Гран-при Канады, Монреаль, Канада 17-19 июня
Уик-энд в Азербайджане остался в памяти Шарля как гигантская эмоциональная кардиограмма. Шарль словно на американских горках катался, переживая то стрессы, то радости. К радостям Шарль относил время, проведённое с Максом в их номере, хорошие результаты свободных практик и безоговорочную победу в квалификации. А вот гонка стала для него очередным стрессом. Впрочем, Шарль должен был ожидать чего-то подобного, когда уже на восьмом круге из-за проблем с гидравликой сошёл Карлос. Его собственная машина протянула немногим больше, но на двадцать первом круге и она остановилась: отказала силовая установка. Когда в течение следующих десяти кругов из-за технических проблем сошли ещё две машины, оснащённые двигателями Феррари, стало ясно, что пилоты сделали всё, что могли. Маттиа рвал волосы на голове, а Шарль с тоской размышлял о том, что отрыв между ним и Максом давно перестал быть боевым. К тому же, Серхио, занявший в Баку второе место и обеспечивший Рэд Булл третий в этом сезоне победный дубль, столкнул его на третью строчку в общем зачёте, что также не прибавляло Шарлю веры в себя. Феррари о таких результатах оставалось только мечтать. Третьим на подиуме расположился молодой и дерзкий Джордж Рассел, и Шарль чувствовал себя ревнивым придурком, когда смотрел фотографии и видео из "комнаты жениха" и церемонии награждения. Почему он вообще ревновал? Между ним и Максом всё ещё не было ничего такого, что могло бы оправдать подобные эмоции. Более того, они оба были в отношениях. В прекрасных, одобряемых общественностью отношениях. Шарль не имел права рисковать своим добрым именем ради того, чтобы иметь возможность хотя бы раз публично повиснуть у Макса на шее. Да и не знал он наверняка, нужно ли это Максу. Вдруг он ничего такого не имел в виду? Шарль сомневался в себе с каждым днём всё больше. А как иначе? Макс провёл несколько дней рядом с ним, они даже спали в одной постели. Но Макс больше не предпринимал попыток сблизиться, не прикасался лишний раз и темы для разговоров выбирал исключительно нейтральные. Вспоминать неловкость воскресного вечера Шарль и вовсе не хотел. Макс имел полное право радоваться своей победе, но вместо этого пытался помочь Шарлю выговориться. Шарль, в свою очередь, чувствовал себя виноватым, потому что завидовал Максу и не мог ничего с этим поделать. В итоге Макс ушёл на обязательную вечеринку порядочно взвинченным, сбежал оттуда через час и почти до рассвета сидел с Шарлем, разделяя его отчаяние. Шарль дорого дал бы, чтобы узнать, чем было продиктовано такое великодушие: симпатией или жалостью. Сам Шарль был в том состоянии, что мог поверить только в жалость. Из главного фаворита чемпионата он очень быстро превратился в посмешище. Ещё и команда делала всё возможное, чтобы укрепить его в этой мысли. Гран-при Канады простых решений не обещал. К тому же, вне зависимости от места в квалификации Шарлю предстояло прорываться с последнего ряда в связи с заменой силовой установки. Карлос всем своим видом демонстрировал готовность бороться за победу. В момент особо сильного напряжения Шарль не удержался и шепнул ему: — Макс всё равно победит. Ещё и тебя за собой повозит. — Ты всех по себе не равняй, — Карлос мгновенно вспыхнул. — Если ты с ним в полную силу сразиться боишься, то это твои проблемы. — Ну разумеется, — Шарль усмехнулся. — Можешь вообще разогнаться и въехать в него. Показать, так сказать, класс. — Надо будет — и въеду! — Карлос нахмурился. — Тебе какое до этого дела? Или ты за него переживаешь больше, чем за команду? Хотя вряд ли. Вашу ненависть друг к другу можно руками трогать. — Какую ненависть? — Шарль даже опешил. — Карлос прав, — Маттиа буквально из-под земли выскочил, навис над Шарлем и развил свою мысль: — Уже все заметили, что между вами искры летают. Мне после каждой гонки таких снимков сотни присылают... На стол перед Шарлем легла пачка отпечатанных на цветном принтере изображений. На каждом из них были Шарль и Макс. Шарль и Макс, которые поздравляли друг друга с победой, пожимали руки, стояли плечом к плечу на подиуме, сидели в "комнате жениха" или разговаривали во время общих пресс-конференций. — Посмотри, — Карлос выбрал одну из фотографий, где Шарль давал интервью, а Макс смотрел на него, ожидая своей очереди, и ткнул в неё пальцем: — Вот, сюда смотри. Он же в горло тебе вцепиться готов. Ты не видишь этого? — Да? — Шарлю даже стараться не нужно было, чтобы изобразить удивление. Он был по-настоящему шокирован. — В самом деле? — Ты реально такой тупой или прикидываешься? — вспылил Карлос. — Ты выиграл шесть квалификаций из восьми... — А Макс выиграл пять гонок! И мог бы выиграть ещё, если бы не технические проблемы, — Шарль уже потом сообразил, что слишком пылко бросился на защиту Макса. — Что толку выигрывать квалификации, когда в гонке Рэд Булл обходят нас? За квалификации очков не дают, если ты помнишь. Так что это, конечно, приятно, но бесполезно. — Так что ж ты тогда так надрываешься? Уступи другому место! — Карлос даже на ноги вскочил. — С чего ты вообще возомнил себя первым номером в команде? — Как минимум с того, что из восьми этапов два выиграл, — Шарль обычно предпочитал вести себя скромнее, но здесь уже и у него накипело. — И выиграл бы ещё минимум один, если бы команда не подвела. Но мы же об этом не говорим, правда? — Ты уходишь от темы! — Маттиа скривился и снова подтолкнул к Шарлю фотографии. — Тебе не кажется, что нужно что—то делать, пока он и с тобой в драку не полез. — Зачем с этим что-то делать? — Шарль хмыкнул и, к огромному своему удивлению, уловил в собственном голосе насмешливые интонации Макса. — Все же только выиграют от этого. Разве нет? — Феррари не нужны скандалы! — Маттиа в возмущении хлопнул ладонью по столу. — Тем более такие! Каким бы ублюдком ни был Ферстаппен, у него полно фанатов. И они могут испортить нам жизнь! — Каким образом? — Карлос с недоверием посмотрел на Маттиа. — Освищут в Зандворте? Так потом в Монце освищут Рэд Булл. И не только в Монце. И в Сильверстоуне их освищут, и много ещё где. — Или бросят фаер перед машиной, когда ты в скоростной поворот будешь входить. Тебя посмертные извинения утешат? — с неожиданным цинизмом отреагировал Маттиа, а Шарль впервые задумался о последствиях их с Максом сближения. Картина получалась во всех отношениях неприглядная. У Шарля оставались обязательства перед Шарлоттой. Они официально встречались, иногда спали, Шарль ужинал у Шарлотты дома и был уже давно представлен семье. Да и сама Шарлотта не один праздник провела в компании его матери и братьев. Про Макса и говорить было нечего. Келли и Пенелопа прочно вошли в семью Ферстаппен, они отлично ладили с родителями Макса, с семьёй его сестры. И было очевидно, что дело медленно, но верно шло к свадьбе. Почему-то думать о свадьбе Макса было больно. Физически больно. Болело преимущественно за грудиной, и Шарль прекрасно понимал, что это плохой знак. Но он понимал также, что назад ничего отмотать было нельзя. А значит, Шарлю нужно было найти способ, чтобы справиться со своими чувствами, обезболить себя и жить дальше, как будто не было этой временной слабости. О том, что Макс, возможно, мог и собирался ответить на его чувства, Шарль старался не думать. Публичность им не светила. Несмотря на всю поддержку, что демонстрировали в паддоке в отношении однополых браков, никто не мог гарантировать, что в реальности всё будет так же. Хорошо поддерживать то, что никак напрямую тебя не касается. Интересно, что бы сказал Мохаммед Бен Сулайем, если бы во время пресс-конференции перед гонкой тот же Льюис Хэмилтон объявил, что женится на своём партнёре? Где-нибудь в Бахрейне или Саудовской Аравии им были бы особенно рады. Шарль не удержался от смешка, представив себе возмущённое лицо руководителя федерации, за что тут же поплатился: — Шарль, ты находишь это смешным? Или настолько неважным, чтобы думать о своём? Маттиа упирался руками в столешницу и натуральным образом орал. Итальянский темперамент брал своё. Шарль осторожно отстранился и пробормотал: — Прошу прощения. Оправдываться ему не хотелось. Он действительно считал все эти разговоры пустым сотрясением воздуха. Куда больше ему хотелось обсудить их тактику на гонку в Канаде. Прогноз погоды обещал дожди, и было бы неплохо что-то решить со стратегией, тем более что теперь Шарлю нужно было сокращать отрыв ещё и от Серхио. — Не удивительно, что с таким отношением к работе ты постоянно косячишь, — резюмировал Карлос и с видом победителя откинулся на спинку своего стула. Маттиа одобрительно кивнул ему, а Шарль вспыхнул и уже хотел было возмутиться, но потом передумал и ухмыльнулся, воздержавшись от каких-либо комментариев. — Обалдеть, и ты промолчишь? Ты это проглотишь? — Карлос не выдержал первым. — А что ты хочешь услышать? — Шарль пожал плечами. — Впереди ещё две трети сезона. В конце будет видно, кто из нас больше накосячил. И аналитики пройдутся, и фанаты всё учтут. А сейчас мне с тобой спорить не о чем. Хочешь считать себя юным дарованием, считай, пожалуйста. — Если бы я не стоял здесь и не слышал сам, я бы решил, что это говорит Ферстаппен, — задумчиво процедил Маттиа. — Я не ожидал от тебя подобного. — Хотите, могу заплакать, — Шарль достал телефон и разблокировал, чтобы посмотреть на время. — Через час я бы хотел приступить к тренировке. Поэтому если светские темы закончились, давайте обсудим насущные проблемы. И не втроём. — Жаль, Макс тебя не слышит. У вас намного больше общего, чем кажется. Вы могли бы быть хорошими друзьями, — заметил Карлос. — С другой стороны, может, и хорошо, что вы не ладите. Так безопаснее. — Дурдом, — Шарль потёр лицо руками. — На будущее, Карлос, с кем я лажу, а с кем нет — не твоё дело. Следи за собой. К счастью, дискуссия продолжения не получила. В конференц-зал подтянулись инженеры, стратеги, механики и прочие ответственные специалисты, ассистенты принесли распечатки прогноза погоды, пресс-релизы Федерации и прочие бумаги, содержащие крупицы полезной информации. Шарль старался как можно внимательнее слушать замечания, касавшиеся шин. К сожалению, до начала свободных практик ценных данных было реально мало. В последний раз Формула 1 была в Канаде в девятнадцатом году, и за время отсутствия претерпела немало изменений. Низкие, существенно более тяжёлые машины с восемнадцатидюймовыми колёсами вели себя на трассе по-другому, и оставалось только гадать, насколько более трудным окажется прорыв с последнего ряда. После катастрофы в Баку без замены силовой установки обойтись было нельзя. Шарль уже смирился с тем фактом, что подиум ему вряд ли светит, но это не значило, что он не собирался финишировать так высоко, как это возможно в сложившихся обстоятельствах. Сейчас Шарль многое отдал бы за возможность обсудить будущую гонку с Максом. Выслушать его мнение, поделиться опасениями. Почему-то в последнее время мнение Макса сильно выросло в системе ценностей Шарля. Настолько сильно, что даже признанные эксперты в области автоспорта уже не котировались. Но Макс сейчас был занят со своей командой. А рассчитывать на возможность встретиться вечером в отеле не приходилось. Намеренно или нет, но в этот раз команды Феррари и Рэд Булл поселились в разных местах. Разве что... Разве что Шарль мог рискнуть и пригласить Макса провести пару часов в городе. Шарль даже список достопримечательностей загуглил, когда вспомнил, что ещё каких-то полчаса назад принял решение держаться от Макса подальше. Невероятно! Его выдержки не то, что на день, на час не хватило! Ну и хрен с ней тогда, с выдержкой! Шарль открыл мессенджер и отправил в переписку с Максом сообщение: "Что ты больше любишь? Природу, архитектуру или искусство?" "Ничего, — Макс ответил довольно быстро. Шарль вообще начал подозревать, что тот телефон из рук не выпускал, чтобы не пропустить редкие сообщения. — Но я всё равно пойду, если ты пригласишь". "Я как раз хотел. Только куда тебя пригласить, если тебе ничего не нравится?" — Шарль продолжал лихорадочно листать вкладки со списками достопримечательностей Монреаля. "Ты прогноз погоды видел? Если дождя нет, то сойдёт всё, что угодно", — Макс проблемами выбора явно мучиться не привык. "Дождя нет. Не обещают. Тогда, может, просто погуляем?" — осторожно предложил Шарль, потому что меньше всего хотел испортить вечер, притащив Макса смотреть картины или старинную архитектуру Монреаля. "Давай просто погуляем. А по пути разберёмся. Где встретимся?" — Макс как обычно без труда перехватил инициативу. "Я буду ждать возле твоего отеля", — Шарль решил, что спортзал может подождать. Тем более, он ведь не лежать без дела планировал, а собирался провести вечер в движении. "Договорились", — отозвался Макс, а Шарль спрятал телефон и прислушался к разговору. Ничего нового без информации с трассы придумать было нельзя, но стратеги упорно продолжали переливать из пустого в порожнее, чтобы создать видимость полезной деятельности. — Если мы на сегодня закончили, то я хотел бы вернуться в отель, — Шарль привычно натянул на лицо мягкую улыбку хорошего мальчика. Когда он так делал, даже Маттиа сбивался с мысли и терял запал. На тактиков, инженеров и прочих сотрудников улыбка Шарля в сочетании с виноватым взглядом действовала безотказно. Ещё полчаса ушли на обмен рукопожатиями, прощаниями и бессмысленными разговорами. Шарль запретил себе торопиться, чтобы не выдать себя нервозностью. Впрочем, Карлос всё равно что-то такое заметил, потому что в машине сразу же поинтересовался: — Собираешься куда? — В спортзал, — Шарль сосредоточился на том, что нужно сделать до свидания с Максом. Именно свидания. Шарль решил, что ему стоило быть честным хотя бы с самим собой. Макс вызывал у него бурю чувств, Макс заставлял его чувствовать себя живым. Макс заставлял его думать о чём-то таком, что другие назвали бы грехом. — Кого ты пытаешься обмануть? — Карлос скрестил руки на груди. — Подружку себе нашёл? А как же Шарлотта? — Какую подружку? — Шарль чертовски сильно устал от того, что даже внутри команды ему приходилось постоянно держать оборону. — Что ты несёшь? И почему тебе всегда есть дело до моей девушки, до моих отношений с Максом, до моих планов на вечер? Карлито, живи уже своей жизнью! — Пока ты являешься моим напарником, мне будет дело. Твои фанаты требуют сделать меня вторым пилотом при тебе, словно ты какой-то чёртов гений. А я уже устал быть вторым номером при малолетних выскочках! — излишне эмоционально выкрикнул Карлос, но Шарля этот пассаж не впечатлил. — Просто скажи уже, что ты завидуешь Максу. И мне, потому что, как ты сам сказал, у нас с Максом много общего, — Шарль по большей части бил наугад, но по лицу Карлоса мог догадаться, что попал в цель каждым своим словом. — Иногда я вас ненавижу, — неожиданно откровенно признался Карлос. — Но ты неудачник, тебя даже жаль иногда. Особенно, когда ты стоишь внизу и смотришь, как Макс вскидывает над головой очередной трофей. А он уже чемпион мира, а ему ещё даже не двадцать пять. — Ты же понимаешь, что это твои проблемы? — Шарль не собирался оказывать Карлосу бесплатную психологическую поддержку. — Скажи Маттиа. Ты его любимчик, он организует тебе консультацию специалиста. — Ты шутишь? — Карлос вскинулся. — Да если бы я был любимчиком... Я бы уже на сто очков от Макса оторвался. А ты бы глотал пыль! — Ну конечно, — Шарль не стал его переубеждать. Спорить не хотелось, как не хотелось продолжать эту тему в принципе. И если бы отель был хоть немного ближе к паддоку, Шарль плюнул бы на всё и пошёл пешком. С трудом дотерпев до отеля, Шарль уже на крыльце прибавил в скорости и уехал на свой этаж быстрее, чем Карлос успел войти в лобби. Конечно, такой спешкой Шарль только укреплял Карлоса в его нелепых подозрениях, но сейчас ему было глубоко на это плевать. Он устал выслушивать чужое непрошенное мнение, а иначе избавиться от Карлоса не представлялось возможным. Сейчас бы Шарлю реально не помешал спортзал, а лучше спарринг по боксу, чтобы выплеснуть всю дурную энергию, что бурлила в нём. Но времени на это уже не оставалось, а потому Шарль только принял душ, оделся максимально неброско и по лестнице спустился вниз, чтобы покинуть отель через террасу ресторана. — Я с тобой скоро реально смогу подаваться в шпионы, — сообщил Шарль, едва завидев Макса, одетого, как нетрудно было догадаться, в синие джинсы и простую белую футболку. — Ты, правда, абсолютно безнадёжен. — Кто тебя так раздраконил? — Макс подошёл ближе и похлопал по плечу. — Стратеги? Или Карлос? — Все, — Шарль подавил иррациональный порыв взять Макса за руку. — Я не хочу об этом говорить. Ещё и замена установки эта. Шансов доехать до подиума у меня практически нет. Так что Карлос скорее всего финиширует выше меня, а значит, получит повод уверовать в свой гений. — Я могу тебе пообещать, что на первое место я его не пущу, — Макс усмехнулся, а Шарль, наоборот, ещё сильнее загрустил: — Ты же понимаешь, что я никогда этот отрыв не смогу сократить. Ты буквально штампуешь победы. — Ты же понимаешь, что мне как минимум не мешают это делать. Вся команда заточена на то, чтобы привести меня к победе, — Макс говорил очевидные вещи, но иногда об этом следовало вспоминать. — Я понимаю, что у Чеко есть свои амбиции. И команда это тоже понимает. Но амбиции есть также и у меня. И у руководства. У наших инвесторов. И из всего этого выстраивается иерархия приоритетов. Наш главный приоритет — защитить мой титул. Ты понимаешь, что это значит? — Что амбиции Чеко задвигаются на задний план, — предположил Шарль. — Вроде того. Никто не против, чтобы он боролся за победу на тех этапах, где я по тем или иным причинам не могу этого сделать. Но он не должен бороться со мной. — Потому что мы все видели, чем это заканчивается, — Шарль вспомнил, как в своё время Льюис Хэмилтон и Нико Росберг столкнулись на трассе и вдвоём сошли на первом круге, заставив руководство команды Мерседес взяться за голову. — Иногда это бывает на руку. Но только если друг друга выносят соперники, — Макс задавал направление движения, а Шарль следовал за ним и совершенно не следил за тем, куда они сворачивают и мимо каких заведений и зданий проходят. — Чеко не в восторге от этого, да? — Шарль не мог этого не спросить. — На такой машине, как у вас, он мог бы... — Он получил победу в Монако. И поул в Саудовской Аравии. Парочку быстрых кругов, — практически без запинки перечислил Макс, утвердив Шарля в подозрении, что всю турнирную таблицу с очками и статистикой он держит в голове. — Ты думаешь, ему этого хватит? — в какой-то момент они оказались в довольно людном месте. Случайный прохожий толкнул Шарля плечом, и только рука Макса смогла удержать его от падения. — Знаешь, если бы в планы команды не входил кубок конструкторов, я бы даже не думал, хватит ему этого или нет. Понятно, что мы все хотим стать чемпионами. И, возможно, семикратный Льюис хочет этого даже больше, чем я, ты или тот же Чеко. Но мы так же все понимаем, что не будет такого, чтобы все по очереди становились чемпионами, а потом уступали место другим. Кто-то возьмёт титул один раз, кто-то два... — Кто-то семь, — подсказал Шарль, всё ещё опиравшийся на руку Макса. Тот как будто не замечал этого, продолжая рассуждать: — Кто-то семь, да. И будет больше. Важно, что кто-то так и останется без заветного титула. Даже если посвятит гонкам всю жизнь. К этому нужно быть готовым. — Тебе легко говорить, — Шарль не удержался. — Тебе не придётся... — он не продолжил, потому что им обоим и без лишних слов всё было понятно. Макс ничего не сказал на это. Он просто затянул Шарля в ближайшую подворотню, где прижал к стене и поцеловал. Шарль не успел ничего осознать. Его дерзость, его быстрая реакция, его талант молниеносно принимать решения словно остались в гараже как неотъемлемые части его болида. Сам он сейчас мог только бездумно подставлять губы под поцелуи Макса и молиться, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. — Сойдёт за извинение? — шёпотом спросил Макс, а Шарль рассмеялся, не открывая глаз: — Кажется, я собираюсь обижаться весь вечер. — Я понял, — Макс поцеловал его снова, на сей раз чуть менее напористо, но при этом более уверенно. Наверное, они могли бы провести в этой подворотне весь вечер, но пожилая дама спугнула их, на французском потребовав, чтобы они убирались подальше и не дразнили её своей молодостью и любовью. Пришлось покинуть такое прекрасное место, чтобы снова оказаться на улице, среди других людей, наверняка спешивших по своим делам. — Давай зайдём куда-нибудь, — предложил Макс. — Просто посидим. — Туда? — Шарль указал на величественное здание собора. Кажется, он даже видел его в путеводителе. — Не боишься, что за наши грехи нас испепелят на пороге? — Макс выглядел даже не молодым, а откровенно юным и таким же безумным, как обычно на трассе. — Вот и проверим, — в этот момент Шарль ничего не боялся. Опьянённый этим бесстрашием Шарль сжал ладонь Макса, переплёл с ним пальцы и улыбнулся. У него не было сил думать о том, что они делают нечто плохое. Это просто не могло быть плохо. Здесь и сейчас им обоим было невероятно хорошо, и Шарль наслаждался этим моментом. Величественное здание собора скрывало внутри себя невероятную красоту. Шарль сделал всего несколько шагов, после чего застыл, потрясённый масштабами и роскошностью внутреннего убранства. Макс стоял рядом, но смотрел не столько на интерьеры собора, сколько на потрясённого Шарля. И тоже улыбался, разве что более осмысленно: — У тебя сейчас ужасно глупый вид. Ты никогда раньше в соборах не бывал? — Бывал... Просто не ожидал, что здесь так... — Шарль не нашёл подходящих слов, чтобы описать переполнившие его чувства. — Давай просто посидим здесь. Я хочу... Осознать. — Давай посидим, — Макс подвёл Шарля к ближайшей скамье. — Что ты не можешь осознать? — Как это сделали? Это же не современная постройка. Понимаешь? Это сейчас есть куча материалов, чертежи всякие сложные, компьютеры... А тогда ведь ничего этого не было. И люди в голове держали, что они делают. Рисовали на бумаге... Руками делали это всё, — Шарль буквально фонтанировал своим восхищением. С ним такое иногда случалось, но никогда прежде его не слушали с таким вниманием. — Потому сейчас и не делают ничего подобного, — Макс погладил Шарля по руке. — Чтобы создавать подобные шедевры, нужно иметь что—то особенное внутри. Если ничего нет, то никакая техника не поможет. — Ты думаешь? — Шарль наклонил голову к плечу. — Я так чувствую. Но я могу ошибаться, — Макс придвинулся к Шарлю ближе. — Людям вообще свойственно ошибаться. — Как ты думаешь, мы сейчас ошибаемся? — Шарль мгновенно переключился со своего восхищения архитектурой на вопросы более насущные. — Что мы с тобой делаем? И почему мы это делаем? — Нас тянет друг к другу, — Макс нашёл на удивление ёмкую и лаконичную характеристику происходящему. — И мы этому не сопротивляемся, — Шарль кивнул на их сцепленные руки. — Но мы оба в отношениях. У тебя даже ребёнок есть. Ты не думаешь, что нам не стоит сближаться? — С точки зрения морали? Или общественного порицания? — уточнил Макс, но Шарль покачал головой: — Нет. Только с твоей точки зрения. Мы правильно поступаем? Когда ты поцеловал меня... Когда я тебе ответил? — Удачное место для исповеди и покаяния ты выбрал, — Макс усмехнулся. — Но я не сожалею. Кто знает, что случится с нами завтра? Я хотя бы буду знать, какие на вкус у тебя губы. — Макс! — Шарль едва не вскрикнул от возмущения. — Не говори так! Я не хочу думать, что такое может случиться. — Ты лучше меня знаешь, что может. Жизнь непредсказуема, а наша ещё и полна опасностей. Мы не можем ни в чём быть уверены, — Макс запрокинул голову и уставился в потолок, словно ему вдруг стало безумно интересно изучить изысканную роспись. — Ты прав, — теперь уже Шарль придвинулся к Максу, пристроил голову ему на плечо и так замер. — Я понимаю, что мы не должны этого делать... Это плохо по отношению к Шарлотте, к Келли, к другим людям. Но я всё равно не могу заставить себя перестать. — Я раньше думал, — вдруг невпопад отозвался Макс, — давно, в детстве ещё, что зелёные глаза — это такой художественный приём. Или там линзы цветные. Но потом я увидел тебя. И твои глаза. Шарль закусил губу и на всякий случай крепко зажмурился. Макс без особого труда пробил сквозную дыру у Шарля в груди одними только словами. Остро, яростно, больно. Так откровенно. — Почему ты раньше не сказал? До того, как... Всё стало так сложно? — Шарль спросил хриплым шёпотом. Горло как будто рукой пережало. — А легче никогда не было, — после долгого молчания отозвался Макс. Он тоже говорил тихо и непривычно глухо. — Очень трудно было осознать, что происходит. Мой отец ничего не смыслил в подростках, в психологии и многих других вещах. Мать редко была рядом. Так что потребовалось время, чтобы понять, почему я постоянно хочу видеть тебя. Почему я уверен, что самые красивые глаза — зелёные. Как у тебя. — Прекрати, — Шарль выдохнул и в сердцах хлопнул ладонью по бедру Макса. — Пожалуйста, ничего больше не говори. Макс кивнул и действительно замолчал. Впрочем, он и так уже достаточно много сказал. Шарлю нужно было время. Нет не для того, чтобы принять решение. Самое важное, ключевое решение Шарль принял ещё в тот момент, когда ответил Максу на поцелуй. Но теперь ему нужно было с этим ужиться, примирить своё сердце и свою совесть. Они просидели так больше часа. Макс даже почти не двигался. Просто ждал, пока Шарль успокоится и сможет двигаться дальше. — Давай посмотрим, что здесь ещё есть. Как будто у нас нормальное свидание, а не исповедь, — наконец сформулировал свои мысли Шарль. — Да и возвращаться пока не хочется. И идти куда-то ещё. — Давай посмотрим, — Макс даже не пытался скрывать тот факт, что относится к Шарлю совершенно по-особенному. Шарль мог бы поставить деньги на то, что даже с членами семьи Макс не был таким покладистым и мягким. — Здесь невероятно просто, — Шарль приложил все усилия, чтобы сосредоточиться на внешней красоте. — Представляешь, как здорово здесь на Рождество? Или во время свадеб? — Ты думаешь, здесь устраивают свадьбы? — Макс зачем-то потрогал спинку ближайшей к нему скамьи. — Мне кажется, это больше музей, чем церковь. — Я потом почитаю, — зачем-то пообещал Шарль. — Мне просто показалось, что здесь должно быть очень красиво в праздники. Знаешь, много огней, света, цветов... И музыка! Как ты думаешь, здесь есть орган? — Есть, наверное, — Макс осмотрелся по сторонам. — Можем найти кого-нибудь и попросить показать нам его поближе. — Давай найдём, — Шарль моментально этим загорелся. В его голове уже даже музыка звучала для этого органа. Макс же не тратил время на эмоции. Он моментально высмотрел человека с бейджем на шее, подошёл, обменялся парой фраз и вернулся к Шарлю: — Пойдём. Сейчас нам всё покажут. Шарль последовал за Максом по узкой винтовой лестнице наверх. Орган поражал своими масштабами, тянулся высокими трубами к потолку. Макс предпочёл наблюдать со стороны, в то время как Шарль потянулся к инструменту. Он бережно коснулся ближайших к ним труб, пробежал пальцами по клавишам. — Можешь сыграть что-нибудь. Нам разрешают. — Правда? — Шарль хоть и засомневался, но поспешил сесть за инструмент. Сориентироваться сходу было сложно, но Шарль справился, сыграл несколько пробных аккордов, а потом позволил музыке, до сих пор звучавшей только в его голове, зазвучать. Может, это и не была идеальная музыка, но и Шарль не претендовал на лавры Моцарта или Шопена. Главное, что она отлично отражала всё, что он сейчас чувствовал. Доиграв мелодию до конца, Шарль встал и даже поклонился слегка, проговорил по-французски: — Большое спасибо. Это просто невероятно. Сыграть на органе — это моя детская мечта. Но я не думал, что у меня получится её реализовать так. — Благодарите вашего спутника, — так же по-французски ответил их проводник. — Обычно мы так не делаем, но он заверил нас, что вы прекрасный музыкант, хоть и не известный. И он не солгал. Хотя ваше лицо мне знакомо... — Я пилот Формулы 1, — Шарль смутился. — Может быть, дело в этом? — Ох, — мужчина не смог скрыть своего удивления. — Простите, что не узнал вас сразу. В жизни вы намного моложе выглядите... И такой стильный. Макс едва слышно хмыкнул, за что Шарль тут же бросил на него гневный взгляд. — Благодарю вас, — ещё раз повторил Шарль. — Нам уже нужно идти. — Разумеется. Я понимаю, — мужчина торопливо кивнул. — А можно... Можно сфотографироваться с вами? — Конечно, — Шарль неловко взъерошил волосы. — Можно сфотографироваться. — Давайте, я сфотографирую, — Макс протянул руку, чтобы взять у мужчины его телефон. Он старательно делал серьёзное лицо, и Шарль никак не мог понять, почему он не признается, что тоже пилот, что он вообще-то чемпион мира. Он спросил об этом сразу же, едва они вышли из собора: — Почему ты промолчал? Не захотел засветиться рядом со мной? — Не говори глупостей, — Макс слегка нахмурился. — Этот мужик меня не узнал. Зачем мне самому привлекать внимание? Я вполне могу пережить мысль, что некоторые люди всё ещё меня не узнают. Иногда мне это даже нравится. — То есть, если я попрошу тебя сфотографироваться со мной, ты мне не откажешь? — уточнил Шарль, а Макс кивнул: — Я не люблю фотографироваться. Но если ты хочешь, я не против. — Тогда я прошу, — Шарль достал телефон и обернулся по сторонам, чтобы выбрать наилучший фон для фотографии. — Вот здесь давай? — Где хочешь, — Макс приблизился к Шарлю, обнял его за плечи и посмотрел в камеру. — Так тебе нравится? — Нравится, — Шарль сделал несколько снимков, пока Макс терпеливо улыбался рядом. — Только собор никак не помещается за нами. Не знаю, как так извернуться. — Подожди, — Макс взял у Шарля телефон, а потом уверенно подошёл к компании молодых ребят и что-то им сказал. Почти сразу же от компании отделилась миловидная девушка, почти девочка. Она взяла телефон и попросила: — Встаньте ближе друг к другу. Вот так... — Почему все вокруг делают то, что ты хочешь? — одними губами спросил Шарль, прижавшись к Максу и обняв его за талию. — Потому что я умею быть убедительным, — Макс обнял Шарля на плечи, а потом выбрал момент и поцеловал его в висок. — Ты доволен? — Доволен, — Шарль кивнул, когда девушка вернула ему телефон. — Большое спасибо. — Пожалуйста. Вы очень красивая пара. — Спасибо, — Шарль порадовался тому, что в сумерках его покрасневшие щёки было уже не так просто рассмотреть. — Жаль, что нельзя просто отложить все дела и бродить здесь до утра, — признался Макс, когда они отошли от собора. — И жаль, что отели у нас разные. — Жаль, — Шарль согласился. — Но давай не будем торопиться. Мне кажется, что сегодня у меня уже все сенсоры перегружены. — Как ты скажешь, — Макс улыбнулся. — Давай возьмём такси. Я провожу тебя. — Да я и сам могу, — ответил Шарль, но потом немного подумал и поменял своё мнение: — Но, если ты хочешь, проводи. Свидание же. Макс ответил не сразу. Только когда они уже сели в такси, Макс наклонился к уху Шарля и прошептал: — Я хочу ещё раз тебя поцеловать.Положение в чемпионате мира: Макс Ферстаппен – 175 очков (#1) Шарль Леклер – 126 очков (#3)