Вкуснее любого блюда

Коротко о неудачных шутках

      Кулина лежала на спине посреди необъятного поля, подставив лицо солнечным лучам и ощущая под пальцами босых ног шелковистую траву, которая приятно охлаждала. Протянув руку к цветку, она сорвала его, рассматривая огненные лепестки; покрутила в разные стороны и полной грудью вдохнула его запах, отчего золотистая пыльца забавно опустилась на веснушки. Слегка поморщив носик, Богиня мягко улыбнулась.       Отдыхала она редко: то была занята готовкой и поиском ингредиентов, то выполняла поручения Брунгильды, стараясь на благо человечества. Иногда прибегала и Гейр с криками: «Кулина! Это срочно!». Девушка блаженно прикрыла глаза — ну и жизнь у неё! Даже сейчас лежать без дела ей было невмоготу, непременно хотелось чем-нибудь заняться. Наверное, она просто не умеет «ничего не делать».       Тут над головой нависла крупная чёрная тень. Богиня замерла и с любопытством уставилась на нарушителя покоя.       — Йоу, малая, отдыхаешь? — он махнул рукой в приветственном жесте и грузно рухнул на землю около девушки, издав лёгкий свист.       Вольный, слегка колючий ветер растрепал и без того взъерошенные волосы самурая. Мужчина повернулся к Богине, его лицо выглядело напряжённым, даже озадаченным, а между бровями залегла прямая гордая складка, свойственная человеку бесстрашному и дерзкому. От яркого света его правый глаз, через который пролегал вертикальный шрам, замер в прищуре. Весь образ самурая будто кричал о его непокорном характере.       — Как видишь, — Кулина медленно села, поджав под себя ноги и расправив подол длинного летнего платья, — Кин-сан, а ты чего тут?       — Угадай, блин… — он тяжело выдохнул и пробормотал что-то неразборчивое себе под нос.       — Неужели кого-то ищешь? — изобразив удивление, пришлось театрально прикрыть рот ладонью.       Богине безусловно нравилось подшучивать над ним.       — А то ты не знаешь! — Кинтоки закатил глаза и, смиренно выждав паузу, спросил: — Где сейчас Шакья-кун?       — Откуда мне знать? — пожала плечами девушка, — Я за ним не слежу.       — Так ты же с ним шашни крутишь. Наверняка…       Договорить он не успел — Богиня подскочила на ноги и хорошенько стукнула его по голове. Саката лишь звонко рассмеялся, наблюдая за тем, как её щёки спешно краснеют.       Ему определённо нравилось подшучивать над ней.       — Ничего подобного! — она сложила руки на груди, надула губы и поспешно отвернулась.       — Да ладно? Хорош заливать! — произнёс самурай как-то с подстёбом, положив руку на плечо девушки, — Ну так что? Появились идеи?       Вот она — первая причина, по которой Кулина его терпеть не могла: Кинтоки всегда побеждал в их негласных саркастических дуэлях… и в половине случаев сам того не осознавая.       Если бы ей пришлось сравнивать и выбирать между классическим парфе и клубничным молоком, то она бы сказала, что Кин-сан похож на парфе, только совсем не классическое, скорее, с добавлением фруктов, хлопьев и орехов. С невероятным сочетанием шоколада, манго и банана. Такое непонятное, даже неповторимое. Но, каким бы замечательным и красивым ни был десерт, никто об этом не узнает, пока не попробует его. Богиня рискнула — вкус вызвал много споров и противоречий. Кажется, она ошиблась и Кин-чан совсем как клубничное молоко — простое до безобразия, такое скучное, на первый взгляд. Вот только… стоит сделать глоток — зубы сводит от дрожи. Он определённо что-то среднее между загадкой и нелепостью.       Кулина мысленно топнула ногой.       — Он у себя… возможно, но я не уверена, — девушка недоумённо развела руки в стороны, — Ты ведь знаешь куда идти?       Саката тихонько кашлянул и запустил пятерню в свои густые волосы, недоумённо почесав затылок.       — Так и быть, провожу. Не оставлять же тебя одного. Ещё натворишь чего, — надев босоножки на невысоком каблуке, она хитровато прищурилась и медленно направилась вперёд. Кинтоки последовал за ней, как лакей за достопочтенной леди.       — Просто скажи, что хочешь Его увидеть, — он намекающе улыбнулся, обнажая ряды ровных белых зубов.       — Может быть, Кин-сан, может быть…       Пройдя ещё четыреста метров, они вышли на каменистую дорогу, которая повела их вниз по пологому склону. Вдоль простирались душистые деревья и изумрудная россыпь кустарников. Кругом летали птицы, иногда мелькали и бабочки, мягко махая причудливыми крыльями.       — Малая, откуда ты знаешь дорогу? — спросил Саката как бы невзначай.       Видимо, Кулина уже предвкушала очередную неудачную шутку и потому тяжело вздохнула, сокрушённо качнув головой.       — Так часто у Него бываешь? — он подмигнул, поясняя свою мысль.       — Ты порой прям как дитя ма́лое, честное слово! — Богиня накрутила розовый локон на палец и, смеясь, показала ему язык.       — Нет, ну кто бы говорил.       Скрестив руки на груди, самурай остановился в гордой позе около величественного дерева. Девушка удивлённо посмотрела на его сосредоточенное лицо и сразу поняла — он что-то задумал.       — Кин-сан, чего застыл?       Но он не ответил, только продолжал разглядывать Кулину, ощупывая взглядом её одежду и обувь: на ней было лёгкое платье бледно-голубого цвета с небольшим вырезом и длинными рукавами из прозрачной серебряной ткани, которое выразительно подчёркивало фигуру и оттеняло глаза. Босоножки, состоящие из одних ремешков, выглядывали из-под подола одеяния и красиво контрастировали с цветом кожи.       Богиня невольно поёжилась, но не от прохладного влажного ветерка, а от слишком пристального внимания к своей персоне.       — Ты… — Саката инстинктивно поднёс руку ко рту — привычный для него жест при сообщении о чём-то внезапном или неуместном.       Девушка слегка наклонилась вперёд и пристально посмотрела на мужчину, сдвинув брови.       — Ты никогда не соблазнишь Шакью-куна, если будешь так одеваться.       — Что? — в полном изумлении спросила Богиня.       — Ну… твоя одежда слишком закрытая. Да и сейчас в моде всякие мини-юбки, смелые шорты и топики. Я думаю, тебе точно пойдёт. На крайняк можешь попробовать одеваться как та Богиня с большими буферами, — произнёс он тираду на одном дыхании, — Как же её звали…       Кинтоки увернулся как раз вовремя — в лицо ему летел нож. Кулина уставилась на рукоять, живописным образом торчащую из ствола дерева; туда, где ещё секунду назад находилась голова самурая.       — Малая, совсем сдурела?!       — Тц… — она выпрямилась и мило улыбнулась. Возможно, даже слишком мило, — Извини, просто я думала, что сейчас в моде мозги.       — Не обязательно убивать человека, если не согласна с его мнением!       — Правда?! Прости, не знала… — и она вновь кинула ножи: один поверх головы, два — с обеих сторон шеи, — Ой! Оно как-то само вышло, я не хотела!       — Эй! Может хватит пытаться меня убить?!       — Может…       А вот и вторая причина, по которой Кулина его на дух не переносила: Саката постоянно доставал её бессмысленными вопросами, давал какие-то глупые советы, зная, что она не станет им следовать. Он определённо был из тех людей, которые предпочли бы провести свой последний день, раздавая «коронные» наставления.       Весь остаток пути они провели в молчании. Легко постучавшись, Кулина дождалась классического «ну что ещё?» и, приоткрыв дверь, прошла в комнату. Следом зашёл и Кинтоки.       Просветлённый лежал на кровати и читал глянцевый журнал, причём с интересом, что было ему слегка не свойственно.       — Воу, так непривычно видеть вас вместе, — внимательно оглядев присутствующих, усмехнулся Будда.       — Ничего мы не вместе! — девушка перевела взгляд на своего спутника и прищурилась, — Только зря потратила время. Даже «спасибо» не сказал!       — Спасибо за то, что чуть меня не убила, — язвительно парировал самурай, невольно улыбнувшись.       — Всегда пожалуйста… но ты первый начал! — обвинительно ткнув его пальцем в грудь, она недовольно хмыкнула.       — Да нет, нет! Всё не так было.       — Ну и чего вы расшумелись с утра пораньше? — неохотно и лениво вставая с кровати, Бог подошёл к ним поближе.       — Чувак, уже день к концу подходит.       — Да, Будда-кун. Хоть в чём-то он прав!       — Ты… — Саката наклонился к её лицу почти вплотную.       Девушка с ужасом осознала, что это крайне смущает. Неуклюже попятившись назад, она внезапно поскользнулась, но не упала — и это пугало больше. Будда поймал её одной рукой под спину и крепко прижал к себе.       — Ку-чан, под ноги смотреть не пробовала?       Богиня покраснела. Снова. А её уши просто заполыхали от стыда.       — Неплохая стратегия, малая! — самурай ударил кулаком о свою ладонь, — Но моя всё равно лучше!       Кулина мысленно закатила глаза.       Она определённо обожала Сакату Кинтоки!