Знак клана Фут

      — Когда крэнги начали вторжение в Нью-Йорк, я ничем не смог помочь ни только братьям и друзьям, но и жителям города: загнанный в ловушку кланом Фут я даже и не мог предположить, что окажусь прикованным к ванне на долгих три месяца, и что моим братьям придётся ухаживать за мной всё это время. Мои физические способности после этого случая сильно снизились, боевой дух был выбит, а я сам стал больше походить на калеку, чем на сильного воина и лидера. Я никак не мог выкинуть из головы мысль, что я виноват во всём произошедшем с нами, ведь это я попался на крючок, я оставил братьев одних в логове, я не спас Сплинтера. В этот момент я, по сути, стал только обузой для команды, и пускай они всячески старались доказать мне обратное — помню, как Раф злился на меня за подобное самобичевание — я продолжал верить в то, что я виноват. Потому что это действительно было так: я — лидер, команда должна опираться на меня, она должна знать, что у неё всегда есть кто-то, кто будет стоять непоколебимо и гордо, словно гора, и который никогда не опустит руки перед лицом опасности. Возможно, сэнсэй и правда зря назначил меня лидером, но выбора у меня уже нет и не будет, потому что теперь это мой долг: отныне я не могу сдаться, я могу только умереть. Когда мы вернулись в Нью-Йорк в моей душе — да и, думаю, у остальных тоже — теплилась надежда, что сэнсэй жив: при таком раскладе груз оказавшейся непосильной для меня ответственности поубавился бы: за это время я успел бы набраться опыта, мудрости, спокойствия, решимости и, возможно, вновь вернуться к своим прямым обязанностям, а в противном случае — отдать лидерство кому-нибудь другому. Но когда мы вернулись нас ждало разочарование: Сплитера в логове не оказалось, а оно само было разрушено в пух и прах. Несчастный Донни, его лаборатории тогда досталось сильнее всего. Но морально я был готов к такому раскладу событий, поэтому, взяв себя в руки и не подавая виду, что сильно расстроен и напуган, повёл братьев освобождать наш родной город от крэнгов. Операция удалась и мы смогли выдохнуть с облегчением, потому что хоть что-то в нашей жизни стало налаживаться. Крэнги, разгромленные нами, ушли, клан Фут пока что тоже не высовывался, поэтому у нас появилось время заняться восстановлением логова, а также поисками Сплинтера. На тот момент как минимум одна четвёртая команды была уверена, что он мёртв: Донни сказал мне о своём опасении, когда однажды мы медитировали рано утром в додзе. Он явно не хотел говорить это остальным, поэтому доверил мне своё мнение как большую тайну. Раф, впрочем, как и я, по этому поводу отмалчивался. Думаю, мы оба понимали, что сэнсэй навряд ли выжил, но вслух подобный вариант обсуждать не хотели. Зато Майки активно старался доказать нам троим, что сэнсэй не мог погибнуть от рук «этого-чокнутого-в-шлеме», а в качестве аргумента он просто говорил, что «ну-это-же-наш-самый-клёвый-и-лучший-сэнсэй!». В общем, Раф умудрялся сдерживаться и ни разу не сказал Майки обратного, а мы с Донни на эти слова просто рассеянно кивали. По сути, поиски Сплитера нам пришлось начать именно из-за Майки: в какой-то момент он просто начал убегать из дома и искать сэнсэя в одиночку, что было довольно опасно. Не только из-за того, что он мог куда-нибудь упасть, заблудиться и пропасть, нет. Он мог случайно наткнуться на труп сэнсэя — я не знал, как он на это отреагирует, поэтому нам пришлось везде ходить с ним и следить, как бы что-нибудь не случилось. Наверное, я тогда слишком опекал его: уже давно сгнивший труп мы действительно нашли, но Майки отрегировал намного спокойнее, чем я ожидал: он поплакал (впрочем, как и все мы), а потом как-то резко… забыл? Он просто сделал то, что не получалось ни у кого из нас: вернулся в прежнее состояние. Без долгих слёз, без лишних истерик. Ему понадобилось на всё это меньше двух недель, в то время как мы продолжали нести на себе этот груз. И знаешь что? Это помогло. Действительно помогло. Смотря на то, как мой младший брат продолжает жить так же, как жил до этого, я невольно начал следовать его примеру: не важно, сколько всего осталось позади, сколько горя и боли нам пришлось пережить — главное, что мы никогда не забудем нашего учителя и всегда будем вместе. И всё опять стало как прежде и даже лучше: мы, наполненные энтузиазмом Майки опять встали на ноги, Донни восстановил свою лабораторию, а мы с Рафом перестали ругаться по пустякам. А потом Майки умер. Так же, как и учитель. Самая главная его ложь — «навсегда» — впилась в меня с такой силой, что я, подобно ему, тоже начал в неё верить. И это была моя самая большая, непростительная ошибка. Поддавшись этой прекрасной «лжи», спасавшей всё это время моего младшего брата, я погубил любые остатки мудрости и расчётливости. Я опять стал лишь тенью того «лидера», что требовался моим братьям. Они, находящиеся в не менее подавленном состоянии чем я, отдавали мне свою силу и энергию в то время, когда я не мог дать им ничего. И тогда я принял решение, которое тогда показалось мне единственным правильным в такой ситуации: я ушёл. Ушёл, чтобы не быть для них такой же обузой, как после вторжения крэнгов. Чтобы не мешать им разбираться в себе. А уединение и покой, видимо, нужны были только мне.

***

      Кажется, Эйприл пора идти в психологи: второй «пациент» меньше чем за два дня. — Прости, что нагружаю тебя этим, — Лео тяжело вздохнул, собираясь встать. — Я не… — Спасибо, что поделился, — она сказала это даже без тени насмешки. — Правда, спасибо. Лео тихо засмеялся. В его глазах появилась некоторая лёгкость, смешанная, однако, со смятением. — Не за что? Никогда бы не подумал, что меня будут благодарить за перекладывание своих проблем на других. — Лео, — Эйприл схватила его за руку и он удивлённо уставился на неё, — ты опять наступаешь на те же грабли. — Какие? — то лёгкое веселье быстро испарилось в его взгляде. — Ты снова берёшь на себя слишком много. — Я — лидер, Эйприл… — начал было он, но был перебит. — И это значит, что ты должен игнорировать свои потребности? Обвинять в неудачах только себя? Думать, что справишься со всем в одиночку? Вы — команда, Лео, и вам всем нужно это понять. — Мы уже давно перестали быть командой, — его тусклый печальный взгляд ярко контрастировал с холодным тоном сказанного. — Видимо, мне стоит просто смириться с тем, что я — плохой лидер, и отпустить братьев. — Хватит! — от внезапной команды он вздрогнул и повернулся к разозлённой Эйприл, вставшей из-за стола. — Лео, ты опять за своё! Прекрати это самобичевание, оно ни тебе, ни команде не поможет! — она, вздохнув, продолжила уже более спокойно. — Послушай, ты допустил ошибку, — на этих словах он немного отвёл взгляд в сторону, — но мы все их допускаем, Лео, и сейчас не важно, лидер ты или нет. Ты всё ещё их брат, и как бы вы ни ругались, они нуждаются в тебе, а ты — в них. Поодиночке вы сломаетесь быстрее, Лео, как ты этого не понимаешь? Ты же сам сказал, что вы пережили смерть Сплинтера легче, когда были все вместе, так почему бы вам не последовать прошлому примеру? Я понимаю, вам будет тяжело это сделать без Майки, но ведь вы это можете. Нельзя бежать и сдаваться из-за одной полосы неудач, Лео. Они без тебя не справятся. Вы слишком далеко зашли, чтобы что-то менять. Во время этой тирады Лео сидел неподвижно. Его взгляд с каждым предложением становился всё темнее и темнее, и не было понятно, слушает ли он вообще. Эйприл прекратила. Молчаливое, слишком спокойное выражение его лица всегда ей не нравилось: казалось, что ему абсолютно безразличны все слова, сказанные сейчас или когда-либо. Она, не сказав больше ни слова, развернулась и вышла. У самого выхода из канализации на её телефон пришло сообщение: — Спасибо, правда ⁰³•¹²

— Не за что?

⁰³•¹² ✓✓

— И начни, пожалуйста, с Рафа

⁰³•¹³ ✓✓

— Я ужасно за них волнуюсь

⁰³•¹⁸ ✓

***

      Тишина в этой квартире была особенной. Она всегда была такой: непринуждённой, спокойной, домашней, что было даже удивительно, учитывая суровый и неприветливый нрав её обладателя. Эта тишина была особенной, но даже не из-за вышеперечисленных причин — эта тишина умела разговаривать. Она говорила всем, чем могла говорить: от скачущего эха человеческих голосов до мерного гудения газового котла. Но сейчас она молчала. Аккуратно закрыв дверь, Кейси прошёл внутрь. Тяжело вздохнув, он подумал, что взломать дверь этой квартиры для него было морально легче, чем зайти в знакомый квартáл в поисках дома детства. Интересно, мать всё так же живёт в соседней квартире или уже оттуда съехала? Хотя, куда б она делась. Ей съезжать-то некуда. Он не стал звать хозяина квартиры, как это обычно делают вошедшие. Причина проста: хозяин мёртв. Это знает Кейси, это знает тишина, это знает сам хозяин. А хозяин-то откуда знает? В квартире было довольно холодно, несмотря на тёплую августовскую погоду. — Старый чёрт, — беззлобно пробормотал Кейси, пройдя к отключенному газовому котлу в туалете. В конце коридора, который из-за его размеров даже «коридором» назвать было нельзя, располагалась комната, в которую поставили всё, что нужно для скромного существования: деревянная односпальная кровать, небольшой шкаф, телевизор, мини-холодильник и письменный стол со стулом. Вся электроника оказалась отключена из сети. Холодильник был пуст и полностью почищен, в целом, как и шкаф: в нём не нашлось ни единой, даже пущенной на тряпки футболки. Вся мелкие приборы по типу чайника бесследно пропали, словно их здесь никогда и не было. Кейси нахмурился. Общаясь с хозяином квартиры, он уяснил для себя одну важную вещь: когда футовец делает что-то, что кажется тебе странным или слишком внезапным, значит, он готовится к смерти. И тишина подтвердила его догадки: всё то, что раньше работало, теперь бесхозно стояло на местах и молчало. Всё, кроме включённой люстры: одна из её ламп противно гудела, активно привлекая к себе внимание, а другая вообще отсутствовала. Кейси встал на стул и потянулся к люстре, быстро отдёрнув руку и зашипев, когда случайно коснулся пальцами раскалённой поверхности лампочки. Решив, что легче сначала проверить пустой патрон, он потянулся к нему и едва не упал со стула, почувствовав в нём шероховатую поверхность бумаги. Он, не веря своей удаче и не слезая со стула, принялся читать коротенькую зашифрованную записку, написанную с сильным нажимом на ручку.

«За мной пришли. Элрик мёртв, остальные ниндзя-фут — тоже. Информация о Микеланджело в половице под холодильником. Сюда больше не приходи — опасно.

Рорт»

Не медля, Кейси кинулся к холодильнику. Под неожиданным напором тот, с лёгким скрипом, устало отодвинулся в сторону. Кейси поражённо застыл. На полу, будто смеясь, красовался пурпурный дракон.