CHAPTER TWENTY FIVE
| Beautiful stars, aren't they? |
Author. Время летело с неистовой скоростью. Их объединила невидимая нить, и оборваться которой, было не суждено даже под законом слова. — Не заставляй меня делать это... — раздался дрожащий голос эхом вокруг. — Я не хочу делать этого. — Вот только не надо делать вид, будто я прошу от тебя слишком многого. Я всего лишь то прошу убить его. Взгляд смахнулся со второй пары зелёных глаз на пол, колени задрожали. — Посмотри, что ты сделал... Что мы сделали. — Ещё шевелится. — у ног послышался чей-то жалобный зов. — Гляди. Не так уж все и плохо. — Как тебе может это нравиться? — Начало игры всегда намного затянутее, чем ее финал. Только финал, заставляет зрителей идти до конца, а затем вопить от восторга. — В твоём понимании «вопить», звучит слишком правдоподобно. Русоволосый усмехнулся. Другой парень смутился. Как можно сейчас делать такой вид? Вид бесчувственности и жестокости, словно это лишь веселье? Обойдя полумёртвое чужое тело, русоволосый подходит к другу, а затем вытягивает его руку с тяжелым оружием. — Сделай это, — глаза блеснули чём-то неестественным. — Уверен, тебе понравится. Настала пауза. Колени так и не перестали дрожать. — Я не хочу... Я не могу. Губы русоволосого напряглись, зубы стёрлись между собой, а жаждущий представления взгляд сменился решительностью. — Что заставляет тебя улыбаться, когда весь мир молчит? — А что заставляет улыбаться, такого как ты? — Осознание, что из-за таких как я, этого мира может не стать. Рывок. Парень выхватывает пистолет из чужих рук. — НЕТ! Выстрел пронзил перепонки. Сердце обоих остановилось. Но только не его... — Его дома ждала дочь... — практически прошептал один из парней. — И тебя, когда-нибудь, дома будет ждать твоя дочь. Или сын. Вопрос лишь в том, насколько сильно они будут тебе дороги, чтобы из-за ошибок кончить свою жизнь. Вот так. — Да ты...! — Убийца? Да. Не такой как ты? Именно, — русоволосый угрожающе подбирается ближе. Знает, что этого будет достаточно, чтобы после его слова запомнили раз и навсегда. — Монстром быть всегда намного легче, чем всю жизнь тем, кто убегает от них. И тебе станет легче, когда ты осознаешь это. Susan. — Зачем? — в который раз спрашивал до жути знакомый голос, заставляя каждый раз моему сердцу сжиматься изнутри. — Я не виновата... Я не виновна в ее смерти, это... — Это все из-за тебя. Ты могла предотвратить это, могла уберечь ее от игры. От него... — Ты лишь голос в моей голове, который пытается уничтожить меня. Тебя не существует. — Она могла избежать этого, но не смогла из-за твоей глупости. — Это не правда... — Все могло быть иначе, если бы ты тогда сказала ей об этом. Тебе всего лишь нужно было раскрыть ей правду, а ты нагло врала ей. — Я всего лишь хотела уберечь ее... — И получилось? Настала тишина. Мои глаза постепенно заполнились болью. В сею же секунду, пелена слез обрывается, и соленые капли сбрасываются на пол по моим дрожащим щекам и губам. — Это ты во всем виновата. — Нет... Замолчи. — Все из-за тебя. — Я сказала хватит! — мысленно кричу я, закрываю уши, и новый поток калечащих слов набрасывается волною. Мне не скрыться. Я закричала... Громко, разрывая глотку и так отчаянно. — Заткнись-заткнись-заткнись! Так беспомощно. — Закрой рот! Сейчас уже не так страшно. Сглатываю слюну, в горло раздаётся неприятная слабая боль. Я до сих пор вспоминаю ее. Ощущаю кровь на своих руках и чувствую пламя под собой. Помню, как она постепенно исчезала в темной дымке и то, как я кричала после всего случившегося. Разбросанные вещи по комнате, застывшие слезы на щеках... Я искренне надеялась, что это всего лишь сон. Пыталась сбежать от реальности, просто заснуть и проснуться, как ни в чем не бывало. А затем наступил новый день. На экране так и не высветилось заветное "Ди-Джек" как и не послышались крики с соседнего дома, сколько бы я не ждала у окна. Когда мне пришло осознание, я больше не хотела просыпаться. Не хотела спать, но тщетно пыталась заснуть навсегда. Мои глаза опухли от слез. Тело больше не подчиняется мне, все конечности онемели, разум отключен. Новый день. Только теперь я не чувствую той боли, которая на протяжении всей этой недели пыталась уничтожить меня. Лишь пустота, которая в любой момент могла заполниться кровью. Спустя пару дней полиция сообщила, что девушку в здании обнаружить не удалось. Подбираюсь к окну, осторожно отвешиваю жалюзи и встречаюсь с полицейской машиной, а затем, и с самим сотрудником. Мне хотелось вернуться обратно, на то место, после чего оказалась взаперти собственного дома. Тётушка взяла отгул, а когда та уходила из дома, на ее замену вставал помощник местного шерифа, в то время как настоящий шериф оплакивал тяжелую судьбу своей дочери - Джекилайн Вуд. Как много было попыток собрать все воедино. Как тщетно я пыталась сопоставить все кусочки пазлов, среди огромной кучи идентичных остатков. Мысли проникали отовсюду. Где бы я ни была, как бы не пыталась убежать, они всегда находили меня. А когда им это удавалось, я сразу же начинала проклинать себя за то, что до сих пор жива. Красные измученные глаза глядят в пустоту и томно смыкаются. Голова гудит звенящей болью. Тянусь к настольной лампе, заставляю свет из неё промигать пару раз, продолжая смотреть в окна напротив. Ничего... Что на счёт Тейлора? Мне не хватило смелости сказать ему о произошедшем. И пока я набиралась с силой воли, полиция уже опередила меня. Он все узнал. Шокирующая новость погубила в его сердце радостного и беззаботного мальчишку, оставив хрупкого, невинного ребёнка с осознанием того, что в тот день он потерял не только сестру, но и самого себя. Родители же продолжают верить, что их любящая дочь вернётся. Что она не погибла. Помню, как сразу после того ужасного дня полиция отвезла меня в участок. Помощник шерифа принялся допрашивать меня, в первые минуты, проходя на обычные темы. И с каждой минутой вопросы становились сложнее. — Где ты учишься? — Ты хорошо ладила с Джекилайн Вуд? — Это ты убила ее? Он - задаёт вопросы, я отвечаю, не вправе задавать вопросы ему. Стоило мне сказать, что убийство девушки было вовсе не от огня, а было спланировано кем-то, как получила следующее: — И есть вероятность, что ты права. Когда пожарные вбежали внутрь, тело твоей подруги не было обнаружено. Была заметена лишь кровь, но не тело. Только, это была лишь вершина айсберга. — Однако, мы так же не можем отрицать того, что твоя подруга выжила после... — Выстрела, — продолжаю я. — После выстрела, как ты и сказала несколько минут назад, — сотрудник выдерживает паузу, пытаясь затмить мой презрительный взгляд, своим серьезным. Ничего не вышло. — Могу лишь догадываться, что после ранения, твоя подруга попыталась спастись и выбраться из здания. Однако, к сожалению, не успела. — Я видела ее состояние, я была там. Она бы не смогла самостоятельно подняться на ноги, понимаете? Шериф пододвигается ближе, положив папки с рук на стол, передо мной. — А что там делала ты? И только этот вопрос сводил все улики на одного виновного - меня. Даже после обыска моего дома, в поисках огнестрельного оружия. Даже после того, как я предъявила фотографию с Джекилайн на крыше, которая и заставила меня тогда прибежать на то место. Даже после того, как полиция пробила номер, по итогу которого результаты привели их в бездонное поле за городом. Я оказалась над пропастью, крадущейся по тонкой нити между обычной девушкой, спасающей свою подругу, и клеймом убийцы. С того момента для некоторых жителей Форгета Глоу Джекилайн умерла при пожаре. А для других, выжила и бесследно исчезла, оторвав клочок души города и, забрав его вместе с собой. — ... тело твоей подруги не обнаружили. Джекилайн Вуд умерла на моих руках. Не в пожаре. Она осталась наверху здания в бездыханном состоянии. Тогда как ее тело не обнаружили? Догадок и зацепок было не так много, но только они выводили меня к одному источнику, погубившему мою подругу. Уайт. Он всегда был рядом. Только на его руках я вижу кровь Джекилайн, но забирать мертвое тело... заметать следы? Он начал игру с огнём только потому, что таким образом сумел бы скрыть все улики. Пожар уже входил в его планы. И я по-прежнему молчу, чтобы не сделать еще хуже. Вновь смотрю в окно, заглядываю в машину и внутри меня резко что-то просыпается, когда авто оказывается пустым. Оборачиваюсь и зачем-то смотрю на дверь комнаты, вспоминая, как тётушка уходит из дома и специально закрывает дом на ключ, думая, что таким образом сумеет хоть как-то укротить мои намерения. — В следующий раз, придумай что-нибудь поинтересней. Открываю окно. Хлипкий ветер, вперемешку с дождем, ударяет в лицо и бросается под тонкую кофту. По телу пробегаются мурашки. Впервые за столько времени я почувствовала хоть что-то, кроме пустоты. Осторожно выбираюсь на крышу. Нога соскальзывает, теряю равновесие, однако успеваю вовремя схватиться за каркас. Падаю на колени, чуть не слетев вниз. Прерывисто выдыхаю, затем медленно подбираюсь к забору и спускаюсь вниз. Стою напротив двухэтажного дома, на заднем дворе. Нервно сглатываю ком тревоги, пока грудь никак не может насытиться воздухом. Этот дом отныне не кажется таким спокойным и уютным. От него больше не веет тем самым тёплом, той заботой и одновременно защитой. Словно теперь над ним нависло огромное, расстроенное облако, которое развидеть удавалось лишь немногим. Только тем, кто по-настоящему был знаком с Джекилайн Вуд и ее кошмарами. Глаза взбираются наверх, на одно из окон, что когда-то излучало живой свет радуги. Сейчас же от этого света осталось только мрачное пятно, затмив всю комнату изнутри. Зачем? Зачем я продолжаю смотреть? Надеюсь, что серые занавески вдруг распахнутся, выпустив те самые радужные лучи? В надежде увидеть тот самый свет? Увидеть ее? Ответа так и не последовало. Чуда не произошло. Разочарованно опускаю голову. Ноги отрываются от земли и приводят меня к двери, что ведет с кухни на задний двор. Неуверенность просто не позволяет мне поднять руку и сделать пару стуков, оттягивая назад, обратно, откуда я пришла. Неожиданно для себя быстро стучусь и через секунду замираю, по привычке прислушиваясь к топотам и крикам «Я-я-я, чур, я! Я открою! Она моя!» Тело не отмирает. Я ведь знаю, что этого не произойдёт, однако так отчаянно продолжаю верить. — Нет.. Это просто сон. Просто кошма...! — дверь медленно приоткрывается, с помощью сквозняка. С опаской прохожу в дом. — Миссис Эвани? Мистер Бэн? Ступор. Разбросанные вещи, разбитая посуда и куча бумаг с нотами на полу. Хватаю кухонный нож со стола. Боюсь выдохнуть и, задержав дыхание, иду в гостиную. Угрожающий скрип дерева под ногами. Дыхание участилось. Только не это... Только не снова... Улавливаю неразборчивые голоса, и едва слышимые крики. Крадусь на звук, конечности дрожат. Заворачиваю за угол. Опускаю нож. — Тейлор... Взгляд темноволосого прикован к плазме. Везде хаос и бардак, что, кажется, потерял свою ценность совсем недавно. Не решаюсь подойти и отвожу взгляд, на лестницу, как в голову прокрадывается бессмысленная затея. Смотрю на парня, снова вперёд и наступаю на первую ступень. Затем ещё одну... и еще... Перед лицом возвышается дверь с розовыми разводами пальцев и забавными надписями, которые уже не кажутся такими смешными. Неуверенно тянусь к ручке, открываю дверь. Губы мгновенно задрожали, а пустая комната расплылась перед глазами в прозрачной пелене. Это был единственный, нетронутый клочок дома. Мрачный, лишившийся радости клочок тени. Идеальная чистота, все вещи на своих местах. Все те же открытые комиксы, так и лежащие на кровати. Белоснежное бальное платье, висевшее на дверце шкафа. А ведь она так хотела пойти в нем на школьный бал... Помню, как она улыбалась. Помню, как та мечтающими глазами смотрела в небо и, наверное, представляла, как будет кружиться в танце, в последний учебный день, под затмение. Помню ее прощальный взгляд, когда она смотрела на меня в свой самый последний раз. Глубоко вдыхаю, чувствую лишь холод и мертвую тишину. Любимый, уже такой привычный запах молочного печенья вдруг испарился. Я больше не видела смысла оставаться здесь. Спускаюсь вниз, тру глаза и подбираюсь ближе к Тейлору. Он так и не оторвал свой взгляд. Будто меня здесь попросту нет. Смотрю на плазму, улавливаю тот же кусок, что слышала несколькими минутами ранее и осознаю: это видео с камеры. — Отдай сюда, я не цыганка! — послышался детский голосок, и на экране появилось рыжеватое пятно, размытое от дрожащих рук «оператора». Сердце замерло. — Прекрати снимать меня, балбес, иначе я сломаю ее об твою же черепушку! — Родители говорили мне, что тебя выкупили у цыган! — послышался другой голос за кадром. Камера успокаивается, а именно, на рыжеволосой девочке, с голубыми, хрустально чистыми глазами, розовыми щеками и пухлыми губами. Подбираюсь ближе. К маленьким ножкам девчонки полез серый котёнок, и та подобрала его на руки. — Не трогай моего кота! Хагрид, слезь с неё! — ладонь за кадром потянулась к животному. В эту же секунду испуганно отдергивается после крика кота, и камера летит вниз, встав так, что теперь видно обоих ребят. — Цыганка! — Не правда! — послышался голос, предшествующий плачу. — Да я сама «правда»! Не веришь? Сама спроси! — Мам! Пап! — Тейлор, прекрати пугать сестру! — выкрикнул строгий женский голос вдалеке, но не достаточной серьезности, чтобы суметь напугать разбушевавшегося ребёнка. — Я ничего не делал! Запись обрывается. Рука парня тянется к пульту. — Достаточно, Тей, — осторожно кладу свою ладонь ему на руку, на что тот так и не обратил внимания. Он также не смотрит на меня и по-прежнему сосредоточен на зависнувшей рыжеволосой девочке на экране. Что-то в моей груди сжимается. Опускаю его. — Если тебе от этого лучше, я не стану мешать. Спустя несколько секунд Тейлор убирает руку с пульта. Сажусь рядом. Теперь глаза обоих уставлены на экран. Тишина... На диван взбирается пёс белого окраса с коричневыми пятнами, и аккуратно начинает прокладывать нос под ладонь темноволосого. Однако тому все равно. Арон оставил хозяина в покое. Вновь настало недолгое молчание. — Тебе лучше уйти. Это не его голос... Точно не его. Голос Тейлора всегда был тёплым, я никогда не чувствовала пустоту рядом с ним. Сейчас же он четкий и пугающий. Молчание, короткие фразы и не единого слова без дела. Точно такой же голос, как у Уайта. Мёртвый. Только сейчас я заметила разноцветные таблетки в его кармане. Наркотики... Крокер. — Я пришла помочь тебе. — Если не в силах помочь даже себе? Каким образом? — тут он переводит взгляд на меня. Я испугалась. Гневные и такие измученные от боли глаза. Это был не тот жизнерадостный Тейлор, не тот наивный мальчишка, верящий в сказки. Передо мной был он: измученный, одурманенный ненавистью. Парень, что казалось, больше никогда не поверит в чудеса. — Многим людям нужна помощь, только никто не замечает этого и не пытается их спасти. Думаешь, почему они так часто умирают изнутри? Кто бы бросился на помощь к таким людям? — Тейлор бы бросился. Будь я сейчас здесь, на твоём месте, он бы сделал точно также. Попытался помочь даже когда... — Тейлора больше нет. Это должно было когда-нибудь произойти. Этот жалкий кусок мусора не смог бы прятаться под чужим обличием вечно. — Не смей так говорить про моего друга. Никогда не видела его таким. Никогда не могла подумать, что он может стать таким... Теперь, я словно разговариваю абсолютно с другой личностью. Другим человеком. Только не Тейлором... — Ты сама знаешь правду, перестань это отрицать. Им должна была овладеть лишь одна сторона. Одна сущность. Он долго скрывался от этого, но нельзя же скрываться от проблем целую вечность, — парень выдерживает паузу, пусто пронзая меня потускневшими зелеными глазами. — Тебе ли не знать этого? — Он вернётся. Обязательно вернётся ко мне. Если не сейчас, то я дождусь этого любой ценой. Как бы мне не хотелось сделать лучше, я больше не хочу находиться здесь, в этой комнате, в этом доме. Как обычно, все мои попытки сделать лучше, приведут к краху. Было много ужасных моментов, в каждом из которых Тейлор скручивался от боли и всегда умел терпеть эту участь. И сейчас настал тот самый переломный момент, когда даже он не в силах помочь себе. — Тейлор больше не вернётся. На улице уже вечер. Я не стала дальше терзать парня своими словами, своим присутствием и молча ушла. Человека невозможно спасти, если этого не захочет он сам. Это относилось и к Тейлору. Как и ко мне. Мне не хочется возвращаться домой или блуждать в одиночку по ночным улицам. Наверное, о моей выходке и самом побеге уже спохватились. От силы у меня остался всего час, прежде чем меня найдут и снова запрут в этой тухлой комнате. И я уже знаю, куда мне нужно идти. Тьма постепенно заполонила небо. Крики птиц из чащи леса пытаются напугать меня и отвести от дурной затеи. А я продолжаю идти и по итогу подхожу к нужному месту. Мои глаза бегают по развалинам, пробираются под сгоревшие доски и пытаются зацепиться за что-то, но не понимают за что. Среди развалин, вдалеке, замечаю дерево с двумя качелями на толстой ветви. Абсолютно не тронутые. Потрепанные временем, но не коснувшиеся пламенем. На коре надпись «R & B». Провожу пальцами по ледяному дереву и никак не могу понять расшифровку. Наверное, именно этого и добивались создатели этого послания - чтобы правду знали только они. Сажусь на одну качели, взгляд устремляется на здание, а точнее, что от него осталось. Внутри что-то вновь сжалось, слёзы попытались вырваться наружу. Начинаю быстро моргать и запрокидывать голову назад, кратко посмеявшись от безысходности. Никто... Никто не должен видеть меня такой, не должен видеть, что происходит со мной. Никто не должен видеть мою боль. Даже сейчас, где я совершенно одна. Никто кроме Тейлора. Никто кроме Джек... С появлением Уайта я стала чувствовать чужие глаза на себе. Они повсюду. Именно поэтому я предпочла держать свои мысли на замке. Свои эмоции. Только для того, чтобы избежать следующего удара. И моя схема всегда терпела неудачу. Как и потерпела сейчас. Вдруг картинка резко сменяется, и здание возвращается в прежнее, не тронутое пламенем состояние. Иду на зов... Внутри, сквозь прозрачные стены замечаю маленькую искру и в один момент та с визгом вырывается из пустых окон. Огонь охватывает все здание, пожирает его изнутри. А на крыше яркий силуэт, в белоснежном платье и длинными рыжими волосами. — Джек... Мои ладони трясутся от страха. Отрываю ноги от земли и уже хочу ринуться к зданию, как все возвращается на исходную точку. Сгоревшие дотла доски... Не тронутый цемент, камни... Я больше не в силах терпеть. С криком падаю на землю и вцепляюсь в свои волосы, сжимая их до неимоверной боли. Снова крик... Дрожащие кулаки принимаются бить ноги, до такой степени, пока разум полностью не прочувствовал эту боль. Падаю спиной на землю, слёзы бегут по вискам. Расправив руки по сторонам, глаза пробиваются сквозь звёзды на небесах, и в который раз умоляют остановиться. По телу пробежался слабый ветер, поведя за собой запах печенья. Снова схожу с ума... — Красивые звёзды... — прошептала я с пустотой в груди, и сердце вмиг окуталось лавой. — Не так ли?