Тор
Отбытие Брана в разрыв местную «общественность» всколыхнуло. Прежде всего тем, что многие из действующих бойцов закидали мальчишку заявками на свое участие в его проекте. Как Рин и говорила ранее — местные были за любой кипиш. Бран в итоге отобрал троих — Хомяка, Юну и незнакомую мне девочку из то ли пятой, то ли шестой пилотной. — Гарем себе собираешь, — подначил сына Гелион. — Кого-то мне это напоминает, — шуткой ответил отцу Брана невысокий и довольно хрупкий на вид светловолосый парень. Чем-то он мне неуловимо напомнил Локи. — Я Алион, кстати. Можно просто Ал. — Иэрмаль, — представилась следом совсем юная на вид кудрявая девушка, стоящая за спиной Алиона и чуть испуганно глядя на нас с братом. Представившись по очереди, мы уже собрались ретироваться и дать родственникам и друзьям Брана его проводить, но в этот момент Бран дернул за руку Локи к себе так, чтобы мой брат оказался ближе к Алиону. — Зацени, кого нам Алька подогнала. Метаморф и телепат в одном флаконе. А, и еще маг. — Такое вообще бывает? — с круглыми глазами уточнил Алион. — Нет, в смысле, я слышал, что на Базе кого только не встретишь, но чтобы все это в одном сочеталось… — Как выяснилось, вполне да. Правда, он в табуретки пока не умеет. — Оно и к лучшему, меня табуретками уже Юна достала. — Хей, эльф, ты же любишь табуретки! — тут же раздался голос упомянутой Юны. Когда именно она успела оказаться за моей спиной — было неясно. Хотя здесь ей самое место. Здесь — это в ангаре, откуда должен был произойти вылет пилотируемого компанией Брана судна в ближайший разрыв. Снова завязалась перепалка. Локи беззлобно отшучивается от таких же беззлобных комментариев по поводу своей принадлежности к метаморфам и нежелания или неумения превращаться в табуретку, Хомяка и многие другие объекты. Исподволь замечаю, что другие отслеживают его реакцию и стараются сделать то, о чем никогда не заботились мы: не задеть. Не надавить на больную мозоль. Ту же Рин спокойно называют «зверушкой» и «тварюшкой», да и она сама себя так величает без каких-либо «бзиков». Локи таких выражений не использует и местные, зная, что ему подобное неприятно, не цепляют подобными высказываниями его. Здесь в принципе принято сказать один раз, что именно в разговоре не устраивает — и потом тебя больше этим не заденут. У нас же все было наоборот: стоило только узнать об очередном слабом месте, как по нему принимались бить. Считалось, что это «закаляет характер». Кому-то может и да, а вот с Локи это не сработало — вместо закаливания получилась в итоге такая дрянь, что последствия разгребать придется несколько лет. Когда Локи вернулся в нашу каюту и выложил все, что удалось узнать после разговора с Рин, я понял только одно: на «боевых позициях» мне брата не видать еще долго. И, каюсь, единственным испытываемым чувством было облегчение, потому что периодически у меня все еще встает перед глазами картина того, что едва не произошло на корабле. В «гражданском» секторе Локи будет в относительной безопасности. И учитывая все, что я успел увидеть и узнать за прошедшее время — так действительно будет лучше. Лучше пусть приходит нормально в себя и адаптируется к ситуации, чем вляпается через пару лет в повторение всей той истории, которая случилась после неожиданно открывшейся ему правды о происхождении. Вот только как уговорить смириться с этим самого Локи учитывая, что раньше он изо всех сил рвался вперед, чтобы доказать отцу и мне заодно свою состоятельность? В то время, когда все переговариваются друг с другом, а компания Брана выслушивает последние напутствия и пожелания от товарищей по кораблю, самого мальчишку Локи неожиданно оттаскивает в сторону. И, шепнув тому на ухо пару слов, протягивает какую-то вещь, зажатую в кулаке. Бран что-то отвечает и на мгновение глаза Локи вспыхивают страхом. Но мальчик улыбается (точно так же, как это делала Рин) — и что-то успокаивающе говорит, гладя Локи по руке. Мой брат улыбается Брану в ответ, а потом — застегивает у него на шее какую-то цепочку. Для этого Локи приходится сесть на корточки. И в какой-то момент мальчишка буквально виснет у Локи на шее, обнимая его руками и притягивая к себе. Мой брат вздрагивает, а потом смыкает руки за спиной ребенка и утыкается лицом в светловолосую макушку. Что-то цепляет меня в происходящем. Кажется настолько противоестественным и неправильным, что с трудом удается подавить свое желание вмешаться и нарушить странную гармонию происходящего. А потом… Потом я вспоминаю. Уже ночью лежу и, вслушиваясь в сопение лежащего рядом Локи, таращусь в потолок и вижу отчетливо на месте Брана себя. Постарше я был конечно, но в первый поход с отцом отправлялся будучи еще, по сути, ребенком. А Локи и вовсе младше на два года. Он ведь тогда тоже меня украдкой в сторону отвел и попытался какую-то безделушку сунуть, «на удачу». Ну а я… Что я? Повел себя, как «достойный сын своего отца», то есть моментально высмеял младшего брата и сообщил ему, что настоящему воину все эти цацки и приметы не нужны. Что я могу сказать? Мелкие умней меня, это уже давно было ясно. И теперь понятно, что меня покоробило во всей этой ситуации: ощущение, что у меня отбирают брата. Хотя как можно отобрать того, от кого ты сам старательно отрекался и отталкивал на протяжении столетий. Логично, что после всего пережитого, в том числе и по моей вине, Локи в итоге… Просто нашел мне замену. «Братьев», которые его принимают и понимают. Которые благодарят за подарок, осознавая, что это не какая-то безделушка, а некое вложенное в предмет пожелание «возвращайся, я за тебя беспокоюсь». И они ценят это даже при условии, что за них беспокоиться вовсе не нужно. Ценят внимание и заботу, которые к ним проявляют, а не прогоняют прочь, убивая всякое желание поддерживать и любить. — Ладно, народ, ведите себя хорошо, я вам магнитиков с той стороны привезу, — это последняя фраза Брана, которую мы слышим в эфире. Судно отстыкуется от «Дерадикона» и меньше, чем через полтора часа, скрывается в разведанном с помощью техники разрыве. После этого все как ни в чем не бывало возвращаются к своим делам. Хотя по судну начинают гулять предположения и догадки на тему того, что именно Бран встретит на другой стороне разрыва. Три дня проходят в прежнем графике. Локи много читает, еще больше спит. Когда меня рядом нет — уходит к Алану, после чего я прихожу и забираю спящего брата в нашу каюту. — Если надоело таскать — можешь его тут оставлять, не съедят, — говорит мне мальчишка в один из визитов. — Без твоих советов разберусь, — огрызаюсь я. И если бы он мне хоть что-то ответил! Так нет же — мелкий паршивец пожал плечами и снова уткнулся в планшет. Как будто ничего не случилось, а если даже и случилось — то так, в порядке вещей. Лишь через несколько часов до меня доходит, что имеет место банальная… ревность. Самая обычная ревность, плюс страх, что от меня откажутся, плюс… Вот только один момент — сам я НИКОГДА на подобном не зацикливался. То есть мог переживать, обижаться, строить догадки, но никогда меня это не цепляло так, как в этот раз. Точно так же, как зацепила в свое время Локи моя беседа с Бландером. Точно. Локи, мать его! Телепат с высоким уровнем этого их психокинеза, который позволяет в головы другим влезать и переворачивать там все! За ним ведь всегда это водилось: мог в нужный момент кого-то перессорить или заставить делать то, что ему хотелось… Так что, получается, он сейчас за старое взялся? А ведь обещал же, клялся, что теперь все по-другому будет! Но в итоге старыми же фокусами… И на кого, главное? Ладно я, так он и ребенка в это втягивает! И куда только Рин с Явиком смотрят… Стоп! А вот это, кстати говоря, идея. Вряд ли им придется по нраву тот факт, что Локи начал творить всякое в своем духе на их территории. И я уже неоднократно убедился, что настоящего вреда они не причинят. А вот профилактическая взбучка там явно не повредит. Холодный душ вымывает все сопли и сантименты, которые гуляли в голове. Что служит косвенным подтверждением тому, что к происходящему причастен Локи. Как он умудряется поддерживать контроль над процессом во сне — отдельная загадка, но видимо, для его уровня развития это уже не проблема. Ага, а эта компания сейчас его еще подучит. Чтобы проще было в мозгах у всех встречных копаться. — Доброе утро. Ты опять меня забрал? Я снова думал, что проснусь к твоему приходу, но… — Локи осекся. Потом испуганно вздрогнул и сел на кровати, обхватив руками колени. — Что… Что случилось? Этот жест. Он хорошо знаком. Как и знакомы выражение лица, манера построения предложений, даже отведенный в сторону взгляд. Сейчас понимаю, что все это направлено на вызов у меня желания защитить. Выверенная манипуляция. Сделать то, что нужно, чтобы получить гарантированный результат. Я же доверчивый, тупой, ага… Голова нужна, чтобы в нее есть. Мне картинку показали, как у нас все хорошо, а я и рад стараться. Может, и дальше был бы рад, вот только не стоило ревность пытаться вызвать. И спровоцировать меня на проявление этой ревности. С Аланом меня хотел поссорить? Но зачем? Локи вздрагивает, крепче обхватывая себя руками. А потом вдруг голос становится таким же, как был в худшие наши времена. — Знаешь, а я ведь думал, что все позади. Издевки, обесценивание… Недоверие. А вот поди ж ты — даже после всех договоренностей ты первым делом подозреваешь меня в чем-то ужасном. — Пока что я тебя ни в чем не подозревал. — Пока что… — тихо и горько отозвался Локи. Глубоко вздохнул, после чего начал говорить. Так тихо и спокойно, что не было почему-то желания перебить. Да тоже что-то вроде гипноза наверняка… Как я мог на это купиться? — Так же, как и всегда, Тор. Я ведь бог Обмана, Лжи и Предательства. Проще ведь меня так назвать, чем прочесть одну сраную книжку, которую тебе сказали изучить в первую очередь, правда? Чем мыть руки после контакта кожа к коже, не так ли? Всеотцы, зачем я связался с тобой, недоумком… Сам себе дурак, впрочем… Люди не меняются, боги тем более… Пора бы и привыкнуть. — Эй… — заметив, что брата трясет все сильней, собираюсь подойти поближе и для начала успокоить. Потом разобраться в очередной раз, где именно я накосячил и что на самом деле происходит. Но Локи, стоит мне сделать шаг навстречу, вскрикивает и подается спиной к стене. — Не подходи… Больно. — Но я… Хорошо, я кого-нибудь позову. — Нет! Они тоже… — начал было брат, но в этот момент дверь каюты открылась. На пороге стояла Рин. — Это неправда, я не виноват, я ничего не… — Чш-чш-чш-чш, — девушка взглядом показала мне отодвинуться подальше. А потом медленно подошла к Локи, вытянув ладони чуть впереди. — Все хорошо. Все в порядке. Я тебя не обвиняю. И я понимаю, что происходит. Все хорошо. Это нормально. Все нормально. Дай мне руку. Тут замечаю странность. Рин обнимает Локи так же, как это делала Фригга в воспоминаниях. И это не случайность — Брана она обхватывала на прощанье совсем по-другому. Не разница в росте причиной этому, а… Она же тоже телепат. Получается, что это действительно… — Можно… Уйти… Хочу уйти… Плохо… — Локи не успокаивался. Даже с помощью Рин у него словно не получалось вернуться в реальность. Он говорил, что в такие моменты происходящее находится как бы на краю восприятия, а в центре — что-то из прошлого. Или какие-то страхи. — Давай его к нам, — предлагает Алан, неизвестно когда вставший в дверях. Рин кивает и осторожно помогает брату подняться с койки, закидывая руку на свое плечо. Локи практически виснет на ней, и я уже было собираюсь подойти и помочь, но девчонка приказывает не приближаться. И я подчиняюсь. Полчаса спустя сижу в общей комнате и листаю на планшете страницы из той самой книги, изучение которой вылетело из головы. Слишком много всего навалилось: состояние Локи, собственные тренировки, вся та информация, которую пришлось изучать. — «Интуитивное поведение — характерная черта…» — Большинства гуманоидных и негуманоидных рас. При знакомстве и дальнейшем общении с теми, кто нам нужен, мы адаптируем свое поведение и манеры таким образом, чтобы вызвать симпатию у других участников общения. При наличии телепатии такие же навыки включаются интуитивно, могут включать ненамеренное использование психокинетических и ментокинетических сигналов. Телепат может невольно внушить какие-либо чувства или эмоции находящимся рядом людям, точно знать и применять нужные звуковые и жестовые сигналы для вызова выгодных ему эмоций и даже не подозревать о том, что он все это использует. Чтобы снизить вероятность воздействия таких сигналов рекомендуется мыть проточной водой участки кожи, контактирующие с телепатом, отслеживать собственный эмоциональный фон… — продолжил за спиной голос Рин в унисон к моему собственному. — А еще можно включить мозг и подумать, какие сигналы и, главное — зачем телепат активировал. Знаешь, каждый раз, встречая очередного долбоеба, я думаю, что со дна уже не постучат. Но ты сегодня установил новый рекорд. — Я забыл об этой книге. И я не знал… — Забыл. Он забыл, блять, вы только посмотрите на него, люди добрые. Забыл. Ты, блять, ребеночек пятилетний, или взрослый, здоровый лоб, который взял на себя ответственность и чуть ли не жизнью мне тут клялся, что во всем разберешься и чем можешь — поможешь. А в итоге просто взял и забыл прочитать основное руководство к действию и по пути — перечень всей той херни, которая тебя ждет при жизни с телепатом в одной комнате. Я хуею, блять, с тебя. И на этого недоумка хотели надеть корону… В общем так. До возвращения Брана Локи переезжает к Алану. Встреч с ним не искать, контакт не налаживать, если он захочет сам с тобой разговаривать и общаться после случившегося — я мешать не буду, но тебе приближаться к нему запрещаю. — Как он? — под ложечкой засосало. Злость слова Рин у меня не вызывали — прошли те годы, когда я, будучи виноватым в чем-то, стремился спихнуть вину на других людей. — Плохо. Один из двух людей, к которым он привязан, как оказалось, ему не доверяет. Вдобавок сверху на все это — осознание, что, возможно, и второй не любит по-настоящему, а только на ассоциативные связи повелся. — Но это же не так. Ведь не так же? — если Рин хорошо об этом знает, значит — может и контролировать все эти «психокинетические сигналы». Ну и отделять реакцию на жесты от реакции на самого Локи. — А как это ТЕПЕРЬ я должна объяснить переебанной психике? И не только объяснить, но и сделать так, чтобы мне поверили при условии, что своим долбоебизмом ты не только своей, но и моей с ним связи поднасрал? Раньше он хотя бы мне верил, теперь не знаю. — И что будет… Если у тебя не получится? — Либо выберется самостоятельно, либо свихнется и умрет, — припечатала Рин, доставая из холодильника пару бутылок воды и делая шаг по направлению к комнате близнецов. — Постой. Давай я с ним поговорю. Обещаю, я не… — Ты уже сделал достаточно, Тор. Нет. Пойми правильно — я в целом за второй шанс и вот это вот все, но тебе явно не то что человека — кота доверить нельзя. Зафейлишь элементарщину. А это не кот, а живое существо, которое и без всяких нагрузок в состоянии, близком к шоковому. — Он не жаловался на свое состояние. — Разве? — зло посмотрела на меня Рин. В голове всплыли события последних дней, где жалоб на самом деле было хоть отбавляй. Но на сиюминутные ситуации, когда Локи действительно нужна была моя помощь. — Книжку дочитай. На будущее пригодится, долбоеб. А к Локи не подходи, пока сам не захочет. Если вообще захочет после такого. Дверь отъехала в сторону и тут же закрылась за спиной девчонки. Я даже не успел краем глаза заглянуть в комнату и посмотреть, что с братом. Хотя и так ясно, что ничего хорошего. Решив, что делать больше все равно теперь нечего, я все-таки начал читать злополучную книжку, о которой забыл в предыдущие дни. Узнанное меня не порадовало. И это мягко говоря. Знай я о подобном раньше — трижды подумал бы… «Ты не похож на человека, который умеет думать», — внезапно всплыли в голове слова Локи. И можно было бы злиться сколько угодно, не будь это все правдой, а вот так вот… На кого? На себя? Только это и остается… ***Локи
В детстве, сидя на берегу реки или озера, все дети часто строят песочные или земляные замки. Целые крепости, дворцы и насыпи возводятся целый день… просто для того, чтобы потом быть смытыми водой. И даже зная, что твой «замок» неважен и ненужен, все равно чувствуешь обиду и сожаления по поводу исчезнувших плодов собственного труда. А что, если на месте такого вот сооружения — вся твоя с трудом выстроенная и налаженная после очередного падения жизнь? Да и то, не налаженная, а так… — Эй, — на спину легла теплая ладонь. Какая-то часть меня хотела повернуться, прижаться к этому теплу и вцепиться в свой последний шанс выкарабкаться из того омута, куда меня затягивало. Но за этим желанием стояло понимание, что на самом деле ничего нет. Это просто ложь. Меня не любят. И никогда не любили. И на самом деле всем будет лучше, если я исчезну. — Ну что у тебя за настрой… Из-за каждого мудака убиваться — жизней не хватит. — На кого я похож? — совсем тихо спрашиваю я через долгое время молчания. Другой бы уже ушел, но Рин упрямая, это было понятно с самого начала. — В смысле? — На кого из них? На Амелию? Или на Брана? Или на кого-то из тех, кого ты подбирала? — Дай подумать… Пожалуй, на Иэрмаль. Она тоже обладает редким даром, в семейке у нее пиздец был, ну и с самооценкой тоже швах на момент нашего знакомства. Кудряшки у тебя не ее, конечно, но в целом есть что-то похожее. Впрочем, ты чем-то похож и на многих других, кто у нас оказывался в прошлом. — Ясно, — эхом отозвался я. Слез не было. Паники тоже. Только странная пустота в груди там, где обычно болело. — Хей, — судя по тому, что меня случайно ударили в спину коленом, девчонка забралась на кровать ко мне с ногами и склонилась над моим лицом, пытаясь заглянуть в глаза. — Я тебе стараюсь помочь не потому, что ты на кого-то похож, понимаешь? И об этой хрени с подсознательными попытками понравиться я тоже нихуево так осведомлена, так как и сама телепат, и друзей-детей таких дофига. Так что отомри. — Осведомлена, значит? Поэтому запрещала мне делать что-то, чтобы тебе понравиться? — Да нет. Скорей потому, что не хотела чувствовать себя клоном Одина и прогибать тебя об колено. В смысле, знаешь, когда человек все для тебя сделать готов из-за сдвига психики — это нихуя не дело. Ну а жесты всякие и подсознательная подгонка под нужные ассоциации — это делу не мешает. — Вот только любишь ты эти ассоциации, а не меня. И Тор тоже. То, что видел, а не то, чем я был на самом деле. — А чем ты был на самом деле? — Уж точно не чем-то, что можно любить. — Почему? Появилось желание врезать. Все эти игры в вопросы, подталкивающие к разговорам и длительному самокопанию, сейчас казались абсолютно неуместными. — Локи? — не дождавшись ответа на свой вопрос, позвала меня девушка три минуты спустя. — Не надо. Пожалуйста, не надо. Я больше не хочу. — И все же… — Рин погладила меня по плечу и я дернулся, сбрасывая ее руку. — Знаешь, по поводу любви есть такая поговорка… Любовь зла — полюбишь и козла. Это ведь ко всем отношениям относится. Тор тот еще распиздяй и его избирательный склероз не первый раз доставляет тебе проблем. И ты все равно его любишь, как бы не хотел показать обратное. Если бы не любил — не ударило бы так произошедшее сегодня. Впрочем, в этом есть и моя вина. Уж прости — не учла, что твой брат по уровню развития не догнал еще и пятилетку, поэтому все за ним надо перепроверять и напоминать. — Вот не надо, женщина, за нами ты и в пять лет не бегала с перепроверками и напоминаниями, — вклинился в монолог Рин голос Алана. А потом мне на плечо легла уже его рука. — Знаешь, если разбираться — никого особо любить не за что. Ну, с точки зрения логики, конечно. Но мы все равно любим тех, кто нам близок, причем это делают даже отмороженные типа меня. И тебя мы тоже любим. Вне зависимости от твоего мнения о самом себе и наличия либо отсутствия телепатии. От прикосновения мальчишки меня накрыло холодным ощущением покоя. Почти все равно, но не в плохом смысле этого понятия, а так, будто уже нет и пустоты внутри, и каких-нибудь эмоций. Но и желания все закончить тоже нет. Желания бороться с кем-то и тем более — с самим собой. — В общем так, я на смену, если не будешь справляться сам — зови Явика, — сообщает Рин несколько минут спустя. — Я не хочу жить, — тихо сообщаю я Алану, когда за ней закрывается дверь. Не знаю, почему это вырывается сейчас, но ожидаемой вспышки каких-то эмоций в ответ я не ощущаю. Это сбивает с толку. — Но и умереть ты тоже не хочешь. Пойми правильно — лихорадка, переохлаждение или кислота по венам выглядят угрожающе, но имея ТАКИЕ способности и настоящее желание угробить себя ты бы влегкую с этим справился. И никакая наша техника не вытащила бы. — Ты не понимаешь. Это инстинкты. Даже зная, что все бесполезно, они заставляют продолжать бороться. Когда меня едва не убили, я брыкался из последних сил, даже зная, что не уйду живым. — Но ты ведь ушел. — Случайность. Как и много раз до этого. Падение в Бездну — и я попадаю в лапы к читаури, а не убиваюсь обо что-нибудь. Копье в сердце — а у меня, оказывается, анатомия кривая и этим тоже не убить. То Тор спасет, то Амелия постарается, то вы тут… Просто… Просто зачем? Я был рожден, чтобы умереть! — Я бы скорей предположил, что ты был рожден, потому что твоему отцу хотелось присунуть, а насчет гондонов он не подумал. Но ты не переживай, в среднестатистическом мире половина людей так появляется — не ты первый, не ты последний. — Ты не понимаешь. Любимый сын любящих родителей, что ты знаешь о подобных вещах? — Да на самом деле, братец, я о них весьма неплохо осведомлен. Уже на моей памяти к нам в семейку в общей сложности семь человек на время попадало. Помладше тебя, конечно, но в семьях примерно такие же проблемы: родителям нахуй не нужен, либо рожден ради какой-то цели, ну а в итоге — поломанная психика и вопли «я должен был умереть, всем было бы лучше». Вот только маленький спойлер — никто в итоге не умер. Все справились, выкарабкались, кое-кто даже здесь, на корабле болтается. А у тебя и места для маневра больше, и психика покрепче детской будет даже в разъебанном состоянии. Ну а кому должен — всем прощай, скажи — я разрешил. — Почему ты меня так назвал? Вот сейчас ты меня… Зачем ты меня… — в горле встал ком, глаза зачесались. — Братом? Ну, технически раз тебя наша мать за сына держит, то ты нам с Браном брат получаешься. — Это ведь не так на самом деле, зачем ты… Психика велась на обман. Связи, в один миг оборванные из-за поступка Тора, зацепились за мальчишку. Нет, стоп, не надо. Это ошибка, этого не будет, так не должно быть… — Почему не так? Технически, для того, чтобы назвать кого-то братом, совсем необязательно вылезти с ним из одной пизды. Впрочем, мы с близнецом и из пизды-то не вылезали, так что нам подобного в любом случае не светит. Если мы берем семьи и детей, то там если кого в семью принимают — могут нарисоваться и новые братья-сестры на горизонте. Мы вот например Альку так получили. Ну, верней — она нас. Вроде как общая кровь есть, но отцы разные — получается, не совсем братья и сестра, и в то же время — таковыми себя считаем. Если Тирли взять — он вообще гибрид человека и другой гуманоидной расы. Но так как в семье нашей матери он числился за старшего брата нашей сестрички, то вместе с ней он тоже получил нас. Правда, общались мы с ним всего пару раз, но остались в полном восторге и за брата его признаем. А вот двоюродные сестра с братом по отцовской линии нам вообще не зашли. Ну да там линию старшего брата отца и его матушки активно гнут, нам она не подходит, так что в пизду таких родственничков. А вот если при оценке очередного персонажа, которого нам притащили, он оказывается адекватным и не борзеет — велкам в семью, ковровую дорожку только не постелим, мы ее во время сборов где-то проебали. Слезы все-таки хлынули. Потоком, прорывая очередную плотину из запертой внутри боли. Легче от них не становилось, но и прекращение этого состояния бы не улучшило. И как бы мне подсознательно не хотелось сдохнуть, психика продолжала бороться. Цепляться за еще одного человека в окружении, который и раньше старался позаботиться обо мне, просто незаметно это было на фоне Тора и Рин. И самому Алану это казалось мелочами, но вот сейчас именно мелочи выходили на первый план, перебивая даже более яркие, но мрачные воспоминания. От этого становилось не по себе. Как если бы тело вдруг стало прозрачным и появилась возможность постоянно видеть, как течет кровь, переваривается пища, расходится грудная клетка при дыхании. Неуютно и очень неловко, но в итоге придется с этим смириться. С тем, что и себя и других теперь видишь по-новому. Видишь больше, чем должен был изначально. — А я-то думал, что ты не любишь говорить. — Зато ты любишь, чтобы с тобой говорили. Видимо, непонимание отразилось в моих глазах, потому что Алан криво усмехнулся и пояснил. — Ты думаешь, только с твоей стороны работает то, что тебя сегодня так испугало? Или что другие люди, пусть и лишенные телепатии, этого не используют? — Зачем тебе это? Зачем тебе вытаскивать меня? — А почему нет? Хочу и вытаскиваю. Правил не нарушаю, какие ко мне претензии? — Да никаких, в общем-то. Почему я? — Ну а почему нет? — Ты несносный… — Отмороженный. Меня обычно так называют. Несносный — это у нас мой дядька, когда с технической темой кому-то на уши присядет. Смех пополам со слезами. В этот раз легче. Но все равно тяжело. Все равно я так и не понял одного — зачем? Почему я? Зачем это все надо, если… Если все бессмысленно? Мысль закольцевалась, потому что у нее не было продолжения, не было смысла. Каким бы ни был ответ — мы приходим к началу. К тому, что смысла нет. Спасать меня Алану. Мне — продолжать жить и двигаться дальше. Не то что бы цели, нет, скорей… Просто… Просто снова в очередной раз поверить, что все будет хорошо, а затем — упасть с огромной высоты и снова чувствовать, как весь твой мирок разлетается на осколки? — Я просто не понимаю… Я не могу понять… Все разрушится, все закончится… Зачем раз за разом… — А зачем строить замки из песка? — стоит мне замолчать, как Алан задает вопрос, от которого внутри все переворачивается. Он не телепат. Он НЕ МОГ знать, о чем я думал и какие ассоциации у меня возникали. Но все же… Почему именно это? — Что? — переспрашиваю я. — Ну вот припирались мы в детстве на море. Песочек, водичка, все дела. Обязательный ритуал — что-то из песочка отгрохать. Отгроханное, сам понимаешь, долго не живет, потому что и вода, и ветер, и другие люди. Но все равно ведь приходили и каждый раз что-то строили. Да и не только мы — в Элиане даже как-то целый фестиваль среди мелких организовали на лучшую песочную крепость. Вот почему народ это делает? Все знают, что долго это все не продержится, но почему-то продолжают строить. И у каждого свой ответ. С жизнью так же, понимаешь? С борьбой против обстоятельств. У каждого свой смысл. — Я это знаю. Какой смысл У ТЕБЯ? Зачем ты меня вытаскиваешь? — Я ведь сказал уже — потому что хочу. — А хочешь почему? — Просто хочу и все тут. — Должен быть смысл. — Почему люди хотя жрать? Спать? Сексом заниматься, в конце концов? — Вот сейчас самое время прочитать тебе лекцию по анатомии. И о первичных потребностях. — Ладно, а если потребность не первичная, но все равно есть? На мать нашу посмотри — это дает некоторое представление о том, что у некоторых в голове варится. Кто-то хочет разрушить, кто-то — спасти. Кто-то это сочетает, но так, чтобы никому, кроме подонков, обидно не было. Кому-то нравится людей пытать, ну как сестренке моей. Кто-то получает удовольствие от массовых убийств. Почему среди этого всего разнообразия не может быть кого-то, кто хочет вытащить людей, оказавшихся в такой ситуации, как ты? — В другой ситуации ты бы меня так не назвал. — Вот только у нас нет другой ситуации. Она такая, какая есть сейчас. Тебе нужна помочь, я могу и хочу помочь. Так за чем дело стало? — За тем, что ты хочешь помочь не мне, а тому, кого во мне видишь. Все эти вещи… — начал было я. Но Алан меня перебил, не дав договорить. — Ты правда думаешь, что зная об ассоциативных связях все, что о них известно на Базе (а известно там немало, уж поверь), я не замечаю, в какой именно момент ты ведешь себя так, как ты, а в какой начинаешь копировать Брана? Или ты думаешь, что я, выросший бок о бок с телепатом, еще не прошел последовательно все эти штуки а-ля «гнев-отрицание-торг-депрессия-смирение» из-за того, что каждый человек вокруг так или иначе при попытке мне понравиться начинает мне кого-то напоминать? Спойлер — прошел. И какой-то мудак на одних ассоциативных связях ко мне в доверие не вотрется, потому что зацениваю я не только связи, но и самого человека. Что он из себя представляет. — А представляю я из себя настолько жалкое зрелище, что хочется пожалеть, простить, и руку помощи протянуть. — Ошибаешься. Просто «жалкому зрелищу» помочь никто и никогда не захочет. Здесь дело в другом. Вспомни свои ощущения, когда в Свартальвхейме спасал Джейн. Или прикрывал брата в драках. — Не сравнивай. Это все, что я мог. И все, за чем был нужен. А еще — это было хоть что-то, чтобы исправить то, что я натворил, пусть и отчасти не по своей вине. — Близко-близко подобрался. Ну, за исключением исправления того, что натворил, так как я тебе гадостей пока что не делал. — Мне уже начинать пугаться этого «пока что»? — уточнил я. — Только если продолжишь задавать бессмысленные вопросы, ответы на которые легко просчитываются включением банального логического мышления. — Мы ведем речь о чувствах, а не о логическом мышлении. — Даже у чувств есть логика. По крайней мере, в моем случае дела обстоят именно так. В комнате повисла тишина. Я пытался собрать в кучу собственные мысли, но апатия накрывала волнами и думать не хотелось. Спать, впрочем, тоже. Алан, правда, придерживался другого мнения и сказал, чтобы я постарался заснуть. А на мои возражения о том, что все равно ничего подобного сейчас не получится, забрался на койку со мной рядом и сунул в руки планшет, открыв там одну из многочисленных головоломок. — Значит сиди, собирай паззлы или разгадывай слова. — Зачем? — Затем, что твое внимание в итоге отвлечется на это дело, напряжение сойдет на нет, уставший мозг отключится и ты вырубишься. Сил спорить не было, поэтому я послушно принялся за игрушку. В какой-то момент действительно увлекся, пусть и через силу, а потом последнее, что запомнил — как из ослабевших рук вытащили планшет а меня самого завернули в одеяло. Вот только спокойного сна мне, как оказалось, не светило, ведь Амелия напоследок подкинула один интересный «побочный эффект», а я, подарив Брану вещь собственного изготовления, невольно этот эффект активировал. Потрепанной психике это очков выздоровления не добавило, но младшего близнеца, да и вообще этих двоих я неожиданно для себя узнал с абсолютно другой стороны. И узнанное меня даже немножечко напугало.