Знак клана Фут

      Кабинет Тигриного Когтя никогда не внушал доверия, впрочем, как и его хозяин. Мрачная, неуютная атмосфера, царящая в комнате, подпитывалась громоздкой деревянной мебелью и большими тяжёлыми на вид стеллажами с огромным количеством книг и папок с бумагами, расставленными в алфавитном порядке, а чёрные потолки и стены визуально уменьшали комнату до таких размеров, что иногда казалось, будто там совсем негде развернуться. И зачем так много чёрного? Не логичнее ли было сделать кабинет в светлых тонах? А учитывая то, что в Японии, откуда Шреддер привёз Тигриного Когтя, такое более чем приветствуется — это было бы отличным решением. Они, конечно, не в Японии, но какая разница, если бы так смотрелось намного лучше? Майкл, оглядывая ненавистный кабинет, почти истерично фыркнул и подумал, что его «попечитель», на удивление, задерживается. А ведь Такеши — сама пунктуальность! Может сбежать, пока он не явился? Нет, тогда его панцирю точно конец. Хотя, будто что-то сильно изменится. Дверь позади распахнулась, и Майкл заметно съежился, немного скривившись: по тихим, но тяжёлым шагам угадать вошедшего было нетрудно. За капюшон резко и ощутимо схватили, потянув, на что Майкл сопротивляться не стал: сделал несколько торопливых и неловких шагов назад и послушно повернулся, когда его силой развернули на сто восемдесят градусов, чуть не уронив на пол. — Я жду объяснений. — Такеши наклонился к лицу черепахи, обнажив белоснежные острые клыки. — «Объяснений» чего именно Вы ждёте? — совершенно спокойно спросил Майкл, глядя в разгневанные глаза напротив, зрачок в которых от подобного хамства сузился, а усы угрожающе зашевелились. — Ты прекрасно понимаешь о чём я, — зарычал тот, и Майкл почувствовал, как хватка с его капюшона пропала, а на шею началось опасное давление кошачьих когтей. Продолжит шутить — останется с дырками в шее и проткнутыми сосудами. — Ладно, — смирившись с тем, что увильнуть ни только от ответа, но и от наказания уже не получился, он неохотно начал. — Я собирался в одиночку убить черепах, но не рассчитал силу. Давление на шею усилилось. Майкл подавил в себе желание вцепиться в чужую пушистую руку в попытке убрать её. — Кто разрешал тебе это делать? — он больше не выглядел разозлённым, что, однако, повода для радости не давало. — Никто. Я сам этого захотел, — они смотрели друг другу в глаза — игра, первым прервать которую — означало проиграть. Когти с шеи пропали. Не успел Майкл подумать, что это не очень хороший знак, как ему прилетела пощёчина, от силы которой он невольно отшатнулся, вцепишись в край стола, зашипел и схватился за место удара — на щеке выступила яркая, алая кровь. — Скажи «спасибо», что не шея. Я не бил сильно, — Такеши, наконец оторвав взгляд от черепахи, прошёл мимо него к столу. — Иди, в этот раз обойдёшься этим. Но в следующий тебе так не повезёт, надеюсь, ты это понимаешь. Да, он действительно очень легко сегодня отделался. Майкл, глядя в пол, молча поклонился и незаметно вышел.

***

      С облегчением ни выдохнуть, ни вздохнуть не получилось: только выйдя за порог, Майкл сразу заметил в коридоре знакомую тощую и костлявую фигуру. Рахзар. Чёрт бы побрал эту действующую на нервы и порядком поднадоевшую псину. Впрочем, их неприязнь была вполне взаимна. И, видимо, по этой причине Рахзар, едва завидев черепаху, лениво, с каким-то победным подтекстом в движениях, направился в нему. Майкла всего передёрнуло от нарастающего раздражения. Сегодня явно не его день: то Лео, сорвавший идеальную возможность убийства Рафа, то Тигриный Коготь со своими отнюдь не гуманными методами разбирательств с подчинёнными, а теперь ещё и Рахзар, идущий к нему грациозно и тихо, словно кошка. Кто-нибудь, расскажите ему наконец, что он пёс, а не кот. Можно попытаться удрать, пока он далеко, но это было бы слишком позорно для черепахи-ниндзя-фута: сбегать из кабинета огромной полосатой кошки без хвоста — более чем простительно; сбегать от полудохлой псины у которой только кости и видны — простите, но нет, гордость тоже нужно иметь. А всё-таки, следовало бы окунуть его в чан с мутагеном ещё разок, чтобы отстал наконец. А перед этим убедиться, что в чане не мутаген, а кислота. — Слышал, черепаха, ты решил, что самый сильный и умный здесь? — он подошёл, его жёлтые глаза без зрачков весело и издевательски сверкнули. Шею бы ему свернуть. Но нельзя. Тигриный Коготь и так очень легко его отпустил — если он в ближайшую неделю попадётся на любом, даже мелком проступке, то помилования абсолютно точно можно не ждать. Грубить тоже нельзя. Рядом опять-таки кабинет кота-без-хвоста, не дай Бог услышит пару ласковых, сказанных в адрес Рахзара. — Ну просчитался, с кем не бывает, — сделав свой самый непринуждённый и дружелюбный вид, ответил Майкл. — Да что ты? — по наглой и очень довольной роже стало ясно, что это не единственное, что Рахзар знает. Майкл напрягся. — А с каких пор ты решаешь, кто должен жить, а кто умереть? Ну класс. А он-то откуда про того старика знает? Майкл поджал губы, исподлобья вглянув на Рахзара. — Ну, предатели есть предатели, так?.. — как-то неуверенно и тихо начал он, но тут же заткнулся, наткнувшись на непонимание в чужих глазах. Ой, он говорил не про это? — «Предатели»? — Рахзар насторожился, подняв уши и немного оскалившись. — Про кого это ты? — А-а, про черепах, конечно же, — он не сдержал истеричный смешок. — Ну, типа, если ты ещё не забыл, я, как бы, бывший член их клана. — Но «предателем» в таком случае считаешься только ты, — с этими словами спорить было трудно, но обстоятельства незамедлительно вынуждали это делать. — А вот я так не считаю, — Майкл надулся и сделал оскорблённое лицо. Это действие вызвало у Рахзара раздражённый оскал. Он развернулся и, буркнув себе под нос знакомое: «Идиот», удалился восвояси, видимо, потеряв всякий интересен к разговору. Майкл облегчённо выдохнул. Чуть не спалиться, что избавлялся от некоторых футовцев из-за их не очень патриотичного поведения как в стенах клана, так и за ними — это, конечно, нужно было так лохануться. Да, до конца этого дня лучше вообще из комнаты не выходить, а то для полного «набора» не хватало ещё наткнуться на Шреддера.

***

      Эйприл быстрым шагом направлялась в сторону логова, мысленно молясь, что застанет там черепах: Донни, когда она попыталась позвонить ему через несколько часов после их ухода, перестал брать трубку — что вообще-то на него не похоже! — а один раз даже сбросил звонок. Не на шутку взволнованная Эйприл позвонила Лео — тот лишь коротко и сухо сказал, что они в порядке, а на вопрос, что случилось с Донни, как-то тяжело вздохнул и ничего не ответил. У Рафа опять отключен телефон, у Кейси — тоже. Когда трубку не берёт один — возможно убедить себя в том, что он уснул или просто не слышит, но когда трубку, так или иначе, не берут все — ни оправданий, ни причин просто не может найтись. Она побежала. Страх, охватывающий её, не сковывал движения, как обычно это бывало — наоборот, он, словно попутный ветер, дующий в паруса, подгонял её сзади, тенью шепча ей на ухо: «Быстрее! Быстрее!» До знакомых турникетов оставался один поворот — звон с силой разбитой посуды и эхо надрывного, болезненного крика внезапно отскочило от массивных бетонных стен и заставило её резко, испуганно замереть на месте. — ТЫ БРОСИЛ НАС, СЛЫШИШЬ, ТЫ БРОСИЛ МЕНЯ! Раф. От этого крика Эйприл передёрнуло: это не были обычные, присущие ему всплески агрессии, это были настоящие боль и обида. Ему что-то ответили. По тембру голоса она узнала Лео, но расслышать ничего не смогла: на фоне Рафа он говорил слишком тихо. — Так что же ты, - Раф чуть ли не шипел, и, даже не видя его сейчас, Эйприл почувствовала, как сильно он стискивает зубы и сжамает кулаки, — не оставишь записочку не свалишь в закат? ТЫ ЖЕ ПРОСТО АХУЕННО ЭТО ДЕЛАЕШЬ! Яростный стук по столу и быстрые, наполненные несдержанной злостью шаги. — Мне не нужна твоя помощь, Я ЛУЧШЕ СДОХНУ, ЧЕМ ПРИМУ ЕЁ ОТ ТЕБЯ! — Эйприл заметила мелькнувшую на мгновение красную повязку, но прежде, чем она успела сделать хотя бы шаг, маска пропала в бездонной тьме тоннеля. Стало ужасно тихо. Казалось, весь мир в какое-то жалкое мгновение остановился: вода перестала капать с труб, шумный и грязный поток сточных вод превратился в тихое болото, а крысы, до этого шурщащие пачками от чипсов, внезапно разбежались в разные стороны. Сделав шаг, Эйприл почувствовала себя будто в бескрайней, какой-то жидкой пустоте: тишина, буквально несколько секунд назад разогнанная криками и руганью, словно поглощала любые возможные звуки, оставляя лишь жалкое их подобие. …А в пустоте ты можешь только плыть, надеясь, что когда-нибудь… Дверь, ведующая в лабораторию, оказалась наглухо закрыта. Лео нашёлся на кухне. Он сидел, оперевшись руками в стол и закрыв ими глаза. Казалось, он даже не заметил прибавления в комнате. Он двинулся лишь тогда, когда аромат зелёного чая наполнил комнату, и заполненная до краёв кружка опустилась перед ним, а Эйприл, осторожно переступив через осколки чашки, разбитой на мелкие кусочки, бесшумно отодвинула стул и присела напротив него. …Когда-нибудь… Она не спешила начинать первая. Лео поднял на неё тяжёлый, но какой-то рассеянный взгляд и без всякой усмешки или веселья в голосе произнёс: — Я действительно сильно накосячил, да? Тишина пропала — пустота никуда не делась. — Это мягко сказано, Лео. Мягко сказано. …Тебе помогут.