Мы каждый проклят по-своему.
С этим приходится жить, а иногда даже мириться
после перехода на энергии иного мироздания.
Мне пришлось узнать и прочувствовать все это
на собственной шкуре…
До того момента пока я заключила этот договор, понятие души для меня было чем-то литературным и через чур религиозным. Даже абстрактным. Душа — просто некий ценник в мистической борьбе добра и зла. То, на что нельзя воздействовать словом и к чему нельзя прикоснуться. Но, оказавшись в Аду… Я не помню моих первых годов в Преисподнии. Догадываюсь, что после снятия с Цепей Азокана мне подтёрли память. Мало, кто способен сохранить свой разум после того, когда тебя подвешивают на десятки крюков, цепи от которых тянут в разные стороны. Я помню, как это происходит, но мне не доступны мои воспоминания о пережитых мною эмоциях. Мне не доступны воспоминания о пережитой боли. — Ты в порядке? — незнакомый голос раздался совсем рядом, и я машинально обернулась. — Не бойся. Я Асситон. Меня направили помочь тебе. — передо мной стоял высокий блондин с длинными волосами, мускулистым телом, покрытым татуировками. Из одежды на нем были лишь рваные джинсы. А кристально синие глаза с трудом ассоциировались и сопоставлялись с нашим местоположением. Он был чист. На его теле и лице не было ни единого шрама. В отличие от моего тела. — Как я оказалась снятой с цепей? — над нашими головами были подвешены тысячи терзаемых и я действительно не понимала, почему была избавлена от этой участи. Казалось, как будто все это обошло меня стороной или просто явилось очередным сном. Но шрамы… Только следы на моем теле давали понять, что пережитое было реально. — Ты выдержала. Ты достойно прошла через все испытания и пытки. С тебя многократно сдирали кожу, отрезали части тела, пропускали ток… Ты даже не пискнула. Ни разу не просила о помощи. Твое смирение даровало тебе свободу. — И что теперь? — Теперь вместе со мной ты идёшь на обучение. — Обучение чему? — Пыткам. — Что? О чём ты? — Тебя обучат принимать новые души и пытать их. — А что, если я не хочу? — В Аду не спрашивают пожеланий. — Почему я ничего не помню? — Владыка подарил тебе новую жизнь. — Асситон взял мою руку, и я почувствовала тепло. Все шрамы и рубцы мгновенно стали затягиваться и кожа приобрела серебряный отлив. — Послушай, это многого стоит… Свобода от цепей Азокана само по себе огромное событие жизни любого демона. Радуйся. Испытывай эмоции, что тебе пока ещё доступны. Ты же уже поняла, что твоё нынешнее тело не имеет той физической формы, что раньше. После снятия с цепей твоя душа приобрела иную оболочку. — он резко провел по моей руке ногтем, но я не испытала боли, несмотря на глубокий порез крови не было. Меня больше не было… Это стало понятно в ту же секунду, что и Асситон коснулся моей кожи… Рана затянулась в секунду, не оставив и следа. *** С того момента мы прошли вместе ни одно столетие. Асситон стал мне преданным другом, опорой и поддержкой. Меньше всего я ожидала, что у меня получиться найти в этом месте «родственную душу». Это казалось чем-то фантастически нереальным, но тем не менее, это случилось и стало одним из наиважнейших событий моего нового рождения. Рядом с ним все становилось гораздо проще и приобретало более радостные оттенки, что было совершенно неуместно для багровых оттенков нашей реальности. Иногда нам даже удавалось забыть, где мы с ним находились. Дни и ночи сливались воедино, а нам удавалось не замечать этого, просто наслаждаясь обществом друг друга. Никто из демонов к нам не приближался. Иногда даже казалось, что мы какие-то отщепенцы… Но вскоре и это тоже перестало волновать, сначала меня, а потом и Асситона. Мы вместе менялись. Мы вместе взрослели. Мы вместе… Черствели. Нас объединяла общая судьба появления здесь — Любовь. Нас объединяли Адские пытки и прохождение всех испытаний. Он никогда не позволял мне отчаиваться. Асситон стал моим личным проводником по Аду. В первый день в, так называемой, школе пыток нас учили всматриваться в души, выделяя их принадлежность и соответствие к той или иной адской пустыни. У Асситона это хорошо получалось, у меня же не совсем. Не знаю с чем конкретно все это было связано, но я радовалась за моего друга и совершенно была безразлична к собственным неудачам. Зато совершенно неожиданно для себя я вдруг поняла, что и не жила никогда прежде. Как бы нелепо это не звучало, но я начала ценить то, что уже потеряла лишь сейчас… Сейчас, когда уже была мертва. Я положила свою жизнь на алтарь моей любви к Геронну и за этими беззвучными молитвами не заметила, как потеряла все ценные мгновения и возможности. Асситон сделал одно интересное предположение — мое одиночество в любви было платой за успех и известность. Никогда не задумывалась об этом, но доля правды в его словах точно уж есть. Необходимо платить за все, что нам даруется. Вполне возможно именно эта фанатично-фатальная любовь и была моей ценой за все, что я имела. В Аду все видится иначе. Каждое пережитое событие раскрывается с совершенно иной стороны и мне это начало нравится. Очень нравится! Хочешь ты или нет, но в Аду ты постепенно понимаешь, что не имеет места ничто, кроме нынешнего момента, ведь ты живешь лишь в это мгновение и нет ни завтра, ни вчера… Нет даже сегодня. Есть только лишь «сейчас». Я перестала тосковать. Я разучилась грустить. Моё ожидание Геронна превратилось в бесконечно длинный праздник и этому способствовал Асситон. Его поддержка изменила для меня все. С ним я обрела то, чего у меня никогда не было при жизни. Быть человеком — означает быть немощным и беспомощным перед многими обстоятельствами. Быть демоном — значит жить вопреки всему и вся, вопреки отсутствию эмоций, вопреки желанию любить. — Так, к нам подкинули парочку новеньких. — Асситон протянул мне плед… Словно это имело хотя бы какой-то смысл. Мы не мерзнем. Нам не жарко. Просто ему нравилось сохранять некоторые человеческие привычки. Возможно, именно эти привычки отличали нас от остальных демонов. — Я решил, что они достанутся тебе. — Как же это мило. — я рассмеялась и закуталась в плед так, словно это было необходимо. Асситон искренне верил, что, периодически подкидывая мне новую работку, сможет меня перевоспитать под порядки Ада, но именно он больше всех радовался, когда ему это не удавалось. — Но сейчас у нас перерыв. — в руках моего демона появились две кружки и, судя по запаху, это было какао. — Рождество же! Подружка, ты чего? — Асситон рассмеялся, уловив мой непонимающий взгляд. — Сколько можно забывать о праздниках?! Пора праздновать! — меня искренне радовала его, свойственная только лишь смертным, непосредственность. — Хорошо. Давай праздновать. — я постучала по скале рядом с собой, и демон незамедлительно сел, укатившись в свободный кусок пледа. — Мы пропустили так много сотен праздников, что я не думала об этом. — Наше первое рождество в Аду. — Я удивлена, что в кружках налито какао, а не виски. — Я решил, что сегодня нам не нужен алкоголь. — Хорошее решение. — мы игриво чокнулись кружками и сделав по глотку оба скривились. Напиток оказался для нас чрезмерно сладким. — По-моему, ты перестарался с сахаром, мой друг. — Да, не рассчитал. — Асситон рассмеялся и вылил содержимое своей кружки. — Хотел, как лучше. — Ты забыл. Это же Ад. Тут нет понятия «лучше». Тут у всего свои… Иные определения. — я рассмеялась и поступила так же. Приторный запах какао заполонил округу, и я даже чихнула. Смотреть на адские пустыни под приятные запахи какао было непривычно. Все это казалось чем-то маловероятным и совершенно нереальным. Но чертовски красивым. Я начинала видеть красоту даже в этом месте. Это должно бы было меня испугать, но нет. Вместо этого я наслаждалась своей способностью видеть прекрасное даже в столь устрашающем месте. ***Ад и Рай слились во мне воедино
и у этого слияния было твоё лицо, Геронн.
Конец — это всегда новое начало. Я уже и не смогу вспомнить, посещала ли меня эта мысль в момент перехода к вечному, но оказавшись среди сущностей, для которых смерть, лишь временное неудобство, я осознала, насколько правильно поступила, подписав тот договор. Новое начало оказалось для меня неожиданным. Пытки… Муки… Кровь… Костры… Это было той реальностью, к которой сознание вполне было готово, но на деле всё оказалось иначе… Ад нисколько не пугал. Напротив, оказавшись тут, я почувствовала, что Адом являлась моя жизнь на земле. Именно там каждой душе приходится переживать мучительный спектр эмоций, а тут есть лишь физическая боль и она не идет ни в какое сравнение с душевной. Дьявол наделил меня властью. Не знаю, в честь чего меня удостоили такой вот чести, но отныне я избавлена от пыток и истязаний. Вместо этого меня закинули в пустыню падших Ангелов, не объяснив для чего я тут. Мы с Асситоном прошли чрез все школы и сдали экзамены на отлично, а от того, наше пребывание среди падших ангелов, казалось чем-то неуместным. Они другие. Их души совершенно по-другому сложены, нежели души смертных. Первые дни я вообще не понимала для чего все это надо, а потом с ужасом осознала, что таким образом Владыка решил перепрошить наши с Асситоном ценности и восприятие мира. *** В Аду иные сроки жизни. Если, конечно же, можно всё это бытие называть подобными словами. Я умерла не так-то и давно, но вечность моего пребывания тут бесконечна. Я бы очень хотела сказать, что причина этого сам Ад, но нет. Причина моей бесконечности — ожидание. Помнится, мой правитель предупреждал, что я буду с ума сходить от пыток и невозможности спастись, но всё это пустое. Сера пропитала кожу. Раны зажили, а запах крови уже давно перестал быть уловим. Ещё пару столетий назад я решила, что и в новом доме есть свои плюсы. И тогда всё изменилось. Пытки перестали пугать, ведь я сама стала экзекутором и с большим удовольствием расправляюсь с вновь прибывшими, позволяя им в полной мере испытать руки их палача. Я — Рыцарь Ада. Служитель моего личного Дьявола. Раньше я писала рукописи обычными чернилами, теперь же, у меня целая коллекция свитков из кожи моих жертв и их истории написаны их же собственной кровью. Эти рукописи не будут изданы и выпущены в массы, ну разве что у Ада появится собственный издательский дом. В принципе, не плоха идея. Меня запугивали, что в Аду тяжело найти себя, но это оказалось банальной байкой. Именно на пепелищах человеческих душ, я смогла найти себя настоящую. Вопреки ожиданиям, я не забыла тебя. Напротив, тоска по тебе усилилась. Я не могу уже с точностью сосчитать сколько осталось до нашей встречи, но думаю, не более пары лет. Надеюсь, я дождусь тебя не изменённой. Хотя, это маловероятно, ведь даже сейчас моя кожа загрубела, став холодной и мраморной. А глаза. Мои глаза уже давно утратили свой серый окрас. Теперь они пылали огнём. Это вполне закономерно для адского отребья вроде меня, но остатки моей души до сих пор помнили волнение. Я переживала лишь за то, как ты отреагируешь на все эти изменения во мне, на то, как примешь меня новую… Изменённую настолько, что и представить, вряд ли, возможно. — Катрин, новое мясо! — звонкий голос Асситона был слишком приятен для этой атмосферы. Никогда не понимала, как этот демон за столько столетий тут до сих пор смог сохранить человеческий тембр. Видимо, именно за это я так сильно любила и ценила его общество — он напоминал мне, что я когда-то была жива. — Пять женщин и трое мужчин. — довольный с растянутой до ушей улыбкой Асситон приблизился ко мне и обнял за плечи. — Ну что, подруга, приготовила что-то новенькое для вновь поступивших? — Не успела. — несмотря на то, что мои года отмотались назад и в Аду я явилась вновь двадцатилетней девушкой, мне с трудом удавалось успевать за темпами пустыни проклятых. — Опять думала о своём благоверном? — Демон крепко сжал меня в объятиях. Он понимал мою боль, как никто другой. — Сколько ещё осталось до его появления тут? — Полтора смертных года. — я тяжело выдохнула. — Если я не ошиблась в подсчётах. — Это значит восемнадцать столетий твоего личного Ада. — Не особо значимый срок для Рыцаря Ада. Тебе ли не знать? — Мне, как минимум пол тысячелетия ещё ее ждать. Хотя, признаюсь честно, я был бы рад её непоявлению в этой пустыне проклятых. — И я. — я развернулась к нему и увидела всё те же знакомые огненные глаза. Они у нас уже давно стали одинаковыми. — Но я так скучаю. Когда ты знаешь, что встреча состоится… Томление становится невыносимым. Лучше не знать ничего. — У нас и остаётся лишь незнание, Катрин. Лучше жить сегодняшним мгновением, ведь завтра у нас уже могут вырвать сердце или, что ещё хуже, отнимут остатки души. — Наши души выгорают сами. Никому не надо заниматься столь мелким воровством, ведь ценность души заканчивается в момент перехода на просторы адских прерий. — Я всё ещё верю, что наши души чего-то, да и стоят. — Мне бы твою уверенность. Иногда я пытаюсь заснуть, но понимаю, что телу это больше не нужно и мне становится грустно, ведь я так любила мои сны… Эти сны были всегда о нём. Именно это и спасало меня. Именно это и позволяло выживать мне все семьдесят лет без него. — Ты жила с этим целых семьдесят лет? Так чем же этот Ад отличается от того, в котором ты прибывала всю жизнь? — Тут нет снов. Мне не хватает этого. Очень не хватает. — А что, если мы поднимемся на землю… к людям? — Зачем? — Мы… Ты окажешься в том мире, где привыкла существовать. Среди тех, кто тебе близок по духу и сонастройке. Возможно, вернёшь привычную уже жизнь… — А разве мы можем подняться наверх? — Рыцарь Ада имеет право находиться там, где ему угодно. Главное, не забывать выполнять возложенные на него обязательства. — Я впервые слышу, что мы имеем право ступать на смертную землю. Разве это не позволено лишь по выслуге столетий? — Ну и Рыцарем Ада мало кто становится на столь ранних сроках. — Асситон поцеловал меня в макушку и отошел на пару шагов в сторону. —Мы уже добились многого, и Владыка не станет возражать столь незначимым переменам в расстановке сил Преисподнии. Я понимала, что моему другу хотелось увидеть Её. Он не мог и не хотел больше находиться без своей Алиши. Все это время в Аду нам с ним давали силы именно чувства к нашим возлюбленным… Это не позволяло сойти с ума. Но что-то в этой идее казалось мне совершенно неуместным и глупым. Казалось, что внутри меня зародилось противоречие желания и надобности. Конечно же, я тоже хотела увидеть Геронна! Только вот какое-то странное, совершенно точное, демоническое предчувствие кричало мне «Остановись!», «Не иди туда!». Вопреки желанию я осознавала необходимость оставаться здесь… В Аду. Только вот Асситон уже насквозь был пропитан идеей подъема на землю. Он светился от предвкушения. — Ты пойдешь со мной? — на мгновение красные глаза моего демона приобрели смертный окрас. Он напоминал ребенка, застывшего в ожидании покупки новой игрушки. — Конечно! — резко подскочив он крепко меня обнял. Отбросив все сомнения, я соединила руки на его талии и прижалась к горячему телу. Я на физическом уровне чувствовала счастье моего друга. Асситон пытался поделиться этим и со мной. Я ощущала вибрации, исходящие от него, но не могла их принять. Асситон был прав. Наш Владыка без единого спора и упрека согласился на просьбу моего демона. Я надеялась, что Дьявол воспротивится, но нет. Он дал нам власть над смертными, наградил силой, несвойственной ни для одного физического тела. Мне нравилось все, что я получила. Это делало меня совершенной. Тело искрило силой, энергией, мощью. Я словно родилась заново. Мы были готовы к подъему на землю. Оставалось завершить некоторые дела в Аду, и мы могли идти к нашим возлюбленным. Но я затягивала с решением всех вопросов и Асситон уже начал замечать это. Он нервничал. Нервничал, но не говорил ни слова.