятаться от правоохранительных органов, каждый день бояться за свою жизнь. Я могу сорваться и уехать хоть на край планеты, и никто не будет меня искать. Грехи? Признаю, что они у меня есть. Но они не смогут сравниться с твоими. Из-за своей больной философии ты постоянно в бегах. Нравится такая жизнь? – Хёнджин поглаживает напарника по волосам под пристальный взгляд Криса. Минхо любит прикосновения, и под звук грома ему это жизненно необходимо. — Рано или поздно тебя посадят, а я посмотрю на это с нескрываемой насмешкой. Я люблю Минхо и готов показать ему, что такое здоровые отношения. Я не хочу, чтобы он остался здесь. Рядом с тобой он получает больше ран, чем на работе, а она, как ты знаешь, опасная. Отпусти его, если твоя любовь не является пустым звуком. — Ты нихуя не знаешь, – повторяет те слова на крыше. — Мы знакомы дольше, знаем друг друга лучше, чем кто-либо. — Ты говорил, что мы вместе ничего не знаем о нём, – снова Кристофер противоречит сам себе. — Если твоя любовь такая сильная, то как ты мог забыть, что Минхо до смерти боится грома? Я думал, что влюблённые знают о таких мелочах. — Ладно, перефразирую, – видимо, этот страх появился после расставания. Столько времени прошло. Понятное дело, что многое изменилось, и большую часть этих изменений в Лино Кристофер просто не знал. — Мы чувствуем друг друга лучше, чем кто-либо. По одному его взгляду я могу понять, какое у него состояние, – чувства остались прежними, а всё остальное неважно. — Если мелочи проходят мимо меня, то это не значит, что мне плевать. — Снова врёшь, – усмехнулся Хёнджин. — Любовь заключается в мелочах. Человеку, особенно Минхо, – выделяет, — приятно, когда его каждой любимой детали уделяют внимание. Если ты чувствуешь его каждой клеткой тела, тогда почему в день похищения не заметил в его глазах несогласие, ненависть к тебе? Ты проигноривал его желание и продолжаешь это делать. Так ли он важен для тебя? — Если ты скажешь ещё какую-то хуйню, то завтра для тебя не наступит, – отмахнулся Чан, не желая продолжать разговор. Бан убеждал себя, что теперь он любит Ли, а не хочет отомстить за разбитое шесть лет назад сердце. Хван же понимал, что победа осталась за ним. Сон Ли Минхо беспокойный и пугающий, и громкие звуки из реальной жизни добавляют тревожности. Боязнь раскатов грома была ещё с детства, только парень не помнил, что его так тогда испугало. Хёнджин обнял Минхо, и последний почувствовал себя в безопасности. Каждый раз сжимал футболку напарника, цепляясь как за последнюю надежду выбраться из повторяющегося кошмара. Хо не думал, что в данный момент чувствует Чан, глядя на происходящее. Важно чувствовать руку Хвана на своих плечах, его ласковые поглаживания по голове. «Я люблю Минхо», – ловит фразу Хёнджина сквозь сон, а подсознание сразу рисует картину их пленительного поцелуя, неожиданного признания в подвале. Старший никогда не рассматривал младшего как кандидата в пассии. Ли нравилось находиться на уровне своеобразной дружбы, острых подколок и драк по всякой ерунде. Хватало того, что Джин всегда прикрывал спину и Минхо мог ему довериться. Что-то в груди ёкнуло, будто защемился важный нерв, и Ли словил себя на мысли: «Он мне нравится?» В секунду откинул эту фразу подальше. Теперь «Я люблю тебя» звучало из уст Чана, когда он и Лино были совсем детьми. Любовь.. Кому она нужна, если причиняет только страдания и себе, и другим людям? Один любит, второй нет, третий не уверен, четвёртому плевать. Кто-то обязательно будет страдать, другой — подчиняться биению сердца, что в момент само разобьёт себя на тысячу осколков, и человек уже не будет верить в искренность чувства. Минхо устал от того, что не может разобраться в своих чувствах. Устал, что приходится выбирать между здравым смыслом и Кристофером. Устал, что не сможет ответить Хёнджину взаимностью, потому что окончательно во всём запутался и не хочет использовать напарника только для своего утешения и защиты. Лино ни в чём теперь не уверен. Любит ли он Чана? Хочет ли дальше быть с ним? Жить такой жизнью? В бегах? В окружении кучи трупов? В поле зрения психа, которому уже не поможет ни один психиатр? Парень не знал, лишь желал, чтобы всё это побыстрее закончилось. Ли проснулся через час, совершенно позабыв где он и кто он. Радовало, что Кристофер не сидел напротив и не прожигал своими глазами дыру в теле. В доме было тихо, а значит, что все либо спят, либо у парня пролетает вся жизнь перед глазами. Сзади что-то начинает шуршать, и Минхо поворачивается на шум. Хёнджин крепко спит, лёжа на диване. Лино спал на руке напарника. Так вот почему было такое тепло. Младший обнимал старшего, прижимая к себе. Глаза привыкли к темноте, и Хо, сам не понимая зачем, оглядывал Джина. Как и в первую их встречу видел распрекрасного принца, сошедшего с холста. И правда был принцем? Кто, позабыв о собственной безопасности, мог вторгнуться в логово дракона, чтобы спасти принцессу? Правильно — отчаянный принц. И ведь всегда спасал. Ли неосознанно переводит взгляд на пухлые губы и вспоминает, как приятно было их целовать. Хотелось больше. Жалко пытаясь бороться с собой, тянется к ним с желанием чуть прикоснуться, буквально чмокнуть, но вдруг останавливает пара глаз, что уставилась на полицейского. — Минхо? – сонный голос звучит обеспокоенно. — Уже проснулся? Тебе нужно ещё поспать. Который час? – Хёнджин привстаёт, но Минхо мягко толкает его обратно в положение лёжа. — Да, мне нужно поспать, – ложится обратно на руку Хвана, не спрашивая разрешения, и снова помещает свою руку на чужую грудь, в этот раз не сжимая ткань. — Спасибо, – закрывает глаза. Это действие привело Джина в ступор, но он обнял Ли за талию, упираясь головой в его макушку и проходясь рукой по волосам. Вот бы так было всегда. Но не в этом доме, не в этом месте. Только они вдвоём.***
Хван не ожидал проснуться от чужих рук, сдавливающих шею и перекрывающих доступ к кислороду. Поднял взгляд наверх — Бан с довольной улыбкой, точно поймал жертву в ловушку. Хёнджин то открывал, то закрывал рот, пытался ухватиться за недавнюю рану, но Кристоферу от этого ни горячо ни холодно. — Мечтал это сделать с того момента, как котёнок заснул, – улыбчиво скалится. — Всё ждал, как он перестанет тебя обнимать. Не представляешь, как я хочу отделить твой головной мозг от спинного, но такая смерть будет для тебя наградой, шалостью, – впитывает ногти в кожу. — Не думай, что я не смогу укоротить твой длинный язык. Не смей зариться на мою вещь, ты меня понял? Минхо мой. Готов лишиться жизни ради него? Я это устрою. — Минхо не вещь, – хрипит. Это речь нездорового человека. — Никогда не был и не будет, тем более твоим, – немного, и Хёнджин потеряет сознание, но Чан убирает руки с шеи. — Тебе осталось жить считанные дни, полицейский Хван, – тихо проговорил на ухо и ушёл. Невыносимо бесит. Но Минхо не должен проснуться рядом с трупом, хотя очень хочется так сделать — навсегда избавиться от Хвана. Чан хочет — Чан получит. Пусть и не прямо сейчас, но в скором времени. — Это мы ещё посмотрим, ублюдок, – кидает вслед уходящему, однако Бан слышать не хочет, потому что не воспринимает противника всерьёз. Даже если щенок Хван встанет на колени, будет молить о пощаде на смертном одре, Бан не отпустит. Переломает все кости и выкинет в канаву как самую бесполезную вещь. Следы на шее будут напоминать, что началась война между парнями. Их общий любовный интерес сейчас спит с более стабильным кандидатом с крепкой психикой, готовым на всё ради напарника. Осталось выяснить, кто одержит победу в этой схватке.