피로 매듭지은 사랑은29 오만에 지워져 it's over 나는 모든 걸 잃고서, 죽지 못한 괴물이 돼가 하지만 이젠 내가 뭘 해야 하는지 알아 (알아) 피의 증표를 따라가 (fate) (fate) (fate) 난 망설이지 않고 (fate) (fate) (fate) 이대로 가 (fate) (fate) (fate) It’s my fate 이 피의 증표를 따라가 그 길 끝에 나를 너에게 바치기 위해 (eh)
Закинув одну ногу на другую и обнажая потёршиеся коленки джинс, Ники уже в который раз пытался занять себя первой попавшейся книгой, которую он на автомате снял с полки. Лёжа на кровати Джеюна, манне рассеяно осматривался по сторонам, разглядывая до дыр знакомое помещение. В глаза сразу бросалась фотография в рамке, стоящая на тумбочке Хуна: справа он же, Ники, согнувшийся наполовину в приступе смеха, в самой середине улыбающийся Шим, что держит в руках свою неизменную гитару, а с другого краю Сонхун – спокойный, сдержанный, но такой счастливый... Как же давно это было, а ведь, казалось, совсем недавно они все вместе, сидя на вот этой же тахте, с живым интересом рассматривали снимки, сделанные Джеем на его новый фотик. Нишимура ждал своих хёнов, а если быть точнее, то именно Джейка. Вход в их скромные апартаменты для младшего всегда был открыт, и у Рики даже появился свой собственный ключ на самый непредвиденный случай. Сейчас, возвращаясь с уроков, манне вновь заглянул к старшим: на этот раз цель его визита была значимей, чем обычно, ведь даже ему передалась грусть и печаль, наполняющие сердце Шима. Юноша уже давно хотел воплотить в жизнь этот диалог, но решиться на него оказалось нелегко. Зато, спустя время, необходимость в этом определённо возросла, не оставив младшему выбора. Так, погружённый в свои мысли, Ники не услышал поворачивающийся к двери ключ, не услышал и приближающихся шагов. Лишь когда перед ним предстали Сонхун и Джейк, гитарист, наконец, вернулся в реальность. При виде Нишимуры лицо Джейка сразу изменилось: яркая улыбка воскресла из мёртвых и озарила своим светом всё вокруг, а сам же юноша раздвинул руки в сторону, безмолвно прося объятий.***
Джеюн всегда старался отодвинуть свои мысли и воспоминания на второй план, если манне находился рядом. Ему нравилось проводить время с Рики. Тот практически каждый раз мог найти для него нужные слова, поддержать, заглянуть в медовые глаза и найти в них привязанность и нежность, которые Шим так бережно скрывал. Они любили выходить на балкон общежития старших и любоваться закатом, наблюдать за медленно уплывающим солнцем, любили молчать, касаясь друг друга плечами, любили бренчать на акустической гитаре Чонсона какие-то несвязные мелодии, любили понимать друг друга без слов... Джейку совсем не хотелось расстраивать младшего, и потому он на время забывал о своих переживаниях и мыслях, уходя в некое забвение... Лишь Сонхун и Ники заставляли Шима на несколько часов возвращаться к своей родной, счастливой сущности.***
Рывком поднявшись с кровати, японец не заставил себя дважды просить. Он бросился навстречу Джеюну, и в этих объятиях смешалась забота и переживания со стороны Ники, слёзы Джейка, его постоянные мысли, что преследовали повсюду, ноющая боль и чувство страха. Спустя минуту, когда Ники всё-таки отлип от Джейка, он вновь бросил на него обеспокоенный взгляд. Под его тяжестью Шим просто уставился в пол, пока Сонхун доставал из тумбочки электрическую плитку и наполнял чайник питьевой водой из десятилитровой пластиковой тары. Младший не знал, как стоит начать столь непростой разговор, а потому его первая фраза получилась слегка смазанной и неумелой: - Хён…я решил, что нам нужно поговорить... Джейк развернулся лицом к Сонхуну: в его зрачках отразилось волнение. Пак лишь поддерживающе кивнул Ники, поставив на стол миску, доверху наполненную печеньями-пуноппан. Немного помешкав, Джеюн вымолвил: - Если ты и вправду так считаешь, я не могу отказать тебе. Настал черёд младшего волноваться. Он судорожно начал теребить свои волосы и гнуть пальцы на изгибе фаланги. Продолжить диалог было довольно затруднительно. Хотя, скорее, это нужно было назвать беседой, так как Хун, хоть и очень опосредованно, принимал в ней некое участие: кисти рук были соединены в замок, задумчивость и серьёзность исходили от его гордого, по-королевски изящного силуэта. Говорить о бесконечных проблемах, связанных не столько с взрослой жизнью и её тяготами, сколько с тем, что Шим ощущал прямо сейчас, было слишком тяжело. Джейку очень хотелось стереть манне память, чтобы вновь увидеть перед собой юного перспективного человека, чьи рофлы порой достигали Эвереста; разглядеть среди толпы того единственного из близкого окружения Джеюна, чьи мысли не были заняты его же переживаниями. - Хён, тебе пора перестать вновь и вновь пересказывать самому себе отрывки из прошлого, сидя на той крыше, не думаешь? Твои слова просто разбиваются о холодный бетон. - Ники поёжился и тут же отвёл взгляд - полный волнения и неопределённости; холод его глаз цвета миндаля проникал под кожу, резко обжигая её. Шим вновь обернулся, ища поддержку и помощь в лице Сонхуна, но тот лишь покачал головой: теперь решить всё мог лишь один человек - Джеюн. - Я уже давно хотел... рассказать вам... о ней... - слова Джейка звучали словно из под земли. Нишимура широко раскрыл глаза и в немом возгласе уставился на хёна, в то время как брови Пака удивлённо поползли вверх.***
Да, прошло уже три месяца с тех пор, как Джейк встретил на той крыше своего спасителя - Хан Юджин. За это время девушка действительно достигла некоторых успехов: Шим стал улыбаться как минимум в два раза чаще, его походка приобрела былую уверенность, в действиях мелькала та лёгкая шкодливость, что ранее всегда сопровождала юношу. Джейку стало легче жить. Именно жить, а не существовать ради других - теперь его не пугало неопределённое прошлое, он был окрылён сегодняшним днём. Правда, добиться такого доверия со стороны Джеюна Юджин удалось с великим трудом: в его душе ещё теплилась надежда на светлые деньки и прежнее, счастливое бытьё, но она была настолько глубоко и далеко, что не у каждого хватило бы терпения добраться до неё. Порой люди боятся рассказать другим о своём счастье, ведь чаще всего оно заключается в одном, единственном человеке, который для нас очень и очень важен, и своим молчанием мы хотим отблагодарить судьбу за столь щедрый подарок. Но в то же время мы чувствуем невероятное рвение, желание поведать людям о нём. О том, кто всегда будет рядом, в уголочке сердца; о том, кто, несмотря на загруженность и рутину, найдёт время, чтобы выслушать и помочь найти нужное решение; о том, кто со временем стал частичкой тебя... Так и с Джейком. Оставить в секрете существование Юджин, образуя таким образом некую тайну, что была только в их власти - вот и всё, чего ему хотелось. Но с течением времени Шим осознал, что скрывать свою жизнь от тех, кто искренне о нём беспокоится - это подло...возможно, так оно и было. Юноша уже давно собирался открыться своим друзьям, но постоянно откладывал этот момент на потом. И вот теперь манне собственноручно не оставил Джеюну выбора.***
Этот вечер запомнился троим на всю жизнь. С таким упоением Шим давненько не говорил. Пока вода в чайнике выкипала, грозясь устроить здесь пожар, Ники пожирал своего хёна взглядом, тогда как Сонхун, опёршись о кресло, стоял подле Рики, время от времени с нежностью и нескрываемой заботой смотря на Джейка. Они забыли о своих проблемах, о ежедневных делах и обязанностях, о чёртовом сне, о завтрашнем зачёте по истории Кореи, о грядущем концерте в следующее воскресенье...обо всём, что было важно и нужно в любой другой момент, но не сейчас. Временами Сонхун поглядывал на приоткрытую дверь, прислушиваясь к звукам, исходящим из коридора: Пак давно подметил присутствие Джея здесь, но не торопился сказать об этом приятелям. Ему хотелось, чтобы Джейк очистил свою душу, сбросил с неё тяжёлый камень, освободил сердце, обрёл, наконец, покой. А Шим, кажется, просто плыл по течению: его речь, сначала такая отрывистая и тихая, постепенно становилась уверенней и легче. Он будто поймал свой ритм. Без недомолвок и утайки. Он выдал всё. Поведал и о душевном разговоре на крыше, в конце которого даже позволил себя обнять; о долгих и длинных переписках, которые порой доходили до 3 часов ночи; о первой прогулке по ночному Сеулу; о бесконечных разговорах обо всём на свете; о том, как Джейк впервые за долгое время почувствовал себя живым... Так, сидя в небольшой комнате студенческого общетижия, трое друзей слушали удивительный и в тоже время спасительный рассказ Шима, жадно ловя каждое слово и отпивая из пластиковых стаканчиков зелёный чай. Все они - и Джей, и Сонхун, и Рики на тот момент чувствовали одно и тоже - облегчение и неимоверную радость.