Давно уже ясно было, что с Витольдом просто не бывает.
В первый раз после их ссоры Див увидел его в студии. Всё было тихо и мирно, Влад растёкся по Дивовой правой половине тела, и они вместе изучали текст новой песни. Услышав знакомые шаги, Див разволновался, но внешне этого никак не показал. Он не представлял, как будет смотреть в глаза своему демону и что говорить. Не сейчас, позже. Не представлял, но твёрдо был уверен, что разговаривать с ним будет. Пусть даже в конце разговора единственным, чего он добьётся, станет пощёчина.
Вошёл Витольд – как обычно, собранный, изящный, подтянутый. Но лицо его было усталым и осунувшимся, под глазами залегли тени, и выглядел он бледнее, чем всегда. При виде уютной парочки бывших врагов глаза его удивлённо расширились, но и только. Прошло всё, как обычно: Витольд докапывался до каждой ноты и до каждого звука, и под конец Влад хватался за волосы и мало что по потолку не бегал. Когда занятие закончилась, он мигом удрал, что Диву было только на руку.
За свою недолгую жизнь Ворон повидал всякое, но такого страха никогда не испытывал. Хотя чего было бояться – Витольд его не изувечит, ну, разве что снова ударит… но не более. Однако, несмотря на все разумные доводы, его едва ли не трясло. Витольд одевался, не глядя на него. Когда он закутывал шею в свой любимый шарф, Див дал себе мысленного пинка.
– Витольд…
– Я не хочу с тобой разговаривать, – Крукович подхватил портфель и направился к двери – слишком быстро, чтобы это не напоминало бегство.
– Витольд, послушай…
Див дотронулся до рукава его пальто, и Витольд отпрянул, словно его ударили.
– Не прикасайся ко мне! – прошипел он. – Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать – что тебе непонятно?!
Разговор закончился, едва начавшись.
Ворон предполагал такой исход. И он бы, возможно, оставил всё так, как есть: не хочет Витольд разговаривать, не к стулу же его теперь привязывать, чтобы выслушал. Однако Витольд, не утратив ни своей язвительности, ни дотошности, ни показной доброжелательности, будто поник, потерял внутренний свет, и видеть его таким Диву было щемяще больно.
Ворон решил подождать и сделал так, как делал обычно, чтобы избавиться от печали – попытался себя занять другими делами. Помимо того, что Лёня скучать не давал, нужно было купить квартиру и машину.
Хотя Див был не особенно привередлив относительно вида квартиры, он был привередлив к местоположению дома. Центр и элитные новостройки отпадали. Ему очень понравилась квартирка Витольда – главным образом потому, что в её хозяина он, похоже, влюбился. Правда, дом располагался неплохо – чуть на отшибе, на границе с лесопарком. Тем не менее, покупать здесь квартиру Див не хотел. Это место у него прочно было связано с Витольдом, он бы не стал тут жить без него.
Див не любил города вообще и столицу в частности. Тем не менее, даже здесь были места, которые ему не то чтобы нравились, но вызывали меньше отвращения, чем остальные. Среди таких мест значился Нескучный сад и Воробьёвы горы. Диву нравилось бродить по набережной и наблюдать за рекой. В первое время его передёргивало от того, сколько мусора в воде, но после нескольких лет жизни в белокаменной он привык и научился от этого отвлекаться. Река текла неторопливо, и в ленивом перекате её волн было что-то дремучее, вневременное.
Поэтому Див с помощью риелтора выбрал квартиру в доме на Фрунзенской набережной. Она была достаточно велика, чтобы не чувствовать себя в ней, как в клетке, и достаточно мала, чтобы не оставалось «слишком много свободного места». К обустройству своего гнезда Див отнёсся равнодушно: его устраивала добротная мебель, цвет стен и деревянный пол. Впрочем, кое-что он всё же изменил: первым делом выбросил телевизор. Хозяева, покидая квартиру, оставили мебель, зато забрали все книги, и теперь нередко Див наведывался в книжные магазины, в том числе антикварные и специализированные, чтобы заполнить пустые полки.
Оказалось, что, когда обживаешь квартиру, требуется много вещей, о которых не приходится задумываться, если твоим домом является дыра под наполовину вывороченным из земли дубом. Вот, например, какая Диву нравится посуда? Раньше такого вопроса не возникало. В училище вся посуда была деревянная и керамическая, в лицее – фарфоровая, в старой квартире были какие-то старые, ещё с советских времён, щербатые тарелки, которыми он не пользовался, потому что дома почти не бывал.
Див махнул рукой и, не особенно заморачиваясь, выбрал в ближайшем хозяйственном набор изящных тарелок с растительным орнаментом, эмалированные кастрюли, чугунные сковородки и чайник. За столовыми приборами отправился в антикварный магазин, где отыскал превосходное столовое серебро. Заварочных чайников у него в результате оказалось пять штук, все глиняные, ручной работы – к подобным чайникам он испытывал слабость.
А ведь ещё нужно было постельное бельё… Тут Див вовсе не ломал голову. Несколько шёлковых одноцветных комплектов: тёмно-синий, фиолетовый, чёрный, тёмно-зелёный, очень тёмный бордовый его устроили. Одеяло тоже вопросов не вызвало – однозначно, ватное, тяжёлое. А вот с подушками вышла заминка. Атроксы набивали подушки ароматными травами: мятой, душицей, лимонником. В лицее подушки были перьевые, и они настолько Диву не нравились, что он обходился вовсе без них. Поэтому на первое время он купил подушки с гречневой лузгой, решив, что летом сам соберёт нужные травы для набивки.
К тому времени, как квартира была обустроена, вопрос с машиной решился сам собой. Хотя Витольд по-прежнему не желал разговаривать и держался холодно, Ворон так и не смог победить в себе желание наведываться иногда к его дому. Зачем – он и сам не знал. Точно не за тем, чтобы «случайно» встретить Круковича – тот после такого начал бы от него шарахаться, как от прокажённого. Когда Див в очередной свой визит сидел на лавочке, он думал о том, как Витольд, который, скорее всего, был дома – машина его стояла во дворе, – проверяет очередные контрольные и набрасывает план лекций на день грядущий. Хотя у студентов, кажется, сейчас каникулы… Тогда, наверное, читает дипломы. Или составляет очередную хитроумную нейролингвистическую программу. А может, перечитывает Сенеку, и его хрупкие белые пальцы осторожно касаются пожелтевших страниц…
На нос упала первая робкая снежинка, Див встряхнулся и обнаружил, что бездумно таращится на припаркованную напротив «волгу». Машина стояла здесь давно: грязная – из-за недавно стаявшего снега грязь развезло, – со спущенными шинами и пятнами ржавчины. Ворон встал и подошёл ближе. А почему бы, собственно, и нет? Владельцу она вряд ли нужна.
К нему приблизился плотный мужчина в костюме, дублёнке и с «дипломатом» в руке.
– Интересуешься?
Див окинул его холодным взглядом и бессознательно выпрямил спину.
– Полагаю, вы хозяин? – сухо спросил он.
– Ээээ… да, – мужчина сконфузился. – Да это от деда осталась. Носился с ней, как будто она алмазная, а когда паралич разбил, продать не дал. Упёрся – и всё, ни в какую. Вот скажи… те, ну на хрена ему машина сдалась, коли он ходить не сможет? Врачи, правда, трепали что-то про то, что он снова ходить будет, врали, разумеется. Я ему так и говорил – не верь врачам, дед, правды тебе никогда не скажут, помрёшь как пить дать. Ну и помер вот месяц назад. Так что если надо – берите, за десятку отдам.
Таким образом, у Дива появилась машина. Аккумулятор был разряжен, однако после того, как эта неполадка была устранена, движок завёлся, хотя и неохотно.
Первым делом Див вызвал эвакуатор и отвёз машину в сервис.
Сервис был предприятием частным и почти домашним: держали его два молодых парня, которые занимались, вообще-то, «уазами», но брали и другую работу. На Дива они посмотрели с презрительным удивлением: Ворон со своей модной стрижкой и в пижонском кашемировом пальто рядом со старой ржавой «волгой» выглядел, мягко говоря, странно. Впрочем, привести машину в порядок они взялись.
Забирал Див из сервиса автомобиль, ничем не уступающий новому: он ехал удивительно плавно, блестел чёрным гладким корпусом без единого изъяна, а двигатель шумел надёжно и ровно.
Впрочем, Истомин его приобретения не оценил.
– «Волга»?! – изумился он. – Серьёзно?
Див надменно посмотрел на него:
– Это моя машина, и мне она нравится. Тебя на ней ездить никто не заставляет.
– Но, Див! За стоимость твоего пальто можно десять таких купить!
– Ещё раз, если ты не понял. Тебя на ней ездить никто не заставляет.
Влад пожал плечами и отстал. Он-то себе приобрёл «порше» последней модели провокационного тёмно-красного цвета. Раз его другу нравятся советские «вёдра», а не нормальные машины, он не станет его переубеждать.
Квартиру Влад себе купил, но на новоселье не звал:
– Ремонт у меня, – объяснял он. – А с той хаты я съехал.
– Сочувствую, – сказал Див.
– Слушай… а можно, я у тебя немножко поживу? Я недолго, правда. Ремонт закончится, и сразу съеду.
– Хорошо. Только вещи не разбрасывай.
В квартире Влад задумчиво обошёл комнаты, по поводу мебели ничего не сказал, при виде окон на кухне – присвистнул:
– Ничего себе, от потолка до пола… А, так там лоджия… Офигеть… И река рядом.
Вечером, когда на чистенькой светлой кухне они пили чай, Влад неожиданно сказал:
– Ты знаешь, я вообще много где жил после того, как от родителей съехал. У друзей там, хаты снимал. Но вот… нигде такого не встречал. У тебя как-то… тепло, что ли. Не то что физически тепло, а на душе. И я понять не могу, почему. Чай у тебя всегда душистый, никогда такого не пил… посуда вся в листиках и цветах… а ещё, когда заходишь, запах такой приятный, травяной. Может быть, из-за этого… Это твоя мама такую посуду любит? Она тебя научила готовить?
Вот главное неудобство того, что твой друг обычный человек. Ему не расскажешь, что матерью твоей была рысь, которая никогда не покупала никакой посуды и ничего не готовила. Хотя… в каком-то смысле, готовить она его научила – ведь это она передала ему навыки охоты и свои знания о травах.
Див сказал то, что говорил всегда, когда ему задавали подобные вопросы (и, по факту, даже не очень-то врал):
– У меня нет родителей. Я сирота.
– Ой… извини, – смутился Влад. – Даже в голову не пришло… Просто, понимаешь, ну правда… как к бабушке приезжаешь. Моя бабушка офигенные пироги пекла, пальчики оближешь. А ты, оказывается, и печь умеешь, и пироги у тебя ничуть не хуже тех… я б не подумал никогда, что парень может так готовить научиться. А… ты детдомовский, получается?
– Нет. И давай не будем поднимать эту тему.
Не то чтобы Див был очень скрытный, но врать не любил. Влад закивал, и чай они допивали в молчании.
Вскоре Ворону пришлось делиться не только квартирой.
У них должно было быть очередное занятие по вокалу. Витольда ещё не было, Влада, который ночевал у очередной своей пассии, тоже. Див подремал минут двадцать, прежде чем явился взлохмаченный и очень злой Истомин.
– Прикинь! – заорал он с порога, швыряя дублёнку на стул. – Какие-то гон*ны фары сп*дили! Я из подъезда выхожу, а…
Див поднялся, посмотрел на Влада, и тот мгновенно осёкся.
– Не надо! – завопил он, выставляя перед собой руки ладонями вперёд. – Я извиняюсь! Просто… ну, блин, Див, только ведь тачку купил! А теперь фары новые покупать! Ты хоть представляешь, сколько они стоят?!
– Примерно. Иначе их бы не украли.
– У меня с баблом сейчас вообще пи… хреново! Последние рабочим отдал, блин… А ты… может, это… пока по Москве мотаемся, можно, я с тобой?
Див согласился.
– А эта язва где? – спросил Влад, осматриваясь. – Он же пунктуален до чёртиков, аж противно. «Владислав, занятие началось три минуты назад», – передразнил он противным писклявым голосом, который на голос Витольда был вообще не похож. – «Мне бы очень не хотелось этого делать, но, кажется, я вынужден порекомендовать вам принимать глицин. Такая плохая память может быть симптомом ранней деменции».
Дверь открылась, и Влад испуганно замолчал.
Однако вошёл вовсе не Витольд.
В дверь ввалился высокий грузный мужчина лет пятидесяти.
– Извините, молодые люди, – пророкотал он, – по пробкам еле добрался. Будем знакомиться. Зовут меня Игорь Алексеевич, нам с вами вместе предстоит постигать премудрости музыкальной грамоты. А вы…
– Не понял, – озадаченно Влад.
– Где Витольд? – спросил Див.
– Кажется, ваш бывший преподаватель вокала, да? Да вы знаете, Леонид мне как-то ничего не сказал по этому поводу. Вроде бы уволился.
Див взял телефон и вышел.
Леонид трубку не брал долго, видимо, понимая, что ничего хорошего Ворон ему не скажет.
– Витольд уволился? – спросил Див, едва трубку взяли.
– Ээээ… Димочка, ну ты же понимаешь, бывают разные обстоятельства. Я могу тебе сказать с абсолютной, полнейшей уверенностью: Игорь Алексеевич замечательный специалист. Он…
– Лёня, ты вопрос понял? Витольд уволился?
– Димочка, видишь ли…
– Не вижу! Мне тебя слышать довольно! Да или нет?
– Да.
– Почему?
– Димочка, я же сказал, бывают разные обстоятельства, совершенно разные. Он сказал, что ему предложили работу в ещё одном вузе, и для него это предпочтительнее, чем… ээээ…
Див нажал отбой.
Он никогда ничего не делал сгоряча, однако сейчас еле сдержал порыв помчаться в Лингвистический университет за Витольдом. Он постоял, отдышался и вернулся в кабинет.
Сегодня у них обширная программа. И завтра. А вот послезавтра, возможно, удастся съездить на Остоженку.
Пока они ехали к очередной концертной площадке, Див немного остыл. Ведь Витольду на самом деле могли предложить работу по специальности и неплохую зарплату. Сколько ему выделял Лёня от щедрот своих, Див не знал, но был уверен, что не слишком много. Даже, скорее, мало, учитывая то, что профессиональным преподавателем вокала Крукович не был. А к Диву он не настолько привязан, чтобы отказываться от интересной работы и хороших денег. Да что это он, Витольд к нему нисколько не привязан, с чего бы… он его, наоборот, терпеть не может.
Оказывается, как может быть больно, когда тот, за которого ты, не раздумывая, отдал бы всё, что есть, и жизнь в придачу, тебя ненавидит. И в этом виноват ты сам.
Див опять думает только о себе. Витольду он противен, и самое логичное – не навязываться. Если демон вдруг сменит гнев на милость (что очень и очень вряд ли), он сам его найдёт.
Легче от этого не стало.
Влад сказал:
– А знаешь, я даже не против, что так получилось. Игорь нормальный мужик, прикольный. Лучше, чем эта зараза, которая на ровном месте докапываться начинает… Хм… а ничего всё-таки машинка, хоть и старая. Тут отделка реально дерево, да? Ничего себе, правительственная, что ли, какая…
Какой же ты счастливый, Влад! Нет у тебя того, кто тебе всю душу выматывает. Уволился – и отлично, никто теперь не станет язвить с доброжелательным видом и отрабатывать с тобой каждую ноту…
Вечером им предстоял концерт в ночном клубе. Перед ним Дива обещал поймать Кит, которому не терпелось довести свой план по преображению Врановича до конца. А так как Скворцов был не из тех, кто не держит слова, Дива он действительно нашёл.
У Ворона не было никакого желания выступать перед публикой. Ему хотелось снова приехать к дому на лесной опушке. Пусть Северина он потерял, но можно ведь хоть чуть-чуть к нему приблизиться…
Чего он не ожидал – это того, что за одним из столиков ему удастся заметить знакомую белобрысую макушку.
Пришёл! Всё-таки пришёл!
Тоска исчезла. Див ощутил небывалый подъём. Он чувствовал взгляд сердоликовых глаз и пел так, как не пел никогда в жизни. Его пластике мог бы позавидовать любой профессиональный танцор. Его остроумие и улыбки окончательно очаровали зрителей, которые под конец выступления никак не хотели отпускать дуэт со сцены, и приходилось петь ещё и ещё…
Ему не было дела до поклонников. Он выступал для одного-единственного человека в зале.
После концерта к нему подлетел Кит с распростёртыми объятиями. Хотя Див торопился – он был уверен, что Витольд ждёт у чёрного входа, – этого забавного паренька обижать ему не хотелось. Кит был в таком восторге, что мог издавать только полные восхищения невнятные возгласы. Даже Истомин, когда они наконец вышли из здания, сказал:
– Ну ты зажёг сегодня! Не будь я натуралом, сам бы в тебя влюбился!
Див еле сдержал улыбку.
Однако Витольда у чёрного входа не оказалось. Див обошёл весь клуб, снова зашёл внутрь, не забыв отвести от себя любопытствующие взгляды, но того, ради кого он пел сегодня, не было. Как не было и его машины.
Дива словно ударили. Тоска навалилась на него тяжким грузом, плечи опустились. Левую ногу, нагруженную сегодня сверх всякой меры, пронзила внезапная боль. Он, хромая, поплёлся к своей машине и обнаружил, что немного в стороне Влад беседует с каким-то подозрительным типом.
Так как от разговора ни одна из сторон удовольствия не получала, Див насторожился, сжал зубы и отправился к своему другу, который, похоже, обладал талантом влипать в самые разные неприятности. Хромать Ворон себе уже не позволял.
– Завтра же! – уверял Влад, прижимая руки к груди. – Нам завтра должны деньги перечислить, я тебе всё отдам! Ты же в «Лотосе» выступаешь? Ну мы рядом будем, заедем, и я тебе всё отдам до копейки!
Тип слушал его со скучающим выражением лица.
Собеседник Влада оказался крайне любопытной личностью, и примечателен он был не только вытравленными до платинового цвета волосами, красивым лицом с резкими чертами и необыкновенно стройной фигурой. Див увидел в нём оборотня – оборотня-Хранителя, снежного барса. Он мог уверенно сказать, что на самом деле волосы у блондина пятнистые и брови, скорее всего, не чёрные, а либо седые, либо с сильной проседью.
– Слушай, ну тут правда всё вместе навалилось, но завтра вечером всё верну, гадом буду! Договорились?
Барс холодно кивнул и перевёл взгляд на Дива. Скучающе-презрительное выражение исчезло с его лица, уступив место неприкрытому любопытству.
– Проблемы? – на всякий случай спросил Див, хотя очевидно было, что выбивать долг из Влада барс не собирается.
– Да нет, всё в порядке, мы уже всё решили, – уверил его Влад. – Мне просто нужно будет долг отдать завтра вечером.
– Не представишь? – вдруг спросил блондин.
Дива не каждый день настолько откровенно раздевали взглядом. Он чуть прищурился и слегка поменял позу – чтобы удобнее было бить с левой руки, если блондин вдруг забудется.
– Не вопрос! Дииии… в смысле, Дима, – Влад. Можно Барс. Мой друг.
Друзьями у Истомина именовался обширный круг знакомых людей, которых часто даже приятелями можно было назвать с трудом.
– Дима, – сказал Барс, облизывая взглядом Дива. – А ты зажёг сегодня. Может, поужинаем как-нибудь?
Див склонил голову набок и уже оскалился в улыбке, но Влад, почуяв, что сейчас будет смертоубийство или как минимум членовредительство (в буквальном смысле слова), поспешил вмешаться:
– Слушай, Барс, извини, нам пора, завтра вставать в шесть… Счастливо! Завтра в десять вечера будем у «Лотоса»!
Он подхватил Дива под руку и увёл.
– Мужчины меня ещё не клеили, – сказал Див, когда они сели в машину.
– Да он гей, – нехотя признался Истомин. – Ты так зажёг сегодня, что в тебя даже стопроцентный натурал влюбился бы, так что неудивительно…
– Интересные у тебя друзья, – только и сказал Див, выводя машину с парковки.
– Ну, друг – это громко сказано… Так, знакомый. Танцевали в одном клубе, он ушёл потом.
– По-моему, не лучший вариант, чтобы деньги занимать.
– Да деньги занимать – вообще не вариант, мне пришлось, потому что всю зарплату с чаевыми вместе на новые шмотки грохнул, за квартиру было нечем платить… Вот что ты бровь задираешь, а? Я стриптизёром был вообще-то. Для нас идеально выглядеть – часть работы… Давно надо было отдать, но тут машина срочно понадобилась, квартира… да и он не спрашивал, я и забил…
Влад ненадолго умолк.
– А ты, – через несколько минут осторожно спросил он, – с парнем своим ещё не помирился?
– Нет, – не сразу ответил Див. – Вряд ли уже помирюсь.
– Ты прости, конечно, но м*к этот твой парень! Какого ему рожна надо? Ты красивый, добрый, готовишь офигенно… лучше он точно не найдёт! Слушай, может, правда забить? Тебе такой придурок зачем?
Див не ответил.
– Знаешь, о чём я тут подумал, – нерешительно продолжил Истомин. – А что, если… ну, тебе с Барсом повстречаться? Ну, не серьёзно, так, чтобы развлечься… и отвлечься.
– Я тебе говорил, по-моему, что секс меня не интересует.
– Ну да, говорил, я помню… Но просто развеяться? На тебя смотреть больно, вот правда…
– Не смотри.
– Вот что ты щетинишься сразу? Ты же мой друг, я тебе помочь хочу… но да. Плохо у меня получается.
Див подумал, с каких это пор Влад записал его в друзья, если ещё недавно терпеть не мог.
– У меня, на самом деле, – говорил Влад, отвернувшись к боковому стеклу, – друзей никогда не было. Таких, знаешь, настоящих, которые за тебя в огонь и в воду… ну и ты за них, конечно. Не сложилось как-то. Приятелей, знакомых полно – таких, с которыми потусить можно иногда, но которым, вообще-то, пофиг на тебя и твои проблемы. Если у тебя беда или… ещё что хуже – как хочешь, так и барахтайся, руки тебе никто не подаст. То, что ты для меня сделал, для меня никто бы никогда не сделал.
Див бросил на него короткий взгляд и снова принялся смотреть на дорогу.
– Я тебе очень благодарен… но я никак не могу понять, почему ты это сделал. Зачем тебе это надо было? Ведь… ну даже если пропустить то, что я себя вёл, как полный кретин. Если бы я свалил из группы – а я бы свалил, я бы… блин, вообще не представляю, что бы я делал, если б не ты. Так и сдох бы, наверное…
Влада опять начало трясти. Див дотронулся до его плеча:
– Это прошло и больше не повторится. Не стоит снова пережёвывать это в памяти.
– Ага, – Влад шмыгнул носом.
Див открыл бардачок, вытащил упаковку бумажных носовых платков и отдал ему.
– Спасибо, – поблагодарил Влад, высморкался и продолжил: – Я ж не об этом вообще-то. Если бы я свалил из группы, тебе бы только лучше было. Лёнька вряд ли взял бы кого на моё место, у тебя доход бы вырос… ну и не доставал бы никто. Любой из моих знакомых так бы и сделал – понаблюдал за мной, хихикая в кулачок, и подождал, пока бы я не слился. А ты почему помог?
Див ответил не сразу.
– Мне иногда кажется, – задумчиво сообщил он, – что я нахожусь в цирке моральных уродов.
– Таков шоу-бизнес. Да и не только он. Всё, что связано с деньгами, особенно с большими деньгами.
– Нет, это людской идиотизм… Я тебе помог, потому что у меня была возможность это сделать.
– И всё? Просто потому, что мог?
Ворон кивнул.
– Я ведь вёл себя… сам вёл себя, как урод.
– Влад, это не повод, чтобы я себя вёл, как урод.
– Просто, знаешь, – очень тихо сказал Влад, опустив голову и уставившись на свои колени, – если бы с тобой… такое… не дай Бог, конечно… я бы тебе не помог. Тогда не помог, – быстро поправился он.
– Влад, извини, но это твои проблемы. Я это сделал, не рассчитывая, что получу от тебя что-то взамен. И не потому, что якобы существует принцип, по которому добро, которое ты сделал другим, к тебе вернётся, – я не верю в такие вещи. Я это сделал, потому что мог это сделать.
– И ты меня пожалел, – Влад взглянул на Дива.
– Да, представь себе. Я, кстати, заметил, что у мужчин есть странная установка. Не надо жалеть мужчину, он же мужчина, а не размазня какая-нибудь, и жалость – это унизительно. До сих пор не могу понять, что ж в ней такого унизительного. Может быть, вы потому и ведёте себя друг с другом, как уроды, что никого не жалеете?
Влад немного помолчал.
– А знаешь… ты прав, наверное.
…На следующий день, когда они возвращались со съёмок клипа, Влад попросил заехать в «Лотос», чтобы отдать долг Барсу.
– С тобой сходить? – спросил Див, припарковав машину.
– Да я туда не пойду, ну на хрен. И тебе не советую. Это гей-клуб…
Влад принялся звонить Барсу.
– Здоро́во. Ты подойти можешь? Я деньги привёз… Нет, внутрь мы не пойдём! Бль… блин, Влад, если мы туда зайдём, хрен оттуда выйдем! То есть выйдем, конечно… – Он покосился на Дива. – Блин, тебе влом два шага пройти?! Разогрелся он… Слушай, на две секунды к служебному входу подойти можешь?.. Всё, я подойду сейчас… Да… Нет, не возьму! Вообще нет!.. Барс, ты шизанулся? Он тебе челюсть свернёт и скажет, что так и было! И не только челюсть… Чего?!! Какая, на хрен, ФИАЛОЧКА?!!!..
Див начал прислушиваться.
– Да блин! Ну всё, ты сам виноват.
Влад повернулся к Диву.
– Он назвал тебя фиалочкой.
Див лениво приподнял бровь.
– Он хочет, чтобы ты тоже пришёл.
– Я же ему не должен.
– То есть тот факт, что тебя фиалочкой назвали, тебя не колышет?!
– Это неплохо.
Влад не поверил своим ушам:
– Неплохо?!!
– Ну, конечно. Драться проще, когда тебя недооценивают.
– А, да, слушай, что-то я не подумал… Ты пойдёшь? – Див пожал плечами. – Хрен с тобой, Барс, сейчас приведу тебе твою, блин, фиалочку…
Барс стоял у служебного входа, закутавшись в огромный пуховик, и лениво курил. Глаза его были сильно накрашены, на висках в свете уличных фонарей мерцали блёстки.
– Ну наконец-то! – сказал он, когда явился его должник с «цветочком». – Ты машину на другом конце города припарковал?
Влад сунул ему пухлый конверт.
– Здесь всё, можешь пересчитать.
– Конечно, пересчитаю, – Барс выбросил окурок, взял конверт, бросил взгляд на Дива и улыбнулся: – Привет, детка.
– Ты деньги пересчитывай, – сказал Влад, – а то вдруг нечем будет.
– Твоё ценное мнение меня интересует меньше всего.
Барс вальяжно прислонился спиной к двери, не торопясь пересчитал деньги и убрал конверт в карман.
– Надо же, действительно, всё… – Он посмотрел на Дива. – Сладкий, ты насчёт ужина не передумал? Я угощаю.
Истомин закатил глаза. Див сказал:
– В следующий раз.
Влад уставился на него, приоткрыв рот. Барс опустил подбородок, растягивая в улыбке подкрашенные губы и в упор глядя на Дива.
– Ловлю тебя на слове, – тихо сказал он и добавил громче: – В клуб не приглашаю, потому что не хочу давать лишний шанс конкурентам. До встречи, фиалочка.
Он улыбнулся и скрылся за дверью.
– Фууу, – выдохнул Влад. – Я думал, ты его уроешь тут же… Ты что, серьёзно? Пойдёшь с ним на ужин?
– Почему нет?
– Да нет, просто… ты же сказал, что тебя секс не интересует.
– Секса не будет.
– Хм… ну, смотри…
Когда они сели в машину и поехали по узкой извилистой улочке, Влад сказал:
– Слушай, я просто… предупредить хочу. Переспать с ним пару раз, наверное, можно. Но что-то большее… Твой парень му… придурок, конечно, но вряд ли Барс лучше. Остальные для него – или средство, чтобы бабла побольше срубить, или подстилка.
– Почему он тебе тогда в долг дал?
– Хрен его знает. Скорее всего, думал, что я в срок не верну, и рассчитывал на проценты.
– Посмотрим, – сказал Див, сворачивая на проспект.
Влад кивнул. Друга он предупредил, а тот теперь пусть сам решает, нужен ли ему Барс и если нужен, то зачем. В том, что «фиалочка» при необходимости покажет зубы и когти, он не сомневался.
***
Ворон старался как можно меньше думать о Витольде, в идеале, не думать вообще, но получалось это плохо. Во-первых, Див по нему тосковал – оказывается, он не замечал этого, когда мог видеть его почти каждый день. Во-вторых, демон сам напоминал о себе.
Казалось бы, раз Витольд уволился и нашёл работу, больше соответствующую его интересам, он должен был исчезнуть из жизни Дива. Не тут-то было. Ворон его не раз видел в клубах, где они выступали с Истоминым, и подозревал, что в дворцах культуры, концертных залах и на прочих площадках он тоже бывал, просто, разумеется, засечь его там не удавалось. Было абсолютно непонятно, зачем Северин это делает. Если бы он оставался их преподавателем вокала, вопросов бы не возникало. Но в нынешних обстоятельствах у Дива был только один вариант.
Вероятно, Витольду не так уж он ненавистен и вряд ли безразличен.
Ворон подозревал, что его демон думает одно, а говорит противоположное. И, если это действительно так, ничего удивительного, что Витольд ездит на их концерты. Ведь хотя бы симпатию он должен был к Диву чувствовать, иначе бы в любви ему не признавался, пусть даже спьяну. Наверное. Ну, в любом случае, напившись до свинского состояния, врагам не звонят с просьбой приехать.
Так, может, всё-таки попытаться с ним поговорить?
Или нет? Ведь, раз Витольд ведёт себя так, словно Див ему не нужен, значит, он действительно так думает и не хочет давать волю чувствам. Правда, тогда посещение концертов отдаёт мазохизмом.
В таких раздумьях Див выходил из ночного клуба. Причиной им послужил небезызвестный блондин в строгом костюме, который смотрелся среди молодёжи в джинсах и худи, мягко выражаясь, странновато и который, как обычно, исчез сразу после концерта. Влад шумно радовался тому, что наконец-то забрал машину из сервиса, и вдруг неожиданно умолк.
Див, который в задумчивости смотрел себе под ноги, поднял голову.
Перед ними стоял Барс с огромным букетом кипенно-белых хризантем – настолько белых, что, казалось, они светились в полумраке.
– Привет, детка, – насмешливо улыбнулся Барс. – Ты, как всегда, бесподобен.
И протянул Диву цветы.
Див внимательно посмотрел на них, затем окинул Барса нечитаемым взглядом.
– Спасибо, – сказал он. – Не стоило тратиться. Срезанные цветы у меня ассоциируются с трупами.
– А ты – сама жизнерадостность, как я посмотрю, – хохотнул Барс. – Ладно, запомню. Что насчёт ужина?
– В четверг устроит? После девяти.
Барс улыбнулся, как будто не рассчитывал, что его «цветочек» созреет так скоро.
– Разумеется, – сказал он. – Тебя забрать?
– Нет, я подъеду.
– Ты ещё и самостоятельный… Договорились. Продиктуй номерок, адрес эсэмэской скину… Ага… всё, есть. Ну, до встречи, фиалочка.
Он вручил букет обалдевшему Владу и удалился вразвалку, засунув руки в карманы.
Влад проморгался и посмотрел на хризантемы.
– Мило, – сказал он. – Логичнее было бы, если бы он тебе фиалки подарил.
– По-видимому, фиалки недостаточно пафосны.
– Красивые… Тебе точно не нужны? Тогда я себе оставлю.
– На здоровье.
Вечером в четверг Див был спокоен, как удав, зато Влад волновался так, словно это ему предстоял романтический ужин с парнем.
– Позвони, как доедешь, – наставлял он друга. – И когда будешь уезжать, тоже позвони. И вообще звони, если вдруг что пойдёт не так.
Див слабо себе представлял, чем поможет Истомин, если вдруг что «пойдёт не так», но, тем не менее, послушно кивнул.
Кстати, он также не представлял, как в норме проходят подобные ужины. В ресторане ему довелось побывать только один раз, и то в качестве певца. Но забивать голову подобной чепухой не стоило – разобраться можно будет в процессе.
Ресторан располагался в аристократичном здании в центре. Несмотря на всю роскошь заведения, с парковками здесь, как и повсюду в центре, было плохо. А так как заведение пользовалось популярностью – очень плохо. Впрочем, Див привык много ходить, и его не напрягало оставить машину через две улицы и дойти пешком.
Барс подошёл к делу ответственно. Метрдотель провёл Дива в vip-комнату. Тут стоял мягкий полумрак, едва ощутимо пахло лавандой, на столе, который ломился от всякой снеди, горели свечи.
Див отметил, что здесь есть окно, сейчас закрытое тяжёлыми портьерами. Привычку просчитывать пути отступления им в училище вдолбили намертво, и сейчас он сделал это автоматически. Кивнув Барсу, который стоял возле стола, Ворон снял пальто и занял своё место.
– Заказ сделал на свой страх и риск, – сказал Барс. – Надеюсь, тебе понравится. Как всегда, шикарно выглядишь.
Див оторвался от созерцания бутылки вина и перевёл на него взгляд.
– Спасибо. Правда, о тебе сказать то же самое я не могу. Не было смысла присматриваться.
– А у кого-то сегодня ежиное настроение, – подмигнул Влад. – Полагаю, бокал хорошего вина может его улучшить.
Он потянулся было к бутылке, но Див сказал:
– Я не пью.
– Вообще?! – поразился Барс.
– Никакого алкоголя, если тебя это интересует.
Барс посмотрел на него так, будто впервые увидел.
– Травка? – спросил он. – Кальян? Что потяжелее?
Див покачал головой.
– Чудо моё, ты как в шоу-бизнесе оказался? Вот уж правда, фиалочка, – рассмеялся Барс. – Минералка устроит?
Див кивнул.
– А ты на редкость общительный, – заметил Барс, нажимая кнопку вызова официанта.
Вино было заменено минеральной водой. Барс ел с аппетитом, Див мрачно ковырялся в своей тарелке.
– Ты малоежка или на диете? – поинтересовался Барс. – Не увлекайся, тебе сейчас если и нужна диета, то высококалорийная. Можно подумать, будто тебя год держали в подвале на голодном пайке.
– Насколько помню, ты говорил, что я шикарно выгляжу.
– Да, но поправиться тебе не мешает. В смысле, набрать мышечную массу… Слушай, ещё немного, и я начну подозревать, что ты веган. Ты замучил этот бедный кусок мяса.
– Странный вкус. Странная приправа.
– Фиалочка, это высокая кухня. Неужели ты думаешь, что здесь плюхнут мясо на сковородку, кое-как обжарят в масле и подадут на стол? И, по-моему, с приправами здесь всё в норме. Тебе вкусно?
– Мне странно. Здесь всего слишком много. Слишком много блюд. Приправ. Не вижу в этом смысла.
– То есть для тебя гречка с маслом лучше стейка из мраморной говядины?
– Это понятнее и дешевле. Мне непонятны излишества.
Барс подпёр щёку рукой и уставился на собеседника.
– Сладкий мой, ты словно из лесу вышел.
Див не спорил – по сути, так оно и было.
– Цветы у тебя с трупами ассоциируются, высокая кухня непонятна… А я был уверен, что ты полуэльф.
Див поднял на него глаза.
– Брось, я же не совсем дурак. Ты явно не человек. И руки у тебя в шрамах не от того, что ты неаккуратно играл в ножичек. Только никак не могу понять, кто именно. По лицу ты эльф, причём из Высших, но у эльфов не бывает шрамов. Значит, полукровка. Только Высшие не шатаются по весям и трущобам. Я в недоумении.
Див смотрел на Барса.
– Да ладно тебе, детка, я никому не скажу, – рассмеялся тот.
– Фиалочка? – спросил Див, выразительно подняв брови.
– Ах, вот ты о чём. Ну да, по факту ты, скорее, кактус. Я бы не хотел с тобой драться.
Див приподнял бровь.
– У тебя глаза фиолетовым отливают, – объяснил Барс. – Никогда такого не видел. Так ты не скажешь, кто ты?
– Как и ты. Оборотень.
Барс присвистнул:
– Никогда бы не подумал. Леопард?
– Не имеет значения.
– Был эльфийским наёмником и решил завязать… Фиалочка, не надо мяться. Я сам такой же. Надоело продавать жизнь за гроши, я плюнул и начал продавать тело за хорошие деньги. Благо, осталось, что продавать, – усмехнулся он. – И я рад, что нам не довелось с тобой столкнуться раньше. Я дерусь неплохо… очень неплохо, но ты меня… напрягаешь. В этом смысле.
Див доел последний кусок стейка и положил немного салата с креветками и грецкими орехами.
– Не боишься, если я невзначай решу, что ты слишком много себе позволяешь? – небрежно спросил он.
– Цветочек, ты не понял, – рассмеялся Барс. – Дать отпор я тебе могу. Просто, столкнись мы с тобой в бою, у тебя остались бы обо мне плохие воспоминания, и добиться тебя было бы куда сложнее.
– Не хочу тебя огорчать, но у тебя и сейчас нет шансов.
Барс, казалось, ничуть не огорчился.
– Ты би или поддерживаешь голубое знамя? – небрежно спросил он.
– Какое это имеет значение? Я несвободен.
– В общем-то, ты прав, никакого, – усмехнулся Барс. – Несвободен, говоришь? Но ты сейчас здесь со мной, и твоего партнёра я не вижу. Либо он тебе не очень-то нужен, либо ты ему. А я знаю, как это исправить.
– Руки, – флегматично сказал Див. – В первый раз предупреждаю, во второй – предупреждать не буду.
– Как скажешь, – Барс демонстративно поднял руки. – Я своего добьюсь, малыш.
Див презрительно посмотрел на него и встал.
– Не переусердствуй, – сказал он, надевая пальто.
– Сладкий, я же не дурак, – ухмыльнулся Барс, тоже поднимаясь. – Я умею ждать. Вот, держи. Надеюсь, ассоциаций с кладбищем у тебя не вызовет.
Див, недоверчиво посмотрев на него, принял протянутый ему бумажный пакет и заглянул внутрь.
Небольшой кустик лаванды в фаянсовом горшочке.
– Спасибо, – сказал он.
Когда Див ехал к себе на Фрунзенскую, он размышлял о том, насколько с Барсом просто общаться. Хотя симпатию он не вызывал, зато был откровенен. От Витольда же откровенности ждать не приходилось…
***
Влад встречал его у двери.
– Ну что? – спросил он с нетерпением. – Как прошло?
Див вручил ему лаванду и стал раздеваться.
– Нормально, – сказал он. – Барс заявил, что добьётся своего.
– Он после такого заявления цел остался?
– У меня сегодня не такое паршивое настроение, как обычно.
– О, а это презент, я смотрю… Ой, слушай, какой миленький! Это что?
– Лаванда.
– Класс! Пойду на подоконник поставлю.
