Something Unholy

Вторая тестовая серия, Сахир, Бахрейн 10-12 марта

За две недели, что прошли между тестами в Барселоне и Бахрейне произошло столько всего, что у Шарля просто не хватало ресурсов это осознать. Весь паддок гудел, обсуждая последние новости, а Шарль наблюдал за растерянным Кевином и думал, как бы он сам реагировал в подобной ситуации. Согласился ли бы вернуться в команду, которая сезон назад без сожалений рассталась с ним ради спонсорских денег, шедших в придачу к молодому пилоту? И чем больше Шарль думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что согласился бы быстрее, чем Маттиа успел бы договорить. Да он бы и в менее именитую команду вернулся, если бы так стоял вопрос. — О чём ты думаешь с таким скорбным видом? — Макс приблизился совершенно бесшумно и легко толкнул Шарля плечом. — Да так, — Шарль не был уверен, что Макс с его предопределенным будущим его поймёт. — Столько всего случилось... — Ты думаешь, как бы ты поступил? — неожиданно проницательно заметил Макс, и голос его прозвучал непривычно серьёзно. — На месте Кевина, на месте Никиты, да? — На месте Никиты я бы сейчас рыдал в тёмном углу, — поддавшись импульсу, поделился Шарль. — Тебе не кажется, что это... Жестоко? — Нет, не кажется, — Макс покачал головой. — Я уверен, что это жестоко. То есть, я понимаю глобально мотивацию Гюнтера. Джин Хаас американец, у него свои принципы. И Никита никак не вписывается в них сейчас. Но это не значит, что это не жестоко... — Он ведь с детства к этому шёл, — Шарль надеялся, что Макс не замечал его пристального взгляда. — И добился успеха, он дебютировал... И вот так внезапно всё потерял. — По крайней мере, он жив, здоров, обеспечен и молод, — немного подумав, заметил Макс. — Я думаю, у него ещё будет шанс вернуться. А что Роберт? Я слышал, он остался в Скудерии. — Роберт в запасе, — Шарль подал плечами, чтобы подчеркнуть неопределённость положения их резервного пилота. — К тому же, я слышал, у него есть израильский паспорт. — Думаешь, Федерацию это остановит? — Макс невесело усмехнулся. — Если захотят, найдут, к чему прицепиться. — Как бы ни хотелось тебе возразить... Но не могу. Ты прав, — Шарль отвёл взгляд. — У арабов столько всяких правил, законов... — А Бен Сулайем теперь самый главный человек, — Макс кивнул, подтверждая, что в данной точке пространства они оба находились в полном согласии друг с другом. Как будто и не было тех лет жёсткого, бескомпромиссного соперничества. — Будем скоро ходить по струнке и бояться слово сказать. — Но, может, и на колени больше вставать не придётся, — Шарль лукаво взглянул на Макса из-под ресниц. — Как будто ты вставал, — Макс фыркнул. — Из нас с тобой дерьмовые борцы за мировые ценности. — Пожалуй, — Шарль вынужден был признать, что не видел в этом ничего плохого. Его собственная жизнь была сконцентрирована на гонках, скорости, очках и яростной битве за чемпионский титул. И Макс, Шарль был в этом уверен, мечтал о том же. — Тогда выбирайся уже из своего тёмного угла, — Макс сжал рукой плечо Шарля. — Давай посмотрим, на что способны конструкторские мозги Бинотто. — Самому интересно, — Шарль на всякий случай обольщаться не спешил. За годы, проведённые в Феррари, он уже привык, что от команды можно ожидать чего угодно. Причём, как с положительным, так и с отрицательным знаком. Обменявшись рукопожатиями, они разошлись, чтобы столкнуться через пару часов в баре отеля, где разместилось большинство команд. Макс сидел за самым дальним столиком, скрытый от посторонних взглядов колонной и стволами декоративных пальм. Шарль и сам заметил его по случайности. Первым порывом стало желание взять себе чашку чая и подойти к Максу, чтобы поболтать, но Шарль одёрнул себя и отвернулся. У него не было ни малейшей уверенности, что Максу нужна его компания. Ещё с детства Шарль заметил, что Макс никогда не искал шумных компаний и собеседников. Ему было комфортно наедине с самим собой. Заказав вместо чая бокал вина, Шарль направился к свободному столу в центре зала, опрометчиво решив, что во время тестов в отеле живут только представители команд и организаторы. Но он даже попробовать вино не успел, как к его столику проскользнула красотка в платье такой длины, что можно было даже не напрягать фантазию, чтобы разглядеть всё её прелести. — О, Шарль! Привет! Я увидела, что ты скучаешь... — она уселась за стол и тут же коснулась ноги Шарля своей. — Ты уже закончил... Все эти твои дела? — она махнула рукой, явно не способная чётко сформулировать мысль. — Я... — Шарль хоть и давно уже отвык робеть перед красивыми — или просто излишне активными — женщинами, в первый момент опешил и растерянно осмотрелся по сторонам. Сейчас он дорого дал бы даже за триумфальное появление Маттиа Бинотто с карающим мечом в руках. — Хорошее вино? Я попробую? — девушка бесцеремонно притянула к себе бокал и пригубила вино. Шарль с трудом удержался от брезгливой гримасы, но тут же вздрогнул, дёрнулся всем телом, ощутив на плече тяжёлую горячую руку. — Отойдём? Разговор есть, — Макс стоял над ним, по—прежнему держа руку на плече Шарля. — Это быстро. — О, Шарль... А это не может подождать? — девушка бросила взгляд на Макса, но застыла, осознав, кто перед ней. — О, ты же Макс... Сам Макс... — Вы что-то путаете, меня зовут Эмилиан, — Макс сильнее сжал пальцы, заставив Шарля скривиться от боли. — Ты идёшь? — Иду, — Шарль вскочил слишком резво для молодого мужчины, искушённого и избалованного женским вниманием. Он последовал за Максом и только в коридоре, ведущем к номерам, опомнился и спросил: — Ты куда меня ведёшь? — Я уже думал, ты и не спросишь, — Макс усмехнулся. — Пересидишь у меня, пока охрана с ней не разберётся. Позвони там кому надо. Иначе будешь её из собственной постели вытаскивать. — Шарлотта не поймёт, — Шарль поморщился. — Почему-то её раздражают все эти шальные девицы. — Почему-то? Ты не догадываешься, почему? — Макс открыл дверь в собственный номер картой и отступил, предоставив Шарлю возможность войти первым. — Оу, — Шарль не удержался от реакции, когда вошёл в номер и увидел, что тот и в половину не так роскошен, как его собственный. — А что... Так? — Шарль как-то беспомощно обвёл рукой довольно небольшое пространство, где умещалась кровать и стандартный для большинства отелей набор мебели. — Что-то не нравится? — Макс насмешливо вскинул бровь. Он бросил свой телефон на кровать, а сам подошёл к шкафу и вынул из собственных вещей бутылку вина. — Будешь? Мне показалось, ты как раз собирался. — Буду, — Шарль кивнул. Он подошёл к окну и слегка отдёрнул тонкую занавеску. — Слушай, я серьёзно... У вас дефицит бюджета? Почему тебе сняли такой... скромный номер? — А тебе сняли пентхаус? — Макс подошёл к Шарлю и буквально втолкнул в руку обычный стакан, почти до краёв наполненный белым вином. — Ну почти. Люкс, вид на море, отдельный выход на пляж, — Шарль смутился и поспешил отхлебнуть из стакана. Вино оказалось тёплым, но всё равно приятным на вкус. — И вместо того, чтобы заказать себе обслуживание в номер и насладиться закатом, ты потащился в бар, чтобы потом попасть под каток, — Макс пригубил вино. — Да ты, приятель, извращенец. Серьёзно, тебе нужны проблемы? Тем более, ты сам сказал, что твоя подруга ревнует. — А Келли не ревнует? — Шарль не хотел обсуждать свою девушку, а потому неловко перевёл тему на Макса и его личную жизнь. — На тебя ведь тоже девушки вешаются. — Если бы только девушки, — Макс ухмыльнулся. — Келли не в восторге, конечно. Но это не главная наша проблема, если честно. — А какая главная? — Шарль даже не стал пытаться скрыть неподдельный интерес к вопросу. Макс крайне редко делился интимными подробностями, и от этого Шарль чувствовал себя особенным: ещё бы, ему оказали такое доверие. — А ты как думаешь? — Макс нахмурился. — Она старше меня почти на десять лет, у неё есть ребёнок от прежних отношений... — А ты ещё и занял место её бывшего в команде. И с первой попытки победил. Чтобы уж наверняка, — Шарль задумчиво облизал губы. — В комментарии в соцсетях заходить страшно иногда, — Макс отвернулся и принялся преувеличено внимательно рассматривать пейзаж за окном. — Там просто толпы... Соотечественники Дани, фанаты Льюиса, твои... — Мои тоже? — Шарль смутился. — В смысле, я догадывался... — Нет, я всё понимаю. Среди моих фанатов тоже полно придурков, которым настолько нечего по жизни делать, что хватает времени на оскорбления в Инстаграме. И я бы даже не парился, если бы доставали только меня. Но они пишут Келли, пишут Вик, маме... — Дерьмо, — Шарль за пару глотков опустошил стакан вина. — Слушай, это правда дерьмо. Причём тут твоя мама? Тем более, твоя сестра. Она же вообще никакого отношения не имеет... — Вот именно. У Вик маленькие дети, зачем ей такой стресс? — Макс заметил пустой стакан, который Шарль неловко крутил в руках, и спросил: — Ещё? — Да, — Шарль задвинул куда подальше здравый смысл и торопливо кивнул. — Такие темы на трезвую голову вообще невозможно обсуждать. — Келли тоже достаётся за каждый вздох. Как будто быть дочерью чемпиона — это что—то плохое. Или быть матерью. Или иметь отношения... — Макс отошёл от окна, но вскоре вернулся с бутылкой, щедрой рукой наполнил стаканы, а остатки допил прямо из горлышка. — Мне иногда кажется, что люди были бы гораздо счастливее, если бы Келли поливала Дани грязью на публике и через суд делила опеку над Пи. А то слишком спокойно живёт. — А ты ещё и Льюиса обидел, — Шарль очень хорошо всё понимал, особенно когда в нём плескались два стакана вина, выпитые на пустой желудок. — Ага, обокрал. Как будто чемпионский титул — это не результат работы в течение целого сезона, а только последний круг. Всё, что было до, в зачёт не идёт, — Макс говорил непривычно откровенно, и Шарль дорого дал бы, чтобы узнать, что им двигало. Неужели накипело до такой степени, что захотелось выговориться первому встречному? Хотя какой из Шарля первый встречный, если так подумать. Да они друг с другом уже полжизни бок о бок провели. Не всякие супруги столько в браке выдерживают. И видели они друг друга не только в свете софитов, но и в менее приглядных ситуациях. Другое дело, что до недавнего времени Макс предпочитал носить всё в себе. То ли сказывалось специфическое воспитание папочки Йоса, то ли страх прослыть слабаком, то ли другие причины. Шарль и сам уже поверил, что Макс скорее откусит себе язык, чем поделится реальными переживаниями. Но вот они стояли друг напротив друга, отгороженные от остального мира стенами гостиничного номера, и говорили об откровенно личных вещах, таких, которыми и с психотерапевтом лишний раз не поделишься. — Мне как-то написали... В смысле, не один раз даже, но впервые... В первый раз было так... Шокирующе, — Шарль с осторожностью подбирал слова так и не ставшего ему родным английского. — Мне написали, что я умею только давить на жалость и делать красивые глаза. Что место в Феррари заслужил Жюль, а мне просто повезло, что он умер, — Шарль с трудом сглотнул ком в горле. — Как будто я мог этого хотеть. Представляешь? — С трудом, — с подкупающей честностью признался Макс. — Я никогда не терял никого настолько близкого. Да, родители давно в разводе. Я привык, что моя семья никогда не соберётся вместе в том самом смысле. Но я в любой момент могу позвонить маме, отец... Ну, ты сам знаешь, что отца иногда слишком много. Он бы и сейчас приехал, если бы был повод постоять с гордым видом перед камерами. Но я думаю, что это трудно. И больно. И обидно, — Макс неожиданно верно описал то, что Шарль испытывал всё это время. — Они обесценивают твои потери, потому что ты получил выгоду... Им кажется, что ты её получил. Как будто ты не стал бы тем, кем ты уже стал, без этих жертв и без этой боли. — Ты закончил курсы психотерапевтов? — Шарль нервно усмехнулся, не зная, как иначе справиться со смущением. — Я не думал, что ты можешь... — Шарль замялся, подбирая слова, а Макс помрачнел: — Что я могу говорить о чём-то кроме гонок? — Я не хотел тебя обидеть, — Шарль поспешил исправить ситуацию. — Правда, прости... Ты сегодня реально меня спас. А я... Я привык думать, что ты весь такой холодный и бесчувственный. — Мне пришлось потрудиться, чтобы все именно так и думали, — Макс дёрнул плечом. — Но я был уверен, что ты умеешь смотреть глубже. — Я? — Шарль запнулся. Он собирался спросить, почему Макс выделил его в категорию более проницательных людей, но не успел. Макс отошёл, сел на край постели, убранной уже не так аккуратно, как если бы это было сделано руками горничной. — Ты знаешь меня с детства... Ты видел многое из того, что я сам предпочёл бы не видеть. Или забыть. Шарль закусил губу, лихорадочно осознавая. Макс никогда не участвовал в подростковых развлечениях. И шлем снимал после гонки только после победы. Шарль вынужден был признаться, что практически не видел Макса расстроенным или разочарованным. — Ты тоже плакал? — осторожно спросил Шарль, присев рядом. — Ну тогда... Когда мы были маленькими. — Чаще, чем ты думаешь, — Макс криво усмехнулся. — Я чертовски сильно скучал по маме и Вик. Я хотел поиграть в футбол с другими ребятами. Да просто зайти в тепло и попить чаю, потому что уже промок до трусов. — А почему ты... Почему ты не остался с мамой? — Шарль не придумал ничего лучше, чем положить руку Максу на спину. — Потому что, когда они делили детей, у нас с Вик ещё не было права голоса. Отец был уверен, что мама не сможет воспитать из меня чемпиона, — Макс даже сидел прямо, неестественно расправив плечи. Шарль погладил его между лопаток, чтобы хоть немного снять напряжение. — Я должен был воплотить в жизнь мечту отца. Он был уверен, что учёл все ошибки собственного родителя... — И ты не мог возразить? — Шарль достаточно часто сталкивался с Йосом Ферстапенном, чтобы не питать иллюзий на его счёт. Этот вопрос был скорее побуждением продолжать. — Сначала не мог. А потом уже и не хотел. Не сказать, что у меня был большой выбор вариантов. Я мог бы, конечно, сдаться... — Макс принялся рассматривать геометрический узор на ковровом покрытии. — Не знаю, что бы отец со мной за это сделал. И знать не хочу. Оказалось проще... Сделать мечту отца своей. И идти к ней. Ну вот, я и иду. Шарль вздохнул. С одной стороны, он, мальчик, воспитанный в полной любящей семье, выросший в окружении братьев и поддерживающих родителей, никак не мог представить, как отец мог давить на него, чтобы заставить тренироваться больше. А с другой... С другой, отец и сам увлекался автомобилями и мечтал об автоспорте. Так что, фактически, Шарль тоже сделал его мечту своей и воплотил её, пусть отец и не успел этого увидеть. А ведь ещё был Жюль. Жюль и его мечта стать пилотом Феррари. — Как-то вино быстро закончилось, — Макс решил сменить тему, пока разговор не зашёл слишком далеко. — Может, заказать ещё? Правда, не факт, что удачное будет. Это мне подарили... — У меня в номере есть бар. Давай, я принесу? — предложил Шарль, которому, по-хорошему, давно стоило поблагодарить Макса за гостеприимство и уйти. Едва ли та настырная девица всё ещё паслась в коридорах. И даже если она никуда не делась, Шарль должен был найти способ решить проблему. Должен был, но не хотел. В данной точке пространства он собирался задержаться в номере Макса, выпить и поговорить о чём придётся. В какой момент говорить с Максом стало комфортнее, чем с другими, Шарль не отследил. Осознание пришло позже, когда в паддоке Макс заговорил с Карлосом. Как у бывших напарников по Торо Россо, у них наверняка тоже имелись темы для обсуждения и общие приятные воспоминания. Но Шарль всё равно ощутил всплеск ревности в своём сердце. Ощутил, испугался собственной реакции и задвинул её глубоко внутрь, прикрыл другими чувствами, лишь бы не останавливаться и не углубляться. Иначе это могло плохо для него закончиться. — Хорошо, — Макс кивнул. — Неси, что там у тебя есть. Только бутылку заверни во что-нибудь. А то ты и до лифтов не успеешь дойти, как твои няньки тебя развернут. — Думаешь, я настолько не в силах отстоять своё мнение? — с неподдельной тоской спросил Шарль. Всё же, он не мог никуда деться от важности общественного мнения, а руководство Феррари только культивировало в нём привычку оглядываться на чужую точку зрения. — Глобально, я думаю, ты в силах сделать всё, что угодно. Но не сейчас, — Макс и в этот раз пошёл по пути честного, пусть и не слишком приятного ответа. И даже пояснил: — В Барселоне тебе стоило напомнить Маттиа, что он представитель работодателя, а не рабовладелец. Но вместо этого ты сидел и полчаса слушал, как он ездит тебе по ушам за то, что ты разговаривал со мной во время пресс-конференции. — Сорок минут... — машинально поправил Шарль, а потом вскинул на засмеявшегося Макса потрясённый взгляд: — Кто тебе сказал? — Сам догадался, — Макс повернулся к Шарлю в пол-оборота, подобрал под себя ногу, плотно обтянутую простыми тёмно-синими джинсами. — Это было несложно. — А Кристиан тебе ничего не сказал? Я думал, ему тоже не понравится, — Шарль не скрывал своей растерянности. Неужели он был настолько предсказуемым? Может, поэтому Макс так легко справлялся с ним на трассе. — Кристиану плевать, — Макс усмехнулся. — Не забывай, наш главный спонсор — газированный энергетик. Нам не привыкать смотреть на мир под другим углом. Марко, правда... Сделал кислое лицо. Но я это проигнорировал. Я же не комментирую, когда он воркует с моим отцом. — Тебе не кажется, что они нашли друг друга? — Шарль хоть и относился к доктору Хельмуту Марко с уважением, но в глубине души недолюбливал его за снобизм и стремление говорить в СМИ всё, что приходило в голову, совершенно не задумываясь о последствиях. Разве что Макса он критиковал крайне редко и с непривычной для такого жёсткого человека теплотой. Но по факту это только сильнее убеждало широкую общественность в неприкрытом фаворитизме. — Есть такое, — Макс согласился. — Они оба из тех, чьи мечты сбываются у других. Так что им крайне важно при этом сделать вид, что они сами так захотели. — А ты злой, — Шарль улыбнулся, признавая, что Макс в чём-то прав. — А отцу своему ты это говорил? — Кто знает, — Макс неожиданно загадочно пожал плечами. — Ты, кажется, за вином собирался. Или передумал? — Нет, — Шарль помотал головой. — Просто мне вдруг показалось, что как только я выйду за дверь, всё закончится... — Тогда не выходи, — твёрдо заявил Макс и взял с прикроватной тумбочки телефонную трубку. Шарль слегка удивился, когда Макс попросил три бутылки вина, но от комментариев воздержался. Только прошептал: — Тогда надо и поесть... — Всё будет, — Макс ответил одними губами, на секунду оторвавшись от телефона, чтобы найти папку с меню, что по умолчанию лежали в каждом номере. Шарль уже открыл было рот, чтобы попросить себе кое—что конкретное, но Макс, как и в гонках, его опередил: — Две порции пасты. Да, с креветками, — Макс перевернул страницу. — Ещё пиццу. Сыр... Да, это тоже. И шоколадный десерт. Нет, десерт один. Спасибо. Когда Макс положил трубку, Шарль не удержался: — Откуда ты узнал? Сказать по правде, Шарль едва дотерпел до момента, когда смог это спросить. Потому что если паста ещё могла быть совпадением, то пицца и шоколад? Максу как будто кто-то в ухо нашёптывал, что заказать, чтобы впечатлить Шарля. — Что? — Макс, похоже, прекрасно всё понял, но решил изобразить недоумение. — Думаешь, мало будет вина? — Я думаю, что ты меня пугаешь, — признался Шарль. — Я понимаю, что эта информация есть в открытом доступе. Об этом в интервью спрашивают и всё такое... Но ты же не моя фанатка, чтобы по крупицам собирать факты обо мне. — Не нужно быть твоей фанаткой, чтобы заметить, как ты прячешься по углам, чтобы съесть шоколадку. И пасту ты постоянно заказываешь, если она есть в меню. Мы не всегда летали частными джетами и питались в Мишленовских ресторанах, — пояснил Макс, а Шарль просто потрясённо на него уставился. Ему трудно было сходу осознать, что всё это время Макс наблюдал за ним. И не просто наблюдал, но и запоминал, делал какие-то выводы. — А я не знаю, что ты любишь, — Шарль не сразу нашёл в себе силы сознаться в этом. — Я вот вроде тоже полжизни рядом с тобой провёл, но в жизни не вспомню, что ты любил есть, когда мы были мелкими. — Что поделать, — Макс развёл руками. — Будем считать, что у нас разные способы получения информации об окружающем мире. И разная ценность этой информации. Шарль нервно облизал губы. На долю секунды ему стало неловко и захотелось даже извиниться. Понятно, что он не обязан был пристально следить за каждым шагом Макса, но осадочек всё равно остался. Наверное, даже более горький, чем когда он забыл про годовщину своего романа с Шарлоттой. — Я знаю, что ты любишь вашу газировку. И пьёшь её литрами, даже если тебя никто не видит, — наконец произнёс Шарль, чтобы хоть что-то сказать. — Но это, наверное, все знают. — Не все, — Макс усмехнулся и встал, чтобы открыть дверь для персонала. — Большинство до сих пор уверено, что это условия контракта. Тем более, что кому-то вкус не нравится, кто-то газировку не любит, я даже про тахикардию слышал. — А у тебя нормально всё, да? — Шарль сейчас был абсолютно уверен, что крайне редко видел Макса без жестяной банки с изображением красных быков на ней. — Мне для тахикардии нужно что-нибудь посущественнее, чем сладкая вода с пузырьками. Но она вкусная, — Макс жестом пригласил Шарля перебраться к столу, где для них расставили еду. На этот раз для вина у них были красивые бокалы на тонких ножках, но Макс фыркнул и притащил уже использованные стаканы. Не иначе, чтобы хоть так снизить градус пафоса. Шарль со своей стороны тоже постарался придать обстановке спонтанного ужина неформальности. Он устроился с ногами на небольшой кушетке и переставил тарелку с пастой себе на колени: — Я и не знал, что такой голодный. Шарль едва ли не половину тарелки разом запихал в рот и блаженно застонал. В кои—то веки паста оказалась что надо. Креветки не скрипели на зубах как резина, а соус буквально ласкал язык своим нежным сливочным вкусом. — Просто с ума сойти, — Шарль мгновенно опустошил тарелку и невольно бросил взгляд на порцию Макса, к которой тот даже притронуться ещё не успел. — Я сейчас тебе даже завидую... — Просто возьми уже, — Макс в мгновение ока поменял местами тарелки. — Мне хватит еды. Если не хватит, ещё принесут. — Спасибо, — Шарль снова ощутил неловкость. Весь этот спонтанный ужин казался ему неловким. Вчерашние непримиримые враги, нынешние яростные соперники прятались в одном гостиничном номере, распивали вино и болтали о жизни так откровенно, как не всякие друзья могли бы. А Макс при этом ещё и демонстрировал непривычную внимательность. Нет, Шарля не удивлял сам факт. На трассе Макс видел всё, даже если это находилось у него за спиной. Он успевал рассмотреть и нарушение пределов круга, и наезд на пит-лейн, и технические неисправности в чужих болидах. Но то в гонке, в азарте и под влиянием адреналина. До этого дня Шарль и подумать не мог, что в жизни Макс точно так же каждую секунду анализировал происходящее. Кто знает, что ещё он успел заметить? Чтобы перестать об этом думать, Шарль без всяких церемоний опрокинул в себя вино и поморщился: оно и впрямь было не таким вкусным как предыдущее. — Кислятина, — Шарль снова принялся за еду. — Нет, так-то нормально, но прошлое было лучше. — Согласен, — Макс взял с тарелки кусочек сыра. — Ты собираешься рассказывать Маттиа об этом? — О чём? О том, что мы пили вино? — Шарль не слишком хотел говорить о Маттиа сейчас, но Макс явно намекал, что надо подготовиться заранее. — О том, что мы пили, можешь не говорить, — Макс усмехнулся. — У тебя так глаза блестят, что Маттиа сам всё поймёт. Я спрашиваю, скажешь ли ты, где ты был и с кем. — Скажу, — Шарль пожал плечами. — Что такого? — Не знаю, — Макс задумчиво качнулся вместе со стулом, на котором сидел. — Если так подумать, то ничего. Просто ужин старых друзей. — А если не так подумать? — Шарль уже догадался, что вопрос Макса был с подвохом. — Ты думаешь, у меня будут проблемы из-за того, что мы с тобой поужинали? — Мне бы не хотелось, но я бы не удивился, — Макс перестал качаться и сел прямо. — Как минимум, могут пойти слухи, что кто-то кого-то пытается переманить. Да и Маттиа будет не в восторге. Его явно напрягает, что за пределами трассы мы разговариваем, а не пытаемся убить друг друга. Когда ты в интервью говорил о ненависти, все рассчитывали на драму, скандалы... — Я же сказал, что я раньше так думал. А сейчас не думаю, — Шарль глотал вино как воду, не обращая внимания, что Макс то и дело заботливо наполнял его стакан. — Слушай, но ведь твоё противостояние с Льюисом — это тоже не образец мечтаний. Вы друг друга игнорируете, ваши команды шипят, руководители ссорятся... — А фанаты и вовсе с ума сходят, — Макс поморщился. — Если что, я тоже не фанат такого воплощения соперничества. Мне не нравится, когда люди радуются тому, как моя машина на скорости двести километров в час влетает в бетонное ограждение. — Я понимаю, — Шарль кивнул. Он и сам прекрасно помнил этот момент. И пересматривал потом в интернете, чтобы убедиться, что не показалось. Убедился. И сам стал избегать общества Льюиса, хоть тот и относился к Шарлю по-отечески благосклонно. По крайней мере пока Шарль не претендовал на его титулы всерьёз. К тому же, Шарль боролся с Максом, а значит, был для Льюиса кем-то вроде соратника. — Нет, глобально, конечно, мне пофиг. Тем более, я же потом взял титул..., и моя авария осталась последним их радостным воспоминанием, — продолжил Макс. — Вик тогда ждала Лио. Мама чуть с ума не сошла. Они тогда с отцом вместе в больницу примчались. Как ты понимаешь, чуть ли не в первый раз с того дня, как развелись. Я, конечно, в детстве мечтал, чтобы мама и папа снова были вместе... Но лучше бы не у больничной постели. Шарль закусил губу. Он лучше многих понимал, о чём говорит Макс. И не потому, что переживал абстрактные потери. Он нёс на своих плечах груз тоски по людям, которых отняло у него дело жизни. Антуан, который погиб за день до его первой победы. Жюль... Жюль, который успел только засветиться, обратить на себя внимание великих — и уйти в небытие, оставив после себя мечту стать гонщиком Феррари и острую проблему безопасности. Шарль чувствовал себя наследником Жюля, своего крёстного и самого близкого друга, и всеми силами стремился воплотить в жизнь его мечту. — Я теперь всегда боюсь, что мама... не переживёт, — едва слышно выдохнул Шарль, опасаясь нарушить повисшую между ними тишину. — Мы никогда не обсуждаем дома то, что случилось. Как будто это было в другой вселенной, я не знаю... Макс кивнул и снова добавил им обоим вина. У Шарля уже заметно шумело в голове, но ощущения ему скорее нравились, чем нет. С Максом ему не стыдно было сознаваться в своём несовершенстве. Перед ним не нужно было ничего изображать. Даже с Пьером, тоже, в общем-то, другом детства Шарль не чувствовал себя так комфортно. Они даже спорили так, что обоим это доставляло удовольствие. — Мне всё равно, что Маттиа будет недоволен, — Шарль отставил пустую тарелку и выпрямился. — Главное, что я доволен. И мне плевать, что у соперников так не принято. У нормальных соперников всё должно быть нормально. — Ну-ну, не заводись, — Макс ухмыльнулся. — Может, ещё никто и не спросит. — Кто-нибудь спросит. Тот же Карлос, — Шарль выпил вино и с шумом опустил стакан на столешницу. — Он почему-то не меньше Маттиа переживает, когда видит нас рядом. — Это уже его проблемы, — Макс абсолютно не выглядел удивлённым. Скорее, раздражённым тем фактом, что кому-то постороннему было дело до его личной жизни. — Естественно, — Шарль согласился. — Я в его одобрении не нуждаюсь. Просто... Знаешь, я прекрасно знаю, что я младше, что у меня меньше опыта по сравнению с напарником, и что ради меня из команды убрали опытного пилота... Но я же... — Расскажи мне, да, — Макс насмешливо приподнял бровь, а Шарль как будто только в этот момент осознал, что у Макса были все те же вводные. — Ты уже чемпион, тебе не надо никому ничего доказывать, — Шарль подался вперёд. — И в нынешнем сезоне... — Может, в нынешнем сезоне ты станешь чемпионом, — Макс говорил серьёзно. Шарль не чувствовал в его тоне ни капли насмешки или неверия. — Может, — Шарль был уверен в себе значительно меньше. — Или снова ты. Или Льюис. Но даже если и я... До этого прекрасного момента ещё целый сезон. — Тебе тоже никому не нужно ничего доказывать. Ты на своём месте. И у тебя большое будущее. И так будет, пока ты сам в это веришь. А пока ты веришь Маттиа, так и будешь считать себя самозванцем. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя сейчас ненавижу. Прямо как в детстве, — уныло сознался Шарль и добавил: — Ты вообще мало ошибаешься. И сейчас опять прав. И это так ужасно бесит. — Вот и слушай тогда меня, — Макс чокнулся своим стаканом с Шарлем. — Наверное, так я и поступлю.