История одного богатыря

***

Ашот её всё-таки уволил. Уже в момент, когда на обратной стороне связи наступила тишина, Катя должна была понять, что это был всё, конец. Распинаться дальше было не обязательно. Он доходчиво ей объяснил, что она ему без Вани не нужна и бросил трубку. Катя какое-то время посидела, пострадала для приличия (часа два), а потом поняла — её жизни срочно необходимы резкие перемены и экстренные изменения. Желательно, необратимого характера. Она начала искать новую работу, но уже в первый же вечер не выдержала — сорвалась в Белогорье обратно, потому что была теперь здесь всегда желанной гостьей. И это место звало её. Раз у Вани поменялась здесь жизнь в лучшую сторону, почему и ей нельзя… Хотя бы попытаться её закрепить и изменить там же? Она запомнила, где была изба Яги. Вот к кому её любознательность тянула буквально канатом, так это к дому старой. Он был хранителем самых различных секретов, недоступных обычному человеку, но Катя… Что ж, она была обычным человеком, но она не была бы собой, если бы не полезла туда, куда другие побоялись. Сначала она издалека наблюдала за деятельностью старой колдуньи. Потом пыталась запоминать, что она делала и как. На третий час наблюдений Катя собралась с духом и, окрепнув в своём безумном решении, направилась к избушке на курьих ножках быстрым шагом — она практически перешла на бег, чтобы не дать себе свернуть обратно. Когда Яга покидала вновь порог своего дома, они столкнулись нос к носу. На попятную уже идти было нельзя, раз пришла, слово молви, чего хотела! Катя долго раздумывала, будучи сидя в кустах, нужно ли ей это на самом деле… Но потом, понаблюдав за Ягой и её магическими манипуляциями, все-таки решилась сказать как есть. — Баба Яга, научите меня быть сильной! Вы знаете… Меня Ваня всегда в детстве защищал, а я хотела вырасти и научиться защищать его. Раз у вас назревает такая опасность в лице Галины, вам не помешает помощь. Я знаю, вы давно не берете к себе учениц, но… — Нет. — И закрыла дверь, даже не дослушав. Катя не успела договорить, что новыми силами, быть может, за этим местом хотела бы закрепиться. Хотя озвучивать, что она хотела стать ученицей Яги, лишь бы остаться в Белогорье… Катя всё равно не собиралась. Не до конца она пока была честной со старой. Но Катя не сдавалась. Она приходила к ней раз — получила отказ. Пришла во второй раз — Яга вновь её прогнала, пригрозив, что сожрет. В третий раз, — а третий раз, как говорится, алмаз! — она просто взяла и начала помогать старой с её зельями, вопреки желанию последней. Та бегала за Катей, пыталась у неё отнимать части для снадобий, а потом, громко возмущаясь и ворча, убежала за водой, когда один из котлов задымился. Правда, во втором получилось внезапно именно то зелье, которое Яга и готовила сама до прихода гостьи. Этого, кажется, не ожидала ни старая колдунья, ни сама Катя, действовавшая наполовину интуитивно, наполовину по «подсмотренному материалу». Катя, мешая нарочито сильно деревянной длинной ложкой зелёное «нечто», сдула выбившуюся из косы прядь светлых волос с лица. Она вновь взглянула неотступно на Ягу, и только тогда старая сдалась. Яга окунула палец в зелье, потом сунула тот в рот и, почмокав, снова начала издавать ворчащие звуки. — Недурно, — выдала она. — Ладно, возьму я тебя в ученицы! Чтоб ты мне всё тут не разнесла и не спалила. — На широкую, расползшуюся у Кати на лице счастливую улыбку, Яга сразу же молвила: — Но знай, что ступив на этот путь, ты с него сойти не сможешь. Ты начнёшь меняться, и изменения эти будут необратимые. Тебе придётся много-о-о для них учиться и многое постичь, ведь в тебе самой заложенных природой и кровью волшебных сил нет. Пока. Яга последнее важно заметила. Катя буквально за каждым словом к ней в рот заглядывала, медленно кивая. — Я сделаю всё, что от меня будет нужно. Только, пожалуйста, научите меня быть такой же, как вы. Я с первого дня знакомства с вами мечтала постичь ту науку, которой владеете только вы одна. — Ишь какая прыткая! Ты такая не единственная, кто секретики мои хочет узнать, — Яга весело захохотала, — да не всем подряд я их доверяю. Вот тебе, скажи на милость, почему доверить должна? Катя помолчала, впившись ноготками в деревянную огромную ложку, после чего выдала с некоторой горечью. — Я в своём мире отверженная, как и вы в своём, по-своему, тоже. Да и некому мне ваши секреты рассказывать… — Катя сделала паузу, закусив непроизвольно нижнюю губу. — И я обещаю хорошо учиться у вас. Яга покачала головой, издавая долгий задумчивый вибрирующий звук. А потом наконец ответила. — То-то ты мне похожей на меня саму показалась. Ну, сиротка, заходи тогда. Будь гостьей у меня в избе. Только предупреждаю, — неожиданно Яга преградила ей проход своей рукой, уперевшейся со стуком длинных ногтей об трухлявое дерево в дверную раму, — не мне решать, будут твои силы повсеместно воспеваться или презираться, как мои. Люди ко мне идут лишь когда беда случается, да и то, от безысходности. При Иване жизнь моя стала лучше, но всё равно побаиваются меня горожане, сторонятся. Готова ты будешь к такому исходу, если не повезёт тебе здесь прижиться? — Яга всё-таки уловила и отгадала её истинное желание, озвучив его, из-за чего Катя смущённо потупила взгляд в пол. Потом она вновь подняла взгляд на Ягу. Глаза её решительно блестели, как адаманты. — Мне не привыкать. Я от вас из-за этого не сбегу. Яга довольно улыбнулась и потрепала её неожиданно по щеке. — Ух, нравишься ты мне, Катька! Боевая, прям как я! Идем же. Нам многое предстоит на сегодня. Каждый день надо будет приходить сюда. Сможешь так из одной стороны в другую ворочаться? — Конечно! — Катя воодушевлённо последовала за Ягой.— Я к себе обратно буду вечером возвращаться, а камень до этого тогда у вас подзаряжать в землице. Яге понравилось, что она уже запомнила, как нужно было обращаться с магическим подаренным предметом. Далеко они вместе, значится, пойдут, раз азы Катька старательно запоминает. И так началось её обучение. Это было… Сложнее, чем Кате представлялось. Днём она уматывалась в своём мире с поиском работы, вечером (но в Белогорье это был именно как раз день!) у Яги в избе — Яга переучивала её заново познавать природу, собирать с почтением дары великой матери и сразу наказала, что все прежние знания нужно вынести за порог, ведь всё, что Катя знала, относящееся к её миру, в Белогорье устроено иначе; и то, что в их мире отнимает жизнь, здесь же её может дать и помочь спасти. Поэтому знания девушки в ботанике сразу же пришлось отмести и не пытаться применять без дела. — Плакун-трава для одного зелья, лилия-одолень — для другого, — руководила ею Яга во время одного из занятий. — Запомни, каждая трава и её цветок необходимы для совершенно разных целей — вот плакун-трава прогоняет хвори и зло, из неё можно делать амулеты, обереги, крестики и игрушки для защиты младенцев. Но также она же снимает судороги, воспаление и женские боли. — Старая колдунья встала позади Кати и переставила её руки, показав, как надо толочь одни травы и как резать другие более мелко. — Другое дело, одолень-трава! Знаешь ли ты её историю? — Нет, не знаю. — Катя, запыхавшись, утерла пот со лба тыльной стороной ладони. — Расскажите,— почтенно попросила она. — Это степное растение, однако одолень-трава напоминает белую лилию, растущую на болотах, — начала объяснять ей Яга, показывая белый цветок на зеленой кувшинке. — О ней даже рассказывают легенду, будто цветок этот был когда-то прекрасной русалкой. Речная красавица однажды влюбилась в смертного, а тот не ответил ей взаимностью. В тоске русалочка осталась ждать возлюбленного, но он так и не пришёл. От отчаяния и печали она обратилась в лилию, что стала украшением водоёмов и символом той трагедии. — Яга вздохнула глубоко и тяжелехенько, глядя на цветок, будто сама когда-то эту русалочку знала, а потом продолжила. Катя с восхищенно горящими глазами и некоторой печалью, отразившейся на её лице, слушала старую. — Когда кто-то отправляется в дальнюю дорогу, ему дают амулет из высушенной одолень-травы. Этот цветок сумеет отвести несчастья, разбойников и нечисть от путника. Ещё она снимает опухоли, лечит нервные расстройства и даже туберкулёз! Полезная это травка, запомни о её полезных свойствах. — Запомню, — выдохнула Катя тихо и принялась с ещё большим усердием толочь и нарезать травы для отвара. Одним из утешений в череде тяжёлых дней, помимо сжирающего её интереса к изучению всего нового, что Яга ей «скармливала», стала неожиданная встреча, — и не одна, — с тем, о ком Крохина не переставала думать с первого посещения Белогорья. Они встретились с Финистом, когда Катя шла мимо озера обратно к тому месту, где открывала обычно портал; он, весь одетый в боевой доспех, украшенный птичьими «чешуйками», следовал по тропе, ведущей глубоко в лес. Они встретились на перепутье трёх дорог, — Катя спускалась сверху по тропе, Финист вёл своего белого коня прямо, глядя также прямо перед собой. Настоящий соколиный профиль был выделен лучами солнца, доспех блистал в них же, будто натертый самовар, — Катя едва не врезалась в него, начав с горки сбегать навстречу богатырю, настолько засмотрелась, пораженная великолепием Финиста. Тот, заметив её, не мешкая вставил ногу в стремя и спрыгнул тяжело на землю. Земля под ним подняла пыль и слегка задрожала, Катя ощутила это, путаясь в ногах и длинных юбках купленного уже ею сарафана (специально в музее русской старины приобретала!). В этот раз она была в белой рубашке с широкими рукавами и красном сарафане поверх неё, волосы же вновь убраны в косу, какую ей заплетала в первое посещение Василиса. — Финист! — Катя громко его окликнула, и он тут же пошёл на звук её голоса. Богатырь сразу его узнал. — Катя! Ты вновь здесь! — Он едва не бросился к ней, но остановился в нескольких сантиметрах, робко застыв. Его руки протянулись к ней, он весь буквально льнул и тянулся к ней, но будто в последний момент себя одергивал, словно это было ещё между ними… Неуместно? Катя, которая всё ещё быстро бежала, напротив, схватилась за его руки, чтобы не врезаться буквально грудью и лицом в его начищенный доспех. Крохина с неловким смехом держалась за его большие ладони, благодарно на Ясного Сокола глядя за то, что он будто специально их выставил для неё; Финист, заметив её реакцию на себя, ласково и мягко провёл кончиками пальцев до её локтей, так на них ладонями и задержавшись. — А ты что здесь… — Она пыталась отдышаться, заодно подбирая слова получше. — Делаешь? — Да вот с дружиной на дело новое идем. Очередное чудище сразить надо. Здесь проходит богатырская дорогая, идущая напрямую из Белогорья в Заколдованный лес. — Финист повернул голову, — импозантный хвост, вставленный в его шлем, закачался в такт его энергичным движениям и дувшему тёплому ветру, — и показал в сторону тропы, уходящей глубоко в лес, заодно махнув на неё же широкой ладонью. После та вновь вернулась на Катин левый локоть. — А ты здесь что делаешь? — Да я вот… — Она робко замялась; ощущение его больших тёплых сухих ладоней у неё на локтях заставляло сердце в истоме сладко обмирать, — к Яге в ученицы подалась. Теперь буду здесь время от времени появляться. — Значит, будем время от времени здесь встречаться, — он широко улыбнулся на эту новость, — старая тебя взяла? Каким же заклинанием ты её зачаровала, раз она согласилась? Его глаза искренне восхищённо горели, когда он расспрашивал её. — Упорством и немного своей внутренней безбашенностью. Она меня сожрать даже обещала, однако я не испугалась и всё равно к ней пришла в третий раз! Вот она и согласилась с горя. Наверно, я её доняла. — Катя рассмеялась. Финист, сощурив лучисто глаза, разразился таким же весёлым громким смехом. — Ты удивительно находчивая девушка. Яга уже лет триста к себе никого не брала в полноценные ученицы, а тебя вон взяла. Стало быть, она распознала в тебе нечто особенное. — Финист взглянул на неё с намёком, словно он самый первый это заметил, и Катя очаровательно покраснела. Ее щеки покрылись краской румянца, словно розовые цветы разрыв-травы, а губы, словно спелая земляника после дождя, заблестели, когда она их смущённо поджала и облизнула. Богатырь осторожно и несколько нехотя отнял свои тёплые большие ладони от её локотков, потеряв на время дар речи, а другие слова и не шли на ум, когда он смотрел в это ясное смущенное лицо. Катя думала об этом же. Она также неловко опустила руки, убрав их от рук Финиста, и замялась. — Спасибо, Финист, — наконец, молвила она. — А… На кого вы идёте сегодня? — Баш Челика. Украл девицу из соседнего города, невесту моего друга. Идем возвращать и старого колдуна обратно в цепи заковывать. А то повелись старые молодых девиц таскать без их дозволения. — Финист басисто усмехнулся. — Будь только осторожен. — Катя с волнением вновь взялась за его руки, глядя на него снизу вверх. — А то эти старики вон какие хитрые бывают… По сказкам и преданиям постоянно богатырей и царевичей проводят. Финист на её слова снисходительно улыбнулся. — Не сомневайся во мне и моих силах, Катенька. Не нашлось ещё чудища мне по плечу, что сразило бы хоть раз меня в равном бою. И этот не сразит. А если и да, славную легенду обо мне сложат! Обещаешь ли ты её слушать? Он выглядел так, словно для него это было очень важно. — Вот ты мне… — Она огладила его неловко по перьевым пластинам на грудном доспехе. — Её лучше потом и расскажешь, ладно? Живой, вернувшийся обратно. — Катя не ожидала, что внутри неё всё от его слов перевернётся, сожмется от неприятия такого возможного исхода, хотя риск был неотъемлемой частью богатырской «профессии». И от него никуда не деться, просто Катя раньше об этом… Не задумывалась. Сказки этот момент всегда как-то сглаживали и смягчали. Она вдруг порывисто его обняла, уткнувшись лицом в его доспех, украшенный перистыми чешуйками, и Финист, застыв, осторожно положил ладонь на её голову. Он нежно пригладил её выбившиеся из косы волосы, чувствуя, как его сердце задрожало, переполненное теплом, словно его опустили в горячее молоко. — Я обещаю к тебе вернуться, если ты будешь каждый раз ждать меня. Катя вскинула голову и заглянула ему в лицо. Отстранилась, поняв, что чересчур эмоционально, — уже не в первый раз, — рядом с ним себя вела, не задумываясь над тем, насколько между ними позволительна такая близость. Но Катя не могла иначе. Её рядом с Финистом постоянно переполняло и разрывало от тепла, чувственности и чего-то, чему она не могла дать до конца определения. — Буду… Конечно, буду. Кто же меня будет встречать здесь, если не ты? — Катя неловко скрестила руки на груди. Финист мягко её словам улыбнулся. — Я и буду. — Ладно, мне… Пора. — Да, конечно. — Финист не собирался её задерживать, поскольку его и самого уже давно ждали. Катя попыталась его обойти, он двинулся в ту же сторону. Попыталась с другой стороны, он снова туда же. Катя вновь пошла в обход, засмеявшись, и помахала ему рукой уже издалека. — Пока! — До скорой встречи! — громко напевно ответил он ей, неторопливо помахивая ладонью на прощание. Однако по дороге Кате вдруг в голову ударило напоминание о том, что Яга ей недавно рассказывала. Крохина остановилась, сняла с шеи один из высушенных ею же лично цветков лилии-одолени, — это был первый сделанный именно ею амулет, — и побежала обратно к Финисту. — Финист, постой! Он остановился и обернулся, уже будучи вновь гордо восседая на коне. Катя, сдув в очередной раз ещё более растрепавшиеся волосы с лица, вложила ему подвешенный на шнурке из джута высушенный цветок в ладонь. — Это…лилия-одолень. Оберег из неё беду отводит. Мне Яга так сказала. Ты возьми его, вдруг поможет. Мне так будет… — она согнула его пальцы на цветке, — спокойнее. Финист расплылся в лучезарной улыбке и повесил оберег на шею, спрятав под грудным доспехом. — Спасибо, Катенька. Теперь я чувствую себя абсолютно непобедимым. А вера, как известно, способна горы свернуть. Особенно в себя. Они встречались потом почти каждый день. То на краткие мгновения, украденные у времени, то на длинные, когда он в своей любимой красной рубахе взваливал на плечи тяжеленные бревна или коромысло с водой. Когда только идешь за водой, оба ведра следовало обязательно нести в левой руке, а коромысло — в правой. Первое наполненное ведро нужно было вешать на заднюю часть коромысла. Это помогало лучше удерживать равновесие. Настоящие умельцы могли зачерпнуть воды, даже не снимая ведра с коромысла. Финист всё это объяснял Кате и показывал на своём живом примере, и она восхищённо смотрела на него, учась делать так же. Потом уже он смотрел так же восхищенно на нее, когда она при помощи магии наполняла ведра водой. Финист, казалось, брался за любую дополнительную работу у старой, лишь бы с Катей побольше времени провести. Они очень много разговаривали: он рассказывал про особенности своего мира, которые ещё не успел рассказать, она ему — про свои. Иногда они просто молчали, идя недалеко друг от друга по тропкам: Катя собирала в лесу нужные ей растения, Финист её сторожил и приглядывал, как бы мелкие духи не путали девицу и не уводили нужные травы из-под носа. В присутствии богатыря те шалить не решались, обходя невольно Катерину стороной. На поиски той жа «адамовой головы» приходилось тратить уйму времени, даже если нечисть мелкая пакостная с пути не сбивала. — Финист-то взгляда с тебя не сводит с тех самых пор, как ты пришла. — Яга в одно из занятий ей прямо об этом сказала с лукавой довольной улыбкой. — Заметила ли ты это? Катя утерла лицо от земли и сдула вьющиеся пряди волос с лица. Когда она перестала их собирать? Она уже и не помнит. Чем чаще в Белогорье Катя бывала, тем больше понимала прелести старинной одежды: никакой тебе скованности и боязни испортить вещь, полная свобода действия! Разве что обувь свою приходилось носить, однако Яга в один момент снабдила её кожаными поршнями и сапогами высокими на небольшом каблуке из яловой кожи, чтобы не пачкала сапожки свои современные красивые. — Правда? — Катя неловко обнажила зубы в улыбке. — У-у-у, молодёжь… — Яга толкнула её плечиком в плечо. — Ничего вы не видите, пока не укажешь. Правда, что ль, — подтвердила она. — Так и норовит у меня работу выпросить, лишь бы с тобой побыть. Катя не смогла подавить ещё более довольную улыбку на лице, старательно измельчая коренья в ступе. — Однако тормозишь ты свои изменения и силу свою… Своей нерешительностью. — На слова Яги Катя напряглась. — Тебя мотает то из вашего мира в наш, то обратно. Твоя неопределённость и неуверенность, где ты хочешь остаться больше, мешают силе в тебе закрепиться. У Ваньки с его поздно проснувшейся силушкой богатырской такая же проблема была, пока внутри он не нашёл покоя и опре-де-ле-ния. — Яга заговорила по слогам, тыча пальцем в левую сторону груди Кати. — Тебе пришла пора решить или хотя бы задуматься о том, чего ты на самом деле хочешь. Яга была права. Внутри у Кати всё было… Неспокойно. Её обновлённая сущность металась и разрывалась между прежним миром и миром сказок, который она для себя открыла. Не было у неё и правда до конца определения, чего она хотела. Благодаря становлению в Белогорье белой ведьмой, Катя черпала растущую там внутреннюю уверенность в себе и для реального мира. Её стали чаще примечать на собеседованиях и в один момент перезвонили с очень перспективным местом. И тут же у неё начались успехи на обратной стороне с Ягой — Катя уже могла выполнять простейшие магические трюки, пускай и не всегда удачно. И чувствовала себя с каждым днём всё надежнее в том, что делала. Что же было делать? Куда податься? Катя обдумывала этот разговор, когда вновь шла из избы Яги к месту, где открывала портал. Финист нагнал её, осторожно коснувшись плеча сзади, чтобы не напугать. Сегодня он вновь был в доспехе; видимо, богатырская дружина без дела никогда долго не сидела. — Финист, здравствуй! — Она искренней улыбкой поприветствовала его. И они вновь взялись идти вместе, обсуждая последние дела в Белогорье, что происходило у Вани с Василисой в плане подготовки к свадьбе и что творилось у самой Кати в её мире. Говорили они долго, а наговориться никак не могли, даже когда основные темы были уже исчерпаны. — А почему, кстати, Крохина? — вдруг решил спросить он у неё. — Ну… Такая вот фамилия мне от семьи досталась. — Катя пинала камень, продолжая идти по тропе, и смотрела себе под ноги. — Значит, твой отец был крохотным и тебя саму можно называть крохой? — Финист лукаво улыбнулся. Тон его звучал заигрывающим. Катя остановилась. Она сощурила глаза с едва заметной усмешкой на губах, после чего вновь продолжила идти. — Когда я была ребёнком, меня дразнили все «крохой», кроме Ваньки. Поэтому… Пожалуйста, не называй меня так. — Прости. — Он остановил её за руку. — Дурак я, что не догадался. — Ты ведь не знал, всё в порядке! — Катя смущённо вскинула свободную ладонь. — Да и… Много лет уже прошло, а о детском доме и слова доброго вспомнить нельзя. Оттуда все мои проблемы с самооценкой и ползут до сих пор. Когда я была маленькой, Ваня постоянно меня защищал от обидчиков. Когда выросла, не сильно все поменялось, хотя и я старалась отбривать всяких придурков от него, но, в целом… Из нас двоих всегда сильнее был он, а я так… — Катя вышагивала неспешно дальше, произвольно начав изворачивать запястье в попытке лучше обрисовать свои чувства и более точно подобрать слова. — А ведь мне тоже хотелось стать сильнее, тоже хотелось научиться его защищать! И вот сейчас у меня появилась эта возможность — никто не знает, когда Галя вернётся, и что она будет делать, а я буду тут как тут. Буду на его стороне, на вашей. Я помогу вам в битве, если придётся. Катя развернулась и решительно посмотрела на Финиста снизу вверх. У неё всё больше оставалось причин остаться здесь, а не в её мире (и главная из них стояла прямо перед ней, хоть Катя всё ещё об этом и не задумывалась основательно, потому что… Ей было страшно углубляться в собственное же сердце). Её взгляд вмиг смягчился, когда он встретился с озабоченным её словами лицом Ясного Сокола. Финист подошёл ближе. Взял вновь осторожно её за руку и сжал в своих ладонях. Они сильно, но в то же время бережно огладили её ладошку. — Моя храбрая Катя, как я надеюсь, что до этого не дойдёт. Но если дойдет, я обещаю, что буду грудью стоять за тебя и Ивана с Василисой. Да и ты… Сможешь отбиться, я уверен. Ты становишься с каждым днём всё сильнее, я же вижу. И всё вокруг вновь будто замерло. Не один раз уже так бывало, что Катя переставала замечать, что происходило рядом с ней, когда она была с Финистом. Паузу прервал первым Финист, сместив взгляд с лица Кати чуть в сторону. — О, у тебя волосы начали здесь виться. Яга говорит, что со временем в Белогорье всё приобретает именно ту форму, которую должно. — Он восхищённо проследил глазами, как закрученный локон колыхался на ветру, выпав из приглаженных, но уже распущенных волос. Катя мгновенно вскинула руку и прикрыла его, а потом уже спокойнее провела ладонью по волосам. Они становились у неё с каждым днём всё более буйными вьющимися и непослушными, прям как в детстве. И справляться с ними всё было тяжелее. Да и надо было ли вообще? — Без плойки их тяжело приводить у вас здесь в порядок, а до посещения избы Яги я просто не успеваю. Надо бы этим заняться у себя, — неловко забормотала Катя себе под нос. — Зачем же прятать и скрывать такую красоту? — Финист протянул руку и заправил прядь вьющихся волос ей за ухо, и Катя, понимая, что улыбается сейчас и теряется, как последняя дурочка, ответила честностью на честность. — Признаться, и сама не знаю. Когда я была маленькой… Дети в детском доме, где мы жили, постоянно обзывали меня из-за моих волос лахудрой. Вот и вошло в привычку их выглаживать, когда я выросла. Но здесь, в Белогорье… Мне этого совсем не хочется, понимаешь? Ни одежду свою старую носить, ни волосы заплетать. Я себя чувствую здесь наконец свободной. На своём месте. Он с пониманием взглянул на неё, и Кате ли показалось, но его взгляд… Он стал ещё более любовным, чем был ранее. То ли солнце по-особенному играло в его глазах, но раз от раза они становились всё более тёплыми в её присутствии. — Не могу разуметь, как можно такую красоту клеймить обидными словами. Ты очень красивая, Катя, и тебе не нужно этого бояться или скрывать себя. И в тот вечер она избавилась от остатка своих нелюбимых сковывающих её вещей, притащив их из своего мира в Белогорье. Вещей, которые больше не отражали её суть, которые больше были здесь не нужны. Финист был прав, и о, каким было облегчением бросить все эти обновки, все эти ужасно неудобные костюмы и просто-напросто их сжечь. Когда Яга увидела это бесчинство у себя на заднем дворе, сначала она вопросительно поморгала, а потом без вопросов принесла дров и подкинула их в общий костёр, чтобы горел ярче. Пламя отражалось в глазах Кати, делая их более безумными и горящими решимостью, и Яга, довольно щурясь, с настоящим ведьминским наслаждением наблюдала за своей ученицей. Она менялась. Принимала свою новую суть и училась её не бояться. И Яге было отрадно, что Катя больше не тормозила и не пыталась встать на пути у собственных же метаморфоз. Это должно было однажды случиться, и вот это произошло. Теперь у них дела и обучение точно пойдут в гору. — Пойдём, милая, я тебе подберу новые платья. У меня как раз парочка на тебя есть.