Сонхва:
Привет, Хонджун.
Я надеюсь, это не слишком внезапно, но, возможно, ты свободен в эти выходные?
Это сообщение удивило Хонджуна. Они довольно часто переписывались после случая на работе, но ни один из них на самом деле не обращался к другому подобным образом. Хонджун: да, я свободен!! что такое?Сонхва:
Я бы с удовольствием пригласил тебя к себе, чтобы приготовить ужин, как и обещал. Если, конечно, тебе будет интересно провести со мной вечер.
Хонджун: боже правый?? конечно, я хочу прийти!Сонхва:
Отлично, захвати с собой и свои вещи, чтобы остаться на ночь, если хочешь.
Когда Хонджун открыл последнее сообщение, то почувствовал, что краснеет. Он не знал, почему вдруг так нервничал из-за этого. Ведь они и раньше спали вместе. И вместе ходили куда-то ужинать. Но каким-то образом, когда приближались выходные, и Хонджун перечитывал сообщения снова и снова, все стало по-другому. Это наполнило его волнением, которое обычно приберегалось для таких вещей, как первые свидания. И, судя по сообщению, это действительно звучало почти как свидание. Хонджун покачал головой, засовывая одежду в сумку. Это было не свидание. Это было не то, чем они были. Хонджун чувствовал себя неловко, когда выбирал наряд на ночь, хотя рационально понимал, что ему не стоит переусердствовать. Это был ужин с Сонхва, и ничего больше. Но, с другой стороны, это был ужин с самим Сонхва. Перед уходом он в последний раз взглянул на себя в зеркало и вознес молитву Богу, что не перестарался. Его темные джинсы подчеркивали тонкую талию там, где огромная белая пуговица рубашки была наполовину заправлена, а другая половина доходила до середины бедра. Хонджун уложил волосы так, чтобы они спадали на лицо пушистыми волнами, и даже надел украшения: блестящие заклепки в ушах и изящные кольца на пальцах. Когда такси, которое вызвал для него Сонхва - Хонджун настоял, что оно ему не нужно, он с таким же успехом может воспользоваться общественным транспортом, - остановилось перед жилым комплексом, где жил вампир, волнение усилилось. — Здравствуйте, мистер Ким. Доктор Пак сказал мне ожидать вас сегодня. Вот ключ-карта, чтобы вы могли воспользоваться лифтом. Хонджун был очень удивлен, когда женщина на стойке администратора действительно узнала его, и поспешил поблагодарить ее и взять визитку. Добравшись до верхнего этажа, Хонджун не стал проверять, сработает ли карточка и на двери самой квартиры, и вместо этого предпочел постучать. Он быстро поправил свой наряд, убедившись, что рубашка заправлена должным образом, и тут перед ним открылась дверь. А Хонджун мог только пялиться. Сонхва выглядел... мягким. Он стоял, прислонившись к дверному проему, с милой улыбкой на губах, которая не обнажала его клыков, огни наверху отражались в его темных глазах. Сегодня его волосы спадали на лоб, а не были зачесаны назад, как это часто бывало, и вместо его обычной черной облегающей одежды на нем был слегка пушистый свитер, белый как снег. А поверх него, повязанный вокруг талии, был надет настоящий фартук. Это не должно было выглядеть так хорошо, как было на самом деле. Хонджун знал, что он пялится, но Сонхва делал то же самое, просто стоял там и смотрел, его глаза слегка расширились, когда он увидел фигуру Хонджуна перед собой. Он знал, что должен что-то сказать, поздороваться, как нормальный человек, но в голове у него было пусто, потому что Сонхва выглядел таким неземным. В конце концов, прежде чем это успело стать странным, Хонджун открыл рот. — На тебе фартук! Слова вырвались сами собой, и он чуть не хлопнул себя ладонью по лицу. Это было определенно не то, что он планировал сказать. Улыбка Сонхва стала шире. — Ты сказал, что хочешь увидеть меня в фартуке, и твое желание для меня закон. Он открыл дверь шире, отступая в сторону. — Входи. Когда Хонджун вошел в квартиру, в нос сразу же ударил восхитительный запах. На плите что-то готовилось, и духовка тоже была включена. — О боже, пахнет потрясающе! — сказал он. — Почти готово, — сказал Сонхва, возвращаясь на кухню и что-то помешивая. — Ты можешь пойти и отнести свои вещи в спальню, а потом присесть. Хонджун не смог удержаться от того, чтобы снова не покраснеть, когда зашел в спальню Сонхва, чтобы оставить свою сумку - он уже дважды ночевал здесь, но сегодня это казалось странно домашним. Это заставляло его нервничать. Вернувшись в гостиную, Хонджун заметил, что Сонхва передвинул часть мебели с тех пор, как был здесь в последний раз. Обеденный стол был перенесен из кухни и теперь стоял прямо у огромного окна, откуда открывался вид на город, который с заходом солнца медленно оживал сверкающими огнями. — Когда ты переставил его сюда? — крикнул Хонджун на кухню, садясь за стол. Он догадался, что сторона, на которой стояла настоящая тарелка и несколько наборов столовых приборов и бокалов, предназначалась ему. Посередине также стоял подсвечник, свечи еще не горели. Это настоящий ужин при свечах. Сонхва как раз направлялся к нему, сняв фартук, с тарелкой в руках. — Я знаю, тебе нравится этот вид. Ты так и сказал в прошлый раз, так, что я подумал, что было бы неплохо, если бы ты мог взглянуть на это. Это снова заставило Хонджуна краснеть. Как Сонхва всегда помнил такие мелочи? Немногие люди в его жизни когда-либо утруждали себя этим. Он покраснел еще больше, когда Сонхва подошел к нему сзади и, обойдя его, поставил перед ним тарелку со сливочным супом, украшенную маленькими фиолетовыми цветами. — Секундочку! — сказал Сонхва, доставая спички и зажигая свечи, прежде чем усесться на стул напротив Хонджуна с довольной улыбкой. — Хорошо, сейчас. И, Боже, Хонджун был слаб. Он не знал, из-за городских огней или теплого света пламени между ними Сонхва выглядел таким мягким и красивым в своем белом свитере, почти как ангел. Но он знал, что сегодня вечером он ни за что не будет смотреть на город под ними, только не с Сонхва перед ним. — Это только первое блюдо, я приготовил для тебя пару разных блюд, чтобы ты попробовал, — сказал Сонхва. — Это все то, что я научился делать в разных местах, где раньше жил. Надеюсь, что все вышло вкусно, я ведь не могу попробовать это сам, поэтому приходится запоминать рецепты. Сонхва был жизнерадостен, но казался почти... нервным. Что было странно, потому что обычно именно Хонджун нервничал в присутствии другого. Тем не менее, было приятно слушать его болтовню на протяжении всего ужина. Хонджун боялся, что будет неловко есть несколько блюд, когда Сонхва просто сидит рядом, не имея возможности ничего попробовать самому, но его страх уже вскоре рассеялся. Вампир был взволнован, рассказывая ему подробности о каждом блюде, где он научился его готовить, что в него входит, какие воспоминания у него с ними связаны. И все они были восхитительны. Хонджуну пришлось сдержаться, чтобы не мычать вслух, когда он взял первую ложку супа, и каждое последующее блюдо становилось только вкуснее. Не могло быть так, чтобы кто-то, кто не может пробовать, смог приготовить что-то настолько сложное по вкусу и настолько невероятно вкусное. Когда Хонджун откусил кусочек основного блюда, вкус мяса на его языке был настолько приятным, что он даже закрыл глаза и откинулся на спинку стула, издав смешок. Именно тогда он заметил, что Сонхва замолчал. Он поднял на него глаза, удивляясь, почему бесконечная череда болтовни так внезапно оборвалась. А Сонхва просто смотрел на него. Его рот был слегка приоткрыт, и он смотрел на него так, словно делал это впервые, его глаза были полны чего-то - чего Хонджун не мог точно определить. Почти как городские огни под ними. Со множеством теплых искр внутри. — Что? — спросил в итоге Хонджун, снова выпрямляясь. Его взгляд был напряженным и полным чего-то такого, чего Хонджун не мог понять. — Что-то не так? Сонхва покачал головой, словно пытаясь вернуть себя к реальности. — Нет! Это просто... — он на секунду опустил взгляд. — Ты сегодня действительно хорошо выглядишь. Эти слова заставили Хонджуна покраснеть, он поправил рубашку там, где она спадала с его плеча. — Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь. — Нет, — сказал Сонхва настойчиво. — Я серьезно. Ты... ты выглядишь великолепно. Хонджун улыбнулся ему, и Сонхва мягко улыбнулся в ответ. Мгновение никто не произносил ни слова, Хонджун почти забыл о стоявшей перед ним еде. Основное блюдо появилось и исчезло, и к тому времени, когда Сонхва принес десерт, он снова стал таким же игривым и болтливым, все объясняя. Когда его тарелка была пуста, Хонджун откинулся на спинку стула с широкой улыбкой. — О Боже, это было невероятно! Сонхва улыбнулся. — Тебе понравилось? — Понравилось? Это было нереально! Большое спасибо, должно быть, это была такая большая работа! Сонхва лишь отмахнулся, хихикая. — Мне действительно понравилось делать это для тебя. У меня редко бывает возможность готовить. — Ну, если у тебя когда-нибудь возникнет желание, я добровольно соглашусь, чтобы все съесть. — сказал Хонджун. Это заставило Сонхва рассмеяться, тихо и негромко, именно так, как это нравилось Хонджуну. После этого он замолчал, поигрывая пальцами, на которых сегодня не было колец. — Однако была еще одна причина, по которой я пригласил тебя сегодня, — сказал он, снова звуча почти нервно. Хонджун нахмурил брови. — Я хотел, — Сонхва откашлялся. — Я хотел тебя кое о чем спросить. Или, скорее, пригласить на кое-что. Есть мероприятие, на котором я буду присутствовать на следующей неделе. Празднование, на которое меня пригласил один из моих старых друзей, Иден. Его 1000-й день рождения. Глаза Хонджуна расширились. Тысяча лет? До него доходили только слухи о вампирах такой древности, и он знал, что их было не так уж много. — Естественно, он устраивает для этого довольно крупное мероприятие за городом, в частном особняке на побережье, и он пригласил меня приехать. Это продлится целую неделю, но мне удалось уговорить его, так что я буду там только в течение трех основных дней празднования, которые приходятся на выходные, — Сонхва все еще смотрел на свои руки, когда объяснял. — И я был бы действительно рад, если бы ты... если бы ты сопровождал меня туда? Он неуверенно поднял глаза. Хонджун на мгновение опешил. — Я? — спросил он, указывая на себя. Сонхва кивнул. — Есан тоже будет там, так что я буду не единственным, кого ты знаешь. — Не было бы странно, если бы ты привел с собой... кого-то вроде меня? Мысль о праздновании среди древних вампиров заставила Хонджуна взбудоражиться и занервничать одновременно. Иногда он чувствовал себя таким маленьким в присутствии Сонхва, но каково это - быть окруженным исключительно вампирами? — Скорее всего, ты будешь там не единственным человеком, если это то, о чем ты беспокоишься, — сказал Сонхва. Это позволило Хонджуну слегка расслабиться. Есан должен был быть там. Так Уен, может быть, тоже там будет? Это имело бы смысл - Сонхва, вероятно, брал его с собой, чтобы он мог выпить у кого-нибудь, пока его не будет, так почему бы Есану не сделать то же самое? — И даже в этом случае я позабочусь о том, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Я хочу, чтобы ты был там, рядом со мной, если согласишься сопровождать меня. Застенчивый взгляд, который Сонхва бросил на него, заставил Хонджуна улыбнуться. Он кивнул. — Я свободен в выходные. И я бы с удовольствием поехал с тобой. На это Сонхва улыбнулся в ответ. Но это выражение быстро сменилось озабоченным взглядом. — Есть что-то еще? — спросил Хонджун. Вампир покачал головой. — Просто мне нужно подготовить тебя кое к чему. Эти люди там, формально они мои друзья, но правда в том, что некоторых из них я не видел столетиями. Они не такие, как Есан, Минги, Юнхо или я. Они очень… старомодные. — Что ты имеешь в виду под «старомодными»? — Они придерживаются очень разных и откровенно устаревших взглядов на мир по некоторым темам. Особенно касаемо людей. Хонджун попытался представить, какими они могли быть. Что это повлечет за собой. Он мог примерно представить это, вспоминая некоторые вещи, которые, по словам Сонхва, беспокоили его раньше о его сородичах. — Меня это не волнует. — решил Хонджун. — Ты уверен? Я не хочу доставлять тебе неудобства. Я бы понял, если ты предпочтешь не сопровождать меня. — Ты разделяешь их мнение? — спросил Хонджун. Сонхва нахмурился. — Конечно, нет. — Тогда это не имеет значения, верно? Я буду там с тобой. Ни с кем из них. Сонхва медленно смягчился в неуверенной улыбке, но в его глазах была настойчивость, что-то неразрешенное. — Я хочу показать тебе, — начал вампир. — Мне нужно, чтобы ты знал, прежде чем мы туда поедем, что для меня все по-другому. Мне нужно, чтобы ты знал, что я действительно забочусь о тебе. Настойчивость этих слов застала Хонджуна врасплох. Он мог только сидеть и моргать, глядя на него. — В последнее время все было... странно, не так ли? — тихо сказал Сонхва. Мысли Хонджуна вернулись к той ночи, которую он пытался не вспоминать. К укусу, который забрал все, что беспокоило его, все, что терзало его разум, но также оставил у него чувство опустошенности, а Сонхва выглядел виноватым. — Я сожалею о прошлом разе, — ответил Хонджун, выглядя виновато теперь перед Сонхва. — Я знаю, что тогда было нехорошо заставлять тебя пить. Это казалось... неправильным. Я не хочу, чтобы все было так. — Мне нравится делать то, что мы делаем, ты же знаешь это, верно? — Хонджун кивнул. — Мне нравится твой вкус. И мне нравится пить из тебя. И я люблю все остальное. Но я хочу показать тебе, что... Мне нужно, чтобы ты знал, что... Казалось, Сонхва с трудом заканчивал фразу, внутренний конфликт ясно отражался на его лице. — Что? — спросил Хонджун, его слова были едва громче шепота. Глаза Сонхва, наконец, встретились с его собственными. — Хонджун, могу я попросить тебя дать мне выпить сегодня? В этот момент его осенило, что это был первый раз, когда Сонхва действительно просил его об этом сам. Всегда было наоборот - Хонджун уговаривал его выпить из его рук, чтобы он перестал морить себя голодом, а потом потому, что ему этого хотелось, или потому, что он чувствовал, что ему это нужно. Это был первый раз, когда все было наоборот. И прежде чем он успел подумать об этом, с губ Хонджуна слетело тихое «да». Сонхва быстро убрал со стола, а затем встал перед Хонджуном. Он взял его за руку, поднимая на ноги. Вот так, без своей обычной обуви на платформе, Хонджуну пришлось запрокинуть голову, чтобы как следует рассмотреть его. Сонхва все еще держал его за руку. — Пойдем со мной, — тихо сказал Сонхва. С этими словами он повел его в спальню, переплетя при этом их руки. Когда дверь за ними закрылась, он потянул Хонджуна за собой, пока они не оказались перед кроватью. Хонджун ожидал, что он сядет с ним рядом, чтобы укусить, но этого не произошло. Вместо этого он положил одну из своих рук на бедро Хонджуна, рисуя там круги большим пальцем, притягивая его ближе. Другой рукой вампир заправил прядь волос за его ухо, а затем провел пальцами по челюсти и вниз по шее. От этого жеста у него по спине пробежали мурашки, до странности интимные. В глазах Сонхва снова появилось что-то, когда он посмотрел на Хонджуна сверху вниз, что-то, что он видел в них раньше, но что не мог определить. А затем Сонхва наклонился, сокращая расстояние между ними, и нежно поцеловал Хонджуна в шею, над точкой пульса. Хонджун же затаил дыхание, удивленный внезапной близостью. Обычно это происходило из-за яда. Тем не менее, он приготовился к знакомому ощущению клыков, вонзающихся в его шею, игл в коже - но этого не произошло. Вместо этого последовал еще один поцелуй, на этот раз выше по шее. И еще один, в месте соединения его челюсти. Затем еще один в уголке рта. И медленно, как будто спрашивая разрешения, губы Сонхва соединились с его в нежном поцелуе, едва заметном, как дыхание. Это удивило Хонджуна до такой степени, что он сначала не ответил на поцелуй, застыв на месте. Это было не то, что они обычно делали. Они целовались, когда Сонхва пил из него, когда они могли объяснить это тем, что их тела берут контроль над разумом. Их поцелуи были грубыми, отчаянными и глубокими, не такими, как этот. Не такими мягкими, не такими заботливыми. Сонхва на секунду отстранился, глядя на него, когда он не ответил на взгляд, и Хонджун попытался выразить согласие, о котором он думал, в своих глазах. Сонхва снова поцеловал его, это было так же сладко, как и в первый раз. И на этот раз Хонджун ответил. Позволил его губам прижаться к губам Сонхва, медленно, неторопливо. Со всей нежностью на которую был способен. И когда они, наконец, неуверенно приоткрыли губы, чтобы их языки соприкоснулись, это было сладко. Никакой крови. Никакого пламени. Никакой меди. Просто сладко. Глаза Хонджуна внезапно загорелись, и он не знал почему. Он не знал, почему это было так, почему он задыхался, когда целовал его. Они так много раз целовались раньше. Но никогда так. Для этого не было никакого объяснения, он ничем не мог объяснить этот поцелуй. Через некоторое время Сонхва толкнул Хонджуна в бедра, придвигая ближе к кровати и он позволил себе упасть назад. Погрузиться в матрас и одеяла, которые окружали его точно так же, как тело Сонхва, которое вскоре накрыло его собственным. Сонхва подвинул их обоих так, чтобы они лежали посередине огромной кровати и навис над Хонджуном,продолжив целовать его. Рука вампира снова нашла свое место на бедре Хонджуна, и вскоре он почувствовал, как она расстегнула рубашку и скользнула под нее. Холодные, длинные пальцы Сонхва скользят по его телу под тканью. Кожа к коже. Мурашки там, где они оставались. Одной рукой Сонхва продолжал ласкать его тело, другой медленно начал расстегивать всю рубашку, скользя ладонью по груди Хонджуна там, где обнажался новый участок кожи. Когда он, наконец, скинул рубашку с его плеч, Хонджун почувствовал, что весь покраснел, задыхаясь от одних только простых, слабых прикосновений. Как только он оказался без рубашки под Сонхва и увидел, как его глаза скользят по телу, ему стало неловко. Он никогда не видел Хонджуна таким, и его руки инстинктивно взлетели вверх, чтобы скрестить их на обнаженной груди. — Нет, — прошептал Сонхва, осторожно потянув его за руки, вместо этого опуская их по бокам. — Я хочу видеть всего тебя. — Хорошо. Затем Сонхва потрогал большим пальцем пояс его джинсов и расстегнул пуговицу и молнию, стянул их и выбросил. Хонджун остался только в нижнем белье, чувствуя себя так, будто на нем вообще ничего не было. В то время как Сонхва все еще был полностью одет поверх него. Его руки взлетели вверх, чтобы потянуть за край белого свитера, задирая его, чтобы обнажить маленький участок кожи. Сонхва, казалось, понял намек, потому что вскоре его рука легла на руку Хонджуна, направляя ее вверх по груди, помогая ему снять свитер. У Хонджуна же вырвался вздох, когда он увидел его таким. Нереальный образ навис над ним, словно что-то сорванное с картины, ожившая статуя из музея, освещенная только городскими огнями, проникающими сквозь стеклянную стену. Он был так красив. Сонхва потянулся, чтобы стянуть с себя штаны, и когда он тоже снял их, они оба остались только в нижнем белье. У Хонджуна больше не было времени чувствовать себя неловко или переосмысливать происходящее, потому что все мысли вылетели у него из головы, когда губы Сонхва снова коснулись его шеи, запечатлев на ней еще один поцелуй. И снова укуса не последовало. Вместо этого он провел губами вниз по шее, которую Хонджун подставил для него, запрокидывая голову, чтобы дать ему место - пить, целоваться, делать все, что он захочет. Поцелуи продолжались вниз по его ключицам, по груди, вдоль едва заметных линий пресса, вниз к поясу нижнего белья. Иногда зубы Сонхва задевали кожу, но это было не для того, чтобы пустить кровь, а только для того, чтобы вызвать у него мурашки, которые вскоре покрыли все тело. Когда Хонджун в следующий раз почувствовал, как холодные руки слегка надавили на его бедра, он развел их, позволив коленям опуститься в стороны. Как только он это сделал, губы Сонхва нашли свое место на внутренней стороне одного из его бедер, где кожа была самой нежной и чувствительной. Хонджун почувствовал, как пульс участился, когда он проследил за веной, которая проходила прямо там, почувствовал, как она пульсирует под губами Сонхва. Хонджун почувствовал, как затвердел под тонкой тканью нижнего белья, в котором он остался, когда Сонхва прижал пальцы к его бедру и переключился между поцелуями и прикосновениями клыков. — Можно мне? — в конце концов прошептал он, уткнувшись в его бедро, и Хонджун смог только отчаянно кивнуть. Когда зубы, которые задели его кожу, наконец прикусили, погрузившись в мягкую плоть так близко к промежности, его спина выгнулась дугой над кроватью. Он не знал, какой звук вырвался у него изо рта, но он ясно услышал тот, который издал Сонхва, глубокое, удовлетворенное рычание, которое отдалось вибрацией в его коже. На этот раз яд поразил Хонджуна медленнее, не попав прямо в голову, как обычно, а сначала распространившись по всему телу, как жидкий огонь, прежде чем началось хорошо знакомое головокружение. Он был рад, что лежит, рад рукам, которые поддерживали его, прижимая к матрасу, потому что это ощущение сбило бы его с ног, будь все по-другому. Хонджун почти не чувствовал привязанности к реальности, как будто парил где-то в воздухе вокруг них, а не на кровати.И все же, в то же время, ничто, кроме него, Сонхва и кровати, на которой они лежали, не имело значения, реальность была определена этим единственным общим пространством. Хонджун не знал, как долго вампир пил, но верил, что тот знает, когда остановиться, прежде чем вращение станет слишком сильным, прежде чем потеря крови затмит удовольствие от яда. Когда Сонхва, наконец, достал свои клыки из плоти и отстранился, выпрямляясь над ним, вокруг его рта была кровь, та же самая кровь, которую он чувствовал на внутренней стороне бедра, на свежей ране. Хонджуну было все равно. Он задыхался, был ошеломлен, и ему это было нужно. Его руки взлетели к плечам Сонхва и снова притянули его к себе, чтобы запечатлеть его измазанные кровью губы в поцелуе. Вкус у них был другой, теперь, когда он знал, какими сладкими они могут быть без привкуса меди и огня. Но он не мог заставить себя обращать на это внимание. Не тогда, когда им было так хорошо рядом с его собственными, когда они гонялись друг за другом так, словно умерли бы с голоду, если бы остановились. Он и раньше ощущал намеки на это - но никогда настолько сильно. Никогда не было так ошеломляюще. Когда Сонхва наклонился так, что их пах соприкоснулся, стало очевидно, что они оба были болезненно возбуждены. Тонкие ткани, разделяющие их, никак не могли скрыть этого, если они вообще что-то делали, кроме как просто раздражали Хонджуна, ищущего большего трения, когда он прижимался к нему. Это вызвало низкое рычание у Сонхва, который, казалось, был не менее взволнован, прикасаясь пальцами к плоти Хонджуна везде, куда мог дотянуться. Он не знал, был ли это яд, делающий его смелее, но внезапно ему стало все равно, что Сонхва впервые увидит его полностью обнаженным - ему нужно было это, кожа к коже, ничто не разделяло их. Поэтому, когда они оба сбросили последние предметы одежды и снова встретились в поцелуе, их тела беспрепятственно соприкоснулись. Сонхва запустил одну руку в волосы Хонджуна, откидывая его голову назад для лучшего доступа, а другой свободно обхватил его член, дергая и исторгая из него стон. Вампир прикасался к нему вот так некоторое время, пока у него не закружилась голова еще сильнее, чем когда он пил из него. И вдруг его пальцы, скользнули ниже. Но в следующую секунду Сонхва снова убрал руку, отстранившись, чтобы посмотреть на Хонджуна, его другая рука все еще была в волосах. — Нам не нужно заходить дальше этого. Мы можем делать то, что делаем обычно. Или вообще ничего, все, что ты захочешь. Его слова говорили об одном, но его широко раскрытые, остекленевшие глаза и твердость, с которой он прижимался к бедру Хонджуна, говорили о чем-то совершенно другом. — Боже, пожалуйста, — сказал Хонджун. Он нервно прикусил губу, на которой все еще оставались следы крови. — Ты уверен? Он отчаянно кивнул, касаясь руками груди Сонхва. — Да. Я хочу этого. Я хочу тебя. Сегодня они переступили все допустимые границы.