Неправильно... или? Пусть все решит... случай (цикл "Преемница", часть 10)

Тор

Вошедшая в палату девчушка была ровесницей Рин. Ну или младше на пару-тройку лет. В любом случае, она не подходила на роль «пугателя» и судя по хмыканью Локи, брат был с моим мнением согласен. — Кто пациент? — деловито уточнила девчонка, потирая друг о друга ладошки. — Вон сидит, — Рин подбородком указала на Локи. А сама отработанным жестом стащила меня за руку с койки и задвинула себе за спину. — Все еще нестрашно, — угрюмо произнес брат. Миг — и девушка бросилась вперед. Что-то мелькнуло — и вот Локи уже лежит спиной на полу, а к этому самому полу его прижимает… Что это за тварь, Всеотцы! Метнувшись вперед и ударив по корпусу чудовища кулаком, я ушиб кулак и вдобавок — получил мощный удар хвостом, после чего отлетел к стене. Следом меня словно парализовало (скорей, постаралась Рин своей магией). И я мог только смотреть, как неизвестное чудовище с оскаленной пастью нависает над лицом моего брата. Как из пасти этой появляется еще одна и страшные зубы клацают практически перед носом обездвиженного Локи. Зверь чуть сдвинул голову — и на пол капнуло несколько капель кислоты. Брат, повернувшись, уставился на этот эффект идеально круглыми глазами. — Вот это да! — знакомый восторженный вздох сорвался с его губ. Я приложил руку к лицу, вспоминая, как неуемный младший братишка еще в бытность нашу детьми постоянно с восторгом рассматривал, ловил и таскал на руках всякую гадость. Особенное его внимание привлекала та гадость, что была особо опасной, ядовитой и недружелюбной. Короче, существо неизвестной породы по имени Хомячок вполне в эту категорию попадало. Судя по всему, тварь это поняла. Потому что в следующий момент на груди Локи сидела уже знакомая пятнадцатилетняя девица. Повернув голову к нам, она произнесла. — Не, Рин, ничего не получится. Твой приятель такой же двинутый, как и ты, других ты в кореша не находишь. — Так в кого ты превращаешься? — перебил ее Локи, не делая попыток встать с пола или скинуть девчонку с себя. — В человека, — хмыкнула она. Вскочила на ноги, а потом — протянула моему брату руку. — В истинной форме я ксеноморф. Только по кораблю в таком виде шастать себе дороже — либо сломаешь что, либо кислотой заплюешь. — Либо людей напугаешь? — Кого, блять? Тут людей нет. Либо атрейцы, либо альтернаторы, а они все уже привыкли. Приняв ее руку, Локи встал на ноги. — Нет, погоди, ты серьезно? Эти твои ксеноморфы — они что, реально существуют? — Реально, блять. Раса животных, были выведены еще одной расой, как биологическое оружие. А меня, в свою очередь, одни исследователи поймали и слегка поэкспериментировали, наделив человеческим разумом. Я их за это щедро отблагодарила несовместимыми с жизнью травмами, после чего свалила работать на Базу, ну да это давняя история. Ты если покалякать захочешь — приходи в четвертую исследовательскую лабораторию. Только приятеля своего на поводке держи, а то ребята могут занервничать и в ответ на его махания махалку откусить с половиной туловища в придачу. — Извини, нервы, — буркнул я. — Проехали, — махнула рукой девчонка. — Кстати, а тебе зачем пересраться надо было? Чисто поржать, или решил волосы в седые перекрасить без траты бюджета? — Волосы я и сам могу перекрасить, — ответил ей Локи, тут же превратившись в меня, а потом обратно в себя. — Метаморф, чтоль? Как Юна? — с интересом в голосе произнесла Хомяк. — Я не в курсе, кто такая Юна. — Подруженция моя, по совместительству еще и начальница сейчас. Тоже, как и ты, может в других перекидываться. Правда, с моей настоящей формой поебаться пришлось, зато с человеческой она на один чих разобралась еще в детстве. — Локи, а ведь это идея! — беседу брата и Хомяка прервала Рин. — Ты просто мог превратиться в девчонку. — Гениально. Еще бы ты до этого раньше додумалась, — бормотнул я. Впрочем, слова свои я сразу же готов был взять назад, потому что только сейчас понял, что Локи заметно оживился при виде Хомячка. И явно запомнил приглашение это в четвертую исследовательскую лабораторию. Этого только мне не хватало… Хомяк ушла, дрон убрал остатки кислотного безумия, а Локи вновь вернулся в привычное подавленное состояние. Идею превратиться в девушку он услышал, но комментировать не спешил. И на нас старался не смотреть. — Так… Сколько у тебя таких на борту? — начал он разговор лишь полчаса спустя. — Каких «таких»? — Ну… — брат неопределенно махнул рукой в воздухе, потом задумался и произнес. — Странных. — Оцениваешь свои шансы вписаться в ландшафт? — фыркнула Рин. — Что-то вроде того, — обтекаемо произнес Локи. — Знаешь, это все выглядит… Пытаюсь понять. Коллекционируешь? Или так само получается? — А, ты вот о чем… Специфика Базы. Организация ведет добровольный набор. Кто пойдет добровольно из родного мира хер пойми куда? Либо тот, кому в родном мире места нет, либо любитель приключений и новых ощущений. Либо человек из союзной организации, которому по каким-то причинам больше нравится идея работать у нас. Чаще всего тоже по причине «не вписывания» в коллектив родного мира. В итоге получается сборная солянка из странных персонажей, которым ради достижения общей цели надо друг с другом поладить и сработаться. Получается неплохо, главное помнить, что у каждого свои заебы и слабые места. Локи хмыкнул и замолчал. Минут двадцать брат продолжал сидеть на кровати, таращась перед собой невидящим взглядом. — Я только сейчас понял, что даже для дела никогда не превращался… Хотя я же могу. — В девчонку? — уточнила Рин. Локи кивнул. — Ну, если родителям не понравилось, то могли и психологический блок поставить. Зацепишь его — и… — И снова окажусь в той комнате. Я… Не хочу. Там нечем дышать. Очень жарко. И сердце болит. И если я сейчас туда… Я ведь не смогу выбраться. И ты не вытащишь, пока все не закончится. Даже если вы будете рядом — я не увижу и не услышу пока… Пока все это не переживу. Заново. — Мы можем оказаться там вместе. Если ты дашь взломать твою память, а не просто разбудишь воспоминания. На корабле полно телепатов уровнем на порядок выше тебя, так что проблемой это не должно стать. А учитывая, что защиты на разуме у тебя нет — так и вовсе… — Он… Тоже ломал. Как щупальца в мозгах. Разум перестает тебе принадлежать и… — Локи замолчал, невидящим взглядом уставившись в стену. — Эй, — Рин положила ладонь ему на плечо. Брат обернулся на нее. — У меня выхода и нет особо, да? Либо я сам туда, либо оно меня само достанет? Поэтому Амелия и сказала, что у меня только «шансы есть», а не что я гарантированно выживу. Рин нахмурилась. А потом заговорила. Медленно, четко. И абсолютно безжизненным голосом. — Даже у психически здорового человека при контакте с сущностью шансы сохранить ментальное здоровье — где-то пятьдесят на пятьдесят. Это при условии, что человек изначально не обычный человек, а мутант какой-то. Когда психика нестабильна… Все может закончиться очень печально. Все… Зависит от человека. От тех индивидуальных особенностей, которые никакими приборами и никакими прогнозами не просчитаешь, ясно? А так как просчитать я ничего не могу, то и советов тебе давать не буду. Хочешь — смотри своим страхам в лицо один на один. Мы будем наблюдать и проследим за твоим телом, но если тебя твоя же собственная память начнет убивать — сделать ничего не сможем. Хочешь — соглашайся на взлом памяти. Щупальца в мозгах — неприятно, конечно, но шансы выжить, если что-то пойдет не так, будут выше. Или просто ничего с этим не делай, купируй симптомы и поставь сверху щит. В прошлый раз этого на тысячу лет хватило, глядишь, еще столько же протянешь. Везде есть плюсы и минусы. И нигде нет верного выбора. Только решения и их последствия. — Повтори-ка еще раз, про выбор, — вдруг оживился Локи. — Верного выбора нет. Есть решения и их последствия. — Последствия, говоришь… — взгляд брата стал тяжелым. — Есть у меня одна идея. — Какая? — Посмотри мне в глаза, — совсем тихо произнес трикстер. — Смотрю. — А теперь очень убедительно соври. Глядя в глаза соври, что тебе не наплевать на то, выживу я или нет. Что ты хочешь, чтобы я выжил. Так, чтобы я поверил, соври. Я узнаю это лицо. Точно с таким же лицом Локи говорил с Одином тогда, перед падением с моста. Пусть и не так открыто, как сейчас, но он умолял отца соврать. Именно это надо было тогда сделать. Соврать — и вытащить брата из пропасти. Ведь он до этого столько раз лгал Локи, так что мешало сделать это еще один раз просто ради того, чтобы его спасти? Не было бы тогда всего плохого, что произошло после. Локи не возглавил бы вторжение читаури, мы бы не потеряли маму, а еще… еще… Умоляю, Рин, соври ему. Даже если это противоречит твоим принципам, даже если ты так не делаешь НИКОГДА. Не знаю, зачем брат обратился за помощью к тебе и почему так хочет услышать именно от тебя эти слова, но… — Мне не наплевать, я хочу, чтобы ты выжил. Вот только я не вру, — буркнула Рин. Брат отшатнулся, как от удара. Лицо побледнело, а губы скривились, будто он вот-вот заплачет. Но глаза остались сухими. Глубоко вздохнув, Локи протянул нам руки. Уже крепко сжав его ладонь своей я почувствовал, что та становится меньше. Подняв голову, успел заметить фиолетовые глаза и… все, больше ничего не успел разглядеть. Интересно, а почему в женском обличье у него фиолетовые глаза? Задать этот вопрос я не успел. Ни к чему было. В следующий момент палата расплылась перед глазами и я уже стоял… в кабинете отца. За руку меня держала Рин, а вот Локи, нашего Локи, рядом видно не было. — Кхм… — я посмотрел на свою свободную руку. Впервые вижу свое тело в памяти Локи. Впервые вижу события со стороны третьего лица. — Что происходит? Почему все не так, как раньше? Хотя нет, как раньше. Когда Локи стало плохо в ванной и я пытался до него достучаться, все было именно так — вид со стороны, отголоски чужих эмоций и ощущение полной беспомощности, потому что до человека ТАМ не дозваться и не объяснить, что все осталось в прошлом и давным давно закончилось. — Локи, такие игры до добра не доведут, — начал Всеотец. Разговор с Рин пришлось прекратить. Мы наблюдали за происходящим, судя по всему — сразу после того, как меня отослали в мои покои. Локи же Один привел в свой кабинет. — Отец, клянусь, я не замышлял ничего плохого. Мне просто было интересно… Удар кулаком по столу прерывает речь ребенка. — Интересно?! — я не видел Одина в такой ярости даже после той вылазки в Йотунхейм. — В женские тряпки тебе наряжаться интересно? Мужикам глазки строить?! Что дальше? Ляжешь под кого-то через год-другой?! Локи смотрел на отца с полным непониманием происходящего на лице. Кажется, даже смысл высказываний Одина до него не доходил просто потому, что… Да Локи ведь здесь тринадцать лет! Он еще ребенок ребенком! — Я никому не строил глазки. Это ведь просто игра, отец! И к тому же — потом это можно будет использовать. Только послу… — Хватит! — попытки Локи оправдаться разъярили отца еще больше. Миг — и он оказывается рядом с уже порядком напуганным мальчишкой и хватает его рукой за хвост. Миг — и Один подтаскивает Локи к зеркалу. Дальше мы знаем. Крики о том, что надо выглядеть нормально, удары сначала по лицу, а потом — по рукам, которыми ребенок пытается закрыться. Будто этого мало, Один не отпускает его восвояси после этой экзекуции, а бросает в ту самую тесную и душную комнату. Это какая-то кладовая, здесь нет ни окна, ни нормальной вентиляции. А Локи и так плохо. Не надо заглядывать в его мысли, чтобы это понять. — Вот смотрю на это и думаю — что же я сделал не так. В чем был виноват? — рядом раздался голос нашего Локи. Обернувшись, я его рядом не увидел. Да и голос доносился откуда-то сверху. — В том, что твоего папашу не протестировали на психическую вменяемость перед тем, как детей разрешить заводить, — буркнула Рин. — А еще в том, что он прекрасно знал, что сдачи от тебя не получит, поэтому и распустил руки. Я молчу, потому что сказать нечего. Мне не по себе. Потому что я и понимаю причины, по которым Один разозлился, и в то же время… — Как он может так… Локи ведь его сын! — Ты тоже его сын. Вот только это не помешало ему выбросить тебя в пустыню вдали от города без денег, документов и нормальной одежды. Знаешь, брат, я немного изучил Мидгард за время странствий и понял одну вещь: тебе в тот день очень повезло встретить именно Джейн с компанией. — Тебя не продали на органы, не сгноили в лаборатории, не сделали еще что похуже. А ведь могли, — отмечает Рин. — Могли, — я почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой. Почему-то вспоминались и другие неприятные вещи. О том, как Один сказал про Джейн, что ее место в Асгарде только как козе на праздничном столе. О том… — Воды, пожалуйста… Больно… Сердце… Больно… Жарко… — лежащий на полу ребенок заметался в бреду. Я пытаюсь метнуться вперед, даже зная, что не смогу помочь, не вытащу, не защищу, но обнаруживаю, что не могу пошевелиться. — Почему все не закончилось? — спрашиваю у Рин я. — Разве еще не все? — Видимо нет. Стерты были не только эти события. — Понятно, — больше сказать нечего. Что еще Один сделал с Локи? Будто бы мало того, что своей вспышкой ярости и этой комнатой он довел ребенка до сердечного приступа. Вспомнив бледное лицо братишки тогда, после своего возвращения из Ваннахейма, я передернулся. Вокруг потемнело, видимо, Локи в это время заснул. Или потерял сознание. Неизвестно, сколько времени так прошло, но следующее, что помнил брат — звук открывающейся двери. Он и заставил прийти в себя. — Локи. — на пороге комнаты стоит мама. Я почувствовал, как перестало все сжиматься внутри в ожидании новых зверств, перенесенных братишкой. Мама здесь. Она рядом. Все теперь будет хорошо. — Всеотцы, твои руки… Пойдем, надо обработать. Глубоко вздыхаю, глядя на то, как мама обнимает Локи за плечи, поддерживая и помогая идти. Все закончилось. Все наконец-то закончилось… Брат молчит, невидящим взглядом уставившись на что-то перед собой. Продолжается это все то время, что мама управляется с порезами и бинтами. Тело Локи мелко дрожит, но слез нет. И я сейчас понимаю, насколько это плохо. Видимо, понимает и мама в прошлом, потому что закончив с перевязкой, она пытается братишку растормошить. — Локи, все хорошо. Все закончилось. Всеотец больше не злится, я убедила его не держать тебя в той комнате всю неделю, как он собирался. Ты туда не вернешься. — Мам… Мама! — Локи прорывает. Следующие минут сорок он рыдает взахлеб, уткнувшись лицом в мамино плечо. Та сидит рядом и, обняв Локи, что-то успокаивающе шепчет. Ни смысла, ни отдельных слов я разобрать не могу. — Мам, я правда ничего плохого не сделал! Я не хотел… Почему он на меня так? За что?! — Ох, Локи, — королева покачала головой. Провела ладонью по щеке Локи и тихо спросила. — Как давно ты наряжаешься в девочку? — Мам, я не наряжаюсь в девочку. Это… Другое. Хочешь… Пойдем, я тебе все-все покажу? Я и раньше хотел, но ты была занята, — лицо Локи чуть ли не светится от счастья, когда мама кивает головой и идет за ним следом. А я вдруг замечаю в ее глазах что-то странное и больше всего хочу крикнуть брату в прошлом, чтобы и думать не смел ничего рассказывать. Что сейчас произойдет что-то плохое. Судя по тому, как напрягается рядом Рин — такое ощущение возникает не у меня одного. Мы продолжаем наблюдать со стороны. Не идти, нет — невидимая сила словно продолжает удерживать нас на некотором расстоянии и без движения, но тянет за двумя фигурами. Локи начинает рассказывать и объяснять прямо на ходу. Жестикулируя, идя спиной вперед и пару раз едва не ударившись из-за этого спиной о закрытые двери. Он настолько рад тому, что на него обратили внимание, что его слушают и что рядом нет никого другого, что полностью теряет контроль над обстановкой. Даже я бы уже остановился, заметив выражение лица матери. На нем отчетливо проступают недовольство, раздражение, разочарование, но Локи… Локи этого не видит. Уже в своих покоях он выкладывает перед матерью несколько папок с чертежами, схемами, какими-то диаграммами и для примера, увлекшись, превращается в Келли, чтобы продемонстрировать связь чего-то с чем-то. Вещи тут же меняют вид и вместо привычной одежды на брате теперь легкое асгардское платье. Красивое, но не выделяющее девочку, как члена нашей семьи. Фригга это замечает, а Локи тут же принимается пояснять. — Могли возникнуть лишние вопросы. Не хочу, чтобы меня начали считать невестой Тора или Локи, так что решила выбрать наряд попроще. Учитывая, сколько народу на подобных застольях — никто не обратит внимания. Кто-то решит, что я из семьи недавно прибывшего посла, кто-то примет за служанку богатых людей или вашей семьи, в любом случае — не обратят лишнего внимания и не начнут задавать вопросы. Я бы и с Тором не танцевала, но ему хотелось какую-то занозу на место поставить, пришлось подыграть. — ТанцеваЛА? — королева испуганно вздрогнула. — Ну да. Я… Что-то сказала не так? — Локи… — мать испуганно вытянула руки вперед. — Немедленно превратись в себя самого. — Хорошо, — тот моментально меняет облик и уже в привычном виде задает матери вопрос. — Так что я сделал не так? — Локи, ты не должен говорить о себе, как… Как о женщине. Это неправильно, неприлично и… в конце концов, просто неприемлемо. — Я и не говорю о себе, как о женщине. Я мужчина. Сейчас, по крайней мере. Но когда я — Келли, то я женщина. И говорю о себе, как о женщине. — Келли? — королева побледнела. — Тор имя выбрал. Сказал, что надо же ко мне как-то обращаться, когда я девочка. А я об этом раньше вообще не думал, если честно. Ну, что ко мне нельзя будет обращаться, как к Локи, потому что тогда все будут знать, что я умею превращаться, и тогда никакого преимущества в случае чего не будет. — Локи, послушай меня, пожалуйста. Очень внимательно. Так нельзя. И так больше не может продолжаться. Пожалуйста, прекрати это. Такие игры не доведут тебя до добра, особенно в Асгарде, особенно если ты — сын Одина. — Не понимаю. Почему? — Ты… Мог уже заметить, что наше общество довольно консервативно. И все, кто не соответствует его правилам и стандартам, подвергаются… — Травле, да. Я заметил, мама. Я слышу, что все называют меня похожим на девчонку и считают неподходящим мой стиль боя. Слышал о том, как другим не нравится моя магия. Это не мужское занятие, так? А давай Локи исчезнет? Я превращусь в Келли и все встанет на свои места? Среди женщин ведь много магов, а еще — их не дразнят, если они плохо держат меч. — И придется выдать тебя замуж, как женщину. За мужчину. Ты разве этого для себя хочешь? Локи, ты сильный, храбрый мужчина, и… — Можно. — Что? — Можно. За мужчину. Только если он мне будет нравиться. И не будет злым. И не будет надо мной издеваться. Я почувствовал, как мне на голову надели тяжелый шлем, а потом ударили по нему молотом со всей дури. Нет, Локи, вот в ТАКОМ точно не надо признаваться родителям, особенно нашим! Но последствия пережитого делали свое дело, и братец совсем забыл об осторожности. Из благодарности за то, что Фригга пришла ему на помощь и вытащила его из той комнаты. А еще — от радости, что с ним разговаривают. Ему задают вопросы. Его мнением интересуются. — Локи, прекрати немедленно нести эту… Это… Слушай меня внимательно. Вот это вот все надо уничтожить. И ты поклясться мне должен, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах к этому не вернешься. Ты не должен превращаться в девочку. И ты не должен думать об отношениях с мужчинами в будущем. — Почему? Что в этом плохого? Мам, ты не думай, мне и женщины тоже нравятся, просто в теле девочки, наверное, лучше на мальчиков внимание обращать, и наоборот — если выгляжу так, как сейчас, то за девочками бегать. Я ведь понимаю, что в Асгарде на людях такого демонстрировать нельзя, не совсем дурак. И зачем уничтожать? Я буду осторожен, обещаю. О, и ты сможешь мне помочь. Тор сказал, что для моих исследований можно будет Сиф привлечь, тогда мы сможем разобраться с влиянием магии на мужчин и женщин, а если ты мне поможешь — то сможем получить и результаты влияния магов мужчин и магов женщин на разных… Ну, тоже на мужчин и женщин. Я всю библиотеку облазил и, представляешь, ничего до сих пор похожего не нашел. И я могу больше не быть Келли, ну, на людях, — Локи смотрел на маму с таким отчаянием в зеленых глазах, что мне становилось тошно. Как будто он только сейчас начал понимать, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет. — Хватит, Локи. Достаточно. Ты разве не слышал меня? Никакой Келли. Никаких исследований. И думать забудь обо всем этом, ты понял меня? — Но почему? — Потому что ты мой сын. Ты наследник правящей семьи Асгарда. Возможно — будущий король. А не мерзкое, ущербное существо, не знающее, кем является и кем хочет быть. Ты понял меня? — Ты меня таким считаешь, да, мама? Мерзким и ущербным? Взгляд. Точно таким же взглядом Локи потом, в будущем, будет смотреть на Одина, одной рукой удерживаясь за копье. А услышав ответ — разожмет руку и упадет в пропасть. — Нет, я тебя таким не считаю. Но ты не должен больше заниматься этой магией, а еще — должен забыть об интересе к представителям своего пола. Ради блага Асгарда и моего спокойствия. — А если не забуду, то что тогда? Что?! Откажешься от меня? Скажешь Всеотцу, чтобы меня изгнал? Убьешь?! — Локи начал кричать. — Я никогда не буду просить твоего изгнания или смерти, но сыном ты мне больше не будешь. — Да он и так не твой сын, крыса ты старая! Ты как вообще смеешь ТАКОГО требовать?! — в голос возмутилась Рин, стоящая рядом со мной. В голосе было столько ярости и ненависти, что мне стало понятно: слова Фригги из прошлого зацепили что-то личное для нее. — Хорошо, — Локи низко наклонил голову, а потом махнул рукой — и вся стопка бумаг, которые он только что показывал Фригге, вспыхнула колдовским зеленым огнем. Фригга расслабленно выдохнула и протянула руку к плечу Локи. Но брат резким движением оттолкнул ее, а потом встал со своего места, сделал два шага вперед и повернулся лицом к Фригге. Миг — и перед ней стоит худенькая темноволосая девочка с фиолетовыми глазами. Миг — и девочка эта, такая же белая, с посиневшими, как у Локи, губами, вся дрожащая и готовая упасть в любой момент, вдруг тихо, но отчетливо произносит. — Я могу быть кем угодно — и мужчиной, и женщиной. Чей вид принимаю — тем себя и чувствую. И мне нравятся и женщины, и мужчины. Да, ты права, я не знаю, кто я и чего хочу, но одно точно мне известно — я не твой сын и больше быть им не хочу. Будь ты проклята. Тело падает на ковер. Я пытаюсь броситься вперед и подхватить. Сказать, что все неважно. Что пусть не слушает Фриггу. Что он все правильно ей сказал. Что ничего плохого никому он не сделает, вот только… Вот только меня вытаскивает из чужой памяти в больничную палату и первое, что я слышу — пронзительный писк системы. Сердце брата не выдержало. Как в тот день. — Не мельтеши, — быстро приказывает мне Рин, после чего начинает действовать. Сквозь пелену вижу, как она подключает кислород, вводит какие-то лекарства, а сам только и могу, что сидеть рядом, держать Локи за руку и тихо-тихо повторять. — Держись, братик, ты слышишь? Держись. Все будет хорошо, ты только не умирай, держись. Ты только не смей, не вздумай… — Он тебя не слышит. Кома, — Рин выругалась сквозь зубы и провела ладонью вдоль тела Локи. Внезапно она нахмурилась, но не встревожено, а заинтересованно, после чего присвистнула и совсем тихо произнесла. — Ах ты ж чертик из тихого омута… Тор, ты представляешь, он мне лазейку оставил на такой вот случай… Правда, не знаю, смогу ли я ей воспо… Договорить она не успевает. Нас снова утягивает через пустоту. И распахиваю глаза я уже… Нет, только не это место. Пожалуйста, какое угодно, но не это. — Где мы? Это — радужный мост? — Рин с интересом смотрит на светящуюся дорогу под ногами, которая является единственным источником света в непроглядном мраке. Я лишь киваю, после чего принимаюсь осматриваться. Где же Локи? Он ведь… Вздрагиваю, когда вижу, что брат стоит впереди. На самом краю, готовый вот-вот шагнуть вперед. Броситься в пропасть. Я почему-то знаю, что если он это сделает — в реальности глаза уже не откроет. Хочу крикнуть, предупредить, остановить, но не могу ни пошевелиться, ни слова сказать. Снова на позиции наблюдателя. Снова абсолютно беспомощный, неспособный вмешаться. Снова… — Локи, — Рин, отпустив мою ладонь, делает несколько шагов вперед. — Ну что ты? Давай поговорим. — О чем? Мам, ты ведь все видела. Ты теперь все знаешь. Меня никто и никогда не примет, я… — Я не Фригга, — видимо, не одному мне кажется странным обращение «мам» по отношению к ней со стороны Локи. — Я знаю. Но ты скажешь мне то же самое, что и она. Любой скажет. — Всех под одну гребенку не греби. У нас не Асгард. Кто с кем трахается — вообще никого не ебет, если по согласию дело происходит и не в общественном месте. И существ без половой самоидентификации тоже хоть отбавляй. Есть сущности — там какое физическое тело создал, тем и будешь. Есть метаморфы –это такие как ты товарищи, которые сегодня мальчик, завтра — девочка, послезавтра — вообще хрень неведомая. Хочешь, с Юной познакомлю? Будете на пару бегать в тот туалет, что ближе, на зависть всем остальным, кому до нужной кабинки чесать на два шага больше. — Если бы это коснулось твоего ребенка, ты бы так не веселилась. Ты бы точно так же отказалась… — отвлекшись на разговор, Локи даже не заметил, что Рин подошла совсем близко и, протянув к нему руку, вдруг резко дернула его на себя. Упали они вместе. В двух шагах от пропасти, но все же больше не на самом краю. Я выдохнул, чувствуя, как бьется где-то в горле сердце. — А ты уверен, что это не коснулось моего ребенка? Амелия в свое время очень активно в койку девочек таскала. И, кстати, будучи наполовину сущностью, она также могла создать себе и мужское тело, вот только ей это нахер не всралось. Она, понимаешь ли, предпочитала пытки тела и разума других в качестве развлечения, на собственный вид и пол ей было фиолетово. Слушай, нормальные родители от своих детей не отказываются. Если дети совсем берега теряют — прибить могут или в тюрячку сунуть. Но не отказываются. — Если я… вернусь. Если… Если уйду отсюда. Ты не оттолкнешь меня? Не откажешься от меня? Правда? — Не откажусь. Пошли уже. Ну, — Рин первая встает и протягивает руку моему брату. Видно, что Локи колеблется. И это неудивительно, учитывая, как растоптала его доверие Фригга в прошлом. Рин явно понимает это и вытягивает из-за спины папку. Одну из тех, что сгорели в пламени тогда, столетия назад. — Кстати, я успела увидеть и запомнить все то, что там было. Можешь продолжить работу, да и Юне это будет интересно, она чем-то похожим занимается. Обменяетесь опытом, может даже, учебник по воспитанию метаморфов напишете. У нас есть, конечно, но информации про это дело мало, несравнимо меньше по сравнению со всякими телекинетиками, телепатами и прочей широко распространенной шушарой вроде меня. Я чувствую, что даже по моим щекам побежали слезы. То, как она говорит. Искренне, просто, понятно и… Норны, как же это честно. И правильно. Вот бы мне так — знать, что нужно сказать другому человеку, чтобы вытащить его с края пропасти. — А ты мне поможешь? — Я же со зверюкиными генами, забыл? — даже тут у нее появились кошачьи уши с кисточками и когти на руках. — Это же полностью и энергополе, и специфику работы мозга искажает, так что тут от меня толку мало будет. Но я знаю, кто тебе подойдет и главное, что эти ребята в принципе за любой кипиш, так что их согласие могу гарантировать заранее. Пойдем? В отличие от меня, Локи не плачет. Он улыбается Рин точно так же, как улыбался Фригге в тот роковой день. Удивительно, но после всего произошедшего, после узнанного о прошлом он все же находит силы, чтобы довериться. Миг — и мы снова в палате. Система больше не пищит, а Локи хоть и бледный до сих пор, но все же не выглядит так, будто вот-вот отправится в Вальгаллу. Глаза брата закрыты, а грудь мерно вздымается. Рин собирается встать, но тут рука Локи крепче сжимает ее ладонь и сквозь сон брат едва слышно шепчет. — Мам… Не уходи… Я обеспокоенно смотрю на Рин. Сейчас мне кажется, что она не совсем понимает, что Локи каким-то образом в своем подсознании поменял их с мамой местами. Что теперь он хочет (и будет) воспринимать, как маму, именно ее. Не знаю, зачем и почему, но, кажется, ему так нужно. — Я здесь, рядом. Все хорошо, маленький… Вот тут я и удивился. — Ты же понимаешь, что… — начинаю я. Чувствую на губах что-то теплое, машинально вытирая лицо понимаю, что носом опять пошла кровь. — Иди в другую палату и отдохни. Сообщу Брану, чтобы тебя осмотрел. — Да, конечно, но Локи… Он тебя… Послушай, он может всерьез начать к тебе относиться, как к матери. Я не знаю, что это за сдвиг и как это связано со всем происходящим. — Я тебе объясню. Элементарное замещение. Нет отца — буду воспринимать подсознательно в его качестве своего капитана. Или сокомандника, который по возрасту и отношению годится ко мне в отцы. Нет матери? О, инструктор конечно сволочь и пару костей мне сломала на тренировке, но она угощает меня пивом с пиццей и выслушивает мои философствования, пойду к ней совета спрошу. Это было и есть всегда. А учитывая степень повреждения психики и энергополя Локи — это было и вовсе неизбежно. Думаю, что когда он оклемается и эта связь ему перестанет быть нужной — сам уберет. — А если он не захочет ее убирать? — Ну, значит, будет у меня еще один приемыш в довесок к элементалю, янхару, паре сокомандниц из Атреи и куче других детей и не очень, которые в разное время и разных мирах умудрялись ко мне под опеку попасть. — Вот так вот… просто. — Да, просто. Жизнь вообще простая штука, люди сами все усложняют. Вот например сейчас ты вместо того, чтобы идти и лечиться, лезешь в вещи, на которые повлиять в любом случае не сможешь. А тебе, между прочим, за Локи смотреть после того, как я на смену уйду. — Намек понял, — встав на ноги, я почувствовал, как закружилась голова. Все-таки, телепатия действительно бьет «по мозгам», особенно когда ты ни разу не телепат. — Ты мне сообщишь, когда он очнется? — Сделаю, — пообещала мне Рин. Уже дойдя до выхода из палаты, я оборачиваюсь и едва слышно произношу. — Спасибо тебе за брата. Девчонка в ответ на это лишь махнула рукой. Мол, иди уже, не мешай. Ну, я и не стал мешать. Тем более, что чувствовал — мне лучше остаться в одиночестве как можно скорей. В отличие от Локи, который постоянно искал контакта с другими и нуждался в поддержке, я мог дать выход эмоциям и нормально все разложить по полочкам только вдали от любых сочувствующих лиц. Бран, судя по всему, это понял, поскольку вопросов задавать не стал: просто просканировал меня и сказав звать, если вдруг что-то понадобится, вышел из палаты. Я практически сразу провалился в сон.