***
Собраться за общим столом получилось лишь спустя две недели после выхода Кейси из комы. Этот процесс, изначально, хотели ускорить: когда Кейси немного оклемался и пришёл в себя, Роквелл попытался выведать у него принцип, по которому документ расшифровывался, что, однако, оказалось затеей абсолютно тщетной: Кейси не только не смог внятно объяснить основную логику шифровки — «да я просто заучил, там слишком долго было в смысл вникать» — но и заподозрил дока — да и не только его — в желании прочитать содержимое папки без него. В итоге, для достижения своей цели, всей компании всё же пришлось ждать выздоровления Кейси — хотя в его оправдание можно добавить, что он исправно выполнял все рекомендации, видимо надеясь, что таким образом быстрее выполнит поставленную перед ним задачу. На общем фоне он, казалось, переживал за раскрытие давно мучавшей их загадки больше всех. Это, конечно, было правдой только отчасти: всех троих членов Могучих Мутанималов её содержимое будто бы мало беспокоило — Роквелла больше волновало то, что он не смог разгадать шифр — и их, в целом, тяжело было в этом винить: как-никак, а всё равно чужие. Лео, Донни и Раф переживали своё волнение молча, по всей видимости, не обговаривая свои опасения даже друг с другом и покорно — в том числе вспыльчивый и импульсивный Раф — ожидая дня «X». Эйприл испытывала чувства довольно смешанные: с одной стороны, узнать, что же на самом деле произошло, очень хотелось, да и было, по сути, просто необходимо для принятия дальнейших решений; с другой — если папка действительно ответит на интересующие их вопросы, то насколько шокирующими будут ответы? Когда они узнают конкретные детали дела, заниматься самообманом ни у кого уже не получится. Эйприл вздохнула: что ж, им остаётся только уповать на то, что ничего такого в папке не окажется. Теперь они — шестеро мутантов и двое человек — сидели за круглым столом, молча глядя на папку, лежавшую, совсем как в первый раз, посередине стола. На этот раз Роквелл обошёлся без монотонных вступительных речей. Он коротко произнёс: — Читайте, Кейси Джонс. Кейси, едва заметно вздохнув — напряжённая тишина вокруг и взгляды, направленные на него, немного сбивали планку внутренней уверенности — притянул к себе папку и раскрыл её. Перед основным текстом, на небольшом клочке бумаги, прикреплённом к картону с помощью скрепки, с привычным сильным нажимом на ручку, было небрежно выведено короткое сообщение: — «Информации довольно мало, но больше добыть не успею: Шреддер решил избавиться от всех, кто умеет разговаривать». Кейси сглотнул, сжав бумагу сильнее — Эйприл отвела взгляд. Он убрал записку в сторону и приступил к основному тексту: — «В ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое декабря Микеланджело был доставлен в здание клана Фут …»***
Идти он не мог и это, наверное, пугало Майки даже сильнее, чем лежащий напротив него Рахзар. Они ехали в кузове какого-то фургона — кабина была отделена толстой перегородкой, поэтому ни водителя (которым, судя по всему, был один из рядовых футовцев), ни, тем более, местности разглядеть было просто невозможно. В нём было настолько темно, что крыша, висящая, казалось, над самой головой, сливалась со стенами в одну однородную бесформенную чёрную массу. Несмотря на откровенную тесноту, пространство фургона было неправильно пустым. Настолько пустым, что даже огромный мутант, прямо сейчас притворяющийся спящим у его ног, не добавлял помещению заполненности. Если бы он мог ходить — хотя бы ходить — то шансы на побег с круглого, как дырка бублика, нуля повысились хотя бы до процентов пяти (из ста, конечно же), что, при его-то везучести, было бы крайне неплохо. Но везение не вечно — в этом сэнсэй, как и обычно, был прав. Жаль, что Майки понял это так поздно. Точнее, ему пришлось это понять — иначе он, скорее всего, продолжал бы пользоваться своей почти что безграничной удачей как чем-то должным. Майки перевёл взгляд со своих совершенно бесполезных сейчас ног на мерно дышавшего Рахзара. Тот, видимо почувствовав на себе чужой потерянный взгляд, приоткрыл глаза, блеснувшие во мраке своею яркой желтизной. Они смотрели друг на друга несколько коротких секунд, после чего Рахзар вновь прикрыл глаза, вытянув длинные лапы. Брэдфорд устал — Майки понимал это, потому что чувствовал, как сам медленно засыпал от убаюкивающего покачивания кузова и того, пускай и небольшого, но всё же тепла, исходящего от мотора и томно витающего в воздухе. Его мозг, казалось, напрочь отказывался воспринимать реальность: прямо сейчас он, со связанными руками и без всякой возможности убежать, едет к Шреддеру, к его с братьями злейшему врагу, убившему их папу; а рядом с ним, буквально в ногах, так, что Майки ощущает тепло, исходящее от тела, едет тот, кто чуть не утопил его, пытался задушить и разорвать глотку. Всё это было реально, но чем дольше Майки пытался осознать это, тем меньше ему это удавалось. Всё это было каким-то… нереальным, невозможным, неправильным — тем, что просто не могло произойти ни с ним, с ни с кем-то из его близких. Ему не было страшно. Потому что нет смысла бояться того, в реальность чего ты не веришь. Фургон плавно остановился — мотор заглох. Майки открыл слипшиеся от сонливости глаза. Дверцы кузова отворились, в лицо, царапаясь и кусаясь, ударил предутренний декабрьский морозец, и Рахзар, тяжело поднявшись и неспешно спустившись вниз, размял затёкшие конечности. Майки вновь стало холодно. Он сжался, попытавшись подтянуть к себе здоровую ногу. Пространство кузова и улица, находящаяся за его дверями, ощущались как нечто необычно друг на друга похожее — темнота, что здесь, что там, была везде, она, казалось, являлась не просто неотъемлимой частью обоих миров — она была самим миром, на котором всё строилось. И там, и здесь светились тёплые жёлтые огоньки: здесь — от чужих усталых и теперь уже совсем не злых глаз, там — от фонарей, разъедающих тьму улиц. Пошёл снег, прибавив ко всему происходящему ещё больше какой-то неестественности и фантазийности. Рахзар вытащил несопротивляющегося Майки из фургона и, аккуратно схватив его, занёс в здание. — Мне следовало утопить тебя, — слова Рахзара звучали как-то безэмоционально и пусто; сквозь неясную пелену изнеможения Майки показалось, что он сказал это из жалости. Невозможно же говорить такие слова только лишь из-за ненависти… Конечно, невозможно. Рахзар ведь прекрасно знает, что ожидает потерявшегося ниндзя в пристанище врага. Тем более, если враг — это клан Фут. Бесцельно рассматривая неуютно пустой коридор вражеского клана Майки вдруг осознал, что всё происходящее — правда. Но было уже поздно.***
— «… Известно лишь, что, судя по внезапно созванному после произошедшего собранию, сам Шреддер нападение не планировал, так что можно предположить, что оно было организовано кем-то из его подчинённых. (Примечание первое: дальше, Кейси, начинается такая муть, безоговорочно верить в которую я тебе не советую) Итак, после того, как Микеланджело был доставлен к Шреддеру, его: По первой версии — поместили в камеры, находящиеся на нижних этажах. По второй — увезли из здания клана, опасаясь возможного нападения черепах с целью спасения брата. Эта версия делится на ещё несколько подверсий: Первая — Микеланджело поместили в одно из зданий, подконтрольных Пурпурным Драконам, находящимся в подчинении Шреддера. Вторая — он был отдан на временное «проживание» Дону Визиосо, боссу итальянской мафии, сотрудничающему со Шреддером. Третья — его увезли в личные апартаменты Шреддера (ни то, где это место находится, ни то, существует ли оно вообще, так и не было выяснено). Обе версии имеют довольно слабые аргументы: после поимки Микеланджело на нижние этажи, в камеры, никого из рядовых ниндзя не пускали, что и создало версию о том, что твой друг держится именно там; но те, кто придерживаются второй теории, заявляют, что криков — а они должны были быть, ведь «добычей» информации занимались Такеши и Крис Брэдфорд — из камер не доносилось (в некоторых частях здания проводимые в камерах пытки слышны очень хорошо; я проверял). После этого любые упоминания о Микеланджело исчезли на пять с половиной месяцев, пока однажды, на очередном собрании, его вновь не привели …».***
Он пришёл сам. Рахзар издал раздражённый рык, когда тот, кого ему было поручено довести до тронного зала, искоса посмотрел на Брэдфорда с каким-то зарождающимся внутренним презрением и надменно отвернулся, зашагав быстрее. — Ты идешь слишком медленно… чувак, — тихо сказал он, не обратив внимание на оскалившегося позади него мутанта. — А я хочу поскорее с этим закончить. Рахзар фыркнул и, ничего не ответив, пошёл следом. Тяжёлые деревянные двери распахнулись. Они, не медля, зашли внутрь и под пристальные, но тщательно скрываемые взгляды присутствующих, прошли к середине зала, послушно преклонив колени перед Шреддером. Шреддер смотрел на них нечитаемым холодным взглядом, в котором, однако, скрывался интерес. Он махнул Рахзару — тот попятился назад и влился в ровный строй футовцев — и, не вставая, сказал своим властным голосом, в котором, однако, слышалась доля насмешки: — Ну здравствуй, … — Вы можете называть меня «Майклом». Я отказываюсь от своего прежнего имени. Такое внезапное и резкое замечание в момент речи Мастера сильно взбудоражило футовцев: прерывание вышестоящего считалось предельной степенью неуважения и сильно каралось. Майкл почувствовал направленные на себя презрительные и насмешливые взгляды. Он не поднимал головы — Шреддер, прищурившись, неожиданно для всех собравшихся произнёс: — Хорошо, Майкл. О чём же ты хотел рассказать мне и моим людям? Не бойся, здесь никто тебя не осудит. Саблезуб едва заметно поднял уголок рта, мельком взглянув на тщетно скрывающего своё недовольство Рахзара. — Как Вы знаете, — Майкл все так же не поднимал головы, говоря куда-то в пол. Его, однако, было прекрасно слышно, — раньше я состоял в клане Хамато, и носил имя, данное мне Вашим врагом, моим бывшим учителем. Шреддер слушал молча, сложив руки на подлокотниках своего трона и совершенно не меняясь в лице. — Живя там, — продолжал Майкл, — я находился под влиянием своих старших братьев и отца, которые усердно вбивали мне в голову, что Ваш клан — самое отвратительнейшее и гнилое место из всех существующих, а Вы — лидер всех бесчестных и жадных людей на этой планете. Среди футовцев поднялся возмущённый и оскорблённый гам, сзади кто-то хрюкнул: — Да как ты смеешь такое говорить?! Когда голоса чуть стихли, Шреддер поднял руку, призывая подчинённых к молчанию. — Продолжай, — спокойно приказал он. — И я слепо верил этому, потому что там нельзя было иметь другого мнения. Но, когда родные братья скинули меня с моста, а Ваш приспешник спас меня от смерти, не попросив ничего взамен — я понял, что мне все это время лгали. Зал вновь загудел, на этот раз — одобрительно. Кто-то даже посочувствовал такой истории предательства от близких людей. Рахзар закатил глаза, но, получив предупреждающий взгляд от Такеши, вновь принял серьёзное выражение. — Я знаю, что сражался на стороне врага и знаю, что это непростительно, — Майкл наконец поднял голову к Шреддеру, голубые глаза сверкнули смелостью. — Но я умоляю Вас позволить мне вступить в Ваши ряды: в ряды правых; тех, кто не предаст и не обманет. Я хочу называть Вас «Мастер» и никак иначе. Зал молчал, в напряжении ожидая дальнейший вердикт от своего хозяина. Шреддер, выждав некоторую паузу, словно раздумывая над чем-то, холодно переспросил: — Ты осознаёшь смысл сказанных тобою слов? — Да. Его твёрдый и уверенный тон явно удовлетворил Шреддера. Тот, как бы протянув руки к своему новому приспешнику, великодушно, но торжественно произнёс: — Тогда, Майкл, с этого дня и отныне ты становишься моим подчинённым, другом, сыном, не получившим любовь от родителей. Ты вступаешь в клан Фут, зная, кто твои враги и, сражаясь с ними, я хочу, чтобы ты помнил, как они поступили с тобой. — Да, мой Мастер. — А теперь, сын мой, есть ли у тебя желание, которое ты хочешь, чтобы я исполнил? Это может быть всё, что ты захочешь. Только скажи. Весь клан, казалось, опешил от слов своего Мастера. Даже Карай, стоящая чуть позади трона, не сдержалась и бросила удивлённый взгляд в сторону отца. Майкл был смущён не меньше остальных — он, явно не ожидавший такого, слегка замялся, переспросив: — «Всё»? — Да, всё. Майкл украткой взглянул на Тигриного Когтя. Тот, подумав с мгновенье, кивнул. — Тогда можно ли мне, — он вновь собрался, вернув прежнее бесстрастное выражение, — плащ? — Плащ? Настала очередь Шреддера удивляться. Бóльшая часть футовцев теперь смотрела на Майкла как на откровенного сумашедшего. — Да, плащ, — как ни в чём не бывало подтвердил Майкл. — У Вас довольно… холодно.***
— «… (Примечание второе: выше сказанную информацию подтвердили все, потому она полностью достоверна). Вот ещё несколько моментов, которые могут тебя заинтересовать: • В клане Микеланджело занимает неопределённое положение: рядовых ниндзя ему, как Антону Зеку и Ивану Стеранко, не дают, но в иерархии он находится выше них, хотя и не может ими командовать (многие утверждают, что это они им командуют). • Микеланджело находится (подтверждённая информация) под прямым покровительством Такеши, правой руки Шреддера. • Ни перед, ни после вступления в клан Фут Микеланджело не рассказал о местонахождении логова его братьев. Точная причина неизвестна, но, возможно, у него провалы в памяти. (Примечание третье: близкий знакомый однажды слышал разговор Зека и Стеранко. Они спорили, правдива ли эта версия. Судя по всему, правдива). …» Кейси выдержал небольшую паузу, пробежавшись глазами по тексту и снова продолжил чтение: — «… • После вступления в клан Фут Микеланджело настоял на смене оружия: с нунчаков на кусаригама, шуточно аргументируя выбор тем, что волосы после расставания он отрезать не может. • На данный момент Микеланджело проживает на «спальном» этаже вместе с остальными мутантами. Рядовые видят его редко: пересекаются либо на тренировках, либо в коридоре, но при этом с ними он весел и общителен. Больше информации нет. (Примечание пятое: отсутствие точных данных меня сильно удивляет, учитывая то, что даже у Такеши в папке с его делом не имеется ничего, кроме имени и возраста). P. S. Ну и задал же ты мне задачку, Кейси Джонс.»