CHAPTER TWENTY SIX
| Sweet Dreams |
Прошлое... Susan. — Занято? Тейлор оставляет струны. Барабаны Сэма замирают. — Искорка! — Джессика оставляет в покое своей синтезатор и набрасывается на меня с объятиями, затянув в гараж. — Репетируете новую песню? — Не сегодня. Просто входим во вкус, чтобы завтра не оплошаться по полной. А еще этот чубал поджег мои очки! — А не надо было разбрасывать! — возмутился Тейлор на претензию Сэма. — Я ничего не вижу! — Не моя вина в том, что ты слепой даже при свете дня! Зачем ты вообще надеваешь очки, если мы всегда выступаем только в темноте? Типа крутой? — Типа чтобы не видеть твои трусы с бабочками, когда ты скачешь по всей сцене! Мы с Джессикой кратко усмехаемся. Тейлор не смутился, лишь поджал губы и вздёрнул плечами. — А ты и завидуешь, потому что у тебя таких нет. Неожиданно в помещение ворвался женский визг. Мы все дернулись от страха. Джекилайн перестала носиться кругами и с широкой улыбкой ткнула в нас своим телефоном. — Ночные бабочки хотят приехать в Форгет Глоу чтобы устроить концерт! — завопила она и снова завизжала. — Поверить не могу! А вы можете? — Ты про тех олухов, которые каждый год принимают себя за птиц и спрыгивают с трамплина на публику, под звуки природы? — уселся Тейлор на какой-то ящик и устало положил подбородок на свою ладонь. — М-да, в такое сложно поверить. — Это бабочки, полудурок! Зеленоглазый наигранно зашипел на сестру, словно кот. Джек криво показала тому средний палец, однако этого жеста хватило, чтобы все выпали из колеи. Включая самого Тейлора, который сразу замолчал, раскрыв рот. — Расскажу все маме! — Ты не сделаешь этого! — Лично я была бы не против послушать их вживую, — вмешиваюсь я в спор, и от моих слов лицо Джекилайн заискрилось радостью. — К тому же, они уже изобретают что-то вроде крыльев как у бабочек. Не удивлюсь, если они и вправду запорхают прямо у меня на глазах, — отозвалась Джесс. — Я тоже в деле. Рейчел сегодня осталась ночевать у своей подруги. Беверли, кажется. Я толком не общаюсь с ней. Ничего не знаю об этой светловолосой девушке, кроме того, что она всегда спасала Рейчел от самокопания. Дыхание расслабляется. К вискам подступает поток счастливых воспоминаний, которые запомнились мне сильнее всего. Это всегда помогало, чтобы уснуть как можно быстрее и не думать о том, какой кошмар мне предстоит увидеть завтра. Вот, один из дней переворачивается с ног на голову лишь из-за того, что отец подарил мне игрушечную коровку, и я радуюсь ей по пути в садик. А вот я впервые открываю свой "бизнес" в семь лет и продаю инструменты отца, на своей мини барахолке, построенной возле дома из ненужных деревяшек. Теперь отец ведёт меня в магазин за покупкой нового велосипеда, ничего не сказав мне. Весь в солидном костюме, чёрных очках... А я сравниваю его с главой мафии и думаю, что меня ведут отдавать другой семье или ещё что похуже. А здесь отец возвращается с работы и говорит, что у него для меня сюрприз и после протягивает мне яблоко. Обычное яблоко, не игрушечное и уж точно не золотое. Просто фрукт, и ведь сколько тогда было счастья... Конечности окончательно расслабляются и словно немеют, становятся ватными. Я проваливаюсь в сон. Вдруг сквозь закрытые веки все вокруг озаряется светом. Кровать уже не кажется такой мягкой и тёплой, а ледяной и словно бы каменной. Окончательно просыпаюсь. Вскакиваю с постели и судорожно осматриваю полупустое светлое пространство. Это не мой дом, не моя комната. И это не сон. Абсолютно чистая ослепляющая глаза комната. Не вижу ни одного мазка грязи и других вещей кроме одной кровати в самом центре. Здесь нет окон, дверей, только три каменные стены и четвертая - большое стекло с непонятным механизмом сбоку. Наверное, через него меня затащили сюда. По другую сторону моей "клетки" темнота. Свет от моей камеры и одна никчемная лампочка вдали, посередине. Словно бы я сейчас на выставке редких зверей, на которой я - главный экспонат. Правда, радости и самоуверенности мне это не прибавляет. Меня накрывает паника. Указательный палец защипал. Я сморщилась и осмотрела глубокий порез. В сотый раз убеждаю себя, что это все сон, пока все тело ноет от страха. Как я здесь оказалась? Я точно помню, что засыпала дома. — Здесь кто-нибудь есть? Эй! — начинаю стучать по прочному стеклу, не понимая, что делать далее: тщетно пытаться разбить его или же звать на помощь. Или и то и то, одновременно. — Выпустите меня! Я замолкаю, пытаясь перевести дыхание, и далее наблюдаю за тенью, медленно крадущейся ко мне во мраке. Силуэт, больше похожий на мужской, встает по центру, на свет той самой одинокой лампочки. Узнаю лицо... За долю секунды мои глаза заполнились яростью. — Понятия не имею, как ты это провернул, но ты точно не в себе! — Что? — задаёт зеленоглазый немой вопрос, и я не слышу его голоса. Разве эта комната способна так идеально подавлять любой звук вне ее? — Выпусти меня! — кричу я и с силой ударяю по стеклу. — Я не слышу, — снова немые слова, русоволосый стучит по своему уху. Злюсь ещё больше, он усмехается и отводит взгляд в сторону, только теперь мне удается расслышать его глухой смешок. — Какого... — Знаешь, в детстве я всегда мечтал иметь себе домашнюю зверушку, — спокойный голос четко ударил по перепонкам. В эту секунду замечаю внизу, в стекле, несколько небольших отверстий. Они то и пропускают весь звук. Русоволосый подходит ближе. — Интересно, как быстро эта мечта умрет так же, как остальные? Вопрос, на который не требовалось ответа. Меня и не хотели слушать, и вряд ли мое мнение его интересовало. Эта слабая улыбка и не моргающие глаза напрягают... Делаю мелкий шаг назад, глупо думая, что тот набросится на меня через прочное стекло. — Как тебе? Нравится? — медленно и, наслаждаясь своим творением, парень проводит ладонью по стеклу. — Не удивлюсь, если тебе отказали в постройке этой комнаты из-за ее бредовости, и ты построил ее сам. — Она всегда была тут. Только не за тем, чем теперь она служит мне. — Говорю сразу, я не умею ни петь, ни танцевать. Ты зря посадил меня сюда. — Это первый этап сделки. Ты же сама подписала договор. Неужели не помнишь? Вспоминаю про раненую ладонь. Своим опустившимся взглядом парень манит посмотреть на неё. Рана все еще не зажила. Только покрылась толстой коркой и скрылась за бинтом. — Выходит, я теперь полностью подвластна тебе? Моя задача плясать под твою дудку и только? — Тебе понравится. — А если нет? Он молчит. Знает, что ответить, но растягивает этот момент, молча бегая едким взглядом по моему лицу. Что, если я уже не первая, кто побывал в этой комнате?.. — Беда! Уайт, у нас беда! — крик за спиной сметает улыбку с лица русоволосого. Тот даже не обернулся. Какой-то парень выбежал на свет, тяжело дыша и, уставив руки на колени. — Одного из наших вычислили. На него прицепили маячок, дождались момента и напали! Они просят несколько тысяч баксов за его выкуп. Если денег не будет через полтора часа, они... Быстрый рывок и выстрел... Из пробитого лба незнакомца побежала струя крови. Тяжелое тело с грохотом падает на бетонный пол. Невидимая волна отбрасывает меня от стекла в противоположную стену. Ноги сплетаются, и я падаю. В ужасе закрываю рот и немо кричу, глядя на мертвое тело. Кажется, я задыхаюсь. Парень медленно опускает пистолет и оборачивается на меня. На лице больше нет улыбки, он зол. Его дикий взгляд заставляет мое тело трястись сильнее, а меня питать надежды к ненавистному стеклу, чтобы то не пропустило пули в мою сторону. Он также просто молчит, в то время как я умоляю свой разум не закричать, чтобы не разозлить парня еще больше. Снова заставляет бояться его как и тогда, перед сделкой, когда к моему горлу был приставлен нож... Снова показывает, насколько он отличается от других и в который раз доказывает свои слова. — Значит, я заставлю, чтобы понравилось, — выпустив поток голодных слов в воздух, парень переступает мертвое тело и исчезает в тени. Так же тихо, как и появился. *** Наша жизнь, это череда выборов. Каждое мгновенье. Каждый день, каждый час... Каждая минута. Выбор. И у всего есть последствия. Иногда все идет в твою пользу, а когда-то и вовсе наоборот, за твой счёт. В этом ли виноват тот, кто принимает решения или, может тот, кто навязал ему это? И как выбрать правильный вариант и что делать в том случае, когда абсолютно каждое решение влечёт за собой плачевные последствия? Просто стереть себя с лица земли, на время, конечно же. Забыть обо всем и всех, и наконец, подумать, стоит ли этот выбор твоих сил. Зачем? Все потому, что нет смысла калечить себя ради ненужного в настоящем, когда в будущем тебе это вовсе не пригодится. Ведь на будущее у тебя совсем другие планы. Биться до конца, чтобы получить желаемое - и есть твой план. Вот ради чего на самом деле стоит "калечить" себя. Здесь до невыносимости холодно. Мне безумно хочется пить, и я уже начинаю жалеть, насколько часто говорила о том, что люблю тишину. Только яркий свет вокруг защищает от мрака, правда, всему спасению всегда приходит конец. И именно эта мысль по-прежнему не даёт мне сомкнуть глаза. — Бэн, приятель! Ты сегодня бледнее обычного... — послышалось сзади, и я немного дернулась. Он разговаривает с трупом... Теперь я точно удостоверилась в том, что он псих. — Кстати, почему наша новая гостья не разговаривает с тобой? Ты ее обидел? — недолгая пауза, словно бы парень выслушивает. Дальше следует тихий смешок. — Мне тоже нравятся молчаливые. Ах, да... Позволь, я тебе помогу. Я лежала на полу, ко всей этой картине спиной и пыталась не выдать свою истерику, сжимая зубами рукав своей тёплой кофты и, слушая шорохи по полу чужого тела. Парень возвращается. Шаги подходят вплотную к моей «двери» и несколько секунд стоят на месте. Звуки кнопок. Моя камера открывается, вернее, стекло позади меня. Угрожающе русоволосый подходит ко мне, его тяжелое дыхание опускается и ледяная рука укрывает мое плечо. — Ты же не думала, что я бросил тебя? — я молчу, и тогда он находит другой выход: — Не так ли, Сюзанна? — Не смей меня так называть! — резко оборачиваюсь и с силой толкаю того в грудь, однако на самом деле, больше всего я хотела добраться до приоткрытого стёкла. Меня хватают за ноги и тянут на себя. Парень оказывается на мне. — Ты удивляешь меня все больше и больше. — Человек способен на всякое безумие, когда дело касается его смерти. Удар коленкой в крепкую спину. Высвобождаюсь. Зеленоглазый успевает пройтись по моей ноге чём-то острым. Я настолько в панике, отчего адреналин заглушает глубокую резкую боль. Именно он и помогает мне выбежать в темноту. Ничего не вижу. Я бегу. Бегу, что есть мочи вдоль коридора. Он точно идёт за мной... Запинаюсь обо что-то мягкое и падаю. Моя рана кольнула болью, в нос ударил мерзкий запах. Начинаю трогать то, на что я упала. Молния куртки, цепь. Приоткрытые губы... Я закричала. Меня грубо поднимают за спину наверх и закрывают рот, вместе с носом. — Ты ведь не хочешь разбудить его? — шепчет дьявольский голос, и под чужое дыхание начинаю задыхаться. Во тьме побежали цветные искорки. Тело слабеет. Больше не чувствую ног и пальцев на руках. — Мы извиняемся, Бэн. Мы вовсе не хотели тревожить тебя. Голос становится тише. Закрываю слабые веки. — Сладких снов, Бэн... Тьма... *** Не знаю сколько прошло времени с того момента, как мои глаза открылись. Мой разум полностью отключился, а я впала в ступор. Я очнулась в своей комнате, аккуратно укрытая мягким одеялом. Солнце слепит из приоткрытой шторы. Чувствую запах после дождя и прохладный ветер, сочившийся через открытое окно. Нет... Это не может быть сном. Это был не сон! Перебираю отрывками... Яркая комната. Зеленоглазый псих-подросток. Нечеловечная улыбка. Труп... Рвотный рефлекс дал о себе знать почти сразу же. Ещё чуть-чуть и у меня пойдут слёзы. Я держусь. Следующий отрывок... Бесконечно тянущееся время, наедине с тишиной. Следующий... Мерзлый пол. Всю левую сторону тела свело ещё час назад или два. И вот он. Я борюсь за жизнь. Резкая боль... Распахиваю глаза. Моментально срываю одеяло, и то отлетает на пол. Одна нога перебинтована, подтеков крови больше нет, постель чиста. Снова боль, только теперь не в памяти. Я морщусь. Слабо приподнимаю повязку на икре и замечаю свежие швы. Это конечная. Срываюсь с места, наплевав на боль во всем теле, и несусь в ванную. Меня вырывает. Теперь я полностью уверена, что не спятила. Я проснулась когда ещё было засветло и, просидев в ванной ещё несколько минут, естественный серый свет из окна начал меркнуть. Это означало только то, что уже вечереет, а полное отсутствие какого-либо шума вокруг - дома никого. Стоило немного привести в порядок своё скачущее сердце, как входная дверь открылась. Было несложно узнать этот звук. Поднимаю тяжеловатую плитку с пола, которая уже давно отошла от бетона, бесшумно выхожу из ванной и спускаюсь на первый этаж. Сердце снова застучало с бешенной скоростью. С опаской выглядываю из-за угла. — Сьюзан! — обрадовалась Рейчел, непутево разувшись, и налетела на меня с объятиями. — А, это ты... — приобнимаю одной рукой девушку, а другой прячу плитку за спиной. — Что-то стряслось? — Нет, я... Просто голова болит. Наверное, переспала долго. Больше чем нужно было. — У меня есть табл... — Я уже выпила, — перебиваю ее, и, кажется, мой жест выходит слишком нервным. Нужно сменить тему. Вдруг мою память осеняет воспоминанием. — Ты завтра не занята? Темноволосая запоздало покачала головой. — Дело в том, что в моём... прошлом городе мы с отцом создали семейный праздник. Мы назвали его днем Аддамсонов, — мой тон был медленным, чтобы темноволосая точно поняла суть моих слов. — Поэтому завтра мы едим пиццу после школы, и ещё я заказала торт, его доставят вечером. Ты можешь позвать Беверли, если хочешь. — Это ведь семейный праздник, разве нет? — Иногда даже некоторые люди, могут заменить нам родных. Конечно же, ничего я не заказала. Но про особый день не соврала. Все-таки память хорошая штука. Как хорошо, что у меня нет с этим проблем. Дождь моросит всю ночь и захватывает все утро. Уже не так холодно, по крайней мере, потому что я не в одной камере с психом. Я все думаю о том парне. Убийстве... Пойти в полицию? Пока рано, я до конца не знаю, на что этот парень способен. Такие как он, обычно, не испытывают жалости и сострадания к другим, не чувствуют ничего. Он так просто убил человека и, кажется, даже невиновного. Так что ему мешает напасть на мою семью? Разве что только тюрьма и то, даже она не способна спасти этот мир от всего зла. — На твоём месте, я бы позавидовал себе, — пытался задеть смазливый паренёк другого, на что тот брезгливо сморщил лицо. — Я превосходен! Только посмотри на это лицо, эту кожу... Такая гладкая, увлажнённая... такая... — Слушай, ты, вазелин, — Тейлор хватает ровесника за воротник и сдерживает себя, как бы не швырнуть парня в ближайшую стену. — Твоя гладкость вряд ли спасёт тебя, если ты хоть ещё раз посмотришь куда-то выше своих булок, уяснила, вишенка? — Фу, не прикасайся ко мне! У тебя наверняка есть термиты! — Конечно, смотри! Вот тут, например, у них ванная. О, а тут спальня! — Тейлор ткнул пальцем в свою голову. — Громкие ребята... О, о! А вот тут, иногда, они проводят тусовку, после этого всегда попахивает барбекю и колой. — О Мамма Мия! — тот пытается вырваться, на что зеленоглазый сильнее наклоняет свои кудрявые волосы на его лицо. Мне пришлось вернуться в школу, как ни в чем не бывало. К тому же, нужно было продолжать делать вид, что ничего не изменилось и что со мной все в порядке. Уж я-то в этом спец. Ближайшую неделю я ликовала и думала, что все кончено. Я не видела этого сумасшедшего парня возле нашего дома, не возле Рейчел. Не возле себя. И меня это радовало, до определенного момента. Как обычно я опаздывала на лекцию и на этот раз, это был урок по психологии. В сотый раз извиняюсь за опоздание перед славным пухлым мужчиной в очках, и спешу к свой парте по центру, не обращая внимания на все надоедливые лица. Мой урок психологии никогда не совпадал с уроком Джекилайн или Тейлором. Каждый раз мне приходилось оставаться в своей атмосфере одной. Наверное, именно поэтому мне ничего не оставалось делать, как сосредоточенно слушать учителя. В прочем, меня это не сильно жалует. — Ваши проекты меня.. удивили, — с паузой в словах, учитель рассматривал белый конверт в своих руках. Он всегда любил томить своих зрителей и делать мини конкурсы, как на отборочном туре за финальный приз. В этот раз, по его взгляду было понятно, что мы подвели его. — Из всего класса справились только четверо и, как вам известно, я должен отдать победу только одному. Ни потому, чтобы показать насколько он лучше вас, а чтобы показать, как на самом деле выглядит поражение. Вы пытались, вы сделали все, что было в ваших силах, поэтому это вовсе не означает, что все силы потрачены зря. Мы все сжали кулачки, кроме меня, поскольку этот проект для меня был провальным, как и все уроки на этой неделе. Было совсем не до этого. Не удивившись сжимаю губы в полоску и продолжаю рисовать в своём блокноте. Нужно было срочно отгородиться от мыслей, которые невольно набросились на меня. — Никто точно не знает, сколько шагов отделяет вас от победы. Сто или будь то один... Поражение только в вашей голове. Либо вы сдаётесь ещё на старте, либо же продолжаете идти до конца, — спокойным тембром проговорил учитель, медленно открыв конверт и, достав оттуда небольшой лист с именем. — Уайт Кэммерон! — Чего?... — удивилась я шепотом и подняла глаза, впервые услышав незнакомое имя. — Похоже, отсутствует... — Я здесь. Сердце в мгновение перестало биться и затем совсем остановилось. Карандаш в моей руке затрясся. Медленно оборачиваюсь и замечаю его... Русоволосый парень в темно-зелёной толстовке, чей едкий взгляд не выражал ничего. Картинка перед глазами начала плыть. Все вокруг закружилось. Другие ученики тоже смотрели на него, но ему было все равно. А затем край его острых губ потянулся наверх... И вовсе не от недоумевающей реакции других с одним вопросом «Кто это такой?». От моей.