За гранью

— Я называю себя Сигма. Призрак повторил своё имя ещё раз, на шаг отходя от Дазая, в его голосе проскользнула неуверенность. Слишком уж сбивал с толку направленный на него удивлённый немигающий взгляд. Внезапно Дазай разразился смехом. Зажмурившись и согнувшись, словно от боли в животе, он хлопал ладонью по стене дома, выходившего к глухому переулку, без окон, как будто услышал очень смешную шутку, вводя Сигму в ступор. — И как ты хочешь, чтобы я тебе сказал, — Дазай продолжал смеяться, говоря между смешками, но похоже ударил рукой слишком сильно, и уже выпрямился, потирая её, — знал ли я тебя, если даже имя назвать не можешь? Сигма смотрел на смеющегося Дазая, пытаясь подобрать слова. О том, что не помнит того, что было с ним при жизни, что не помнит и саму свою смерть, что вообще-то это совсем не смешно. Но этот смех сбивал с мысли, не давая собраться и оставляя только молча злиться, прожигая взглядом. — Ну, ладно, — Дазай перестал смеяться так же резко, как начал, давая тишине вновь укутать переулок, — могу точно сказать, что лично мы не встречались. Так откуда же ты меня знаешь? — его взгляд, направленный на Сигму, стал пристальным, проникающим сквозь него и не только, потому что тот был призраком, казалось, этот взгляд может проникать даже сквозь камни. — Я не помню, — Сигма отступил ещё на шаг, — я не помню. Его взгляд бегал по всему переулку, словно здесь можно было найти то, что могло помочь хоть что-то вспомнить, что он не мог найти все эти годы. — Да уж, сложно с тобой, — Дазай положил руку на голову, запустив пальцы в спутанные волосы, — Когда умер хотя бы помнишь? — Нет… Только последние три года, — Сигма скрестил руки на груди, дёрнув плечами в попытке сбросить с них неприятно сковывающее ощущение, — тогда я уже был мёртв. Взгляд Дазая стал куда менее пристальным. Сигма не понял, что конкретно изменилось: то ли выражение лица, то ли поза. Слишком уж неуловимыми были эти изменения. Но в переулке как будто потеплело, даже для Сигмы, не чувствующего холод вовсе. — Ты мог забыть всё как раз из-за смерти, — Дазай развёл руками, — нужно просто проверить случаи смертей и исчезновений поблизости, — неспешным шагом он обошёл вокруг Сигмы, всё ещё не спуская с него глаз, но теперь его взгляд казался куда мягче, словно говорил «доверяй мне», слишком разительной была перемена. — Тело своё видел? Сигма покачал головой. С каждым словом и действием Дазая, он чувствовал всё большее смятение, но всё-таки… Впервые за эти долгие три года появилась надежда узнать о себе хоть что-то и эта надежда была связана с ним. — Ты поможешь мне проверить? — выпалил Сигма, вцепившись в Дазая взглядом. — Помочь? Зачем мне это? — тот небрежно засунул руки в карманы пальто, смотря с беззаботным любопытством. — Я не могу посмотреть сам, — Сигма сжал пальцы в кулаки и сделал шаг к Дазаю, — я призрак и не могу касаться предметов. — Да, но мне-то это зачем? Сигма лихорадочно соображал, пытаясь придумать, что он может предложить. У него не было ничего. Даже жизни и тела. Но так просто Дазая отпускать было нельзя: первый человек, который может видеть его, человек, способный помочь. Поступить как самый настоящий призрак и преследовать его, пока не согласится? Нет, с экзорцистом такое не протянет. Хотя его способности всё ещё оставались под вопросом. Нужны были ещё варианты… — Шу-учу, — растягивая каждый слог произнёс Дазай, внезапно вновь оказавшийся прямо перед его лицом с хитрой улыбкой, — В бывшем казино по меньшей мере три года ошивается призрак и ничего не помнит при этом. Интересно же! А ещё ты забавный, — он с усмешкой положил руку на плечо Сигмы. Ни держал рядом, ни взмахнул, пройдя сквозь бесплотного призрака. Положил на плечо. И Сигма чувствовал чужую руку, её тяжесть и какое-то тепло даже через все слои одежды, должно быть, это тепло было обратно тому холоду, который чувствуют люди, когда их касается призрак. — Как. Ты. Это. Делаешь? — выделяя каждое слово и шокировано смотря на Дазая широко распахнутыми глазами, спросил Сигма. — У экзорцистов свои секреты, — всё так же хитро улыбаясь, Дазай убрал руку и, развернувшись, пошёл к выходу из переулка, явно ничего не собирался объяснять, — Завтра попробуем что-нибудь узнать. Сигма не видел его лица, но в голосе услышал зевок. «Точно, людям же нужно спать, — подумалось ему, — Интересно, сколько сейчас времени?». Было ясно только то, что сейчас ночь, возможно, уже ближе к утру. Часы на его руке не двигались вовсе и не было даже понятно, застыли они на месте днём или ночью. Но Сигма всё равно взглянул на них. Как всегда, полпятого. Они вышли из переулка. Свет фонарей осветил Дазая, и Сигма впервые обратил внимание на белые тканевые полосы, обвивающие его руки и шею. Бинты? Слишком уж плотные. Сигма посмотрел себе под ноги. Тени не было. Ну конечно. Он шёл за Дазаем, напевающим под нос какую-то песенку о… самоубийстве?... Такие песни вообще существуют? Похоже, что да. Когда они проходили мимо фонарей, тень Дазая очерчивалась чётким пятном. И в этом была разница между ними. Пусть Дазай и мог видеть призраков и даже касаться, он принадлежал миру живых. Оттого его прикосновение и было таким тёплым, след того тепла всё ещё слабо ощущался. След тепла мира живых, частью которого Сигма давно уже не был. Ночной город был совершенно тих и спокоен и что-то было в этом неправильное. Сигма не мог сказать что, как и вспомнить название города. Он шёл за Дазаем по этому неправильно спокойному городу, всматриваясь во встречающиеся по пути здания, но ничто не вызывало отклик в памяти. И почему только он не вышел в город раньше? Все эти три года в голову даже не приходила мысль покинуть казино. Вот и теперь возникло желание вернуться и больше никуда не выходить. Но что вообще можно узнать находясь на месте? Да и зачем ему оставаться там? Сигма не знал, он решил, что вернётся позже, когда поймёт, почему его так тянет обратно.